И. Потанина пособие для начинающих шантажистов пролог

Вид материала

Содержание

10. Глава десятая, в которой дело отчаянно пытается принять серьезный оборот, но несерьёзные действующие лица снова ломают его п
11. Глава одиннадцатая, в которой, вопреки мировой статистике, страх оказывается хорошим советчиком.

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 15

^ 10. Глава десятая, в которой дело отчаянно пытается принять серьезный оборот, но несерьёзные действующие лица снова ломают его планы.

Никогда не думала, что вонючая кабина душного лифта может показаться родной. Я нажала кнопку своего этажа и, начисто забыв о всякой брезгливости, вжалась затылком в холодный пластик. Глаза закрылись сами. Кажется, я засыпала. Стоя. Как лошадь. Двери лифта со скрежетом раздвинулись, выгоняя. Пришлось экстренно собирать остатки сил и выносить себя на лестничную площадку. Там, опершись сапогом о заплеванные подъездные перила, нервно курила Виктория Силенская. Чуть выше, прямо на ступеньках, сидел Жорик. Он широко улыбался и, не отрываясь, смотрел на меня.

Нет! – только и смогла произнести я. Слово показалось мне неубедительно вялым. Я зашла обратно в лифт и нажала кнопку первого попавшегося этажа – решила подтверждать сказанное делом.
Да! – спокойно возразила Виктория.

Двери лифта наткнулись на носок её дорогостоящих сапог и почтительно расступились. Силенская выковыряла меня из кабины и подвела к Жорику.

Это Георгий Собаневский. Когда-то он работал в органах и очень помог моей свекрови. Я доверяю ему, как себе. Он будет с нами.

Пришлось проснуться.

Странный ты человек, Георгий Собаневский, - я пристально посмотрела в ставшие вдруг непроницаемыми глаза Жорика, - То, как положено, работаешь опером, ловишь злодеев, свекровям чьим-то помогаешь. То вдруг уголовников в тюрьме сторожишь. Потом и подавно скатываешься – уходишь в обычные охранники офиса. А в завершение всего нанимаешься к двум истеричным бабам, расследовать их истеричные бабские дела…
К одной, - Жорик беззлобно хмыкнул, - Я только к Силенской нанимался.

Я молча проглотила этот выпад.

Не знала, что вы знакомы, - вмешалась Виктория, - Что ж, это к лучшему, - она улыбнулась, заученным движением переставив мышцы щек.

- Ты, Кроль Екатерина, тоже загадка, - Георгий проигнорировал вмешательство Виктории, и в глубине души мне это очень понравилось, - Из почитаемых литераторов в никому неведомые внештатные журналисты. Докатилась…

«Шурик рассказал. Вот свин,» – мелькнуло в мыслях. Стало как-то грустновато… Я вдруг подумала, что Жорик прав. Не с моей биографией обвинять людей в нелогичном ходе их карьеры. С другой стороны, вмешательство охранника было мне настолько не выгодно, что я не имела права смолчать. Несмотря на полную невиновность этого самого Жорика и его по-прежнему до неприличия красивые глаза.

Зачем он нам нужен? – я перевела взгляд на Викторию.
Профессионал, - безапелляционным тоном сообщила подруга, потом снизошла до объяснений, и горячо зашептала мне на ухо, - Он раньше работал в милиции и знает, что надо делать в столь ужасной ситуации, как моя. Георгий порядочный человек. Катерина, он нужен нам!

Жорик тактично отошел, но всё равно не мог не слышать наш диалог. Мне стало стыдно. Но поступать по-другому я не могла.

Вика, порядочные и надежные люди не работают мальчиками на побегушках. Охранник! – я скривилась, - В его-то возрасте! Ты знаешь, за что его выгнали из оперов?! – я делала «большие глаза» и убедительно жестикулировала.
За помощь моей свекрови, - спокойно ответила Вика, - Один подонок напал на неё в подъезде, избил и украл портфель. Вместе с деньгами и очень важными документами. Георгий нашел подонка, но арестовать не смог – тот оказался сыном какой-то шишки. Тогда Георгий применил свои методы. Видимо, физические. Подонок вернул документы. После этого папочка-шишка сделал всё, чтобы испортить Георгию жизнь.

Я замолчала, взвешивая все «за» и «против». Выходило не очень-то славно.

Я не знала. Думала, очередной любитель просиживать штаны за твои деньги, - мне оставалось только смириться, - Проходите. Только в квартире бардак…

Первым делом я прикрыла дверь в комнату и загнала гостей на кухню. Надо же было им появиться именно сегодня, когда у меня в комнате такое черти что! Обычно у меня идеальный порядок и гости могут смело расхаживать по всей квартире. Хоть под диван лезьте, все равно ни пылинки не найдете! Нет же ж, эти пришли именно сегодня!

Вторые сутки не сплю! – сообщила я, включая газ, - Только на кофе и держусь. Вам тоже?
Нам тоже, - за двоих ответила Виктория, и мне это не понравилось.

Виктория металась из угла в угол моей махонькой кухоньки. При этом она то теребила аккуратно лежащую на холодильнике белоснежную салфетку, то мусолила пальцами листья ни в чем не повинного, одиноко растущего на подоконнике, алоэ, то царапала ногтем гофрированное стекло кухонной двери. В общем, изощренно действовала мне на нервы. Жорик скромно присел на краешек табуретки в углу. Видимо, Виктория успела запретить охраннику ссориться со мной. По крайней мере, колкостей Жорик больше не говорил и смотрел на меня с выражением вежливой почтительности. Эта фальш мне тоже не понравилась.

