Лекция №1

Вид материала

Лекция

Содержание Основные исследовательские программы социально-гуманитарных наук

Подобный материал:

• «Социальная стратификация и социальная мобильность», 46.19kb.
• Первая лекция. Введение 6 Вторая лекция, 30.95kb.
• Лекция Сионизм в оценке Торы Лекция Государство Израиль испытание на прочность, 2876.59kb.
• Текст лекций н. О. Воскресенская Оглавление Лекция 1: Введение в дисциплину. Предмет, 1185.25kb.
• Собрание 8-511 13. 20 Лекция 2ч режимы работы эл оборудования Пушков ап 8-511 (ррэо), 73.36kb.
• Концепция тренажера уровня установки. Требования к тренажеру (лекция 3, стр. 2-5), 34.9kb.
• Лекция по физической культуре (15. 02.; 22. 02; 01. 03), Лекция по современным технологиям, 31.38kb.
• Тема Лекция, 34.13kb.
• Лекция посвящена определению термина «транскриптом», 219.05kb.
• А. И. Мицкевич Догматика Оглавление Введение Лекция, 2083.65kb.

Тема 11.

^ ОСНОВНЫЕ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЕ ПРОГРАММЫ СОЦИАЛЬНО-ГУМАНИТАРНЫХ НАУК

1. Роль парадигм в науке
   
2. Натуралистическая исследовательская программа
   
3. Антинатуралистическая исследовательская программа.
   
4. Общенаучное значение натуралистических и антинатинатуралистических исследовательских программ.
   

1. Роль парадигм в науке
   

Известный австрийский и английский философ и социолог Карл Поппер (1902-…) еще будучи студентом увлекся марксизмом и психоанализом З.Фрейда и А.Адлера. Как считали сторонники этих теорий, любая из них приводит к полному духовному перерождению человека, открывает ему глаза на новые истины, скрытые от простых смертных. При этом становится очевидным , что подтверждающие примеры имеются всюду. Мир полон верифицируемости. Поппер обнаружил, что эти теории имеют явно объяснительный характер, т.е. могут объяснить практически все, что происходит в той области, которую они описывают. В силу этого сомневающиеся в этих теориях люди или больны, или отстаивают свои классовые интересы. Поппер пришел к выводу, что любая умело скроенная теория без труда найдет эмпирическое подтверждение. Но подлинная теория должна допускать рискованные предсказания, т.е. такие факты и следствия, которые хотя и не наблюдаются непосредственно, но при определенных обстоятельствах могут опровергнуть теорию. Критерием научности по Попперу выступает фальсифицируемость,т.е. принципиальная опровержимость любого утверждения, относящегося к науке. Если теорию нельзя опровергнуть, то это не наука. Именно неопровержимость марксизма, психоанализа, астрологии и т.п. , вызванная умением их авторов и сторонников истолковать любые факты как не противоречащие и подтверждающие их взгляды делает эти теории не научными.

Настоящая наука не боится опровержений. Постоянная рациональная критика, коррекция фактами является сутью научного познания. Отсюда Поппер выводит динамичную концепцию знания, как непрерывного потока предположений (гипотез) и их опровержений. Все человеческие знания по Попперу носят предположительный характер, и любые научные положения должны быть открыты для критики.

Однако далеко не все исследователи были согласны с Поппером. поскольку в его теории отсутствовало объяснение момен­тов стабильности, устойчивости в научной деятельности, которые ощу­щает любой ученый.

Наиболее ярко это подчеркнул и разработал американский исто­рик и философ науки Томас Кун (1922—1995) в своей книге «Струк­тура научных революций», ставшей, пожалуй, самой популярной ра­ботой по философии науки в XX в.

Если для Поппера догматизм как противоположность критицизму суть то, что превращает пауку в псевдонауку или метафизику, то для Куна определенного рода догматизм, твердая приверженность хоро­шо подтвержденным и плодотворным системам взглядов — необхо­димое условие научной работы.

Для Куна существенно то, что наукой занимаются не в одиночку; молодой человек превращается в ученого после длительного изучения своей области знания — на студенческой скамье, в аспирантуре, в ла­боратории под надзором опытного ученого. В это время он изучает примерно те же классические работы и учебники, что и его коллеги по научной дисциплине, осваивает одинаковые с ними методы иссле­дования. Собственно, здесь-то он и приобретает тот основной набор «догм»,парадигм, с которым затем приступает к самостоятельным научным исследованиям, становясь полноценным членом «научного сообщества».

