И. Потанина пособие для начинающих шантажистов пролог

Вид материала

Содержание

19. Глава девятнадцатая, в которой излагаются две удивительно трагичные истории.

Подобный материал:

1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 ... 15

^ 19. Глава девятнадцатая, в которой излагаются две удивительно трагичные истории.

Похороны мужа... Стройная фигура в длинном черном платье, прямая, словно натянутая, идет ближе всех к гробу. Нет, Виктория не плачет, все что было возможно, она уже выплакала вдали от любопытных глаз. Так гадко Вика еще никогда себя не ощущала. Обрывки последнего разговора с Виктором не давали покоя.

В тот роковой день Вику разбудил резкий свет, ворвавшийся в реальность вместе с медленно вошедшим в комнату Виктором. От мужа пахло перегаром. Волосы были всклокочены. Красные глаза, ничего не выражая, смотрели куда-то сквозь жену.

— Вика, я думаю вам с Дарьей лучше уехать из города на пару недель, - Виктория, поморщившись, глянула на часы. Пять утра! Раньше Виктор никогда не позволял себе такого поведения. Но с тех пор, как он отказался продолжать начатое с Викторией дело и попытался открыть собственный бизнес, отношения в семье катастрофически изменились, взаимопонимание категорически не ладилось.

— С чего это вдруг? Я не могу, у меня работа, - Вика, наконец, осознала, чего от неё хотят.

— Дорогая, ты можешь хоть раз в жизни поступить так, как я прошу, а?

— Да, если ты аргументируешь свою просьбу.

— Я влетел в довольно крупную сумму, могут возникнуть осложнения, если мой кредитор сможет свободно общаться с моей семьей.

Виктория, не стесняясь, выругалась. Говорила же она этому идиоту не лезть на рожон, умоляла остаться в семейном бизнесе и не рыпаться.

Ты что, не в состоянии вовремя погасить кредит? – фыркнула вдобавок Виктория.

Муж назвал сумму. Дело действительно пахло жареным. Виктория лихорадочно принялась высчитывать свои потери в случае отъезда. Их сумма превысила долг Виктора.

Я дам тебе эти деньги. Займу у новых компаньонов. У меня в ближайшее время намечается парочка очень серьезных контрактов, так что отдадим без проблем.

— Не надо. Я еще способен защитить свою семью и не брать деньги у жены!

Так действуй! В чем тогда дело? - возмутилась Виктория, - Только без ущерба для моего бизнеса, пожалуйста.

Виктор побледнел, как-то резко сжал пальцы и стакан сока в его руке разлетелся на осколки. Вика кинулась собирать стекло и забинтовывать мужу порезанную руку. Тот никак не мог успокоиться.

- Говорил я тебе, не ходи работать! Не влазь во все эти бизнесы! Нет, надо было...

Но разве я не добилась успеха?— искренне изумилась Вика,— разве могли бы мы жить в таком же благополучии, если бы не Агентство?

Последнюю фразу Вика сказала зря.

Как ты достала меня со своим Агентством!Как бы мне хотелось жить с нормальной, спокойной женщиной...— и Виктор вылетел из спальни, хлопнув дверью. Вика не бросилась за ним, ей это было не нужно.

Через несколько минут Виктор появился с дорожной сумкой. Он собирал вещи.

Ну и куда ты идешь? К женщине спокойной и нормальной? Если так, то я рада за тебя. Потрудись только сначала рассчитаться со своими долгами, чтобы втравливать нас с Дарьей в неприятности, - Виктория злилась на мужа за испорченное утро.

Виктор остановился и бессильно опустился на кровать.

Ты права. Ты всегда права и это ужасно. Почему же я стал таким чудовищем в последнее время? Я полное ничтожество. Я даже не могу поставить на место собственную жену…
Это потому, что ты зависишь от неё материально! – Вика начала всерьез заводиться, - Прекрати истерику! Протрезвеешь – поговорим.

Виктор сжал кулаки.

Вика, скажи, - муж схватил Викторию за подбородок, и она вдруг поняла, насколько омерзителен ей сейчас этот человек, - Я ведь правильно понимаю, ты просто использовала меня. Ты выходила замуж по расчету, дабы использовать деньги и связи моих родителей… Так?

Виктория расхохоталась.

Очухался! На сотом году совместной жизни! Пойди теперь и застрелись!
И застрелюсь!
Вперед! Я с тобой, пока ты в себя не придешь, все равно разговаривать не буду!

Виктория отвернулась, закрыла глаза и заставила себя уснуть. Подумать только! Раньше она и представить не могла, что подобная безобразная сцена может разразиться в её семье. Пусть этот Виктор трезвеет, и приходит с извинениями… Как он вообще может позволять себе так разговаривать?! Докатился… Скоро ничем не будет отличаться от обычного алкаша…

Он не застрелился, - Виктория заламывала руки и, стараясь унять рыдания, продолжала рассказ, - Обкололся наркотиками. Умер от сознательной передозировки. Я и не предполагала до этого, что он употреблял накротики.
Вика, - я даже не знала, что сказать, - Но ведь ты не могла предположить такой исход…
Я убила его! – снова принялась рыдать Виктория, - Должна была поддержать, а вместо этого высмеяла и прогнала… А ведь я знала о его слабой психике… Еще и эта обострившаяся в последнее время склонность к алкоголю… И, оказывается, еще и наркотики…Мне бы присмотреться к нему, кинуться спасать, вытягивать… А я нагло построила себе карьеру на деньгах и связях его родителей, и напрочь перестала уделять ему хоть какое-то внимание… Он умер, чтобы научить меня ценить близких… Я виновна в этой смерти… Это ужасно. Жить с таким клеймом на душе просто невыносимо…
Вика, перестань, - я снова принялась гладить подругу по голове, - В конце концов, это было давно, это давно уже прошло.
Да. Теперь Бог карает меня за черствость. В своё время предала я, теперь предали меня. О, как жестоко мирозданье!