Вик, к чему было так утруждаться? – недовольно заворчала я, нежным, но ощутимым давлением на плечи, усаживая Викторию за стол, - Позвонила бы. Я бы к тебе завтра сама приехала.
Ты что?! – Вика аж замерла на секунду от возмущения, - Ни в коем случае! Тебе теперь нельзя у меня появляться. Не надо афишировать, что у нас общие дела. Вдруг кому-нибудь захочется выяснить, какие именно.
Чего это тебе у меня можно, а мне у тебя – нет?! – обиделась я, разливая кофе по чашкам, - Можно подумать, этот кто-то не сможет проследить, куда ты поехала!
Лучше перестраховаться, - назидательно проговорила Виктория, явно повторяя чью-то интонацию. Я вдруг поняла, что запрет на визиты в гости к подруге я поимела не без Жорикиного вмешательства.
Ну, знаешь ли! – моя Вредность не могла не настоять на последнем слове, - В случае экстренной необходимости, я смогу проникать к тебе через черный ход, минуя охранника и чужие взгляды.
Ты не знаешь код! – презрительно скривила губы Виктория.
Тогда через чердак! – молниеносно нашлась растерявшаяся, было, я.
Разве у меня есть чердак?! – подруга очень удивилась.
Конечно, есть, - я не знала, как объясниться, - Между твоим и соседним подъездом. Там, на самом верху, есть дверца в стене, она, по идее, должна вести на чердак. И в соседнем подъезде должна быть такая же. Чердак расположен между двумя подъездными куполами. Может, эти дверцы уже позакрывали, а чердак перестроили… Не знаю, как сейчас, но в прошлом веке всё было точно так, как я рассказываю.

Жорик недоуменно почесал щетину на подбородке. Похоже, он понимал всё услышанное буквально, и прикидывал сейчас, сколько ж это мне должно быть лет.

Откуда такая осведомленность? – настороженно спросил он, - Ты давно там лазила в последний раз?

Я вздохнула с тоской, вспомнила об описанных Викторией заслугах бывшего опера и решила снизойти до объяснений.

Виктория живет не в обычном доме, а в архитектурном памятнике, - принялась растолковывать я, - Описания этого дома встречаются в исторической и художественной литературе. Я читала об этом чердаке в книгах.
Надо же! – Виктория восхищенно вздохнула, хотя я миллион рассказывала при ней о знаменитости их с Дашкой дома, - Перейдем к делу! – скомандовала она и достала из сумочки сигареты. – Катя, переговоры с преступником будешь вести ты.

Она сказала это таким тоном, будто повышала меня по службе.

Мне нельзя! – Вика поймала моё настроение и принялась жаловаться, - Послезавтра начинается активная предвыборная кампания. Я теперь у всех на виду!
Подожди, - я вдруг вспомнила о выбранной тактике поведения, - А как же насчет «решать проблемы по мере возникновения»? О чем я буду вести переговоры?
Дело в том, что шантажист таки объявился! – траурным шепотом проговорила она и вновь полезла в сумочку, на этот раз не за сигаретами.
Вот! – она протянула мне два снимка и письмо.

Я долго рассматривала фотографии. Внимательно вглядывалась в невозмутимый профиль Виктории, держащейся за дверную ручку на крыльце Клуба Знакомств. Не менее скрупулезно исследовала кадр, отражающий, как Виктория садится в желтое такси.

Хорошие работы, - прокомментировала, наконец, я, - Ты здесь очень хорошо получилась. Жалко, правда, мыльницей снимали, поэтому качество плохое…

Присутствующие промолчали. Я принялась за письмо, стала читать его вслух.

«Это лишь несколько снимков. Начало волшебной истории. Мы оба знаем, что было дальше. Стоит ли печатать остальные фотографии? Стоит ли публиковать их в прессе? Особенно мне удались последние кадры. Те, что сделаны за городом. Я назвал тот цикл «Спящая красавица». Не присылаю вам эти снимки из соображений цензуры. «Обнаженный политик!» «Силенская в постели с первым встречным!» «Виктория Силенская охотится на мужчин в клубах знакомств» Газеты будут в восторге! Не волнуйтесь, потеряв доверие клиентов и избирателей, вы сможете начать карьеру фотомодели. Даю вам время подумать. Скоро выйду на связь. Прошу за пленку немного. Всего десять тысяч долларов. Памятуя о том, что ваше пожизненное хобби - совершение опрометчивых поступков, предупреждаю: ВЫ НАХОДИТЕСЬ ПОД ПОСТОЯННЫМ НАБЛЮДЕНИЕМ. ЕСЛИ Я СОЧТУ ВАШЕ ПОВЕДЕНИЕ ОПАСНЫМ ДЛЯ МОИХ ПЛАНОВ – ПЛЕНКИ БУДУТ ОПУБЛИКОВАНЫ.», - я перевела дыхание, - М-да…У нас талантливый шантажист…
Это еще почему? – встрепенулась Виктория.
Пишет хорошо, - сострил Жорик.
Да нет, - я принялась объяснять, - Работает правильно! Следов не оставляет. Обычно, фотографируя мыльницей, отдают пленку для печати в какие-нибудь студии. На обратной стороне снимка часто пишут для рекламы координаты студии. Можно было бы расспросить приемщиков.
На этих, - Жорик кивнул в сторону снимков, - Никаких подписей. В городе штук тридцать пунктов печатания фотографий… Можно, конечно, все обтопать…

« «Обтопать», надо же такое слово выдумать!» , - мысленно фыркнула я.

