И. Потанина пособие для начинающих шантажистов пролог
Вид материала | Документы |
- Язык Пролог Пролог (Prolog), 180.88kb.
- Пособие для начинающих Воробьёв В. В. Операционная система Windows 2000, 296.16kb.
- Пособие для начинающих Воробьев В. В. Microsoft Excel, 439.68kb.
- И. Потанина Блондинки моего мужа Пролог, 3364.54kb.
- Центре Медиа Программ. Школе Познера. Основная цель проведения конкурс, 126.07kb.
- Методическое пособие предупреждение травматизма на занятиях по рукопашному бою таганрог, 344.9kb.
- Настройка сетевой карты, краткое пособие для начинающих Материал из alt linux Wiki, 65.29kb.
- Пособие для начинающих Воробьев В. В. Microsoft Excel 2000, 451.03kb.
- Н. И. Лобачевского Д. В. Суходоев, А. С. Котихина История таможенного дела и таможенной, 1362.83kb.
- Методическое пособие для обучения начинающих нотариусов по теме: «Организация и финансирование, 958.02kb.
Я, наконец, попрощалась, и, глотая снежинки и вдруг появившиеся слезы, пулей влетела в свой подъезд. Надо заметить, что плакала я, вообще-то, крайне редко. Причем всякий раз, когда это всё-таки происходило, найти какую-либо вразумительную причину подобному состоянию не получалось. Тесная клетка лифта, оббитая стандартным тускло-желтым пластиком, казалась сегодня особенно вонючей. Я размазала рукавом куртки косметику, впилась, не видя, ключом в замочную скважину, ввалилась в уже полтора года снимаемую однокомнатную хрущевку, и, сбрасывая с себя на ходу всё постороннее, кинулась в ванную. К счастью, этой зимой горячую воду почти не отключали.
"Ну не о "Форде" же я, в самом деле, так убиваюсь?" - я лежала в теплой воде, тупо таращилась на покрытый коричневыми разводами потолок и, даже не пытаясь прекратить реветь, копалась в собственном настроении, - "В конце концов, в других руках машинке, может, лучше будет. Нет. Не в Форде дело. Просто устала?"
Мозгу почему-то дико понравилась последняя фраза.
- Устала, устала, устала… Как же я устала от всего этого!!! - совершенно непроизвольно зашептали губы, повторяя, вычитанную у кого-то из великих фразу. Я даже удивилась трагичности собственного тона.
"Отчего же это, интересно?" - Самоирония, которую одна моя знакомая Ирина именовала, не иначе, как "СамоИриния", нагловатым тоном заявила о своем присутствии, - "Устать, ты, милая, могла только от безделья! Внештатный журналист развлекательного еженедельника - тоже мне, тяжелая работенка! Иди работай, как люди! С девяти до шести, с одним выходным в неделю, не имея ни малейшего права на собственное мнение на тему тобою производимого! Вот тогда повод уставать появится! Правда, времени на распускание соплей не останется…"
"Лучше уж на завод к станку пойти работать!" - жалобно заскулила я в ответ.
"Вариант, кстати, идеальный!" - согласилась Самоирония, - "Сразу всякие там мысли о вечности разбегутся. Только кто ж тебя, такую не приспособленную, на завод-то возьмет?!"
"И то правда", - согласилась я и снова заревела, на этот раз, оплакивая собственную никчемность.
Увы, неумение работать на заводе причиной моей истерики тоже быть не могло. Давно и достоверно я установила, что появление нормальной, по общечеловеческим меркам, работы только усугубляет депрессию.
"А может, мне просто жалко Вику?" - я продолжала напряженно разбираться. Но этот вариант казался наиболее неправдоподобным.
И тут меня осенило. Я, в конце то концов, женщина!!! А значит, не может быть у меня других трагедий, кроме неудач в личной жизни. Других серьезных неприятностей, к счастью, природа для нашего пола не предусмотрела. Значит, стоит мне привести в порядок эту самую жизнь, как всё станет на круги своя. Действительность снова обретет смысл. Появится человек, с которым можно будет делиться миром, на которого можно будет спихнуть большую часть всех текущих хлопот… Наличие которого, в конце-то концов, вынудит меня собраться и не распускать слюни. Я вспомнила все свои предыдущие серьезные отношения с противоположным полом и еще больше приуныла. Ничего подобного вышеописанной картинке там не наблюдалось…
"Это всё потому, что вместо семьи ты искала какую-то эфемерную любовь!" - вовремя вмешался Здравый Смысл.
"Правильно-правильно", - подключилась Совесть, - "Вспомни, как только острые чувства испарялись, ты моментально хоронила всякие отношения. А между тем, счастье ведь не в страсти! В уюте, в покое, в надежности, в стабильности…"
- Достали! - громко заорала на них уже давно не ревущая я, выбивая себе возможность сосредоточиться.
Первый мой брак и браком-то всерьез назвать нельзя. Замуж я шла из желания жить отдельно от родителей. Подобная степень свободы прельщала, как выяснилось, не зря. Неудивительно, что спустя полгода замужней жизни, мне захотелось большего. То есть захотелось жить отдельно вообще от всех. Первый супруг был намного меня старше. На вечную мою преданность, я так понимаю, он не рассчитывал изначально. Немного поуговаривав меня остаться, он осознал тщетность своих попыток и сдался. Еще несколько месяцев мы поддерживали легкие приятельские отношения, а потом, ввиду отсутствия общих интересов, почти перестали общаться. Несколько лет назад первый бывший муж обрадовал меня сообщением о своем скором отъезде на ПМЖ в Германию, предложив поехать с ним. Я, будучи тогда снова замужем, любезно поблагодарила и отказалась. Он распрощался и уехал, женившись попутно на моей старинной подруге, которая как раз грезила отъездом за границу. Все это происходило легко, по обоюдному согласию, и трагичного характера не носило.