«Парадигмой» (от др.-греч. — образец) в концепции Куна называется совокупность базисных теоретических взглядов, классических об­разцов выполнения исследований, методологических средств, которые признаются и принимаются как руководство к действию всеми чле­нами «научного сообщества». Легко заметить, что все эти понятия оказываются тесно связанными: научное сообщество состоит из тех людей, которые признают определенную научную парадигму и зани­маются нормальной наукой.

Длительные этапы нормальной науки прерываются краткими, полными драматизма периодами смуты и революций в науке — пе­риодами смены парадигм.

Начинается период кризиса в науке, бурных дискуссий, обсужде­ния фундаментальных проблем. Научное сообщество часто расслаива­ется в этот период, новаторам противостоят консерваторы, стараю­щиеся спасти старую парадигму.

Таким образом, окончательная картина развития науки, по Куну, приобретает следующий вид: длительные периоды поступательного развития и накопления знания в рамках одной парадигмы сменяются краткими периодами кризиса, ломки старой и поиска новой парадиг­мы.

Наиболее глубоким и последовательным критиком концепции смены парадигм стал последователь К. Поппера Имре Лакатос (1922—1974), который разработал также одну из лучших моделей философии науки — методологию научно-исследовательских npограмм. Попперовский анализ истории науки нашел поддержку и вмес­те с тем подвергся критике в методологии научно-исследовательс­ких программ (НИП) Лакатоса. Последний выступал против наи­вности раннего фальсификационизма, главный недостаток которого состоит в неспособности объяснить относительную автономию те­оретической науки. Теории более устойчивы к фальси­фикации, чем полагал Поппер. Не всякая фальсификация непре­менно приводит к «перечеркиванию» проверяемой науки. Чтобы объяснить этот факт, Лакатос вводит понятия научно-исследова­тельской программы, ее твердого ядра и защитного пояса, отрица­тельной и положительной эвристики.

Негативную эвристику составляет совокупность вспомогательных гипотез, которые предохраняют ее ядро от фальсификации, от опро­вергающих фактов. Это «защитный пояс» программы, который при­нимает на себя огонь критических аргументов.

Позитивная эвристика представляет собой стратегию выбора пер­воочередных проблем и задач, которые должны решать ученые, Нали­чие позитивной эвристики позволяет определенное время игнориро­вать критику и аномалии и заниматься конструктивными исследованиями. Обладая такой стратегией, ученые вправе заявлять, что они еще доберутся до непонятных и потенциально опровергаю­щих программу фактов и что их существование не является поводом для отказа от программы.

В рамках успешно развивающейся программы удается разраба­тывать все более совершенные теории, которые объясняют все боль­ше и больше фактов. Именно поэтому ученые склонны к устойчивой позитивной работе в рамках подобных программ и допускают оп­ределенный догматизм в отношении к их основополагающим прин­ципам. Однако это не может продолжаться бесконечно. Со време­нем эвристическая сила программы начинает ослабевать, и перед учеными возникает вопрос о том, стоит ли продолжать работать в ее рамках.

Лакатос, безусловно, был во многом прав в своей приверженнос­ти к выделению в теории ее более или менее устойчивых структур. Опровержение теории - это не разовый, сиюминутный акт. Теория считается опровергнутой лишь после того, как будет разбито ее «пос­леднее зеркало», но подступы к нему упорно отстаиваются силой на­учного воображения. Приведем на этот счет пример из гуманитаристики, кстати, довольно чуждой интересам Лакатоса. Согласно НИП марксизма, стоимость есть воплощенная в пред­метное тело товара некая порция общественного (абстрактного) тру­да. Производителем труда выступают рабочие, которые поэтому дол­жны быть и его владельцами. Эти два положения являются осново­полагающими для экономико-политической программы марксизма, ни один марксист не даст их в обиду. Указанные положения совме­щались в годы советской власти с гипотезами о бестоварности ком­мунистического хозяйства и однопартийности. Когда же бурные события в СССР потребовали новаций, то с тем же твердым ядром марксистской НИП стали совмещать требования многопартийнос­ти системы и развитых рыночных отношений. В полном соответ­ствии с Лакатосом был видоизменен защитный слой ядра програм­мы, но не само ядро.

Нечто аналогичное происходит и за пределами науки, напри­мер в религии. Так, различные христианские течения, постоянно модифицируя свои догмы, выделяют из них основополагающие, неизменные, содержащиеся в одном и том же для всех этих течений произведении - Новом Завете.

