Geum.ru

Преюдиция в арбитражном процессе

Вид материалаДокументы

Содержание


Глава 1. Понятие и признаки преюдиции, преюдициальных обстоятельств и преюдициальных правовых актов
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   10
^

Глава 1. Понятие и признаки преюдиции, преюдициальных обстоятельств и преюдициальных правовых актов




1.1. Понятие преюдиции, её исторические и юридические предпосылки



Доказывание является «сердцевиной» всей процессуальной деятельности лиц, участвующих в судебном деле. Известный русский процессуалист Е.В. Васьковский отмечал: «Суд не вправе верить сторонам на слово. Он не может удовлетворить исковое требование на том только основании, что считает истца честным человеком, не способным предъявить неправовое требование, и точно также не может отказать в иске, руководствуясь тем, что возражения ответчика заслуживают внимания, в виду его нравственных качеств, полного доверия. Суд принимает в соображение заявления и утверждения сторон лишь в той мере, в какой установлена их истинность. Доказывание в процессуальном смысле представляет собой установление истинности утверждений сторон перед компетентным судом в предписанной законом форме»1.

Под бременем доказывания (onus probandi) традиционно понимается необходимость для тяжущегося убедить суд (judici fit probatio) в истинности утверждения, что «приведенные им в свою пользу обстоятельства существуют в действительности и в таком именно виде, как он утверждает, или, наоборот, что отрицаемых им обстоятельств на самом деле нет»2. В ст. 65 АПК РФ установлено, что каждое лицо, участвующее в деле, должно доказать обстоятельства, на которые оно ссылается как на основание своих требований и возражений. Иными словами, действует известная правовая формула ei incumbit probatio, qui dicit (обязанность доказать — на том, кто утверждает) non negat (а не отрицает)3.

Вместе с тем не все обстоятельства, имеющие значение для правильного рассмотрения дела судом, должны быть доказаны. Законодатель учитывает возможность возникновения ситуаций, когда при рассмотрении разных, хотя и взаимосвязанных между собой дел, необходимо устанавливать одни и те же обстоятельства, при этом судебный акт, принятый по первому (ранее рассмотренному) делу вступил в законную силу до принятия судебного акта по второму делу. Поэтому из общего правила ст. 65 АПК РФ об обязанности доказывания сделано исключение в отношении имеющих значение для дела преюдициальных (предрешенных) обстоятельств (ч. 2-4 ст. 69 АПК). Подобные исключения предусмотрены также в отношении общеизвестных обстоятельств дела (ч. 1 ст. 69 АПК) и в отношении обстоятельств, признанных сторонами (ст. 70 АПК РФ).

Юридическая энциклопедия преюдициальность (от позднелат. preajudicialis — относящийся к предыдущему судебному решению, приставка «prea» означает «пред», «впереди», a «judicialis» обозначает правовой акт, имеющий силу закона) определяет как «обязательность для всех судов, рассматривающих дело, принять без проверки и доказательств факты, ранее установленные вступившим в законную силу судебным решением или приговором по какому-либо другому делу»4. Иными словами, преюдициальность судебного акта означает заведомую истинность фактов, установленных судом и зафиксированных в судебном акте, который вступил в законную силу. Эти факты не могут быть подвергнуты сомнению, а также вторичному выяснению и установлению судебными органами. Далее показано, что приведенное определение не может быть признано полным (завершенным), так как оно не содержит ссылки на субъектный состав лиц, участвующих в деле, на преюдициальность установленных судебным актом правоотношений5, ограничивает состав преюдициальных актов только решениями и приговорами, имеет другие недостатки.

Преюдициальность судебных актов имеет корни в Древнем Риме. По известному выражению, римляне «трижды покоряли мир: первый раз — легионами, второй раз — христианством, третий раз — правом»6. Римское право обладало особыми внутренними качествами: высокой юридической техникой, разработанностью почти всех сторон правоотношений, существующих в обществе, развитой процедурой охраны прав и интересов. Система права, а также сложившиеся в классическом Риме правовые понятия и категории не окончили своего исторического существования вместе с падением Римской империи в V веке. Римское право было принято за основу при формировании права других государств, а латинский язык был принят за основу образования юридических понятий в странах континентальной системы права, к которым относится в том числе и Россия.