Совершенно по-другому дела обстояли с Шуриком. За долгие годы общения мы изрядно потрепали друг другу нервы. Вспышка чувств настигла нас совершенно неожиданно, когда мы оба, разбитые и разочаровавшиеся, зализывали раны, оставленные предыдущими любовными неудачами. Я переживала разрыв с юным, потрясающе интересным мальчишкой, который был слишком красив, чтобы расстаться с ним легко, но слишком самовлюблен, чтобы я могла его себе позволить. Шурик вот уже несколько лет приходил в себя после того, как объект юношеской неразделенной любви окончательно отвергла его. Встретились мы законченными циниками, убежденными, что от любого, более чем трехдневного общения, пусть даже с очень интересным человеком, становится невыносимо скучно. Относили мы себя тогда к категории людей самодостаточных и ни в ком не нуждающихся. Считали, что "нас и здесь неплохо кормят" и ничего в жизни менять не собирались. Собственно, об этом мы и говорили. День говорили, три дня говорили, неделю, потом месяц. Обнаружив себя у Шурика в объятиях первый раз, я даже слегка расстроилась. Испортить личными отношениями такую дружбу! Но потом выяснилось, что, как ни странно, наша с Шуриком близость не портит, а лишь дополняет общность наших мировоззрений. Чуть позже мы поженились.
Тут надо заметить, что мадам Силенская, которая к тому времени уже была дамой с положением, единственная из моих близких друзей не пришла на свадьбу, сославшись на занятость. Честно говоря, за это я обижаюсь на неё и по сей день. Собственно, где-то в то время Вика и начала окончательно отчуждаться, полностью отдаваясь своему бизнесу.
Кстати, мы с Шуриком тогда тоже активно кинулись зарабатывать деньги. Каждый на своем поприще, разумеется. И вдруг, в один прекрасный момент мне показалось, будто мы становимся абсолютно чужими людьми. Превращаемся в супругов, которые спят в одной постели просто потому, что территориально живут вместе. Я начала паниковать и кричать, что дальше так продолжаться не может. Шурик уверял, что я всё придумываю. "После двух лет совместной жизни глупо играться в ухаживания! Пойми, любимая, сейчас и в твоей и в моей карьере важный период становления. Это очень серьезно! Основные силы нужно кидать сейчас именно на этот аспект жизни", - терпеливо объяснял мне всезнающий Шурик. В конце концов, не могу же я быть умнее своего мужа! Я согласилась. Результат не заставил себя долго ждать - я начала ощущать Шурика братом, близким родственником, но никак не любимым человеком. Расставались мы долго и, что странно для столь разумных существ, крайне мучительно. После развода, мы, пронзенные вселенской обидой, даже какое-то время не общались. Потом, совершенно случайно встретившись на улице, дико друг другу обрадовались и принесли обоюдные извинения. В конце концов, если мы уже стали родными людьми, зачем же это терять? В теплом дружеском согласии и жили мы до сих пор, периодически распивая кофе в окрестных кафешках и делясь происходящими вокруг мелочами. Ничего серьезного, с момента развода с Шуриком, в моей личной жизни не происходило. Правильно говорят, что замуж нужно выходить в ранней юности. С возрастом в окружающих людях начинаешь замечать больше недостатков и невыносимых подвохов. Да и люди, надо заметить, попадаются уже не те. У всех за плечами полжизни, масса негативного опыта, придирок, устойчивых привычек и прочих, исключающих наличие яркого чувства, мелочей.
" Вот, спрашивается!" - вновь завелся Здравый Смысл, который изначально был против моего второго развода, - " Зачем было бросать Шурика?! Всем ведь хорош! Даже деньги для обеспечения семьи сейчас начал зарабатывать! Теперь вот страдаешь от непосильного груза навалившихся обязанностей. А был бы муж - он бы помог. Подсказал бы, как правильно поступать следует. Не бурлят у вас с Шуриком страсти? Так это ж хорошо! Нервов меньше потратишь, дура!!! "
Не знаю почему, но я, вместо того, чтобы лечь, хотя бы на пару часов, поспать, принялась тщательно одеваться. И даже накрасилась несколько ярче обычного. И даже волосы собрала заколкой. И даже, вместо удобных зимних ботинок, сапожки на шпильках напялила.
Уже подходя к дому Шурика, я лихорадочно пыталась осознать, что же, собственно, происходит. Не могла же я с порога сообщить, что немедленно собираюсь снова начать с ним жить. Это выглядело бы, по меньшей мере, смешно. Безусловно, превратить все еще в глубине души любящего меня, второго бывшего мужа в настоящего третьего было задачей не сложной. Мучили странные вопросы, типа: "Зачем?", "Не испортятся ли от этого отношения вовсе?" и "Сколько можно?"
С силой надавив на кнопку звонка возле калитки, я принялась ждать.
- Кого нелёгкая несет? - спросил меня знакомый голос из встроенной в кирпичную стену забора решетки. "Значит, Шурка все-таки купил родителям домофон. Молодец, давно ведь уже собирался."
- Пусти попить, а то так есть хочется, что даже переночевать негде, - отшутилась я.
- Не пущу! - возмутился домофон, но щелчок замка все-таки оповестил об открытии двери.
Внутренности дома, в котором Шурик проживал со своими родителями и двумя младшими сестрами, выглядели менее солидно, чем можно было ожидать, глядя на жилище с улицы. Но планы на обустройство, естественно, вынашивались грандиозные. Я, которая, вообще-то, редко бывала в чем-то уверена, ничуть не сомневалась, что рано или поздно, планы эти воплотятся в жизнь. Обитатели этого дома всегда относились к собственному жилищу очень серьезно.
- Мне нужно с тобою поговорить! - прямо с порога заявила я.
- Кэт, прости, мне надо бежать, - Шурик скорчил мерзкую жалостливую гримасу, и мне резко перехотелось за него замуж, - Если хочешь, оставайся здесь сама. Все домашние разбежались по учебам и работам, никто тебе мешать не будет. Фильмы посмотришь…
После раздела совместно нажитого имущества, мне достался необходимый для работы компьютер, а Шурику телевизор и видеомагнитофон. Мой потенциальный третий муж испытывал по этому поводу некоторые комплексы и при всяком удобном случае предлагал мне посмотреть видик.
- Ну, удели мне хотя бы пять минут! Это важно, - решила настаивать я, хотя и не вполне понимала, зачем делаю это.
- Ладно, проходи, - Шурик настороженно глянул на меня, - Ты чего это так вырядилась? Прям, как на свидание…
- Вот именно, - я, не слишком-то активно, состроила Шурику глазки. Все-таки надо было придерживаться выбранной линии поведения.
- Как, ты тоже? Ну, надо же, - Шурик закинул галстук за спину и принялся варить кофе. Делать он это не умел никогда, посему я быстренько отогнала его от плиты.
