И. Потанина пособие для начинающих шантажистов пролог

Вид материала

Содержание

12. Глава двенадцатая, в которой бесконечные споры отказываются порождать истину.
13. Глава тринадцатая, в которой что не действующее лицо, то преступник или просто злодей.

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 15

^ 12. Глава двенадцатая, в которой бесконечные споры отказываются порождать истину.

Проснулась я от холода и стыда. Холод породила моя щедрость (зачем одеяло отдала!), стыд – глупость. «Ой-ёй-ёй,» – уже недовольно кряхтела Совесть, пока я протирала глаза и постепенно возвращалась из мира сновидений, - «Не, ну это ж надо… Вот дура-то… Ну зачем человека среди ночи надо было куда-то тянуть… Вот эгоистка, а! Ой-ёй-ёй… Позорище…» Я вяло отмахнулась, натянула прямо поверх коротенькой ночнушки рубашку и спортивные брюки, после чего робко вышла в коридор. Глянула в зеркало - ужаснулась взъерошенности увиденного существа. Взялась за расческу, потом решила, что все равно не поможет, и, плюнув на все условности, продефилировала в кухню. Жорик сидел все с тем же журналом и все в той же позе, - облокотившись на стену и забросив ноги на табуретку.

Доброе утро, - сказал он, оторвав взгляд от журнала.
Ты, что ли, всю ночь так просидел?
Нет. Почему?
Ну не знаю… Вид у тебя такой…
Ну, извини, - Жорик пригладил ладонью волосы.

Ввиду короткой стрижки охранника, мне этот жест показался до крайности смешным. Смеялись вместе. Контакт вроде бы как был установлен. Я принялась варить кофе.

Там на сковородке яичница с колбасой, можешь позавтракать.

Я напрягла все мышцы, дабы не выдать своего удивления. Это ж надо, он и в магазин сходил, и приготовить успел, а я спала себе спокойненько!

Спасибо. Не стоило так утруждаться…

И опять эта снисходительная полуулыбка! Мол, «Все про вас давно знаю, но рассказывать не хочу. Вы играйтесь, а я понаблюдаю, позабавлюсь вашей предсказуемостью». И, поди разбери, то ли это у него мания величия беспробудная, то ли вправду он что-то знает, чего остальным людям неведомо.

- Не мог же я себя любимого оставить без завтрака, - наконец, ответил Жорик.

И действительно! Чего это я сопли распустила: «Ах, для меня то, для меня это!». Ничего это не для меня. Просто человек привык есть по утрам яичницу с колбасой и от своих привычек отступать не собирается. А на одного себя приготовить ему обычная вежливость не позволяет.

Кстати, я хочу извиниться, - я старалась говорить, как можно безразличнее. Не хватало еще, перезнакомить всех окружающих с моими безмозглыми Угрызениями Совести, - Уж не знаю, что на меня нашло ночью. Сейчас понимаю, что ничего страшного, вроде, и не произошло… Я вела себя, как истеричка.
Ничего. Быть истеричкой ничем не хуже, чем кем бы то ни было другим, - вместо ожидаемого «нет, что ты, ты вела себя совершенно нормально», ответил Жорик.

Мда… Общаться с этим человеком определенно сложновато. Я сделала первый глоток кофе и почувствовала, как жизненные силы вливаются в меня вместе с ним.

Какие у нас планы на сегодня? – решив пустить свое общение с охранником в сугубо деловое русло, я сразу почувствовала себя увереннее.
Прежде всего, надо поговорить с этим твоим Николаем, - Жорик тоже пил кофе с наслаждением. Отчего-то было очень приятно наблюдать, как он сначала осторожно втягивает запах, потом слегка прикрывает глаза ресницами и делает маленький глоток, - Я проверил номер телефона, который ты вчера записала.

И когда этот Жорик всё успевает!

Ты что, осматривал мои руки, пока я спала? – недоверчиво спросила я, демонстрируя записанный вчера на ладони номер телефона.
Упаси Боже! – громко воскликнул Жорик, отчего мне почему-то стало до крайности грустно, - Рассматривать спящих… Вот еще… Просто проверил твой определитель номера, он ведь все запоминает. Так вот, звонили из офиса Николая.
Откуда звонили?! Ты хочешь сказать, что Клюшка просто обвел меня вокруг пальца?! Думаешь, он и этот Александр таки сообщники?!
Ничего пока не думаю.

Я не спускала с Жорика вопросительно прищуренного взгляда. Охранник, наконец, сжалился и снизошел до посвящения меня в свои мысли.

Смотри, - Жорик схватил салфетку и принялся бессмысленно черкать по ней карандашом, - Картина вырисовывается довольно четкая. Итак, наш преступник промышляет пикантными ограблениями. Он своим обаянием заманивает женщину в сомнительную ситуацию и, подсыпая ей снотворное в шампанское, вытаскивает бумажник, забирает сотовый телефон и даже снимает с неё все более или менее стоящие вещи. Совершенно не Клюшкин уровень. Твой Николай ворочает совсем другими делами… Александр - просто мелкий воришка-альфонс, уверенный в собственной безнаказанности, потому что ни одна жертва не захочет гробить репутацию и не станет обращаться за помощью в милицию или какие другие структуры.
Ничего себе, мелкий воришка! Вика могла умереть!
Думаю, все не настолько критично. Скорее всего, Виктория просто не заметила щеколду на двери или еще что-то в этом роде. Преступник не похож на убийцу…
Но ночью… Он ведь звонил мне и угрожал убить!
Думаю пустые угрозы, не более. Продолжаем исследовать картину действий. У преступника есть сообщник. Этот сообщник узнал, что ты занимаешься расследованием. Этот сообщник имеет доступ к офису Клюшки и может делать оттуда ночные звонки. Этот сообщник делал фотографии Виктории. Сообщник, а точнее сообщница! - Жорик перешел на многозначительный шепот, - Знаешь, кто она?
Не я! – таким же многозначительным шепотом произнесла я.
Ты что, правда, не догадалась? – уже с нормальным уровнем громкости, но почему-то с детской обидой в голосе, спросил охранник.
Ты хочешь сказать, что это Кошка, - в качестве подтверждения своих умственных способностей проговорила я.
В каком смысле? – реакция оказалась противоположной ожидаемой. Жорик посмотрел на меня, как на абсолютную дуру, - Я хочу сказать, что сообщница Александра – секретарша Николая.
Ну да, - я изо всех сил старалась сдержать смех, - Я и говорю - Кошка. Это я её так прозвала.
Почему?
Увидишь, поймешь, - не терпящим возражений тоном ответила я и принялась мыть посуду, - Просто странно, что у Клюшки под носом творятся такие дела, а он и ведать не ведает…
Не вижу ничего странного! Он занят своим, ничего кроме этого не замечает…
Знаешь, - на этот раз я была искренне благодарна Жорику, - Я тоже в этом уверена. И рада, что ты думаешь так же. Мне очень важно понимать, что Николай не виновен. Спасибо, что помогаешь мне остаться при этом мнении. Всё-таки, он друг моей юности…
А сейчас у тебя уже глубокая старость! – не оценив моих чувств, усмехнулся Жорик, - Меня здесь благодарить абсолютно не за что. Клюшка, похоже, чист. Скорее всего, мы имеем дело с преступниками очень мелкого калибра. Вот если бы речь шла о сумме на порядок большей…
Считаешь, десять тысяч маленькой суммой? – во мне назревало раздражение, - Часто тебе приходилось с такими суммами в жизни сталкиваться?
Знаешь, когда я подвергаюсь подобной по серьезности опасности, я прошу больше.

