Нужна ли истина (Вместо предисловия)
| Вид материала | Документы |
- Оглавление з Вместо предисловия, 16.65kb.
- Сжигание отходов и здоровье человека. Краткий обзор (вместо введения и предисловия), 1212.58kb.
- Василию Акимовичу Никифорову-Волгину посвящается Вместо предисловия сказка, 2696.41kb.
- Вместо предисловия, 850.61kb.
- Источниковедение в век компьютера (вместо предисловия), 1388.68kb.
- Литература вместо предисловия, 605.49kb.
- Литература вместо предисловия, 628.96kb.
- Содержание: Вместо предисловия, 860.74kb.
- Вместо предисловия, 298.02kb.
- Валентин соломатов, 1718.67kb.
Вторая будет в хатах оставаться.
Расчеты хороши, на деле все не так,
Сечевики пошли под Карла,
Петр Сечь разрушил, Это – не пустяк,
И многие полковники коварны»…
Карл шведский потирает руки,
Он видел казаков в бою,
Казак, что Шива многорукий –
Хорош и в одиночку, и в строю.
Привел с собой Мазепа сердюков, -
Карл ожидал их тысяч сорок,
А кот наплакал этих казаков,
И те покинут ставку скоро.
И гетмана сомненья гложут,
Явился Карл, султана – нет,
А на войне, как на войне – все статься
может,
Так трудно отыскать единственный
ответ.
Посланник гетмана к царю Апостол,
Потом туда подался Галаган,
Готов Мазепы план – он просто,
Похитит короля, он им царю отдан,
За это царь одарит булавой,
И снова будет добр, сердечен
Ушам не верит царь, он потрясен,
Такую странную запел Мазепа песню.
Потом были и стычки и Полтава.
Бежал в Стамбул король, а с ним Мазепа.
Пора итог подвести, а то, ведь право,
Нет слов, чтоб говорить и далее об этом.
^ ГЕТМАН МАЛОРОССИЙСКИЙ КИРИЛЛ ГРИГОРЬЕВИЧ РОЗУМОВСКИЙ
В душе у цесаревны Елизаветы, дочери Петра Великого, вспыхнула страсть к красавцу певчему в церковном хоре, простому казаку Алексею Григорьевичу Розуму. С воцарением на престоле эта любовь будет скреплена тайным браком императрицы российской Елизаветы с Алексеем Григорьевичем Розумовским, получившим титул графа. Брат Алексея Кирилл тоже получит графский титул, станет президентом российской академии наук, а позднее и гетманом Малороссии. С уходом в мир иной гетмана и исчезнет этот титул в Российской империи.
Казачество жило,
Но вольницы не стало,
Еще шумели на Сечи,
Горилку пили, ели сало.
Хоть головы у многих горячи,
Но нет путей,
что прежде были,
Один остался путь – на Юг,
Походы, битвы стали былью,
И кто-то саблю заменил на плуг.
Разводят скот,
Коней, коров, -
Степные хороши просторы –
Прокормят множество голов,
И мирным быт их станет скоро.
Из Петербурга
Ждут наград,
Хоть кровь еще бурлит, играет,
Не собирают больше рад,
И гетмана не выбирают.
Назначен гетман
Из столицы, -
Хоть непонятно, что и как,
Он приближен к императрице,
И то приятно, что – казак.
И буйства нет,
Никто не спорит,
Досада душу не берет,
С Кириллом Разумовским скоро
Сам титул гетмана уйдет
^ КАК КАЗАКИ СТАЛИ КРЕПОСТНЫМИ.
После освобождения причерноморских степей и Крыма отпала необходимость в казаках, об этом:
Зачем гнездо разбойничье держать,
И ожидать удара в спину,
Да содержать большую рать?
Не лучше ли привлечь старшину.
Средь казаков порядок наведут,
Им все условия знакомы,
Смутьянов дальше уведут,
Кто посмирней, оставят дома.
И выход есть такой простой –
Старшину записать в дворяне,
Казак свободный – крепостной,
Казаки прежние – крестьяне.
Те, что записаны в реестр,
Пускай уводит атаман,
В России есть немало мест,
Есть Терек грозный, да Кубань.
