Амурского государственного университета политика и право

1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   18

^ Теоретико-историческое в юриспруденции


Изучать юриспруденцию как науку мы можем различая в ней группу теоретико-исторических наук, взятых в их генетическом и актуальном состоянии, а также группы отраслевых наук – государственно-правовых, уголовно-правовых, гражданско-правовых, международно-правовых, рассматривая их тоже в историческом и актуальном состоянии. В каждой из отдельно взятых отраслевых юридических наук есть своя общая (теоретическая) часть и часть особенная (эмпирическая), у которых есть своя история. Как и в XIX в. основные научные исследования по юриспруденции ведутся в образовательных учреждениях страны преподавателями (доцентами и профессорами) и обучающимися (студентами, аспирантами, докторантами) на кафедрах. Сегодня к теоретико-историческому циклу у нас относятся – теория государства и права, история политических и правовых учений, история государства и права зарубежных стран, история государства и права России, римское право. В некоторых вузах изучаются философия права, социология права, сравнительное право, права человека, юридическая антропология, юриспруденция (введение в специальность) и другие специальные курсы или дисциплины по выбору.

Как мы уже показали, в русских университетах теоретико-исторической подготовке юристов уделялось большое внимание. На самом деле, из тринадцати предусмотренных на юридическом факультете кафедр, осуществлять такую подготовку были призваны пять – энциклопедии права, истории важнейших иностранных законодательств древних и новых, истории русского права, истории славянских законодательств, римского права. В современной Германии, система образования которой всегда была в нашей стране образцом для подражания, предметы, изучаемые на юридических факультетах университетов, как свидетельствует немецкий профессор Р.Граверт, «определены в пар.5 абз.2 Немецкого закона о судьях следующим образом: «…Основные дисциплины, каковыми являются гражданское, уголовное, публичное и процессуальное право, а также методология юридических наук с их философскими, историческими и социологическими основами» и «дисциплины по выбору». В приведенном им для примера учебном плане, один из шести блоков основных дисциплин, по которым сдаются экзамены называется «основы и методология права» и включает в себя: «принципы теории права, юридической социологии, исследования значительных в правовом отношении фактов, а также философии права, истории права и конституции»²⁴.

В Великобритании в Кембриджском университете, чтобы стать бакалавром права, нужно за три года изучить тринадцать обязательных дисциплин ( государственное законодательство, закон и правонарушения, закон и передача имущества, земельное законодательство, конституционное право, международное право, политические свободы и социальный контроль, право и логика, право и семья, принципы и методы юриспруденции, римское право, социальные основы права, этика и судопроизводство) половина из которых носит явно теоретико-методологический характер, а также десять дисциплин по выбору, среди которых – закон и общество, история права, социологические основы права, юриспруденция. Здесь же можно стать магистром права по одной из следующих программ: английское законодательство, гражданское законодательство, история права, международное право, право и государство, сравнительное законодательство, философия права. В Японии в Нагойском университете на отделении подготовки бакалавров права для изучения на выбор предлагается 49 учебных курсов, среди которых 8 теоретико-исторических : история юриспруденции Японии, история юриспруденции Запада, история юриспруденции (Азия), история юриспруденции (Рим), философия права, история юридической мысли, история юридической науки, социология права. Из 109 учебных дисциплин и видов занятий в Школе права Техасского университета, обучение в которой длится шесть семестров, обращают на себя внимание такие дисциплины, как юриспруденция, история американского права, социология права, изучение каждой из которых рассчитано на три семестра²⁵.

На этом фоне цикл теоретико-исторических юридических дисциплин, изучаемых сегодня в юридических образовательных заведениях нашей страны не выглядит ничтожным, поскольку включает сходные предметы, за исключением разве что социолого-правовых. Если вспомнить, что в начале XX в. именно социологический подход к политико-правовой действительности был в русской юриспруденции наиболее заметным, то это обстоятельство не может не огорчать. Марксистско-ленинская философия поглотила социологию и политологию, преодолевая их как псевдонаучные пережитки буржуазного позитивизма. В диалектико-материалистических базисно-надстроечных истолкованиях всех общественных явлений, где политическое выводилось из экономического, социальному не оставалось места. И если политологическая проблематика хоть как-то решалась в научном коммунизме, то социологическая, отнесенная к историческому материализму, не обсуждалась лет сорок.