Последняя фраза показалась мне привычно - театральной, и я решила, что Виктория, наконец, пришла в себя.

Это была история о смерти. А теперь твоему вниманию предстанет рассказ о любви…
Материться не надо, - быстро остановила подругу я, - Про «мать её» и всё такое, ты уже говорила…
Ну да, - Вика усмехнулась, - Такое не грех и повторить… Так вот…

На этот раз Виктория говорила без малейшей эмоциональной окраски. Она смотрела прямо перед собой, как загипнотизированная. Только губы шевелились на её каменном лице. Казалось, этот монолог жил отдельно от самой Виктории. Увы, монотонность интонаций рассказчицы ничуть не смутила моё воображение. И я тут же увидела происходящее во всех, возможно, и не существовавших никогда, деталях.

После смерти мужа Виктория с головой ушла в работу. Забивая себя рабочими проблемами до изнеможения, женщина хваталась всё за новые и новые горизонты. Вика делала всё, чтобы не оставить себе ни секунды для раздумий и угрызений совести. Уже давно оценившие энергию невестки, родители мужа помогали Виктории всё глубже проникать в мир бизнеса. Сама же Вика с ужасом понимала, что превращается в робота, в бесчувственную машину, в муляж женщины. Однажды, одна известная в городе фирма праздновала свой юбилей. По долгу службы Виктория обязана была присутствовать. Вопреки сложившимся традициям, всех гостей пригласили с семьями. Очень скоро публика разбилась на группки по половому признаку. Так Виктория попала в компанию жен бизнесменов. Как ни странно, именно общество этих легкомысленных, не обремененных ни заботами, ни интеллектом созданий, беспечно щебечущих о моде, косметике и любовниках, вернуло нашу Викторию к жизни. «Почему кто-то живет, а я нет!» – возмутилась она и стала насильно водить себя по выходным в бассейн и на шейпинг. Всякие доверительные отношения с женами партнеров и конкурентов категорически исключались, но на это никто и не претендовал. «Партнеры по безделью», - мило именовала этих женщин Виктория. Еще она уважительно называла их круг «Мастерская слухов», будучи иногда уверенной, что все городские сплетни порождаются именно этими женщинами.

— Девчонки, что я знаю! Только никому ни слова, я обещала молчать, - весело тараторила какая-нибудь из барышень.

— Ну?— и Виктория вместе со всеми ждала очередной бредовой истории.

— Сижу это я дома, никого не трогаю. Вдруг звонок в дверь. Звонит Женька, ну вы его все знаете, он к нашей Светке, моей соседке, ходит всегда. Стоит в одном тулупе, а ноги у него голые, - все слушательницы дружно заахали, - Просит ключ от Светкиной квартиры. Говорит, вышел покурить, а дверь-то и захлопнулась... У меня этот ключ, конечно, есть, Светка собаку просила подкармливать, справедливо хахалю своему не доверяя. С тебя, говорю я Женьке, шоколадка.

— Продешевила, подруга, могла с него и штуку баксов просить. В одном тулупе, на лестничной клетке, - это, конечно, вставила Зинка, единственная из «подруг», которой Виктория всерьез симпатизировала.

— Да не все это еще, не перебивай. Ну, ключ я ему дала. Так вот, я ключ отдала, а сама к глазку, вы ведь знаете, у меня интуиция. Точно. Бежит с верхнего этажа какая-то голая телочка. И бегом в квартиру. Оказывается Светка уехала, а он не растерялся, какую-то мымру привел. Вышли они покурить в тамбур, в квартире курить Светка всегда категорически запрещала. Разгоряченные, один тулуп на двоих накинули, а дверь возьми да захлопнись. Это ж надо!

Господи,— ахнула одна близкая подруга тараторящей барышни,— то есть все время, пока он с тобой разговаривал, ключ просил, эта дамочка голая в подъезде пряталась? Страх какой! А если бы пошел кто?

Или.

Ой, девоньки, знаете, ненавижу теперь сотовые телефоны! – всплескивает ручками другая близкая подруга тараторящей барышни, - Раз в жизни вчера решили семейный вечер дома устроить. Так я три часа выслушивала лекцию о преимуществах мобильного телефона моего мужа над мобилками компаньонов. Он, по-моему, ни о чем другом вообще говорить не может! Телефон у него и самый умный, и самый красивый, и, главное, самый тонкий из всех в офисе.
Да, раньше мужики мерялись, «у кого больше», - Зинка многозначительно натянула на лоб морщинки и подождала, пока до присутствующих дойдет, о чем речь, - А теперь, «у кого тоньше»!

Все барышни прыснули со смеху. Виктория громко зааплодировала. За подобные перлы она была готова поставить Зинке памятник. Пышнотелая Зинаида была заметно старше всех остальных дам, но, при этом, значительно интереснее. Огромный Борис, второй муж Зинаиды, занимал весомое место в администрации города, посему Зина тратила на собственную внешность бешеные деньги. Хотя Зинка и без всяких ухищрений могла бы великолепно выглядеть. За счет собственной энергии и обаяния. Борис, похожий на дорогого, породистого светского бегемота, души в жене не чаял. От их пары веяло надежностью и мещанским благополучием. Виктория любила бывать у них в гостях и греться в лучах нерушимого оптимизма. До вступления в этот брак Зинаида работала в каком-то государственном учреждении.

