И. Потанина пособие для начинающих шантажистов пролог

Вид материала

Содержание

16. Глава шестнадцатая, в которой героиня подтверждает собственное непостоянство, несколько раз меняя окончательное решение.
17. Глава семнадцатая, в которой героиня с удивлением понимает, что риск – дело благородное, но, увы, довольно опасное.
18. Глава восемнадцатая, в которой выясняется, что не всё то в радость, что цветы.

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 15

^ 16. Глава шестнадцатая, в которой героиня подтверждает собственное непостоянство, несколько раз меняя окончательное решение.

В редакции жизнь, как всегда, била ключом. Журналисты приветливо ругались с зашедшими потрепаться конкурентами, наборщица - с компьютерщиком, художник – сам с собой, а редактор со всеми сразу. Происходило всё это в небольшой курилке, потому как уборщица временно выгнала всех из рабочих помещений. Впрочем, о наличии оных некоторые мои коллеги вообще не догадывались, предпочитая решать все производственные вопросы в неформальной обстановке. Курилка в этом смысле устраивала всех.

Давно замечено, что как только я начинаю куда-то опаздывать, так тут же наваливается неимоверное количество дел и персонажей, которым я понадобилась. Хоть бы кто-то мной поинтересовался, когда я никуда не спешу! Нет, все именно сейчас ринулись с просьбами что-то написать, отрецензировать или попросту выслушать.

Привет, как дела? – каждый, естественно, счел своим долгом задать мне этот вопрос.
Да, как обычно, - решила отшутиться сразу для всех я, - Как у зебры. Полоса белая, полоса черная, потом опять белая, потом опять черная, потом задница.
Ну, главное, чтобы задница была белая, - решил успокоить меня всеобщий любимец, менеджер Ромочка.
Эх, - отмахнулась я, - Задница, она и в Африке задница…
Ну, уж нет! В Африке задница, как раз, чёрная!

Все дружно заржали. За гениальный ответ я чмокнула Ромочку в колючую щеку и попыталась испариться. Но, увы, не тут-то было.

- Сначала на этом сооружении висела табличка «Старинный замок». После нашего посещения табличку заменили на «Развалины старинного замка», - радостно вещал прямо мне в ухо только что вернувшийся из командировки Юрка, специализирующийся на исторических темах, - Не, ты не подумай, просто совпало так. Мы ничего не делали!

Представляешь, - жаловался Вовочка, гениальный криейтор всех времен и народов, - Придумал такой замечательный рекламный девиз для одного интернет-кафе: «Голубей - на мыло!». В том смысле, что раньше почта была голубиная, а теперь все перешли на интернет-почту, в народе именуемую «мыло», из-за русского прочтения английского mail. По-моему шикарный слоган! И что ты думаешь? В составе учредителей оказался представитель общества зеленых, и девиз зарубили! Не за себя, за идею обидно!
Катюх, выручай! – выкатив и без того огромные глазищи и схватив меня за полу куртки, пищала знакомая журналистка из вражеской газеты, - Мне тут халтурку подкинули. Срочно нужно название придумать для киоска, который всякими упаковками и кульками торгует. Есть идеи?

Я мысленно выругалось, что натолкнуло меня на вполне даже концептуальное название.

Pack you! – да, иногда отрицательные эмоции наталкивают на вполне позитивные решения, - А что? Всё цензурно. Переводится, как «упакуйся». Зато повышенный интерес к киоску – гарантирован.
Киоск под названием «PackYou», - задумчиво прошептала журналистка, - Очень даже здорово! Если заказчики примут – с меня бутылка за идею.

Я поморщилась, потом смекнула, что от этой журналистки мне еще может что-нибудь понадобиться.

Бутылками с сантехниками будешь расплачиваться, а я с тебя услугами возьму, - сурово устыдила журналистку я, - Рекламными площадями, к примеру, или еще чем…
Договорились.

Отчаянно отмахиваясь от все пребывающих коллег и конкурентов, я, таки, выскочила из редакции. Лишний раз похвалив себя за нежелание идти работать в штат. Постоянная работа в редакции считалась престижной: деньги, авторитет, полномочия. Но за всё это приходилось бы платить массой бездарно растраченного времени. Почему-то любая деятельность в нашей стране обязательно построена на личных контактах, которые необходимо постоянно расширять и поддерживать. То есть жить надо здесь, в курилке, дабы удовлетворять потребности редакции, и сопереживать всем интересам оной! А вечерами еще пить с рекламодателями да спонсорами, чтобы быть для тех «своим» человеком, которому и денег дать «не грех».И, главное, необходимо всё время казаться кем-то совершенно на саму себя не похожим. Насильно переводить слепых бабушек через дорогу, невзирая на то, что им на ту сторону и не надо было, и кричать потом на каждом углу о собственной добродетели. Мне за долгие годы бурной деятельности этот образ жизни надоел до тошноты. Эмоциональное переливание из пустого в порожнее, именуемое «разговором о делах», а по сути являющееся обычной пьянкой, стало вызывать аллергическую реакцию. В определенный момент мне стало жалко жизни.

Увы, главный редактор, которому принесенный мною материал почему-то понравился, даже и не пытался лишить меня жизни. Силуэт предстоящих разборок с Жориком вырисовывался все отчетливее. Тщательно обдумав свое положение, я пришла к выводу, что, несмотря на искреннее желание поймать Александра, участвовать в его задержании не имею ни малейшего права. Хотя бы потому, что Жорик собирался вытянуть из Саньки информацию о сообщнике, коим вполне мог оказаться мой второй бывший муж. Не в моих правилах создавать ситуации, которые могут повредить хорошим людям. Поимку Александра следовало, во что бы то ни стало, отложить до выяснения всех обстоятельств дела. Да и вообще, при более тщательном рассмотрении, план Жорика мне совершенно не нравился. Недавно закравшийся в мою душу страх и не думал успокаиваться. Слава Богу, Здравый Смысл не давал ему пока перерасти в Панику. Но все равно состояние моё вряд ли можно было назвать удовлетворительным.

