И. Потанина пособие для начинающих шантажистов пролог

Вид материала

Содержание

20. Глава двадцатая, в которой дело начинает потихоньку распутываться, а герои, напротив, запутываются окончательно.
21. Глава двадцать первая, в которой дела сердешные снова принимают неожиданный поворот.

Подобный материал:

1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 ... 15

^ 20. Глава двадцатая, в которой дело начинает потихоньку распутываться, а герои, напротив, запутываются окончательно.

Виктория говорила, говорила, говорила, уже даже не замечая катящихся по щекам слез, не вытирая их.

А теперь этот шантаж. Понимаешь, Александру я рассказывала про себя всё. Он очень хорошо меня изучил за эти десять дней. Я сама, дура, открывалась. Похоже, он засек моё появление в Клубе Знакомств и не растерялся. Схватился сразу за фотоаппарат. Возможно, Санька был его сообщником. А может, Александр действовал самостоятельно… Последовать по пятам за увозящим меня такси было совершенно не сложно. Тем более, что, я знаю, у Александра есть машина. Представляешь, он дождался, пока Санька уедет, наделал свои гадкие фотографии, и ушел, хладнокровно бросив меня замерзать! Я рассказывала ему про мужа. Боюсь, он попытается воспользоваться этой информацией, шантажируя меня еще и ею. Черную розу, в данном случае, можно расценивать, как открытое объявление войны. Откуда я знаю, может, он и вправду записывал наши разговоры на диктофон. Боже, как я смогла позволить себе так расслабиться! Господи! Что же это за мир такой, где каждый сам за себя, где надо всегда знать, что,одалживая человеку топор, ты рискуешь остаться без головы! Ведь он предал меня, даже он предал, ради каких-то денег, ради этих, как он сам говорил «дурацких бумажек»!»

Виктория в очередной раз слово в слово повторяла сейчас мои мысли. Я сидела, боясь шевельнуться. Малейшее движение могло расплескать наполнявшую меня до краёв боль и вылиться истерикой на совсем уже расшатавшиеся нервы Виктории. Такого удовольствия я ей доставить не могла. Итак, он предал меня. Шурик (а описываемый Викторией Александр являлся моим бывшим вторым мужем) предал меня. Это я придумала когда-то игру «мечталки», я открыла, как прекрасны ночные прогулки по безлюдному городскому парку. Половина фраз, которыми он обхаживал Викторию, была дословно переснята с наших с Шуриком диалогов. Как он мог?! Все бережно хранимые моей памятью привычки, словечки, манеры, почти интимные, выращенные между нами временем, дарованные откуда-то свыше, - всё это он собрал в кучу, дабы бросить к лакированным шпилькам другой женщины. И главное, кому?! Искусственной до последнего зуба карьеристке с пластмассовой душонкой и сердцем из папье-маше… Он, так отчаянно боровшийся за естественность, вдруг кардинально изменил свои взгляды. Ради чего? Ради денег? Всё это никак не поддавалось никакой логике. Неужели нельзя было придумать что-нибудь своё, не оскверняя воспоминания о нас прикосновениями посторонних?! И почему он ничего не рассказал мне? Мог бы довериться, объясниться… Я вдруг вспомнила, как Шурик отреагировал, заметив, что в Форде со мной ездила женщина. Он врал мне тогда про дедуктивный метод! Зачем? Неужели нельзя было прямо спросить, не Силенскую ли я подвозила… Неужели я настолько не заслуживаю доверия? Больше всего мне хотелось сейчас встать и уйти. Прочь от этого лживого маскарада! Не видеть никого, не знать, не общаться… Потому что общаться, не веря, мне было больно, а верить я больше уже не могла.

Дверной звонок, коротко рыкнув, прервал мои рассуждения. И я, и Виктория разом кинулись к зеркалу, приводить себя в порядок.

Смотреться в одно зеркало – плохая примета, - неудачно пошутила Вика, вытирая подтеки под глазами, - Влюбимся в одного и того же.

Я истерически расхохоталась. Виктория испуганно шарахнулась и пошла открывать дверь. Смех вывел меня из ступора. Злое веселье в обнимку с азартом пьяно покачивались в моем воспаленном мозгу. Я едва сдерживалась, чтобы не наделать глупостей. Подтянутое и напряженное отражение насмешливо щурилось на меня из зеркала. Стало вдруг отчетливо ясно, что отстраняться сейчас я не имею ни малейшего права. Начатый спектакль необходимо было доиграть до конца. Тем паче, что теперь я пошагово знала, что именно делать дальше. Увы, время близилось к полуночи, а, значит, пришлось отложить воплощение уже сложившегося в мыслях плана на завтра. Не решившись беспокоить домашних Шурика в такое время, я пообещала себе завтра же узнать истинные намерения второго бывшего мужа, пока никому не выдавая его личности.

Умница Жорик принес дешевое печенье, чем еще больше расстроил и без того страдающую Викторию. Недовольно сверкнув глазами, но, как и должно, изображая добродушную улыбку, она на цыпочках вышла из комнаты, дабы заняться организацией чаепития.

