Нужна ли истина (Вместо предисловия)
| Вид материала | Документы |
- Оглавление з Вместо предисловия, 16.65kb.
- Сжигание отходов и здоровье человека. Краткий обзор (вместо введения и предисловия), 1212.58kb.
- Василию Акимовичу Никифорову-Волгину посвящается Вместо предисловия сказка, 2696.41kb.
- Вместо предисловия, 850.61kb.
- Источниковедение в век компьютера (вместо предисловия), 1388.68kb.
- Литература вместо предисловия, 605.49kb.
- Литература вместо предисловия, 628.96kb.
- Содержание: Вместо предисловия, 860.74kb.
- Вместо предисловия, 298.02kb.
- Валентин соломатов, 1718.67kb.
^ ЦАРСТВО ЛЖИ
Блестящий век Екатерины, особенно яркий на фоне предшествующих смут и дворцовых переворотов. Россия приросла обширными территориями. Причерноморские степи требовали заселения, за большие деньги помещики выводили своих крепостных сюда, Потребовались и немцы- колонисты. Дело дошло до того, что пытались договориться с Англией, о высылке сюда осужденных преступников. Благодаря умению российского посла графа Воронцова этого не произошло. Гремела слава русского оружия. Развивался театр, культура. Об этом слишком много написано. Я хотел бы остановиться на лжи, пронизавшей все общество. Вспомните только о потемкинских деревнях…
Во лжи царица преуспела,
Всю жизнь сознательно лгала,
Ложь искажала суть и дело,
А лгать она действительно могла.
Лгала учителям, родителям и мужу,
Любовникам и подданным своим,
В ответ и ложь ей беззаветно служит,
Зло, превращая в благовонный дым.
Лгала Вольтеру, прочим иностранцам,
Дошла та ложь до нас, потомков,
В делах императрицы разобраться –
Подобно тяжким поискам в потемках.
«Богаты мужики, прижимисты и скупы, -
В письме Екатерина написала, -
Но курица, или индейка в супе,
У них всегда, не говоря про сало.
Дидро о бунте пугачевском пишет:
«Спокойно в государстве, вдруг – сюрприз,
Волнение, о нем Европа слышит,
Поднял против меня Де Пугачев – маркиз»
Подобного страна лукавства не видала,
Испить то Украине суждено,
Казаки крепостными разом стали,
А слово «раб» запрещено…
От лжи такой и улыбнуться можно,
Объема нет, подслащена она,
Оторопеть от ужаса пред ложью,
Когда трагедия отчетливо видна.
Петр Третий и его жена,
Придворный мир на двое раскололи,
Гвардейцами она окружена,
Он окруженьем Миниха доволен.
Ушла Елизавета на покой,
И напряженье быстро нарастает.
А взрыв произойдет, исход какой?
Об этом говорят, но ничего не знают.
А взрыва не было, всего один арест –
Петр под конвоем был направлен в Ропшу,
Пустынно там, нет никого окрест,
Но арестованный молчит, не ропщет.
Повержен, сломан, как тростник,
Как умолять еще жену, не знает,
Он без друзей, один он не привык,
И чувствует, как смерть над ним летает.
В риторике был император слаб,
В письме моля об участи своей,
Он вместо унизительного раб,
Напишет почему-то твой лакей.
Своих приверженцев, гостей, послов
Екатерина пылко убеждает,
Что государь в безумии готов
Россию погубить. Об этом пусть все
знают.
Переворот затеян ради сына,
Законам, уложениям верна,
Совет имперский * станет господином,
Ему подвластной будет вся страна.
Когда же Павлу станет восемнадцать,
Делами, как бывало это встарь,
Он государственными будет заниматься,
На то он и России государь.
Об этом государыня забудет,
Когда все претендентов уберет.
Пока все хорошо, но то ли будет,
Когда во власть она войдет.
В записке баловень судьбы
Граф Алексей ** Екатерине пишет:
«Урод наш занемог, не помер бы,
Мне кажется, на ладан дышит!»
Публичная пощечина дана
Орлову за известье о кончине.
В слезах, великая печаль ее видна,
О смерти мужа говорит, о сыне.
Брейтель*** заметил, показуху видя,
Как государыня страдая, слезы льет:
«При жизни так супруга ненавидит…
Страх, ужас, оторопь берет»…
Внушает ужас показное горе-
Ведь внук Петра Великого убит,
Слез ложных выплакано море,
А сердце твердо, как гранит.
И внук Ивана мается в оковах, ****
Ответа герцог Брауншвейгский ждет.
А сколько жертв еще родится новых,
Несбывшихся надежд еще умрет.
Про сына слух она распространяла,
Что он у ней от графа Салтыкова,
Что сына она в родах потеряла,
Подкинули ей вместо неживого…
Петровские бумаги перерыла
Касательно суда над Алексеем,
Хоть цесаревича от власти отстранила,
Открыто осудить его не смеет.
Он после смерти Вильгельмины*****
Стал крайне скрытен, осторожен,
Не подыскать достаточной причины,
Путь устранения невероятно сложен.
Екатерина отбирает внуков,
Они всегда находятся при ней,
Против отца направлена наука,
По сути – потерял он сыновей.
Пути- дороги к трону перекрыты,
И Павел потихоньку тает,
А государством правят фавориты,
Россия от их действий процветает.
Князь Северный * отправился с женой
По зарубежным, европейским далям.
За взгляд его печальный, неживой
Российским Гамлетом прозвали.
Отвергнутый от власти взрослый сын,
Не смеет заикнуться о престоле,
Он только в Гатчине свободен, господин.
Не заключен и не на воле.
И снова у царицы заговор созрел-
Трон внуку, Александру, передать,
Но Павел в курсе этих дел,
Достаточно прекрасно знает мать.
«Мне деда тень сегодня повстречалась,-
Друзьям своим он скажет, не таясь, -
И тень Петра Великого сказала –
Мой бедный Павел, бедный князь!»**
Примечания: * Имперский Совет, должен выполнять роль коллективного регента при малолетстве наследника – Обещание Екатерины, данное ею при устранении мужа.
** Граф Алексей – один из братьев Орловых – фаворитов Екатерины,
возведших ее на престол.
***Брейтель – французский посол при русском императорском дворе.
****Внук Ивана – царя, старшего брата Петра Великого. Им был юный герцог Брауншвейгский, взошедший на престол в возрасте около одного года под именем Ивана Шестого. В результате переворота он вместе с родителями был в ссылке – в Холмогорах, а затем заключен в Шлиссельбургскую крепость.