- Жуть! – не без удовольствия вспоминала она о своей пусть голодной, но зато свободной и веселой молодости, - Коллектив – сплошное бабьё. Даже повыделываться не перед кем. И только и слышно весь день: «А мой такая сволочь, бьет меня», «А мой пьяница»… Тьфу! Не нравится, – не живи с человеком, а живешь - так не рассказывай о нем гадости! На все расспросы я всегда с серьезным видом отвечала: «А мой, покойник, чудесным был человеком». Но однажды, сидим, обложенные всякими бумагами, делаем вид, что работаем. Тут телефон звонит. Оказывается, мой бывший муж на проводе. Он, зараза, еще и отрекомендовался. Так одна из наших баб сначала побледнела, а потом, как захохочет: «Эй, Зинка, беги скорей, твой мертвец звонит!» С тех пор и повелось всех бывшеньких «покойниками» звать. Столько приколов с этим было! Когда Борька уже на горизонте нарисовался, пригласила его к себе, мама с бабушкой как раз на огород уехали. Жарко так, а он в костюме. Ну я без колебаний и говорю: «Слушай, ты б переоделся, что ль. Расплавишься от такой жары. Там в шкафу покойничьи шорты лежат, возьми их!» Борька даже похудел с перепугу.

С рассказа этой истории, в общем-то, и началось между Зиной и Викой нечто вроде доверительных отношений. Виктория слушала тогда очень напряженно.

— Ой, Вик,— Зиночка вдруг замялась, - Прости ради Бога, не хотела я, забыла совсем, что твой и вправду умер.

Все вокруг заахали, а Виктория молила Бога, чтобы вопросов не последовало.

— Погиб, да?— сочувственно поинтересовалась тараторящая знакомая.

Девочки, эту тему закрываем. Меня Борька просил ничего такого при Вике не ляпнуть, а я, дура, забыла!

С этих пор Зинаида взяла Викторию под свое крыло. Вика не сопротивлялась, не уставая поражаться энергии и выдумке Зинаиды. Прирожденный общественник, она организовывала барышням то рейд по музеям, то однодневные турпоездки, то просто званные вечера. Подбивала их на массовые походы с детьми в Кукольный Театр. А однажды решила устроить новогодний утренник для детей. Причем без привлечения посторонних сил. Виктории поручили играть Снегурочку. Даша долго рассказывала потом всем, что её мама самая красивая, очень похожая на настоящую Снегурочку. Зинаида, так и не добившись согласия кого-нибудь из отцов, решилась сама играть Деда Мороза. Всё это стремительно и безболезненно возвращало Викторию к полноценной жизни. Вика уже почти ожила. Как-то в очередной раз заехав к Зинаиде с целью обсуждения нюансов предстоящего мероприятия, Виктория застала подругу в непривычно подавленном состоянии.

Тоска! – порыкивая на малолетнего сына, вздыхала Зина, - Всё надоело, ничего не хочу! Слушай, - как обычно Зинаида сама придумывала себе и проблемы и методы борьбы с ними, - А поехали куда-нибудь, посидим, как порядочные светские дамы. Что это мы всё в хате, как домохозяйки!

И они поехали.

В меню был умопомрачительный выбор коктейлей. Всех названий Вика не могла ни выговорить, ни запомнить. Зинаида, явно завсегдатайка этого заведения, без предисловий заказала кровавую Мери.

- Напьюсь! – клятвенно пообещала она, - Всякая уважающая себя русская женщина должна периодически напиваться!

— Эх, и я тогда тоже. Вызову потом водителя. Он здесь рядом живет, - решила поддержать подругу Виктория.

— Везучая ты. Своя фирма, свой водитель, свой штат сотрудников... Не надо никому по утрам делать кофе, просыпаться пораньше, дабы, когда твой благоверный откроет глаза, ты уже хоть как-то выглядела, не надо отчитываться за потраченные деньги.

— Знаешь, лучше, когда нужно за них отчитываться, чем, когда приходится их зарабатывать, - отмахнулась Виктория, - И потом, я тоже не сама по себе. И над моей фирмой стоят Дяди.

— А у тебя много любовников?— совершенно неожиданно спросила Зинаида, и в глазах её забегали маленькие чёртики. Теперь Вика поняла, почему Зинаида покровительствовала ей. Успешность Виктории, вызывающая обычно зависть, пробуждала в не менее удачливой, правда, совсем в другой области, Зине, любопытство.

— Нет, — отрезала Вика и Зина поняла, что больше этой темы касаться не стоит.

— И правильно, - почему-то с грустью сообщила подруга, - У меня долгое время их тоже не было. Я первому мужу ни разу не изменила. Второму тоже целых три года была верна... А потом о количестве его баб вдруг узнала… И так мне тошно сделалось… В общем, знаешь, что я сделала?

— Ну?

— Никогда не поверишь. Я по телефону в этой, как ее, службе услуг парня на ночь заказала. Это очень здорово, что такие службы сейчас бывают. Рассказываешь все, что хочешь ощутить. Только от комплексов надо избавиться, саму себя познать и понять, чего ты хочешь. Представляешь, сбываются на самом деле все твои потаенные мечты. Ну и что, что за деньги, ну и что, что все это подстроено и заранее известно, все равно удовольствие настоящее. Ощущаешь себя королевой!

— Зиночка, ну ты даешь?! За деньги собственного мужа изменяешь ему!

— Ты меня осуждаешь?

Нет. Может, даже завидую. Я бы так не смогла.
А ты попробуй, - хихикая, Зина сунула Виктории визитку агентства.

Болтали они еще долго, Вика успела захмелеть. Она и не пыталась себя контролировать, ибо целенаправленно пыталась расслабиться. Виктории было весело. Но каким-то мрачным, больным было это веселье.

Водитель приехал за Викой через пять минут после ее звонка. Уже окончательно опьяневшую и клянущуюся в преданности вечной и неиссякаемой ее «родной Виконьке», которая мало того, «что свой человек», так еще и «барышня с характером», Зинаиду отвезли домой и передали на руки изрядно волнующемуся мужу. Дома Виктория обнаружила, что заснуть никак не получается. Не получается также заняться подсчетами для своего Агентства недвижимости или просто посмотреть телевизор. Вике дико хотелось предпринять что-нибудь этакое, поспорить, повоевать, посмеяться... «Давайте придумаем религию, давайте убьём кого-нибудь, давайте сделаем что-нибудь интересное!» - лезли на ум слова Джима Моррисона. Виктория вдруг придумала. Почему бы и нет? Она пьяно подмигнула собственному отражению в зеркале и, слегка пошатываясь, сходила за телефонной трубкой. «Служба пикантных услуг», - было написано на отданной Зиной визитке.

