Geum.ru

Ассамблеи молодых ученых и специалистов С. Петербурга «Философские и духовные проблемы науки и общества» 2006 г

Вид материалаСеминар

Содержание


Специфика и когнитивные особенности механизма метафоризации
Подобный материал:
1   ...   6   7   8   9   10   11   12   13   ...   19
^

СПЕЦИФИКА И КОГНИТИВНЫЕ ОСОБЕННОСТИ МЕХАНИЗМА МЕТАФОРИЗАЦИИ**


Современная когнитивная наука обращается не к абстракции «субъект», но к целостному человеку познающему, что порождает новые и актуализирует существующие в истории философские проблемы, не выявленные или отвергнутые традиционной гносеологией. Одной из таких проблем и является проблема метафорического осмысления мира, где метафора является средством создания смыслов, отражающих порядок вещей в мире. Причем субъект познания рассматривается как носитель общего проблемного поля, вне которого невозможны ни он сам, ни достигаемое им знание о мире.

Метафора (от греч. metaphora — перенос) — троп (от греч. tropos — поворот, оборот речи) или механизм речи, состоящий в употреблении слова, обозначающего некоторый класс предметов и явлений для характеризации или наименования объекта, входящего в другой класс, либо наименования другого класса объектов, аналогичного данному в каком-либо отношении.

Таким образом, метафора — средство образной выразительности, основанное на нерасчлененном сравнении, в котором угадываются или домысливаются оба члена. Метафоры образуются по принципу олицетворения («вода бежит»); овеществления («стальные нервы»); отвлечения («поле деятельности»).

Процесс проявления метафоры очень динамичен и недолговечен. Происходит новое распределение объектов по категориям и быстрый отказ от него. В итоге метафора, сыграв свою роль, либо забывается, либо закрепляется в сознании как контрастная устойчивая связь между объектами и/или отношениями. Основой данного процесса является интуитивное чувство сходства, присущее образному мышлению.

Человек имеет способность воспринимать образы, а следовательно, обладает способностью создавать и воспринимать метафоры. Особенность осмысления данных, получаемых в результате взаимодействия сенсорных механизмов, влечет за собой способность человека соизмерять несоизмеримое и не столько открывать сходство, сколько создавать его. Примером этого может служить выражение «вода течет» и «жизнь течет». В обыденной, как правило, устной речи метафора «связана» с определенным объектом, выступая как его предикат. С исчезновением объекта из поля текущей памяти метафора, как правило, стирается, исчезает вместе с ним, если только она не производит особо яркий эмоциональный всплеск.

Суть процесса создания метафоры заключается в том, что у двух конкретных предметов выделяются некие общие признаки. На этой основе проводится аналогия, в результате которой один из конкретных предметов заменяется абстракцией другого конкретного объекта, с привнесением контрастных элементов, не характерных ему в реальном существовании.

Первые исследования феномена метафоры проводились в рамках ее рассмотрения как элемента языковой практики. В частности, в работах Аристотеля метафора понимается как явление, относящееся к области словесного выражения наших мыслей, которому присущ уход от буквального значения его составляющих. Так Аристотель закладывает основы понимания метафоры как возможности выражения внутреннего предмета через внешний предмет или его признак.

В последующих работах (Т. Гоббс, Д. Локк, Д. Вико, И. Г. Гердер) метафоре отказывают в «презумпции невиновности» по отношению к приросту научного знания, что привело к полному ее забвению.

Более мощное развитие исследований метафоры связано с работами, посвященными рассмотрению эпистемологических характеристик метафоры (Ф. Ниц­ше, Э. Кассирер). В данных работах, тем не менее, высказывается лишь надежда на эвристические возможности метафоры, на ее суггестивность и моделирующую роль в научном познании.

С развитием семиотики как науки о знаках и символах происходит прорыв в рассмотрении метафоры как резерва научной речи (Р. Барт, С. Пеппер). У С. Пеппера появляется понятие «базисной» метафоры, которая имеет возможность разворачивания в систему категорий, охватывающих онтологические характеристики мира. Следствием такого рассмотрения явилось понимание метафоры как способа выражения мысли и элемента познавательного процесса, который обладает определенными эссенциальными функциями и областью применения.

Только в XX в. приходит признание фундаментальной роли метафоры в познавательном процессе, что приводит к возникновению взглядов (X. Ортега-и-Гассет, Дж. Лакофф, М. Джонсон, У.Куайн, М. Блэк, Д. Дэвидсон), которые выявляют возможность неапологетического рассмотрения метафоры. Особое место в этих исследованиях занимает методологический анархизм П. Фейерабенда, который впервые поставил под сомнение непогрешимую кумулятивную последовательность роста научного знания, указав на возможность разного рода случайностей.

Таким образом, традиция исследования метафоризации определяет возможность аналитических исследований, связанных с методолого-аналитическими вопросами о роли данного механизма в формировании, развитии и экспликации научного знания.

Так, метафора есть феномен, обладающий гносеологическим и онтологическим содержанием, что создает основания для преемственного развития уровней познания посредством экспликации качеств, необ­ходимых для сближения противоречивых предметов или их классов:

— гносеологическое содержание метафоры заключается в том, что в психологическом пласте познания метафора выражает живые, но скрытые, глубоко запрятанные чувства и усиливает впечатление;

— онтологическое содержание метафоры заключается в том, что ее основа — сознательная ошибка в таксономии (классификации и распределении в пространстве) объектов, которая расширяет область пространственно-временного статусного градуирования предметов внешнего мира.