***** Вильгельмина Гессен-Дармштадская – первая жена Павла Первого, названной в России Натальей Алексеевной. Находилась в оппозиции к царствующей Екатерине П, и умершей от неизвестной причины.
*Князь Северный – под этим именем Павел I совершил единственное путешествие в Европу, где он был высоко оценен царствующими особами.
** Эпизод с тенью Петра Великого был рассказан при жизни самим
Павлом.
ДВОРОВЫЕ
Екатериной был издан указ о «Вольности дворянства», позволяющий барам деспотически относиться к своим крепостным. Особенно доставалось дворне, обслуживающих помещика и его семью, не имеющих своего надела земли и целиком и полностью зависящие от темперамента и настроения помещика.
Ох, крут был барин,
Ох, и крут,
Чуть что, в застенок и за кнут!
Вся дворня бита и порота,
Пороли мужиков и баб,
Закроет наглухо ворота,
Лютует много дней подряд.
Охоч до девок,
Ох, охоч,
Проводит с девкой вечер, ночь,
Потом она ревет белугой…
Такие, брат, у нас дела,
Не избежать плетей и блуда!
Ох, тертый был калач,
Но на село пришел Пугач…
Именье барина пылало,
И сам нещадно бит кнутом,
Бежали мы, куда попало…
Вестимо, что было потом.
Ох, крики, плач,
По шкурам погулял палач!
Кого клеймили словом «вор»,
Все испытали розги, плети,
Калек немало с этих пор,
Виновны, что живем на свете!
Ох, по селу слушок прошел:
В Москве казнили Емельяна,
Чего искал, он то нашел,
А мы за что? – скажите прямо!
^ КНЯЖНА ТАРАКАНОВА
В истории этой женщины сплошные тайны. Не ведомо, откуда появилась эта молодая красивая женщина, прекрасно воспитанная, на какие средства живущая, менявшая неоднократно свое имя, но вошедшая в историю как княжна Тараканова, выдававшая себя за дочь покойной русской императрицы Елизаветы Петровны. Конец ее трагичен, обманутая графом Орловым Алексеем она по приказу Екатерины П была брошена в застенок, где и умерла.
Коль правовая ниша есть,
Найдется, кто занять захочет,
Здесь все возможно, даже месть,
И скорой гибелью пророчит.
Суть самозванства такова,
Есть государственная слабость,
На власть есть слабые права,
А значит, есть и власти сладость.
В России претендентов тьма,
В мужских и даже женских лицах,
Тень убиенного Петра
Семь раз сумела воплотиться,
А женщина была одна,
И не в России, за границей,
Пока опасность не видна,
Но всякому дано случиться.
Красива, молода, смела,
Твердит, что дочь Елизаветы,
Как появилась, где была?
Никто не говорит об этом.
То в Лондоне она, в Париже,
В Берлине, Лейпциге и Вене,
Как заманить ее поближе,
Опасна – это, несомненно.
Екатерина не спокойна,
Беды ближайшей, право нет.
Но камень брошен, видны волны,
И долгий остается след,
Что самозванка, то понятно,
Ну, а сама императрица?
Хоть и признаться неприятно,
Но нечем каждому гордиться.
Но все же надо упредить,
Будь то пустышка, или дура,
Порхает юная, пьянит,
Не замечая тучи хмурой.
И план созрел. Граф Алексей
За ней отправился в Неаполь,
Похоже, справится он с ней,
С добычею придет обратно.
Завлек красавицу Орлов
Прекрасным видом и богатством,
Итог игры его таков –
Княжна не стала упираться.
Что ведала, когда плыла?
Орлов без примененья силы,
Свободной, как она была,
Доставил в матушку Россию.
Княжна просила и молила,
Но ни словечка ей в ответ,
Стал каземат для ней могилой,
На много, много лет.
Быть может, был художник прав,
Нарисовав седой поток,
Княжну и крыс, сырой подвал
И низкий скользкий потолок.
А НА РУСИ
А на Руси, как на Руси,
Тому неси, тому неси,
Неси чиновнику, другому,
Неси последнее из дома.
И сколько ты их не проси,
Звучит одно: «Неси, неси!»
^ ИМПЕРАТОР РОССИЙСКИЙ
ИВАН ШЕСТОЙ
1741 год. Повзрослевшая дочь Петра Великого Елизавета с помощью гвардейских офицеров совершает дворцовый переворот, арестовывает Анну Леопольдовну, ее мужа – герцога Брауншвейского и их сына годовалого Ивана Антоновича, до этого объявленного российским императором, под именем Ивана Шестого. Арестованные находятся в течение 16 лет под строгим надзором в Холмогорах. Герцог Антон с приходом на престол Екатерины Второй надеялся на послабление содержания семьи и, даже на возможный отъезд из России. Он пишет на имя императрицы жалобное, полное унижения письмо. Ответ был в таких добрых тонах, что герцог, читая его, прослезился. Надежды усилились с приездом генерал-майора графа Бибикова, одного из любимцев Екатерины. Но… Бибикова за его объективный доклад ожидала опала. Распространялся слух о том, что граф в Холмогорах влюбился в одну из дочерей герцога. Ивана Шестого из Холмогор тайно переправляют в Шлиссельбургскую крепость. Спустя восемь лет попытка офицера Мировича заканчивается убийством заключенного императора, о чем даже не узнает его семья, а заключение семьи несчастного герцога будет продолжаться. О том и стихи:
Представьте на секунду
Холмогоры,
Не город шумный, крупное село,
Ту родину великую поморов,
Куда людей судьбою занесло.
Не крепость представляйте,
монастырь,
Где множество людей и судеб,
Изведавших и повидавших мир,
Они общаться меж собою будут…
Представьте одинокую усадьбу,
В сторонке от строений и дорог,
Где встретить незнакомца рады,
Перешагнувшего через ее порог.
Представьте частокол и двор,
Одних и тех же лиц в дозоре,
Содержится в ней не злодей и вор,
Но жертва преступления, позора.
Ему был год, но схвачен, осужден,
Живет он в рамках жесткого указа,
Он ласки с детства женщины лишен,
Не видел матери ни разу.