Лакатос, подобно Попперу, - верный рыцарь рациональности. Лакатосовский рационализм гибче попперовского, он настроен на учет разнообразных обстоятельств, складывающихся в науке. На­учные идеи надо уметь не только выдвигать, но и защищать, прида­вать им новую жизненную силу.

Что может дать изучение философии науки? Из предшествующего ясно, что эта область философии не предлагает готовых рецептов методов решения конкретных научных проблем. Научное исследова­ние слишком разнообразно и исторически, изменчиво, чтобы таких рецептов мог представлять какую-то ценность. Философия науки помогает углубить наше представление о природе познания. Ее задача состоит в рациональной реконструкции сложных и до конца не рационализируемых процессов роста научного знания.

2. Натуралистическая исследовательская программа.
   

Исследовательские программы в социально-гуманитарных нау­ках можно разделить на натуралистические и антинату­ралистические парадигмы.

Натуралистические исследовательские программы, или - на­туралистический подход в понимании социальной действительности -основываются на идее рассмотрения социальных явлений в качестве ре­альных, материальных вещей, предметов по аналогии со спецификой протекания природных явлений, описываемых механическими, физиче­скими, химическими, биологическими законами. При этом детермини­рующий фактор в натуралистических парадигмах всегда один, он фун­даментален, нагляден и очевиден.

Соответственно в антинатуралистических исследовательских про­граммах базовой детерминантой объяснения является не природный, а социальный фактор, т.е. социальное здесь объясняется социальным. При этом детерминанты могут быть самые разные в зависимости от из­меняющихся условий, они многофакторны и многовекторны.

Известно, что натуралистическая парадигма доминировала на классическом этапе развития СГН. В конце XIX в. появля­ются и начинают развиваться антинатуралистические исследователь­ские программы при наличии всплесков попыток возвращения к нату­рализму: неопозитивизм с его принципами физикализма, верифика­ции; возникновение и развитие этологии; эволюционной этики и др.

В отечественной литературе достаточно хорошо изучены и описаны натуралистические программы: географический детер­минизм (Г. Бокль, Ф. Ратцель, И. Мечников и др.); биологизм (Г. Спенсер и др), марксистский экономикоцентризм и др.

Натуралистическая парадигма влияния природно-географического фактора на социальную жизнь возникла еще в конце XVIII в. во Франции и сыграла в свое время положительную роль как противовес религиозному истолкованию социальных явлений. Однако вес природного в трактовке общественной жизни здесь был явно преувеличен. Так Ш. Монтескье (1688-1755) считал, что жаркий климат под­рывает силы и бодрость людей и приводит к распространенности та­ких человеческих качеств, как малодушие и покорность. Плодородие приводит к изнеженности, слабоволию и деспотии (и наоборот). На сильно пересеченной местности образуются малые государст­ва, на обширных равнинах - государства большей протяженности. В го­сударствах малого размера нет стремления к сепаратизму окраин, поэтому методы правления могут быть мягкими. Большие страны не могут существовать без деспотических режимов и т.д. Отсутствие или недостаточное наличие продуктов питания, опережающее увеличение численности населения по отношению к ним, легли в основу так называемого «закона народонаселения» (фактически закона перенаселения) Т. Мальтуса (1766-1834). Со­гласно этому закону войны, болезни и голод являются факторами, снимающими проблему перенаселения Земли. Определенную разновидность натуралистического подхода к СГН представляет собой учение 3. Фрейда (1856-1939), в котором специфическое сочетание биологического и психологического объяс­няет не только поведение человека, но и сущность культуры в целом.

Натуралистическая стратегия рассмотрения социальной дейст­вительности к концу XIX в. распространилась практически на все социально-гуманитарные науки. В юриспруденции - Ц. Ломброзо (1835-1909) ; в психоло­гии -X. Шелдона (1940), в экономической науке – Маркс( 1818-1883); в лингвистиаке – А.Шлейхер; в исторической науке - (Н.С. Трубецкой, П.Н. Савицкий и др.); в эстетике- И. Тэн (1828-1893).

К концу XX столетия, несмотря на мощное развитие антинату­ралистических представлений во взглядах на человека и общество натурализм в лице биологизаторских взглядов получает новые им­пульсы в лице этологии и эволюционной этики - К. Ло­ренц (1903-1989), П.А. Кропоткин (1842 - 1921)., Г.Спенсер и др.