Ты чего такая электрическая? – Жорик недоверчиво склонил голову, потом выставил руку ладонью вперед и коротко коснулся моего лба, - Так и есть, бьёшься током.

Он одернул ладонь, а я непроизвольно стала ощупывать собственное лицо. Жорик по-доброму засмеялся.

Это я образно, - пояснил он.

Я, устыдившись собственной реакции, обиженно промолчала. Окружающий мир вдруг сделался расплывчатым, и я отвернулась, чтобы скрыть появившиеся слёзы. Если бы Жорик начал утешать меня, я бы, наверное, сгорела от стыда и жалости к себе.

Одна явно только что успокоилась, другая переняла эстафету, - недовольно заворчал бывший опер, - В чем дело, барышни? Подключите меня, я тоже с удовольствием с вами порыдаю. Кого оплакиваем? Если меня, так зря. Я вот он, живой и невредимый. А других оплакивать при наличии меня глупо – я всё равно лучше. Это я точно знаю.

Жорик, таки, добился своего, я улыбнулась в ответ на его ёрничанья. Глаза высохли, так и не успев выдавить ни слезинки.

Не обращай внимания, - я развела руками. – Что с нас взять. Всё спорим свои низменные споры, горюем игрушечные горести, рассуждаем бездумные рассуждения. Ты сам говорил, бабы.
Быстро обучаетесь, барышня, - Жорик опустился на корточки напротив моего кресла и заглянул мне в лицо, - А теперь рассказывай, что произошло. А то я тоже ничего не расскажу! – категорично и серьезно добавил он, предвидя мой отказ от откровенности.

Вошедшая с пластмассовой вазочкой для печенья и радушием из того же материала Виктория спасла меня от необходимости отчитываться. Вика пригласила всех пройти на кухню. Попадая на подобные кухни, я всегда проникаюсь огромным уважением к их хозяйкам. На мой взгляд, без высшего технического образования орудовать здесь было невозможно. Лично мне было намного проще сделать всё вручную, чем превратиться в укротителя всех этих кухонных комбайнов, посудомоечных машин, электрических плит и разумных пылесосов. Я откровенно побоялась бы оставаться наедине с таким количеством техники. Впрочем, ни одна из моих обеспеченных подруг никогда не рискнула бы подпустить меня к своей дорогостоящей аппаратуре, зная, что разумная техника не выдерживает моего хаотичного поля и ломается при малейшем моем прикосновении.

Значится, так. Новости весьма неважные, - Жорик, убедившись, что мы обе не в настроении что-либо рассказывать, решил начать первым, - Санька утверждает, что никакого отношения к шантажу не имеет. Я склонен ему верить. Парню пообещали скостить срок, признайся он, где пленка. Он даже пытался признаваться, - усмехнулся Жорик, - Выдумывал какие-то несуществующие тайники. Потом, когда я задал пару вопросов по существу, Санька и сам признался, что понятия не имеет, о чем его спрашивают. В общем, дело наше запутывается еще больше. Загадочный шантажист почему-то оказался в нужном месте в нужное время да еще и с фотоаппаратом… Слишком много совпадений. В жизни так не бывает, - Жорик оглядел нас с Викторией, - Мне кажется, что мы не знаем пока какой-то очень важной детали. Единственная ниточка к шантажисту – этот ваш лжежурналист, расспрашивающий Дарью. Завтра займусь подробным расследованием его личности.

«Ну вот!» – мысленно заныла я, - «Теперь мне ещё придется играть в догонялки с профессиональным оперативником»

Обстоятельства изменились, - устало заговорила Виктория, - Я теперь практически знаю, кто шантажист.

«О нет! Как я могла наивно рассчитывать, что Виктория не станет открываться оперу? Неужели она сейчас расскажет всё Жорику? Но ведь тогда ей придется признаться в доведении собственного мужа до самоубийства…» Я принялась строить Виктории предупреждающие рожи за спиной опера. Вика незаметно кивнула мне. «Я знаю, что делаю, отвяжись,» - говорил её взгляд. Самое тяжелое, это понимать, что вот сейчас, на твоих глазах будет предпринято нечто непоправимо ужасное, и не иметь никакой возможности это предотвратить. С момента раскрытия Викторией Жорику тайны черной розы, вычисление личности шантажиста становилось делом времени.