Из чаш ее не пил он молока,
Вокруг него всегда чужие люди,
Он видит из окна, несутся облака,
Туда, где никогда не будет.
Ему шестнадцать лет, он одинок,
Когда его выводят на прогулку,
Всех, даже близких, садят под замок,
Нет ни души на переулках..
Чтоб ни одна крещенная душа,
О нем случайно не узнала,
Коль говорят о нем, то тихо, чуть
дыша.
Чтоб муха, пролетая, не слыхала.
Зимой и летом – комната одна,
Из мебели – кровать, есть стол и стул,
Одна картина видна из окна,
И слышен частых ветров стон и гул.
Он в комнате давно, так много лет,
Он счета не ведет, не знает,
Жизнь монотонна, в ней изменений нет,
Книг тоже нет, он не читает.
За что он здесь, и кто его сослал,
Бедняга юноша совсем не понимает,
С рождением его произошел скандал,
А Петербург молчит, хотя все знает.
Семейство Брауншвейских ждет,
Прошение послал глава семейства,
герцог
Ответ готов, сюда придет,
Что слово в ней, то благодарность
сердца.
Такие чудо нежные слова,
Рукой подписаны самой императрицы,
Читаешь их, кружится голова,
И невозможно в правде усомниться.
А результат? Он несомненно будет,
Но только радости в нем просто нет.
И из столицы Бибиков прибудет,
Но сам его приезд, таил немало бед.
Доложит светлый граф Екатерине,
Слова его правдивы, без утайки,
В опале будет граф отныне –
«Смотри там хорошо, не замечай-ка»
Тон повеления обычный, он не груб,
Но тайно усадили узника в карету,
Отправлен будет в Шлиссельбург,
Он – узник величайшего столетья
Освобождение его и не придет,
Пройдет еще лет восемь, и убьют,
К родителям известье не дойдет,
За упокой души не пропоют.
Несчастье – под звездой родился,
Сравнялся год – он император,
Не просто самодержец, а российский,
Иван Шестой самой судьбой проклятый
Историю еще пытаются понять,
Ведь белых пятен в ней немало,
Народ забудет и забудет знать,
Ведь в праве сильных не ищите
права.
^ МАЛАЯ РУСЬ - МАЛОРОССИЯ
КРЕВСКАЯ УНИЯ
В 1370 году династия Пястов в Польше прекратилась. Власть в стране перешла к французу Людовику герцогу Анжуйскому, а он ее передал своей дочери Ядвиге.
Польская королева Ядвига любила принца Вильгельма, сына Леопольда Австрийского. Но такой брак не устраивал почему-то польских магнатов. Под их принуждением Ядвига вышла замуж за литовского князя Ягайло, а Вильгельм Австрийский отправился домой. Польша и Литва объединились, Ягайло принял католичество. Он же приказал всем нехристианам и православным принять католичество. В 1386 г. состоялась Кревская уния, поддержавшая приказ короля. Православные литвины, в том числе потомки великих литовских князей Гедимина и Витовта, не согласные с таким решением, покинули Литву и направились в Москву. Все их богатство составляли конь и сабля. Они шли на военную службу, получали на прокорм деревеньки, и стали основателями многочисленных дворянских родов. Были дворянские роды и из монголов, состоящих на службе московского князя, к примеру, князья Юсуповы, Годуновы, Урусовы и т д
Династия Пястов в предания ушла,
Людовик Анжуйский стал править.
Но в Польше все хуже и хуже дела.
Магнатов, нет силы, заставить.
От их своевольства Людовик устал,
Решил отказаться от трона.
И дочери славной престол передал,
Ядвига надела корону.
Над Польшею власть королеве не впрок, -
Вильгельма Австрийского любит,
Но гетманы Польши ей дали урок –
Пусть милого сердце забудет.
Хоть красны глаза королевы от слез,
Хоть сердце к любимому рвалось,
Она, повздыхав, отказалась от грез,
Женой нелюбимому стала.
Он дерзок и груб – настоящий литвин,
Какого еще не встречала,
У Польши единый теперь господин,
Князь прежде литовский – Ягайло.
Ягайло, женившись, Литве приказал,
И людям, подвластным литвинам,
Чтоб каждый немедля католиком стал,
Как Бога, чтил папу из Рима.
Решение это и Кревский союз
Был принят в Литве без восторга,
И многие шли во Владимир, на Русь,
Племянники, внуки Витовта.
Их Русь приняла, себе нишу нашли
И члены семьи Гедемина.
От них и боярские роды пошли,
Став с русскими плотью единой.
^ ЖИЗНЬ РУССКОГО В ПОЛЬШЕ.
В те времена все православное население Польши называло себя русскими, тогда, когда слово «украинец» обозначало жителя окраины. Этим словом называли и жителей окраин южнее Воронежа и Тамбова. Крепостного права в Польше не было. Каждый крестьянин мог уйти от пана, но такой уход означал полную потерю имущества и даже личной свободы, потому что свобода ограничивалась системой жестких налогов. Парадокс, но отсутствие крепостного права обрекало крестьянина на полное бесправие. Шляхтичи, привыкшие к праздной жизни в мирное время, функцию контроля за производственной деятельностью переложили на евреев, которые ссужали деньгами шляхтичей. Налогами было обложено все: земли, водоемы, охотничьи угодья, сенокосы и даже православные церкви. Последнее особенно возмущало православных. И не удивительно, что во время бунтов, принимавших порой внушительные масштабы, первый гнев на себе испытывало еврейское население. За примером я предлагаю обратиться к краткой истории евреев С.М. Дубнова, изданной в 1912 году для еврейских учебных заведений.
Холоп – шляхтич,
шляхтич – магнат –
Вот главные сословия,
Один бедняк, другой – богат,
Вот общества условия.
Холоп
Холоп, он есть холоп,
Что в Вильне, что в Варшаве,
Он экономики – оплот,
На нем стоит держава.
Он пашет, сеет, шьет, кует,
Оброк ли то, налоги,
За счет его шляхта живет,
И те, кто ладит с Богом.
Пусть будет засуха, потоп,
Иль год неурожайный,
Прощен по вере, может, хлоп,
Наказан православный.
Ему пощады не дадут,
Он это понимает,
Не потому ли в Польше бунт
Он часто поднимает.
То Наливайко, то Павлюк,
Остраница, то Гуня,
Посажен на кол, иль на крюк,
То в прорубь его сунут.
