Амурского государственного университета политика и право

Вид материала

Ученые записки

Содержание Некоторые вопросы формы государственного Проблемы реализации законодательства об Основные тенденции развития Статус органов государственной власти субъекта рф

Подобный материал:

• Амурского государственного университета политика и право, 3540.07kb.
• Юридический факультет амурского государственного университета, 4030.27kb.
• Государственного призрения нищих в XIX начале XX века, 461.77kb.
• Исторические трансформации и современное состояние религиозных традиций маньчжуров, 902.43kb.
• Программа российской научно-практической конференции, посвященной 10-летию научно-теоретического, 113.17kb.
• Юриспруденция Вадим Полянский. Он принял участие в работе подсекции «Интеллектуальная, 65.75kb.
• Субъекты аудиторской деятельности 12. 00. 03 гражданское право; предпринимательское, 407.02kb.
• Субъекты аудиторской деятельности 12. 00. 03 гражданское право; предпринимательское, 394.25kb.
• Экзаменационные вопросы по курсу «политология», 36.79kb.
• Открытй конкурс на право заключения государственного контракта Предмет государственного, 1024.57kb.

^ НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ ФОРМЫ ГОСУДАРСТВЕННОГО

УСТРОЙСТВА И ФЕДЕРАЛИЗМА В РОССИИ


Развитие нашей страны как сильного государства не может обойтись без рациональных, современных федеративных отношений, выстроенных с учетом всех геополитических, экономических, национально-культурных факторов. Их развитие требует упорядочивания системы внутригосударственных договоров, которые (наряду с федеративным договором) регулирует взаимоотношения Центра и субъектов Федерации. В последнее время они приобрели значение нового вида источников права. Но здесь в системе федеративных отношений требуется разрешить ряд проблем.

Во - первых, эти договоры не являются учредительными, и значит из факта их существования нельзя делать вывод о договорном характере нашей Федерации. Во - вторых, они заключены далеко не со всеми субъектами и не являются всеобщей формой регулирования отношений между Центром и регионами. в ряде случаев на содержание этих документов оказывали сильное влияние обстоятельства места, времени или иные соображения. В - третьих, у нас нет системы проверки конституционности этих договоров (ни предварительной, не последующей). Очевидно, что такая система контроля должна быть налажена с тем, чтобы внутригосударственные договоры не размывали единую структуру федеративного права и не заслоняли бы собой конституционные положения. В – четвёртых, у нас нет процессуальных норм, регулирующих порядок заключения таких договоров и рассмотрения возникающих в связи с этим споров. До сих пор не ведётся их государственный реестр, так что получить полное представление о системе этих нормативных актов, трудно.

Следующей проблемой, которую ставят перед юристами федеративное устройство нашего государства, является двухуровневость правовой системы, состоящей из федеративного законодательства и законодательства субъектов РФ. Необходимо обеспечить приоритет федерального закона. Недопустимо, что одна четвёртая актов, в том числе и конституции некоторых субъектов РФ, противоречат федеральным законам. Поэтому большая и плодотворная законодательная работа, которая ведётся в субъектах федерации, должна внимательно изучаться и обобщаться.

Мировой опыт федеративных отношений базируется на принципах кооперативного федерализма, взаимодействия и сотрудничества, усиливающих роль интеграции, согласительных инструментов и процедур. Мы тоже стремимся к этому. Однако бесконфликтного развития Федерации не бывает, поэтому, когда возникают серьезные трения, и угроза для нормальной жизни людей в любом из субъектов Федерации, Центр не может оставаться безучастным.

Как подчеркивает Баглай М.В. тезис о сильном государстве должен учитывать федеративный характер нашей страны и подразумевать усиление его роли на всех уровнях государственной власти, но не за счет дополнительной централизации управления. Следовательно, необходимо найти или создать правовые и конституционные основы для несилового устранения таких негативных явлений, как разрыв единого правового поля, вторжение субъектов РФ в деятельность территориальных федеральных органов власти. На данном этапе, по мнению Председателя Конституционного Суда РФ наша страна не нуждается в замене Конституции или коренном изменении закрепленного в ней механизма государственной власти. Напротив, усиление государства должно произойти на сложившейся конституционно-правовой основе, поддержанной всеми слоями общества. Нельзя не сказать о развитии современных представлений о сущности федеративного государства в обществе. Федерализм означает практику конституционного закрепления взаимоотношений союзного государства с государственными образованиями (штатами, землями, республиками и т.д.), реальное соблюдение федеративных отношений в деятельности государства, системе законодательства, повседневной жизни граждан.