Был бы толк! – продолжал тем временем охранник, - Может, преступники эти фотки дома творили!?
Почему «преступники»? – переспросила я, - Только что был один. Они что, размножаются?
Не знаю, - Жорик проигнорировал шутку и говорил очень серьезно, - По крайней мере щелкал – не Александр.
А кто? – зачарованно спросила я, буквально заглядывая в рот к гениальному сыщику, - В смысле, почему ты так решил?
Катя! – Виктория резко выдернула меня изо рта охранника, - Ты и в самом деле, похоже, спишь! Когда я садилась в такси, Александр уже сидел в машине, а снимок, как ты видишь, сделан издалека… Наличие сообщника очевидно!

Мне сей факт, очевидным не казался, и я немного обиделась. «Что ж я, глупее всех, что ли?» – заскулило в мыслях СобственноеДостоинство.

Вот и я говорю, - для реабилитации в собственных глазах пришлось срочно блистать эрудицией, - Работают явно профессионалы. Даже не к чему прицепиться, чтобы начать поиски. И текст отпечатан на электронной печатной машинке. Вот, если б на механической… Мы б машинку тут же идентифицировали. Там у каждой конкретной машинки конкретные дефекты… По-разному буквы выглядят… Скажем, у нас в редакции «Ф» слишком тугая, поэтому на листе всегда бледная выходит…
Фигня! - скептически усмехнулся Жорик, но тут же вспомнил, что не должен со мной ссориться и принялся растолковывать, - На самом деле любое печатное устройство можно идентифицировать. Криминалисты именно этим и занимаются. Было бы что, они уж опознают! А у нас нечего. Не слишком-то хочется конфисковывать все печатные машинки города…
Электрическая машинка лишена дефектов, значит лишена личностных характеристик! - обрадовавшись возможности продемонстрировать свое моральное превосходство, воскликнула я, - Поверьте журналисту! Я их столько на своем веку повидала! Наш преступник знал, что делает. На его примере можно прямо пособие для шантажистов выпускать.
Что ты всё о мрачном… Надо промахи этого гада искать, а не удачи расхваливать! - возмутилась Виктория.

Я прикусила язык. Виктория находилась сейчас не в том состоянии, чтобы с ней спорить.

Очень интересна информация про чердак, - Жорик послушно принялся искать промахи, - Письмо Виктория нашла пару часов назад, на своей тумбочке для всяких бабских причиндалов…
На туалетном столике! – нервно поправила Виктория.
Ну да, - продолжал Жорик, - Охранник подъезда утверждает, что никто подозрительный в подъезд не входил. Говорит, ходили только жильцы.
Значит, наш шантажист живет в Викином подъезде! – обрадовалась гипотезе я.
Не факт. Может, он входил через чёрный ход вместе с кем-то из жильцов… Охраннику посетителей чёрного хода не видно…
Исключено, - оборвала Виктория, - Мои соседи – народ очень осторожный. Зайти с черного хода может только тот, кто знает код.
Но, может кто-то проговорился…
Говорю ж, народ осторожный!– Вика перебила Жорика и закурила, - Прямо в квартиру проник, представляешь?! А если б Дашка была дома?! Хорошо, что никого не было… Вот вам и бронированная дверь с сигнализацией…
Что же теперь делать? – только и смогла спросить я.
Ждать, - неопределенно развел руками Жорик, - Как только шантажист даст нам возможность обратной связи, (а он это сделает, потому что ему необходим ответ Виктории), мы отправим его вести переговоры с Катей Кроль. К тому времени, думаю, я уже составлю план.
Вика, ты собираешься заплатить деньги? – спросила я.
Я - да. Я собираюсь, - Вика смотрела прямо перед собой, - Это не настолько большая сумма. Сама понимаешь, чем чревато открывать сейчас войну. Сволочь! – Вика таки сорвалась, её начало трясти, - Как ему только в голову пришло наделать эти снимки?! Какая низость!!! Какой тон!!! Падаль!!!
Успокойся, - я налила ей стакан воды. Вика резко выдохнула и, выпив воду залпом, тяжело проглотила, словно спиртное. Видно было, что она борется с подступающей истерикой. Видеть это было совершенно невыносимо. С тяжелым сердцем я опустилась на табуретку. Сердце было тяжелым в буквальном смысле, эта тяжесть ощущалась физически, мешая дышать. Я заглянула в глаза подруги и не сразу поняла, отчего очертания её зрачков стали такими нечеткими. От чьих слез, от моих или от её?
Неужели всё это настолько важно? – одними губами прошептала я, - Чего ты так изводишься?
Ненавижу унижения, - ответила Вика.
Перестаньте, вы обе! - перебил Викторию Жорик, - Не время сейчас. Надо продумать, каким образом отобрать у преступника пленку. Я не хочу платить шантажисту!
Нет, - Вика испугалась, - Я лучше заплачу. Это не те деньги… Главное, продумать, как исключить вариант повторного шантажа…
Посмотрим, - сухо ответил Жорик. Он был нужнее Виктории, чем она ему, и чувствовал это, - Пока у меня нет информации, значит нет и плана действий.

Жорик давал понять, что если бы у него был такой план, то мнение Виктории не играло бы никакой роли. Если бы по плану Жорика не надо было платить шантажисту, – то, он был уверен, никто бы и не заплатил. Мне это и понравилось и не понравилось одновременно.