Его слова показались мне пустым пафосом.

Может преступник гуманист? –решила повредничать я, - Как бы, ни себе, ни людям…
Скорее всего, у него просто не умещается в голове сумма больше десяти кусков. Или, возможно, все не так просто.
В смысле?
Боюсь, что этой десяткой преступник ограничиваться не собирается. Возьмет эти деньги, потом попросит еще… К примеру, заснимет на пленку момент передачи денег и станет угрожать публикацией фото под названием «Силенская подчиняется шантажисту». В общем, Виктории следует быть очень осторожной. За этим тебя, кстати, и наняли. Чтоб никаких личных контактов с шантажистом у Силенской не было.
А ты на что? – меня возмутила формулировка. Я, между прочим, знала Викторию почти 25 лет и могла рассчитывать на что-то, кроме «за тем тебя и наняли»…
А я шантажисту в собеседники не гожусь, - этот факт Жорика явно совершенно не расстраивал, - Полом не выдался. У меня ж нет такой женской шкурки…

На этот раз взгляд охранника показался мне откровенно наглым.

Боюсь, что даже если б была, ты бы всё равно не сгодился для ведения переговоров. Отсутствие дипломатических способностей на лицо, - я тоже позволила себе откровенное хамство, - И, кстати, если ты еще хоть раз дашь мне понять, что привлек меня к этому делу исключительно из-за моей принадлежности к женскому полу, я буду вынуждена отказаться от участия. Привыкла, знаешь ли, что во мне видят личность…

Жорик ошарашено выслушал мой монолог. Ему возможность подобной реакции и в голову не приходила. Видимо, он считал, что женщины для того и существуют, чтоб тешить глаз, и должны относиться к этому, как к профессиональным обязанностям. Я хотела наговорить еще кучу гадостей, но в этот момент заскрипел телефон. Я недоверчиво глянула на аппарат, обычно он пищал очень громко и бодро.

Охрип, - я нежно погладила аппарат по корпусу, тот продолжал истерически хрипеть.
Мне просто должны были звонить утром, я убавил громкость звонка, чтоб тебя не будить...

Жорик что-то подкрутил, и телефон снова заверещал звонким и убедительным тоном здорового аппарата.

- Алло!

Гражданка Кроль?
У аппарата! – я дико обрадовалась Клюшкиному звонку.
Есть новости. Жажду созерцать Вас в своих скромных апартаментах.
Это в офисе, что ль?
Ну да, в офисе. Я здесь до двух, потом после пяти. Подъезжайте.
Я буду не одна, - осторожно проговорила я.
Очень плохо. С кем?
С коллегой по расследованию, господин Клюшка, - я пыталась вести максимально честную игру. Раз Клюшка не виновен в ограблении Виктории, то незачем приносить ему неприятности. Если у него есть что скрывать от посторонних частных детективов, он в праве заранее знать об их приходе, - Это детектив, которого наняла моя пострадавшая подруга.

Жорик, услышав такое мое откровение, начал зачем-то скакать по кухне, стучать себя кулаком по лбу и корчить странные рожи.

Тебе плохо? Попей водички! – урезонила я его, прикрыв трубку ладонью, и вернулась к телефонному разговору, - Это ограничит Ваши возможности, господин Клюшка? Качество новостей от этого пострадает?

В разговоре образовалась напряженная пауза. Видимо, Клюшка обдумывал ситуацию.

А он наш? – спросил Николай, наконец.

На этот раз пауза образовалась из-за меня. Со снисходительной полуулыбкой я рассматривала Жорика, нервно протыкающего салфетку карандашом. Надо же, еще и обидчивый…

Наш, господин Клюшка, стопроцентно наш. Никаких других желаний, кроме как оградить мою подругу от неприятностей, он в отношении вас испытывать не станет.
Я понимаю, - Клюшка расслабился и решил пошутить, - В Вашем присутствии ни один здоровый мужчина не сможет испытывать никакие желания в отношении меня…
Гм… А если я отлучусь?
Впрочем, и без Вашего присутствия тоже, - ловко выкрутившись, закончил фразу Клюшка, - Что ж, подъезжайте.

Я положила трубку и оттащила телефон в коридор. Жорик демонстративно молчал.

Нас ждут у Николая в офисе, - безразлично проговорила я и отправилась одеваться.

От обиды охранника остался неприятный осадок. Мда… Я и сама не подарок, а тут еще этот Жорик. Боюсь, мы никак не сработаемся.

Послушай, - я заговорила первая, - Я понимаю, ты на меня обижаешься… Но надо же как-то управлять собой. Раз нам нужно вместе работать, значит, мы должны подстраиваться друг под друга…
Я не обижаюсь, - Жорик вызвал лифт, - Просто лишний раз убеждаюсь, что женщина на корабле приносит сплошные несчастья. Кто тебя за язык тянул? Никак нельзя было сказать, что я там твой друг, или еще что-то.
Что именно? И с какой, тогда, стати я взяла тебя в столь личное и не нуждающееся в «лишних ушах» дело? Любая ложь в данной ситуации выглядела бы подозрительной.
Всё равно! Хорошо еще, что ты имени моего не назвала…Ни один нормальный человек в присутствии детектива себя спокойно чувствовать не будет.
Заметила по себе, - огрызнулась я.
Ни одной мыслью больше с тобой не поделюсь! – продолжал Жорик, - Ни одним открытием! Будешь получать только конкретные указания к конкретным действиям.

Я аж поперхнулась от такой наглости.

Отлично! В таком случае я буду действовать так же. Посмотрим, кому быстрее удастся найти этого Александра. Не забывай, Кошку ты без меня в жизни бы не нашел!
Тебе просто повезло! – отмахнулся Жорик, - Стечение обстоятельств…

На этот раз инициатором полного игнорирования друг друга стала я. Молчать, как выяснилось уже через пять минут, оказалось занятием скучным и тяжелым.

А где машина? Ты же говорил «я за тобой заеду!» и «я к тебе приеду!»? – тоном не ведающей, как выглядят поезда в метро, дамы, поинтересовалась я.
«Заеду» – относилось к общественному транспорту. А ночью я приехал на такси, - сухо ответил Жорик.
Ах, такие расходы… Я тебе что-то должна? – ехидно поинтересовалась я.
Хочешь, компенсируй стоимость такси. Не откажусь, - несмотря на серьезность тона, глаза охранника откровенно смеялись.

Эх, как красиво сейчас было бы вытащить из набитого бумажника несколько крупных купюр, вложить их в руки охранника и пожелать, чтобы он «ни в чем себе не отказывал».

Виктория компенсирует, - пришлось сдавать позиции, - Она обещала оплачивать текущие расходы.
Катя, у тебя невыносимый характер! – на этот раз глаза Жорика не смеялись, и мне стало как-то не по себе.
Ты чего, я ж шучу…
Невыносимый характер и дурацкое чувство юмора!

После этого мы еще двадцать минут спорили, по какой линии метро быстрее ехать, и где удобнее делать пересадку.

^ 13. Глава тринадцатая, в которой что не действующее лицо, то преступник или просто злодей.