федерализм-это система идей и взглядов, используемых при организации формы государственного устройства. Степень развития федерализма означает глубину, широту и качество проникновения в ткань общества идей и взглядов на особую форму государственного устройства, суть которой проявляется в двухуровневой государственно-правовой атрибутике.

представляется, что Россия никогда раньше не была федеративным государством и сегодня им еще не стала. Для понимания всего этого необходимо осмыслить исторические задачи федерализма.

1 задача-федерализм нужен для разрешения национального вопроса. При создании федеративного государства по национальному признаку никогда и нигде в мире еще не удавалось охватить интересы всех национальностей, а потому теоретически федерация может быть использована для разрешения национального вопроса, но практически, она никогда его не решит.

2 задача-федерализм нужен для децентрализации государственного управления. В демократическом обществе, признающем в полной мере права человека, федеративное устройство государства используется для реализации идеи свободного развития населения, образующего тот или иной регион.

исследования проблемы федерализма приводят к мысли, что федеративное государство( в отличие от правового)- это не какой-то идеал или эталон в государственно-правовом строительстве. Главная цель-формирование демократического государства, которое является условием не только реализации идей федеративного его устройства, но и постепенного отмирания самой идеи федерализма. Идеи федерализма, возникшие как реакция на абсолютистские, тоталитарные режимы, могут сами отмирать в условиях торжества демократического режима.

Родионова П.С.

Научный руководитель: Лагута М.Ф.


^ ПРОБЛЕМЫ РЕАЛИЗАЦИИ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА ОБ

АДМИНИСТРАТИВНЫХ ПРАВНОНАРУШЕНИЯХ

В ОБЛАСТИ ДОРОЖНОГО ДВИЖЕНИЯ


Стремительный рост в стране числа автомобилей (прежде всего, находящихся в личной собственности и собственности частных предприятий) резко опередил незначительный уровень развития дорожной сети и пропускной способности городских магистралей. Существующая ситуация объективно ведет к увеличению аварийности на дорогах, росту количества дорожно-транспортных происшествий, а также способствует увеличению ущерба от ДТП.

Основными причинами нарушений в этой сфере является: снижение дисциплины участников дорожного движения, вследствие либерализации административного законодательства, и реализации "автогражданки", недостаточное финансирование мероприятий по профилактике аварийности, отсутствие единой целевой программы по обеспечению безопасности дорожного движения.

Также причинами ДТП являются нарушения Правил дорожного движения водителями и пешеходами, несоблюдение норм и правил содержания и эксплуатации дорог. Выявляются многочисленные факты нарушения транспортной дисциплины, стандартов и ГОСТов не только водителями пассажирских транспортных средств, но и руководителями автотранспортных предприятий. При этом крайне велика латентность нарушений ПДД, по оценкам экспертов, таких нарушений совершается в 10 – 15 раз больше, чем выявляется.

Проблемы ответственности водителей, виновных в дорожно-транспортных происшествиях, состоят в обнаружении достаточных данных, указывающих на наличие событий административных правонарушений и производстве по делам об этих правонарушениях, реализация которых лежит на дорожно-патрульной службе Госавтоинспекции. Первая стадия этой деятельности осуществляется инспекторским составом, при этом осуществляется визуальное или с использованием контрольно-измерительной аппаратуры наблюдение за дорожным движением.

Осуществление инспекторским составом дорожно-патрульной службы административно-предупредительных мер в своей основе имеет гуманное предназначение охраны жизни и здоровья участников дорожного движения. Но реальная практика реализации их полномочий такова, что конечным ее результатом является не создание благоприятных условий для участников дорожного движения, а многочисленные конфликты, порождающие либо нервозность и даже страх участников дорожного движения. Их готовность подчиниться любому, в том числе незаконному, требованию инспектора, либо их агрессивное поведение. И эффект получается противоположным ожидаемому.

