Книга Н. Смита рекомендована слушателям и преподавателям факультетов психологии и философии вузов по курсам общей психологии и истории психологии, системных методов ис­следования и преподавания психологии

Вид материала

Книга

Содержание Новые тенденции Имплицитные постулаты Нисходящий путь Маркирование искажений Изучение вариантов и альтернатив Когнитивная репетиция

Подобный материал:

• Первые программы психологии как самостоятельной науки. 20. Роль Вундта в оформлении, 24.84kb.
• Морозов А. В. М71 История психологии: Учебное пособие для вузов, 3214.19kb.
• Современная Гуманитарная Академия, 197.44kb.
• Темы рефератов по дисциплине «История психологии», 21.19kb.
• План: Предмет и задачи психологии как науки > Место психологии в системе наук и структура, 1231.11kb.
• Программа минимум кандидатского экзамена по курсу «История и философия науки», 121.23kb.
• Лекция по дисциплине «Методика преподавания психологии» тема: Предмет методики преподавания, 128.25kb.
• Модуль Социальная психология как наука, 415.34kb.
• Методические рекомендации по методике преподавания психологии. Тематика семинарских, 78.25kb.
• Вопросы к зачету по методике преподавания психологии, 18.95kb.

и Купер (Sarter, Berntson & Cooper, 1996). (Под «уровнями анализа» авторы, очевидно, понимают различные уровни неврологической орга­низации, а не организованный характер отношений между организмом и условиями среды, вместе с ин­дивидуальной историей таких отношений, как это свойственно некоторым другим психологическим системам, например, диалектической, интербихеви-оральной и феноменологической.) Авторы отмечают, что на основании исследований мозга методами ви­зуализации мы можем говорить лишь о том, что ак­тивность данной зоны является необходимым усло­вием. Она была бы достаточным условием, если бы электрическая или химическая стимуляция произво­дила когнитивное событие. Иными словами, если бы стимуляция участка головного мозга вызывала речь или решение задачи, можно было бы заключить, что речь или решение задач локализовано в данном уча­стке, и взаимно однозначное соответствие было бы установлено. Авторы полагают, что мы уже близки к получению таких данных в отношении мозговой ак­тивности при слежении за стимулами.

В серии экспериментов, в которых исследователи предъявляли испытуемым слова различными спосо­бами или испытуемые сами образовывали слова по заданной схеме, полученные томограммы мозга по­казали, что употребление глаголов связано с двумя нейронными путями: один из них образован облас­тями, называемыми передним пояском (anterior cingulate) левой лобной и левой височной коры, вместе с левой половиной мозжечка, а другой — билатеральной корой островка (bilateral Sylvan-insular cortex) и медиальной экстрастриарной корой левого полушария (the left medial extrastriate cortex). В дальнейших исследованиях была выявлена роль дорсальной области задней коры левого полушария при восприятии слов на слух и ее более вентральной области — при зрительном восприятии слов. Рейчл (Raichle, 1994) в своем обзоре этих исследований го­ворит об «обработке» слов данными участками моз­га, однако обработка — это, безусловно, конструкт. Наблюдаемое же событие состоит в повышенном кровотоке как одном из биологических компонентов реакции на слова, воспринимаемые как стимулы. Сама по себе динамика кровотока не доказывает, что данные области мозга хранят, продуцируют или вспоминают слова, а только свидетельствует о том, что они участвуют в этих процессах — как необходи­мые, но, вероятно, недостаточные условия.

В экспериментах, посвященных изучению памяти, исследования префронтальной коры методом маг­нитно-резонансной томографии показали, что когда испытуемые запоминают лицо, наиболее активен средний отдел (middle section) (Courtney et al., 1997). Когда испытуемые пытаются запомнить последова­тельность букв, активная зона частично перекрыва­ет область, обнаруженную Кортни и его коллегами

100

(Cohen et al., 1997). Авторы полагают, что обнаружи­ли области, соответствующие хранилищам оператив­ной памяти, и обсуждают разнообразные вопросы, например, позволяют ли полученные ими результа­ты говорить об исполнительной функции. Обзор ис­следований памяти с применением методов визуали­зации показывает, что знания любого типа требуют участия нескольких долей головного мозга (Gabrieli, 1998).