А то, что шумно, смутно там,
Казаки сами не спокойны,
Пускай покруче атаман
Ведет там небольшие войны!
^ ИСТОРИЯ ЗАПОРОЖСКОЙ СЕЧИ
Когда возникла Сечь?
Пожалуй, до сих пор не знают,
Так мало удалось сберечь,
Но часто, часто поминают
Добром, ли злом, зависит от того,
Восток ли это, Польша,
Здесь много делалось всего,
Могли бы сделать больше.
Они не мирны, это так,
Но кто к ним ходит с миром?
Сроднился с саблею казак,
А мог сродниться с лирой.
Казак мог сеять и пахать,
Он многое бы мог,
А приходилось воевать,
От быстроты зависеть ног
Коня – товарища родного,
Да от друзей, что были рядом,
Он истово молился Богу,
Не кичился своим нарядом.
Не ведал здесь он разносолов,
Была б горилка, огурец.
Ценили здесь и острослова,
Но самым ценным был боец.
Стрелки лихие и рубаки
Срезали на скаку лозу,
И выстрел меткий у казака,
Не показать в беде слезу.
Последним с другом поделиться,
Работать целый день веслом,
Не дать врагу пройти границу,
К нему отправиться послом.
Вести степенный разговор,
Врагом посажен может на кол,
Но на решения не скор,
При взрывах не бросаться на пол.
А ремеслом была война,
Так часто приходилось биться,
В поступках Сечь была вольна,
Но с Юга стерегла границу.
А для Москвы она заслон,
Москва припасами снабжала,
Но казаков брала в полон,
И тайно в ссылку отправляла.
Разбиты Турция и Крым,
И надобность в Сечи отпала,
Над ней клубится прах и дым,
Все надо начинать сначала.
Не по Днепру, не по Дону,
Построят все казаки сами,
И снова поведут войну
На Тереке и на Кубани.
БЫТЬ ПО СЕМУ.
( Памяти последнего атамана
Запорожской Сечи Петра Ивановича
Калнышевского)
Был день второй Великой Пасхи,
В монастыре идет обед,
На Соловках не ждут напасти,
Жизнь монотонна много лет.
На звон приходят рыбаки,
Ждут подаяния калеки,
Здесь есть солдаты-старики,
И редко женщины, и дети.
Сюда идет три раза в год
Старик седой, с ним – часовые,
Всех отгоняют прочь, вперед.
Глаза у старца неживые,
В морщинах, сморщенный совсем,
Власы свалялись, обсеклись,
И борода бела, как снег,
И тело наклонилось вниз.
Дрожат, трясутся мелко руки,
Кузнечным мехом ходит грудь,
Какие перенес он муки,
С лица его не сходит грусть.
По-русски говорит не чисто –
Малороссийский диалект,
Склонил колени пред Пречистой,
Спросил: «Какой сегодня век?
И кто сегодня на престоле?
Живет ли прежней жизнью Сечь,
Как там браты живут на воле,
Чья голова скатилась с плеч?»
Ответа нет. Старик вздохнул,
Скрывая бурю чувств, волненье,
И на владыку не взглянув,
Принял его благословенье.
Кто он такой, и в чём вина?
Старик, а грозная охрана,
Ведь Соловецкая тюрьма,
В могилу сводит слишком рано.
Он Петр Калныш, он – атаман
Последний Запорожской Сечи,
Сюда привел его обман,
Он сам взвалил его на плечи.
Ловил повстанцев- гайдамаков,
Своих восстанья подавлял,
Короче, был цепной собакой
Санкт- Петербурга. Мало спал,
По балкам, по степи носился,
России ревностно служа,
К чему брехать, он славно бился,
И был пронырливей ужа.
Клинок в руке его блистал,
В бою ему не сыщешь равных,
Похоже, плохо просчитал,
Конец его постиг бесславный
Служить, служи, но нужно б знать,
Царица с казаком играла,
Придворная вторила знать,
Ум атамана усыпляла.
Сам атаман, его старшина
В медалях ходят золотых,
Придворные меняют имя
На клички казаков простых.