- В каком смысле тоже? - еще не вполне осознав, о чем речь, спросила я.
- Меня тоже ждут дела любовные, - Шурик искренне улыбнулся.
Я расширенными от ужаса глазами вцепилась в его лицо. Все Шуркины гримасы и неумения, все Шуркины недостатки и глупости тут же оказались прощенными… Ну уж нет! Я срочно ощутила, что просто обязана снова выйти за него замуж.
- Кто она?! - хрипло спросила я.
- Чего ты так нервничаешь? - искренне удивился Шурик, - Какая тебе разница?
- То есть как это, какая разница?!?! Моего собственного бывшего второго мужа кто-то пытается увести у меня из-под носа, а мне не должно быть до этого дела?!?!?!
Перепугавшись решившегося вдруг на побег кофе, я в панике опрокинула турку и заверещала от боли. Шурик зачем-то засунул кисть моей руки под холодную воду. Пытаясь вырвать свою несчастную ладонь, я резко передумала хотеть за бестолкового Шурика замуж. Шурик, чертыхаясь, просил меня перестать орать. Через несколько секунд, мы сидели за кухонным столом, пристально смотрели друг другу в глаза и хором считали до двадцати. Я подумала, что, если я не каждый день буду обжигать руки, то, вероятно, все-таки смогу счастливо жить с Шуриком, а значит, тема о выходе за него замуж все еще была актуальна.
- Ну и что это было? - потенциальный третий муж непонимающе улыбался.
Я, открыла рот, дабы рассказать Шурику всю правду. Давно проверено, что если не знаешь, что говорить, лучше говорить правду. Итак, только я собралась рассказать про невыносимость одиночества и про необходимость начать все сначала, как вдруг… Случайно кинув взгляд в холл, я увидела стоящий в углу, ярко-зеленый зонт.
- Что это? - только и смогла спросить я.
- Зеленый зонт, - с истинно программистской гуманностью ответил Шурик.
- Конкретней, - не отставала я, не сводя глаз со злополучного предмета.
- Средство для укрытия от дождя. Большое. Зеленое, - Шурик, близоруко щурясь, заглядывал в холл, - Родительница моя себе купила, чтоб с осенним пальто, соответствующим по цвету, носить.
В голове моей моментально в стройную цепочку выстраивались факты. Шурик взрослый. Высокий. У него есть большой ярко-зеленый зонт. Усики он вполне мог себе наклеить. Очки моего Шурика - хамелеоны. При попадании с яркого дневного света в помещения, перестраиваясь, они еще несколько минут выглядят как темные, солнцезащитные. Моя Настя, часто бывавшая у нас в гостях, не раз рассказывала при Шурике о своей близкой подружке Дашке, которая еще по совместительству и дочь знаменитой Виктории Силенской. И, наконец, моего бывшего второго мужа зовут Александр, он неплохо играет на фортепьяно и является приятелем владельца "Клуба Знакомств". Всё это мне очень не нравилось.
- Шурочка, но ведь еще неделю назад он здесь не стоял… Почему его достали? - я чувствовала себя совершенно сбитой с толку, - Похоже, кто-то недавно пользовался этим зонтом?
^ 8. Глава восьмая, в которой героиня привлекает к расследованию несовершеннолетних, за что рискует сама быть привлеченной, причем родителями и к ответственности.
Естественно, все тропинки, ведущие от троллейбусной остановки к родительскому дому, оказались полостью покрыты льдом. Ничего другого от этой жизни я и не ждала. Если уж иду куда-то - так обязательно на шпильках в гололед, если уж хочу ездить - так непременно на проданном чужим людям автомобиле, если дружу, - так с опасающейся шантажа бизнес-леди, а собираюсь замуж исключительно за тщательно скрывающего свою суть бандита. Дабы не начать неприлично ругаться, я глубоко вздохнула и принялась мысленно считать. Парой десятков здесь явно обойтись не могло. Ежеминутно поскальзываясь, я перемещалась по большей части в горизонтальном положении, что необычайно злило моё Самолюбие, и забавляло подрастающее поколение дворовой шпаны. Эх, будь они несколько старше и не навались на меня сейчас столько дел, я бы объяснила этим юродствующим отпрыскам, кто во дворе хозяин! Впрочем, детки особо и не нарывались. Толпились себе неподалеку от арки, ведущей в мой родной двор, и дружным взрывом смеха окатывали каждого, вновь свалившегося на широченной скользанке, прохожего. К арке я подкатилась как раз на цифре сто пятьдесят и, так и не обретя должного успокоения, прекратила счет. Показываться в подобном состоянии Сестрице, которая могла гулять под подъездом, представлялось нецелесообразным. Почему-то казалось, что старшие должны являть собой пример бодрости и благополучия. Я остановилась, дабы настроиться на более оптимистический лад.
"Ничего, прорвемся!" - твердила я сама себе, - "Шурик так ничего и не объяснил? И не надо! Слава Богу, есть у меня еще силы на самостоятельное установление истины!"
Честно говоря, отсутствие с Шуркиной стороны откровенности обижало необычайно. На мои вопросы он просто отшутился… Ничего, мол, он про последний выход зонта в свет не знает, но, если мне так важно, может спросить у домочадцев, хотя проще и правильнее, на его взгляд, показать меня психиатру. Самое обидное, что определять по Шурику, говорит ли он правду, я не умела… Столько лет прожила с человеком, и даже не взяла на себя труд изучить его как следует! Что поделаешь - когда веришь беспрекословно, как-то в голову не приходит изыскивать характерные для обманщика повадки…
- Не дай Бог, Вы, господин бывший второй муж, таки окажетесь впутанным в эту историю! - почему-то вслух проговорила я и погрозила пространству кулаком.
В глубине души я надеялась, что Шурик, все-таки, ни причём. Как нужно вести себя в случае, если мы окажемся во враждующих лагерях, я предположить не могла.
- Эй, с тобой всё в порядке? Ты чего сама с собой разговариваешь? - отделившееся от стаи дворовой ребятни, сплошь замотанное темно-бордовым шарфом существо оказалось при ближайшем рассмотрении моей сестрой.
- Ой! - ахнула я, - Вот уж не ожидала… Давно это тебе за пределами двора гулять разрешают?!