А то, что я поехала к Кате, не покажется преступнику опасным? – вдруг забеспокоилась Виктория.
Не думаю, - Жорик задумчиво поднял глаза и принялся обволакивать меня своим магнетическим взглядом. Я понимала, что делал он это по причине необходимости моего участия в деле, и откровенно злилась, - Вряд ли в таком очаровании можно заподозрить опасность, - изрек в завершение всего Жорик.

Нарочитость комплимента меня покоробила… Вот вечно так. Еще один тип считает меня глупенькой куколкой и пытается купить пошлым строеньем глазок в сочетании с плоскими похвалами. Разве что, погремушками вокруг меня не машет, улюлюкая. Тьфу!

Придумать что-нибудь колкое в ответ не получалось, посему я только фыркнула и отвернулась.

Это еще не все новости, - Виктория принялась мелко барабанить ложкой по блюдцу, что создавало едва заметный, но очень раздражающий звуковой фон, - Я звонила на свой сотовый телефон… Ну тот, который украл Александр вместе со всем остальным…
И что?
Да ничего. Мне ответили. Я испугалась и положила трубку. А потом звонила еще, но телефон, видимо, отключили…
Что тебе ответили? Кто?
Женщина. Сначала сказала, что-то вроде «могу я идти домой?», но не мне, куда-то за трубку. А потом «Ало?». А потом еще «Аюшки?». И голос такой странный. Слишком жеманный.
Кошачий? – я вся напряглась.

Вика задумалась.

Я не знаю, какие у кошек голоса, - совершенно рассеянно сказала она через несколько секунд, - Они со мной по телефону никогда не разговаривали.
Я, кажется, знаю, с кем ты говорила! – торжественно сообщила я и закатила присутствующим монолог, сообщающий о проделанной мною работе. Естественно, о том, что подвигнул меня на все эти подвиги зонт матери бывшего мужа, я никому не сказала. Шурика я вообще не упоминала.
Точно, он!!! – восторженно глядя на меня, закричала Виктория, как только я перешла к описанию внешности виденного мною на видеопленке подозреваемого.
Катерина, ты действительно отлично поработала, - на этот раз в голосе Жорика сквозило искреннее одобрение, а взгляд выражал нормальную человеческую заинтересованность. Мне стало дико приятно, - Что ж. Думаю, на сегодня достаточно событий. Всё это надо хорошенько обдумать. Единственное, что я точно планирую сделать, так это посетить завтра твоего Клюшку. Я заеду за тобой утром.

То, что у меня могут быть свои планы на завтрашнее утро, Викторией и Жориком не учитывалось. Впрочем, никаких планов у меня и не было. В редакции с утра делать было всё равно нечего. Раньше одиннадцати никто из начальства там отродясь не появлялся. Итак, Жорик взял командование на себя. «А чего я нервничаю? Просто из вредности… На самом деле, бывшему оперу действительно виднее, как ловить преступников. Охота на Александра объявляется открытой. Возможно, его действительно получится вычислить», - быстро пронеслось в моих мыслях.

Мешать благим делам я вообще-то не собиралась, посему послушно кивнула. В награду за мою покорность гости, наконец, решили удалиться.

Да, чуть не забыла, - Вика достала из сумочки свернутую трубочкой ученическую тетрадь, - Это Даша тебе передала. Сочинение на тему «О чем спрашивал меня журналист с зонтом». Надеюсь, ты не возражаешь, что я сняла себе ксерокопию?

Я не возражала.

Вик, только смотреть я его буду завтра, - на всякий случай предупредила я, принимая тетрадку, - Всё завтра! Сегодня меня больше нет!

Закрывая за гостями дверь, слегка пошатывалась от недосыпа. Если бы вы только знали, какое счастье – спать!!! Я вымоталась настолько, что провалилась в небытие, едва коснувшись подушки головой.

^ 11. Глава одиннадцатая, в которой, вопреки мировой статистике, страх оказывается хорошим советчиком.

Прервали мой сон ровно через пятнадцать минут. Я, не задумываясь, убила бы разбудившего, окажись им кто-нибудь из знакомых. Но лишать жизни совершенно постороннего человека представлялось не совсем этичным. Поэтому пришлось знакомиться.

Кто Вы? – мило поинтересовалась я, в ответ на телефонное вторжение.
Мне нужна Катерина Кроль, - вновь прогнусавил незнакомый мужской голос.

Я забыла об этике и всерьез пожалела, что метод совершения убийств по телефону еще не изобрели. Мало того, что меня подняли с постели, так еще и хамят! Ни «здрасьте», ни «извините»… Ни малейшего намёка на вежливость. При этом, что-то неестественное слышалось в этом говоре. Как будто незнакомец намеренно старался говорить в нос.

У вас насморк? – удостоверившись еще днем в благотворном влиянии искренности, я решила говорить только о том, что мне интересно на самом деле.
Нет, - растерялся голос.
Тогда зачем вы гнусавите? Если бы я могла опознать ваш голос, то сделала бы это вне зависимости от вашего произношения. У меня почти отсутствует память на лица, но очень развито чувство говора.
Вы являетесь Катериной Кроль? – голос решил проигнорировать мой монолог.

Меня, в свою очередь, мало интересовало, являюсь ли я сейчас собой.