В исследованиях «слепого зрения» и аналогич­ных им (Milner, 1971; Weiskrantz et al., 1974; Weiskrantz, 1986) даже при разрушении затылоч­ной коры исследуемые лица правильно указывали на предметы, но сообщали, что не могут видеть их. Аналогично при перерезании мозолистого тела та­кие пациенты могли правильно подбирать в пару предметы, расположенные на «слепой» стороне, или указывать на них, но сообщали, что они не ви­дят эти предметы. (Однако данный эффект прояв­лялся очень слабо, и некоторые реакции испытуе­мых указывают на то, что им почти удавалось рас­познать нечто в «слепой» зоне.) Слепое зрение получило название «расщепленного сознания» («divided consciousness») и иногда описывалось как перцептивная обработка без осознавания. Ана­логичной является ситуация со слепым пятном, присутствующим у всех людей. Данная область сетчатки занята оптическим нервом, а потому фо­торецепторы в ней отсутствуют. Принято говорить, что мозг «заполняет» тот участок нашего поля зре­ния, на который приходится слепое пятно, так что мы никогда не замечаем его присутствия. Деннетт (Dennett, 1991) утверждает, что мозг скорее игно­рирует наличие пробела, чем заполняет его. Он также полагает, что мозг пренебрегает скачкооб­разными движениями наших глаз, называемыми «саккадами». Однако если предположить, что мозг скорее накладывает ограничения или обеспечива­ет возможности, а не выступает в качестве причин­ного агента, мы можем прийти к совершенно дру­гим выводам. Мы можем заключить, что мы не ви­дим пустого участка в поле зрения или скачкообразного образа мира, соответствующего движению глаз, только потому, что не располагаем для этого соответствующим биологическим осна­щением (Smith, 1997).

Когнитивной нейронауке приходится иметь дело с физическими дефектами мозга, в некоторых случа­ях—в тяжелой форме, которые не приводят, однако, к когнитивной дефицитарности. Английский невро­лог Джон Лорбер (Berker et al., 1992; Lewin, 1980; Priestly & Lorber, 1981) сообщает, что сканирование мозга пациентов, страдающих гидроцефалией, свиде­тельствует о том, что в половине даже крайне тяже­лых случаев, когда 95% черепа заполнено спинномоз­говой жидкостью, у больных не было обнаружено нарушений интеллектуальной деятельности. Извес­тен случай, когда студент, у которого практически не было мозга, имел IQ = 126, сдавал экзамены по ма-

тематике на «пять с плюсом» и не проявлял никаких социальных отклонений. Томпсон (Thompson, 1959) обнаружил, что даже после удаления 99% коры го­ловного мозга у крыс они сохраняли в памяти за­ученные ими в ходе предыдущих экспериментов ре­акции на расположение пищи в Т-образном лабирин­те — даже при использовании отсроченного подкрепления. Более того, они могли запомнить но­вые положения пищи столь же успешно, как и конт­рольная группа животных, не имеющих кортикаль­ных повреждений. Как можно объяснить данные слу­чаи с точки зрения таких конструктов, как обрабатывающий информацию мозг или локализа­ция функций? Приведенные примеры подрывают фундаментальные основы когнитивной нейронауки: поскольку данная система полагает, что мозг содер­жит и продуцирует психологические события, ее до­стоверность может быть поставлена под угрозу, если она будет игнорировать подобные факты.

^ Новые тенденции

Некоторые направления развития теории памяти и исследования в этой области уже были рассмотре­ны нами выше в разделе «Исследования памяти». Здесь мы рассмотрим ряд других направлений.