С троллейбусами у меня давний антагонизм. Как и следовало ожидать, необходимая мне «семерка» категорически бойкотировала ближайшую к редакции остановку. Зато туда подозрительно зачастили «тройки» и подъезжал даже загадочный троллейбус «3-а», который в перечне городских маршрутов вообще не числится. К счастью, у меня имелись в запасе методы борьбы с подобным невезением. «Эх!» – довольно громко сообщила я в пространство, - «Вот бы сейчас третий троллейбус приехал! Он мне так нужен!» Окружающие недоуменно пожали плечами и поспешно отвернулись. Между тем, мои технологии не замедлили оправдаться. К остановке приближалась «семерка». «Как жаль, что не «тройка»!» – опять же вслух проговорила я, дабы троллейбус не разгадал меня раньше времени и не проехал мимо остановки. «Во, сумасшедшая!» - ахнул кто-то из толпы ожидающих, когда я, с радостным восклицанием: «Попался!», вскочила в раскрывшиеся двери. «Троллейбус идет в депо!» – бдительно сообщил водитель. На несколько минут я позабыла о собственной нелюбви к нецензурным выражениям. Пришлось ловить машину. Проезжавший мимо водитель Москвича кивнул мне, как старой знакомой, но не остановился.

Я откровенно злилась. Не хватало еще, чтобы дело Виктории начало приносить мне убытки.

С тебя оплата такси! – вместо приветствия и извинения за опоздание сообщила я уже поджидавшей меня на лестничной площадке Виктории.

Вика растерянно глянула на Жорика и полезла в кошелек.

Ну, уж нет! – вмешался наш вечный борец за справедливость, - Опоздала ты по собственной вине, а значит, и машину ловила по собственной инициативе. Никаких компенсаций!
Да ладно, - Виктория вообще не понимала из-за чего мы спорим, - Ей еще сегодня жизнью рисковать. Кончено, я оплачу.
Я пошутила, - буркнула вконец расстроенная собственным поведением я, открывая дверь, - Проходите.

В квартире было неимоверно холодно.

Ой, я, кажется, забыл утром закрыть форточку, - извинился Жорик, - Я привык спать с открытым окном…

Виктория многозначительно кашлянула. Сил злиться у меня уже не осталось.

- Ничего, - вяло проговорила я, - Зато свежий воздух. Вика, ну что ты так смотришь? Да, я, таки, позвонила вчера Георгию. Мне, если помнишь, было очень страшно…

Да мне–то что, - Виктория пожала плечами настолько наигранно безразлично, что как-то сразу стало ясно: она напридумывала себе Бог знает что.
Вот, скомпрометировал меня в глазах общественности! – упрекнула я Жорика и пригласила всех на кухню.
Это я тебя тренирую, - Жорик явно находился в прекрасном расположении духа, - Тебе ведь предстоит опорочить собственную репутацию, сообщив милиции о своём посещении Клуба Знакомств.

На то и существуют прекрасные расположения духа, чтобы их портить. Я окончательно смирилась с ролью вредителя и даже не мучалась Угрызениями Совести.

Именно об этом я и хотела поговорить, - серьезно начала я, - Я не собираюсь этого делать.

Ожидаемая мною недоуменно-трагичная пауза так и не возникла.

Вот-вот, - затараторила Виктория, - И я об этом говорю! Зачем Кате так порочить себя? Вдруг она всё-таки возьмётся за голову и решит заняться каким-нибудь серьезным бизнесом, для которого необходимо доверие клиентов. У неё и так с биографией не всё в порядке.

Подобной реакции подруги я никак не ожидала. По идее, Виктории не должно быть никакого дела до моей репутации. Жорик тоже явно удивился.

Я всё обдумала, - продолжала Силенская, - Планы меняются. Катерина напишет в заявлении, что пришла в Клуб с целью написать репортаж. Журналисты ведь часто вынуждены, так сказать, уподобляться контингенту. Так что, Катюш, не волнуйся, мы тебя в обиду не дадим. Пойдем, что ли, шмотки посмотрим? Если хочешь, кстати, оставь их себе, я в них уже пару раз засветилась. Ну, кроме драгоценностей, разумеется.

Отказаться примерять принесенные Викой вещи было выше моих сил. Я покорно проследовала в комнату. Через некоторое время представшая в зеркале прелестная незнакомка породила в моей душе целый ворох ощущений. Здесь присутствовали и рассуждения о глобальной несправедливости распределения благ: «Почему то, что для некоторых пренебрежительно называется «шмотки», а меня повергает в состояние гипнотического восторга, принадлежит им, а не мне?». И нарастающее уважение к Виктории: «всё-таки отменный вкус у барышни, ничего не попишешь». И скептическое отношение к себе, сопровождаемое досрочной переработкой известной поговорки, которая в варианте для женщин, по моему мнению, должна была звучать, как «Если ты такая красивая, то чего ж такая бедная». В общем, пока черная зависть сражалась в моем сознании с белой, я лихорадочно соображала, как бы покорректнее отказаться от возложенной на меня задачи, и как бы поубедительней расписать самой себе, что отказываться действительно необходимо.

Вау! Катерина, ты великолепна, - восхитилась Виктория, причем, похоже, что искренне.
Ты просто создана для сегодняшней роли, - подбодрил Жорик.

Мда… Гостям моим явно и в голову не приходило, что я собираюсь отказываться от сотрудничества.

Ох, боюсь я за Катьку, - Виктория принялась теребить край свисающей с холодильника салфетки.

Я молча протянула ей специально для такого случая выпрошенные у одной коллеги четки. Вика молча убрала пальцы от салфетки.

Спасибо, что клубок со спицами не предлагаешь, - недовольно хмыкнула она через несколько секунд, но четки взяла.

Я хотела, было, поблагодарить подругу за блестящую идею, но тут Виктория начала рассказывать нечто весьма интересное.