Для эффективности требуется изменение и в организации собственно проверки документов, поскольку чаще всего проверка имеет либо формальный характер, либо приводит к конфликту из-за излишней требовательности инспекторов. Это во многом связано с низким уровнем правовой культуры, которая зиждется на нежелании участников дорожного движения, в том числе и инспекторского состава, повышать свой правовой уровень в области законодательства об административных правонарушениях.

В современных условиях все более необходимым для установления факта нарушения правил дорожного движения становится использование технических средств контроля за дорожным движением. Эта проблема имеет две составные части. Первая состоит в скорейшем решении задачи оснащения ДПС современной контрольно-измерительной аппаратурой, позволяющей не только устанавливать, но и фиксировать событие административного правонарушения. Вторая часть проблемы состоит в правомерном обеспечении применения уже имеющихся технических средств контроля.

Еще одно из направлений деятельности в области безопасности дорожного движения это медицинское обеспечение, в реализации которого наблюдаются правовые пробелы. Многолетняя практика указывает на несовершенство нормативно-правового регулирования медицинских аспектов контроля за состоянием водителя. В действующем законодательстве РФ введено понятие «алкогольное опьянение». Однако определение этого понятия, его содержание законодательно не установлено. Еще более неразборчиво с точки зрения правового регулирования является проблема определения наркотического опьянения. Имеется большое число исследований в области психофизиологической надежности водителей, подробно исследованы личностные и характерологические особенности водителей, повышающие вероятность нарушения правил ДД и совершения дорожно-транспортных происшествий. Но результаты таких исследований в практическом плане не используются при отборе водителей из-за отсутствия соответствующей нормативной правовой основы.

В настоящее время наблюдаются некоторые положительные сдвиги в сторону улучшения данной ситуации, но решение указанных проблем возможно лишь в комплексе. Это не только усиление ответственности должностных лиц, в чьи обязанности входит надзор за состоянием дорог, техническим состоянием транспортных средств, медицинским состоянием водителей, но и улучшение состояния дорог, усовершенствование и введение новых специальных технических средств, связь ГИБДД с общественностью, пропаганда соблюдения правил дорожного движения. И в заключение замечу, необходимы специальные суды для рассмотрения дел об административных правонарушениях.  По сути, новый КоАП подвел нас к необходимости формирования самостоятельной системы (подсистемы) судов - для рассмотрения дел об административных правонарушениях, хотя конкретно об их создании в нем не говорится ни слова.

Юлун А.К.

Научный руководитель: Ковтун И.П.


^ ОСНОВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ

ДОГОВОРНОГО ПРАВА В РИМЕ


Развитие современного гражданского права диктует необходимость изучения основных тенденций эволюции договорных отношений в исто­рическом процессе. Закономерности, обусловившие развитие римского договорного права, действуют и в современном праве, в то время как специфические историко-национальные обстоятельства остались в прошлом. При анализе тенденций возникают трудности, связанные с тем, что современное представление о римском праве но­сит фрагментарный характер. Поэтому исследовать все тенденции не представляется возможным. Тем не менее можно выделить три основные их группы.

1. Движение от формальных договоров к неформальным. Формализм - специфическая черта римского договорного права. Су­ществовали два вида формализма: древ­ний и новый. Различия между ними заметны при рассмотрении двух групп предпосылок образования и развития формализма. Социально-экономические предпосылки заключались в том, что сложная процедура заключе­ния сделок в ус­ловиях господства натурально-патриархального хозяйства никого не стесняла. Формы сделок носили «действительный характер», т. е. они означали то, что выражали вовне. Другая предпосылка связана с тем, что древние римляне не отличали форму сделки от ее сущности. Таким образом, формализм можно определить как особый порядок оценки сделок, при котором юридические послед­ствия связывались только с заранее определенной их формой.