Шляхтич
Вести хозяйство не умея,
Маеток, православный храм,
Шляхтой хозяйство все евреям.
На откуп дан.
Когда к служенью божий храм
Еврей поутру открывает,
Больнее всех телесных ран…
Шляхтич того не понимает.
Чего ж тогда он ждет,
Когда его возьмут повстанцы,
Когда поднимется народ,
Ужасное все может статься.
Примечание: Наливайко, Павлюк, Остраница, Гуня – вожаки народных восстаний в Малороссии.
Маеток – имение.
^ КОГДА ЛИЧНОЕ СТАНОВИТСЯ ОБЩИМ, И НАОБОРОТ
Богдан Хмельницкий был православный шляхтич русского происхождения, служивший в пограничных польских войсках. Местный староста католик Чаплицкий невзлюбил Хмельницкого настолько, что несколько раз покушался на его жизнь. Шел 1647 год.
Владелец хутора шляхтич,
Но русский, веры православной,
Зовут Богдан Зиновьевич,
Казацкий сотник славный.
На Крым ходил и в Порте был,
Гребцом полгода на галере,
Немало горя пережил,
Болел и тифом, и холерой,
В Сечи немало раз бывал,
Знакомых много там у Хмеля,
Под польским стягом воевал,
Речь острая, не пустомеля.
Хоть хлопов мало, но богат.
К труду и руки сам приложит,
О нем соседи говорят:
«На свете все Хмельницкий
может!»
Большая хата под соломой,
И стены выбелены мелом –
Такие сотника хоромы.
Да вишни две, в наряде белом.
Дверь небольшая, три окна.
Тын невысок, на нем макитры,
Отсюда часть гумна видна,
Да скарб хозяйственный,
нехитрый.
Маеток весь, как на ладони.
А дальше хлеб стоит стеной,
Там, у реки пасутся кони.
А за рекой – простор степной.
Там у колодца журавель,
Ведро тяжелое из дуба
Здесь разрасталась повитель,
Там зеленели стенки сруба
Там ветрячок взлететь готов,
Крылами воздух пряный режет.
Телега, парочка волов
Мучная пыль, и камня скрежет.
И в хате есть, что показать,
Привез, когда ходил на хана,
О каждом можно рассказать
Копье, ружье и ятагане.
Идет война здесь, не до мира,
Здесь может, всякое случиться,
Здесь ненависть ключом бурлила
У старосты Чаплицкого
И покушение не раз,
Засады делал на Богдана,
И только шлем однажды спас,
Удар в висок направлен прямо.
И все же случай подвернулся,
Чаплицкий с сворою напал,
Когда Богдан домой вернулся,
Субботин свой он не узнал.
Забрал тот все, коней включая,
С гумна увезено зерно,
Жена Богдана не встречает
Не видно сына заодно.
Их всех увел с собой Чаплицкий
Ну что поделать можно тут,
Стал угрожать ему Хмельницкий,
Что призовет его на суд.
Чаплицкий силу показал,
Велел пороть сынишку Хмеля.
На рынке душу тот отдал…
Живого места нет на теле.
Хмельницкий к королю пошел,
Напомнил о своих заслугах,
Тот руки в стороны развел,
Хоть сотника принял, как друга.
Нет дома, нет угла, нет права,
Добра лишился и жены,
Где на Чаплицкого управа?
Лишь оскорбления одни.
Подался Хмель на Запорожье,
Сечь благосклонно приняла,
Поведал о делах безбожных,
Громада Хмеля поняла.
Доколе нам терпеть поляков?
Гляди, что делают евреи?
Мы для панов хуже собаки,
Нас притесняют в нашей вере.
Ключи от храмов у евреев,
Налоги с нас еврей дерет,
Мы, казаки, сказать не смеем,
Казацкий переводят род!»
Собралась тут казачья рада,
По воле гетманом он стал,
Хмель назначенье, как награду
Принял. Восстание поднял
^ МОГИЛА НЕИЗВЕСТНОГО КАЗАКА.
Польские коронные гетманы Потоцкий и Калиновский были уверены в победе над Хмельницким, так как в их войске имелась хорошая немецкая артиллерия. Пушки могли легко остановить натиск казацкой конницы. Чтобы избежать этого Богдан Хмельницкий послал в стан поляков преданного казака, который должен был ввести поляков в заблуждение, предоставив им ложную версию направления удара. В течение многочасовых пыток, сохраняя силу воли, казак выполнил свою миссию. Он умер под пыткой. Казачья конница нанесла удар по левому флангу польских войск. Пока происходило разворачивание пушек, победа Хмельницкого была достигнута, польское войско разгромлено, оба коронных гетмана попали в плен.
К Потоцкому казака привели,
Избитого, помятого, в пыли,
Презрительно взглянул коронный
гетман:
«Откуда взялся этот пес?
Он что-нибудь с собою нес?»
- Да нет, похоже, нем он.
Удар бича лег поперек лица,
Потом еще, по телу без конца,
Пытают пленника жестоко,
«Где Хмель сейчас, откуда ждать?
Куда ведет Хмельницкий рать?»
И пленник проскрипел: «С Востока!»
Но муки, пытки продолжались,
Подробно выпытать пытались:
Как Хмель находится далеко?»
Казак храпел, и телом рвался,
И кровью алою плевался,
Твердя одно: «Придет с Востока!»
«Признайся и дадим коня,
В карманах деньги зазвенят,
Жизнь станет вольной и широкой,
Казак, едва живой стоит,
Но продолжает говорить:
«Хмель явится сюда с Востока!»
Уж смерть казака клонит,
«Клянись схизматик на иконе,
Клянись святыми и пророком!»…
А пленник глубоко вздохнул
И тут же ноги протянул,
Шепнув последнее:
«Придет с Востока!»
«Теперь мы знаем Хмеля путь.
Навстречу пушки развернуть!-
Потоцкий потирает руки, -
От нас схизматик не уйдет,
В Варшаве смерть свою найдет,
Пред этим, претерпевши муки!»