Найссер (Neisser, 1967) был не только одним из ос­нователей систематической когнитивной психологии, он также являлся одним из первых представителей этой системы, сменивших, по крайней мере отчасти, свою научную ориентацию (1976). Его работы пред­восхитили ряд более поздних тенденций. Отказав­шись от представления о том, что «познающий субъект представляет собой закрытую систему, а не часть мира» (Bern & Keijer, 1996, p. 465), Найссер (1976,1982,1985) придает равное значение (а) инфор­мации, которую предоставляет мир (вслед за Гибсо-ном, глава 13, с. 328), и (б) «схемам» («schema») или «схематическим конструкциям» («schemata») орга­низма, получающим информацию. Схемы (schema) представляют собой организации предыдущих реак­ций способами, позволяющими адекватно реагировать на новые ситуации (Bartlett, 1932). Схемы оказывают влияние на каждую такую ситуацию, а также испыты­вают влияние с их стороны. Найссер полагает, что схе­мы являются частью нервной системы, включая ре­цепторы, афферентные и эфферентные волокна, а так­же, вероятно, многие другие структуры и процессы, служащие для отбора строго определенных порций информации. Направляя свое основное внимание на процесс восприятия, он спрашивает: «Каким образом, если организмы конструируют восприятие мира, их восприятия оказываются столь точными?» А если информация из внешнего мира просто «улавливает­ся» (picked up) ими, почему восприятия оказывают­ся ошибочными? Найссер настаивает на том, что мы видим объекты, а не их репрезентации: в наших го­ловах нет никаких существ, наблюдающих картины, образующиеся в мозге. В то же время мир предостав­ляет нам информацию, которую мы используем.

101

«Конструируя антиципирующие схемы (anticipatory schema), воспринимающий осуществляет акт, включа­ющий информацию из внешней среды, а также свои собственные когнитивные механизмы. Он изменяет­ся под влиянием информации, которую он улавлива­ет». Это изменяет «перцептивные схемы таким обра­зом, что следующий акт носит уже другой характер» (1976, р. 57)..

Заимствуя некоторые положения экологической психологии и других энвайронментально ориентиро­ванных направлений, ряд представителей когнити-визма используют этот более широкий подход в та­ких областях, как старение и познание, психобиоло­гия, социальное познание, личность, половые различия в овладении различными когнитивными навыками, и в других областях (Schlechter & Toglia, 1985).

Бем и Кейзер (Bern & Keijer, 1996) считают, что когнитивизм изменяет свою концепцию разума с «бестелесной рациональной сущности, погружен­ной в свои собственные мысли» (р. 450), на адапти­рованную к окружающей среде. Разум — не агент, являющийся причиной самого себя, «а способ кон­струирования значений в мире» (р. 450). Бем и Кей­зер видят в телеологических или функциональных конструктах новое направление. Функция, утверж­дают они, это нечто большее, чем внутренняя струк­тура или мозговая структура. Это адаптивность организма к своему окружению. Согласно данному сценарию, разум становится группой функций, свя­занных с целями индивида, использующего эти функции. Формы деятельности, которые когнити­визм до сих пор игнорировал, а не сущности, начи­нают играть центральную роль. Иными словами, представления, желания и воспоминания уступают место деятельности представляющего, желающего или вспоминающего субъекта. Далее эти функции реализуются не в отдельных частях тела, но части тела лишь обеспечивают условия, позволяющие вы­полнять данные функции. Разум также обеспечива­ет интерпретации объектов, наделяя их значениями. Бем и Кейзер цитируют специальный выпуск жур­нала «Когнитивная наука» (Cognitive Science, 1993), озаглавленный «Ситуационное действие» («Situated Action»), рассматривая его как важное свидетельство смены направления когнитивизма. Они отмечают, что данная тенденция исходит пре­имущественно не от традиционного когнитивизма, а от «социально и культурно ориентированных пси­хологов» (р. 464), а также от социального конструк-ционизма, робототехники и нейроэтологии. Мы мо­жем указать на то, что данные тенденции находят свои параллели в диалектической психологии (см. главу 9), интербихевиоральной психологии (см. главу 10), феноменологической психологии (см. главу 12), а также ряде других психологических си­стем (см. главу 13).

Говоря о взятой из реальной жизни задаче, когда учителя разрабатывают методику преподавания ал-

гебры, исследователь (Hall, 1996) относит данную задачу к «ситуационной когнитивной деятельнос­ти» («situated cognition»). Он утверждает, что в та­ких реалистических ситуациях репрезентации пред­ставляют собой совместно осуществляемую дея­тельность (shared activities), а не ментальные структуры. Это скорее общий процесс, в котором активно занят ряд людей, чем нечто, принадлежа­щее этим людям самим по себе. Такие процессы си­туационного взаимодействия не становятся предме­том когнитивных исследований, однако, утвержда­ет автор, они играют принципиальную роль в эффективном обучении.