С.А. Муромцев следующим образом описывает преюдициальные иски в Риме.

Во II веке до Р.Х. римскими юристами было выработано судопроизводство по формулам (per formulas), содержащимся в эдикте претора и предусматривающим существеннейшие казусы. Явившись с ответчиком к претору (in ius), истец выбирал из списка подходящую формулу и сообщал её ответчику (adionis ertitio). После этого истец обращался к претору с просьбою дать ему иск по избранной им формуле (actionis postulatio); пpeтор выслушивал объяснения противной стороны и разрешал ходатайство истца (actionis impetratio), или давая иск (actionein dare), или отказывая в нем (actionem denegare).

В формуле различались четыре составные части: demonstratio, intentio, condemnatio, adiudicatio (Гай, IV. 39-44). Под demonstratio понималось указание юридических фактов, на которых истец основывал свои притязания; под intentio — указание прав, которые защищал истец, под condemnatio — полномочие судьи на рассмотрение спора; под adiudicatio (факультативная часть) — полномочие судьи на присуждение какой-либо вещи в натуре. В различных формулах эти части комбинировались различным образом. Всего предусматривалось пять комбинаций.

В случаях, известных под именем preajudicia, в состав формулы входила только одна часть — intentio. Преюдициальное разбирательство назначалось обособленно от разбирательства по главному иску для исследования справедливости какого-нибудь побочного утверждения кого-либо из тяжущихся. Истцом в преюдициальной формуле выступал тот, чье утверждение исследовалось. Preajudicium оканчивалось ни осуждением, ни оправданием ответчика, но простым объявлением (pronunsiatio) судьи, которое содержало в себе ответ на вопрос, предложенный в формуле. Так, например, при разрешении иска о приданом особому (преюдициальиому) рассмотрению подлежал вопрос о величине приданого (quanta dos sit?). Преюдициальное исследование какого-либо вопроса разрасталось иногда в большой процесс. В подобном процессе, напр., была сказана пред судьею, знаменитым юристом Аквилием Галлом, речь Цицерона за Квинтия (80 г. до Р.Х.). Предметом преюдициального исследования служил вопрос: не было ли имущество Винтиа предметом законного завладения (на основании преторского эдикта, missio in bona) со стороны его противника Нэвия, или, другими словами, не состоял ли Квинтий в положении несостоятельного должника? От разрешения этого вопроса зависело решение вопроса о том, не должен ли Квинтий, как лицо некредитоспособное (persona suspecta), представить особое обеспечение (satisdatio iudicatum solvi), прежде чем быть допущенным к защите своего дела в главном процессе? Точно так же, в качестве самостоятельной, употреблялась и преюдициальная форма в спорах спорах о гражданском положении (status) лица, то есть разрешалось о ком-либо, не раб ли он? Свободен ли? не патрон ли? Свободно рожденный ли? не состоит ли во власти другого?7

В средние века сфера применения преюдициальных исков была расширена.

Пореформенным (1864 г.) российским процессуальным законодательством предусматривались правила о преюдициальной связи между решениями суда в рамках гражданского судопроизводства и актами других судебных и несудебных органов. В то время преюдициальность была известна главным образом в качестве предсудимости, то есть раздробления отдельных вопросов одного и того же дела между судами уголовной и гражданской юрисдикции. Перед гражданским судом могли быть поставлены на разрешение юридические вопросы, выходящие за пределы гражданского права, а перед уголовным — вопросы, выходящие за пределы уголовного права. Если от решения таких вопросов зависел исход рассматриваемого дела, например, юридическая квалификация судимого деяния, то эти преюдициальные или предсудимые вопросы (questions prejudicielles) передавались соответственно гражданским либо уголовным судом на разрешение тех судов и учреждений, к ведомству которых они относились по своему содержанию. Так, иск о возмещении вреда или убытка, причиненных преступлением или проступком, мог быть предъявлен в гражданском суде «не прежде, как по окончании уголовного производства по тому предмету, из коего иск проистекает...» (ст. 6 Устава гражданского судопроизводства 1864 года8).