Псы спущены, травля началась, осталось только дождаться финала. Жертва знает о преследователях, тяжело дышит, поминутно оглядывается и перебирает ногами изо всех сил. Успеть! Успеть добежать до спасительной черты, за которой «свои», за которую нет входа служителям порядка. Нарядные кружевные барышни из зрительного зала восторженно хлопают белоснежными ладошками и требуют от гордо выпячивающих животы кавалеров бинокли. Они-то знают, что никакой «черты» не существует, что миф о ней придуман специально, дабы спровоцировать «неустойчивых» на преступление и обеспечить элитное население завораживающим зрелищем. Они-то знали, что преступник обречен. Псы неутомимы, они будут преследовать жертву всегда. Пока, окончательно выбившись из сил, жертва не прекратит преследование сама, развернувшись лицом к преследователям и, соответственно, к жаждущему крови залу. Так будет, потому что так заявлено в программке. И благоухающие барышни пытаются не упустить ни единой подробности. Им хочется быть ближе к жертве, хочется подробнее рассмотреть каждую каплю выделяемого ею пота, острее прочувствовать привкус страха и бессилия, которыми покроется всё в радиусе метра вокруг роковой схватки. Им интересно. Им нужно видеть. Чтобы потом назидательным полушепотом рассказывать подругам и детям, как зло было настигнуто и наказано. Внутренне содрогаясь от ужаса и, в то же время, испытывая какое-то сладостное возбуждение при воспоминаниях. Не видя ничего неестественного в том, что за одну единственную провинность, за одну единственную попытку вырваться из объятий серости и нищеты, человека скормили механическим (ибо на службе у государства любые псы становятся механическими) псам.

Ты в порядке? – Жорик тряс меня за плечо, - Катерина, не пугай меня!

Воображение отпустило, и я вернулась на Викину кухню.

Извини, задумалась, - я чрезмерно резко откинула его руку, залпом выпила полчашки горячего чая, даже не ощутив, как обжигает он горло.
С ней бывает, не обращай внимания, - услужливо объяснила всегда готовая меня унизить Виктория, - Она у нас слегка не в себе. Если вдруг о чем всерьез задумается, выпадает из реальности. Я её всё гоню к психотерапевту, а она сопротивляется. Я, честно говоря, тоже б не пошла. Зачем такой дар убивать анализом?
А чего ж тогда гонишь? - язвительно спросила я.
Ну не могу же я открыто признать, что одобряю твоё сумасшествие, - пожала плечами Вика, - Ну, рассказывай, что на этот раз показывали?

Я ужаснулась, вспомнив о приписываемых мне Викторией пророческих данных.

Чепуху всякую, - деланно бодро отмахнулась я, - Запугивали всячески. Это просто сегодняшняя сцена с Санькой на моё воображение так повлияла, - уговаривала я сама себя, - Теперь всякие погони видятся.
Будем надеяться, что это было видение о прошлом, - задумчиво произнесла Виктория.
Прекратите мистифицировать! – возмутился Жорик, - И так голова скоро лопнет от всего этого. Итого, что мы имеем? - он снова принялся что-то чертить на салфетке.

Опыт показывал, что подобные, на первый взгляд совершенно безобидные, манипуляции бывшего опера приводили к поимке преступника. Я готова была наброситься на него и отобрать рисунок.

Шантажист является работником Клюшкиного агентства, нанятым когда-то Викторией… Достойное поведение для человека, дорожащего собственной репутацией, ничего не скажешь! Этот шантажист кидается цветами, дабы открыть свою личность. Хочет подтвердить обширность познаний о жертве. Виктория, вы явно недоговариваете что-то… Какого именно обвинения Вы опасаетесь?
Одного того, что я была клиентом Агентства Пикантных Услуг достаточно. Кроме того, я многое рассказывала о себе, о чем предпочитаю молчать сейчас, - холодно ответила Вика, - Да и, пожалуйста, избегайте впредь насмешливого тона в отзывах о моем поведении. Мне придется уволить Вас, а это не рационально.

Жорик моментально сделался презрительно - корректным.

Прошу прощения. Я нечаянно позволил себе определить наши с Вами отношения, как дружеские. Вот и говорил, то, что думаю. Впредь буду вести себя согласно схеме «наемник-клиент».

Вика явно смутилась.

Господи, я совсем не хотела тебя обидеть, Жорик, - она намеренно перешла на «ты», - Просто не надо издеваться, мне и так не слишком-то хорошо…
Договорились.

Когда Виктории что-то требовалось, она была готова поступиться даже собственной обидчивостью.

Знаете что, - Жорик глянул на меня и сочувственно покачал головой, - Сегодня был очень тяжелый день. Давайте перенесем обсуждение происходящего на завтра. Думаю, к тому времени у меня уже появится хоть какой-то план действий.

Жорик еще раз заставил Викторию повторить все известные об Александре сведения и сделал какие-то пометки на салфетке, которую бережно свернул и сунул себе в карман. Из рассказанного я поняла, что Вика утаила от опера только информацию о самоубийстве мужа. Всё остальное Жорику было известно. Я понимала одно: мне необходимо срочно переговорить с Шуриком.

Приложив массу усилий, мне удалось отговорить Жорика от соблюдения ритуала провожания. Остановились на том, что опер посадит меня в такси и запомнит номер машины.

- Всю жизнь я возвращалась домой одна, и до сих пор жива! Нашел за кого беспокоиться. Все маньяки и преступники обходят меня стороной, потому как «зараза к заразе не прилипает», - усердно отшучивалась я уже на лестничной площадке.