— Алло, служба услуг, круглосуточный оператор слушает,— у Вики на миг мелькнула здравая мысль положить трубку, но тут голос явно раздраженно проговорил, - Послушайте, прекратите молчать и дышать на меня, я вызову милицию.

— Девушка, простите, я не хотела на вас дышать,— Вика решила заговорить, чтобы не пугать оператора,— я собиралась сделать заказ.

Ваш адрес, требования к партнеру, вид услуг,— монотонно проговорила девушка. Оператор явно уже устала от звонящих. Вике такой «поточный» тон не понравился.

— Я бы хотела поговорить с кем-нибудь главным. У меня будет необычный заказ.

К великому удивлению Виктории, девушка позвала к телефону какого-то мужчину.

Начальник смены. Слушаю Вас.

Пьяная Виктория, очень удивлённая, что в подобном бизнесе бывают «начальники смены», и весьма польщенная вниманием оного, решила, что класть трубку сейчас уже неудобно.

— Я хочу заказать... Романтическое знакомство!— Виктории стало очень интересно, как же в этом публичном доме воспримут подобное желание.

— Э-э-э, как вы сказали?

— Романтическое знакомство.

— Пр-ростите? А, да, я понял. Каким должен быть пар-ртнер?

Не имеет значения. Я вообще не хочу его видеть,— Виктории собственное поведение почему-то казалось ужасно остроумным и она еле заставляла себя не расхохотаться.
Отлично, - почему-то не растерялся начальник смены, - Наш опр-ределитель номер-рра зафиксир-ровал ваш телефон. Его можно считать контактным?

Вике вдруг перестало всё это нравиться. Но отступать, вроде, было некуда.

Ну да, - растерялась она.
Отлично, заказ принят.

- Я рассказываю тебе всё это столь подробно, - Виктория отвлеклась от изложения и вдруг принялась оправдываться, - Чтобы ты правильно меня поняла. Я не ненормальная какая-нибудь… Просто так сложилось. Понимаешь, попала в женский коллектив - шмотки, магазины, макияжи - и так захотелось мне стать одной из них… Так захотелось прибиться к каким-нибудь общепринятым радостям. Тем паче, что Зинка – человек не глупый и мне глубоко симпатичный. Казалось как бы, «вот, она не стыдится такое делать, а я чем хуже?». Да и пьяна я была в стельку.

Вик, перестань оправдываться. Ничего дурного я про тебя не думаю. Со всеми бывает, - я с интересом ждала продолжения рассказа.

Удивительно, но Викина откровенность неожиданно повлияла на моё отношение к подруге. Сейчас она уже не казалась мне искусственной стервообразной карьеристкой, браво шагающей по трупам и не видящей в жизни никаких других целей, кроме денег и власти. Обычная заблудившаяся в собственном одиночестве баба. А то, что путь её пролегал через такие нечистоплотные области, как политика и большой бизнес - это уже издержки положения, навязанные резвым стартом юности. Впряглась – должна тянуть. Это как бы «её беда, а не вина». И потом, между «бравым вышагиванием», которое виделось мне в Викиной карьере раньше, и всамделишным её робким, с извинениями и угрызениями совести, продвижением по службе, пусть даже по чужим головам, существовала огромная разница.

Утром, с трудом преодолевая головную боль и желание выпить ящик минеральной воды, первым делом, я отменила заказ, - продолжала рассказ Вика, -Позвонила, представилась, попросила не беспокоиться. А потом началось такое…

На следующий день домработница протянула пришедшей с работы Виктории запечатанный конверт.

Вот. Уже и до дома добрались жаждущие, - заворчала она, - Цветы я в комнате поставила. И вот, письмо еще. Принес малюк, лет десяти. Сказал, просили хозяйке передать. Я еще спрашиваю: «Маленькой или большой?» Он плечами пожал, говорит, той, что Виктория. Вот.

Виктория слегка оторопела, но перед Татьяной решила свою реакцию не афишировать.

Что ж плохого-то, Тань? Если б пропало что, было б плохо. А тут появилось. Значит, радоваться надо. Я, в конце концов, тоже женщина.
Да прям уж! – всплеснула руками Татьяна, подразумевая, что неизвестно еще стоит ли радоваться появлению письма и цветов.

Виктория уединилась в спальне и распечатала конверт. Огромный букет роз, поселившийся в вазе на туалетном столике, поднимал настроение и интриговал.

«Здравствуй... Черт возьми, я даже представить себе не мог, что ты так прекрасна... Нет, не так. Звезда моя! Если бы знал я, что такая красота существует на свете, стал бы я травою под твоими ногами, росою, на твоей щеке...

Простите, Виктория, но как ни стараюсь, придумать романтическое начало романтическому письму, не показавшись полным идиотом, у меня никак не получается... А ведь это моя работа, за это письмо мне заплачены деньги... Что делать? Как добросовестный человек, я пришел к одному выводу — писать надо откровенно, тогда получится красиво и лирично... Так вот, мне действительно очень интересно пообщаться с вами. Дело в том, что где-то глубоко в моем подсознании притаился этакий циничный психолог, высмеивающий все высокопарное и, уничтожая напрочь романтику, объясняющий все порывы с банально научной точки зрения. Получив ваш заказ, я долго бился и не мог понять, зачем Вам, сильной, умной женщине вдруг понадобилось заказать «романтическое знакомство». Нет, я могу понять всё. Хотя ваши фотографии в местной газете отнюдь не способствуют созданию имиджа одинокой дамы, но кто знает, может где-то в уголках ваших смеющихся глаз все же притаилась тоска по романтике, не дающаяся в руки фотографам и операторам... Но, черт возьми, я не могу себе позволить думать, что вы предполагаете купить настоящие чувства за деньги!!! Виктория, умоляю, не мучайте. Знаю, что письмо это вы вполне можете отложить и не прилагать усилий для ответа... Но тогда, предупреждаю, на вашей совести будет смерть человека, сгоревшего в пламени собственного любопытства. Ответьте, зачем Вам, собственно, это самое «романтическое знакомство»?