Потемкин просит записать,
Он будет «братчик», нет вопросов,
И просит кличку ему дать,
Он просто стал Грицко Нечеса.
Потом ходили на Дунай,
Татар и турок славно били,
Потом в родной вернулись край,
И волю-волюшку пропили
Захвачены все были разом,
Кого в Сибирь, кого в тюрьму
Согласно царскому указу:
« Быть по сему!»
Одна лишь ночь и Сечи нет,
Помыли руки - они чисты,
Прошло совсем немного лет,
Живут здесь немцы – колонисты.
А по Днепру, по хуторам,
Не казаки, а крепостные
И слышна песня тут, и там,
Слова её совсем простые:
«Ой, полети черна Галко,
Да по Дону рибу iсти,
Ой принеси черна Галко
От Калниша вiстi!»
^ ЗАПОРОЖСКАЯ СЕЧЬ
«Ой не вiтер в поле грае,
Не орел лiтае,
Ой то Сiрко з товариством
На Сiчi гуляе»
(Слова старинной песни).
В устьях Чертомлыка и Прогною,
Да над речкой Скарбною,
Не возникла Сечь сама собою,
А воздвигли люди храбрые
Каждый житель здесь вооружен,
И с врагом готов любой сразиться,
В центре башня двадцати сажен,
В башне той построены бойницы
Вал земли шести сажен вокруг,
Коши деревянные с землею,
Да дубовый и замшелый сруб,
Островки, прикрытые водою.
Для того, чтоб по воду ходить,
Восемь форток и опять бойницы,
Через фортки можно уходить,
В камышах надежно можно скрыться.
Но сегодня тишь кругом, покой,
А под дубом собралась старшина.
«Сиромахи» в стороне, толпой,
Схоже все на Репина картину.
«Ну, Грицько, еще раз почитай,
Что Селим-Гирей в письме нам пишет?»
« В горле костью наш, казацкий, край,
С горя слег в постель и еле дышит!»
«Я и сам бы взялся за перо,
Бог не дал, писать я не умею,
Руку мою судорогой свело,
Только пикой, саблею владею»
«Что Селим? Он подневолен сам,
На цепи Стамбула, Магомета»
«Прочитай, что пишет нам султан,
Письма не оставим без ответа!»
^ ПИСЬМО СУЛТАНА
ЗАПОРОЖЦАМ
…Я султан, сын Магомета,
Солнца брат и брат луны,
Божий внук, источник света,
Победитель зла и тьмы.
Малого Египта властелин,
Вавилона и Иерусалима,
Гроб Христа моей рукой храним,
Соткано веками мое имя…
Я защитник веры христиан,
Рыцарь я, великий воин,
Раб Корана, гений мусульман
Я над миром, над царями волен!
Я повелеваю вам, казаки,
Мне на милость сдаться
добровольно,
Я устал от своевольства, драки.
Чтоб в округе было все спокойно!
^ ПИСЬМО АТАМАНА
СИРКО КРЫМСКОМУ
ХАНУ.
Атаман Сирко писал
Хан-Селим-Гирею:
«Первым ты на нас напал,
А теперь жалеешь!
Нечего на нас пенять,
Что прошлись по Крыму,
Мы еще придем гулять,
С саблями и с дымом.
Близкий ты для нас сосед,
Забывать не станем,
Как ты служишь много лет
Холуем султану.
Люцифера секретарь,
Черта брат товарищ,
Будем бить тебя, как встарь,
Пока в землю сляжешь.
Добре били мы тебя,
Впредь тебе наука.
Голова дана не зря,
А ты думал брюхом.
^ ПИСЬМО ЗАПОРОЖЦЕВ
ТУРЕЦКОМУ СУЛТАНУ
Ты источник грязи и навоза,
От тебя, как от козла смердит
Ты, как будто гнойная заноза,
Нарывает все кругом, болит…
Ты Иблиса первый друг и брат
Люцифера грязный секретарь,
Ты козел и каменецкий кат,
И Египта малого свинарь.
Ну, какой ты, к черту, рыцарь,
Голым задом ежика убьешь?
Морда может с задницей сравниться,
Как осел на божий мир орешь...
Вавилонский кухарь, козолуп,
Блазень несусветный всего света,
Аспида и гада лучший внук.