Мы хотим высказать свое мнение по поводу структуры и содержания основных дисциплин теоретико-исторического цикла юридической подготовки, в том виде как он представлен в основной массе вузов в соответствии с требованиями Госстандарта. Следует признать, что в этой части за сорок лет, т.е. с конца 60-х гг. XX в. существенных перемен не произошло, хотя в 1996 и 2000 гг. были приняты первый и второй стандарты, а с 2009 г. законодательно декларировано введение двух уровней юридической подготовки – бакалавр и магистр.

Несмотря на титанические усилия идеологов нового мира по ликвидации юриспруденции, она уцелела в силу того, что оказалась не хрупкой оболочкой частной собственности, а необыкновенно консервативным атрибутом общества. Вопреки декларациям пролетарского интернационализма, ее по-русски переименовали в правоведение и объявили, что с псевдо юридическими буржуазными играми в разделение властей советская власть навсегда покончила, точно так же, как покончила она с политическим неравенством и эксплуатацией человека человеком. Одним из главных достижений пролетарской демократии считалось, что она не просто принимает законы, но сама претворяет их в жизнь и сама же контролирует их соблюдение. Стоит ли удивляться, что до сих пор мы никак не можем отличить правоприменение от правосудия и от правотворчества, вообще не считая последнее юридическим, а первое и второе отождествляя как правоохранное? Но если раньше один из учебных курсов так и назывался «Суд и правоохранительные органы», то сегодня это просто не соответствует Конституции страны, по которой судебная власть отделена от исполнительной.

Представляется, что для введения студентов в избранную ими для подготовки сферу деятельности, правильнее начинать не с обзора правоприменительных органов, а с характеристики юриспруденции в целом, рассматривая правотворчество, правосудие и правоприменение в их взаимосвязях и различиях. При этом дисциплина должна сохранить общетеоретический характер, т.е. сосредоточиться на существе юридического, обращаясь ко всем конкретно-историческим формам его выражения как эмпирической базе. При таком подходе к учебному курсу по юриспруденции к нему нужно будет отнести не только и не столько конкретную проблематику курса правоохранительных органов, но главным образом целый ряд вопросов, изучаемых по курсу теории государства и права. Здесь важно будет раскрыть именно сущность государственной власти и способы ее функционирования, смысл правовой системы общества и существо политической системы в целом. Проблематика же отечественных институтов и процедур судоустройства, правотворчества, правоприменения должна рассматриваться в специальных курсах, т.е. по отдельности, поскольку обращаясь к ней мы обязаны характеризовать уже не общеюридическое, а разбираться с совершенно конкретным профессиональным поприщем, доходя до уровня должностных инструкций. В нынешнем виде курс правоохранительных органов перенасыщен нормативным материалом, с которым первокурсник не в состоянии справиться. Изучаемая параллельно с ним теория государства и права тоже плохо воспринимается молодыми людьми, поскольку оперирует понятиями, адекватно усвоить которые можно лишь обладая знанием базовых отраслевых юридических наук в их общей части.

Пришло время со всей определенностью признать, что современная отечественная теория государства и права – рудимент советского правоведения. Эта теория складывалась два десятка лет как марксистско-ленинская общая теория государства и права, призванная служить коммунистической методологией юриспруденции, т.е. одновременно являясь марксистско-ленинской философией права. Ф. Энгельс первым стал характеризовать исследовательскую деятельность К. Маркса как переворот в науке, позволивший сделать пролетарскую идеологию научной. Получалось, что марксизм – это философия, идеология, наука одновременно. В.И. Ленин никогда не страдал излишней скромностью, но его теоретико-идеологическая деятельность была объявлена вершиной обществознания И.В. Сталиным, чьими усилиями марксизм-ленинизм стал в нашей стране единственной легальной идейно-политической и философско-научной силой. Как вершинному достижению юриспруденции, советской теории государства и права оставалось только почивать на лаврах и неустанно разоблачать многочисленные юридические заблуждения классовых противников. Убрать из названия слова «марксистско-ленинская» или поменять в нем местами слова «государство» и «право», перекомпоновав соответственно оглавление курса – единственное чего смогла достичь эта теория до сих пор.

В единичных курсах, причем не по общей теории права и государства для первокурсников, а по специальному курсу по проблемам теории государства и права для выпускников, изучаемому в целях подготовки к государственному экзамену, сегодня делается попытка начать изложение теории права и государства с теории прав человека. На первый взгляд, это правильный подход, поскольку именно так мы должны выстраивать юридические приоритеты по Конституции Российской Федерации. Но по логике самой юриспруденции приоритет прав человека должен быть показан прежде всего по курсу конституционного (государственного) права, в котором давным-давно пора различать часть общую и две части особенных, связанных с конституционным правом России и конституционным правом зарубежных стран. Если Российская Федерация разделяет юридические установления общеевропейского пространства, то совершенно ясны преимущества такого изложения и изучения материала конституционного права.