В 1891 г. И. Щегловитов докладывал уголовному отделению Санкт-Петербургского юридического общества: «Стремление избежать противоречий в деятельности судебных установлений, а также нежелание предоставить суду рассмотрение вопросов, выходящих из пределов его формальной компетенции, хотя бы они относились к главному вопросу, как причина к следствию, послужили поводом к установлению… особого института предсудимости... Сущность этого способа согласования деятельности уголовного и гражданского суда заключается в том, что исследование дела, если последнее состоит из отдельных вопросов, по свойству своему не подведомственных суду, призванному его разрешить, раздробляется между отдельными судами с тем, чтобы решения их были обязательны для других органов правосудия»9.

Решения уголовного суда по вопросам:

1) совершилось ли событие преступления,

2) было ли оно деянием подсудимого и

3) какого свойства это деяние, —

Согласно ст. 30 Устава уголовного судопроизводства 1864 года10 были обязательны для гражданского суда.

Вместе с тем согласно ст. 31 УУС «непризнание преступным или невменение подсудимому в вину его деяния не устраняет гражданского иска о вознаграждении за вред и убытки, причиненные этим деянием». То есть оправдательный приговор не исключал гражданско-правовой ответственности. Если подсудимый был оправдан уголовным судом, потому что присяжные ответили отрицательно на отдельный вопрос о том, совершилось ли событие преступления, или было ли оно деянием подсудимого, то подобные решения не были обязательными для гражданского суда. Гражданский кассационный департамент Сената при пересмотре одного из дел указал, что, если присяжные не отвергли, a признали лишь недоказанным событие преступления, то их приговор не может связывать гражданский суд11.

На основании положений Устава гражданского судопроизводства 1864 года12 Е.В. Васьковский в группе оснований приостановления производства по делу, «лежащих вне личности тяжущихся», выделял «возникновение во время производства дела какого-либо преюдициального вопроса, т. е. такого вопроса, от разрешения которого зависит разрешение данного дела и который подлежит компетенции уголовного суда (ст. 8), как, напр., вопроса о подложности документа (ст. 564), или компетенции духовного суда, как, напр., вопроса о законности брака (ст. 1338), или какого-либо другого учреждения (75 № 896, 870)»13.

Наравне с предсудимостью уголовной по гражданским делам была известна и гражданская предсудимость в процессе уголовном.

Преюдициальные вопросы гражданского права предусматривались статьей 27 УУС; сюда относились:

«1) вопросы о свойстве несостоятельности — злостной, неосторожной или несчастной, причем к уголовному преследованию ведет только признание злостного банкротства;

2) вопросы о правах состояния, то есть о принадлежности данного лица к тому или другому роду или семейству (вопросы о сословных правах состояния, обуславливающих решение вопроса о наказании, входят в область государственного права и не принадлежат к числу вопросов преюдициальных);

3) вопросы о правах на недвижимое имущество, определяемых на основании формальных доказательств (вопросы о фактическом владении недвижимостью, разрешаемые на основании свидетельских показаний, могут быть решены самим уголовным судом)».

Судебная практика расширила пределы ст. 27 УУС, распространив её:

1) на все случаи, когда преступность деяния, в котором обвиняется подсудимый, зависит от определения прав собственности на движимое имущество, основанных на формальном акте, и

2) на те случаи, когда уголовное преследование обуславливается разрешением спора о правах по обязательствам и договорам, для доказательства которых требуется письменное удостоверение и не принимаются свидетельские показания14.

Преюдициальные вопросы церковного права, подлежащие рассмотрению суда духовного, касались «совершения брака — в делах о многобрачии, родственных связей — в делах о кровосмешении и о вступлении в брак в недозволенных степенях родства или свойства, брака христиан с нехристианами, четвертого брака православных, соединенных с обманом или подлогом браков лиц духовного звания, которым воспрещено, по закону их церкви, вступать в брачный союз»15.

Для уголовного суда окончательное решение гражданским судом подлежащих его рассмотрению вопросов было обязательно лишь в отношении действительности и свойств события или деяния, но не в отношении виновности подсудимого (ст. 29 УУС). «Уголовный суд, рассматривая обвинение, не имел права колебать силы решения гражданского суда, отвергать обязательность для сторон признанных гражданским судом фактов, входить в обсуждение вопросов о сделке между гражданским истцом и обвиняемым, уже решенных судом гражданским, признавать долговой документ, признанный гражданским судом безденежным, не таковым и т.п.; но уголовный суд вправе поверять обстоятельства, от которых зависит степень вины и характер уголовной ответственности»16.