^ ИМПЛИЦИТНЫЕ ПОСТУЛАТЫ

Ни один когнитивный психолог не дает экспли­цитных точных указаний на то, какая система исход­ных положений (система постулатов) им использу­ется. Те указания, которыми авторы работ по когни­тивной психологии снабжают своих читателей, представляют собой лишь общие тезисы, касающие­ся обработки информации, ментальных (внутрен­них) структур и других конструктов, а также поло­жения, касающиеся роли биологии. Таким образом, мы можем вывести исходные постулаты когнитивиз­ма лишь на основании этих тезисов. Поскольку не­возможно выделить единственного лидера или иде­олога данной системы, целый ряд персоналий может быть выбран в качестве ее характерных представите­лей. Нами были выбраны формулировки Герберта Саймона в силу той основополагающей роли, кото­рую они сыграли для развития когнитивизма в пси­хологии:

• Протопостулаты (общие руководящие допуще­ния, касающиеся науки в целом)

1. Наука включает в себя как наблюдение событий, так и использование культурных конструктов, таких как душа (mind) и тело.

2. Знание есть результат интерпретации наблюда­емых событий в терминах данных конструктов.

• Метапостулаты (поддерживающие допущения для конкретной науки)

1. Психология базируется на биологии.

• Следствие: Психология не является самостоя­тельной наукой, а зависит от биологии.

2. Биология предполагает дуалистическую роль биологических функций и психологических функ­ций.

3. Психологические события обусловлены функ­ционированием отдельных биологических тканей и не требуют участия всего организма.

• Постулаты (допущения, относящиеся к предме­ту изучения)

102

1. Человек представляет собой отчасти — тело и отчасти — душу (mind); при этом душа (mind) отлич­на от поведения.

2. Конструкт экзистенциональной души охватыва­ет мнемические (storage) и трансформационные свойства.

3. Опыт есть результат деятельности души (mind) конкретного человека.

• Следствие: Душа (mind) есть причина самой себя (self-causative).

4. Душа (mind) устроена таким образом, чтобы преобразовывать информацию.

• Следствие: Люди живут в дуальном мире — внешнем, физическом мире, и внутреннем мире, от­ражающем внешний мир в том виде, как он транс­формируется и воссоздается душой (mind).

5. Причинность линейна: входные сигналы обра­батываются в последовательности операций кодиро­вания, сохранения и реконструкции.

6. Когнитивная (познавательная) деятельность человека в достаточной степени аналогична компью­терной обработке информации, чтобы ее можно было эффективно изучать, пользуясь компьютерными ана­логиями.

7. Роль среды в процессе познавательной деятель­ности сводится к обеспечению сенсорных входных сигналов, на основе которых мозг создает свой соб­ственный мир.

8. Психология придает первостепенное значение конструктам; события (факты) рассматриваются лишь в качестве индикаторов соответствующих кон­структов.

ПСИХОТЕРАПИЯ

Когнитивная терапия пытается работать с теми способами, посредством которых люди структуриру­ют свои жизненные ситуации и пытаются справлять­ся со своим восприятием этих ситуаций. Ее основное внимание обращено к тому, как люди могут улуч­шить свое восприятие, и совладание путем выполне­ния различных когнитивных упражнений. Наиболь­шие споры вызывает положение когнитивной те­рапии, что в любых формах психопатологии присутствуют когнитивные искажения, хотя конк­ретный характер этих искажений различается от слу­чая к случаю (Haaga & Davidson, 1991).

Одним из пионеров когнитивной терапии был Бек (Beck, 1963,1964,1967), который наблюдал у депрес­сивных клиентов не отражение в их сновидениях гне­ва, обращенного внутрь, как это должно было бы иметь место согласно теории психоанализа, а снови­дения, в которых больные выступали в качестве

жертв. Он предложил теорию депрессии, базирующу­юся на негативных мыслительных процессах, и разра­ботал метод терапии, позволявший клиентам работать со своим негативизмом на когнитивном уровне. Бек дает своим клиентам упражнения, помогающие им идентифицировать и заместить ощущение ничтожно­сти, уныния, непосильного бремени, безнадежности и другие отрицательные переживания. Клиентам пред­лагается отслеживать и записывать свои автоматичес­кие негативные мысли, устанавливать взаимосвязи между мыслями и чувствами и замещать негативные мысли более объективными и позитивными.