- Да пару лет уже, - охотно ответила Сестрица, совершенно по-взрослому склонив голову набок - А ты чего тут стоишь?
- Думаю.
- Дома думать теплее…
Иногда в Сестрице Настасье проявлялась мамина мудрость.
- Вот что, Сестрица, временно прощайся с этими отщепенцами, - я кивнула на толпу таращащейся на нас ребятни, - Пойдем домой. Дело есть.
С тех пор, как я перестала жить с родителями, Сестрица всегда бурно радовалась моим визитам. Посему окончание прогулки её ничуть не расстроило. Энергично, насколько позволяла экипировка, Настасья замахала руками и прокричала зычное "Бай!". Дети ответили не менее экспрессивно. Я заметила в их кучке пару выросших и тут же исчезнувших пузырей жвачки и хмуро покосилась на сестру. Та, вроде бы, ничего не жевала.
- Знавала я одну барышню, - на всякий случай решила пофантазировать я, - Которая всё время жевала жвачки. К юности, за непомерно развившуюся челюсть, она получила кличку "Боксер" и полную антипатию со стороны противоположного пола.
- Какие именно жвачки она жевала и что такое "антипатия"? - живо заинтересовалась Сестрица.
Я принялась объяснять, и мы, поддерживая друг друга, покатились к подъезду.
- Фух, ну там и холодина! - Настасья убежала вперед и, нетерпеливо притопывая, разматывала шарф, дожидаясь меня на лестничной площадке третьего этажа. Вообще-то я тоже не любила холод, но сегодня, за обилием всяких хлопот, даже не успела позлиться по поводу ударивших вдруг морозов. Я мысленно поставила себе плюсик за отсутствие роптания на плохую погоду.
Лифт, как сообщила Сестрица, поломали приходящие к БорькеСоВторойКвартиры наркоманы. Друзья БорькиСоВторойКвартиры раньше считались всего лишь алкоголиками, и винились во всех, случающихся в подъезде неприятностях, еще с моего детства. Каким образом БорькаСоВторойКвартиры, который был ровесником Виктории Силенской, умудрился до сих пор не превратиться в Дядю Борю, оставалось для меня загадкой.
- Видимо, специально к моему приходу! - мрачно прокомментировала я известие о поломке лифта и принялась жаловаться Сестрице на скользкие сапоги, невыносимо душный общественный транспорт и безжалостно смеющихся над чужим горем жестоких детей. Делала я это намеренно бодро, легко и по возможности весело. Настасья радостно хихикала и, как и требовалось, не ныла по поводу выбранного мною экономного темпа ходьбы. Естественно, мои родители жили на самом верху.
Перед входом в квартиру Сестрица Настасья к моему великому удивлению тщательно вытерла ноги.
- Воспитывают! - грустно изрекла она в ответ на мой изумленный взгляд, - Сегодня полы в коридоре мою я… Приходится их не пачкать.
Я чуть не истерла свои шпильки в порошок.
- Ты будешь чай или кофе? - гостеприимно спросила Настасья, когда мы прошли в кухню, чем сразила меня окончательно.
- Чай, - я подозрительно прищурилась. Ну не могла Сестрица так измениться всего за неделю разлуки, - А что?
- Очень хорошо! - радостно сообщила она, - Налей и мне за компанию, ладно?
Я облегченно вздохнула.
- А если бы я захотела кофе? - я поставила чайник, - Детям ведь кофе нельзя. Чтобы ты тогда сказала?
- А кофе все равно нет, - Настасья скорчила хитрую гримасу.
Этот ребенок умудрился впитать в себя манеры, жесты и мимику всех родственников одновременно. Подвижная и неугомонная, она молниеносно перевоплощалась, из характерного для меня образа глупой наивности в пафосного ворчуна-дедушку, любившего хитро щуриться и театрально вскидывать брови. Даже в походке Настасья умудрялась быть похожей на всех одновременно. "Она, то кокетливо семенит, как мама, быстро-быстро покрывая дорогу мелким бисером мимолетных прикосновений. То по-отцовски широко вышагивает семимильными. Будто вращая под собой землю, а, не идя по ней", - писала я о Сестрице в одном из первых институтских очерков. Так уж сложилось, что маленькая Настя стала моей первой натурщицей. Что может быть интересней, чем анализировать и описывать еще не вполне осознающее себя существо, стоящее на самой первой ступеньке познания мира. Возможно, именно повышенный интерес к Насте-младенцу настойчиво мешал мне сейчас признать, что сестра выросла и даже обрела некое подобие собственного мировоззрения. Была, значит, кукленок-кукленком, и вдруг, на тебе, – человек! Настасья на подобное мое отношение обижалась страшно. Я, мысленно понимая её правоту, извинялась и обещала измениться. Собственно, именно этим желанием исправиться, и было вызвано моё решение поручить Настасье кое-какую часть расследования. И мне польза – и ребёнку приятно.
Я и не заметила, как закипел чайник.
- Ну, ты пока наливай, - Настасья зачем-то совершила оборот вокруг меня, потом дважды вокруг собственной оси и, наконец, юркнула в прихожую, - А я позвоню Даше, узнаю про уроки.
Я согласно кивнула. Почему-то общение с этим ребенком заряжало меня энергией. Развязка разговора с Шуриком уже не казалась мне столь трагичной. "Мне ничего не рассказывают, и я буду молчать в тряпочку. Играем в закрытую, господа! Не будь я Катей Кроль, если в ближайшее же время не перестрою всю эту творящуюся вокруг Виктории всячину на свой лад!" - мысленно пообещала я. Как только в делах Силенской засветилось имя Шурика, вопрос о необходимости вмешательства решился для меня вполне однозначно.
- Прекрати раскачивать табуретку и слушай меня внимательно! - назидательно говорила я Сестрице через пятнадцать минут. Настасья нависала над столом, упираясь коленками в табуретку, а локтями в столешницу и внимательно глотала каждое мое слово. По-моему, не пережевывая, то есть, мало что понимая. Прежде всего, я поведала Сестрице страшную историю о загадочном лжежурналисте.
- Естественно мы с Викторией обязаны раскопать истину, - закончила я, - Ты согласна помочь мне в данном вопросе?
- Очень, - от волнения Сестрица перешла на шепот, - А что надо делать?