Этот наш Александр, как выясняется, весьма опасный тип, - Вика смотрела на меня с откровенным сожалением, - Я разговаривала с одной знакомой, которая тоже в Клуб Знакомств ходила. Незаметно затронула эту тему, стараясь себя не особо открывать. И знаете, выяснилось, что я не одна такая. Оказывается, она также подверглась нападению Александра. Знаете, выходит, я еще дешево отделалась. Знакомая эта натерпелась намного больше. Знакомство, приглашение пообщаться наедине – всё это такое же, как и со мной было, как по писаному. С той лишь разницей, что её он «купил», оказавшись знатоком женских романов. Ясное дело, этот гад ведь знал, на какие кнопочки у каких женщин нужно нажимать, - Вика зябко поежилась, вспоминая о своем унижении, - А вот потом… Представляете, снотворное на неё не подействовало. Вернее подействовало, но не надолго. Она пришла в себя как раз в тот момент, когда этот подонок рылся в её кошельке, конечно стала кричать, звать на помощь. Он избил её и заткнул рот какой-то грязной тряпкой…
Господи, но почему она не подала на него заявление?! – я никак не могла понять, как можно простить кому-либо подобные выходки.
Поначалу собиралась. Но «добрая спасительница, хозяйка дачи» разубедила её, - Вика иронично вскинула брови, - Загадочная хозяйка решила вдруг среди ночи заглянуть в свой сарай и, обнаружив мою несчастную знакомую, отвезла её в город. По дороге «спасительница», не переставая ужасаться, как порядочная женщина могла поехать с незнакомым мужчиной в лес, посоветовала моей знакомой вообще никому не рассказывать о случившемся. Знакомая и сама уже решила так поступить. Она, дочь очень строгих родителей, никак не могла допустить такого позора для семьи. А я вот всё думаю, - Вика закурила, - Если бы он меня начал бить, я бы стала сопротивляться до последнего. Он, возможно, даже убил бы меня…Этот Александр знал, как заставить жертву замолчать.
Вот сволочь! – не выдержала я. Одно дело, отбирать драгоценности у добровольно напросившихся на приключения, валяющихся в обмороке дур. Другое – избивать беззащитных женщин. Я вдруг поняла, что никогда не смогу уважать себя, если откажусь остановить этого подонка. Но с другой стороны, я не имела ни малейшего права так рисковать.
Ох, не хочется мне подвергать Катерину такому риску, - поддержала мои мысли Виктория, - А вдруг преступник заметит, что снотворное на неё не подействовало?

Незваный панический страх вырвался из объятий моего разума и ожесточенно затарабанил в стенки грудной клетки.

- Может, можно действовать как-то по-другому? – вновь озвучила мои мысли Виктория.

Можно, - Жорик в упор посмотрел на Силенскую, - Напишите на пару со своей знакомой обвинительное заявление!

Вика молча отвела глаза. Я вдруг заметила, что уже минут десять болтаю ложкой в пустой чашке.

Кипяток налей, - услужливо подсказал Жорик. Похоже, он единственный чувствовал себя в своей тарелке.
Нет, нет, нет, - совершенно без спросу вырвалось из меня, - Я не могу. Мне нельзя…

Жорик подскочил, как ошпаренный. «В своей тарелке» больше никого не осталось.

И ты туда же?! – он как-то совсем по-детски развел руки, - Думал, нашлась хоть одна нормальная баба! Как можно быть такой эгоисткой? Знаете что, разбирайтесь дальше без меня, - Жорик решительно направился в коридор, - Их пытаешься от подонков всяких защитить, а они…

Несколько секунд мы с Викторией с ужасом смотрели на захлопнувшуюся за опером кухонную дверь. «В конце концов», - быстро проговорила я сама себе, - «На себя мне плевать, а Шурик к подобной мрази причастен точно не может быть!»

Подожди, я передумала!!! – хором завопили вдруг мы с Викторией.
Жорик, я пойду в этот чёртов Клуб! – прокричала я уже сама, и тут же поняла, что быстрота реакции меня крупно подвела. Промолчи я сейчас, Виктория наверняка бы выпалила, что согласна написать обвинительное заявление. Увы, дело было сделано, и мне ничего не оставалось, как выполнять обещание.
Я верил в тебя, - Жорик вернулся с абсолютно спокойным видом, и мне вдруг показалось, что его уход был разыгран в педагогических целях. Я еле заставила себя не разреветься.

Итак, приступим к более подробному описанию предстоящей операции, - Жорик жестом попросил нас присесть, - Катерина, я верю в тебя! Ты ведь, на самом деле, боец. Я-то знаю.

И Виктория и Жорик взглянули на меня с неподдельным восхищением. Никто из них даже не догадывался, насколько я переступаю через себя, соглашаясь на всё это безумие.

^ 17. Глава семнадцатая, в которой героиня с удивлением понимает, что риск – дело благородное, но, увы, довольно опасное.

Таксист подвез меня к самому крыльцу Клуба.

Удачи, - многозначительно кивнул он мне.

Видимо, как ни старался Клюшка сохранить вокруг своего заведения атмосферу таинственности, назначение Клуба знали все. Неудивительно, что большинство посетителей выходили из машин кварталом раньше и буквально подкрадывались к крыльцу Клуба, поминутно оглядываясь и сдвигая пониже головные уборы. Мне скрывать было нечего, но, для правдоподобности легенды, я тоже опасливо оглянулась. Как ни странно, в переулке не оказалось ни одной живой души.

Кто? – спросил меня охранник сквозь зарешеченное переговорное устройство.
Катерина Кроль собственной персоной, - раньше я никогда не посещала закрытые Клубы, посему происходящее начало слегка веселить меня.

Я улыбнулась и помахала рукой в то место, за которым, по моим предположениям, пряталась видеокамера.

Пользуясь случаем, хочу передать привет, - начала было я, потом представила, как заерзал в своем кресле Клюшка, переживая, что своим поведением я раскрою тайну видеонаблюдения, и решила не озорничать, - Не переживайте, - успокоила я пространство, - Кроме меня в переулке никого нет.

Моё поведение явно не соответствовало инструкциям Жорика. Я устыдилась было подобного несоблюдения правил, но потом, вспомнив, что героям можно всё, высоко подняла голову и гордо проследовала в любезно распахнутую передо мной охранником дверь. Внутри я моментально потерялась. Атмосфера Клуба действовала как-то угнетающе. Всё здесь отдавало вульгарной претенциозностью. Этакое нагромождение дорогих и, в общем-то, красивых, но совершенно не сочетающихся друг с другом, вещей. Не иначе, как спонсоры Коваленские поучаствовали. Клюшка, обладающий изысканным вкусом, мог допустить такую нелепицу только руководствуясь коммерческой выгодой. Что ж, подобный интерьер характеризовал солидную публику нашего города далеко не с лучшей стороны.