^ ПУТЬ ПОБЕД И ПОРАЖЕНИЙ
Поляки недооценили полководческого дара Богдана Хмельницкого. Они могли бы выставить войско в 150 тысяч, но мобилизовать их оказалось делом непростым. Магнаты, как всегда, отказались дать деньги королю на «посполитое рушение» ( шляхетское ополчение). В 1648 году Хмельницкий одержал три крупные победы. Напряжение борьбы нарастало. Снова было собрано посполитое рушение, были на деньги короны наняты немецкие артиллеристы и пехотинцы. Была использована тайная дипломатия, с целью побудить татар прервать союз с Хмельницким. Все это дало результаты при сражении под Берестечком. Это произошло в 1651 году. Татары покинули Хмельницкого, а когда он пытался их уговорить вернуться, они схватили его и увезли с собою в Крым. Казачье войско было прижато
к болоту. Талантливый казацкий полковник Иван Богун пытался, создав гать, вывести казаков, но гать была разрушена немецкой артиллерией, большинство казаков погибло. Освободившийся из плена Хмельницкий вернулся, как говорят к разбитому корыту. Тыла у Хмельницкого не стало, сохранялась надежда на Москву, но та, как всегда действовала неторопливо. Переговоры шли с 1951 года, и только 8 января 1854 года произошло соединение: «Волим под царя московского, православного»
Хмельницкий побывал в Крыму,
Поддержкой ханской заручился,
Нашлись казаки на Дону,
Решив к походу подключиться.
Собралось войско – тысяч семь,
Но это только капля в море.
Шляхта не поняла совсем
Беды нависшей. Просто спорят:
Давать ли деньги, не давать
«Рушенью посполитому».
Послали небольшую рать,
Она казаками разбита
При Желтых Водах. А затем
При Корсуни, Пилявцах,
Потоцкий – гетман взят был
в плен
И Калиновский сдался.
Поляки, наконец, прозрели:
Не бунт казацкий, а война,
Не подавить за три недели,
Вся в напряжении страна…
Поляков режут и евреев,
Штурмуют крепости, берут,
Ряды повстанцев не редеют,
Таких не остановит кнут.
Непросто справиться с Богданом,
И в Крым направлены послы,
Договориться с крымским ханом,
Поляки золото несли…
Под Берестечком бой начался,
Нанесен в спину был удар,
Мурза татарский прочь подался,
С собою уводя татар.
Случилось это – среди боя,
Такого Хмель не ожидал,
Он – полководец, а не воин,
Ивана Богуна позвал,
Власть передал. Сам за мурзой,
Татар догнал, - но он один, -
Татары двигались домой,
Хмельницкий схвачен, едет в Крым.
Остались казаки без Хмеля,
Поляков – явный перевес,
К тому же ядра смерти сеют,
Отрезан от казаков лес.
Была из воинов стена,
Теперь толпа, баранье стадо,
Надежда только лишь одна,
Уйти, хоть оторваться, надо.
Один лишь путь – через болото,
В болоте проложили гать,
Пройти по гати лишь пехоте,
Коней приходится отдать…
Болотная вздымалась гладь,
Когда ядро, шипя, взрывалось,
Трещала, разлеталась гать,
Болото жижею плевалось.
Повсюду крики, стон и вой,
Тела засасывает жижа,
Немногие пришли домой,
Из тех, кто к берегу поближе.
Там где Богун, идет борьба,
Казаки продолжают биться,
Пусть будет тяжкою судьба,
Казаку плакать не годится.
Там тоже трупы, тоже смерть,
Безмерные страдания,
Попробуйте понять суметь
Казака состояние.
Я трижды славлю Богуна,
В таком то положении,
Когда судьба предрешена,
Взять на себя решение.
Хмельницкий был отпущен ханом,
Он снова в Запорожье,
Теперь решать не может сам он,
События так сложны.
Он с двух сторон врагом зажат,
Один в Бахчисарае,
Устал он хана ублажать,
И старые враги в Варшаве.
Вновь у разбитого корыта,
Все начинать сначала,
Пути на Польшу перекрыты,
Союзников не стало
На берегу Днепра, на правом,
Разбиты польские войска,
Опять он – баловень славы…
По дому мирному тоска.
Бои при Батоге и Жванце,
Войне не видится конца,
Хоть на победу есть и шансы,
Но лучше подождать гонца…
Вот, наконец, пришло известье,
Сам Бутурлин сюда идет
И рада не уронит чести,
Судьбу решает сам народ.
* * *
Семь лет войны, немалый срок,
Чтоб оценить последствия,
Какой для каждого урок,
Какие будут действия?
Окинем все бесстрастным взором,
Не с точки зрения невежд,
Для Польши – временем позора,
А для казачества – надежд
Евреям скорби и страданий,
Татарам – грабежей, налетов,
Москвы – свершенье ожиданий,
Но только с явной неохотой
^ ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПОРТРЕТЫ МАЛОРОССИЙСКИХ ГЕТМАНОВ
ВЫГОВСКИЙ
Летом 1657 года умер Богдан Хмельницкий. Гетманом был избран генеральный писарь Выговский. Хотя он был и православным, но терпеть не мог Москвы и московитов. Мечта его – отдаться под власть польского короля. В 1658 году между Россией и Польшей началась война за обладание Литвой и Украиной. Выговский в самый решительный момент перешел на польскую сторону и заключил в Гадяче союз с Польшей, этим самым, возвращая Украину Речи Посполитой. Посланное на Украину русское войско под командованием князя Трубецкого было наголову разбито Выговским с помощью татар в битве при Конотопе. Но эта победа и дальнейшие действия Выговского стали причиной его политической смерти. Он просчитался. Казаки, узнав, куда их тянет гетман, выдвинули гетманом сына Богдана Хмельницкого – Юрия. В сентябре 1659 года под Белой Церковью оба гетмана сошлись, и казаки Выговского стали переходить без боя на сторону Юрия Хмельницкого. Выговский был вынужден бежать в Польшу и сойти с политической арены.
Чреду предателей на гетманский престол
Возглавил Выговский, шляхтич и православный,
Он изменить Москве готов.
Закончив жизнь, пусть, и бесславно.
За стопкою вина он говорил открыто,
Что создаст государство казаков,
Что всей душой не терпит московитов,
При встречах не жалеет кулаков.
* * *
Пытаюсь мысленно я гетмана понять,
Ну, почему так рвется в Польшу?
Имея под собою гетманскую власть,
На Украине выше нету и больше.
Быть может потому, что временна она,
Низложен, может радой,
А с этим может быть потеряна страна
С казацкой головою разом.
Иное дело, когда он польский, князь.
Готов за это изменить и вере,
Он может жить впредь рока не боясь,
Все детям передаст, он в том уверен.