Если древний формализм был вызван прямолинейностью юридического мышления, то новый формализм был создан сознатель­но на основе практических интересов развитого гражданского оборота. Причины его возникновения: необходимость контроля за деятельностью частных лиц; для обеспечения интересов третьих лиц, положившихся в своих дальнейших планах на волеизъявление стороны. Формализм придает договору бесспорность, что позволяет легко определить положение сторон в гражданско-правовых отношениях. Р. Иеринг подчеркивал, что форма­лизм, будучи «железной дисциплиной юридических сделок», — враг су­дебного произвола, т. е. определенная гарантия прав сторон. Потребность в рациональном формализме, договорное право испытывает до сих пор. Примером тому служит вексель. Его исторической предтечей являлась стипуляция, которую они характеризуют как устный вексель. Развитой гражданский оборот заинтересован в известной доле формализма.

Развитие неформальных до­говоров показало, что право начинает различать за формой сущность сделки, а это влияет на изменения в толковании до­говора.

2. Эволюция толкования договоров. В римском праве существовало две группы договоров: договоры строгого права (strict iuris) и дого­воры доброй совести (bonae fidei). Формализм повлиял на строгость древнейших договоров: это выражалось в культе буквального текста договоров. С развитием экономики, изменением представлений о праве на форму стали смотреть как на средство выражения мысли. В право вошли моральные ка­тегории «справедливости», «добросовестности», и римские юристы определили этот способ интерпретации как толкование по доброй совести. М. Бартошек различал конт­ракты bonae fidei и stricti iuris по “особенностям исковой за­щиты”: право обращало внимание на содер­жание сделки, на волю сторон, признавая в ней «истин­ную созидающую силу всякой сделки». В современном праве интерпретация договоров пользуется реципированными принципами bonae fidei.

3.Эволюция договоров по критерию и формам ответственности.Особенности древней договорной ответственности: носила личный характер (т.е. санкции имели уголовный оттенок), наступала в форме внесудебной расправы (самоуправство). Вина не была усвоена древним правосудием, т. к. древний римлянин оценивал несправедливость не по причинам, а по последствиям. По закону Петелия IV в до н. э. кредиторы были лишены права взыскания без судебного разбирательства, ответственность должника приобрела имущественный характер. Подобное понимание обязательства существует и в на­стоящее время.

Ответственность в развитом римском праве строилась на принципе вины, имеющая две формы: умышленное при­чинение ущерба (dolus) и неосторожность. Неосторожность - «обратная сторона» той осмотрительности, которую должен проявлять участник договора для обеспече­ния его надлежащего исполнения. Различали грубую неосторожность (culpa lata) и легкую (culpa levis). В советский период трактовка вины приняла уголовноправовой характер, что породило трудности при установлении форм вины. Новый ГК (ст. 401) связал вину с понятиями осмотрительности и заботливости.

В заключение хотелось бы подчеркнуть, что именно вследствие воздействия этих тенденций была создана настолько развитая система права, что в результате рецепции она превратилась в наиболее значимое и влиятельное правовое сооружение в мире.


Чубукина О.Е.

Научный руководитель: Чердаков С.В.


^ СТАТУС ОРГАНОВ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ СУБЪЕКТА РФ

В СВЕТЕ РЕШЕНИЙ КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА РФ


Как известно, Конституция Российской Федерации 1993 г. внесла принципиальные изменения в основы конституционного строя, в государственное устройство Российской Федерации, в принципы организации и осуществления государственной власти. Но при этом уделила весьма мало внимания правовому регулированию организации власти в субъектах Федерации, предоставив им право на самостоятельное установление системы органов государственной власти, и закрепила необходимость соответствия системы региональных органов государственной власти: во-первых, основам конституционного строя, а во-вторых, общим принципам организации органов государственной власти субъектов Федерации, закрепленным в Федеральном законе «Об общих принципах организации законодательных (представительных) органов государственной власти субъектов Российской Федерации»³⁹². Названный закон, вступив в силу 19 октября 1999 года, определил, исходя из конституционно установленного принципа равноправия субъектов РФ, федеральные стандарты статуса органов государственной власти субъектов РФ, отнес к компетенции субъектов РФ регулирование ряда важных составляющих правового положения органов государственной власти: наименования, структуры, срока полномочий органов государственной власти, численности депутатского корпуса.

Данный Федеральный закон в статье 1 закрепляет принципы деятельности органов государственной власти субъекта РФ, а именно, единство системы государственной власти; разделение государственной власти на законодательную, исполнительную и судебную в целях обеспечения сбалансированности полномочий и исключения сосредоточения всех полномочий или большей их части в ведении одного органа государственной власти либо должностного лица.