- Надо разузнать все подробности. Прежде всего, узнай у Даши, всё, что она помнит об этой встрече. Естественно, я тоже буду её расспрашивать. Но, кто знает, возможно, в разговоре с тобой Дарья вспомнит больше нюансов.
- Конечно, мы ведь с ней подруги, и ровесницы, - очень серьезно проговорила Настасья, - Я её не напрягаю.
Я хотела, было, отругать Настасью за сленг, но передумала.
- Я и сама не очень-то люблю откровенничать с взрослыми, - призналась вместо этого я, чем безмерно насмешила Сестрицу.
- Ты сама взрослая! – для Настасьи это, видимо, считалось одним из главных моих достоинств.
- И с собой тоже! Это огорчает, – отрезала я и вновь вернулась к делу, - Помимо этого порасспрашивай техничек и детей. Смотри, вот тебе фотографии пятерых разных людей похожей внешности, - с момента ухода от Шурика я многое успела предпринять, в том числе и порыться в фотоальбомах, - Один из этих пятерых – подозреваемый. Какой, - не скажу.
- А почему нельзя сразу показывать фотку подозреваемого и спрашивать, не приходил ли он?
- Ради чистоты эксперимента. Нам нужно, чтобы люди сами указали на лжежурналиста, а так получится, будто мы его навязываем.
- Ой! – Сестрица, глянула на фотографии, - Но ведь это Шурик!
- Да, - невозмутимо ответила я, - По внешним данным он соответствует типу подозреваемого.
- Он что, может быть этим обманщиком?
- Может быть всё что угодно. Но вообще, я взяла его для количества. Понимаешь?
Настасья усердно закивала. Потом на секунду задумалась и, не сводя с меня пристального взгляда, призналась.
- Нет.
- Чего именно ты не понимаешь? – я уже слегка пожалела, что решила её привлекать.
- Ничего! – так же серьезно ответила Сестрица, - Я поняла только, что должна всё узнать у Даши, и еще должна спрашивать у всех про фотографии.
- Так чего ж ты не поняла?
- Как я спрошу?! У Даши понятно... У ребят тоже... А вот у техничек?
- Ну, уж тут сама придумывай. Ты ж их ближе знаешь...
- Ты учишь меня врать?! – восторженно спросила сестра.
Я подобного поворота событий не ожидала.
- Нет. Помогаю научиться выкручиваться в трудных ситуациях, - попыталась реабилитироваться я.
- Вот я и говорю, «врать и выкручиваться»! – в голосе Сестрицы сквозило неподдельное восхищение, - Вот здорово!
- Настасья! – самым строгим своим тоном сказала я, - Не приписывай мне того, чего нет, а то отстраню от дел! Врать – стыдно! Правда и только правда может дать нужные результаты! – меня явно понесло, пришлось срочно вырабатывать тактику честного нападения на техничек, - Так и говори своей техничке – кто-то приходил во вторник на перемене, и тебе нужно вычислить кто... Скажи что по описанию тот, кто приходил, похож на бывшего мужа твоей сестры, и что сестре очень важно узнать...
- Понятно, - перебила Настасья, - Сестре очень важно... А если техничка испугается и родителям сообщит?
- Я маму предупрежу, - не очень уверено произнесла я.
Вообще-то, конечно, матушка у нас мировая - всё поймет. Но существует серьезный риск, что она сама решит поучаствовать в расследовании. И тогда плохо будет всем – она у нас очень добросовестная, и может, по ходу, вывести на чистую воду вообще всех, кто ей под руку попадется... В общем, шумихи не оберемся.
- С ума сошла?! – искренне изумилась Сестрица, видимо, мы с ней подумали об одном и том же.
- Ну, в случае, если технички взбунтуются – родителей я беру на себя.
- По рукам! – Настасья гордо протянула мне ладонь. В этот самый момент ножки раскачиваемой Сестрицей табуретки не выдержали и подкосились. С диким грохотом Настасья полетела на пол. Тот факт, что она не разревелась, а, стиснув зубы, прошипела какое-то полуцензурное выражение, почему-то меня успокоил: и вправду большая уже, видимо, справится.
^ 9. Глава девятая, в которой героиня привлекает к расследованию и совершеннолетних тоже, рискуя стократ больше, чем во всех предыдущих главах.
Привлечением малолетней сестры к опасным полугангстерским разборкам список моих злодеяний на сегодня не заканчивался. Предстояло воспользоваться услугами еще одного человека. В отличии от простодушной Настасьи, Клюшка вряд ли согласился бы помогать добровольно. Звонить от Сестрицы не хотелось.
- А-л-л-л-о! – томно промурлыкал в трубку низкий женский голос.
- Николая можно? – я чувствовала, как ухо примерзает к трубке телефона-автомата.
- Кто его спрашивает?
Почему-то подумалось, что именно с такими интонациями должны разговаривать работницы «секса по телефону».
- Это с телевидения. Программа «Бизнесмен года», - ответила умудренная опытом я, - литературный редактор, Катя Кроль.
Как и предполагалось, я получила «доступ к телу» без лишних вопросов. Через тридцать минут я отогревалась ароматным чаем, утопая в мягком кожаном кресле в кабинете Николая.
- Чего это Вы, гражданочка, устаревшими заслугами блистать вздумали? – явно не одобряя, спросил Клюшка. Судя по настроению, у него был дико тяжелый день. На меня он глядел с нескрываемой досадой.
- Титулы не устаревают, Коленька, - попыталась поумничать я, но наткнулась на такую тоску в его взгляде, что решила сменить тактику поведения и оправдаться- Просто знаю, что после честного «Катя Кроль» последовало бы «А кто это?», а после «Просто знакомая» обязательное «Так и передать?». А я к автомату примерзала, не расположена была долго трепаться.
- Ясно. Надо же, не знал, что слово «телевидение» и по сей день осталось волшебным...
- Осталось, - заверила я, - Волшебным и угрожающим, - потом решила, что перегибаю палку и вежливо заметила, - Ужасно выглядите. Смурной и раздраженный.
- Так вы ж нашли, когда появиться!!! – Клюшка скорчил ужасную гримасу, - Я выжатый весь. Гражданка Кроль, не мучайте меня, давайте ближе к делу?