Мало ли, вдруг ты встретишь какого-нибудь порядочного человека, - в тон мне проговорил опер, потом вдруг остановился, - Постой минутку, я хочу исследовать выход на чердак.

Сопротивляться было бесполезно, и я молча поплелась наверх за этим сумасшедшим. Как и ожидалось, чердак оказался вполне дееспособным.

Только не говори, что ты собираешься туда лезть! – заныла я.
Хорошо, полезу молча, - Жорик уже протягивал мне руку с верхней ступеньки.

Самая здравая мысль из всех пришедших мне в голову по этому поводу советовала снять шпильки и идти босиком. Остальные были еще бредовее, и я решила не обращать на них внимания.

Приятно, когда находятся компаньоны для подобных вылазок, - Жорик подсвечивал зажигалкой и мы, натыкаясь на торчащие всюду балки и провода, с трудом пробирались к центру чердака, - Я сразу понял, что ты «наш человек».
Дурак дурака видит издалека, - прошептала я, обеими руками вцепившись в опера и мысленно доказывая себе, что привидений не существует.

Пыльное чердачное окно резко очерчивало освещенную площадку, пропуская на чердак тусклые лучи звездного неба и городские блики. Посередине этой площадки в пыли четко вырисовывался след от ботинка.

Ага, - Жорик бросил мою руку и в два прыжка оказался под окном, - След от мужского ботинка. Сорок третий размер. Как у меня.

Я с грустью подумала, что могла узнать размер ноги своего бывшего мужа и при менее драматичных обстоятельствах. Дабы не остаться одной в объятиях пугающей темноты, я была вынуждена совершить короткую пробежку. Наткнувшись на какую-то деревяшку, я взвизгнула и упала прямо в объятия оперу. Провидение толкало меня на непорядочные поступки.

Поймал! – улыбнулся Жорик, и чиркнул зажигалкой, дабы посмотреть, обо что я споткнулась.

Из-за его спины сквозь грязные разводы на окне подглядывало удивительно звездное для городской ночи небо. Огоньки зажигалки плясали в смеющихся глазах.

У тебя паутина на лице, - не вынимая взгляда из моих глаз, Жорик провел большим пальцем по моему подбородку.

Я невольно потянулась щекой к его ладони. Жорик неуверенно, едва касаясь кожи, пробежался пальцами по моей щеке . И я, конечно же, сделала то, что должна была сделать: томно притушила взгляд ресницами и подставила губы для поцелуя. Это не были страстные объятия давно желавших связи любовников. Нет, мы как бы пробовали друг друга. На вкус, на ощупь, на запах. А я тем временем незаметно вытягивала из кармана Жорика салфетку с пометками, грозящими разоблачением Шурика. Потом комкала её и засовывала себе в куртку, мысленно браня себя последними словами, как за подобное надругательство над чувствами, так и за то, что мне, в сущности, очень нравилось целоваться с этим человеком.

Стоп! – я, тяжело дыша, отстранилась, - Так нельзя. Мы вместе работаем, а значит…
Ничего это не значит, - Жорик не убирал руку с моей талии, - Я нашел тебя, понимаешь? – он скользил восхищенным взглядом по моим волосам, распрямляя локон и натягивая его против света.

Я не понимала. Я уже который день ничего не понимала в происходящем. Судьба подкидывала всё новые сюрпризы, ставила меня во все более неудобные позы, наблюдая с иронией за моими вялыми попытками вырваться из сетей творящегося абсурда.

Послушай, Георгий, - я все таки убрала его руку и отошла на два шага назад, - Я всё понимаю, но… Сейчас не время.

Это была не самая умная фраза, но другую придумать сейчас я не могла.

Извини, - Жорик как-то моментально потух, глаза перестали излучать тепло, губы скомкались в привычную скептическую насмешку, брови опустились на привычное место, - Забылся. Мне казалось, это нужно нам обоим.

Я промолчала, приказывая сердцу не биться так отчаянно громко.

Пойдем отсюда, - Жорик первым шагнул в темноту. Он запер вход на чердак со стороны подъезда огрызком толстой проволоки и вызвал лифт.

^ 21. Глава двадцать первая, в которой дела сердешные снова принимают неожиданный поворот.

На всякий случай я вышла из подъезда, только убедившись, что привезший меня таксист отправился восвояси. То и дело поскальзываясь, я направлялась, естественно, к дому своего второго бывшего мужа. Мысли никак не хотели переключаться в нужное русло и искать благовидный предлог столь позднего, а точнее столь раннего, потому как было уже три часа утра, визита. «Я нашел тебя, понимаешь?» – звучал в ушах голос Жорика, и я отчаянно ругала себя за устроенную провокацию. Потому как, конечно, я сделала хуже только самой себе. Я уже помнила тепло прикосновений опера, знала, как замирает сердце от его слов, уже понимала, что с ним мне очень хорошо. И с этим мне теперь предстояло жить, сдерживать себя всякий раз при встречах, прятать глаза, стараться быть нарочито холодной. Чтобы не дай Бог не подать повод. Потому как, некрасиво давать повод, когда прекрасно знаешь, что продолжение отношений невозможно. Понимаешь, что так уж сложилось, в этой игре вы по разные стороны баррикад, и любая близость станет от этого обманом. «Все правильно! В конце концов, » – отчаянно убеждал меня Здравый Смысл, - «Шурика ты уже много лет знаешь, а этого опера первый день видишь!»