В соответствии со ст. 2 данного Федерального закона систему органов государственной власти субъекта Российской Федерации составляют: законодательный (представительный) орган государственной власти субъекта РФ; высший исполнительный орган государственной власти субъекта РФ; иные органы государственной власти субъекта РФ, образуемые в соответствии с конституцией (уставом) субъекта РФ. Конституцией (уставом) субъекта может быть установлена должность лица субъекта РФ.

Законодательный (представительный) орган государственной власти субъекта РФ является постоянно действующим высшим и единственным органом законодательной власти субъекта РФ. Право законодательной инициативы в законодательном (представительном) органе государственной власти субъекта РФ принадлежит депутатам, высшему должностному лицу субъекта РФ (руководителю высшего исполнительного органа государственной власти субъекта РФ), представительным органам местного самоуправления. Конституцией (уставом) субъекта РФ право законодательной инициативы может быть предоставлено иным органам, общественным объединениям, а также гражданам, проживающим на территории данного субъекта РФ.

Система органов исполнительной власти в субъекте РФ устанавливается во главе с высшим исполнительным органом государственной власти субъекта РФ. Структура исполнительных органов государственной власти субъекта РФ определяется высшим должностным лицом субъекта РФ (руководителем высшего исполнительного органа государственной власти субъекта РФ) в соответствии с конституцией (уставом) субъекта РФ.

В условиях отсутствия выше названного закона существенную роль в организации государственной власти в субъектах РФ сыграли решения Конституционного Суда РФ. Данный орган вынес целый ряд постановлений, касающихся определения соответствия Конституции РФ положений конституций, уставов и иных нормативных правовых актов субъектов Федерации об организации системы органов государственной власти субъектов Российской Федерации. В этих решениях, главным образом, в мотивировочной части, содержались правовые позиции Конституционного суда РФ, способствовавшие как уточнению способов регулирования правовыми актами субъектов Федерации конкретных вопросов организации законодательных и исполнительных органов власти субъектов Федерации, так и принципов их законодательного урегулирования на федеральном уровне. В 1995-1998 гг. были вынесены постановления в отношении соответствия Конституции России законов и нормативных правовых актов 18 субъектов Федерации: семи республик (Чувашская, Северная Осетия – Алания, Башкортостан, Удмуртская, Хакасия, Мордовия, Коми), двух краев (Алтайский, Ставропольский), семи областей (Калининградская, Читинская, Московская, Воронежская, Пермская, Волгоградская, Тамбовская), двух городов федерального значения. В 6 случаях ставился вопрос о соответствии Конституции РФ учредительного акта, в 17 случаях – законов и в 5 случаях – других нормативных правовых актов³⁹³.

В решениях Конституционного Суда содержатся важные правовые позиции, оказавшие влияние на государственное устройство в субъектах РФ. Так, 25 декабря 1995 года Конституционный Суд РФ рассмотрел на пленарном заседании дело по запросу администрации Алтайского края. Администрация оспаривала одиннадцать статей Устава, которые в той или иной степени регламентируют вопросы образования органов государственной власти Алтайского края, разграничения их полномочий и порядка взаимодействия. Администрация полагала, что этими статьями Устава грубо нарушены принцип разделения властей и самостоятельность органов государственной власти, а также право граждан участвовать в управлении делами государства, в частности избирать главу администрации края. Администрация Алтайского края в своем запросе доказывала, что шесть положений Устава нарушают баланс властей в пользу законодательной власти и ограничивают законные полномочия исполнительной. Например, по Уставу глава администрации избирается Законодательным Собранием; Законодательное Собрание утверждает структуру Совета администрации и может выразить им недоверие, отстранить от должности не только главу администрации, но и значительный круг должностных лиц администрации. Администрация края в своем запросе настаивала на том, что население края имеет полное право выбирать главу администрации, а Устав их такого рода права лишает, подменяя прямое волеизъявление избирателей выбором Законодательного Собрания.