- Да вот, хочу статью написать, - начала я с заранее заготовленными многозначительными интонациями, - Про выдающихся людей нашего города. Где живут, что едят, в какие кабаки ходить предпочитают. Опять же, с чего основной доход получают... Вот, например, звёздная пара, господа Коваленские...
Клюшка поморщился, будто от зубной боли. Его благородное лицо скукожилось и стало похоже на опаленный огнем кожзаменитель.
- И Вы туда же?!?! А, ну да... Надо было догадаться еще тогда... Вы знали Коваленскую в лицо, и, столкнувшись с ней в «Алисе», решили замучить меня вопросами...
- А почему вы считаете, что я не могла знать Коваленскую лично? – почему-то обиделась я.
- Потому что, прежде чем выйти из кабинки, она, всякий раз, тщательно рассматривает посетителей «Алисы» из-за шторы. Коваленские не шибко хотят афишировать свою связь со мной. Впрочем, как и я с ними. Короче, чем я могу помочь вам в написании этой самой статьи?
Такого вопроса я никак не ожидала. Мне казалось, Клюшка начнет отговаривать писать статью, станет «хватать за перо»... Я даже заготовила коротенький, но крайне эмоциональный монолог о свободе слова. Потом, конечно, я согласилась бы не открывать общественности, коей, в общем-то, все равно, и отцу Клюшки, на которого и было рассчитано всё моё представление, кто финансирует бизнес Николая. Но моё молчание, естественно, обязывало бы Клюшку разоткровенничаться.
- Чего вы молчите, будто текст забыли?! – раздраженно спросил Клюшка.
- Э.. Дело в том, что я не уверена, в благородности своих намерений, - я решила намекнуть глупому Клюшке на отведенную ему роль, - Имею ли я право, зная об отношении Вашего батюшки к Коваленским, открывать тайну Вашей с ними связи?
- А! – Клюшка с досадой отмахнулся, - Уже имеете. Батюшка сам всё давно разнюхал... Теперь только и делает, что звонит мне на сотовый и палит мои юниты на свои ужасные обвинения... Говорит: «Ты мне больше не сын!» Я ему отвечаю: «Вы ж это еще позавчера регламентировали. Зачем зря звоните?» А он за своё...
Я была обижена на Клюшкиного батюшку не меньше самого Николая. Это ж надо так вмешаться, так испортить все мои планы?! Нет, чтоб сидеть себе тихо, ничего не знать и знать не хотеть... И мне бы не помешал, и самому б спокойнее было!
- Мда... Ваш батюшка всегда отличался категоричностью и вздорным характером! – честно высказалась я.
Почувствовав во мне искреннюю единомышленницу, Клюшка завелся.
- Вот и я говорю! С его характером он скоро со всем городом переругается. Так что мне тогда, вообще ни с кем не работать?! Я ему говорю: «Папа! Это же бизнес!». А он и слушать никаких оправданий не хочет... Главное, что повлиять-то он все равно на меня никак не может – не завишу я от него теперь ни в чем. Только и наносит вред, что себе. Мать говорит, он от своей бессильной злобы так заводится, что и концы отдать может... А я что? Что я могу? Это же бизнес!
Я слушала монолог Клюшки в пол-уха, лихорадочно пытаясь сообразить, как же мне вытянуть из него нужную информацию. Дверь без стука отворилась и в образовавшуюся узенькую щель прокралась секретарша с подносом. Коньячок, лимончик... Приятно...
- Что-то еще? – промурчала она.
Я сразу поняла, что девушка была та самая, которая отвечала по телефону. Когда я пришла в Клюшкин офис, секретарша куда-то отлучалась, поэтому возможность разглядеть её у меня появилась только сейчас. Женщина-кошка. Воплощенная эротика. Каждое движение она совершала как бы всем телом, гибким, натянутым, словно струна. При этом объективно она, наверное, была некрасивой: маленькие глаза, большой рот, гладко зализанные назад блеклые волосы. Но какой шарм! Как себя подаёт, как смотрит! На меня, кстати, вообще не смотрела. Меня для неё не существовало. Я с беспокойством бросила взгляд на поднос. Надо же, рюмки всё-таки две, значит заметила.
- Спасибо, ничего, - Клюшка и секретарша несколько секунд неотрывно смотрели в глаза друг другу. В комнате стало жарко от их откровенности. Я вдруг вспомнила, что Клюшка слыл хорошим семьянином. Хороший семьянин – и вдруг такая секретарша... «Вот вам и зацепочка», - обрадовалась я.
У кошкообразной секретарши зазвенел мобильный телефон. Она что-то быстро на нем нажала, потом спохватилась, не в директорском же кабинете разговаривать, отвела трубку в сторону, спросила с придыханием:
- Я могу идти домой?
Клюшка кисло кивнул. Я испугалась, что испортила ему вечер. Кошка просочилась обратно в приемную.
- А-л-л-о! Аюшки? – успела услышать я начало её телефонного мурчания, до того, как дверь затворилась.
Воцарилась неловкая пауза.
- Я тебе помешала? – виновато спросила я, забыв даже привычное «Вы».
- Нет, - Клюшка опять отмахнулся, - Это была Лера. Моя секретарша. Я взял её на работу после развода с женой.
Я понимающе закивала, еле удержавшись от тяжелого вздоха. Значит, он в разводе.
- Нет-нет-нет, - Клюшка, видимо, привыкший к подобной реакции на свою секретаршу, мелко замотал головой, - Она к разводу не имеет никакого отношения. Я сначала развелся, потом познакомился с Лерой, и потом уже взял её к себе на работу. Понимаешь? Правда, прямо сказать, она барышня со странностями. Знаешь, у меня такое ощущение, что наше, - Клюшка замялся в поисках нужного слова, - Скажем так, «близкое» общение, Лера воспринимает просто как неизбежное приложение к своим профессиональным обязанностям. Причем поговорить с ней на эту тему никак не получается, - Клюшка замолчал на секунду, потом улыбнулся как-то странно, «с пошлинкой», довольно прибавил, - С ней вообще не получается разговаривать...
«Бедный Клюшка,» – подумала я, - «Всё у него не ладится...». Другая часть меня почему-то злилась: «А я чем виновата?! Почему мои планы должны страдать?! Вот уж воистину, лучший способ избавиться от страха перед пожарами – не иметь дома.» Испортить уже испорченные отношения Клюшки с отцом или женой я не могла, следовательно становилась совершенно бессильна. И никчемна. И несчастна.