- Если я не поняла, кто вы, до сих пор, значит уже не пойму, - очень спокойно и доброжелательно я продолжала гнуть свою линию, - Можете не бояться и говорить, как привыкли. Между прочим, говорить в нос очень вредно для здоровья. Вот представьте, воздушная масса, предназначенная для выброса во внешний мир, ринется прямо в носовую полость. Вы можете переборщить, и проткнуть ударом эзотерическую оболочку мозга…

Доводить собеседника до белого каления я научилась еще во времена своего первого замужества.

Идиотка какая-то! – прорычал собеседник и бросил трубку.

Я удовлетворенно хмыкнула и включила определитель номера. Обычно это достижение техники остается не задействованным: те, кто скрывает своё местонахождение, всё равно звонят из автомата. Или кидают трубку сразу же, после щелчка определителя, и тогда я вижу номер, но не знаю, кто звонит. Но есть один действенный метод: если схватить трубку в тот же миг, как телефон начнет звонить, то щелчок включения определителя совпадет для звонящего с моим снятием трубки. Я напряженно склонилась над телефоном и стала ждать. Намерения ночного незнакомца оказались серьезными, ибо он перезвонил вновь.

Алло! – на всякий случай я схватила ручку и, в очередной раз выругав себя за отсутствие блокнота возле телефона, записала номер звонящего на ладони.
Катерину Кроль, пожалуйста! – незнакомец теперь не гнусавил и говорил достаточно вежливо. Чувствовалось, что он решил, во что бы то ни стало, держать себя в руках и заставить меня позвать меня к телефону.
Я слушаю.
Это вы? – незнакомец искренне удивился. Видимо знатока «эзотерических оболочек мозга» он в Катерине Кроль не предполагал. Трубка с секунду помолчала, а потом вдруг разразилась чёткими, тщательно выговариваемыми, совершенно нецензурными выражениями и угрозами, адресуемыми как мне, так и Виктории Силенской.

- Так вот, - заканчивал свою тираду телефонный хам, - Если ты, Кроль Обожравшийся, не прекратишь совать свой сучий нос, куда не следует, я от тебя мокрого места не оставлю! На жаркое порублю! Всё поняла, дура набитая?

Вы не туда попали. Никаких дур здесь не проживает! - холодно выпалила я и швырнула трубку на рычаг.

Видимо, у этого незнакомца тоже когда-то было первое замужество. До белого каления теперь была доведена я. Я несколько раз прошлась туда-сюда по коридору. Сосчитала мысленно до двадцати. Потом мельком глянула в зеркало, убедилась, что данный телефонным хамом эпитет к моему носу совершенно не подходит, и лишь потом сняла трубку, дабы набрать номер Виктории.

Какого чёрта ты звонишь в такое время! – с ходу принялась возмущаться Вика.

Мне стало совсем обидно. Я тут из-за неё, можно сказать, жизнью рискую, а она… Впрочем, выслушав рассказ о ночном хаме, Вика принялась извиняться за собственную грубость:

Я просто вся на нервах сейчас, сама понимаешь…
Дай мне телефон Георгия, - попросила я. Собственные нервы волновали меня сейчас несколько больше.

Вика продиктовала номер, потом спохватилась:

Ой, только я не знаю, можно ли ему звонить в такое время… Может, он не один живет… И вообще, ты что, до завтра не можешь подождать?
Мне страшно, - честно призналась я, - Я ведь трубку бросила. Этот тип может и приехать… У меня бронированной двери с сигнализацией нет…
Толку с этой двери! – пробубнила Виктория.
Кстати, - я вдруг вспомнила, что еще не задавала этот вопрос, - А как ты письмо-то обнаружила?
Я сегодня сказалась больной и на работу поехала только ближе к вечеру, и то всего на пару часов, - охотно принялась рассказывать подруга, - я уехала где-то в четыре, Татьяна с Дашкой вернулись из бассейна в шесть. Представляешь, преступник попал именно в эти два часа! Георгий считает, что это не случайно… В общем, я пришла домой в семь. Ну, дома, конечно праздник. Когда б еще я так рано появилась! Татьяна между делом сообщает, что письмо с туалетного столика она не трогала, зная моё трепетное отношение к бумагам. Я ей: «Какое письмо?» Она: «Ну, как же… Я думала, вы случайно забыли в спальне, но убирать к бумагам не стала…»

Я прикрыла глаза и явственно представила себе, как всё происходило на самом деле. Виктория в ужасе бросается в спальню, вскрывает письмо. Извлекает снимки, смертельно бледнеет, кидает гневные взгляды на присутствующих, быстро засовывает фотографии обратно в конверт. Бессильно опускается в кресло. Домработница Татьяна всплескивает руками и с криком бросается к графину с водой. Виктория резко взмахивает кистью руки в знак протеста, приказывает оставить её одну, выдворяет всех из спальни. Татьяна, уверенная, что письмо пришло от обманувшего Вику любовника, принимается обеспокоено вздыхать и, тихо причитая неразборчивое: «Эх, доведут дела сердешные! Разве можно без мужа в таком-то возрасте! Эх…», удаляется готовить ужин. Дашка садится прямо на пол под дверью спальни и напряженно вслушивается в тяжелые шаги матери. «У нее слабая нервная организация,» – оправдывает сама себя Даша, - «Я обязана её оберегать! А, чтоб оберегать – надо знать, что в письме!» Дарья очень надеется, что мать станет читать письмо вслух по телефону. Но этого не происходит.