Из положения о том, что органы власти вправе действовать лишь в пределах установленной для них компетенции, логически вытекает запрет любого органа власти осуществлять полномочия, не принадлежащие ему и закрепленные другими органами. С запретом вторгаться в компетенцию других органов власти, тесно связан принцип самостоятельности органов законодательной, исполнительной и судебной власти. Этот принцип сформулирован в ст.10 Конституции РФ наряду с принципом разделения властей³⁹⁴.

Постановление было оглашено 18 января 1996 года, где Конституционный Суд РФ признал не соответствующими Конституции РФ четыре положения Устава Алтайского края³⁹⁵. Согласно абзацу 2 части четвертой статьи 71 Устава право подписывать законы края предоставлено председателю Законодательного Собрания. Конституция Российской Федерации относит принятие законов к исключительному видению законодательных органов, одновременно она предусматривает право вето и промульгацию (подписание и обнародование) федеральных законов главой государства как существенный элемент законотворческой процедуры, обеспечивающий разделение властей, как гарантию от возможных ошибок. В результате закон, принятый органом законодательной власти, обретает силу правового акта единой государственной власти. Принятие и промульгация законов одним и тем же органом нарушили бы баланс властей в сфере законотворчества. Все это существенно и для законодательного процесса на уровне субъекта РФ, где промульгация в принципе осуществляется главой администрации. Глава администрации приобретает право вето в отношении принятых законодательными органами законов, а также право подписать и обнародовать закон. Устав может уравновесить эти полномочия путем закрепления порядка преодоления вето главы администрации и его обязанности подписать закон при выполнении определенных условий.

Неконституционны также часть 3 статьи 81, абзац 2 части 1 статьи 82 и часть 2 статьи 83 Устава Алтайского края, согласно которым глава администрации избирается Законодательным Собранием; Законодательное Собрание утверждает структуру Совета администрации и основных руководителей администрации и может выразить недоверие им, отстранить от должности не только главу администрации, но и значительный круг должностных лиц администрации; глава администрации обязан ежегодно представлять Законодательному Собранию доклад о своей деятельности и деятельности исполнительной власти края. Конституционный принцип единства государственной власти требует, чтобы субъекты РФ в основном исходили из федеральной схемы взаимоотношений исполнительной и законодательной власти. Поскольку согласно Конституции Российской Федерации, законодательная и исполнительная ветви власти являются самостоятельными, недопустимо, выходя за пределы, предусмотренные Конституцией РФ, закреплять в Уставе нормы, ставящие исполнительную власть в подчиненное по отношению к представительному органу положение.

Конституция РФ не содержит прямого указания в отношении порядка избрания глав исполнительных органов государственной власти субъектов РФ. Однако она предусматривает в статье 3 (ч. 2), что народ осуществляет свою власть непосредственно, а также через органы государственной власти. И смысл этой статьи в ее взаимосвязи со статьей 32 Конституции РФ, закрепляющей право граждан избирать органы государственной власти, вытекает, что высшее должностное лицо, формирующее орган исполнительной власти получает свой мандат непосредственно от народа и перед ним ответственно. Порядок формирование исполнительной власти субъектов РФ на основе прямого избрания глав администраций предусматривается в большинстве принятых уставов субъектов РФ. В уставе Алтайского края было установлено иное: главу администрации избирает Законодательное Собрание; им может быть избран гражданин РФ, отвечающий предусмотренным требованиям. Законодательное Собрание, в свою очередь, превратилось в своеобразную избирательную коллегию, и решение этой коллегии подменяло прямое волеизъявление избирателей.

Такой порядок избрания не соответствует Конституции РФ и действующему законодательству. Избранный в таком порядке глава администрации не может считаться легитимным независимым представителем исполнительной власти, поскольку ни законодательная, ни исполнительная власть не вправе определять одна для другой ее представителя, в том числе федеральных органов. С учетом сформулированной в устанавливающей части Постановления правовой позиции Конституционный Суд признал такой порядок избрания не соответствующим Конституции РФ и действующему законодательству.

Представительный орган не может также утверждать структуру Совета администрации. Это полномочие главы администрации, поскольку он несет ответственность за деятельность исполнительной власти. Таким образом, перечисленные нормы Устава Алтайского края, ограничивающие самостоятельность исполнительной власти и наделяющие представительный орган власти функциями, выходящими за пределы законотворчества, создают явный дисбаланс в полномочиях властей.