Как и было оговорено сценарием, я, игнорируя восторженные приветствия окружающих, проследовала к барной стойке. Интересно, я действительно вызвала бурю эмоций, или таким образом здесь встречали каждую вновь пришедшую даму. Я уселась на крайне неудобный высоченный стул. Точно зная, что и среди этих акселератов бывают вполне удобные, я лишний раз подивилась Клюшкиному отношению к этому заведению. Неужели нельзя было накупить человеческих барных стульев? Через секунду в зал вошла пожилая брюнетка с длинным мундштуком, осанкой кинозвезды и огромной родинкой на подбородке.

О, кто к нам пожаловал! Присоединяйтесь к нашему столу, мадам. Подсаживайтесь к нам, отсюда будет лучше видно происходящее на сцене! – послышались возгласы с разных концов зала.

Её приветствовали почти также как и меня, разве что обращение «прелестное дитя», заменяли на более соответствующее «мадам». Я обиделась. Дама близоруко оглядела зал, застенчиво скосила нарисованные глазки и присела за один из ближайших столиков. Сидящие за ним женщины тут же принялись втягивать вновь прибывшую в какой-то свой спор, а джентльмены, с видом бесспорного превосходства, оглядывали остальные столы. Видимо, престиж компании здесь был прямо пропорционален количеству присоединившихся к ней женщин.

Не обращайте внимания, - таинственно прошептал мне на ухо незнакомый насмешливый голос, - Они просто теряются, понимая, что вы им не по зубам. Поэтому не особо настаивают с приглашениями. Вы улыбнитесь кому-нибудь.

Я медленно обернулась. Говорящий вольготно облокотился на стойку и по-хозяйски пристроил свою руку у меня за спиной. Пахнуло алкоголем.

Это будет воспринято, как поощрение, и вас немедленно заберут в компанию и коронуют, - не выпуская из губ сигарету, продолжал он, потом добавил, подмигнув бармену, - Еще виски, пожалуйста.
Простите, мы знакомы? - преисполненная наигранным негодованием спросила я.
Надеюсь, будем, - пьяно прошептал Незнакомец и отрекомендовался, - Алексей.

Из просвета между полями шляпы и густой, ухоженной бородой хищно блеснули черные глаза. Значит, вот в каком виде решил предстать передо мной преступник. Забавно, что Виктории Санька представился настоящим именем. Видимо, я, вопреки ожидаемому, все же произвожу впечатление человека, перед которым не стоит открываться. Паника вдруг окончательно покинула моё сердце. Подумаешь, какой-то взбалмошный ловелас с манией величия. Чего бояться-то? Я полностью вжилась в знакомый образ собирающей информацию журналистки.

Катя, - я улыбнулась самой наивной из всех моих улыбок, - Будем знакомы.

Я с нетерпением ждала, когда же лжеАлексей заговорит вновь. Было чрезвычайно любопытно, чем Кошка посоветовала ему «покупать» меня.

А вы здесь зачем? – после несколькоминутного осмысления выпитого вновь заговорил лжеАлексей.
Как все, - неопределенно развела руками я, изображая, что несколько смущаюсь такого вопроса. Получилось не слишком правдиво, потому как краснеть по заказу я не умела.
Не ходите сюда больше! – вдруг повысил голос мой собеседник, - Не ходите!

Он склонился над самым моим ухом, и я почувствовала, что этот человек совершенно пьян. Интересно, как он собирался работать в таком состоянии? Хотя, возможно, он просто хорошо изображал опьянение, дабы усыпить мою бдительность.

Почему же не ходить? – удивилась я.
Не ходите, и всё! Вы пытаетесь спастись от одиночества? Собственно, как и все здесь. Оставаться одной больше невыносимо, а от шушеры из ближайшего окружения тянет блевать. Надеетесь здесь подцепить кого-нибудь поприличней и побогаче. Всё-таки, элитный Клуб. Так ведь? – ничуть не смутившись моим молчанием, лжеАлексей продолжал, заплетаясь в собственных мыслях, - «Продам собственное одиночество дорого!»- шутите вы сейчас, подразумевая, что продаётесь сами. Но это пока. Покуда вы молоды и в силах. Позже станете говорить иначе: «Приплачу забравшему моё одиночество».
Думаете, у меня настолько мало шансов устроить свою личную жизнь еще в молодости? – я решила поиграть в оскорбленное самолюбие.
Здесь – ни одного. Вы, видно, еще не поняли. Эти люди, - тяжело дыша, он обвел пульсирующими в такт дыханию зрачками присутствующих в зале, - Не ищут избавления от одиночества. Они кичатся им! Если эта проблема исчезнет, им нечего будет обсуждать, не за что будет себя жалеть. Они приходят сюда, дабы купить ощущение, будто у них всё в порядке, всё, как и у остальных, значит в норме. Никто из них ни за что не станет менять свою жизнь. Ведь это же так удобно – быть для себя и во имя себя…

Похоже, наш Санька был великолепным актером. А может, именно сегодня у него что-то случилось, и он выбился из обычных правил.

- Скажите, вас кто-то обидел? – мне действительно было жаль его.

Обидел?! –свирепо прорычал мой собеседник, но потом вдруг разом сник и жалко махнув рукой проворчал, - Никто меня не обидел. Кому я здесь нужен, чтоб меня обижать?
Мне, - в конце концов, я даже не врала, - Знаете, я сейчас поняла, что пришла сюда именно ради вас.

Я старалась говорить как можно романтичнее. ЛжеАлексей заинтересованно прищурился.

Да? Когда это ты успела это понять?, - он самодовольно хмыкнул, - Хотя, почему нет…Ну так может, это, ну этот Клуб на фиг? Может, сразу в номера! В смысле, не то… В смысле, - он встал и галантно склонил голову, - Мадам, не желаете ли посмотреть скромное жилище одинокого рок-н-рольщика?
Желаю, - покорно ответила я и, больше придерживая лжеАлексея, чем опираясь на его локоть, направилась к выходу из зала.

Как только мы вышли, зал разразился аплодисментами. Там начиналась шоу-программа.