В ж… поцелуй нас всех за это…
Нет календаря у нас сейчас,
Месяц светлый поищи на небе
Год единый у тебя и нас,
Будем биться, где б ты только не был.
^ ЗАПОРОЖСКИЕ КЛАДЫ
Сечевики, идя в поход,
Добро свое скрывали,
В дупло, иль потаённый ход,
Иль просто зарывали.
Знак вырезали на коре,
Зарубку, иль копыто,
Иль вешка, если клад в норе,
Иль тряпочка прибита.
А, если попадали в плен,
Или в бою убиты,
Примету уничтожил тлен,
Иль просто позабыты…
Кто спрятал, сам тому не рад,
Не отыскать примету,
Тайник тот превратился в клад,
Канул с владельцем в Лету.
Когда добра был с «Гулькин нос»,
То просто пропивали,
В Сечи давно так повелось,
С собой в поход не брали.
Распорядилась жизнь сама,
Что кладов стало много,
Из-за добычи шла война,
А все живут под Богом…
Была у войска и казна,
За ней велась охота,
Припрятать, коль идет война –
Особая забота.
Для скарба лучше места нет,
Как опустить на дно,
Так поступали много лет,
Условие одно:
Чтоб не боялся скарб воды.
В реке искали мели,
И чуть приметные следы
Вели к заветной цели.
По скарбу названа река,
Иль скарб по ней назвали:
Не широка, ни глубока -
Реку Скарботной звали.
Но жизнь вмешалась как-то
в планы,
Припрятан скарб под Бугом
Казацким атаманом
Семеном Губой…
На берегу поставил крест
И ложную могилу
Там дуб могучий рядом есть,
Вход в штольню завалил он
Канава к тайнику ведет,
От дуба семь саженей,
Кто камень на пути найдет,
Под ним ведут ступени
В огромный погреб две двери,
И скарб лежит навалом,
Ну, сколько хочешь там бери,
Живи себе на славу.
Ведь не вернется атаман,
Он на чужбине с братом,
Отдали души небесам,
Нам весть, послав когда-то…
Я, каюсь, много наболтал,
Пора и за работу,
Тот крест, могилу разыскал…
В напарники кого-то б?
ДОКУМЕНТЫ
Под старину «старинные» бумаги,
В них ориентиры точные,
Им следуя, отыщем клады,
Запоры в сундуках непрочные.
Первый документ:
«Чи выше, чи ниже Переяслава,
Над Днепром, где он подковой
Разыскать три нужно ясеня,
Там, где гребля есть Попова.
Чуть пониже гребли той,
Есть Бакай – болото,
Сруб дубовый, непростой,
Зелье с приворотом.
Над болотом тем верба,
Нет у ней вершины,
Денег будет два ведра,
Может, с половиной»
Второй документ:
«У Корсуне близ могилы,
Яр и лес там – «Литовщина»,
Люди добрые нам говорили,
Там панует пока бесовщина.
В том яру колодец рубленный,
Чуть в сторонке растет ива,
Захоронены души губленные,
Чур меня, с нами крестная сила.
А у ивы стоит гроб из камня,
В том гробу серебро и золото,
Пуда три оно потянет,
Унесешь, если молод ты»
^ КОГДА БЫ НИ МОСКВА
Когда бы ни Москва,
Чтоб было с Украиной?
Под Венгрией была б, под Польшей,
Меж ними на кусочки поделима,
Осталось бы название, не больше!
Да и сейчас, Москва не помоги,
Чтоб было б с Украиной?
В друзьях у ней всегда – враги,
Удар готовы нанести ей в спину!
Ещё одна беда и старая болезнь,
Предателей всегда рождает много,
Готовая ярмо и дальше несть,
Надеясь на Москву и Бога!
КАЗАКАМ
Народ особый ли, сословие?
Минуло много, много лет,
Но на поверхности истории
Оставлен вами яркий след.
Ещё предания свежи,
Есть чем казачеству гордиться,
Надёжны Юга рубежи,
Не пересечь врагам границы.