- Знаете, - безысходность подкинула мне еще один метод действия, - Скажу вам, господин Клюшка, откровенно. Я и не собиралась писать статью про Коваленских. Хотела использовать их, как повод надавить на Вас.
Выражение лица молниеносно покинуло бизнесмена.
- Зачем?
- Понимаете, мне нужна кое-какая информация...
- Какая?
Мне даже показалось, что рука Клюшки в этот момент нащупывала кнопку вызова охраны под столом. Я с тоской вспомнила, что о своем визите к Клюшке никого не предупредила. Дома меня никто не ждет. Искать Катерину Кроль начнут не раньше чем через месяц, и то, больше из желания выругать, чем из беспокойства.
- Дело в том, что в Вашем Клубе Знакомств орудует вор и жестокий убийца.
По Клюшкиному лицу судорогой пробежала молния беспокойства. Он ничего не говорил, пристально смотрел мне в глаза, ждал объяснений. Я тоже смотрела пристально, изображала серьезность момента. На самом деле было очень смешно.
Та часть меня, что всерьез участвовала в завязавшейся игре, бесплодно пыталась определить, можно ли считать беспокойство аргументом в пользу причастности Николая к ограблению Силенской. В любом случае, надо было продолжать.
- Мою близкую подругу, не будем называть имен, ограбили и бросили умирать, - я в двух словах описала происшедшее с Викторией, стараясь не описывать никаких деталей, свидетельствующих о социальном статусе подруги.
- М-да... – Клюшка вытер со лба капельки пота. На него вся эта история явно произвела впечатление.
- Серьги, между прочим, были чужие, она заняла их у одной знакомой, - на всякий случай приврала я, - И, спрашивается, как теперь их отдавать?! Я собираюсь уговорить подругу идти в милицию. А сама буду снимать об этом репортаж и крутить его во всех городских новостях!
- А... – задумчиво протянул Клюшка, - Действительно угрожающее слово «телевидение». Как, по-твоему, я могу предотвратить подобные твои поступки?
Клюшка говорил холодно. Ничего не предлагая. Просто собирал информацию.
- Естественно, я не хочу устраивать тебе неприятности, - я пошла на попятную, - Если поможешь отловить этого типа своими силами...
- Сколько? – сухо спросил Клюшка.
- Что «сколько»? – не поняла я.
- Сколько стоили серьги Вашей подруги, гражданка Кроль? Я берусь компенсировать ущерб. Поверьте, делаю я это только из расположения к Вам...
- Но ведь Вы даже не знаете, был ли этот самый Александр на самом деле, господин Клюшка! Вдруг я его выдумала? Знаете, о чем свидетельствует подобное желание откупиться? О том, что вы заодно с этим разбойником!
На Клюшкином лице отразилось искреннее недоумение.
- Мне не нужны Ваши деньги, - горячо продолжала я, отмахиваясь от хора внутренних голосов, вопящих: «Деньги! Бери деньги!» - Не нужны! Мне нужно ликвидировать преступника. Причем, если откровенно, я и сама не хочу лишней шумихи. Какой порядочной женщине понравится, если все узнают о её походе в Клуб Знакомств?
- У нас общие цели, - очень серьезно проговорил Клюшка.
- Почему я должна вам верить?
Я никак не могла определиться с конечной линией поведения. Доверять или не доверять Николаю? Взаимодействовать с ним или просто вытягивать информацию своим блефом о репортаже?
- Подумайте сами, Катерина, я похож на человека, который станет наживаться на продаже женских ювелирных изделий? Поверьте, я больше вашего заинтересован в поимке этого типа. В конце концов, он может испортить репутацию моему заведению…
Я слегка успокоилась.
- И потом, вы должны мне верить, потому что у вас нет другого выхода, - закончил Клюшка.
- Это у вас нет другого выхода! - возмутилась во мне та, что оставляет последнее слово за собой, - Стоит мне проговориться, как Клуб Знакомств прикроет милиция. А, даже если и нет, то клиенты сами отвернутся от вас! Даже в «Алису» никто не заглянет – все будут бояться ограбления! Представляете, заголовок на первых страницах всех газет «Это не вечеринка! Это - грабеж!», а чуть ниже названия ваших трех заведений, - я почувствовала, что несколько увлеклась, - Что вы на меня так смотрите, будто готовы придушить?
- Это выход, - мрачно изрек Клюшка. Потом задумался, - Нет, слишком много риска из-за одной маленькой журналистки. А толку никакого, - Клюшка говорил сам с собой. Просто рассуждал вслух., - Наверняка эта Ваша обокраденная дура-подруга, узнав о Вашей смерти, всё расскажет милиции...
Я подумала, что Виктория ни за что не будет рисковать карьерой ради отмщения и злорадно подбросила Клюшке идею:
- Вы можете и её убить. За компанию.
- А также всех остальных идиоток, которые клюнут на этого вашего Алексндра в моем Клубе? Проще уж найти его самого.
- Чего это они идиотки? – обиделась я.
- Не знаю, видимо от природы, - ничуть не смутился Клюшка, - Ну кто ж с незнакомым мужчиной вот так вот запросто за город поедет?
- И это Вы говорите?! – изумилась я с такой интонацией, будто Клюшка всю жизнь только и делал, что ездил с посторонними мужиками за город, - По-моему, Ваш Клуб Знакомств для того и создан.
Оправдываться Клюшка и не собирался.
- Это по-Вашему, - сухо заметил он, - Итак, если я правильно понимаю, то только поимка преступника дарует мне Ваше молчание?
Кто ж знал, что прочитанный Настасье трактат «о том, как полезно говорить правду» окажется действующим! Теперь я могла себе позволить требовать Клюшкиной откровенности.
- Не совсем так, господин Клюшка. Я не требую невозможного. Просто, давайте действовать вместе? Для начала, ответьте на несколько вопросов, пожалуйста. Отслеживаете ли вы каким-то образом ежевечерний состав посетителей клуба?
Клюшка погрузился в глубокую задумчивость.
- Хорошо, я расскажу, - решил, наконец, он, - Отслеживаем. Естественно, отслеживаем.
- Почему естественно? – насторожилась я, - Я так понимаю, что клиенты как раз желают оставаться не узнанными…
- Катерина, Вы помните, что я обещал ответить лишь на несколько вопросов? – Клюшка нервно забарабанил тонкими пальцами по крышке стола.
