Geum.ru

Министерство внутренних дел

Вид материалаМонография

Содержание


Глава VIII. Место тюремного заключения в системе
Подобный материал:
1   ...   4   5   6   7   8   9   10   11   ...   17
Глава VII. Организационно-правовые основы

функционирования тюремной системы Англии

конца XVIII – первой половины XX столетий


Рассматривая тюремное право Англии как составную часть английского тюрьмоведения важно заметить, что особенность правовой традиции этого государства обуславливает рассмотрение термина «право» в контексте двух самостоятельных явлений. С одной стороны данный термин используется для обозначения совокупности правовых норм независимо от формы их выражения, с другой – он указывает на конкретную форму (оболочку), в которую обличена соответствующая норма права, то есть на закон.1 На этом основании следует более предметно остановиться на статутном тюремном праве, а также соответствующих организационных аспектах его практического воплощения.

Значительную роль в становление английского тюрьмоведения, формирование тюремного законодательства и общую уголовно-правовую реформу Англии конца XVIII-XIX столетий внесли шесть достаточно известных Общих законов о тюрьмах 1782, 1823, 1839, 1865, 1877, 1898 гг. Каждый из обозначенных актов, закономерно и логично развивал положения предыдущих, вносил существенный вклад в развитие английского тюремного законодательства.

В 1782 году был принят первый Общий закон о тюрьмах, который предусмотрел порядок обязательного судебного контроля Исправительных домов, уже на законодательном уровне закрепил принцип раздельного содержания преступников женского и мужского пола, лиц, совершивших наиболее тяжкие общественно опасные деяния, от тех, кто характеризовался меньшей общественной опасностью, регламентировал специальные Правила применения к осужденным тяжелого физического труда или иначе – Каторжные правила (Rules for Hard Labour). Тем самым, Закон развил некоторые зачатки реальных тюремных преобразований, отраженных в «Билле о рабском труде» от 1779 года, и явился предтечей для парламентского акта 1791 года, предусматривающего уже детально разработанные Правила применения к осужденным тяжелого физического труда и работ заключенных, содержащихся в «халках».

Значительный вклад в разработку и принятие последующих прогрессивных по своему характеру законодательных актов внес глава (с 1821 по 1827 годы) Министерства внутренних дел Роберт Пиль. В частности, не без его участия был принят второй Общий закон о тюрьмах 1823 года, который ввел в действие Статутный кодекс тюремных правил, детализировал все стороны внутреннего управления тюрем, закрепил принцип классификации осужденных на группы в зависимости от их социально-правовых и демографических характеристик и тем самым возвел этот принцип в качестве доминирующего по отношению к принципу раздельного (сепаратного) содержания заключенных. Стоит отметить и иные нормативные акты, имевшие отношение к политике Роберта Пиля, а именно Закон о бродяжничестве 1824 года, законодательно дифференцировавший ответственность различных категорий нищих и бродяг. Так, закон определил: 1) наказание в виде тюремного заключения до одного месяца в отношении праздношатающихся, нищих тунеядцев, торговцев в разнос без соответствующего разрешения и лиц дурного поведения (idle and disorderly); 2) до трех месяцев тюремного заключения – в отношении лиц, преднамеренно оставляющих семью (в результате чего жена и дети ложатся обузой на государство) и становившихся бродягами, а также в отношении лиц, занимающихся азартными играми в общественных местах, попрошайничеством, эксгибиционизмом либо исходя из их поведения намеревающихся совершить преступные посягательства на собственность, имущество или здоровье граждан (rogues and vagabonds), кроме того к данной категории относятся праздношатающиеся, нищие тунеядцы, торговцы в разнос без соответствующего разрешения и лица дурного поведения ранее уже подвергавшиеся за данные действия тюремному заключению на срок до одного месяца; 3) до одного года тюремного заключения – в отношении лиц второй группы, ранее уже подвергавшихся тюремному заключению на срок до трех месяцев (так называемые «неисправимые проходимцы»).1

Однако приходится констатировать, что ситуация с ростом преступности оставляла желать лучшего. Так, за семь лет с 1825 по 1831 гг. общее число осужденных к тюремному заключению составляло 85257 человек (в том числе к ссылке – 28258), тогда как за семь лет с 1811 по 1817 гг. – 35259, с 1818 по 1824 гг. – 62412. Данная статистика достаточно симптоматично показывает удручающее состояние уголовно-правовой борьбы с преступностью в Англии в рассматриваемый исторический период. Справедливости ради надо отметить неблагоприятное действие на ситуацию условий реформирования институтов старого порядка, послевоенного напряжения и социального «взрыва» британского общества, имевших место в начале XIX столетия.