В доме второго бывшего мужа, как и полагается, все уже спали. Ну, предположим, как разбудить Шурика, не беспокоя остальных, я прекрасно знала. Эти технологии были отработаны нами еще в период проживания с его родителями. В те времена я, если вдруг приходилось засиживаться на работе допоздна, кидала камушки в окна нашей с Шуркой комнаты, чтобы он впустил меня, никого при этом не разбудив. Это были единственные в доме окна, выходящие на улицу. Увы, что именно говорить второму бывшему мужу, я так и не придумала. В любом случае, заснуть, не переговорив, я бы не смогла.

Удивленная физиономия Шурика показалась минут через десять после того, как я начала кидать к нему в окно, камушка. Шурик включил настольную лампу и отодвинул штору. Я, как в былые времена, предстала перед ним, освещенная веселым светом одинокого фонаря, и отчаянно замахала обеими руками в знак приветствия. Шурик снял очки, потом одел, потом опять снял, потом протер поочередно очки и глаза, и постучал кулаком по лбу. Таким образом, он, видимо, сообщал, что сейчас выйдет на улицу. Жаль, что окна заклеивались на зиму, это прибавило к моему ожиданию еще лишние минуты.

Ты пьяная? – сходу поинтересовался Шурик. Он был явно раздражен.
Зачем ты пристаешь к Виктории Силенской? – тоже игнорируя светские манеры приветствий, спросила , не менее раздраженная, я.

Воцарившая было тишина прервалась серией тщательно подавляемых смешков. Шурик никак не мог заставить себя не смеяться.

Опоньки! – изрек, наконец, он, - В три часа ночи ты вытаскиваешь меня из постели, дабы задать этот вопрос. Кэт, ты, часом, не рехнулась?
Мне очень важно знать! – настаивала я, игнорируя попытки подсознания обидеться и уйти.
Я ни к кому не пристаю, - Шурик чиркнул спичкой и закурил, - Просто ухаживаю. Заметь, я даже ответил тебе, вместо того, чтобы просто выругаться.
Ухаживаешь?! За кем? Ты, так ценивший всегда искренность, вдруг ухаживаешь за этой фальшивкой? Ни за что не поверю!
Кэт, ты становишься буйной. Может, ты не будешь пытаться вмешиваться в мою личную жизнь? Это портит и тебя и наши с тобой отношения.
Говори, - почти зашипела я.

Шурик закатил глаза, тяжело вздохнул и всё же пустился в объяснения.

Господи, и почему я обязан отчитываться перед тобой? Почему меня всегда так заботит твоя неравная система, и я подчиняюсь твоим требованиям, - я нарочито громко шмыгнула носом, оповещая о собственной готовности расплакаться, - Говорю, говорю… - быстро заверил меня Шурик, - Она – вовсе не фальшивка. Ей просто очень тяжело жилось всегда. Она привыкла обороняться от окружающего мира, - Шурик вдруг как-то оживился, явно начиная увлекаться собственным монологом, - Она намеренно окружила себя занавесом имиджа и задыхается внутри него, даже не представляя, что можно открыться и подставить свежим дуновениям окружающего мира свое собственное лицо. На самом деле она совсем не такая, какой хочет казаться. Она яркая и сильная, и, вместе с тем, необыкновенно ранимая… Она интересна мне. Я хочу помочь ей.
Ты играешь в опасные игры, - перебила Шурика я, - Как бы там ни было, но ты выбрал не того человека. Скажи, ты надеешься получить от неё деньги?
Что?! Мне и в голову не приходило.
Извини… Мало ли… Брак по расчету. В наше время всё бывает.
Ты плохо меня знаешь? Какие деньги, не выдумывай… Просто я, - Шурик набрал полную грудь воздуха, - Да, я влюбился. Кэт, это должно радовать тебя… Ты же всегда желала мне счастья, что случилось на этот раз?

Я постаралась заставить себя стать объективной. Как бы выпрыгнуть из собственного тела и посмотреть на нас с Шуркой со стороны.

В том-то и дело, что я хорошо тебя знаю, - как можно спокойней произнесла я, - Ты не мог полюбить Викторию Силенскую. Тебе просто лестно, что ты смог своими текстами покорить её. Первобытный инстинкт победителя, заставляет бить себя кулаками в грудь и рычать, мол «Во какого зверя я завалил!». И ты принимаешь это за счастье и считаешь себя влюбленным.

Шурик уже не скрываясь, засмеялся.