Буквально через час я прижималась лбом к прохладной обивке кожаного кресла в Клюшкином кабинете, сгорала от стыда, с трудом сдерживала слезы и жалела, что вообще знакома с Георгием Собаневским. Клюшка кусал губы и, превратившись весь в комок нервов, следил глазами за передвижениями Жорика. Тот размахивал корочкой оперативника, расхаживал, переполненный чувством собственной вседозволенности, по Клюшкиному кабинету, по-хозяйски заглядывал в ящики шкафа и сыпал бесконечным потоком обвинений, фактов, имен, дат, нецензурных выражений и угроз.

Ты кому, падла, яйца морочишь?! –Жорик вдруг перестал расхаживать. Выставив вперед челюсть и гневно сверкая глазами, он надвигался на Николая, - С тобой по-хорошему пока разговаривают, а ты, скотина, понты колотишь? Я к тебе со всей душой, а ты?! Да я тебя и весь этот твой гадюшник в порошок сотру! – угрозы эти Жорик выкрикивал, приблизившись почти вплотную к хозяину кабинета.

Брызги чужой агрессивно-ядовитой слюны оседали на аристократичном лице Николая, смешиваясь с мелкими каплями его собственного пота. Бледный от обиды и унижения, не шевелясь, Клюшка смотрел прямо перед собой и ждал, когда опер прекратит кричать. Я совершенно не знала, что мне делать. Было во всей этой сцене, а точнее в поведении Георгия, что-то совершенно неестественное, будто Жорик, фальшивя и переигрывая, исполнял привычную, давно надоевшую роль. Эта театральность настолько сбила меня с толку, что я даже не знала, правильно ли будет пытаться остановить поток выливаемой на Клюшку грязи.

Отчего-то вспомнился вдруг эпизод из книжки Вениамина Клюева. Когда-то он рассказывал крайне положительным, еще совдеповским, верящим в светлое будущее детям о кровожадных и хищных акулах, пожирающих все на своем пути. В рамки розового детского мирка данные особи никак не вписывались, по сему дети, по-взрослому наморщив лбы, упрямо заявляли «Акулов не бывает!». « Акулов не бывает!» - мысленно твердила себе я, находя в этом оправдание своему бездействию, - «Не может человек так хорошо притворяться. Не может быть, чтобы Жорик, которого я в принципе уже считала другом, вдруг оказаться полной сволочью… Видимо, опер просто знает про Клюшку что-то совершенно ужасное, раз позволяет себе так вести себя с ним…Акулов не бывает»

«Ту просто боишься вмешиваться и ищешь этому оправдания!» – безжалостно заявляла мне Совесть.

Начался весь этот цирк, едва мы переступили порог кабинета Клюшки. Выяснилось, что Николай с Георгием прекрасно друг друга знают.

О, нет! – увидев Жорика, Клюшка закатил глаза и тихо выругался, - И этого субъекта вы, Катерина, называли «нашим» человеком? Разочарован.

Жорик, тогда еще вполне похожий на человека, широко улыбнулся и, не спрашивая разрешения, прошел в кабинет. Я, всем своим видом изображая недоумение, последовала за ним.

Убирайтесь! – Клюшка тоже улыбнулся, хотя в глазах его при этом мелькали огоньки ярости, - Ликбез отменяется. Тебе, Георгий, я ничего не скажу.
Скажешь. Иначе говорить начну я. Причем разговаривать буду исключительно с властями и журналистами, - Жорик без разрешения плюхнулся в кресло и, - Причем только о тебе, Николаша.
Тебе мало неприятностей? – Клюшка даже перестал улыбаться, - Уж не знаю, чем ты занимаешься сейчас, но оттуда тебя тоже выпрут в два счета, стоит мне снять телефонную трубку. Не говоря уже о том, что я могу выставить вас обоих из моего кабинета, пригласив охрану, или даже вызвать милицию.

И вот тут Жорика понесло. То есть буквально после этой фразы Клюшки с лица Георгия сошло все человеческое. Он побелел, нехорошо прищурился и, глядя прямо в глаза Клюшке, тяжело дыша, проговорил.

«Мордой в дядю» тыкать вздумал? Ну-ну. А ты знаешь, что ныне власть слегка переменилась. Я снова в седле, - он вдруг перешел на повышенный тон, - Кто будет вызывать милицию? Ты будешь вызывать милицию? Ну-ну! –Жорик усмехнулся и предъявил удостоверение опера.

Мы с Клюшкой одновременно вздрогнули. Мда… Я-то думала, что Георгий уволен из органов.

А что это значит, знаешь? – продолжал Жорик, - Раз меня, несмотря на твои хлопоты, обратно приняли, значит, грош цена твоим должностным дядям. Понял? Я на тебя дело не завожу, просто потому что руки марать не охота. А охрана твоя ко мне притронуться права не имеет. Я – «лицо при исполнении». Все за решеткой окажутся! Ты мне не молчи, - Жорик перешел на повышенный тон, - Ты мне давай отвечай, если не хочешь, чтоб хуже было.

После чего последовал приведенный выше «Монолог обиженного опера», который окончательно сбил с Клюшки спесь, а с меня – всякое понимание происходящего. Чем больше Жорик говорил, тем менее человеческими становились черты его лица. Похоже, он накручивал сам себя. В какой-то момент Николай исподлобья глянул на меня, и я осознала, как виновата перед товарищем.

Жорик, - я робко дернула опера за рукав и тут же устыдилась собственного, ставшего вдруг пискляво-заискивающим, голоса, - Это же Клюшка, он же не виновен, ты сам говорил. Чего ты с ним, как с преступником.
Много разговариваешь! – рявкнул на меня Жорик, и я на какое-то время вообще потеряла способность говорить. Потом Жорик тяжело вздохнул, несколько раз мотнул головой, явно приходя в себя, и заговорил уже более спокойным тоном, – Поверь мне, Катерина, этот тип и есть преступник. По-другому он не понимает.

- Если я преступник, то почему я до сих пор не за решеткой? – язвительно поинтересовался Клюшка, тоже заметивший, что опер начал успокаиваться.

Вопросы задавать буду я! – профессионально гаркнул Жорик.

Я чувствовала себя полной идиоткой. С одной стороны, я уважала Николая, и подобные методы ведения беседы с ним казались мне неприемлемыми. Причем, судя по бросаемым на меня Клюшкиным взглядам, незнание Жорикиных планов никак не освобождало меня от ответственности за то, что я привела сюда этого хама. С другой стороны, возможно грубость Жорика была единственным методом что-то узнать об Александре в нынешних условиях. Кроме того, меня выводил из себя один замечательный факт: Жорик, имея с Клюшкой какие-то давние счеты и зная, что тот замкнется при встрече с опером, все равно напросился идти сюда со мной. То есть, по всему выходило, что Георгию нравилось устраивать подобные скандалы, и что шел он к Клюшке, прекрасно понимая, во что выльется встреча, и, осознавая, что подставляет всем этим меня. Моё ранимое самолюбие требовало разбирательства.