Одной из стадий прогрессивной системы исполнения уголовного наказания был тяжелый физический труд в так называемых каторжных тюрьмах, куда осужденный попадал по отбытию одиночного тюремного заключения в Пентонвиле или в тюрьме по его типу. Физический труд заключался в каждодневных изнурительных работах на строительстве дорог, уплотнении паклей барж и речных доков, их чистки etc. По мнению Иеремии Бентама и других известных реформаторов такой труд приносил мало пользы для исправления преступников, так как осужденные, по сути, не получали профессиональных ремесленных навыков, которые смогли бы им пригодится после освобождения – заработать на достойную жизнь честным трудом. Ситуация несколько изменилась после 1860 года, когда законодатель обязал руководство каторжных тюрем по возможности привлекать осужденных к тем работам, на которых они смогли бы получить какие-либо полезные ремесленные навыки. Однако значительно изменить положение дел в этой сфере не представлялось возможным в основном из-за отсутствия необходимой кооперации между, с одной стороны, – государственными и общественными органами и учреждениями, а также общественностью, с другой, – каторжными тюрьмами. Безусловно, что государственная уголовная политика рассматриваемого периода времени не была нацелена на всемерное обеспечение процесса исправления преступников, поэтому её спорадический и бессистемный характер еще пока оставлял много нерешенных задач (в частности, комплексное взаимодействие всех средств исправления, образование и профессиональная трудовая подготовка осужденных, ресоциализация и социальная адаптация лиц, освобожденных от отбывания наказания).

На принятие законодательных решений нередко существенное влияние оказывали специально создаваемые по конкретным вопросам парламентские комиссии. В частности, большое значение для английской уголовной политики имела работа создаваемых в 1832, 1838 и 1856 гг. парламентских комиссий, исследующих вопрос транспортации осужденных и проблему прогрессивной системы исполнения наказания. Так, если первые две пришли в целом к неудовлетворительной оценке результатов транспортации, последствием чего явился королевский указ от 22 мая 1840 года о прекращении ссылки в Новый Южный Уэльс, то комиссии обоих палат парламента, работающие в 1856 году, пришли к выводу о состоятельности ссылки как уголовного наказания. Основные доводы и предложения касались следующего: 1) ссылка является наиболее эффективным исправительным (в силу большей возможностью градации условий отбывания наказания по сравнению, в частности с тюремным заключением) и устрашающим наказанием из всех ранее применявшихся; 2) в этих целях она должна непременно дополнять две предыдущих стадии – простое тюремное заключение и тяжелые физические работы («уголовное рабство»); 3) комиссия одобрительно отнеслась к изменению условий отбывания наказания осужденным, но указала на необходимость того, что освободительное свидетельство (ticket of leave или «отпускной билет») должно быть обязательно отобрано у осужденного, а он возвращен на предыдущую стадию прогрессивной системы в случае отрицательного поведения осужденного, после того как он получил это свидетельство, что явилось одним из первых примеров парламентского обсуждения, по сути, института условно-досрочного освобождения (хотя практика условно-досрочного освобождения имела место в австралийской ссылке и Ирландской прогрессивной системе); 4) при этом комиссия пришла к выводу, что в основном досрочно освобожденные оправдали возложенные на них надежды, тогда как большинство случаев рецидива объясняется тяжелыми жизненными условиями и проблемами трудоустройства, а также предубеждением общества к таким лицам; 5) для достижения более качественных результатов исправительного воздействия наказания следует более строго соблюдать основания (досрочного) перемещения по прогрессивной системе, досрочного освобождения и последующего надзора; 6) ссылка в колонию должна применяться только с согласия колонистов и с пользой для них; 7) ссылка должна обязательно сопровождаться привитием к осужденному полезных трудовых навыков (тогда как труд в каторжных тюрьмах имел дисквалифицирующий характер), а в самой колонии должен быть постоянный спрос на труд осужденных; 8) для целей ссылки пригодна территория Западной Австралии, куда должны транспортироваться лишь исправляющиеся осужденные, а также приветствоваться свободная эмиграция и приток капиталов; 9) кроме прочего комиссия рекомендовала как можно быстрее избавиться от плавучих (понтонных) тюрем («халков»), которые в унисон этому замечанию были выведены из строя в тот же год (по некоторым данным на год позже – в 1857 году).1 Основной вывод состоял в необходимости пересмотра положений Закона о каторге 1853 года, который главным образом предусматривал замену продолжительных сроков ссылки менее продолжительными уголовного рабства.