Метафора, работая по «принципу семантического сдвига», учит извлекать признаки из предмета. Мир предметов, в связи с этим, превращается в мир смыслов. Материя исчезает и остаются лишь воплощенные в образе признаки. В результате использования метафоры происходит вторжение синтеза в зону анализа, представления (образа) — в зону понятия, воображения — в зону интеллекта, единичного — в зону общего.

Отсюда следует, что метафора семантически двойственна. С одной стороны, метафора, как определенный познавательный механизм, может выступать в своей описательной ипостаси и выступать как частная, «живая» метафора в тексте, метафора «в» (которая определяет представление о конкретном объекте или частной категории объектов). Например, совесть — «когтистый зверь». С другой стороны, она может нести более глубокую познавательную нагрузку, являясь «ключевой» метафорой или метафорой «для» (основой базисной аналогии, создающей «мостик» между различными системами понятий, определяющей способ мышления о мире или о его фундаментальной части).

В этом аспекте метафора «для» находится в соотношении с познавательной моделью (инвариантной структурой взаимодействия и развития науки на том или ином этапе ее развития). Например, по мнению С. Пеппера, ключевая (в его терминологии — базисная) метафора может охватить большую область человеческого опыта и развернуться в систему категорий, охватывающих весь мир. Он признает редукцию научного знания к базисной метафоре и существование частных метафор.

Механизм метафоры — механизм конструирования некого содержания, которое не может быть создано внутри одной лингвистической и понятийной системы, т. е. имеет заведомо билингвистическую природу и бикогнитивную структуру. Итак, метафора — элемент движения мысли вообще и главный элемент метафорического метода движения мысли в частности. Она зарождается в точке соединения двух понятийных схем, двух языков, а это определяет начало процесса генерации семантической неоднозначности.

Включение метафоры как модели оператора значений и смыслов (в том числе обозначения смыслов и осмысления значений) связано с проблемами семантических преобразований при создании квазиинтеллектуальных систем. Именно поэтому функционирование метафоры прослеживается в состоянии перехода от действия познавательных моделей одного класса (преднауки в виде алхимии) к действию моделей другого класса (науке в виде химического атомизма Нового времени). Это обусловливает большую роль принципа аналогии со скрытым противопоставлением в формировании мысли, основанной на метафорическом представлении, а поэтому самый короткий и нетривиальный путь к истине.

Важную познавательную роль в философии играет ключевая метафора, метафора «для». Ключевая метафора прилагает образ одного фрагмента действительности к другому, несет определенную информацию, и поэтому может входить в познавательную модель (инвариантную структуру взаимодействия и развития науки на том или ином этапе развития), не сводясь к последней.

Ключевая метафора — фундаментальное допущение. На ее базе строятся научные дисциплины с категориальным и методологическим аппаратом (строятся основные принципы и парадигма научной рациональности того или иного отрезка времени). Затем ключевая, общезначимая метафора «застывает» в познавательную модель.

Причем, основа метафоры — определенная познавательная модель, взятая с одной стороны: отношения к интерпретатору (в прагматической функции). Основа познавательной модели — определенная ключевая метафора.

Например, механические познавательные модели существовали в социальных науках с XVII в. Ядро их — метафора машины. Государство мыслится как машина. Объект мыслился по аналогии с другим уже известным фактом или явлением реальности. Но метафора не равна модели. Это различные когнитивные образования (по содержанию и функциям). Их связь — использование аналогий, уподобление одного значения другому, перенос значения с одного объекта на другой. Метафора и познавательная модель относятся к различным уровням познания: метафора — поиск, движение; модель — результат этого поступательного и кумулятивного движения.

Первый уровень познания характеризует особен­ности индивидуального знания; стиль, особенности языка писателя; особенности индивидуального познания (философия всегда индивидуальна), стилевые особенности языкового выражения мысли автора; этот уровень ограничен языком, анализом стилистических особенностей художественного и научного творчества.

Второй уровень познания выявляет фундаментальные характеристики объективно-идеального мира знаний, инвариантные структуры, которые отличают мир объективных смыслов; осуществляет абстрагирование от индивидуальных особенностей процесса познания (в основе этого абстрагирования лежит инвариантная структура научного взаимодействия); является основой совокупности частных метафор и объединяет их; выражается в языке, дискурсе, речевой практике, в системе культурно-символических объективаций (в языке науки, в ее исходных и фундаментальных философско-методологических принципах).

Процесс взаимодействия метафоры и познавательной модели происходит во взаимообменном движении. Вначале из некоего числа частных метафор, в тот или иной период времени, формируется метафора «для» или ключевая метафора. Затем эта метафора «застывает», входит как элемент, в познавательную модель. В свою очередь, познавательная модель становится «столпом», удерживающим и объединяющим всю совокупность частных метафор, и «следящим» за их нормальным функционированием внутри «познавательного поля».

Исходной точкой формирования новой познавательной модели становится появление нового концепта, сформированного по принципу базовой аналогии. Этот познавательный механизм служит для наилучшего описания характерных свойств конкретной области или выявления ее структуры. Из списка структурных характеристик формируются основные понятия, объяснения и описания. Это — множество категорий. Они становятся исходным пунктом для изучения всех других областей, фактов, исследовавшихся или не исследовавшихся ранее. Предпринимается попытка интерпретировать все факты в терминах этих категорий. Смена научной парадигмы сопровождается сменой ключевой метафоры, вводящей новую область концептуальных уподоблений и новый принцип базисной аналогии.

Л. О. Пазина1