Ну вот, так и не посмотрю, как девочки танцуют - расстроилась я.
Не плачь, крошка, я всё тебе перескажу! Туфта туфтой! - категорично заявил лжеАлексей, потом оглянулся, убеждаясь, что в холле никого нет, и вдруг вжал меня в стену и впился в губы отвратительным, пьяным поцелуем.

Ну, уж нет, так мы не договаривались! Я вцепилась обеими руками в его бороду и поджала ноги, пытаясь опрокинуть противника на пол. Прием удался. ЛжеАлександр взвыл и упал на колени. «Вот это номер!» – меня вдруг осенило, - «Борода-то настоящая!!!»

Ты чё, с ума сошла?! – лже или не лже Алексей почти протрезвел и теперь, обхватив моё лицо, пристально смотрел мне в глаза, - Ну, один поцелуйчик, на дорожку, а?

Я совсем уже ничего не понимала. В этот момент до ужаса знакомый гнусавый голос прошипел.

- Убери от неё руки! – ошибки быть не могло, за спиной Алексея стоял настоящий Санька. Я сразу узнала лицо с видеозаписи. И как только я могла обознаться? Санька развернул Алексея за плечо и со всей силы ударил его по лицу. Алексей почему-то приоткрыл рот и беззвучно осел на пол. Я набрала полную грудь воздуха, дабы завизжать.

Ни звука, Кроль Обожравшийся! – холодный металл ножа коснулся моей щеки, - Сейчас мы с тобой, милочка, спокойно проследуем в уборную. Там уж точно нам никто не помешает. Одно лишнее движение – и ты труп. Поняла?!

Я кивнула. Ноги вдруг сделались ватными, каблуки шаткими, а платье слишком узким и неудобным. Страстно хотелось заорать или уж, на худой конец, зареветь. Но Санька подобного моего поведения наверняка бы не одобрил. Я злорадно подумала, что Жорик и Виктория теперь до конца жизни не смогут себе простить моей смерти. Потом вспомнила маму и решила быть гуманисткой.

Не переживайте, - вежливо обратилась я к преступнику и послушно развернулась в сторону туалетной комнаты, - Я не могу позволить вам себя убить, поэтому сопротивляться не буду.

Санька моё высказывание проигнорировал. Подталкиваемая в спину, я через несколько секунд оказалась в противоположной стороне холла. Увы, ни чьего внимания мои передвижения не привлекли.

А как же обещанное шампанское? – попыталась пошутить я.
Заткнись! – Санька впихнул меня в туалетную комнату и закрыл щеколду изнутри, - Снимай побрякушки!

Мне стало дико жалко Викиных украшений и Жорикиных идей. Это ж надо, столько говорили, столько подготавливались, и вот так всё разрушилось… «Так, Жорик со своим другом-ментом наверняка следили за происходящим. Они обязаны быть где-то здесь. Еще секунда и они придут мне на помощь,» - старательно успокаивала себя я.

Послушай, ты же не думаешь, что я одна сюда пришла? Как только мои друзья увидят, что я не вышла из Клуба, они поднимут панику, - несмотря на уверенный тон, я всё же подчинилась преступнику и, протянув ему серьги, принялась расстегивать колье.
Разогналась! - беззубо оскалился Санька. Мне показалось, что по этой улыбке я бы в любом случае распознала в нем уголовника. Наверное, при остальных своих жертвах он улыбался, не открывая рта, - Они будут ожидать нашего появления на даче до посинения. Короче, давай быстренько. Колечко давай. Все наличные выкладывай и часы.
Часы мои! – возмутилась я, - Мне их отец купил!
Чего? - не понял Санька и проделал какое-то загадочное па лезвием ножа прямо пред моим носом. Я зажмурилась и послушно сняла часы.
Наличных нет, - я протянула вору сумочку.

Он бросил в неё всё отобранное у меня и засунул сзади себе за ремень. Скрытая полами пиджака, драгоценная сумочка оставалась невидимой для глаз окружающих. Позднее, прокручивая в памяти эти минуты, я понимала, что так и не успела всерьез испугаться. И по-настоящему расстроиться тоже не успела. Даже толком не поняла, что, собственно, происходит.

Играть они с Саньком вздумали! Я сам мастак носы утерать! – ухмыльнулся преступник, после чего достал из внутреннего кармана пиджака скотч и угрожающе глянул на меня, - Только пикни, сразу прирежу. Чтоб, когда я уйду, не вздумала рыпаться и тихо сидела! Поняла?!

Я опять кивнула. Препротивнейшее, знаете ли, ощущение, когда тебя обматывают скотчем… Нет, ну руки к трубе подальше от двери привязать – это понятно, это, чтоб не стучала. И даже с рациональностью заклеивания рта я была согласна. Но ноги-то зачем!!! В общем, это были пренеприятнейшие минуты моей жизни. Хотя нет, момент, когда бледная и перепуганная Виктория отдирала от меня этот самый скотч, был еще более неприятен. Наступил он сразу после того, как преступник отворил дверь уборной. Жорик, Виктория, Клюшка и еще какие-то совершенно незнакомые люди радостно приветствовали его.

Подстерегли все-таки, гады! – завопил Санька и, оттолкнув кинувшегося было к нему охранника, бросился бежать по направлению к выходу. Мужчины моментально бросились за ним, а Виктория на меня.
Ой, Катюш, - причитала она, и из-под её искусственных ресниц текли совершенно натуральные слезы, - Он ничего тебе не сделал?

Я отрицательно замычала.

Сейчас, сейчас я тебя освобожу, - и Виктория, не переставая всхлипывать, принялась мучить и без того находящуюся в предобморочном состоянии меня.
Вы что, всё это время стояли под дверью?! – спросила я, как только смогла говорить.
А что нам было делать? – не менее экспрессивно поинтересовалась подруга, - Жорик сказал, что выдай мы своё присутствие, преступник тут же возьмет тебя в заложницы. А так он сам вышел к нам в лапы!
Это если они его догонят! – не унималась я.
Куда он денется?! Находился с тобой в одном туалете, теперь обязан жениться!