- Я тебе сейчас кое-что объясню, - как бы в ответ на мои мысли, поспешил сообщить опер, - Твой друг Клюшка на самом деле весьма неоднозначная фигура… Под прикрытием Клуба Знакомств наш любезный Николаша содержит самый настоящий притон. Причем клиентов он дурит нещадно…

Рассказ получился весьма эффектным. Я запуталась окончательно, но некое подобие оправдания поведению Жорика получила. Кстати, казалось нереальным, чтобы Клюшка мог заниматься такой грязью. Хотя, с другой стороны, я была убеждена, что деньги не пахнут. Какая, в сущности, разница. Осуждать Николая я тут же передумала. Что собиралась порекомендовать и Жорику, не понимая, какое вообще ему, нанятому для расследования совсем другого преступления, дело до бизнеса Клюшки.

- Продолжай рассказ сам, Николаша. Не хочу, чтобы девушка подозревала меня в излишней жестокости.

Вот еще, - Клюшка из последних сил старался не терять чувство собственного достоинства, - Может, объяснишь, почему я должен что-то кому-то рассказывать?
Мне проще тебя пристрелить, чем объяснять, - многообещающе ухмыльнулся Жорик, - Не хочешь тут разговаривать? Ладно, вызовем тебя, куда следует. Понятно, что ты со своей ушлостью всё равно добьешься прекращения дела. Только дороже выйдет. Правильнее тебе сейчас со мной поладить. Обещаю полную конфиденциальность. Мне всего лишь нужна кое-какая информация. Ну и, - Жорик кинул взгляд на меня, - Оправдание меня в глазах общественности, разумеется. А то Катерина, я смотрю, вообще ничего не понимает.
Что непонятного? У меня самый настоящий притон, - Клюшка насмешливо прищурился, - Я обманываю клиентов. Сам все уже рассказал.

Я попыталась сосредоточиться и собрать воедино все услышанные от Жорика факты. Получалась довольно неприятная картинка. Помимо Клуба Знакомств, и под его прикрытием, Клюшка содержал еще и публичный дом. Причем, если термин «девочки по вызову», в общем-то, был описан во всех современных средствах массовой информации, то о «мальчиках по вызову» я сейчас слышала впервые. Клиентурой Клюшки являлись в основном одинокие обеспеченные женщины. Набирал клиентов Николай, отсматривая кассеты с Вечеров Знакомств. Клюшка подсылал к каждому вновь пришедшему в Клуб кого-нибудь из своих агентов. Профессионально обученные мальчики за один вечер умудрялись вытянуть из клиентки массу информации. О привычках, взглядах, вкусах, причинах прихода в Клуб. После этого агенты или сам Клюшка предлагали посетителю спектр услуг. Чаще всего, при наличии столь полного резюме, предложения получались весьма заманчивыми и клиенты не в силах были отказаться.

Между прочим, - Клюшка вдруг решил отстоять честь своего заведения, - Я считаю, что занимаюсь важным и полезным делом. У нас самые разные клиенты: кто-то хочет просто поболтать, кто-то ищет собутыльника. Кому-то нужен советчик или советчица, кого-то интересует профессиональный секс.

Клюшка говорил о своем детище с такой гордостью, что я невольно восхитилась. Хорошо, когда человек так любит собственную работу…

— Ну, Вы, как всегда, закрутили, господин Клюшка, - я решилась влезть в разговор, - Где же Вы, скажите на милость, берете профессиональных советчиков?

С факультетов психологии. Видите ли, мои клиенты, в основном, женщины, и им не важен уровень квалификации дающего советы. Им нужно просто чувствовать себя огражденной от необходимости принятия самостоятельного решения. Но вообще-то пока, увы, в основном, заказывают любовников. Слава Богу, ныне клиентура духовно выросла и от заказов на пару часов практически отказалась. Заказывают на неделю, на месяц, на время отдыха в санатории…

— То есть, Вы просто посредник между альфонсами и их жертвами? – я подсознательно искала оправдание Николаю, - Обычный посредник. Что же тут криминального. Кстати, берите деньги и с тех и с других! – почему-то меня весь этот рассказ начал изрядно веселить.

Он пытался, - серьезно ответил Жорик, - Тогда один из агентов решил его заложить. Не поскупился, кстати, этот агент и на пикантные подробности. Рассказал, насколько бесправным и морально раздавленным становится человек, подписавший договор с нашим Николашей.
Все они заранее знают, на что идут! – возмутился обвинению Клюшка, - И потом, это ложь, я стараюсь, по возможности, учитывать мнение агента при поручении ему задания. Не всегда это получается, естественно. Но, спрашивается, чем парни думали, подписывая, что обязуются выполнять любые задания в течение срока договора? Частенько, между прочим, мне приходится опекать своих агентов сверх оговоренных в договоре обязанностей. К примеру, одна неврастеничка отказывалась отпускать парня в срок и приказала своему догу не выпускать нашего агента из её особняка. Мы с охраной тогда, считай, штурмом брали этот дом, вызволяли бедолагу. Хотя в договоре доставка от клиента не оговорена!

Жорик отмахнулся, давая понять, что не интересуется подобными подробностями.

Не в этом суть. Важно, что мы возбудили следствие, насобирали кучу информации. Я лично выяснил все детали и технологии этого агентства. Глупые мальчики, в надежде на большие деньги, подписывают совершенно кабалистические договора, а потом остаются на всю жизнь моральными калеками, натерпевшись чужой истерии и унижений. И что ты думаешь? Неделю я пахал, как проклятый, а потом начальство заявляет о прекращении дела. Деньги могут всё!
Вот никак понять не могу, - встрепенулся вдруг Клюшка, - Тебе – то что? Чего ты лез? Тебе больше всех надо было?
Молодой был, дурной. С мразью всякой всерьез бороться собирался. В общем, я попытался довести дело до конца - ничего не вышло. Сверху надавили, пришлось прекратить попытки, - Жорик опять обращался только ко мне, - На тот момент терять перспективы и работу не хотелось. Но лично прийти сюда и высказать этому типу всё, что я о нём думаю, мне никто не запрещал.
За что, собственно, и вылетел ты, боец, из органов, - перебил Клюшка.
Ну, предположим, с работы я вылетел за другое, - Жорик смотрел куда-то сквозь Клюшку, - И, если бы сам не захотел, то не вылетел бы. Но твоё словечко, Николаша, безусловно, повлияло на принятие начальством решения о моем увольнении. Но это было давно и я на тебя не в обиде. Не люблю просто, когда типы, вроде тебя, которые сами из себя ничего не представляют, думают, что связями своими могут решить всё. Сейчас, если ты не понял, ты кровно заинтересован в моем расположении.
Ладно, что тебя интересует? Спрашивай уже, наконец! – Клюшка снова глянул на меня. Я молча выдержала его взгляд. Оправдываться или объясняться в данной ситуации было бессмысленным. Из-за дешевого спектакля, разыгранного Жориком, я потеряла друга и, что намного тяжелее, я потеряла уважение к другу. Спрашивается, зачем было все это устраивать?
Вопрос первый, - Жорик уселся на край Клюшкиного стола, - О каких новостях ты собирался сообщить Катерине?
Я просмотрел все кассеты за последний месяц, - Николай говорил сухо, отрывистыми фразами, как на настоящем допросе, - Тот человек, которого мы с Катериной отождествляли с преступником, появлялся в Клубе Знакомств не один раз. Клянусь, я его не знаю, и в моем штате он никогда не числился. Так что в его ликвидации я заинтересован не меньше вашего. Дабы не примелькаться, он гастролировал всегда в разных обличиях – парики, накладные усы, разные бороды. Похоже, он бывал в Клубе около двух раз в неделю. С большинством посетителей я знаком лично. Поэтому, когда взялся сегодня пересматривать кассеты, незнакомцев рассматривал с особенной тщательностью. Вот и выплыла многоликость вашего Александра. В Клуб он всегда заходил по проходке для гостей. На ней стояла моя подпись в качестве рекомендации. Видимо, он купил проходку с рук. Когда-то я продал одним распространителям крупную партию таких флаеров. Срочно нужны были наличные. Это, конечно, не по правилам Клуба… Но, по большому счету, какая разница, каким образом расширяется клиентура. Это раз.
Дальше?
Этот тип заходил через центральный вход. А вот как он выходил из Клуба – не известно. Скорее всего, через черный ход. Выходит, не хотел уходить вместе с жертвой у всех на глазах, и, скорее всего, даже знал о камере у входа. Значит, он связан с кем-то из сотрудников. Последнее тем паче верно, что открыть дверь черного хода можно, только зная наш внутренний код. Это направление я проработаю в ближайшее время. Своих очень просто вычислить.
Молодец, твои шансы на отсутствие проблем из-за моего длинного языка растут прямо на глазах, - Жорик широко улыбнулся.