В результате рассмотренной работы парламентских комиссий было принятие Закона о каторге 1857 года, который удлинил сроки уголовного рабства. Закон не предусмотрел ссылку осужденных в Западную Австралию, однако и не ввел на нее прямого запрета. В силу чего ссылка осужденных после отбытия уголовного рабства в указанную часть Австралии (также имела место не совсем успешная попытка ссылки несовершеннолетних осужденных в Новую Зеландию) приобрела административно-правительственный характер и официально продолжалась в течении почти двенадцати лет до 1868 года.1 В этом году был принят Закон с поправками о тяжких преступлениях и смертной казни (Capital Punishment Amendment Act), который полностью отменял транспортацию и устранял ссылку из лестницы наказаний. Хотя стоит заметить, что последнее транспортное судно с ссыльными осужденными было отправлено в Западную Австралию в 1870 году.

В дальнейшем увеличение количества тюрем в метрополии, числа заключенных и развитие средств обращения с осужденными требовали создания и осуществления должной системы контроля за деятельностью исправительных учреждений и их персоналом. Данный контроль был продуцирован четвертым Общим законом о тюрьмах 1865 года и в дальнейшем поставлен на должную организационную основу Эдмундом Дю Кейном, который с 1869 по 1895 год возглавлял Управление каторжных тюрем (Board of Directors of Convict Prisons). Данная функция была комбинированно возложена на возглавляемое им Управление и председателя Парламентской комиссии по делам тюрем (Prison Commissioners). Период руководства Кейна характеризовался, с одной стороны, ужесточением дисциплинарных требований (некоторые из них, например введение в 1870 году специальной униформы осужденных, сперва воспринимались как элемент принуждения, однако в последствии приобрели резонный и очевидный смысл) и взысканий к заключенным и слабым расширением всевозможных льгот и привилегий осужденных, фактической ликвидацией возможности давать им образование и трудовую специальность, ухудшением рациона заключенных, с другой, – сокращением полномочий директора тюремного учреждения. Вместе с этим такое основополагающее звено в прогрессивной системе как время отбывания наказания в тюрьмах по типу Милбанк или Пентонвиль оставалось неизменно прежним с 1847 года – одиночное заключение в течение 9 месяцев, которое после полного окончания практики высылки преступников на австралийский континент являлось предтечей направления осужденных в каторжные тюрьмы. С 1865 года такое девятимесячное одиночное заключение стало исполняться в местных тюрьмах, предназначенных для отбывания тюремного заключения в течение, как правило, менее чем на три года, а также для содержания лиц, находящихся под следствием. Боле того, многие пенитенциарии постепенно были обращены в обычные местные тюрьмы. Например, Пентонвиль был обращен в местную тюрьму в 1886 году.

Требование рационального и эффективного контроля привело к настоятельной необходимости окончательного объединения существующей совокупности самостоятельных тюрем местного подчинения (Gaols) и исправительных учреждений, центральной юрисдикции (Houses of Correction), подчиненных Управлению каторжных тюрем. В дальнейшем все эти тюрьмы именуются местными или реже земскими (Local Prisons). В основном они предназначались для отбывания краткосрочного заключения на срок до двух-трех реже пяти лет, а также для лиц, находящихся под следствием.1 И хотя на законодательном уровне четвертый Общий закон о тюрьмах 1865 года уже продекламировал такое слияние фактическое объединение этих тюрем в единую пенитенциарную систему центрального подчинения произошло лишь к 1877 году (по некоторым данным – к 1879 году2). Отдельным звеном шли лишь так называемые каторжные тюрьмы (Convict Prisons), первым звеном в прогрессивной системе исполнения наказания которых выступало незначительное число пенитенциариев (в частности, Пентонвиль и Милбанк).