Со стороны мы с Викой, наверное, походили на итальянок, потому как обе говорили крайне энергично, отчаянно при этом жестикулируя. Мне стало смешно. Вика заразилась моим настроением и вот уже обе мы, давясь от смеха, сползали по стенке туалета. Пожилая брюнетка побледнела и сделав вид, что ничего не заметила, вернулась обратно в зал.

Не, ну ты тоже хороша! – всё смеялась Вика, - Зачем ты с этим типом решила уйти?
Так я думала, что это Александр! Он, как ты и описывала, галантно приставал и звал в гости…
Еще бы! Ты так шикарно выглядела в моих вещах, что тебя любой бы домой стал звать. Что ж теперь с каждым соглашаться идти? Ты ж Александра на кассете видела!
У меня память на лица плохая, - оправдывалась я, - Господи. Бедный мальчик, вот ему досталось… А он вообще кто?
Один из агентов Клюшки. Его уволили сегодня, потому что он какой-то там контракт сорвал.
То-то он так переживал…
Вот вы где? – к нам заглянул Жорик, - Давайте успокаивайтесь и идёмте за мной.
Поймали? – хором спросили мы.
Поймали, - холодно ответил Жорик, так, будто мы задали какой-то совершенно глупый вопрос, - Не могли не поймать!
А, - иронично переглянулись мы с Викторией, - Мы сразу не подумали…Если за дело берётся наш опер, можно считать, что делу конец!

После этого мы с Викой почему-то хохотали, умывались, красились и снова хохотали еще минут пятнадцать.

Безобразие! – пробурчала нам вслед брюнетка, поджидавшая возле распахнутой двери туалета, когда мы, наконец, успокоившись, соизволили выйти в свет.

Спасла меня, оказывается, Кошка. Впрочем, она же и подвергла смертельной опасности. Измученная совестью и родственным долгом, она не нашла ничего лучшего, как рассказать брату о коварных планах Жорика. Правда, Кошка и сама не очень-то знала, что мы задумали. Поэтому она сообщила братцу, что я – барышня подставная, и что в сарае за городом Саньку будет ожидать засада. Санька же, вопреки ожиданиям сестры, категорически отказался немедленно «уходить на дно», а, разозлившись, поклялся, во что бы то ни стало снять камушки с «этого Кроля» и увести их из-под носа у милиции. У Саньки ко мне наблюдалась какая-то совершенно особая неприязнь. Как объяснил Жорик, это было вполне естественно. Для Саньки контингент имеющих отношение к его работе людей состоял раньше из жертв, уголовников и ментов. Я не принадлежала ни к одной из этих групп, и всё равно лезла в дело. Саньку раздражало это необычайно. Итак, преступник решил обокрасть меня еще на территории клуба. Рассчитывая, что такой наглости от него никто не может ожидать. «А кто сунется, - всех замочу!» – гневно сообщил Санька и, стребовав с Кошки внутренний код черного входа в клуб, оставил сестру в крайнем замешательстве.

И вот, значит, сидят Жорик, Виктория и работающий в милиции друг Жорика возле телевизора. Потягивают коньячок, синхронно курят, нервно стряхивая пепел прямо на пол, пристально следят за входящими в Клуб, хором чертыхаются, в ответ на мои кривляния перед камерой, вобщем сопереживают происходящему. Александра всё нет и нет. Обстановка крайне напряженная. Клюшка поминутно звонит в зал охраннику, тот неизменно отвечает, что Александр не появлялся. И в этот момент со слезами в стеклянных глазах в кабинет врывается Кошка и кается. Причитает, что больше молчать не может, и что такой грех, как смерть журналистки, на душу брать не хочет, и что братец её в таком состоянии находился при разговоре, что иначе чем смертью, всё это мероприятие окончиться ничем не может.

Так зачем же ты ему всё рассказала?! – не выдерживает Виктория.
Брат всё-таки, - не прекращая всхлипывать, жалостливо отвечает Кошка, - и потом, он Вашу журналистку в лицо знает, её портрет в газете печатали. Санька сразу бы смекнул, что я ему подставу готовлю.

Вот какова оказывается цена местной популярности!

После признания Кошки вся честная компания, дружно перепугавшись, ринулась к служебному входу, а потом и в холл, где обнаружился с трудом приходящий в себя горе-Алексей.

Через полчаса я, атакуемая любопытными взглядами присутствующих, расхаживала по душному кабинету Жорикиного друга и диктовала отчет о происшедшем. Несколько раз меня пытались усадить на стул, но я всякий раз подскакивала.

Вас что, мама не учила, что показания дают сидя? – строго спросил друг Жорика.
К счастью у неё не было опыта рассаживания по вашим кабинетам, - незамедлительно отреагировала я, мысленно отметив, что у собеседника очень странное чувство юмора.
Не понятно только для кого к счастью, - тут же встрял Жорик, - Для преступности, похоже. Граждане не любят сталкиваться с органами, посему половина преступлений, оказывается безнаказанной.
Не возражаешь, я продолжу давать показания?! – как можно более официально спросила я.

Ну не хотелось мне вступать в долгие споры! Рабочее Ауди Виктории поджидало меня возле участка.

- Вот так! – закончила монолог я, - Теперь вы понимаете, какой опасности ежедневно подвергаются журналисты, пытающиеся получить реальную информацию «с мест»?!

Распишитесь.

Я принялась изучать желтые листочки. Надо же, у них в участке до сих пор пользовались печатной машинкой…

Всё верно, - я поставила под всем этим бредом свою закорючку, - Я могу идти?
Да, - так и не представившийся товарищ Жорика вдруг совершенно по-мальчишески улыбнулся, - Спасибо вам огромное, вы очень помогли мне.

Я собиралась ввернуть что-то язвительное, мол «не для вас старалась», но Жорик, предугадав подобное развитие сюжета, нежно подтолкнул меня в сторону двери.

Тебя вызовут, если что-то еще понадобится.
Хотелось бы, чтобы больше не вызывали, - заметила я уже в коридоре.
Посмотрим, - сухо ответил Жорик.

Я резко остановилась, и сделала глубокий вдох.

Тихо, спокойно, не здесь, - быстро проговорил Жорик, уже научившийся предвидеть всплески моего возмущения, - Конечно же, я сделаю всё зависящее, чтобы ты следствию больше не понадобилась.