Искренне Ваш, черт, а ведь по условию договора я не должен представляться».

Сказать, что Виктория была удивлена, значит, ничего не сказать. Вот так романтика! Вот так отмененный заказ! Вот так исполнитель! Виктория ошарашено повертела письмо в руках, мрачно рассмеялась и принялась читать его сначала. О том, чтобы отвечать на подобный вздор не могло быть и речи. Вика ни столько не хотела общения с новоявленным «чертыхающимся психологом», как она тут же окрестила писавшего письмо, сколько просто не представляла, как будет выглядеть ее ответ с объяснением. «Пьяна была, не помню!» Вика честно отложила письмо в дальний ящик стола и в самый глубокий закуток памяти. Не тут-то было. Через день Виктория нашла аналогичные письмо и розы на своем рабочем столе. Отправитель всё также задавал один единственный вопрос. Никто из работников офиса знать не знал ничего ни о письме, ни о цветах. Кабинет Виктории на ночь, естественно, закрывался. Кроме того, в офисе оставался сторож, который работал на фирме уже очень много лет и слыл, помимо всего прочего, порядочнейшим человеком.

То есть всю ночь ты был вот здесь в коридоре? Спал?— пристально глядя в глаза старому помощнику, Виктория пыталась хоть что-то понять.

— Да-а,— чинно растягивая гласные, отвечал отчитываемый,— Точнее нет, - добавлял он вдруг, как бы вспомнив что-то.

— Что нет?

— А что да? Мадам, - он всегда так странно именовал Викторию, - Ты уж извини, я всю ночь этого монстра смотрел, - дежурный кивнул на видеомагнитофон, стоящий в приемной, - Туго теперь соображаю, спать хочется.

— Стоп. Ты все время был здесь, в приемной? И дверь никому не открывал?

Открывал. Хлопец один пописать попросился, я его впустил.

— Великолепно! – на самом деле Виктория была счастлива, что появление письма хоть как-то объяснялось, - Ты спокойно пускаешь посторонних в офис!

— Так я его от двери до двери провожал… А что, случилось что-то? Ты токма скажи, я всё местное хулиганье знаю, его на раз вычислят.

— Нет, не надо,— Вика испугалась «хулиганья», ибо в далеком прошлом ее собеседник был довольно неплохим боксером,— Как выглядел «хлопец»?

Маленький, толстенький, лет пятнадцати…

Понятно, скорее всего, этого тоже просто наняли для доставки письма. Почему-то Виктория была уверена, что отправителю письма далеко не пятнадцать лет. В голове Вики образовался яркий образ ее заказного ухажера, этакого уголовника-профессионала с высшим литературным образованием, увлекающегося психологией и разведением роз. Конечно, нужно было написать на указанный а/я гневное письмо с повторной просьбой отменить исполнение заказа, но Виктории было катастрофически некогда, ворох обычных проблем Агентства закрутил ее в вихре увлекательной борьбы за право бизнеса окупаться.

Он позвонил вечером. Виктория, уставшая от напряженной беготни в Агентстве, сидела в горячей ванне и с наслаждением потягивала апельсиновый сок, когда Дарья притащила ей телефонную трубку и, хитро блестя глазёнками, проговорила:

— Мам, тебя к телефону. Очень приятный тип.

Вика удивленно аллекнула.

Добрый вечер,— приятный мужской голос не ассоциировался у Вики ни с кем из знакомых, - Надеюсь, по телефону я меньше похож на сумасшедшего, чем в письмах.

Почему-то Виктория почувствовала, что рада этому голосу и своему обнаженному отражению в зеркале с трубкой в руках, и светящимся глазенками дочери, и вообще, всему миру. Почему-то с первых же слов голос незнакомца начал вселять в Вику необъятное жизнелюбие.

— Здравствуйте. А я надеялась, вы прекратите меня преследовать.

— Вас это не огорчило бы?

— Не знаю. Не успела над этим задуматься...

— И Слава Богу, а то пришли бы к положительному выводу и мне было бы очень грустно.

Не заостряйте внимание на данной теме, иначе я все же задумаюсь,— Вика вдруг решила пококетничать.
Договорились. Один вопрос, я кажусь вам совсем сумасшедшим?

- Ну, почему же, - Виктория растерялась от такой прямолинейности.

— Ну, какой нормальный человек решит выполнять заказы «Бюро Услуг»?

Вика почувствовала болезненный укол самолюбия. Как можно было забыть, что она всего лишь заказчик.

— Эй, ты расстроилась? Я специально заговорил на эту тему, - Незнакомец перешел на «ты»- чтобы…

— Не надо,— Вика резко прервала его,— не надо говорить на эту тему. Вы приятный собеседник, молодой человек, и мне не хочется терять в вас друга, вспоминая о том, что наши отношения сугубо деловые.

Извини. Я хотел сказать совсем другое, да ладно... Вот, теперь я и не подступлюсь к разговору о том, зачем ты звонила в Агентство...

— Да, не подкопаешься!— отрезала Виктория.

Разговор длился еще долго, пока Дарья не закричала, что ну никак не может лечь спать, не пообщавшись с матерью. Этой ночью собственная постель показалась Виктории особенно одинокой. Осознанно это ни в коем случае не ассоциировалось у нее с образом Незнакомца. Хотя именно разговор с ним пробудил в Виктории потребность спрятаться и уткнуться носом в любимое плечо.