При тяжелой форме депрессии отправной точкой работы может стать составление расписания, вклю­чающее простые повседневные виды активности, вы­полнение которых легко отслеживается, такие как, например, утренний подъем или чистка зубов. Посте­пенно к этому списку добавляются простые, но кон­кретно сформулированные задания, с которыми со­глашается клиент. Они могут касаться и образа мыш­ления. По мере увеличения количества видов активности вводятся все новые когнитивные про­цедуры, такие как запись негативных мыслей и чувств и нахождение им альтернатив. На дальнейшей стадии лечения клиента могут попросить проанали­зировать представления, лежащие в основе его нега­тивизма, и сравнить их с фактическим положением вещей или рациональными рассуждениями.

Аналогичные процедуры Бек (Beck, 1989) исполь­зовал и в супружеском консультировании. Он пере­числяет девять стадий процесса консультирования; некоторые из них перекрываются (могут проходить параллельно).

(1) Идентифицировать негативные эмоциональ­ные реакции, определить ситуации, вызывающие их, и подойти к признанию того, что автоматические мысли связывают эмоции с ситуациями.

(2) Представить себе сцену, в которой данные ре­акции имеют место, идентифицировать автоматичес­кие мысли и записать их.

(3) Практиковать идентификацию автоматических мыслей, например, таких, как: «Ему на меня напле­вать», «Я ничего не могу сделать по-человечески» или «Она постоянно предъявляет ко мне претензии».

(4) Воскресить в своем воображении неприятное событие и идентифицировать свою автоматическую мысль.

(5) Спросить себя, насколько оправданной явля­ется данная мысль, есть ли подтверждающие ее фак­тические свидетельства, существуют ли факты, сви­детельствующие об обратном, и возможны ли альтер­нативные объяснения произошедшего.

(6) Поискать рациональное объяснение имевшего место поведения, которым можно заменить автомати­ческое объяснение. Так, например, «Ему на меня на­плевать» может превратиться в «Он не обращает на меня особого внимания, когда ему нужно расслабить­ся, но в другое время он проявляет обо мне заботу».

103

(7) Проверить данное объяснение. Например, муж считает, что жена к нему безразлична, потому что она его больше не любит. На рациональном уровне он может спросить себя (стадия 6), а не вызвана ли ее реакция тем, что я недостаточно внимателен к ней; возможно, она не видит проявления достаточного интереса к ней с моей стороны. Он может проверить это предположение, поинтересовавшись у жены, что ее волнует, и предложив ей свое участие.

(8) Реструктурировать ситуацию (reframe): реин-терпретировать как положительную характеристику то, что воспринималось в негативном свете. Напри­мер, то, что жена воспринимала как критику со сто­роны мужа, может быть реинтерпретировано как конструктивные предложения.

(9) Пытаться классифицировать (label) свои иска­жения на поляризацию (все или ничего), неоправ­данные обобщения (выводы на основании лишь от­дельных наблюдений), туннельное видение (выхва­тывание отдельных деталей из многопланового события), персонализацию (тенденция считать себя причиной негативного поведения, в то время как за него ответственны другие факторы), навешивание негативных ярлыков (приписывание негативных ха­рактеристик человеку, а не совершенному им дей­ствию). Такая классификация помогает человеку опознать свои неверные интерпретации и преувели­чения, касающиеся поведения супруга.

Само собой разумеется, что для достижения поло­жительного эффекта прохождение всех этих стадий требует выполнения тщательно разработанных уп­ражнений и многодневной практики.

Акцент на межличностном процессе развития те­рапевта и клиента относится к числу многих адапта­ции и вариаций, которые были разработаны в рамках когнитивной терапии (Safran & Segal, 1990). Суть данной терапии заключается не в интерпретациях — авторы отвергают интерпретации, — а в модифика­ции когнитивных схем, тесно связанных с эмоциями. Терапевт использует собственные чувства в процес­се исследования гипотез относительно паттернов межличностного общения клиента. Клиенту предла­гается выступить в качестве активного партнера те­рапевта в исследовании мыслей и чувств, чтобы от­бросить те из них, которые не имеют под собой осно­вания.