Преюдициальность в смысле предсудимости процессуальным правом советского периода отрицалась, как она отрицается о новейшим российским процессуальным правом. Некое подобие признаков дореволюционной предсудимости сохраняется в современном процессуальном праве России в виде приостановления производства по делу «в случае невозможности рассмотрения данного дела до разрешения другого дела, рассматриваемого… судом общей юрисдикции, арбитражным судом» (п. 1 ч. 1 ст. 143 АПК РФ). Если при рассмотрении арбитражным судом дела возникнет необходимость выяснения какого-либо обстоятельства, которое подлежит установлению только судом общей юрисдикции в порядке гражданского судопроизводства (например, действительность нормативного правового акта, оспаривание которого отнесено к компетенции судов общей юрисдикции; признание права муниципальной собственности на бесхозяйную недвижимую вещь; др.) либо в порядке уголовного судопроизводства (например, совершение служебного подлога, совершение преступления против правосудия, др.), то арбитражный суд приостанавливает производство по делу, но только тогда, когда существует невозможность рассмотрения арбитражным судом дела до разрешения дела судом общей юрисдикции. Разумеется, для приостановления дела арбитражным судом необходимо, чтобы судом общей юрисдикции было возбуждено производство по соответствующему делу. Однако, если соответствующее «другое дело» не рассматривается судом общей юрисдикции в порядке гражданского либо в порядке уголовного судопроизводства, то арбитражный суд не вправе по своей инициативе передать вопрос на рассмотрение суда общей юрисдикции и приостановить производство по делу до принятия судом общей юрисдикции специального («промежуточного») решения. Если, например, вина судьи не установлена вступившим в законную силу приговором (п. 2 ст. 1070 ГК РФ), то в удовлетворении иска о возмещении вреда, причиненного при осуществлении правосудия, должно быть отказано. Передавать вопрос о вине судьи на рассмотрение суда общей юрисдикции в порядке уголовного судопроизводства арбитражный суд не вправе. Это полностью соответствует принципу беспристрастности суда и принципу диспозитивности. Если впоследствии вступившим в законную силу приговором будет установлена вина судьи, то наличие решения арбитражного суда об отказе в удовлетворении иска о возмещении вреда, принятого до рассмотрения уголовного дела, не будет препятствием для предъявления нового иска, так как основания двух исков не будут совпадать. Основанием первого иска не было установление вины судьи вступившим в законную силу приговором.

Советскому процессуальному праву была известна взаимная обязательность приговоров по уголовным делам (по вопросам виновности и факта) и решений по гражданским делам (по поводу установленных событий и деяний). Согласно ст. 28 УПК РСФСР 1960 г. «вступившее в законную силу решение, определение или постановление суда по гражданскому делу обязательно для суда, прокурора, следователя и лица, производящего дознание, при производстве по уголовному делу только по вопросу, имело ли место событие или действие, но не в отношении виновности обвиняемого». Аналогичное правило было предусмотрено и в ст. 12 УПК РСФСР 1923 г.

К.С. Юдельсон обосновывал такое положение тем, что «в капиталистических государствах проводится значительная (большая или меньшая) специализация судебных органов. Отсюда — раздробление вопросов дела и передача их для рассмотрения надлежащим судам, тем более что гражданский процессуальный порядок по сравнению с уголовным построен на принципиально иных и притом противоположных началах. В Советском государстве гражданские и уголовные дела общей подсудности рассматриваются одними и теми же судебными органами единой судебной системы, а процессуальный порядок рассмотрения гражданских и уголовных дел в области доказательственного права построен на единстве основных принципов и положений. Это исключает предсудимость, но не устраняет, а предполагает преюдициальное значение решений и приговоров в советском процессуальном праве»17.