Он позвонил вечером следующего дня и просто спросил «Как дела?». Вика почему-то принялась рассказывать ему весь свой день поминутно. Он слушал с искренним интересом, советовал, где надо было сделать по-другому. Смеясь, рассказывал, как однажды сам поступал так же, и к какой куче несчастий всё это привело. Через три дня вечерние телефонные разговоры стали неотъемлемой частью жизни Виктории. Выяснилось, что его зовут Александр, что он работает программистом в одной крупной компании. Что они с Викторией несколько раз пересекались в интернете на открытых текстовых конференциях. Именно там Вика и «приворожила» Александра своими остроумными и яркими высказываниями на обсуждаемые темы. Виктория никогда не скрывала в интернете своего настоящего имени. Однажды Александр услышал от своего хорошего приятеля, владельца агентства «Пикантных Услуг» и знаменитого «Клуба Знакомств», что «звонила сама Силенская, и просила романтическое знакомство». Александр тут же напросился на роль исполнителя заказа. Уж очень интересно было ему пообщаться с Викторией. Выяснилось также, что у Вики с Александром масса общих интересов. «Наши с тобой космические сущности, похоже, с одной планеты,» – говорил Александр, и Вика легко соглашалась. Ей было неважно, кто с какой планеты, но ей было хорошо с ним.

— Нет, ты только подумай,— Вика рассказывала Александру про Дарью,— это чудище мне сегодня заявляет: «Мам, мне нужна помощь. Я опять проспорила Антончику булочку». Не хочу, чтобы ты расплачивалась за меня. В общем... Найди мне работу, а?» Антончик – это наш одноклассник, большой друг и вечный оппонент в спорах.

Хм… Думаю, тебе стоит заняться воспитанием этого Антончика. Не очень-то хорошо спорить с девушками на что-то, и уж тем более некрасиво это что-то с них потом требовать, - серьезно начинал Александр.

И Вика, превратившаяся вдруг в сентиментальную дурочку, с замиранием сердца думала: «Вот он какой благородный. И как живо он интересуется проблемами Дарьи…».

Всего за неделю общения барьеры между Викторией и Александром, к коим обязывали светские манеры, почти разрушились. Телефонные разговоры становились всё глубже и откровенней. Вике казалось, что свершилось чудо. Людям, столько видевшим в жизни, очень сложно, уже практически невозможно, всерьез заинтересоваться кем-то, довериться кому-то. Но Вике это было необходимо, и она решила верить. Она буквально жила этими диалогами, считая часы, когда раздастся долгожданный звонок и знакомый голос произнесет: «Как дела?» Сейчас она и сама не могла толком понять, как можно было так серьезно относиться к каким-то телефонным разговорам.

Правда, этот человек не особенно стремился предстать перед Викой воочию.

— Алло!

— Как дела?

— Куда ты пропал? Обычно ты звонишь на час раньше!

— Извини... Я и не думал, что ты заметишь мое отсутствие...

— Не ври. Все ты думал. И не звонил специально, чтобы я нервничала, чтобы...

— У тебя какие-то неприятности?

Сама заботливость.

— Нет... Не знаю. Объяснишь ты мне или нет, что тебе от меня нужно, а?

— Любви.

Ты ведь даже не видел меня никогда...Эти слова слишком много для меня значат, не играй ими.

— Вик, ты что? Я обидел тебя чем-то? Неужели ты не чувствуешь, что я говорю искренне.

Виктория ощутила, как у нее перехватило дыхание. Но остановиться она уже не могла.

— Ну, конечно. И приходить лично ты отказываешься потому, что у тебя нет передних зубов и лысина на полголовы, - продолжала язвить Вика, - Ты боишься, что я испугаюсь, посему предпочитаешь довольствоваться телефонным общением. И так будет всегда…

— Подожди, я ошибаюсь или ты настаиваешь на большем?

— И не надейся! Просто для меня это единственный способ проверить, существуешь ли ты на самом деле.

Виктория... Я мыслю – значит существую… Причем мыслю преимущественно о тебе. Прям, навязчивая идея у меня какая-то, - а потом вдруг без перехода Александр перешел на серьезный тон, - Знаешь, я боюсь личной встречи. Боюсь что-то разрушить.
Отлично. Значит, так и будем всю жизнь общаться по телефону, - деланно безразлично заявляла Виктория, а сама обижалась. Считала, что он не всерьез относится к этим отношениям, раз не спешит налаживать личный контакт.
Я не желаю, чтобы ты хотела меня видеть лишь для самоутверждения. Чтобы сразить наповал очередного поклонника и спокойно уйти в новую жизнь, - говорил Александр.

— А зачем еще женщина может желать увидеть мужчину? – иронизировала Вика.

Чтобы улыбнуться, три секунды смотреть в глаза и упасть счастливой в мои объятия. Увидишь, так и будет.

— С чего ты взял?

— Я знаю.

— Ничего ты не знаешь, я никогда не паду в объятия человеку, которого впервые вижу!

Можно видеть людей десятки раз, и они все равно будут чужими тебе, а можно не видеть никогда, но все же чувствовать, что это самые родные тебе души. Ты – родная. Понимаешь?

Виктория понимала. С каждым разговором понимала всё отчетливее. Это был ЕЁ человек. По складу характера, по мировоззрению, по убеждениям. Однажды он предложил забавную игру. «Мечталки» - так смешно она называлась. Нужно было придумать какую-то ситуацию. И по команде переключиться на эти новые предлагаемые обстоятельства. И разговаривать уже как бы в них. Получалось очень забавно.

— Ну, давай представим, что мы… - Виктория тщетно силилась выдумать подходящие обстоятельства.

— Муж и жена, причем уже очень много лет, - смело перебивал Александр.