Понятно, что приоритетность прав человека пронизывает все основные материальные и процессуальные отрасли права, но можно и нужно изучать со студентами специальный курс по правам человека. Первоначальные основания построения общей теории государства и права так или иначе без остатка сводятся к двум - либо к личности, либо к политической системе общества. Нормативно-позитивистское по сути сведение этих оснований либо к праву, либо к государству, совершенно игнорирует личную проблематику, без рассмотрения которой ни одна наука, претендующая сегодня на обществоведческую адекватность обойтись не может. Из сказанного можно заключить, что возможны различные философии права, но не различные общие теории права. В конкретной правовой системе всегда оказывается востребованной та общая теория, которая в сущности сводится к конституционному праву, как отрасли определяющей смысл всех остальных. Немыслимы антиконституционные нормы, для примера, в гражданском, уголовно-процессуальном или семейном праве конкретно взятой страны. Во всех своих учебно-справочных вариантах отечественная общая теория права и государства остается марксистско-ленинской по идейным основаниям, если не сказать прямо, что это вовсе не научная теория, а всего лишь философия, причем далеко не самая богатая по содержанию. Представляется, что такое положение не соответствует современному уровню развития юриспруденции, в которой действительно, пусть в скрытом виде, присутствуют разные философии права. Поменяв в учебных планах теорию права и государства на философию права, переместив ее на третий или четвертый курсы обучения, заменив на первом курсе теорию права и государства юриспруденцией, влив в нее проблематику такой дисциплины как правоохранительные органы, мы добьемся более высокого качества непрерывной теоретико-исторической подготовки специалистов.

Традиционно на первом курсе со студентами изучается история государства и права зарубежных стран и история государства и права России. Сами учебные курсы по этим дисциплинам тесно связаны с теорией государства и права, вернее, они строятся на этой теории как общей методологии, поэтому разделяют все ее недостатки. К примеру, современный отечественный курс по истории государства и права зарубежных стран совершенно явно построен на марксистско-ленинских представлениях о том, что человечество когда-то не знало государственно-правовых явлений, затем обрело их в форме рабовладения, которую сменили феодальная и буржуазная формы и если раньше находилось в состоянии перехода от капитализма к коммунизму, то теперь находится в состоянии перехода к некой «современной цивилизации». Применяемые в этой истории представления о цивилизации, покоятся на понимании цивилизованного состояния, как более высокого, сменившего собственное состояние дикости или варварства, а также отличающего свой народ от тех народов, которые таких перемен почему-то не заметили. Так понимали цивилизованность древние греки и римляне, но точно так же изначально понимали ее, скажем, в Китае или первых мусульманских государствах. Ясно, что история государства и права зарубежных стран должна считаться с этой пестрой и несинхронной картиной, а не подменять ее ступенчато-финалистскими схемами проповедников светлого будущего, у каждого из которых оно свое. По общему курсу истории государства и права зарубежных стран не стоит изучать с нашими будущими юристами бесполезные для них вавилоно-египетские, древнегреческие, древнекитайские или древнеиндийские политико-правовые установления. Здесь необходимо проследить развитие европейской юриспруденции, имея в виду, что история римского права изучается студентами специально. При этом не имеет никакого смысла копаться в проблематике происхождения государства и права, которая должна рассматриваться по курсу юридической антропологии. Что касается верхнего предела этой истории, то он ясен – момент принятия ныне действующих конституций. Все остальное – в компетенции курса конституционного права зарубежных стран.

Сказанное в полной мере относится к истории государства и права России. Современному отечественному юристу важно знать не славянские древности, которыми с большим упоением могут заниматься где-нибудь в Киеве, а процессы юридического развития от Московского Царства до Конституции Российской Федерации 1993 г. Любому ясно, что реставрация московских политико-правовых порядков была невозможна в России уже в XVIII веке, точно так же, как стала невозможной реставрация древнекиевских порядков в Москве XV века. Будущим юристам гораздо важнее представлять в деталях зарождение и становление русского конституционализма, чем усваивать никому, кроме историков, не нужную терминологию «Русской правды» во всех ее редакциях. Не имеет большого смысла копание в перипетиях политико-правового развития страны в 1918-1993 гг. Эти годы ближе к нам, дороги как годы молодости. Но разве могут 75-летние эксперименты быть богаче 400-летнего юридического опыта, тоже не лишенного странностей. Появление советских кодексов, перемены в них и их отмену, а также детали административного строительства и бесконечных преобразований управленческого аппарата вплоть до наших дней гораздо полезнее проследить на первых занятиях по соответствующим отраслевым юридическим дисциплинам.