Практики когнитивной терапии распространили ее на широкий спектр проблем, лишь небольшая часть которых, взятая из составленного Даттилио и Фрименом (Dattilio & Freeman, 1992a) компенди­ума, приводится ниже в целях иллюстрации: гене­рализованная тревога, тревога деятельности (performance anxiety), социофобия, посттравмати­ческое стрессовое расстройство, острое тревожное состояние, стресс, дистимия (психическая депрес­сия), суицидальные тенденции, сексуальное наси­лие над детьми, булимия, ожирение, кокаиновая аддикция, шизофрения, пограничная личность, го-

мосексуализм, постинсультная депрессия, множе­ственная личность и хронические боли.

Даттилио и Фримен (Dattilio & Freeman, 1992b) перечисляют также (а) двенадцать стратегий когни­тивной терапии, (б) семь поведенческих техник и (с) домашние задания, используемые в когнитивной терапии. Некоторые из этих когнитивных методик кратко описаны ниже:

• ^ Нисходящий путь (Downward arrow). Терапевт отвечает на заявления клиента вопросом: «Если так, то что это означает?» для того, чтобы стимулировать мысли и систему представлений/убеждений клиен­та, что способствует выявлению допущений, лежа­щих в основе его реакций. Это помогает клиенту осознать, каким образом одни мысли вызывают дру­гие и какая логика (либо отсутствие таковой) их свя­зывает.

• ^ Маркирование искажений (Labeling of distortions). Данный прием помогает клиенту иден­тифицировать свои мысли и увидеть общие паттер­ны этих мыслей.

• Запрос доказательств (Questioning the evidence). Эта методика помогает клиенту научить­ся определять обоснованность своих представлений/ убеждений, так что в конце концов такая проверка становится для него автоматической процедурой.

• ^ Изучение вариантов и альтернатив (Examining options and alternatives). Клиент рассматривает все возможные варианты и альтернативы; это помогает ему убедиться в том, что он не находится-в безвыход­ном положении и у него есть возможности действо­вать, а также генерировать новые варианты.

• Реатрибуция (Reattribution). Клиент осознает, что не должен винить самого себя во всех своих про­блемах, ведь причиной могут быть другие люди и обстоятельства.

• ^ Когнитивная репетиция (Cognitive rehearsal). В своем воображении клиент демонстрирует уверен­ное поведение, знакомится с людьми и т. д.

Другие методики включают: идиосинкразическое значение (idiosyncratic meaning), декатастрофизацию (decatastrofizing), анализ положительных и отрица­тельных сторон, парадокс или преувеличение, обраще­ние недостатков в достоинства и замещение образов.

Поведенческие методики отличаются от когнитив­ных тем, что они имеют дело с явными, а не со скры­тыми реакциями, и включают тренинг ассертивнос-ти, поведенческую репетицию (фактическую отра­ботку поведения, а не представление его в воображении, как при когнитивном репетировании), градуированные задания, библиотерапию (чтение как поддерживающую меру), релаксацию и медита­цию, тренинг социальных навыков, упражнения на подавление чувства стыда (shame-attacking exercises). Домашние задания обеспечивают возможность до­полнительной практики, выходящей за рамки того, что происходит на терапевтических сеансах, и пред­полагают сотрудничество клиента с терапевтом.

104

Домашние задания могут отличаться значитель­ным разнообразием (и использоваться также в дру­гих видах терапии). Иногда при практике когнитив­ного реструктурирования используются письменные формы. В одном из примеров такой формы (Sank & Shaffer, 1984) в верхней ее части, озаглавленной «До­машнее задание по когнитивному реструктурирова­нию», значится рубрика «Активизирующее собы­тие», под которой находится пустая строка. Под ней располагаются строки с рубриками «Иррациональ­ные представления» (автоматические мысли), «Об­суждение» (возражения) и «Рациональные представ­ления» (ответы). Далее помещены рубрики «Послед­ствия» (эмоциональный, физический дискомфорт) и «Эффекты/Результаты» (аффективные, поведенчес­кие, когнитивные). Существует также «Расширен­ный лист к домашнему заданию по когнитивному ре­структурированию», в котором к указанным выше пунктам добавляются рубрики «Последствия ирра­циональных представлений» и «Эффекты рацио­нальных представлений».

Известный автору психиатр использует для рабо­ты с клиентами, склонными водить машину в не­трезвом состоянии, задание, обязывающее их ежед­невно отыскивать в газетах сообщения о задержа­нии употребляющих алкоголь водителей