Я вдруг представила, как доведенный до нервного срыва Клюшка размахивается и бьет Жорика кулаком в челюсть. Когда Клюшка размахнулся на самом деле, я не успела ни удивиться, ни испугаться. Не меняя выражения лица, заученным движением Жорик перехватил удар. Пока вжатый лицом в столешницу Клюшка корчился и пытался вырвать руку, я неимоверными усилиями заставляла своё Воображение увидеть картинку счастливого освобождения Николая. На этот раз реальность опередила придуманное.

Отпускать? – все с той же широкой добродушной улыбкой поинтересовался Жорик.

Клюшка кивнул, что означало полное смирение, и через секунду вновь восседал на своем рабочем месте.

У всех бывают нервные срывы. Будем считать, я простил тебя. Далее, - Жорик не сводил с Николая глаз, - Меня интересует, когда и при каких обстоятельствах ты познакомился с моей клиенткой.
Это не существенно.

Я очень боялась, что Жорик вновь прибегнет к насилию. Вместо этого он почему-то направился к дверям.

Всё! Ты мне надоел! – небрежно бросил он Клюшке, - Катерина, уходим!

Последняя фраза звучала почти как «к ноге!», поэтому я не пошевелилась. Как выяснилось, правильно.

Вернитесь, я не хочу неприятностей, я расскажу, - Клюшка снова сдавал позиции, - Виктория Силенская была одной из моих клиенток. Она позвонила лично мне полгода назад и заказала агентству «романтическое знакомство».

Чтобы не вскрикнуть, я больно укусила себя за палец. Виктория пользовалась услугами Клюшкиного борделя?!

Откуда ты знаешь, что это была Силенская? – невозмутимо продолжал разговор Жорик.
Она не потрудилась замаскироваться. В качестве контактного оставила свой домашний телефон. Я поднял телефонную базу и узнал, кто заказчик. Послушайте, это было полгода назад. Я не имею права разглашать подобную информацию, - Клюшка потер виски, - Если Силенская сочтет нужным, она сама вам все расскажет.

Я подумала, что Виктория ни за что не «сочтет нужным рассказать» и бросила умоляющий взгляд на Жорика. Узнать о заказе Виктории хотелось необычайно.

Ты прав, - Жорик расценил мой взгляд по-своему, - Истории полугодовалой давности меня не волнуют. Хотя, информация весьма интересная.

Мне стало невыносимо стыдно за собственное любопытство. Вот, даже этот ментовский псих различает границы корректности в отношении Виктории, а я…

Чёрт! – громко вскрикнул Клюшка, - Я думал, ты в курсе и проверяешь степень моей откровенности. Был уверен, что она сама рассказывала про тот случай. Догадаться, что исполнитель – моё агентство – совсем не трудно. Знал бы, что ты не в курсе – ни за что бы не сказал о Силенской.

Скорее всего, последний монолог был адресован мне. Клюшка не хотел наживать в лице Виктории врага, и, как бы, оправдывался через меня перед Силенской. Я кивнула в знак того, что приняла его тираду к сведению.

То есть, когда Виктория появилась в Клубе Знакомств, Вы уже точно знали, кто она? – я решила вернуть разговор в нужное русло.
В силу специфики моей работы, я собираю досье на каждого, обратившегося к нам хоть однажды, клиента. Да. Еще полгода назад я собрал все доступные сведения о Силенской. И, как только она поднялась на крыльцо, сразу узнал лицо с фотографии из журнала. Я тогда совершенно случайно смотрел в монитор, изучая входящих. Обычно я просматриваю видеозаписи на следующий день, а тогда, так совпало, что смотрел в «прямом эфире». Помню, еще сказал, что-то… Мол, растет наш престиж, раз такие люди к нам пробираются.
Кому сказал? – хором спросили мы с Жориком.
Секретарю… Лере… - Клюшка вдруг тоже что-то понял и очень быстро спохватился, - Но, кроме неё, в комнате еще находилось несколько сотрудников.
У Леры есть ключи от этого офиса?
Конечно, - у Клюшки как-то очень быстро забегали глаза, - Но не только у неё. У меня, у моего заместителя…
И она, конечно же, знает всегда внутренний код. Всё сходится! – последнее Жорик сказал уже мне.
Что сходится? – насторожился Клюшка, - Вы что, Лерку хотите впутать? Она совершенно ни при чем! Обычная секретарша. И не думайте даже. Ради себя одного я шумиху не поднимал… А за неё… Девка-то чем виновата…Вот, поверьте… Георгий, не вынуждай меня всё-таки звонить куда следует…

Судя по интонации Клюшки, встреча с этим «куда следует» не сулила нам ничего хорошего.

Что ты сказал, падла?! –зашипел в ответ Жорик, снова вскочив и потеряв человеческий облик.

Я явственно ощутила, что боюсь этого человека.

- Кому звонить? Куда звонить? – продолжал опер, не спуская глаз с Николая, - Да я тебя сейчас в обезьянник кину до выяснения! С веселыми хлопчиками познакомишься. Пока твоя крыша тебя оттуда вытаскивать будет, ты уже собственное имя забудешь. Угрожать он мне будет!

Прекрати! – не выдержала я, - Николай, мы всего лишь хотели узнать…
Отвечать чётко и честно! – перебил меня Жорик,- При каких обстоятельствах ты познакомился с Лерой? Учти, с ней ведь мы тоже можем беседовать не здесь… Это я сейчас такой добрый…
Она пришла по объявлению. Я набирал официанток, - Клюшка тяжело вздохнул, - У нее не было опыта работы, мой зам не принял её. Она пришла лично ко мне. Плакала… Рассказывала о себе… Сказала, что работала раньше секретарем… Я не смог отказать. Обычная девка… Толковая… Зачем она вам?
Что у неё с личной жизнью? – не отвечая, продолжил Жорик.
Я у неё с личной жизнью! – твердо произнес Клюшка, - Неужели не понятно.
Похоже, что не только ты. Очень может быть, что и таинственный Александр тоже, - Жорик сел, как полагается, в кресло и устало кивнул мне, - Катерина, расскажи своему другу о Кошке.

Я решила подчиниться. Монотонно излагая доказательства причастности Кошки к ограблению Александры, я, естественно, ни словом не обмолвилась о шантаже и шантажистах. Незачем Клюшке много знать.