Немало пережито бед,
И в годы красного террора,
Но в смуте тех, кровавых лет
Не знали казаки позора
И подбирать не нужно слов,
Искать в истории примеры, -
Бессчетна слава казаков –
Георгиевских кавалеров.
Желаю вам достойно жить,
Крепить и мужество, и силы,
И верой, правдою служить
На благо Матушке России
^ РУССКИЙ ДОН КИХОТ
( ПАВЕЛ ПЕТРОВИЧ РОМАНОВ)
Русским Дон Кихотом назвал русского императора Павла Наполеон. И, действительно в поведении Павла было много странного, словно он пытался вернуться в период рыцарства, что дало основание назвать его еще и последним рыцарем Европы. Заговор против Павла возглавил граф Пален, бывший генерал-губернатором Санкт-Петербурга. Заговор чуть не провалился, когда Павел извлек из кармана неосторожного графа список заговорщиков. Последний не растерялся, сказав императору, что это список заговорщиков и он Пален все сделает, чтобы они понесли наказание. Убивали императора те, кому он доверял. По-видимому, о заговоре знал и наследник престола Александр.
Безумным был,
Иль только слыл,
Возможно, что ни то и ни другое,
Он поздно на престол взошел,
И неестественно ушел,
И в царствие его не ведали покоя.
Он ненавидел мать,
Ну, что тут понимать,
Власть сына над Россиею отняла,
И, не имея прав,
Законы все поправ,
Его к ней никогда не допускала.
Жужжит придворных рой,
Довольные собой,
А он один, да воспитатель Панин*,
Насмешек слышен град,
И он бывает рад,
Быть в гордом одиночестве часами.
Игра одна – в солдат,
Построит всех их в ряд,
Прекрасных, стройных, оловянных,
Красивый ровный строй,
Ведет он с ними бой,
В боях он победитель постоянно.
И, получивши власть,
Он не оставит страсть,
Теперь командуя солдатами живыми,
Действительно был рад
Красивый зреть парад,
Гордясь гвардейцами своими.
Равны все, как один,
Никто не различим,
Косичка, букли в пудре, завитые,
Един солдатский шаг,
И рук един размах,
И позументы на мундирах золотые.
Веденье важных дел,
Не государя удел,
На то были правительство, министры,
И не его беда,
Что срывы иногда,
Все помыслы у Павла были чисты.
Хватило б только сил,
Он все бы изменил,
Что мать за эти годы натворила,
Названья городов**,
Состав палат, судов,
И заморозить, что не завершила.
Он ненавидел лесть,
Чтил слово, честь,
Он рыцарем последним оставался, -
Мальтийский кавалер, -
Гордился, например,
Что пост магистра ордена достался.***
Не верил никому,
Лишь Богу одному,
И стены замка прочны и надежны.
Хоть стража верная,
Но вера не безмерная,
Ложь чаще победима только ложью.
И зреет заговор,
О чем тут разговор,
Тень прошлого Россией правит,
Нет пышности былой,
Солдатский быт простой,
И трудно воровать, к чему лукавить.
План идеально прост,
Какой еще вопрос,
Задуман был еще императрицей,****
Судьбу не изменить,
И государь убит –
Ближайшие к тому задействованы лица.
Все дельные указы*****
С царем исчезли разом,
Касательно науки и культуры,
Портрет убитого такой:
Придирчивый, пустой,
Похожий на шута и самодура.
Примечания: * Граф Панин Никита Иванович – воспитатель цесаревича Павла, один из самых одаренных людей своего времени, сторонник либеральных реформ, мечтавший об ограничении «временщиков, куртизанок и ласкателей», сделавших из государства гнездо своим прихотям.
**Император Павел велел переименовать города: Феодосию в Кафу,
Севастополь в Ахтияр, Екатеринослав( нынешний Днепропетровск) в
Новороссийск.
*** Граф Лота и другие видные деятели Мальтийского рыцарского ордена приехали ко двору императора и просили его согласия стать магистром этого ордена. Павел ответил согласием.
****Существовало завещание императрицы Екатерина, касавшегося всех членов августейшей фамилии, о Павле в нем ни слова.
*****Павел уделял огромное внимание науке, промышленному развитию страны, изменению административного аппарата.