Я выдохнула с чувством выигранного поединка.

Где тебя искать через пару часиков? – спросил Жорик на крыльце участка.
Смотря зачем, – насторожилась я, предвидя новые неприятности.
Я хочу присутствовать при разговоре с преступником, - тщательно подбирая мягкие слова, объяснился бывший опер.

Я вдруг заметила кровь на рукаве его куртки. Картина задержания Александра обрастала новыми подробностями.

Не наговорился еще, - я гневно кивнула на его рукав.
Тьфу! – Жорик поморщился, - Да что ж ты меня за какого-то монстра держишь! Этот Санька сам упал. Правда. Я и пальцем не притронулся.
А кровь передалась телепатически? – я понимающе закивала.
Да нет. Это уже потом, когда в бобик его сажал. Кстати, этот тип отъявленным психом оказался. Когда понял, что от погони ему никуда не деться, он такое учудил! Покончить жизнь самоубийством вздумал! Хотя я его понимаю, с такой биографией быть пойманным на горячем… Тут уж не отмажешься. Представляешь, бросился под колеса проезжающего Москвича. Между прочим, погиб бы, как пить дать, если бы не одна маленькая деталь. Светофор именно в этот момент красным загорелся. Водитель Москвича обалдел. Останавливается это он на перекрестке и вдруг ему в бампер со всей дури врезается чья-то голова.
Как он выглядел? – едва сдерживая смех, спросила я.
Плохо. Оставшихся зубов – как не бывало. Отсюда и кровь.
Да не преступник. Водитель как выглядел?
Я как-то не присматривался, - озадаченно ответил Жорик, - Обычно, как и положено водителю Москвича. А что?
Да так, - я отмахнулась, - Ты перезвони Виктории на мобилку. Думаю, она будет знать, где я.
Отлично. Мне с ней после разговора с Санькой тоже потолковать надо будет.

Я подозрительно прищурилась, откровенно испугавшись за Викторию.

Да перестань ты! – не выдержал Жорик, - Вот же, врага себе выискала. Созвонимся.

Он круто развернулся и исчез в зияющей черноте милицейского участка.

Ну что ты такое говоришь! – на всю машину вопила Виктория своему мобильному телефону, - Как это, «что я там делаю?» Подругу спасаю. Говорю же, на мою лучшую подругу напал маньяк, она сейчас показания в милиции даёт. Что я, по-вашему, бросить её на произвол судьбы должна?! Я ж обещала очистить город от преступности. Вот, начинаю с малого. Сам такой!

Я скромно приземлилась на заднее сидение.

Ну, как? – Вика закончила разговор и переключилась на меня.
Живая, - констатировала я, - Что со мной станется?
Ох, видно натерпелась ты, - Вика обернулась ко мне и, сложив руки на груди, скорчила страдальческую физиономию.

Ну, прямо Мать Тереза!

- Думаю, это надо отметить! – невпопад заявила Вика, намекая, что нам еще есть, о чем поговорить наедине, - Домой, пожалуйста, - небрежно кинула она водителю.

Что отметить? – поинтересовалась всегда готовая подчеркнуть оплошность подруги я, - То, что я «натерпелась»?
Да нет, - Вика раздраженно отвернулась, - Твоё счастливое спасение. Согласись, как кстати я оказалась рядом. Молодец, что позвонила мне.
Да уж, - неопределенно поддержала её ложь я.

^ 18. Глава восемнадцатая, в которой выясняется, что не всё то в радость, что цветы.

На этот раз в квартире Силенских все уже спали. Жаль, мне не терпелось подробнее расспросить Дарью о разговоре с Шуриком. Впрочем, у самого синего дома, а точнее непосредственно в оном, лежала тетрадка с подробным отчетом Даши. Эх, добраться бы скорее домой! Я не совсем понимала, зачем Виктории вдруг понадобилось моё общество.

Мы на цыпочках пробрались в комнату.

Необходимо отметить благополучное задержание этого шантажиста, - Вика закрыла дверь и принялась создавать «подобающую» обстановку.

Приглушила свет, щелкнула пультом, оживляя музыкальный центр, полезла в бар. Я закрыла глаза, впуская в себя живительные волны тихой мелодии. Надо же, играл Брегович. Похоже, раньше я ошибалась относительно музыкальных вкусов Виктории.

Нравится? – искренне обрадовалась Вика, - Я думала, ты такое не слушаешь.
Как раз такое и слушаю, - я открыла глаза и наткнулась на два наполненных до краев бокала, - Шампанское?
Упаси Боже! Сухое вино.

Мы рассмеялись.

Эх, знала бы, что будет такой вечер, попросила бы Татьяну перед уходом камин развести, - Вике, как всегда, необходим был самый изысканный антураж, - Знаешь, у меня в комнате так хорошо при камине! Только я сама разжигать не умею…

Я умела. Правда ранее не пробовала. Я вяло пошевелилась. Мягкая, теплая лень уже обволокла все существо, и двигаться совершенно не хотелось.

Знаешь, - Виктория, задумчиво смотрела на меня с той стороны бокала, - Сейчас я даже благодарна этому злосчастному шантажисту. Если бы не он, - лицо Вики казалось неестественно растянутым, что вносило еще большую долю абсурда в происходящее, - Нам, возможно, так и не представилась бы возможность, поговорить просто так. Не о делах. Как в былые времена…

В общем-то, она была права. И шантажисты, как выяснилось, могут приносить пользу.

Да, - я тоже настроилась на романтичный лад, - Хорошо, когда можно спокойно пообщаться со старыми друзьями. Извини, конечно, что я лезу, но, знаешь, последнее время у меня складывается ощущение, что ты поменялась с собственным бизнесом местами. Не он работает на тебя, а ты на него.
Я получаю у него достойную зарплату! – как обычно, Виктория пресекла мои попытки сбить её с пути истинного, - Не будем об этом. Расскажи-ка лучше, что у тебя с нашим опером?

«Ой!», - тоскливо поморщилась я, - «Только этих бабских шушуканий мне сейчас не хватало.»

- Что у вас с Жориком? – настойчиво повторила Виктория.

Общих детей точно нет, - заверила я.
А будут? – не отставала подруга.