— Ой, мы, наверное, уже так устали и тихо ненавидим друг друга…

— Нет! Ты что, относишься к породе людей, считающих, что быт убивает любовь?

Милый, что с тобой? Неужели за столько лет совместного проживания ты еще не знаешь, к какой породе людей я отношусь?— смеялась Виктория.

— Выкрутилась... Дорогая, я тебе звоню из Парижа... У нас здесь семинар по программированию…

— А ты-то там что делаешь?

— Как, командирован от фирмы. Самолет опоздал, посему я звоню так поздно, в общем, извини, но к ужину и завтраку меня не будет. К обеду постараюсь успеть, ты ведь так вкусно готовишь...

— Ладно, спасибо, что предупредил.

— Эй, не клади трубку, у меня в запасе еще час свободного времени, предпочитаю провести его с тобой.

— Неужели упустишь возможность порассматривать парижанок?

— Что ты. Я нахожусь в гостинице, окна которой выходят прямо на центральную аллею квартала, мне и отсюда их прекрасно видно.

— А я-то думала, ты и по сей день кроме меня ни на кого смотреть не хочешь...

Ну, зачем же так категорично... Я люблю тебя... Неужели этого мало?

Несмотря на то, что это была игра, от последних слов Виктория ощутила лёгкое головокружение.

— Я такого не говорила. Действительно все еще любишь?

— По-моему, я доказываю тебе это каждый день, и каждую ночь... Слушай, давай две минуты не будем играть, а?

— Ну, давай, на счет три возвращаемся в реальность. Раз, два, три.

— Вика, я просто хотел сказать... Просто всё так хорошо складывается… Ну, в мечталке. Может не поздно еще воплотить это в реальность?

Секунд десять длилось молчание. Вика крепко сжимала трубку почему-то вдруг вспотевшими ладонями.

— Знаешь, мечталки они тем и хороши, что никогда не воплощаются, - не желая выдать своё состояние, задумчиво проговорила она.

— Ты говоришь то, что думаешь?

— Нет. Но лучше давай пока оставим эту тему. Я не хочу принимать опрометчивых решений…

И они снова принимались болтать.

Слушай, а вот представь, что я умер, явился к тебе в виде привидения и обещаю исполнить три твоих желания. Что бы ты заказала?
Не надо про такое… Не вздумай умирать! С меня хватит смертей! – испуганно закричала Виктория потом взяла себя в руки и вдруг решилась на признание, ей нужно было открыться хоть кому-то, - Понимаешь, просто у меня после смерти мужа странная мания – я боюсь, что приношу несчастье людям, которые со мной. Я боюсь, что это я довела мужа до самоубийства.
Что ты такое говоришь? Не вздумай накручивать себя. Между прочим, любой другой на моем месте уже включил бы диктофон. Такое признание! Опомнись.
Ты просто не знаешь. Мне нужно выговориться, послушай меня. Только, если можно, не нужно диктофонов…

И Виктория рассказала о смерти мужа. «Доверять – так полностью», - считала она тогда. И делилась мучающими её сомнениями, ища спасения в уверенном тоне Александра, убежденно доказывающего, что Виктория не виновата.

Знаешь, - Вика верила, потому что хотела верить, и успокаивалась, - Вообще мои отношения с мужем носили какой-то мистически - трагический характер. Например, он дарил мне только черные розы. Считал это изыском.
Хм. По-моему, это и вправду красиво.
Очень красиво, - искренне соглашалась Виктория, - Это мои любимые цветы. Но это так трагично… Я бы сказала, траурно….

Виктория посмеивалась про себя, представляя, как кто-нибудь случайно подслушает их разговоры, и, конечно же, тут же вызовет бригаду санитаров из психушки. Нормальные взрослые люди вряд ли могли бы так разговаривать. Виктория думала, что никогда ни с кем не делилась таким количеством собственных ощущений и мыслей. Александр тоже открывал в себе умение откровенничать и потребность быть услышанным. «Знаешь, раньше я считал себя личностью самодостаточной. Этаким циником с каменным лицом, не нуждающимся в собеседниках и не зависящим от мнения окружающих. Как лихо все изменилось за время знакомства с тобой. Ты нужна мне »,– говорил он, и Виктория чувствовала себя счастливой. Они читали в телефонные трубки стихи, отрывки из интересных статей, даже ставили друг другу какие-то особо понравившиеся песни, прислоняя трубки к колонкам. Тиски телефона становились всё теснее и теснее для их отношений.

Однажды Виктории позвонили из «Агентства пикантных услуг». Знакомый голос начальника смены слегка грассируя, сообщал.

— Пр-рошло десять дней с момента Вашего отказа от наших услуг. Как Вы, навер-рное, уже заметили, мы устр-роили пр-робный сеанс. Так сказать, р-рекламную акцию. Не желаете ли офор-рмить заказ по всем пр-равилам?— Виктория почувствовала, как кровь прилила к щекам.

— Нет, не желаю.— спокойно и холодно ответила она.

Что ж, тогда с завтрашнего дня мы прерываем всякие контакты.
Договорились.

Весь следующий час Виктория не отходила от телефона, ожидая звонка Александра и объяснений.

— Эй, что с тобой, ты грустишь?

Александр как всегда угадал состояние Вики.

— Я только что отказалась платить за тебя деньги, - Виктория сама испугалась, вдруг заметив, как дрожат её пальцы.

— Чего!? – не понял Александр.

Я только что отказалась оформлять договор с вашим агентством. Так значит, всё это было просто демонстрацией возможностей?!
Господи, а я уже и забыл, что ты собиралась брать меня в аренду.
Ответь, ты поддерживал со мной общение просто ради рекламы услуг вашего агентства?

Задавать подобные вопросы было до сумасшествия унизительно. Виктория находилась на грани истерики. Молчание на том конце трубки свидетельствовало о замешательстве собеседника.