На этот раз в глубокую задумчивость погрузилась я. С одной стороны было жутко интересно узнать, с чего мой последний вопрос так не понравился Николаю. С другой, – это казалось не настолько существенным.
- Вы правы, - сдалась я, - Будем экономить желания.
Я улыбнулась, чтоб хоть как-то разрядить обстановку. Клюшка подыгрывать отказался.
- Меня интересует, кто именно находился в клубе в тот вечер, - я тоже решила говорить только о сути дела.
- Всё, чем я могу Вам помочь – показать видеозапись, - Клюшка на секунду задержал дыхание, как перед погружением под воду, и резко, на едином выдохе, выпалил, - Над входом в «Надежду» установлена скрытая камера. Каждый клиент, который входил в Клуб или выходил из него, заснят на пленку.
Видимо на моем лице отразилась неописуемая радость.
- Катерина! – Клюшка вдруг схватил меня за руку, - Если кто-нибудь из клиентов узнает об этой видеопленке… Я не могу предвидеть, что тогда произойдет…Мне придется принимать самые серьезные меры…
Клюшкиных «серьезных мер» я небезосновательно побаивалась.
- Успокойся. Я никого не собираюсь подставлять. Я всего лишь хочу справедливости. Можно забрать пленку?
Клюшка вдруг засмеялся. Громко. Широко забасил своим хорошо поставленным голосом.
- Что?! – мне сделалось жутко.
- Катя, кто Вас учил вести переговоры? Вы с ума сошли?! – Клюшка, видимо окончательно уверившись в моем непрофессионализме, перестал опасаться серьезных неприятностей, и начал «качать права», - Максимум, на что Вы можете рассчитывать – это на просмотр этой самой пленки в моем офисе.
Что ж, меня это вполне устраивало.
- Приступим?
- Может лучше завтра? – жалостливо предложил Николай, - Я домой хочу…
Срочно вспомнилось, как давно я собиралась лечь спать.
- Нет! – больше себе, чем Клюшке приказала я.
Видимо интонация получилась весьма убедительная.
- Ой, только не надо истерик! – Клюшка поморщился, - Сегодня, так сегодня… Полсекунды, только найду нужную пленку.
Клюшка долго выстукивал по карманам ключ от сейфа.
Когда просмотр был, наконец, окончен, я совершенно сбилась с мысли. Шурика среди входящих, к счастью, не оказалось. Собственно, ради установления этого факта я и приперлась к Клюшке в офис. И Настасью озадачивала вовсе не ради поисков настоящего лжежурналиста. Просто мне необходимо было установить степень причастности потенциального третьего мужа к происходящим вокруг Силенской событиям. То есть вмешиваться в её приключения я уже решила в любом случае, даже если бы Шурик оказался бандитом. Но лучше всё-таки было изначально внести конкретику вокруг роли второго бывшего в происходящем. Теперь, когда этот вопрос оказался решенным, я не вполне знала, что делать. В поимку обокравшего Викторию Александра я не верила изначально. Наверняка, преступник десять раз перестраховался. А Клюшка, похоже, верил, поэтому приходилось делать вид, что расследование продолжается.
Я сделала очень умное лицо. Под данное Викторией описание Александра подходило по меньшей мере человек пять. «Красив, подтянут, опрятен», - вспомнились мне слова подруги. Я с очень напряженным видом вторично проматывала пленку.
- Ну что? – Клюшка с интересом наблюдал за моим усердием. Он пережил уже все возможные стадии раздражения и теперь окончательно расслабился, - Может, помочь?
Мне стало до слез обидно за собственную бестолковость. Между прочим, могла бы и поподробнее выяснить у Силенской внешние данные её преступника!
- Помоги, - обреченно вздохнула я, потеряв уже всякую надежду.
- Если преступник действительно есть на пленке, то это он, - Клюшка захватил стопкадром немолодого уже худощавого джентельмена с седыми висками. Позолоченная оправа очков ярко блестела и делала своего обладателя похожим на новогоднюю ёлку.
- Почему?! – изумилась я. Если Клюшка был прав, то Викторию смело можно было обвинять в безвкусице.
- Всех остальных я знаю, включая твою Силенскую, - многозначительно произнес Клюшка, потом пристально глянул мне в глаза и угрожающе зашипел, - И не дай бог, я узнаю, что они узнали, что я их знаю…
Я даже не стала придираться к Клюшкиным неэстетичным формулировкам. Пытаясь запомнить каждую черточку подозреваемого, я отрешенно пялилась в экран. Что ж, если этот гадкий Александр решится на шантаж, я буду иметь временное преимущество, потому как знаю врага в лицо еще до его вступления в игру.
- Может, прекратим пустую трату времени? – Клюшка, не дожидаясь моего ответа, выключил телевизор, - Послушайте, гражданка Кроль, ни Вы, ни я пока не можем ничего предпринять. Давайте спокойно разъедемся по домам.
На этот раз я безоговорочно покорилась. Клюшка, видимо уже разуверившийся в наличии у меня здравого смысла, удивился настолько, что даже предложил подвезти меня домой. Я безжалостно согласилась.
- Завтра я постараюсь узнать как можно больше об этом седом господине, - выйдя, наконец, из офиса, Клюшка как-то моментально подобрел.
- Как? – живо откликнулась я, всегда готовая поучиться технологиям поиска преступников.
- По своим каналам, - сухо ответил Николай, - Если этот Александр проживает в нашем городе постоянно, то найти его не составит труда…
- Вряд ли он появится в «Надежде» снова, - задумчиво произнесла я, подходя к Клюшкиной машине, - Я бы на его месте серьезно опасалась мести, тем паче, что мы теперь действуем вместе…
Клюшка даже не стал придираться к моей неэстетичной формулировке.
- А ведь и вправду! – он явно обрадовался, - Ведь преступник, скорее всего, больше в мои заведения не сунется… Какое мне теперь до него дело…
- Эй, - отбивать Клюшкину охоту отыскать обидчика Виктории я абсолютно не хотела, - Не забывайте, если Вы не поможете мне в поисках, я устрою грандиозный промоушен этому преступнику и его деятельности в «Надежде».
Клюшка опять нахмурился и не разговаривал со мной до самого синего дома.