Пришлось городить полный бред.

Будешь приставать с глупыми вопросами, – сделаем. А алименты я с тебя вычитать буду, трактуя происшедшее, как производственную травму. Ты ж у нас работодатель…
Родила «при исполнении»! – захохотала Виктория.
Не выдумывай, - отмахнулась я, - Видишь, с ним даже преступника по-человечески поймать не получается… И потом, не моего склада это человек.

Выражение лица Виктории вдруг совершенно изменилось. Она побледнела и, указывая дрожащим пальцем куда-то за мою спину, прошептала: «Что это!?» Решив, что из-за моего недоброго отношения к Жорику подруга вряд ли станет так волноваться, я проследила за её взглядом.

Роза, - совершенно осипшим голосом произнесла я, - Черная роза…

Прямо под открытой форточкой, поперек туалетного столика Виктории лежала самая настоящая чёрная роза. Капельки воды перетекли со стебля на полированную поверхность. Из-за тусклого освещения, они казались темными. Черная роза лежала в черной луже своей чёрной крови. В чёрной комнате, в самый чёрный день моей жизни…Отчаянно заклокотавшая в моей душе догадка разрывала грудную клетку на тысячу частей. Я подскочила.

Я сама вижу, что роза! Как она сюда попала!!! – Виктория кинулась к окну, - Когда мы вошли в комнату, её здесь не было!
Не было, - подтвердила я и схватила подругу за руку, оттаскивая её от окна и опуская тяжелые гардины, - А значит, преступник подбросил её только что, следовательно, оставаться возле окна небезопасно.
Но я хочу увидеть его! – Виктория рвалась из моих рук.
Стой! – я оставила её посередине комнаты, а сама отодвинула угол шторы. На карнизе уже никого не было, - Никого! – честно констатировала я.

Вика подбежала, дабы убедиться самостоятельно.

В подъезд! – закричала она, - Он наверняка вылез на карниз через подъездное окно! Бежим скорее!

Я снова вцепилась в подругу.

Ты с ума сошла! Надо сначала форточку закрыть! У тебя тут ребенок! Если каждый желающий может так легко проникнуть к тебе в дом…

Долго уговаривать Викторию не пришлось. Впрочем, и процедура закрытия форточки, увы, не заняла много времени. Вика фурией кинулась к входной двери.

Никого!

Забыв про лифт, Виктория зацокала каблуками по лестнице. Я едва поспевала за ней. Охранник подъезда с огромным трудом понял, чего мы от него хотим. После чего клятвенно уверил, что ближайшие полчаса ни одна живая душа в подъезд с парадного входа не заходила.

Выходит, он знает код черного хода… - Вика говорила, скорее, сама с собой, - Но откуда?!
Нет-нет, - заверил охранник, - У меня здесь, - он показал на какой-то прибор, - Всё фиксируется. Дверь черного хода сейчас не открывалась. Открылась бы, тут бы лампочка загорелась. Вам нужна помощь?
Всё в порядке, - отмахнулись мы с Викой.
Может, это кто-то из жильцов? – подкинула идею я.

Виктория отрицательно покачала головой и какой-то деревянной походкой направилась к лифту.

Что ты там говорила про чердак? – спросила она уже возле своей двери.
Даже если преступник и проник в подъезд через чердак, он уже десять раз успел бы сбежать, - заметила я, - И потом, не гоже нам без мужиков в такое время на чердак лазить. Может, охранника пошлем?

Как и ожидалось, Виктория, смертельно боявшаяся придать историю с шантажом огласке, отказалась. Вернувшись в комнату, мы обе находились в крайне подавленном состоянии. Зазвенел телефон. Виктория вяло перекинулась с маленькой, почти незаметной трубкой парой слов.

Жорик звонил. У него какие-то новости, просил, чтоб ты его дождалась у меня, - ничего не выражающим тоном произнесла Вика мне.
Дождусь, - с той же интонацией ответила я.
Господи, - Виктория вдруг закрыла лицо руками и заплакала, - Ну за что мне всё это? Вечное разочарование… Бесконечные предательства…

Виктория фактически озвучивала мои мысли. Я подошла к подруге и неумело провела рукой по её волосам.

Не плачь, - только и смогла сказать я.
Что не плачь, что не плачь! – взорвалась Виктория, - Если бы ты знала, Катюша, как я устала. В этом обществе невозможно быть сильной, преуспевающей и, уж, упаси Боже, удачливой… Атмосфера вокруг тебя тогда просто пропитывается ложью, корыстью и предательством…

У меня к горлу тоже подкатил комок слёз.

Ну, хоть ты у меня есть, - Виктория прижала мою ладонь к своей щеке и попыталась улыбнуться.

Меня охватил какой-то совершенно мистический ужас. Ведь я тоже, как и все, обманывала Викторию, которая, оказывается, так безгранично доверяла мне!!! Осознание этого факта оказалось сильнее меня и причинило невыносимую боль. Мысли смешались окончательно. «Господи, Шурик, откуда ты взялся со своими розами?!» - прошептала я про себя.

Хоть ты у меня есть, - продолжала рыдать Виктория, - Ты родная. Ты из детства. Ты не предашь…

Меня начало трусить. Я обхватила голову руками и попыталась прийти в себя. «Не реветь! Не реветь! Не слушать!» – приказывала себе я, - «Тебе нельзя реветь! Не смей!»

Я расскажу тебе кое-что, - Вика, наконец, перестала плакать, - Совершу еще одно роковое признание.

Я внимательно следила за ней, стараясь придать лицу более оптимистичное выражение.

Эта история о смерти и о любви, - пафосно начала Виктория, - О великой любви, мать её!
Тише-тише, - я протянула Вике бокал.
Да, сейчас я успокоюсь, - покорно закивала подруга, - Мне действительно необходимо рассказать тебе всё, - Вика тяжело вздохнула, - Катя, я теперь знаю, кто шантажист. Этой розой он открыл себя. Кинул мне это открытие, как насмешку…
Зачем?! – ошарашено спросила я.
Чтобы я поняла, что все намного ужасней, чем даже можно себе представить. Слушай…

И Виктория принялась излагать.

Blog

И. Потанина пособие для начинающих шантажистов пролог

Содержание