Послушай, – когда я закончила свой рассказ, Клюшка выглядел совершенно подавленным, он рассеяно глянул на Жорика и предложил: - Давай сначала я поговорю с ней сам? Скорее всего, её использовали вслепую. Это так на неё не похоже… Зачем? Грабить женщин… Фи…У неё и так всё есть, в деньгах она не нуждается… Я, право же, даже не знаю…
Нет уж, я поговорю, - резко оборвал Николая Жорик. Мы с Клюшкой вздрогнули, - Ты только объясни ей, что стоит быть откровенной… Думаю, ты сможешь повлиять…
Я не стану подставлять близкого человека, - Клюшка гордо расправил плечи.
Вот забавные люди, - Жорик демонстративно развел руками, - Затащить девочку работать секретаршей в публичный дом он может, это «подставой» не считается… Между прочим, за одно это я могу её привлечь к уголовной ответственности. А объяснить человеку, что нужно честно ответить на поставленные дядей вопросы – это никак. - Жорик пожал плечами, - Короче, я не хочу твоей секретарше неприятностей… Я всего-навсего выясняю правду. Если твоя Лера не виновна…
Даже если виновна, - здесь Клюшка уступать не собирался.
Николай, - Жорик говорил на удивление вежливо, - Если бы мне захотелось испортить вам жизнь, я пришел бы сюда с ордером и массой людей… Понимаешь? А я пришел сам. Обещал конфиденциальность… Ты зря не ценишь это.
Я ценю.
Тогда давай сотрудничать. Я гуманно отношусь к тем, кто помогает следствию.
Я заметил! – Клюшка потер плечо.
Тебя надо было как-то поставить на место, - вдруг решил объясниться Жорик.

Клюшка никак не отреагировал на эти оправдания.

Так вот, - продолжал Георгий, - В деле об ограблении Силенской твоя Лера замешана по уши. Откровенный разговор со мной - единственный её шанс избежать унизительных допросов и вызовов…

Через какое-то время Клюшка поверил. Он нажал кнопку переговорного устройства.

Лерочка, зайди, пожалуйста.

Кошка бесшумно просочилась в кабинет и, лениво щурясь, вопросительно глянула на Николая.

Присядь, - Клюшка подвинул одно из кресел к себе, усадил в него Кошку, потом накрыл её пальчики ладонью, и, глядя при этом, почему-то, на меня, начал излагать, - Лерочка, это очень важно. Тебя подозревают в пособничестве ряду ограблений. Этот человек, - Клюшка кивнул на Жорика, - из милиции. Но, помимо этого, он… мой хороший знакомый. Если ты расскажешь ему правду, он, возможно, сможет помочь…

Кошка, не проронив не звука, развернулась всем телом в сторону Жорика. Она оперлась подбородком на тыльную сторону ладони, выгнула спину и стала спокойно ждать развития ситуации. Ну, кошка кошкой! Если бы не её «алло» и «аюшки», я бы решила, что она вообще не умеет разговаривать.

Стоит еще заметить, - Жорик отчего-то заговорил приторно вежливо, что меня покоробило, - Что моему начальству известно многое об этом ограблении. Полученную от вас информацию легко могут проверить, и, если выяснится, что вы лгали, я ничем не смогу помочь…

Кошка не проявляла ни малейших признаков беспокойства. Судя по выражению лица, она вообще не понимала, о чем идет речь.

Ваша ситуация очень опасна, - Жорик начал сопровождать слова отчаянной жестикуляцией. Видимо, считал, что так понятней, - Если даже с вас снимут обвинение в пособничестве воровству, то обвинение в сутенерстве все равно останется.

На этот раз спокойствие на секунду испарилось из глаз Кошки. Впрочем, уже через миг, спокойная и невозмутимая, она щурилась в глаза Николаю.

Да, - Клюшка нервно закивал. Похоже, он умел толковать взгляды своей секретарши, - Я обещал, что эта работа безопасна. Но я и сам так думал… Не смотри на меня так, на него смотри, - Николай опять кивнул на Жорика, на этот раз с еще большим раздражением, - Он тут сейчас главный.

Кошка послушно отвернулась от шефа. Мне показалось, что она и ладошку из-под пальцев уже ненужного Клюшки с удовольствием забрала бы, доверчиво вложив её в руку действующего хозяина положения. Но Жорик сидел достаточно далеко, а Кошка явно не была сторонником лишних перемещений.

Вы ответите на мои вопросы? – Жорик, между тем, отчаянно пытался сосредоточиться на ведении дел.

Кошка безразлично молчала, продолжая сверлить бездонные дыры в глазах опера.

Она ответит, - поспешил устранить нависшую паузу Клюшка, - Вы спрашивайте.
Что вы знаете о Виктории Силенской?

Кошка немного подумала, потом томно проговорила.

Она политик, она хорошо одевается, она была у нас в Клубе Знакомств как-то вечером. Она не умеет носить драгоценности, – совмещает золото с серебром, что непростительно.

Жорик просиял, убедившись, что секретарша вменяема.

Скажите, откуда у вас сотовый телефон?

Кошка молчала.

У неё нет сотового телефона, - вступился Клюшка.

Жорик растерянно глянул на меня.

Вчера был! – отрезала я, - И, кстати, Лера, скажите, вы были здесь вчера поздно ночью?

Кошка фыркнула, давая понять, что отвечать на два вопроса одновременно считает ниже своего достоинства.

Я могу спросить у охранника, - снова вмешался Клюшка, - Охранник точно скажет, кто здесь вчера был.
Послушай, - Жорику явно надоела вся эта комедия, - Ты перестанешь когда-нибудь отвечать за неё? Знаете что… Разрешите мне поговорить с Лерой наедине?

После недолгих пререканий, мы с Клюшкой были безжалостно выставлены из кабинета.

В приемной сидели два молодых человека. Они мало походили на угнетенных подростков, описанных Жориком, но я всё равно почему-то решила, что это агенты. Увидев Николая, они синхронно и как-то механически улыбнулись, после чего сделали к нам несколько шагов.

Меня нет!– нагло соврал Клюшка, и попятился обратно к двери кабинета, - До завтра меня нет!

Молодые люди оценили ситуацию правильно и, галантно раскланявшись, удалились.

И работы тоже нет… Причем, может и навсегда, - пробурчал Клюшка уже себе под нос.

Я лихорадочно пыталась подобрать подходящий повод, дабы извиниться за происходящее. Клюшка открыл бар в серванте, налил два стакана сока.

Э-э-э, господин Клюшка, хотелось бы извиниться…
Не стоит, гражданка Кроль. В жизни каждый играет свою роль. Главное - отдавать себе отчет в предстоящей ответственности за последствия.
Но есть роли, которые мы не выбираем…

Собственно, было уже не важно, что подумает про меня Клюшка. Я оправдывалась скорее из вежливости, чем по велению души, раздражаясь еще больше из-за собственного вынужденного лицемерия.

Безусловно, - Клюшка рассеянно вздохнул, - Мы вообще очень мало что предпринимаем сознательно и по собственному желанию.