Ну, Кэт, ну, нагородила… Как бы там ни было, но я действительно считаю себя влюбленным и не собираюсь менять своё мнение из-за твоего ночного визита.
Я и не настаиваю…

Мне вдруг тоже стало смешно. Господи, ну влюбился человек, ну чего я лезу… Некто внутри меня моментально напомнил планы о потенциальном третьем муже, а также весьма загадочные обстоятельства, раскрывшие мне роман бывшего мужа. Я снова нахмурилась.

А зачем ты с ней нашими с тобой словами разговариваешь? Что, ничего своего придумать не мог?! Ты играл с ней в «мечталки»! Это почти предательство.
Подожди, подожди, - Шурик, похоже, проснулся окончательно, - А откуда ты всё это знаешь?
Вообще-то мы с Викторией выросли в одном подъезде, и весьма близко дружим, - ехидно улыбаясь, сообщила я, - Вот как лихо ты попался. Решил загулять с близкой подругой жены и оказался рассекреченным.

На последнюю мою фразу Шурик решил никак не реагировать.

Погоди, - всё еще не мог понять он, - Но почему тогда я ничего не знал об этом. Почему она не была у нас в гостях? Не звонила никогда?
У нас странная дружба, - усмехнулась я, - Периодическая. Близко общаемся мы преимущественно, когда Виктории что-то от меня надо. Тогда она звонит, и я приезжаю к ней. Ты не попал на нужный период.
Понятно. А ты сама, естественно, не звонишь, считая это ниже своего достоинства и обрекая подругу на вечное одиночество, - кинулся защищать Викторию Шурик.
Я же знаю, что у неё не будет не меня времени, - вдруг начала оправдываться я.
Послушай, - Шурик замялся, - Ну с «мечталками» это я, конечно, зря. Погорячился, так сказать. Не обижайся. Лучше скажи мне, что именно она про меня говорила?
Что ты - гнусный вымогатель, пользующийся её расположением, - не моргнув глазом, честно ответила я.

Шурик явно был обеспокоен.

Но почему? Чем я дал повод?
Всем, - безжалостно сообщила я, - Начиная прямо от своего появления…
Что же мне теперь делать? – Шурик вовсе не советовался со мной, просто рассуждал вслух, - Завтра же пойду к ней с личными объяснениями.
Упаси Боже! – не на шутку перепугалась я, - Тебе ни в коем случае нельзя у неё появляться. Тебе надо немедленно оставить её в покое.
Это еще почему?

Я не до конца определилась, можно ли доверять Шурику. И замялась, прежде чем ответить.

Кэт, - Шурик взял меня за руки, и я почувствовала, что для него действительно важно происходящее, - Я не так часто прошу тебя о чем-то. Расскажи мне всё, что знаешь.

«Борьба за мужчину неизменно превращается в борьбу с мужчиной», - вспомнилось мне вдруг высказывание кого-то из великих. С одной стороны, меня категорически не устраивала ситуация, в которой Шурик и Виктория любили друг друга. Я лишалась, таким образом, тылов в лице Шурика. Его наличие в моей жизни всегда было таким удобным. Чтобы не случилось, я всегда знала, что есть человек, к которому можно в любой момент обратиться за помощью, советом, просто с разговором… С появлением в жизни Шурика другой женщины я теряла так необходимую мне роль главной героини. С другой стороны, мой эгоизм всё-таки имел границы. У Шурика, можно сказать, появился шанс на счастливую личную жизнь, а я тут пытаюсь всё испортить. Кроме того, я, подобно правителю из Маленького Принца, боялась приказывать солнцу вставать вечерами, опасаясь неповиновения и подтверждения собственного бессилия. Если Шурик был увлечен всерьез, вряд ли какие-либо мои действия могли бы стать ему преградой, я только пожертвовала бы чистотой собственной совести и убежденностью в собственной значимости. Да и потом, Шурик был мне, прежде всего, родным человеком, другом, а потом уже всё остальное. Кроме того, возможно, он мог бы помочь разобраться в этом хаосе из событий и совпадений. Несмотря на заинтересованность Шурика в Виктории, моё мнение о его умственных способностях не уменьшилось. Итак, я решила быть хорошей. Конечно же, надеясь при этом, что роман взбалмошной Виктории и моего бывшего мужа не сложится и без моего вмешательства.

Шурик не спускал с меня вопросительного взгляда.

Я расскажу тебе. Только упаси тебя Бог предпринять хоть что-то в этой ситуации, не поставив меня в известность. Или утаить от меня какие-то значимые детали происходящего, - на едином выдохе выпалила я.
Обещаю, - очень серьезно проговорил Шурик.

И я пересказала ему творящиеся вокруг Виктории ужасы. Не упустив при этом и подробности её похода в Клуб Знакомств и общения с Санькой. Шурик напряженно ловил каждое мое слово. Широко расставив ноги, он раскачивался, перебрасывая вес с одной ноги на другую. Обычно он так вел себя, когда нервничал.