Талантлив Выговский, иль нет?
Князь Трубецкой разбит при Конотопе,
Им в Гадяче оставлен черный след,
Все достижения Хмельницкого утопит.
Ошибка главная - расчет на обстановку,
А инструмент для этого обман
Бояр московских обойти он может ловко,
Обманут им король и крымский хан.
Покинут Выговский, расчет не оправдался,
Ушел в предание предателем народа,
Как только сильный в поле появлялся
Всегда находится предателей порода.
^ ЮРИЙ ХМЕЛЬНИЦКИЙ
В 1660 году в Малороссию вторглись польские войска короля Яна-Казимира. С ними шли и приглашенные к походу татары. На помощь Юрию Хмельницкому двинулось московское войско под началом боярина Шереметьева. На Волыни под
Чудновым московская рать была окружено польско-татарским войском. Вместо того, чтобы ударить по тылам врага, Юрий, испугавшись самого сражения, предал русских, подчинился полякам. Шереметьеву пришлось капитулировать и провести в татарском плену 20 лет. Казачество снова заволновалось. Полковники Сомко и Золотаренко, а также запорожский атаман Брюховецкий, на созванной ими «черной раде» низложили гетмана Юрия Богдановича Хмельницкого. Началась длительная борьба за гетманскую булаву. В 1680 году турки, пытаясь закрепиться на Подолии, поставили гетманом Юрия Хмельницкого. Расчет был на значимость фамилии. Однако, и на сей раз, «гетман» проявил себя не только сплошным ничтожеством, но и скомпрометировал тех, кто его поставил. Изыскивая средства, он ввел налоги даже на свадьбы. Не получив от одного бракосочетания мзды, он замучил до смерти мать невесты. Отец невесты, богатый купец находился в это время в Стамбуле. Когда до него дошли вести из дому о произошедшем, он обратился с жалобой к визирю. Состоялся суд, по приговору которого «гетман вольной Украины» был в 1681 году утоплен.
Он долго славой жил отца,
Аванс был дан под его имя,
Хотели видеть молодца,
С делами славными своими.
Прогнала Выговского в Польшу
Тень умершего Хмеля,
А сын ничтожество, не больше,
Используй он ее умело…
Так нет, он оказался трус,
Когда пришли татары и поляки,
Московская прислала Русь
Рать Шереметьева для «драки».
Под Чудновым, что на Волыни,
Был Шереметьев окружен.
Тут бы собраться с силами своими,
Ударить сбоку, - враг сражен…
А Юрий просто испугался,
За жизнь ничтожную боясь,
В бой, не вступая, ляхам сдался.
К нему возникла неприязнь.
Казацкую собрав старшину,
Сомко, Золотаренко, атаман,
Богдана низложили сына,
Был взорван весь казацкий стан.
К тому еще вернемся, позже…
Хмельницкий то гостит у хана,
То мельтешит в Варшаве,
в Польше,
То у турецкого султана.
Готов любому послужить,
Как раб, презренный и покорный,
Чтоб сладко и спокойно жить,
Забыть об Украине вольной.
Поддержан турками в Подолии,
Был гетманом провозглашен,
Стамбула, подчиняясь воле,
Он средств, по существу, лишен.
Мздоимцем стал и ввел налоги
На все, на свадьбы даже,
Он вызвал гнев у многих,
Жил окружен казацкой стражей.
Однажды, средств не получил
От матери одной невесты,
Он пыткам мать подверг, убил,
По меркам прошлого бесчестно.
А муж погибшей был купец, -
Хоть «гетман» и развесил сопли, -
Судим по жалобе…Конец,
В Босфоре Юрий был утоплен.
^ ЧЕРНАЯ РАДА
Взбунтовавшееся поведением Юрия Хмельницкого казачество собралось на «черную раду» Решением рады Хмельницкий был низложен. Затем были выборы нового гетмана. Полковники Сомко и Золотаренко были сторонниками связей с Москвой. Но, не они, а запорожский атаман Брюховецкий, играя на интересах низового казачества, был избран гетманом. Выставляя себя защитником «Голутвы» (голытьбы), он объявил себя врагом старшины, многие заслуженные казаки и представители казацкой старшины лишились не только имущества, но и голов. Были казнены и соперники Брюховецкого по борьбе за гетманскую булаву: полковники Сомко и Золотаренко. Затем гетман изменил союзу с Россией и снесся с турками. Он даже получил татарскую помощь, но воспользоваться ею не успел. «Бедняцкий» гетман растерзан собственными бедными казаками.
Низложен радой сын Богдана.
Сомко стоит за связь с Москвой,
Золотаренко, властью б данной,
Москвою бредит день-деньской.
А Брюховецкий - атаман
Призывами Москву обходит
Дает посулы казакам,
Что бедный будет верховодить
Республика для бедняков,
Где все равны, и нет старшины.
Заговорил он казаков,
Все выкликают его имя.
Он гетман. Всех своих врагов,
И кто ему - неверные,
Лишил имущества, голов
Сомко, Золотаренко – первые.
Похоже, по ярму тоска
Стамбул зовет и манит,
А главный враг ему Москва.
Растерзан гетман казаками.
^ ЗАШЕВЕЛИЛОСЬ ПРАВОБЕРЕЖЬЕ
1664 год. Польский король Ян-Казимир заключил мир со шведами и перешел к активным действиям на Украине. План Яна-Казимира был прост и гениален, случись ему осуществиться. Через Левобережную Украину он заходит в тыл русским армиям, затем движется к беззащитной Москве. Однако, на деле все было иначе. Русские пограничные войска дважды громили Яна- Казимира. Один раз –
под Глуховым, второй раз вблизи Новгород-Северского. Поляки были отброшены за Днепр. В 1667 году было заключено Андрусовское перемирие, по которому к России отходили старинный русский город Смоленск, Киев и вся Левобережная Украина. Слабость Польши была использована не раз и правобережным казачеством.
Предлог найдется для войны,
Идет и без предлога.
И гибнут польские сыны
Бессмысленно…и много.
Нелегкие переживает дни
При Яне-Казимире,
Лишь поражения одни,
Пора б вернуться к миру.
«Украйна» голову подняла –
Москва игру ведет.
Но время, кажется, настало,
Пока грызня идет
Меж казаками. В тыл пройти,
Ударить русских с тыла,
Отрезать им к Москве пути –
«Варшава победила!»