Вместе с этим, предварительная проверка показала, что значительное число местных тюрем, не отвечая самым элементарным требованиям к содержанию в них осужденных, не могло быть переведено на уровень исправительных учреждений центрального подчинения. Поэтому в момент слияния из 116 тюрем местного подчинения (Gaols) 50 было закрыто.1

Безусловно, что слияние тюрем в единую систему и организация эффективного контроля за их деятельностью явилось серьезной вехой в реформировании данной сферы. Вместе с тем это был лишь релятивный успех, поскольку ужесточение условий отбывания наказания продуцировало всплеск социального возмущения. В результате, исправительная идея наказания получила новый виток своего развития. Так, в 70-х годах XIX века среди реформаторов-ученых, высших кругов тюремной администрации и в законодательстве окончательно нашла поддержку концепция «индивидуализации наказания» и принцип классификации осужденных на группы исходя не только из их социально-демографических характеристик, но и уголовно-правовых и пенитенциарных, которые в дальнейшем прочно закрепились в качестве основных постулатов английского тюрьмоведения. Кроме того, на уровне общественного сознания подверглась жесткой критике обязанность выполнения осужденными тяжелого физического труда в так называемых каторжных тюрьмах, была поставлена под сомнение (но не отвергнута!) ранее непреклонная приверженность принципу безмолвного раздельного (сепаратного) содержания.

Также в четвертом Общем законе о тюрьмах 1865 года тюремной администрации и визитирующим тюрьмы органам мировой юстиции предписывалось принимать необходимые мероприятия для введения в тюрьмы упрощенного варианта светского образования. Тем самым законодатель устранял доминирующее значение широко практикуемого в исправительных учреждениях религиозного образования. Кроме прочего были наиболее полно сформулированы требования к персоналу исправительных учреждений, в том числе их права и обязанности по отношению к заключенным. Закон четко установил штат национальных тюрем – 149 директора, 132 тюремных капелланов и 116 врачей, 111 заведующих хозяйством и 3700 офицеров службы охраны и надзора. Желательное соотношение тюремного персонала и заключенных предполагалось 1:10.1 Для соблюдения подобной организации деятельности тюремной системы закон предписывал директорам вести специальные книги (реестры), необходимые для составления последующих периодических отчетов о функционировании конкретного тюремного учреждения. Так, следовало вести: 1) именной учет всех заключенных тюрьмы; 2) учет по вероисповеданию; 3) учет вещей и предметов, изъятых у заключенных; 4) учет посетителей; 5) учет характера и продолжительности осуществляемых работ и физических упражнений; 6) учет дисциплинарной практики (поощрений и взысканий); 7) учет тюремной документации; 8) и отдельный реестр расходов и доходов тюремного учреждения.

Следует признать, что с принятием указанного выше закона основные принципы исполнения наказания были окончательно урегулированы и детально расписаны. Однако некоторой проблемой оставалась их должная практическая реализация.

Следующий Общий закон о тюрьмах 1877 года упрочил контролирующие позиции министра внутренних дел за положением дел в тюремной сфере.2 Акт определял, что с подачи председателя Парламентской комиссии по делам тюрем Министр внутренних дел утверждал специального ведомственного инспектора, осуществляющего непосредственный контроль за деятельностью тюрем и исполнением их администрацией всех законодательных предписаний. Закон обязывал и самого Министра неукоснительно следовать всем судебным предписаниям. Рассматриваемый акт явился серьезной вехой в развитии тюремного законодательства. Так, Эдмунд Дю Кейн, возглавляющий до 1895 года Управление каторжных тюрем, отметил, что «Общий закон о тюрьмах 1877 года был направлен на достижение двух целей: посредством унификации системы наказания осуществить единообразное обращение с заключенными и закрепить наиболее лучшие методы наказания, что, кроме этого, сдерживает рост преступности и снижает стоимость содержания тюрем».1

В связке с данным законом были принят новый Статутный кодекс тюремных правил 1878 года (первый был принят в 1823 году), детально регулирующий все стороны внутреннего управления тюрем и исполнения тюремного заключения уже в условиях реализации прогрессивной системы отбывания наказания.

Достигнутый конформизм в тюремной сфере и жесткие методы управления Эдмунда Дю Кейна позволили последующие двадцать лет не прибегать парламенту к каким-либо серьезным законодательным преобразованиям в уголовной политике.