Первым делом, Виктория отмечает про себя, что домработница воспитана хорошо, и, наверняка, действительно не трогала письмо. А вот Дарья воспитана плохо… Но Дашка не сумела бы так аккуратно заклеить конверт. Виктория вспоминает хищный взгляд дочери, впившийся в конверт. Если бы Дарья знала что там, смотрела бы демонстративно равнодушно. Значит, никто из домашних не в курсе. Это радует. Вика читает письмо, стараясь мыслить конструктивно.

Гневные расспросы ни к чему не приводят.

Как?! – Вика уже не может сдерживать ярость и кричит, - Как ЭТО здесь оказалось?!
Ей Богу не знаю, - чуть не плачет Татьяна, - Мы пришли с плавания. Дверь была закрыта, как обычно… Всё, как обычно… Я, как положено, стала прибирать. Смотрю – письмо. Я его не трогала… Ей Богу не знаю…
Но, не могло же оно само сюда попасть?! – продолжает кричать Виктория, - Когда я уходила, его не было!
Ох, не было, - мелко потряхивая головой, подтверждает Татьяна, которая, перед тем, как пойти встречать дитё из школы, вытирала пыль с туалетного столика хозяйки. Домработница обладала патологической страстью к порядку. Если какой-то предмет на полках шкафа или на столе оказывался на пару сантиметров сдвинут со своего привычного места, Татьяна чувствовала себя профессионально непригодной и очень беспокоилась. Не заметить письмо, вытирая пыль со столика, она просто не могла.
Боже! – начинает метаться по квартире Виктория, заламывая руки, и закатывая глаза. Ей нужно выкричаться, чтобы прийти в боеспособное состояние. В принципе, она ожидала появления шантажиста, но не так скоро и не в такой форме, - Ведь это значит, что кто-то проник в дом?!
Ничего не пропало! – пытается утешить хозяйку Татьяна. Она, слегка пригнув голову, семенит следом за Викторией и норовит всучить ей стакан воды и таблетку валерьянки, - Ничего не взяли!
Окно! – вдруг заявляет наблюдающая мельтешню взрослых со стороны Дашка, - В маминой спальне было приоткрыто окно!

Женщины снова бросаются в спальню. Можно ли попасть через окно на третий этаж четырехэтажного особняка, ни Виктория, ни Татьяна определить не могут. Металлопластиковые рамы снаружи открыть невозможно. Это факт. Окна открываются вертикально, причем расстояние, на которое приоткрыто окно, строго фиксируется изнутри. Даже если предположить, что преступник добрался до наружного подоконника Викиной спальни, совершенно не понятно, каким образом он мог проникнуть внутрь. Нужно быть очень высоким и непомерно худым, чтобы совершить такое… Дарьин вариант не принимается, но и не отвергается до конца. Даша довольна.

Мне надо позвонить! – страшным голосом изрекает Виктория и опять выгоняет всех из спальни.

Конечно же, посвящая меня в свои тайны, Вика и не надеялась обрести в лице Катерины Кроль надежного защитника. Здесь, на Викин взгляд, нужен был профессионал совсем другого профиля. Просто, раз уж я оказалась невольным свидетелем её, Викиного, позора, то нужно было использовать это с толком: Силенской хотелось выговориться, посоветоваться… Но, как только дело приняло серьезный оборот, Вика тут же забыла о существовании такого ничтожества, как Катя Кроль. Еще с утра, предполагая возможность появления шантажиста, Виктория вспомнила об одном очень полезном человеке – о Георгии Собаневском. Этому человеку доверяла свекровь Силенской, которая, вообще-то, не доверяла никому. Более того, свекровь, которая слыла жуткой скрягой, нанимала этого Георгия для выполнения некоторых скользких поручений. Значит, на этого Собаневского можно было положиться, не страшась ввести себя в солидные растраты. Вика видела Георгия Собаневского два раза в жизни, оба раза дома у Силенских-старших. Свекровь чуть ли не силой заставила Викторию записать координаты «очень талантливого частного детектива».

Георгий? Здравствуйте. Как хорошо, что я вас застала, - Силенская говорит по-деловому сухо, и, в то же время, приветливо. Она бросает взгляд в зеркало. Спокойствие и уверенность отражения передаются Виктории и она расправляет плечи, окончательно исключив истеричный настрой и переключившись на деловой лад.

Даша в это время почти физически ощущает, как её уши вытягиваются и просачиваются в щель под дверью материной спальни. «У матери тонкая нервная организация!» – забалтывает Дашка собственную совесть.

Вас беспокоит Виктория Силенская. Да. Я жена их покойного сына. Лестно, что помните. Нужно поговорить. Сейчас. Очень прошу. Настаиваю. Я тоже только пришла с работы. Мне важно. Хорошо. Куда? Выезжаю.

Дашка отскакивает от двери, чрезвычайно расстроенная отсутствием информации.

Мама, какой телефон у Катюши? – Дашка ловит мать за полы плаща.
Не знаю. Он записан в блокноте, а мне искать некогда! – Вика прыгает в одном сапоге по коридору, разыскивая свою сумочку, - Спроси у Насти, - Вика вдруг понимает, - Зачем тебе? Не вздумай рассказывать ничего про письмо. Это важно! Никому ни слова!
Я просто хотела отдать ей своё сочинение о лжежурналисте! – Даша наигранно возмущается, делая вид, что и не собиралась мне ничего рассказывать.

Вика понимает, что дочь расскажет все равно. Потом припоминает, что обещала привлечь меня к расследованию. Потом решает, что я действительно вполне подхожу для ведения переговоров с шантажистом.

Отдай мне! – мать требовательно протягивает руку, - Я отдам его тёте Кате сама!