Этот вывод Конституционного Суда вызвал противоречивую реакцию среди ученых и политиков. Одни сочли, что Суд взял на себя не свойственную ему функцию законодателя. Другие оценили этот вывод как принципиально важный момент в развитии правового оформления фактически складывающихся отношений «политической модели регионального законодательства». Иная позиция по данному постановлению Конституционного Суда РФ, как известно, была выражена во мнении судьи Г.А.Гаджиева и в особых мнениях судей Ю.Д.Рудкина и Н.В.Витрука³⁹⁶.

Выводы, отраженные в комментируемом постановлении Конституционного Суда развивались в последующих его постановлениях (от 1 февраля 1996 г. по Читинской области, от 10 декабря 1997 г. по Тамбовской области и др.). Они воспроизводились и уточнялись в определении Суда: от 11 июня 1999 г. № 96-О по Владимирской области; от 14 января 1999 г. № 37-О по Калининградской области; от 9 апреля 1998 г. № 56-О по Сахалинской области. Трактовки сути разделения властей есть и в других постановлениях Конституционного Суда.

Как уже отмечалось выше, аналогическую оценку организации власти в субъектах со стороны Конституционного Суда получили нормы Устава Читинской области (п.«р» ч.2 ст.57 и п. «з» ч. 1 ст.67), причем в решениях «по Читинскому делу» Суд прямо подчеркнул, что «освобождение от должности с согласия Думы фактически лишает администрацию области возможности действовать в качестве самостоятельного исполнительного органа государственной власти в условиях разделения властей» (п.5 мотивировочной части постановления от 1 февраля 1996 г.)³⁹⁷. Признавая принципиальную допустимость парламентского контроля над деятельностью исполнительной ветви власти как власти, исполняющей закон, Конституционный Суд неоднократно подчеркивал, что элементы подконтрольности и подотчетности исполнительной власти «не должны противоречить принципу разделения властей и служить основанием для умаления в целом статуса исполнительной власти как самостоятельной» и не соответствуют «принципу разделения властей в той мере, в какой этим вводятся общая подотчетность исполнительной власти по всем вопросам ее компетенции власти законодательной, с правом последней давать какие-либо указания или принимать решения, непосредственно влекущие ответственность должностных лиц исполнительной власти» (абз. 13 п.6 мотивировочной части постановления от 17 января 1996 г.).

Необходимо отметить, что решения Конституционного Суда оказали и продолжают оказывать влияние на региональное законодательство, особенно на корректировку уставов субъектов РФ, принятых в 1994-1995 гг., и на содержание впервые принимаемых уставов (например, Устав Липецкой области). Не смотря на то, что правовые акты органов государственной власти Амурской области не рассматривались высшим судебным органом конституционного контроля и, соответственно, он не принимал постановлений об их конституционности, решения Конституционного Суда России по поводу законодательных актов субъектов РФ, актов федерального законодательства оказали влияние на амурское законодательство. Опираясь на решения Конституционного Суда, органы государственной власти Амурской области либо по аналогии устраняли вскрытые противоречия, либо находили подтверждение адекватности осуществляемого ими правового регулирования требованиям Конституции РФ. Так, особое влияние на содержание законодательных актов Амурской области (прежде всего - Устава) оказали те Постановления Конституционного Суда, в которых, при оценке положений правовых актов на предмет их конституционности, давалось толкование неприкосновенности депутата представительного органа субъекта, некоторым аспектам законодательного процесса на уровне субъекта Федерации, взаимоотношениям его законодательного исполнительного органов и др³⁹⁸.