Принятие Общих законов о тюрьмах 1865 и 1877 года, а также Статутного кодекса тюремных правил 1878 года привело к тому, что в период с 1878 по 1894 годы из 113 местных тюрем2 (не считая каторжных тюрем) 56 было закрыто.3 Причиной тому явилось несоответствие их организации законодательным требованиям обозначенных правовых актов.4

На фоне принятия и действия рассматриваемых законодательных актов наблюдалась либерализация уголовной политики государства и общее смягчение карательного воздействия наказаний (см. таблицу 2).

Таблица 2

Число осужденных, приговоренных к конкретному виду

наказания, в Англии (на 1000 осужденных)5


Вид наказания
1836 год
1896 год

Смертная казнь
33,4
0,8

Пожизненная каторга и ссылка
52,1
0,2

Каторжные работы на срок до 10 лет
153
18,3

Каторжные работы на срок свыше 10 лет
6
0,5

Тюремное заключение на срок до 1 года
666,5
521,5

Тюремное заключение на срок свыше 1 года
19
17

Телесные наказания (розги)
2,2
72,8

Штраф
20,5
202,5

Заключение в «школу-реформаторий»
–
21,6

Условное осуждение
–
97,5

Другие меры уголовного воздействия
47,3
47,3


Продолжая развивать государственную политику в сфере английского уголовного правосудия последний из шести Общих законов о тюрьмах 1898 года явился наиболее прогрессивным парламентским актов в области тюрьмоведения. Определенное участие в появлении данного закона принял Эвелин Реггльс-Брайс, возглавлявший с 1895 по 1921 гг. Управление каторжных тюрем. Так, Закон установил четкие границы выполнения осужденными тяжелого и крайне изнурительного физического труда, отменил такое средство монотонного и физически изматывающего труда заключенных как «топчак» («treadwheel» или иначе «treadmill») и «crank», закрепил принцип классификации осужденных на группы исходя из критерия целесообразности их исправления.2 В основу такой классификации было положено правило не только раздельного содержания лиц мужского пола и женского, несовершеннолетних преступников от взрослых, но и осужденных в зависимости от характера их предыдущей преступной деятельности, поведения в период отбывания наказания и степени формирования положительных свойств личности; развивалось правило подразделения осужденных на классы в зависимости от характера совершенного преступления, за которое он отбывал наказание. Рассматриваемый нормативный акт отчасти устранял непреложность так называемого «закона о молчании» («law of silence») и официально предоставил директору тюрьмы в качестве поощрения за надлежащее поведение разрешать общаться осужденному несколько раз в неделю с другими заключенными одного класса (разряда).

^ Глава VIII. Место тюремного заключения в системе

наказаний по английскому уголовному законодательству

(XIX – первая половина XX столетий)


В XIX – первой половине XX столетия (до 1948 года) в английском законодательстве и практике тюремное заключение имело неизменно доминирующий удельный вес в общем массиве наказаний, которые, однако, не имели четкого законодательного описания и единообразного практического применения. Основная проблема видится в отсутствии понятной дуги карательного эффекта каждого из элементов в лестнице наказаний, единого критерия измерения их репрессивного воздействия, четкого механизма и специфики исправительного воздействия каждого из них. Так, известный английский ученый Кортни Кенни в свое время достаточно критично отмечал, что «используемые в Англии способы применения карательных мер… сами по себе находятся в стадии, которая не может быть охарактеризована иначе, как стадия экспериментальная и переходная».1 Развивая свою мысль он указывал на то обстоятельство, что ни «наказания, ни абстрактные учения о наказании, на основе которых они возникли, не могут считаться принявшими ни окончательную, ни даже относительно устойчивую форму. Нельзя также сказать, что наши учения о наказании и принятые в настоящее время способы их применения на практике находятся в логическом соответствии друг с другом».2 При этом многие из вновь возникающих карательных мер сопутствовали тюремному заключению, имели производный от тюремного заключения характер, представляли альтернативный лишению свободы характер либо могли быть заменены тюремным заключением, приобретение интеграционных свойств которого, таким образом, указывает на качественно иной виток развития английского тюрьмоведения. Условием такой трансформации тюремного заключения послужила верификация исправительной идеи наказания, приведшая к выводу о наличии значительных «брешей» в её практическом воплощении и становлении концепции предупреждения преступности.