Даше очень хочется встретиться со мной лично… Но у девочки нет выхода. Когда Силенская-старшая чего-то требует, всем остальным остается только подчиниться. Даша послушно приносит тетрадку. Дверь за Викторией захлопывается, и Дарья чувствует себя совершенно несчастной. Через секунду физиономии оставшихся в квартире уже маячат в окнах. Маленькая Дарья из детской, и огромная Татьяна из кухни напряженно наблюдают, как Виктория выходит на дорогу, грациозно взмахивает сумочкой и останавливает первую же машину. Как что-то говорит водителю и быстро ныряет в салон. Как машина трогается, едва не погрязнув колесами в скопившейся возле бордюра слякоти.

Эй, ты не спишь?! – Виктория Силенская на миг прервала свой телефонный рассказ. Видение мгновенно покинуло меня, уступив место реальности.
Не сплю, - честно ответила я, параллельно расстраиваясь, что слушала в пол-уха. Грустно, когда не можешь отличить, что тебе рассказывали на самом деле, а что придумало твоё бестолковое воображение.
Так вот, - Виктория продолжала, - Мы встретились с Георгием в этой кафешке. За квартал до этого я отпустила такси и нарочно петляла через проходные подъезды, чтобы отделаться от слежки.
За тобой что, следили? – очень удивилась я.
Я же говорю, у меня было такое чувство.
А, просто ощущение… А я уж подумала, ты таки обнаружила настоящую слежку, - пренебрежительно бросила я, чтобы скрыть свою невнимательность.
Не знаю… В общем, я рассказала всё Георгию. Он работает на очень выгодных условиях…
Для кого?
Для меня, конечно, - удивилась моему вопросу Виктория. Конечно, разве её может волновать чья-то выгода, кроме собственной, - Пока нет результата, он берет деньги лишь на текущие расходы. Оплату я произвожу только в случае удачной развязки дела…
В случае неудачной, - я позволила себе грубо пошутить, - Оплату производить будет некому! Не забудь, что этот телефонный хам обещал нас с тобой прикончить. Если мы не прекратим расследование, разумеется…
Эх, - тяжело вздохнула Вика, - Ты извини, что я тебя в это втянула…Мне очень неловко…

Ничего себе, оказывается, Виктории Силенской бывает неловко!!!

Я вообще-то не хотела тебя впутывать, - продолжала Вика, - Но Георгий настоял.

Я аж проснулась от удивления.

Что?!?!
Да. Ты не обижайся. Но рассказывала я тебе все это про Александра в состоянии паники. А потом, когда всерьез задумалась, поняла, что тебя втягивать будет с моей стороны совсем некрасивым, - Вика усмехнулась, - Хотя ты сама втянулась. Еще до моего сообщения о появлении шантажиста. В общем, Георгий настоял на твоем немедленном привлечении.
Он знал, что я - это я?
Ну, - Вика задумалась, - Я называла ему твои имя и фамилию. Он спросил, кто еще что-то знает об этом деле. А что, что-то личное? – Вика насторожилась.
Упаси Боже! – громко воскликнула я.
Георгий считает, что ты - идеально подходящий для ведения переговоров и расспросов персонаж. Говорит, в тебе никто не будет чувствовать конкурента, а это расслабляет собеседников и заставляет открываться…

«Ну вот,» – подумалось мне, - «Опять дурой обозвали!!!».

- Георгий жутко расстроился, узнав, что в моей квартире уже прибирали. Сказал, что тогда сбор улик у меня не имеет никакого смысла… Потом еще долго расспрашивал о моей фирме. О моих политических планах и соперниках. Что-то обдумывал и рисовал в блокноте странные схемы… В общем, почему-то первым делом мы поехали искать тебя. Георгий позвонил куда-то и узнал твой адрес по номеру телефона…

От этих слов мне стало совсем жутко.

Вот видишь! – не своим голосом проговорила я.
Что?
Он тоже знает мой номер телефона! Этот самый телефонный хам может прийти сюда в любой момент!!! Я лучше позвоню твоему Георгию…
Как знаешь, - равнодушно произнесла Вика, - На мой взгляд, это не вполне прилично… Хочешь, приезжай лучше сейчас ко мне… У меня бронированная дверь и сигнализация…
Которая для преступника не помеха! – не страдая гуманизмом, заметила я.

Мы с Викторией синхронно вздохнули. Потом несколько минут помолчали. Потом пообещали обязательно позвонить друг другу, если кто-то вдруг ворвется к нам в квартиры. Потом вспомнили, что обе давно уже засыпаем и положили трубки.

На лестничной площадке послышались чьи-то шаги. Я схватилась за телефонную трубку. Шагам это не понравилось, и они с достоинством проследовали на верхние этажи. «Интересно, зачем ходить пешком, если работает лифт?!» – возмутилась я. Как бы в подтверждение своей работоспособности лифт страдальчески заурчал. Я снова схватилась за телефонную трубку. Урчание усилилось, потом стало затихать. Скрежет открывающихся дверей послышался где-то вдалеке. Я глянула на часы. «Интересно, кто это у нас возвращается домой в час ночи?! » В этот момент под подъездом раздался визг тормозов. Черная-черная Волга резко затормозила напротив моего подъезда. Площадка возле моего синего дома хорошо освещена фонарями, поэтому я видела происходящее в мельчайших подробностях.

Вот, водительская дверца Волги резко открывается. Из салона, чеканя каждое движение, появляется роботообразный джентльмен. Черная шляпа, черное пальто и, что самое ужасное… черные перчатки!