3. Антинатуралистическая исследовательская программа

Антинатуралистическая или культур-центристская стратегия рассмотрения социальной реальности окончательно сформировалась к началу XX столетия и была связана с открытием культуры как особого типа реальности, которая имела место, начиная с середины XIX в.

Авторы и проводники антинатуралистического подхода хо­рошо известны: В. Дильтей, В. Винделъбандт, Э. Дюркгейм, М. Bебер, Б. Малиновский, А Шюц, Ю. Хабермас, Г. Зиммелъ, Ф. Соссюр и др. Творчество Э. Дюркгейма (1858-1917) показательно в плане диалога натуралистического и антинатуралистического подходов. С одной стороны Дюркгейм утверждал, что социальные факты нужно рассматривать как вещи. Это означает признавать их как не зависящие от субъекта, исследовать их объективно, так, как изу­чают свой предмет естественные науки.

По аналогии с живым организмом Дюркгейм выводил понятия «нормального типа» общества, нормы и патологии, которые приме­нял к объяснению таких явлений, как преступность, кризисы и дру­гие проявления общественной дезорганизации. С другой стороны, он настаивал на понимании общества как реальности особого рода, отличной от всех других видов реальности (физической, химической, биологической, психологической и др.).

Под социальными фактами он понимал коллективные пред­ставления или факты коллективного сознания: коллективные при­вычки, традиции, обычаи, правила поведения, обряды, то есть обще­ственную мораль. Коллективное, или общее сознание, Дюркгейм на­зывал психическим типом общества.

Главной идеей, вдохновившей Дюркгейма, была идея социальной солидарности, стремление найти ответ на вопрос о том, какие связи объединяют людей в общество.

Натуралистический подход в понимании социальной дейст­вительности был преодолен и в творчестве известного культуролога Б. Малиновского (1884-1942). Культурные черты народов и отдель­ных ее представителей сравнительный анализ общечеловеческих традиций он ведет в социальном контексте.

Не отрицая фундаментального значения биологических по­требностей, Малиновский указывает на невозможность их удовле­творения чисто физиологическим способом. Этот процесс происхо­дит только через аппарат культуры. Наконец ярким примером культур-центристского подхода в лингвистике, было творчество Ф. Соссюра (1857-1913). Ученый рас­сматривал язык как систему отношений, изучать которые (а следова­тельно, и сам язык) можно лишь в современных условиях (на син­хроническом уровне).

Доминирование антинатуралистических социальных представлений четко просматривается в творчестве Г. Зиммеля (1858-1918). Общество у Зиммеля есть сложная система со струк­турно-функциональными связями, где каждый элемент (а элемен­том общества является действующий человек) зависит от всех дру­гих, а все другие зависят от него. Поэтому общество у него есть функция межиндивидуальных отношений.

Практически всем формам социальных взаимоотношений при­сущ антагонизм. Социальные отношения, по мнению Зиммеля, «встроены» в соз­нание вовлеченных в них людей, в результате каждый индивид является носителем множества образцов поведения. Причем, чем больше таких образцов, тем больше выбор у индивида и тем больше он ощущает себя свободным, осознавая при этом свою индивидуальность, свое «Я».

Еще одним примером зиммелевского анализа социальных яв­лений является изучение им моды. Мода, отмечает Зиммель, одно­временно предполагает и подражание, и индивидуализацию. Чело­век, следующий моде, одновременно и отличает себя от других, и ут­верждает свою принадлежность к определенному слою или группе.

Невозможность моды без стремления к индивидуализации Зиммель доказывает тем, что в примитивных обществах, характери­зующихся максимальной социальной однородностью и отсутствием стремления выделиться из общей массы, отсутствует и мода.

Причиной широчайшего распространения моды в современную эпоху, отмечает Зиммель, как раз и является процесс разложения ста­ринных, принимавшихся на веру убеждений, привычек, традиций, в ре­зультате чего более активными становятся временные, переходные формы. Отсюда засилье моды в искусстве, науке и даже в морали.


4. Общенаучное значение натуралистических и антинатинатуралистических исследовательских программ.


Итак, культур-центристская исследовательская программа в СГН, окончательно утвердившаяся в начале XX в., представляет со­бой более продвинутую в плане методологии социального познания парадигму. При этом, поскольку она не отменяет натуралистические представления, а может и включать их в себя, как это было видно на примере творчества Э. Дюркгейма, Б. Малиновского можно говорить о том, что она наиболее близка к тому, чтобы стать общенаучной со­циально-гуманитарной исследовательской программой.