Не стоит план и медный грош,
Коль был легко провален,
Он в мыслях был весьма хорош,
На деле был бесславен.
Король под Глуховым разбит,
И в северских полях.
Москва поддала – враг бежит,
За Днепр отброшен лях.
На правом берегу Днепра
Своя собралась рада,
Решили, что пришла вора
Объединить отряды.
^ ГЕТМАН ВОЛЬНОЙ УКРАИНЫ
!665 год. Победа русских над Польшей не привела к объединению казаков. Казаки правобережья собрали свою раду. Она «выкликнула» гетманом Петра Дорошенко.
Новый гетман отстаивал идею вольной Украины, государства, не зависимого от Москвы и Варшавы. Ему пришлось вступить сразу же в борьбу на два фронта: против Польши и против гетмана правобережной Украины Брюховецкого Правда,
С Брюховецким долго сражаться не пришлось его растерзали в 1668 году сами казаки. В 1672 году в Подолию вторглись турки, вел их турецкий султан Магомед Четвертый. Дорошенко присоединился к войску турецкого султана, и после победы того над поляками, два года гетман «Вольной Украины» сидел в Чигирине. Как вассал турецкого султана. Потом пришли московские рати с полками левобережных казаков. Командовал левобережными казаками гетман Самойлович. Дорошенко сдался русским и был прощен.
Казачья рада Приднепровья
Правобережной стороны,
Решением казаков вольных
Избрала гетмана страны.
Поборник Украины вольной, –
Ни под Москву, ни под Варшаву:
«Прочь ту, и ту! Довольно!
Будую я мою державу!
Над нами нет теперь панов,
Мы сами будем жить, как паны»
Пока в рубахах, без штанов,
Но, как хотели, вольны, пьяны.
Два гетмана на Украине,
Один за счастье и за волю.
Другой казацкую старшину
Удачно грабит и изводит.
Но мира нет, идет война,
И с Брюховецким, и Варшавой
Какая вольная страна?
Какая сильная держава?
Оружья нет, почти что нет
И денег, посчитать, - нисколько,
Идет на Польшу Магомет
С огромным и могучим войском
Придется с волей подождать,
Ну, что поделать, так уж вышло,
Москвы пока что не видать,
Трещит Варшава, чутко слышно.
Все, что задумал, не создал…
На службе гетман у султана,
Он – верноподданный вассал,
Какая власть? Сказать бы прямо.
Над Украиной пыль взвилась,
Хватают пленников проворно,
Теряет Дорошенко власть
Хоть жив еще, и то довольный.
Когда же русские пришли
И Магомет разбит был ими,
В Чигирин «друзями» вошли,
Не бился Дорошенко с ними.
Москвой в покое был оставлен
И Самойловичу служил,
И мысль о вольнице оставил,
Людскую память заслужил
^ ДЕМЬЯН МНОГОГРЕШНЫЙ
После гибели гетмана Брюховецкого, растерзанного казаками, гетманская булава была вручена Демьяну Многогрешному. Случилось это в 1668 году. Но булава оказалась тяжелой и в 1672 года по доносу он был отправлен в Сибирь, хотя верой и правдой служил Москве.
Демьян Многогрешный,
Казак был сердешный,
Не автор безумных услуг,
С поляками дрался,
По Крыму «шатался»,
Был верный и преданный друг.
На саблях и пиках
Сражался он лихо,
Любила «казацка братва»,
Серьга в левом ухе,
И кружка с сивухой,
Но знал, над казацтвом Москва.
По вольности тризна,
Он гетманом избран_
Решил так украинский мир.
Служил верой, правдой,
Но гетман отправлен
По ложному слову в Сибирь.
^ ГЕТМАН САМОЙЛОВИЧ
1672 год. Булава Самойловичем была получена в сложное время. Подолия была оккупирована турками, возглавляемыми султаном Магометом Четвертым. Правда, надолго закрепиться султану в Правобережной Украине, как это произошло в Болгарии и Сербии, не удалось.
Успехи русских регулярных войск и казачьих полков в борьбе с турками, избавили Украину от османской угрозы. Самойлович долго и успешно гетманствовал, до самого конца русско-польской войны. Причиной падения Самойловича были интриги генерального писаря Ивана Мазепы, находившегося в фаворе у всесильного любовника царевны Софьи Романовой, князя Василия Голицына. Самойловича обвинили в неудачах организованного Голицыным крымского похода, хотя, единственным человеком, который предупреждал об авантюрном характере похода, о том, что он не выгоден России, был украинский гетман. Самойлович был осужден и сослан в Сибирь.
Самойлович сменил Многогрешного,
У России дела поуспешнее,
Стычки частые, часты победы,
И Волынь не Болгария, Сербия,
И народ похрабрей, поусерднее,
И османов преследуют беды.
Рассудителен гетман, суров,
И клещами не вытянешь слов,
Избегает случайных ошибок,
В битвах гетман всегда впереди,
Руку твердую знали враги,
Неподкупен, характер негибкий.
Рядом ходит завистник успехов,
Осторожный и хитрый Мазепа,
Фаворитом у князя Василия,
Там шепнет, а там золото даст,
«Укрепляет» Голицына власть,
Умирая от злобы, бессилия.
Потихоньку интриги плетет,
Сеть надежна, в нее попадет
Самойлович, ему доверяя,
Ведь не раз побывали в бою,
Рядом в конном и пешем строю,
Чашу хмеля за жизнь поднимая.
Иезуит, славный воин Мазепа
Шлет Голицыну часто наветы
На приятеля, верного друга
Чем наветы обширней, нелепей,
Больше верят Ивану Мазепе,
Ведь с наветом и золота груда.
Кабы знать, да еще бы предвидеть,
Что и друг может друга обидеть,
Как Иуда, целуя в дорогу,
Не гонялся бы гетман за славой,
Уступал бы и будучи правым,
Сам ушел подобру-поздорову.
эпилог
А в Москве все причины
Неудачи под Крымом
На невинную пали главу,
Самойлович отставлен
И в Сибирь был отправлен,
Ян Мазепа поднял булаву.
^ ГЕТМАН ИВАН МАЗЕПА.