Я в панике бросилась в коридор и прижала к груди телефонный аппарат. Слава Богу, длина шнура достаточная, чтобы можно было приволочь телефон к окну.

Черный Робот закрывает машину, несколько секунд смотрит на часы, и делает два шага в сторону подъезда. В это же мгновение ему навстречу выбегает барышня в длинной шубе. Она что-то весело щебечет и нетерпеливо дергает ручку дверцы, подбегая к пассажирскому месту Волги. Ей не терпится скорее вырваться из сонных объятий нашего двора и окунуться в суматошную, сверкающую огнями реклам, ослепительными улыбками и драгоценными камнями, ночную жизнь центральных улиц. Черный Робот самолюбиво ухмыляется. И как он только мог подумать, что она не придет. Он возвращается к машине. Волга уезжает, выплевывая из-под колес комья коричневой смеси, порожденной снегом и грязью.

Я насильно забросила себя в постель и заткнула уши ладонями. Где-то во дворе завыла собака. Меня передернуло и подбросило вверх. Я снова схватилась за телефонную трубку.

«Чушь! Чушь это всё!!!» – принялась твердить себе я. Конечно, можно было позвонить Шурику, пожаловаться на жизнь, попросить прийти. Но Шурик наверняка потребовал бы объяснений, и тогда пришлось бы врать, дабы не открывать тайну Виктории. И потом, мне совершенно не хотелось впутывать второго бывшего во все эти опасные передряги. Ну не люблю я приносить ни в чем не повинным людям неприятности!!!

Георгий снял трубку быстро, почти сразу, после того, как я набрала номер.

Слушаю! – по голосу было не понятно, разбудила я его или нет.
Мне звонил этот преступник и обещал убить, - я решила перейти сразу к делу, - Убить он обещал и меня и её, но у неё бронированная дверь с сигнализацией. Так что мне страшнее. Он звонил из центра. У меня определитель номера. Его телефон…- тут я спохватилась, - Это Катя. Которая подруга Виктории Силенской, которая…
Я сейчас приеду, - не дал договорить Жорик, и стало понятно, что он меня сразу узнал.

Я вспомнила все сопутствующие обстоятельства, включая магнетизм Жорикиного взгляда, и неуверенно произнесла:

Я спать хочу… Вторые сутки не сплю…
Могу не приезжать, - как бы согласился Жорик.
Но я боюсь?! –его безропотное согласие возмущало до глубины души.
Бойся, - разрешил Жорик. Потом несколько секунд подумал и сообщил, - Я все-таки приеду.
Жду, - обреченно вздохнула я и принялась ждать.

Ждать можно активно и пассивно. Пассивное ожидание для меня сейчас было чревато банальным засыпанием. Тогда несчастному Жорику пришлось бы звонить в дверь до самого утра, что было бы крайне невежливо с моей стороны. Кстати сказать, известие о скором приезде охранника успокоило меня настолько, что в самом приезде я уже не нуждалась. Великая все-таки вещь – самовнушение!

Я начала готовить квартиру к приходу гостя. Даже заварку свежую приготовила. Даже кучу интересных книг и журналов из комнаты в кухню перетащила. Даже теплое одеяло свое решила ему отдать.

Я уже устала ждать! – радостно воскликнула я, впуская Жорика в квартиру.
Почему не спрашиваешь «кто»? – сурово отчитал меня охранник, - Совсем с головой не дружишь?! Ты ж убийцу боишься!!!

Я подумала, что даже если бы на месте Жорика стоял сейчас убийца, я все равно была бы счастлива. Хорошо, когда можно, наконец, закрыть глаза и прекратить ждать.

Вот, - я завела Жорика в кухню, - Спать можно здесь, - я показала на уже разложенное и застеленное кресло-кровать, - Если скучно, можешь почитать. Если захочешь есть - не стесняясь, лезь в холодильник, там все равно ничего нет, - я зачем-то сопровождала монолог наглядной демонстрацией описываемых действий, - Можешь заглянуть в этот шкафчик. Тут чай и сахар, а вот кофе, - я запнулась и перевела дыхание, - Извини, ради Бога, что я тебя вызвала… Мне правда было страшно… В общем, я пошла спать.

Жорик наблюдал за моим мельтешением со снисходительной полуулыбкой. Сначала мне показалось, что он обязательно станет расспрашивать об этом ужасном ночном звонке. Мол, раз уж вызвала человека среди ночи, так хоть объясни, почему. Но вместо этого Жорик молча уселся на край разложенного кресла. Потом потянулся, снял свитер, облокотился спиной на стену и закинул ноги на быльце стоящего рядом стула. Левый носок Жорика оказался протертым на пятке. Я почему-то смутилась и одернула взгляд. Жорик тем временем взял с тумбочки первый попавшийся журнал и демонстративно открыл его на середине. Мне стало совсем неловко. Получалось, будто я ему мешаю и не даю отдохнуть, стою над душой и разглагольствуя о совершенно неинтересных вещах. Обижаться или язвить не было сил. Я молча взялась за ручку двери. Жорик оторвал глаза от журнала, усмехнулся, как обычно, загадочно и, сказав «Спокойной ночи!», принялся копошиться в своих наручных часах, которые, видимо, служили по совместительству еще и будильником.

Спокойной ночи, - благодарно пожелала я в ответ, и вдруг вспомнила, как давно никому не говорила этих слов.

Blog

И. Потанина пособие для начинающих шантажистов пролог

Содержание