Диалог оборвался. Несколько минут мы, каждый в своих суверенных мыслях, стояли в разных углах приемной, глядя мимо друг друга. Потом Клюшка что-то вспомнил, оценивающе глянул на меня, и, не сочтя обстановку опасной, принялся перебирать бумаги на столе у секретарши. Обнаружив нужные документы, он рассовал их по карманам. Потом включил компьютер и принялся что-то уничтожать там. Клюшка явно опасался, что на рабочем месте секретарши могут устроить обыск. Я мучительно гадала, стоит ли мне вмешаться. Пособничать в уничтожении необходимых для поиска Александра бумаг, конечно, не хотелось… Но, с другой стороны, я и так принесла бедному Клюшке массу неприятностей…

- Гражданка Кроль, я просто не хочу давать милиции в руки лишние козыри для прикрытия моего Клуба. Поверьте, уничтожаемые мною документы не имеют никакого отношения к ограблению вашей треклятой подруги. Могу подтвердить….

Дела Клюшкиного притона были мне глубоко омерзительны.

Не надо подтверждать. Вашего слова достаточно, - я безразлично пожала плечами.

Клюшка больше на меня не отвлекался. После нескольких секунд раздумья, я решила не смущаться присутствием Николая. В конце концов, он и сам далеко не ангел. Позабыв всякие правила хорошего тона, я приложила ухо к двери, ведущей в кабинет. Клюшка отреагировал на моё нецензурное поведение весьма оригинально: встал рядом и скопировал мою позу.

Ну, чистый подонок! – слышался из-за двери низкий грудной немного хрипловатый голос, - Я тебе всё сама выложила, доверилась, а ты…Хоть закурить даме дай, начальник!

Я недоуменно уставилась на Клюшку. Вот уж, никогда не могла предположить у Кошки такого голоса и таких интонаций. Мало того, что она говорила, а не скрипуче мурлыкала, как обычно, так еще и делала это весьма эмоционально.

Ни разу не слышал от неё ничего подобного, - как бы оправдываясь, прошептал мне Клюшка, - Даже не представляю, что можно было сделать, дабы она так заговорила.

Я шикнула, чтоб он не мешал слушать.

Так и будем сидеть? – не замолкала Кошка, - Зря время тратишь, расстегни браслеты. Я ж говорю, показания давать буду, только когда своими глазами увижу, что не на свободе он. Имею полное право молчать! У тебя и ордера нет. Мы, знаешь ли, люди ученые. Как с вашим братом обращаться знаем. На туфту о том, что ты Колькин друг, я сдуру купилась. Думала, правда помочь хочешь.
Лера, - Жорик цокнул языком, явно не одобряя поведения собеседницы, - Я действительно хочу помочь тебе. Мне нужен только Александр. Ты действовала по принуждению - тебя не тронут. Только пойми, без твоих показаний я не смогу его привлечь. Ты же сама в его поимке заинтересована! Повтори всё под запись, и я тебя спокойно отпущу.
И так отпустишь, начальник. Не будешь же ты тут сутками торчать! Тебя вон в приемной баба ждет.

Я на всякий случай внимательно оглядела приемную.

А я своему ребенку не враг, - продолжала Кошка, - Пока Сашка на свободе, ни слова в твой диктофон не скажу. Тут и думать нечего. Ничем ты это моё решение не поколеблешь. Расстегни браслеты, - Кошка вдруг вздохнула с такой тоской, что мне захотелось сломать дверь, - Что ты за человек такой? На многообещающие взгляды не реагируешь, от денег, мать их, отказываешься, угроз не боишься… Чего ты хочешь?
Правды, - сухо ответил Жорик.
Тьфу! – Клюшка принялся колотить в дверь, - Я из-за этой его фразы столько денег в своё время попалил, чтоб дело закрыть. Правды он хочет! Или врёт, или дурак.

Жорик открыл кабинет и посторонился, впуская нас внутрь. Кошка, закинув ногу на ногу, восседала на подоконнике, нервно курила левой рукой, правая была пристегнута к батарее самыми настоящими наручниками. При нашем появлении она даже не шелохнулась, глянула в глаза Клюшке, фыркнула презрительно: «Вон до чего довёл!», и отвернулась.

Она что, по-твоему, может сбежать? – сухо поинтересовался Николай, - Зачем наручники?
Для пущего эффекта, - Жорик обвел присутствующих глазами, - Что? – он наткнулся на моё явное неодобрение, - Что вы все на меня так смотрите? Всем этот Александр мешает, всем поперек горла стоит, а, дабы следствию помогли, приходится вас к стенке припирать и наручниками к батарее приковывать. Глядите на меня, как на мучителя, - он протянул Кошке ключ, та жадно вцепилась в спасительное колечко, - Что ж, пусть по вашему, без насилия. Только вот сейчас она освободится, - Жорик смотрел прямо мне в глаза, - Побежит, отзвонится преступнику, расскажет о происходящем и будет дальше всю жизнь ему потакать, трясясь от страха. И это будет лично твоя, Катерина, вина. Твоя и твоих выразительно осуждающих глаз.
Не стану я ему ничего докладывать, - пообещала Кошка, с благодарностью глянув на меня. Потом снова насупилась, повернулась к оперу, - Но и против него открыто не выступлю. Ни при каком раскладе.

С этими словами Лера освободила запястье от наручников, как-то совсем по-детски растеряно огляделась, потом соскочила с подоконника, бросилась шефу на шею и отчаянно разревелась, зачем-то пряча голову под отворот Клюшкиного пиджака. Я ошарашено отвернулась. Вот вам явное доказательство женского непостоянства, то холодное презрение во взгляде, то такая любовь…

Кто-нибудь объяснит, что происходит, а? – Клюшка гладил секретаршу по волосам, но смотрел при этом на опера.

Рассказывать принялся Жорик. Поначалу из его монолога, постоянно прерываемого всхлипами и уточнениями главной героини, ничего невозможно было понять. Но потом Кошка перестала мешать, и Георгий поведал нам нижеследующее.