Нельзя не отметить и тот факт, что в выступлениях Президента России В.В. Путина неоднократно была озвучена мысль, что важнейшим фактором укрепления государства является единство исполнительной власти в стране, вытекающая из смысла и буквы статьи 77 Конституции РФ. Фактически речь идет о том, что по предметам ведения Российской Федерации и по предметам совместного ведения органы исполнительной власти в центре и в субъектах Федерации образуют единую систему власти и соответственно должны работать как целостный соподчиненный единый организм³⁹⁹. Продолжением сказанного стало вступление в силу 11 декабря 2004 г. Федерального закона «О внесении изменений в Федеральный закон «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов РФ» и в Федеральный закон «Об основных гарантиях избирательных прав и право на участие в референдуме граждан РФ» № 159 - ФЗ. С принятием данного Федерального закона произошло изменение порядка избрания высшего должностного лица субъекта РФ и усиление влияния Президента России в данном процессе. Согласно данному Федеральному закону, гражданин Российской Федерации наделяется полномочиями высшего должностного лица субъекта РФ (руководителя высшего исполнительного органа государственной власти субъекта РФ) по представлению Президента Российскоц Федерации законодательным (представительным) органом государственной власти субъекта РФ. Президент РФ наделяется правом роспуска законодательного (представительного) органа субъекта РФ, а также правом отрешения высшего должностного лица субъекта РФ. Тем самым из данного Федерального закона прослеживается радикальное изменение как порядка избрания высшего должностного лица местного самоуправления, взаимодействия исполнительной и законодательной (представительной) ветвей власти регионов, так и взаимодействия Президента России с органами государственной власти на местах. Противники реформы порядка избрания губернаторов используют довод, согласно которому нарушается ч.2 ст.55 Конституции РФ, которая гласит, что в РФ «не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина». Заявляют, что введение нового порядка выбора губернатора якобы «отбирает» у граждан субъектов РФ конституционное право избирать губернаторов. Но такого Федерального конституционного права гражданина Конституция РФ не устанавливает⁴⁰⁰. В Конституции РФ о прямых выборах говорится только в отношении Президента РФ (ч.1 ст.81), нет даже указаний на прямые выборы Государственной думы, а Совет Федерации, как известно, вовсе не избирается гражданами. Следовательно, Конституция РФ не препятствует возможности установить Федеральным законом любой способ формирования исполнительного органа субъектов РФ. Критики президентской инициативы ссылаются также и на решения Конституционного Суда РФ по Алтайскому краю 1996 г., в котором, как уже отмечалось, Конституционный Суд, высказался против непрямых выборов губернатора законодательным органом края. При этом надо отметить, что тогда действовало соответствующее законодательство. При изменении законодательства может измениться и правовая позиция Конституционного Суда⁴⁰¹.

Подводя итог, необходимо отметить, что в современной правовой системе России значение решений судебного органа конституционного контроля нельзя недооценивать, что объясняется, в первую очередь, пробелами действующей Конституции и законодательства, в том числе, об организации государственной власти в субъектах Российской Федерации. Решения Конституционного Суда РФ постепенно, эволюционным путем от предмета научных споров прочно вошли в практику деятельности исполнительных, законодательных судебных органов государственной власти Российской Федерации и субъектов Федерации. Противоречия, возникающие в конституционной юстиции на уровне субъекта Федерации и способы их разрешения, позволяют говорить о реализации решений Конституционного суда РФ в законотворчестве субъекта Федерации. Конечно, решения Конституционного Суда, - как, впрочем, и любые другие результаты деятельности людей, - не могут быть абсолютно безупречными. Но очевидно и другое – какие бы спорные моменты ни содержались в решениях Конституционного Суда, они не могут опровергнуть той конструктивной роли, которую Конституционный Суд сыграл в первые годы после принятия новой Конституции России и которую он продолжает играть сейчас, когда произошло глубокое обновление федерального законодательства, когда сложилось законодательство субъектов РФ и когда сама Конституция уже не является, строго говоря, «новым» документом. Констатация этих заслуг Конституционного Суда справедлива, конечно, не только в связи с его решениями по вопросам организации государственной власти в субъектах РФ, но и в отношении его деятельности в целом.

Нельзя не согласиться с профессором М.А. Митюковым, который отмечает, что при всем многообразии рычагов обеспечения верховенства Конституции РФ и федерального законодательства особое место в этом механизме занимают решения Конституционного Суда России. Их нормативный характер, непосредственное действие, общеобязательность и юридическая сила, позволяющая интерпретировать конституционные нормы и дисквалифицировать акты федерального и регионального законодательства, а также косвенным образом давать оценку правоприменительной практики, придают этим решениям высокий авторитет⁴⁰².