Мда… - произнес он, когда я окончила рассказ, - Я думаю, мне стоит объясниться с ней.

Естественно, при такой постановке вопроса во мне проснулся эгоизм.

Вот этого как раз пока не следует делать! – наставительно произнесла я, - Виктория уверена, что ты – шантажист. В данный момент ты не можешь рассчитывать на её доверие ни при каких условиях. Честно говоря, даже мне трудно поверить, что ты не являешься шантажистом. Уж очень всё сходится. А ты хочешь, чтобы Вика поверила тебе…
Послушай, - Шурик закачался в ускоренном темпе, - Я не могу быть шантажистом хотя бы просто потому, что я и так прилично зарабатываю.
А почему же ты тогда пропал после окончания рекламного времени Агентства Пикантных Услуг? – я скривила лицо, - Как ты вообще мог вляпаться в подобный бред с романтическим знакомством?
Объясняю, я не работал в Агентстве. Понимаешь? Впервые я познакомился с Викторией в интернете. Одна барышня в чате…
Где? У Вики мне неудобно было спрашивать, вдруг у вас какие-нибудь неприличные общие интересы.
Ну, - Шурик наморщился, подбирая слова, - Уж явно не на сайте обсуждения пронофильмов. Обычная виртуальная конференция. Я сейчас даже не помню, с чего началась дискуссия, но Виктория проявила себя очень интересно.
Итак, она писала особо понравившиеся тебе тексты в интернете. Нынче это модно. Никогда не думала, что это может послужить поводом для серьезного увлечения. И только из-за хорошо построенных фраз ты...
Да, - Шурик почему-то обрадовался, - Сначала только из-за этого. Я посмотрел её данные. Она и не скрывала их, представляясь в чате настоящим именем. Я узнал, что мы из одного города… Этим бы всё и ограничилось, если бы Клюшка не решил похвастаться мне, что к нему обращалась сама Виктория Силенская. «Конечно, она отменила свой заказ на следующий день», - досадливо морщился Николай, разливая коньячок по рюмкам, - «Но всё же внимание этой дамы мне очень польстило». Я тут же накинулся с вопросами. Выяснилось, что Вика известная бизнес-леди, периодически мелькающая в хвалебных статьях городских газет, ну и еще масса всего интересного. Я насмешливо спросил Клюшку, всегда ли он так тщательно хранит анонимность обращающихся клиентов. Тот оживился до невозможности, стал причитать, что это первый раз в жизни, когда он открыл имя обращающегося, и что я же «свой». В общем, под это дело я выторговал у него телефон Виктории. «А, всё равно она отменила заказ. Только объясни, зачем тебе?» – говорил Клюшка. Я честно сообщил, что Вика мне нравится. Клюшка тут же решил извлечь из меня коммерческую выгоду, выдумав это самое «демонстрационное время». Но я об этом узнал позже. Просто, спустя десять дней, когда мы с Викой стали уже …, - Шурик замялся.
Продолжай.
В общем, Клюшка спросил «Как успехи?» Я ответил, что общаемся. И он решил всех разыграть. Ну что сделаешь, очень уж ему хотелось Вику в клиентки заполучить и денег с неё содрать. Я, когда узнал от Вики об этом «рекламном времени», чуть морду Клюшке не набил. Но он, вроде, пообещал отстать. А вот Вика… Первая встреча прошла замечательно. Я был …
Избавь меня от подробностей, - сухо перебила я.
Да. Конечно, - Шурик, извиняясь, улыбнулся, - Я купил тогда маленький букет подснежников и положил в него свою визитку. Я написал на ней: «позвони, если ты со мной».

На этот раз костяшками по лбу стучала я.