Данные положения могут быть успешно проиллюстрирова­ны на примере решения проблемы соотношения биологического и социального в человеке, являющейся не только психологической, но и общей для всех СГН проблемой.

Вопрос соотношения биологического и социального непрост, он

лишь только начинает разрабатываться. Здесь еще много неясного, требующего углубленного научного изучения. Тем не менее, можно утверждать, что существуют ситуации, когда биологическое (врож­денное) определяет поведение человека, но возможно и превалирую­щее действие социального (приобретенного).

Благодаря гигантскому генегическому, потенциалу человечества и возможности его различного комбинирования, происходящего естест­венно, природно-генетический фонд каждого человека уникален. Чело­век является носителем генетической наследственности с широким спектром предпосылок для телесного строения, предрасположенностей к определенному виду деятельности и т. д.

Прежде всего передаются, по наследству анатомические, фи­зиологические особенности: предрасположенность к рождению близнецов, долгожительству, свойства нервной системы (возбужде­ние, торможение и др.), органические пороки и т. д. Известно так­же, что благоприятные анатомические и физиологические предпо­сылки играют существенную роль в достижении высоких спортив­ных результатов, поэтому служат важным критерием при отборе и подготовке спортсменов высокого класса.

Существует мнение, что генетически задан первоначальный уро­вень развития некоторых нервных клеток головного мозга. Отсюда имеет место врожденная специфичность образования нейронов в функциональные структурные единицы. Этим, в частности, объясня­ются музыкальные, математические задатки, предрасположенность к техническому творчеству и т. д. Например, точно установлен факт, что при одинаковых возможностях в обучении дети значительно, отлича­ются друг от друга по уровню, скорости и характеру научения.

Кроме того, к природным (врожденным) относятся такие пара­метры человека, как половые возрастные, нейродинамические свой­ства, которые в более общей форме выступают в виде темперамента, задатков, физиологических потребностей и др.

В результате каждый человек имеет не только уникальный те­лесный облик, но и обладает своей генетически обусловленной нор­мой реакции, т.е. индивидуальным способом реакции на влияние фи­зической и социальной среды. Поэтому многие природные особенно­сти обусловлены наследственно: представляют собой следствие ком­бинаций генов, записанных в молекулах ДНК.

Каждый человек от рождения наделен определенным геноти­пом, получаемым от родителей в форме задатков. Однако не следует думать, что эта наследственность жестко задана: возможны случаи, когда способности родителей могут и не передаваться детям. Поэтому в семье музыканта может родиться ребенок, не способный к заня­тиям музыкой, и, наоборот, у ничем не примечательных родителей может родиться одаренный ребенок.

В связи с этим перед генетикой, нейрофизиологией, психоло­гией и другими науками стоят огромные задачи по изучению генетической программы человека, его предрасположенностей и задатков с целью улучшения наследственности, сознательного планомерного преобразования природно передаваемых условий жизни человека.

Однако степень реализации биологических предрасположенно­стей, а значит, и сущность человека, в значительной степени зависят и от специфики социального окружения, среды. В зависимости от социальных условий генетически предрасположенные задатки могут быть как подавлены, так и развиты. Поэтому роль социальной среды огромна, а во многих случаях решающая.

Во многих случаях именно социальная составляющая в человеке задает его индивидуальность. Не случайно на этот факт обрати­ли пристальное внимание именно в эпоху Возрождения, когда мно­гогранная одаренность, самобытность, социальная активность каж­дого из тогдашних мастеров ценились особенно высоко.

Индивидуальность в виде социальных качеств по-разному прояв­ляется в зависимости от возраста. В детстве ребенок, подражая окру­жающим, хочет быть, с одной стороны, как все, но, с другой стороны, лучше всех, отсюда стремление выделиться в группе себе подобных.

На стадии юности имеет место стремление быть не таким, как все. Формируется свой язык, вкусы, мода, возможно "бунтарство".

Взрослый человек проявляет свою индивидуальность через общество, через набор общественно значимых ролей, которые ему приходит­ся выполнять. При этом роль должна не играться, а приниматься_всерьез в форме свободного и заинтересованного ее исполнения. Поэтому личность, становясь убежденным и свободным исполнителем общест­венных ролей, добровольно возлагает на себя определенные обязательства. Как говорил И. Кант, необходимо "дать себе закон".