Ну что же ты молчишь?! Отвечай, когда потенциальная заказчица спрашивает. Не переживай, - природная Викина гордость брала своё, - Обмороков и истерик не будет. Я с самого начала знала, что это всё просто игра, - Вика и сама не понимала, зачем врёт, - Моя подруга, посоветовавшая обратится в это твоё агентство, предупредила, что, в случае немедленного отказа от услуг, можно нарваться на рекламную акцию… Забавно было попробовать.
Я не верю тебе, - резко перебил Александр.
А я тебе! – уже перешла на повышенный тон Вика.
Послушай, - Александр явно был совершенно сбит с толку, - Я не могу так. Я не знаю, когда ты говоришь, то, что чувствуешь, а когда просто ублажаешь своё самолюбие… Давай встретимся?
Последняя встреча перед окончанием рекламной акции?! – Вика уже видела всё в мрачных тонах, - Да, мы же прекращаем контакты только с завтрашнего дня… Отчего бы и не встретиться сегодня. Когда?
Через полчаса. Где тебе удобно?

Безлюдная центральная аллея городского парка катилась из-под ног каменного Ленина в окружающую тьму. Виктория стояла под единственным работающим фонарем и всерьез сомневалась в добрых намерениях Александра и своем психическом здоровье. Почему было не встретиться, как все нормальные люди, в каком-нибудь оживленном месте? К чему этот антураж таинственности? Впрочем, ведь это она сама предложила встретиться подальше от любопытных глаз. Когда чьи-то руки закрыли ей глаза, Вика ничем не выдала своего испуга. Знакомый до мурашек по коже голос попросил угадать, кто это.

Ни один нормальный человек не станет появляться таким идиотским образом. Следовательно, это ты, Александр, - насмешливо ответила Виктория и обернулась.

Они стояли и смотрели друг на друга целую вечность. И всё было уже хорошо. И оба они вдруг поняли, что не сломались в своих предыдущих жизнях именно для того, чтобы плутающие тропинки судьбы привели их сейчас сюда. Чтобы стоять молча на единственном среди окружающего океана тьмы клочке света, глупо улыбаться, не слышать ничего, кроме гулкого биения собственных сердец и впитывать, впитывать, впитывать глазами любимый образ, оказавшийся именно таким, как и должно, как и представлялось. Ветер сорвал с Виктории шляпу, и подобранные было волосы в ужасе заметались по плечам. Александр уверенно взял Викторию за руку и смело шагнул в окружающую тьму. Они бежали за шляпой и почему-то смеялись. Беззаботно, как дети. Потом долго молча бродили по безлюдной аллее. И Александр ни на секунду не выпускал Викиной руки. И это было так по-юношески трогательно, так необычно для Вики, что капельки слез незаметно катились по её щекам. Виктория чувствовала, как теплая уверенность и вера перетекают в неё сквозь ладонь, жалела себя прошлую, которая, бедненькая, жила без этой аллеи, без этого ветра и без этого человека, и плакала потихоньку. А потом они долго целовались, почему-то опять под фонарем, и губы его становились всё настойчивее, и руки ласкали Викторию всё более требовательно. И они, шутя, удивлялись тогда, что вот им, взрослым обеспеченным людям, совершенно некуда сейчас пойти, потому что он живет с родителями, а она с дочерью, которая не привыкла к ночным гостям. И как только можно было дожить до такого возраста и не заиметь схемы поведения в подобных ситуациях! Уже рассвело, и первые прохожие торопливо выслеживали общественный транспорт, опаздывая на работу, когда Александр подвел Викторию к её подъезду, легко взмахнул рукой на прощание и, улыбнувшись, по-мальчишески перепрыгивая через лужи, отправился ловить такси. По дороге он купил у какой-то ранней бабушки маленький букет ранних подснежников. Вика ехала в своем лифте, уткнувшись носом в этот букет, и никак не могла убрать с губ глупую улыбку. Не могла и не хотела. В конце концов, она тоже имела право быть счастливой.

Утром еще раз звонили из агентства услуг, интересовались, было ли вчерашнее решение Виктории окончательным. Вика раздраженно подтвердила бесповоротность своего отказа и попросила впредь её не беспокоить. Сердце почуяло неладное, но Вика гнала эти мысли. Гнала весь этот день, весь следующий, всю следующую неделю. Александр больше не появлялся. Получалось, что и встреча их тоже входила в плановое мероприятие «демонстрации возможностей». Вика снова превратилась в машину. Она ела, спала, ходила на работу, делала уроки с дочерью, улыбалась клиентам, советовалась с коллегами. Но все это, как бы была и не она, а лишь оболочка, состоящая из повседневных обязанностей. В конце концов, Виктория не выдержала и начала поиски. Нет-нет, она не собиралась завязывать вновь какие-то отношения с этим, как она считала, подлецом. Ей просто хотелось увидеть его в повседневной жизни, узнать, откуда он такой взялся, посмотреть в глаза, понять, как можно было так бессердечно играть чувствами. Впрочем, она и сама не понимала, зачем ей нужно было искать Александра. Оказалось, что у неё нет почти никакой информации о нем. Собственно, в «Клуб Знакомств» Виктория пошла ради поисков. Ведь Александр упоминал когда-то об этом клубе, говорил, что знаком с хозяином. И потом, когда Санька заявил, что тоже знаком с хозяином Клуба, Виктория осталась общаться с ним в надежде выяснить что-то об Александре. Это потом уже она напилась и решила назло Александру поехать с этим случайным знакомым. «Смотри, родной, до чего ты меня довел. Таких, как ты, оказывается, множество. И я не желаю делать никакой разницы между тобой и этим вот ловеласом,» – зло шептала она в окружающую тьму, направляясь к такси с ожидающим её первым встречным.

Blog

И. Потанина пособие для начинающих шантажистов пролог

Содержание