Шикарный способ отрекомендоваться! С чего ты взял, что она будет заглядывать в букет?
Не знаю, - Шурик снова достал сигарету, - Мне казалось, так все делают. В фильмах, по крайней мере…
В фильмах актрисы заглядывают в букеты, когда их приносят им за кулисы. Чтобы определить, от кого из поклонников цветы. А тут и так было ясно от кого, с чего ж было искать записку? Тем более, что записки обычно прикладывают к шикарным корзинам с цветами, а не к подснежникам…
Это я потом уже понял, - отмахнулся Шурик, - А всё это время меня мучили сомнения. А вдруг я просто не понравился ей, и она решила не звонить? Или, может, я никогда и не был ей нужен. Ведь я все время сам звонил, навязывался, так сказать… Потом понял, что не прав. Хотел красиво исправить положение. Не намекал я этой розой на её мужа! Просто она говорила когда-то, что это её любимые цветы. Надо же, как всё совпало…
Весело, - грустно произнесла я, - Пока не найдётся настоящий шантажист, тебе нет смысла появляться. Они всё равно не поверят тебе. Ни она, ни Жорик. Слишком много совпадений, указывающих на тебя. Зачем было к Дашке в школу ходить, ненормальный?
Ну, - Шурик рассмеялся, - Не так-то просто смириться с мыслью, что любимая женщина отказалась от тебя. Мне казалось, что можно выяснить через ребенка, не появился ли у Вики новый мужчина, ну, и заодно еще кое-какие подробности её предыдущей жизни…Я знал из рассказов Вики, что Дарья бредит журналистикой. Я вспомнил парочку твоих высказываний и…
Никогда не думала, что мне будет так невыносимо оттого, что меня цитируют, - тяжело вздохнула я.
Не понимаю, чего ты – то переживаешь?
Знаешь, как грустно понимать, что ты разлюбил меня, - честно призналась я.
Это еще почему? – ошарашено спросил Шурик.
Не за себя, за идею обидно, - продолжала я, давно заметив, что некоторые комплексы можно вывести, оформляя их в слова, - Ведь настоящая любовь, в нашем понимании, это нечто вечное. Осознать, что ты разлюбил меня, автоматически означает признать, что ты никогда не любил меня по-настоящему. А если даже то, что было у тебя ко мне – не любовь, то я не знаю…. Это рушит мою сказочку о наличии в мире чего-то настоящего. Хотя, может, ты не тот человек…
Кэт, но ведь ты сама меня бросила, - мягко пожал плечами Шурик, и я ощутила, что он совсем не понял мою предыдущую мысль. Ну вот, теперь и взаимопонимание покинет нас, и что тогда останется между нами?
Неважно! – я вдруг почувствовала необычайный прилив сил, - Итого, мы порешили, что ты пока не можешь показываться Вике на глаза.
Это ты «порешила», - остановил меня Шурик, - Я пока еще не решил.
Но я должна быть в курсе твоих планов! – возмутилась я, - Ты же обещал! Я нервничаю…
Ну да, - Шурик уже сам был не рад, своим обещаниям, - Будем считать, что пока я откладываю свои объяснения с Викой.
Более того, - настаивала я, - Ты должен делать всё возможное, чтобы Жорик не узнал, что ты – это ты. Понимаешь? Тебя ведь могут даже ни за что упрятать за решетку! Ты просто не отдаешь себе отчета, какие забавные методы у нынешней милиции в вытягивании признаний. А против тебя действительно столько улик, что никто не усомнится при задержании в том, что ты виновен.
Спасибо, конечно, за заботу, - Шурик замялся, - Но, знаешь, если ко мне подойдут и, вот как ты сегодня, спросят: «Зачем ты пристаешь к Виктории Силенской?», я буду вынужден ответить честно. А так, конечно, постараюсь себя пока не выдавать. Собственно, Жорик легко узнает кто я, переговорив с Клюшкой.

Я внутренне похолодела. Господи, как же мне не позволить оперу выйти на Шурика?

Я понял, - Шурка потер ладони в предвкушении, - Мы проведем с тобой самостоятельное расследование и сами найдем шантажиста, сняв, таким образом, с меня всякие подозрения.

Я, конечно же, не верила в успех подобного мероприятия, но согласно закивала в знак солидарности со вторым бывшим мужем. Мы договорились созвониться завтра, после чего Шурик вымолил у меня разрешение не провожать меня до дома. Я благосклонно позволила ему отправиться досыпать и удалилась.

Лифт не работал, и пришлось идти пешком. Сидя на корточках, откинув голову к стене, под моей дверью спал Жорик. Я выразительно кашлянула, опер мгновенно открыл глаза и подскочил.

Слава Богу, с тобой всё в порядке, - он порывисто прижал меня к себе. Потом, видимо вспомнив моё дурацкое «Сейчас не время», быстро отстранился. - Извини. Я просто волновался. Звонил, звонил, а ты трубку не берешь. Как чувствовал, что нельзя было отпускать тебя одну в такое время. Я уже думал в таксопарке выяснять личность того таксиста, что тебя увез.
Господи, - мне стало вдруг дико неудобно, - Я просто гуляла, со мной ничего не произошло. Я и подумать не могла, что ты приедешь…

Я совершенно не привыкла, чтоб за меня волновались, чтобы меня ждали. Я намеренно внушила всем близким, что со мной никогда ничего не случается. Отвоевав себе тем самым огромный кусок свободы и добавив лишние камушки на плацдарм одиночества. Сейчас мне было и дико стыдно и ужасно приятно одновременно. Я заставила себя отстраниться от Жорика и принялась открывать дверь.

Ладно, раз у тебя всё хорошо, - бодро произнес опер, - я пойду…
Куда ты пойдешь в четыре часа утра? – возмутилась я, - Оставайся уж. Кресло в кухне разложить не долго.

Жорик молча вошел. Вообще-то это было хорошо, что он оставался. Так мне будет проще контролировать его передвижения.

Не поверите, но даже после всего проишедшего, этот человек по-прежнему честно спал в кухне на кресле, даже не пытаясь как-то изменить положение вещей. Я никак не могла понять, радуюсь я такому поведению, или обижаюсь на него.

Blog

И. Потанина пособие для начинающих шантажистов пролог

Содержание