Орден иезуитов был основан испанским офицером Игнатием Лойолой в 1534 году. Официальной целью ордена являлась борьба с ересью и расширение сферы действия католицизма. Иезуиты трудились по всему миру, создавая академии и коллегии, подготавливая войны, занимались шпионажем, подкупом и убийством с единственной целью – вернуть как можно больше еретиков в лоно католической церкви. Особенно много иезуитских коллегий и академий создавалось в Польше и на подвластных ей территориях Украины и Белоруссии. В иезуитской академии обучался и будущий малороссийский гетман Иван Мазепа – фигура в истории России одиозная. По происхождению шляхтич, Мазепа был высокообразованным человеком, знавшим иностранные языки. Отсюда и не удивительно, что он занял в «команде» Самойловича высокую должность генерального писаря. По нынешним меркам эта должность соответствует министру иностранных дел. Учитывая широкие права малороссийской автономии, не удивительно и то, что Мазепа стал очень близким человеком при всесильном фаворите царевны Софьи – князе Василии Голицыне. Предательство не было редкостью ни прежде, ни сейчас. Стремясь стать гетманом, Мазепа предал своего благодетеля Самойловича, оклеветав его в глазах Голицына. Предаст он позже и Голицына Василия, оклеветав его перед царем Петром. Мазепа проявит настоящий героизм при осаде Петром Азова. Царь будет очарован умным, храбрым послушным гетманом, что даст тому возможность избежать наказаний от многочисленных жалоб на него в администрацию Петра. Глаза Петра откроются тогда, когда Мазепа изменит ему при вторжении короля Карла ХП на Украину. Не следует, однако, представлять предательство Мазепы, как проявление ненависти гетмана к России – он просто больше всего боялся оказаться на стороне побежденного. И действовал наверняка
рисуя расстановку сил следующим образом: шведы сами по себе превосходят русских, Карл ХП – талантливейший полководец, военный гений которого признан всей Европой, получит поддержку польской армии короля Лещинского; против Петра выступят Турция и крымский хан; он, гетман, объединит вокруг себя казачество, при полном нейтралитете украинского народа. Пробыв несколько недель в стане шведского короля, где его встретили без восторга ( он обещал 20-40 тысяч сабель, а привел с собою две тысячи сердюков – казаков личной гвардии), он с ужасом понял, что проигрывает. В отчаянии он посылает к царю Петру одного из своих сообщников – полковника Апостола, а затем и полковника Галагана. Предложение старого предателя таково: Он захватывает и передает в руки русских Карла ХП и главных шведских генералов. За это Петр возвращает ему гетманское достоинство и свое доброе отношение. Петр просто ушам своим не верил, но переговоров не прервал, поручив Головкину вести их. Практического результата они не дали, ни к чему реальному не привели и лишь послужили для Петра дополнительной информацией о том, как плохо обстоят дела в шведском лагере.
Предательство не редко среди нас, -
Большим бывает, чаще – малым,
За нашу жизнь свершается не раз,
И наказуемо не раз оно бывало.
К нему ведут различные причины, -
Анализ может быть не завершен, -
Как часто предают подруг своих
мужчины,
Не редко это качество у жен.
Но это быт, о чем тут говорить,
Грешат по мелкому и снова,
Предательству возможно разбудить,
Что разрушенью может стать
великою основой.
Причины две здесь: страх и власть,
Но обе так соединимы,
Убить и оболгать, а иногда – украсть,
Стараясь не запачкать свое имя.
В предательстве Иван поднаторел,
И до него подобное умели,
Ученье ордена Лойолы не предел,
В нем все приемлемо для достиженья
цели.
Мазепой предан покровитель, друг,
Не потому, что беден был Мазепа,
У Самойловича для действий шире,
круг,
Он действует, открыто, а не слепо.
Предательства причина – булава,
Желанный для Мазепы символ власти,
А сколько подлостей создала голова,
Чтобы достичь такого счастья.
Пал Самойлович. Предан им,
Огромнейшая власть над Украиной,
Самим Василием Голицыным храним,
Стал для врагов своих неодолимым.
Разоблачений страх, за власть боязнь
Всегда довлеют над душой Мазепы,
Им будет предан покровитель – князь,
Когда увидит, песня того спета.
И при Петре он полный господин,
Пусть строчат на него доносы
И Кочубей – доносчик им казним,
И Искра с ним. И нет вопросов.
Мысль светлая, родившись по утру,
Глядишь, и к вечеру сама собой
завяла.
Так трудно угодить царю Петру,
А нет царя, и голова пропала.
Он не герой, а просто – человек,
Добившийся несправедливо власти,
Кругом идет война, - жестокий век,
А он стремится к собственному счастью.
Бесспорно он умен, и в том его беда,
Поверил своему железному расчету,
Карл не проигрывал сражений никогда,
Король в зените славы и почета.
Петр – невоспитанный, прямолинеен,
груб,
И предсказать его поступки трудно,
На первом месте – тяжкий труд,
Служи ему, как пес приблудный.
То может приласкать, то наказать-
Одно и тоже совершив деяние,
Попробуй настроенье предсказать,
Не царь – сплошное наказание!
Ему бы Карлу взять и уступить,
Санкт-Петербург отдать и к старине
вернуться,
Как прежде веселиться, водку пить,
Ведь есть Восток, туда бы и тянуться.
Война с соседями, а это – не секрет,
Не раз, не два велась, а больше,
Да и конца войне той нет,
Теперь против царя и Швеция, и Польша.
А Турция? А есть и крымский хан?
Не устоять Петру. Растерзана держава,
А гетманом прекрасный создан план,
Куда не повернись, а гетман- правый.
Страх потерять, что создано трудом,
Чему он посвятил свои все силы, годы,
Швырнуть коту под хвост, жалеть потом,
Пора заняться срочно переходом
Княгиня Дольская – Лещинского посол,
Так зачастила к гетману с визитами,
В ней собеседницу прекрасную нашел,
Тайн много рождено, но шито-крыто!
Он в Польше – пан ясновельможный,
Ян-Стефан светлый князь Мазепа,
Все это в будущем возможно,
Но нужно поспешать и делать срочно это.
Чтоб царь о плане не проведал,
Не то храни Господь-творец,
Тогда не только думай о победе,
И в Польше не спастись, тогда – конец!
«Казаки за меня, о чем тут речь,
Пусть даже казаки и разного оттенка,
Против царя поднимется вся сечь,
Там атаман, что надо, - Гордиенко.
Расчет не сделан на народ,
За весь народ нельзя ручаться,