Кошка, точнее Валька, как её звали в детском доме из-за имени Валерия, росла в весьма нестандартных условиях. Отца она никогда не видела, мать, простой советский инженер, была однажды неожиданно уволена с работы за какую-то мизерную провинность и не смогла смириться с несправедливостью, принесшей нищенское положение и необходимость идти на черные работы. Вскоре после увольнения женщина умерла в больнице для душевнобольных. Вальке было семь лет. В долгожданный первый класс она в тот год так и не пошла. Их с братом отдали в детдом, а квартиру, где они жили, - начальнице маминого отдела. Брат Александр был единственным, кто проявлял хоть какую-то заботу о Вальке. Он ушел в колонию за вооруженное ограбление, когда Вальке исполнилось 16 лет. Ограбить он пытался бывшую начальницу матери. Окончив школу, Валька без сожаления покинула родной детдом и, поверив, что «молодым везде у нас дорога», отправилась скитаться по большим городам с целью найти работу, поступить в училище или даже в ВУЗ, твердо решив любой ценой втиснуть свою бедовую жизнь в общепринятую колею. Девушка она была толковая, красивая и приятная в общении. Ей охотно помогали. Вскоре Валька осела в нашем городе, представлялась Валерией, училась на заочном в педагогическом институте, работала секретарем в одном крупном кооперативе. Собиралась замуж за своего шефа. После того, как тот разведется, разумеется. Шеф был много старше её, компенсировал отсутствие молодости толщиной кошелька и добрым отношением. Именно он «вывел в свет» нашу Кошку. И тут внезапно объявился Александр. Втянувшись в благополучную жизнь, Валерия как-то и думать забыла об отбывающем наказание брате. Но Санька о ней помнил. Ругал, что не писала. Обиделся жутко, узрев, в какой роскоши живет Валька. «Хоть бы к праздникам передачки б посылала. Я уж не говорю на жисть» Лере стало стыдно. Она «за свои» сняла Саньке комнату в коммуналке, пыталась найти ему работу, поддержать. Поселить брата у себя, в квартире, которую оплачивал и регулярно посещал шеф, Лера не могла, за что постоянно выслушивала от брата массу упреков. Вскоре Санька познакомился с местной «братвой». Стал хорошо зарабатывать. На время исчез с Лериного горизонта. Потом объявился. Угрозами и уговорами, сделал Санька сестру своей наводчицей. Она ведь через шефа и в гостях у многих бывала, и по работе с кучей народу сталкивалась. Когда Саньку и его ребят снова посадили, Валька избежала уголовной ответственности только благодаря деньгам шефа. Тот в тюрьму сесть не дал, но простить – не простил. Полностью снял с материального обеспечения и морального довольствия. Валька проживала потихоньку сбережения (откладывать «на черный день», как и все детдомовские, была приучена с детства), переехала в коммуналку, ушла из института, распродала шмотки и драгоценности. А потом узнала, что беременна. Шеф ребенка признать отказался: «мало ли с кем ты там, в этой шайке, снюхалась, чего это я должен отвечать», но деньги периодически подбрасывал. То ли все-таки понимал, что ребенок его, то ли просто жалко ему Вальку было. Когда Санька снова вышел, он нашел сестру совершенно опустившимся, пьющим и еле сводящим концы с концами существом. Единственным обстоятельством, из-за которого Лера до сих пор не вскрыла вены, была необходимость заботиться о ребенке. Сына Валька любила больше всего на свете. Брат сильно изменился, причем явно в лучшую сторону. Заявив, что с прежней жизнью пора кончать, он рьяно взялся наводить в семье порядок. Приодевшись и приосанившись сам, он помог вернуться к жизни и сестре. Накупил шмоток, познакомил с интересными, внешне приличными людьми, в доме появились вкусная еда и книги, у ребенка завелись игрушки. На какие деньги свершались все эти чудесные перевоплощения, Лера не понимала. Потом узнала случайно, что, перед самым арестом, брат ухитрился обчистить общак братвы и припрятать деньги. Впрочем, Лере тогда было всё равно, откуда берётся сказка. Вспомнив о своем юном возрасте, она снова стала радоваться жизни. Санька «окультуривался» буквально на глазах. Выяснилось, что делалось это все неспроста. Еще в тюрьме Санька придумал способ безопасного воровства: ставить жертв в такое положение, что сами они жаловаться в жизни не пойдут. Придумав некоторые детали, Санька, еще не освободившись, уже принялся готовиться к новой работе: читал книги, изучал психологию, пытался сочинять стихи. Переписываясь со всякими женщинами, откликающимися на письма ЗЕКов, Санька в тонкостях изучил реакции на те или иные слова. Потом, уже выйдя на волю, Санька продолжил брошенные еще до смерти матери занятия музыкой. Оказалось, у Саньки был талант. Валька выслушала планы брата совершенно без интереса. Она не собиралась больше ввязываться в былые дела. Но, увы, Саньке была нужна подельщица. Брат пригрозил, что прикончит и Вальку и племянника, если сестра не подчинится. Первым делом Санька отправил Валерию наниматься на работу в Клюшкин Клуб Знакомств. Лера знала, что, вернись она домой без победы, её и сына ждут крупные неприятности. Пришлось приложить все усилия… А потом, с помощью Клюшкиных технологий, Санькина схема усовершенствовалась и заработала в полную силу. Валька отсматривала собранные Клюшкой резюме на клиенток. Передавала по телефону информацию брату, кто сегодня в Клубе, чем та или иная дама интересуется, во что одета. Потом Александр проворачивал с дамами уже известный нам трюк. Как только Александр уезжал в город, Валька тут же подъезжала к сараю на машине и «выручала» бедных женщин, разыгрывая хозяйку дачи, которая случайно решила навестить родную дачу. Подвозя жертву до города, и всячески сопереживая ей, Лера убеждала женщину не позориться и не идти никому жаловаться. «Это ведь так ужасно.. Признаться, что ты, порядочная женщина, поехала за бутылку шампанского с первым встречным…» Все операции проходили блестяще. И всё бы было ничего, если бы Лера всерьез не привязалась к новому директору. Девушка мучалась, но рассказать Клюшке ничего не могла. Боялась, что тот не поймет её, как когда-то шеф. Боялась, что бросит, узнав, что у Леры есть ребенок. А еще Лера смертельно боялась брата. Тот, естественно, всячески поддерживал этот страх и в ней и в племяннике. Вот такая забавная сложилась ситуация. В последнее время Санька счел такой бизнес нерентабельным и собирался завязывать. Хотел придумать нечто другое. Лера смертельно боялась, что брат заставит её уволиться от Клюшки. И, надо же, на одной из последних клиенток, этой высокомерной кукле Силенской, Санька вдруг попался! Лера искренне возмущалась глупости брата, подарившего ей краденый телефон. То есть, Санька, конечно, предупреждал, что пользоваться этим телефоном можно будет только спустя время и сменив номер. Но Лера не послушалась, желая поразить подружек из бухгалтерии дорогостоящей обновкой. Нет, Лера ничуть не жалела о той деятельности, которую вела. «Расфуфыренных мымр, которым все достается от родителей» Валька с детства презирала и считала, что их грабить «сам Бог велел». То, что она, родителей своих почти не знавшая и всего в жизни сама добившаяся, на таких, как Виктория, наживается, Лера считала величайшей справедливостью. Единственное, она чувствовала, что предаёт Николая, транслируя его информацию брату. Понимала собственную ничтожность, но изменить все равно ничего не могла, боялась за сына.

Жорик закончил рассказ, воцарилась напряженная пауза.

Это всё правда, - от слез голос Кошки Вальки стал совсем хриплым, - Одно неверно. Ты, начальник, сказал «привязалась к новому директору», - Кошка отошла на два шага от Клюшки, не спуская глаз с его ничего не выражающего лица, - Не верно. Я не привязалась. Я полюбила. А как теперь жить, после душеизлияний таких, я понятия не имею…

Тяжело дыша, Клюшка с Лерой смотрели друг другу в глаза.

Знаете что, - Жорик взял меня под локоть, - Вы тут разбирайтесь, а мы пойдем. Нам тоже кое-что надо обсудить. Не надейтесь, я не надолго. Будем брать вашего Александра. Причем брать сегодня же. Лера, ты мне помочь обещала, если помнишь…

Жорику никто не ответил. Нас попросту не замечали.

Ладно, зайду попозже, - бросил опер, и мы вышли из кабинета.

Приемную прошли, не останавливаясь.

Мы куда? – уже на лестнице спросила я. Честно говоря, перспектива оказаться во власти этого психа меня совершенно не радовала. Вдруг он и от меня какую-нибудь информацию решит выудить, путём пристёгивания наручниками к батарее.
Есть план, - Жорик явно не подозревал о кардинальной смене моего отношения, - Пойдем где-нибудь приземлимся, обсудим. Тут на углу кофейня есть.

Blog

И. Потанина пособие для начинающих шантажистов пролог

Содержание