К циклу историко-теоретических юридических дисциплин относится история политических и правовых учений, у которой в нашей стране богатые традиции, поскольку еще в конце XIX века Б.Н. Чичерин создал по ней фундаментальный труд, и ею успешно занимались почти все отечественные теоретики государства и права в XX веке. В принципе возможны три варианта изложения истории политических и правовых учений, каждый из которых будет отличаться тем, историю чего мы будем рассматривать. Если предметом рассмотрения является развитие политико-правовых идеологий, то вполне можно удовольствоваться той обильной отечественной литературой, которая появилась во второй половине XX века. Если изучать историю философии права, то полезными окажутся курсы по ней, созданные русскими специалистами на рубеже XIX – XX веков, которые нужно дополнить анализом развития этой философии в последующие годы. Но вот если мы захотим изучать историю теоретической юриспруденции, т.е. историю юридической науки, то начинать придется фактически с чистого листа, поскольку такой работы еще никто не проделал. Несмотря на относительную скромность содержания и очевидную европейскую принадлежность, история политико-правовой мысли России может рассматриваться специально.

По нашему мнению, непрерывность теоретико-исторической юридической подготовки специалистов можно обеспечить, если изучать со студентами на каждом году обучения как минимум по две дисциплины этого цикла. Начать можно на первом году обучения с двух курсов – по юриспруденции (введению в специальность) в том объеме о котором мы сказали и по римскому праву. На втором году обучения можно изучать историю государства и права зарубежных стран (переименовав ее для точности в историю европейской юриспруденции) и историю русской юриспруденции (назвав так историю государства и права России). На третьем году теоретико-историческую подготовку позволит продолжить изучение истории политических и правовых учений (истории теоретической юриспруденции) и философии права. На четвертом – курс социологии права и курс юридической антропологии, может быть, вместо одного из них будет полезнее изучать курс сравнительного права.

В заключение мы хотим предложить поразмышлять над словами сто лет назад известного в России адвоката и литератора С.А. Андреевского. Выступая в суде присяжных в защиту мировых судей, обвинявшихся в превышении власти он сказал: «В настоящем деле, касающемся преступлений по должности, я чувствую себя гораздо более в роли переводчика, чем в роли защитника, так как служебный мир имеет свое наречие и свои понятия, не всегда доступные для публики. На службе, кроме жизни и дела, существуют еще бесчисленные статьи нашего законодательства, которые на языке официальном заменяют не только отдельные слова и понятия, но иногда и целый ряд причин и доводов. Поэтому, когда в ответ на какое-нибудь наше ходатайство мы получаем бумагу, в которой говорится, что на основании таких-то статей состоялось известное определение, то самые цифры статей, подобно вставке на турецком языке, проглатывают для нас самую интересную часть текста; нам всегда бывает чрезвычайно любопытно знать, что именно в тех статьях написано, и всегда кажется, будто они не совсем приходятся к нашему случаю. Поэтому следует признать, что правда статейная, бумажная, юридическая есть одна правда, а правда живая, правда человеческая – другая. И, следовательно, когда на суд граждан передается обвинение исключительно формальное и доступное только для юристов, тогда нужно попробовать вдохнуть в него жизнь с точки зрения общечеловеческой справедливости, и если за всем тем оно останется мертвым, то следует отбросить его как праздное измышление канцелярской философии»²⁶.

Отечественное законодательство у нас постоянно меняется, угнаться за ним в четыре года бакалавриата невозможно. Может быть, конкретной специализации в какой-то его отрасли лучше удастся это в двухлетней магистратуре. Но даже для таких магистрантов будет лишь досадной помехой в профессиональном совершенствовании неизбежное отвлечение на зачеты и экзамены по общим гуманитарным, социальным и экономическим дисциплинам. Убрав дисциплины этого цикла из программ как бакалавриата, так и магистратуры, мы лишь высвободим учебное время для собственно юридической подготовки, в том смысле, в каком понимал ее не один только Андреевский. Ясно, что решающую роль в этом должно сыграть изучение отраслевых и специальных юридических дисциплин в очеловеченном виде. Но не менее ясно, что если за университетские годы будущий юрист не получит основательной теоретико-исторической юридической подготовки и не обретет к ней вкуса, то как у практикующего юриста у него на нее времени и сил уже не найдется.