В современном российском процессуальном праве действует невзаимная преюдициальность судебных актов судов общей юрисдикции по гражданским делам и арбитражных судов — с одной стороны, и приговоров по уголовным делам — с другой стороны. В УПК РФ 2001 г. обязательность для суда, прокурора, следователя, дознавателя судебных актов, принятых арбитражными судами и судами общей юрисдикции, не установлена. В статье 90 УПК РФ говорится лишь о преюдициальном значении приговоров, но только в тех случаях, если обстоятельства, установленные вступившим в законную силу приговором, «не вызывают сомнений у суда». При рассмотрении дел арбитражными судами и судами общей юрисдикции для них обязательным является вступивший в законную силу приговор суда по уголовному делу по вопросам о том, имели ли место определенные действия и совершены ли они определенным лицом (ч. 4 ст. 71 ГПК РФ, ч. 4 ст. 69 АПК РФ). Таким образом, в современном отечественном процессуальном законодательстве в части преюдиции закреплен приоритет уголовного судопроизводства над гражданским судопроизводством и арбитражным судопроизводством.

Отечественная дореволюционная процессуальная наука относила преюдициальные иски в рамках системы судов гражданской юрисдикции к группе исков, направленных на официальное признание (установление, удостоверение, констатирование) судом наличности или отсутствия юридического отношения. «Не будучи направлены на присуждение ответчика к исполнению, а, имея в виду только предварительное удостоверение правоотношений, за которыми еще может последовать иск о присуждении, эти иски носят название исков без присуждения, предварительных, преюдициальных, установительных (act, sine condemnatione), или о признании»18. Например, «истец требует признания законности своего рождения; недействительности сделки, заключенной под влиянием принуждения или обмана; подтверждения обязанности собственника возобновить арендный контракт, срок которого истек, и т.п.»19 В результате судопроизводства по установительным искам производилось официальное удостоверение правоотношений, которое нередко являлось предварительным для последующего иска о присуждении.

УГС 1864 г. не предусматривал в общей форме установительных исков. Вместе с тем допускалось предъявление установительных исков в частных случаях: о признании законности или незаконности рождения, недействительности договоров и иных сделок, в том числе завещаний, закладных. Во всех этих случаях иск направлялся не на присуждение какого-либо материально-правового требования, а на официальное подтверждение наличности или отсутствия того или другого юридического отношения. Споры о признании документов подлинными или подложными не могли разрешаться в самостоятельном процессе. Вместе с тем предметом установительных исков не могло быть удостоверение фактических обстоятельств. Удостоверение их на случай будущего процесса производилось в особом порядке обеспечения доказательств20 (как и в настоящее время).

Современному российскому праву также известны иски о признании21 и преюдициальная связь судебных актов как внутри системы арбитражных судов, так и с судебными актами судов общей юрисдикции, однако само понятие преюдициальности трансформировалось.

Среди способов защиты гражданских прав статья 12 Гражданского кодекса РФ предусматривает признание права (например, признания права собственности), признание оспоримой сделки недействительной. Возможно предъявление исков с требованиями признания недействительным решения органов управления акционерного общества (п.п. 24-27 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 18 ноября 2003 г. №19 «О некоторых вопросах применения Федерального закона "Об акционерных обществах"»)22, признания недействительным выпуска акций (информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 23 апреля 2001 г. №63 «Обзор практики разрешения споров, связанных с отказом в государственной регистрации выпуска акций и признанием выпуска акций недействительным»)23, признания недействительным брака (ст. 20 Гражданского кодекса РФ), признания недействительными распространенных сведений (ст. 152 Гражданского кодекса РФ), др.

Во всех этих и подобных им случаях предъявленные иски являются исками о признании (установительными), их целью является устранение неопределенности в правовом статусе лица. Однако назвать иски о признании24 преюдициальными в том смысле, как это понимается в ст. 69 АПК РФ и ст. 61 ГПК РФ, нельзя, поскольку последствия законной силы решений по таким искам заключаются не в их преюдициальности, но в их общеобязательности (ст. 16 АПК РФ), что показано ниже.

Единственный раз понятие «преюдиция» в действующем российском законодательстве встречается в Уголовно-процессуальном кодексе РФ, статья 90 которого, предусматривающая правила освобождения от доказывания, называется «Преюдиция».

Арбитражный процессуальный кодекс РФ не содержит не только определения понятий, но и самих терминов «преюдиция» и «преюдициальность». Вместе с тем признаки преюдициальности судебных актов, и главное — её процессуальные последствия — указаны в частях 2-4 ст. 69 АПК РФ, которая называется «Основания освобождения от доказывания»: