И. Потанина пособие для начинающих шантажистов пролог

Вид материала

Содержание

26. Глава двадцать шестая, в которой на бедного преступника пытаются навесить новые злодеяния.

Подобный материал:

1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 15

^ 26. Глава двадцать шестая, в которой на бедного преступника пытаются навесить новые злодеяния.

Утро началось с вкусного завтрака. Я даже всерьез задумалась над возможностью снова перебраться жить к родителям. Но тут мама решила все-таки расспросить, что же это за молодой человек был со мной вчера в гостях у Силенских, и я тут же припомнила все блага самостоятельной жизни. Мучимая угрызениями совести Виктория звонила мне уже из офиса, сообщая, что машина, которая отвезёт меня домой, через пятнадцать минут будет под подъездом. Заодно я решила забросить Настасью в школу и отца на работу. Жаль, что мама работала в двух шагах от дома, а то бы и её я тоже подвезла. Я даже подумала, что ради таких благ согласна, чтоб меня каждый вечер били кирпичами по голове. Хорошее настроение улетучилось, уступив место воспоминаниям о происшедших событиях. Весь этот абсурд мало того, что не помещался в голове, он еще и, возможно, угрожал серьезными неприятностями. Я вспомнила, что Шурик сегодня выходной, и решила позвонить ему, как только окажусь дома. Высказывания опера о том, что он знает шантажиста лично, мне очень не понравились. Кроме того, я жаждала лицезреть Жорика, надеясь, что он всё-таки прояснит мне ситуацию. Кого он видел? Кто забирал деньги? Себя я гуманно решила не винить пока в происшедшем. Предусмотреть, что некто появится за деньгами из канализационного люка, я никак не могла.

«Заходил. Тебя нет. Грустно. 00-13. Жора », - гласила аккуратно выведенная мелом на моей двери надпись. Губы сами собой расплылись в глупой улыбке, сердце на секунду замерло и забилось значительно быстрее. Я заставила себя нахмуриться, взять тряпку и вытереть дверь.

Интересно, он что думает, что уже поселился у меня?! – забурчала я, стирая сообщение о времени прихода гостя. В собственной интонации мне почудилась скрытая надежда, и я углубилась в активное самобичевание, запрещая себе думать в столь тяжелый момент о Жорике.

Шурик, по моим подсчетам, сейчас еще нежился в постели. Я всегда возмущалась графиком его работы. В воскресенье, когда все нормальные люди отсыпаются и общаются с домашними, Шурик обязан был торчать в конторе. Зато у него был выходной в среду. Я подумала, что ни одна уважающая себя женщина не полюбит мужчину с таким графиком работы, и даже немного перестала нервничать на тему Виктории. Даже если Шурик окажется непричастным к похищению денег и сумеет как-то доказать это Виктории, он всё равно вряд ли сможет рассчитывать на её долгую благосклонность. Нет, и не думайте даже, я вовсе не ревновала. Просто подобный союз не казался мне прочным. Я желала этим людям счастья и стабильности, а не бурных страстей мимолетного романа, посему, конечно же, была против визита Шурика к Виктории с объяснениями.

«Ну что ты себе голову морочишь?» – вдруг заговорил внутри меня БорецЗаСправедливость, - «Какая, собственно, тебе разница, долговечен ли будет их союз? А вдруг у людей настоящая любовь?»

«Если любовь», - не вполне честно отвечала я, - «То я ничего не имею против. Но не верится мне что-то в искренность чувств обоих».

«Отстань от людей! Живи своей жизнью! У тебя вон опер неприкаянный ходит!»

«Опер опером… Но я же так привыкла, что Шурик у меня есть », - и вдруг, совершенно неожиданно для меня, все мои внутренние «я» переключились на обсуждение Жорика. То есть им Жорик оказался интереснее и важнее собственного родного бывшего мужа! Я мысленно устыдила их, но они только отмахнулись. Они страдали и не замечали мои благие намерения о перемене темы.

«Имя-то какое красивое, Георгий… А взгляд! А руки… А все эти загадочные разговоры? На самом деле, всё, что тебе нужно было от МужчиныКоторыйРядом, всё в нём, как на подбор, собралось… Только лишь обстоятельства встречи подкачали. И почему у тебя всё не может быть по-человечески?» – наперебой сокрушались они.

Волевым усилием я отправила их всех звонить второму бывшему мужу. «Я нашел тебя, понимаешь?» – звучал у меня в голове голос Жорика, и я решила, что это от удара моя голова как-то странно повредилась и теперь не подчиняется мне. Я мысленно пригрозила ей гильотиной, и она моментально стала, как шелковая.

Алло?
Проснулся? Я сейчас зайду.
Еще не ложился, - я насторожилась, - Только что с работы. Там вчера сервер полетел. Молю о снисхождении!
Не будет тебе пощады! Есть о чем поговорить.
О чем?
Об алиментах!

Это была наша привычная шутка. Когда-то один общий знакомый, узнав, что мы и после развода остались близкими друзьями, многозначительно заявил: «А я-то думал, что бывшие супруги ни о чем, кроме алиментов, разговаривать не могут». С тех пор я всё грозилась «поговорить об алиментах».

Не аргумент! – парировал Шурик, - У нас не было детей.
Здрасьте! - возмутилась я, - Ты прекрасно знал, что женишься на женщине с ребенком, причем в одном лице. Так что я вполне могу требовать алименты за саму себя.
Требуй, что хочешь, только не буди меня! – отрезал Шурик.
У меня есть новости по делу Виктории.
Жду.

- Ах, так! Жди-жди. Я буду часа через два! А может и через три!

Я аж бросила трубку от обиды. Значит, если дело касается меня, то Шурик дико устал, а как только речь заходит о Виктории… Вот назло сейчас лягу спать, пусть ждет и мучается. На всякий случай я нагло позвонила Шурику в офис и, представившись, спросила где, собственно, Шурик.

Ой, он, наверное, еще до дому не доехал, - ответила приветливая секретарша, - Я сегодня, когда пришла, он еще здесь был. Где-то минут двадцать назад уехал.

На ночь офис Шуркиной конторы ставился на сигнализацию. Покинуть помещение можно было или до одиннадцати вечера, или уже после девяти утра. Значит, мой бывший второй муж за пределы своей работы этой ночью не выходил.

Я действительно решила не торопиться к Шурику. В конце концов, у меня накопилась масса собственных дел. Можно было, к примеру, прибрать в квартире. Я ожесточенно схватилась за половую тряпку. «Где Жорик?» – раздраженно заныл кто-то внутри меня, - «Мог бы хоть намекнуть, кто же эти загадочные преступники…» На пояснение опера оставалась вся надежда. И тут меня посетило ужасное предчувствие. «Стоп, стоп, стоп… А ведь Жорик вполне может врать!» Эта мысль буквально подкосила меня, и я опустилась прямо на пол, зачем-то прижала веник к груди и отчаянно зашептала: «Господи, нет! Нет, такого же не может быть, правда? Ведь у него даже кровь на лице была…» Тут я вспомнила свою расцарапанную об арматуру руку. «Это была моя кровь! Я ведь тормошила его, прежде чем Вика нашла кирпич!» То есть Жорик вполне мог сам украсть деньги… А что? Двадцать тысяч долларов, соблазн велик…

Я подскочила. Нужно было срочно что-то предпринять. «Стоп, что бы я делала на месте опера? Оставаться в городе дальше было бы невозможно… Слишком большой риск, что Силенская догадается о правде» Точно! Жорик наверняка сейчас заказывал билет в аэропорту, или на вокзале, или на автовокзале… Куда же бежать? Я вдруг вспомнила, что Жорик заходил ко мне ночью. «Он приходил за мной! Он хотел забрать меня с собой. С собой и со своими деньгами!» - с горечью подумала я, лишний раз убеждаясь, как вредно не ночевать дома. Как ни странно, расстраивало меня больше то, что Жорик смылся в принципе, нежели то, что он смылся с деньгами. Перед глазами замелькали вдруг эпизоды нашего недолгого общения. Я представила себе, что всё это больше не повторится, и горький комок образовался в груди. Я мучительно хотела прокрутить время назад и пустить свои отношения с опером в другое русло. Как всегда, я начинала ценить что-то, только, когда оно превращалась в далекое прошлое. Правильная часть моего подсознания быстро разогнала подобные мысли. Надо было немедленно что-то предпринимать, но, покинувшая было меня на последние несколько дней апатия вернулась и, вместо благотворного «Что делать?», подсовывала мне губительное «Зачем?»

В этот момент позвонил Шурик.

Прошло уже полчаса, а ты до сих пор не вышла из дому? – не без раздражения спросил он.

«Вот! Вот кто подскажет мне правильное решение!» – обрадовалась я.

Родненький, я уже выхожу. Буду через пять минут!

Я огляделась. В преддверии уборки, раскуроченная моя комната выглядела значительно хуже, чем без мыслей об оной. Увы, времени приводить её в порядок у меня не было. Я мысленно извинилась перед квартирой и ринулась в коридор.

Предупреждаю, я ужасно хочу спать, поэтому злой, колючий и резкий, - с порога заявил мне Шурик.

Это после того, как сам позвонил и потребовал, чтоб я пришла! И как у него с таким характером еще рука поднимается в кого-то пытаться влюбляться!

Можно подумать, ты когда-нибудь бываешь другим! - завелась я.
Бываю, - обиделся Шурик, - Обычно я спокойный, добрый и чуткий…
Ой, не могу! – я всплеснула руками и, уперев руки в боки, приняла позу сварливой жены, - Чуткий! Да ты, если это лично тебя не касается, ничего вокруг не замечаешь! Тебе даже до меня, несмотря на то, что мы черти сколько прожили вместе, нет ни малейшего дела!
Это потому, что вокруг нет ничего интересного, - Шурик, не переставая спорить, пригласил меня всё-таки пройти в дом, кивком головы, - А про тебя… Я же звоню тебе иногда узнать, как дела. Ты - единственный человек, которому я звоню не по делу, ты должна гордиться этим.

В последнее время Шурик устроил культ из собственной занятости. Обычно меня это забавляло, сейчас почему-то разозлило до крайности.

Я бы гордилась, если б мне звонил кто-нибудь более стоящий! А ты звонишь, просто потому, что боишься, что я повешусь от скуки, и это ляжет грузом на твою совесть!
Ничего я не боюсь, - продолжал по инерции спорить Шурик.
Не боишься?! – возмутилась я, - То есть, если я помру, тебе будет глубоко наплевать?

Параллельно со столь содержательным разговором, мы с Шуриком занимались другим более полезным делом: мазали маслом ломтики свежего хлеба и заваривали чай. Как и в былые времена, мы всё делали в четыре руки.

Ну, почему же, - Шурик вспомнил, что нельзя прекращать спор, - Если ты умрёшь, я буду скорбеть и оплакивать.
Кого? – уточнила я.

Мы оба засмеялись. Спор был окончен вничью.

Ну, - мы уже сидели за столом, и я подумала, что в мире все-таки работает закон компенсации, раньше я вообще не ела по утрам, а теперь получаю за это по два завтрака в день, - Жалуйся. Что в мире деется?

Я вкратце рассказала о вчерашнем дне и моих рассуждениях по этому поводу.

Ничего себе, - Шурик резко посерьезнел, - Пора предпринимать активные действия.
Вот и я тебе говорю! – радостно встрепенулась я, - Пора действовать! Только вот как?
Слушай, позвони Жорику. Телефон ведь имеется.

Эта здравая мысль как-то не приходила мне в голову. Я набрала номер мобилки Жорика. «Абонент вне зоны связи», - сообщил мне робот на том конце провода.

Может, в метро едет, - пытался подбодрить меня Шурик.
Главное, чтоб не в самолете летел, - мрачно ответила я, - Ладно. Предлагаю следующее. Я в течение дня буду пытаться связаться с Жориком, выясню у него все подробности. Хотя, чует мое сердце, всё это бессмысленно. Он, скорее всего, уже где-то на пути в Америку.
Кэт, не выдумывай. Это не та сумма, ради которой стоит так рисковать. И потом, Жорик, вообще-то, порядочный человек…
Ладно, - отмахнулась я, - Давай встретимся часика в четыре. Возможно, тогда у меня будут уже какие-нибудь новости.
Я не могу в четыре.
Как это, не можешь? У тебя ж выходной.
По-твоему, я живу только работой?
Да. Ну, еще мной чуть-чуть, - решила, хоть и без должного энтузиазма, пококетничать я.
Ну, тогда я скажу, что у меня деловое свидание.
С кем?
Господи, тебе проще всё рассказать, чем убедить тебя, что это тебя не касается. С Викторией.

Я вздрогнула.

В каком смысле? Мы же договаривались, что, не посоветовавшись со мной, ты…
Считай, что я ставлю тебя перед фактом. Я не могу в подобной ситуации не предложить Вике открыто свои услуги. Ей нужна моя поддержка.

«Ишь ты, какой джентльмен!» – почему-то возмутилась я.

Ты можешь понять, что пока ты являешься для Виктории врагом номер один? Тебе попросту опасно появляться у неё.
Ну конечно, «опасно», - передразнил меня бывший муж, - А без неё жить еще опаснее.
Ну и иди на все четыре стороны! – я жутко обиделась, и теперь с трудом сдерживала слезы, - Для него стараешься, можно сказать, жизнью ради него рискуешь и собственной порядочностью, а он…
Кэт, - очень спокойно проговорил мой бывший муж, - Я не просил тебя рисковать своей порядочностью. Я действительно не могу так больше. Мне необходимо объясниться с Викторией. Это обдуманное решение и отмене оно не подлежит.

И снова я почувствовала, что Шурик прав. Чего я лезу? Его личная жизнь меня абсолютно не касается. А, раз он не причастен к похищению денег, то никакая опасность ему не грозит.

Извини, это я не нарочно кидаюсь упреками. Это оно само так получается, - честно сказала я, - Виктория знает, что ты придешь к ней сегодня?
Нет. Я позвонил и записался на прием через секретаршу.
Надо же, как официально! – я не могла не улыбнуться, - А как ты представился?
Настоящим именем. Сказал, что по личному вопросу. Я не хочу врать.
Она знает твою фамилию? – я вдруг представила, что устроит Виктория, если узнает заранее, что подозреваемый пришел к ней в офис сам.
Нет. По-моему, нет.
Вот, лишний раз убеждаюсь, какая я умничка, что не стала брать твою фамилию после свадьбы, - радостно сообщила я, - Сейчас бы тебя вычислили молниеносно. И меня с тобой заодно.
Кэт, но я как раз и хочу сделать так, чтобы меня вычислили. Точнее, собираюсь сам себя рассекретить. Хочу рассказать о визитке в подснежниках, объяснить, почему так долго не звонил. Рассказать, зачем выспрашивал у Дарьи информацию. Пояснить, к чему забрасывал чёрную розу в окно. Чтобы не было всех этих недоговорок. Я хочу, чтобы всё было по-человечески. Без интриг, взаимных обид и вечных споров, кто сильнее. Я хочу нормальных прочных отношений. Мы не в мексиканском сериале… Понимаешь?

Нет. Я не понимала. Как Шурик представляет себе Викторию, «без взаимных обид и споров кто сильнее»? Честно говоря, меня порядком утомили Шуркины любовные бредни. Я поняла, что в расследовании таинственного похищения денег Шурик мне не помощник. И вообще, я всегда поражалась, насколько недееспособными становятся люди, когда влюбляются. Мой бывший второй муж явно не хотел думать ни о чем другом, кроме своих отношений с Викторией. Всё остальное, похоже, было попросту неинтересно ему. Оставалось только всерьез задуматься, почему у большинства людей принято считать «влюблённость» полезным чувством. Ведь она же только мешает прогрессу и работе! Не сокрушайся большая часть меня сейчас по поводу отъезда Жорика, я могла бы действовать много продуктивнее. А так, когда, что бы ты ни делал, в фоновом режиме души все равно мечется тоска, большая часть сил уходит на самоуспокоение, а никак не на совершаемое.

Надеюсь, ты знаешь, что собираешься делать, - я покорно предоставила Шурику полную свободу действий.

- Я пойду позвоню, - не спрашивая разрешения, я вновь отправилась к телефону. Жорик по прежнему не отвечал. Я набрала номер сотового Виктории.

Да?
Жорик не объявлялся? – мне уже было всё равно, что подумает Силенская о моих взаимоотношениях с опером.
Нет. А ты вовремя. Немедленно приезжай ко мне в офис, - голос Вики звучал как-то совсем безжизненно.
Что случилось? – раздраженно спросила я. У меня имелись свои собственные планы на сегодняшний день.
У меня похитили дочь, - почти по слогам проговорила Виктория, - А у тебя сестру.

Раза три я мысленно прокрутила эту фразу в голове.

Я сейчас буду! – уже на ходу выкрикнула я, - Шурик, созвонимся позже, мне надо бежать. Я возьму Форда! Дело чрезвычайной важности! – Шурику ничего не оставалось, как смириться.

Настю похитили, Настю похитили… Зачем? Видимо просто за компанию с Дашкой. Опять же, ради денег Виктории. Очень умно! Из-за чьих-то там денег должна страдать моя Сестрица. Но кто мог это сделать? Явно кто-то лично с нашими малыми не знакомый. Иначе, еще приплатил бы, чтобы ему их не навязывали. Вспоминая «Вождя краснокожих», я надеялась, что наши девочки не растеряются и найдут, как заставить похитителей пожалеть о содеянном. Господи, а вдруг преступник на самом деле кровожадный злодей?! Как в фильмах о захвате террористами заложников. Я, игнорируя светофоры, мчалась выяснять подробности. Точно я знала одно. Если Сестрицу кто-то посмеет обидеть, я разорву этого подонка на мелкие кусочки. Причем, ему останется только благодарить Бога, что я, как истинная гуманистка, не передала его в руки моих родителей.

В кабинет к Вике мне пришлось прорываться с боями. Секретарша пыталась что-то возразить, и я, кажется, грубо оттолкнула её. Через несколько минут я уже знала, что произошло.

Утром Виктории позвонила плачущая домработница. Она заметила, что Дашка забыла взять сменную обувь, и, зная, что детей за отсутствие оной «вечно бранят эти звери, вчителя», кинулась спасать свою воспитанницу. Но в школе Дарьи не оказалось. Учительница изумленно разводила руками: «Она не пришла ни на первый, ни на второй урок. И Анастасии тоже нет. Я думала, девочки заболели ». Татьяна, очень хорошо относящаяся к Настасье, перезвонила на работу моей мамочке. Тщательно стараясь не «очернить дытыну в глазах матери», Татьяна осторожно выпытала, что Настасья, по твердому разумению родительницы, находится сейчас в школе на уроках. Татьяна пришла в состояние крайнего беспокойства. Она прекрасно знала отношение своей подопечной к наукам. Добровольно прогулять уроки Дарья не могла. Когда девочки не появились и к концу третьего урока, Татьяна кинулась к близлежайшему телефону-автомату.

Ой, горюшко, - завопила она в трубку, - Пропала дытына!

Виктория выслушала этот монолог, стараясь сохранять хладнокровие, и приказала домработнице не отлучаться из дому, ожидая развития событий. Каждые пять минут Виктория набирала домашний номер и, стараясь говорить спокойно, спрашивала.

— Кто-нибудь звонил?

— Нет... Тишина и только... Да что ж это деется-то, а?

Успокойся, пока нет повода для беспокойства. Даша большая девочка, сама разберется. Тем более, она вместе с Настей, — Вика говорила это скорее себе самой. Виктория дрожащими руками бессмысленно вертела перед глазами свою записную книжку. Она отменила две намеченные встречи, попросила секретаршу не беспокоить её и принялась обзванивать всех, известных Вике, родителей Дашкиных одноклассников.
Здравствуйте, а Эмму Анатольевну можно?— эту самую Эмму Виктория никогда в глаза не видела, но точно знала, что ее сын и Дарья очень дружны.
Я слушаю,— усталый женский голос, медленно выговаривая слова, немного успокаивал,— Ой, да вы не волнуйтесь. Сейчас дети такие пошли. Мой сорванец один раз неделю в школу не ходил, учителям врал, что болеет, а мне, что в школе карантин. Они у нас уже совсем самостоятельные, акселерация, знаете ли.

— Да, да, спасибо. Я не переживаю, просто узнать хотела, не у вас ли девочки.

«Что же это я »,– мысли путались в голове Виктории, - «Зачем же я себя пытаюсь успокоить. Ведь ясно же — он ее похитил. Доказывает серьезность намерений... Может, требует, таким образом, чтоб я Георгия отозвала? Надо бежать куда-то, искать. Может, в милицию позвонить?» — Виктория чувствовала себя абсолютно беспомощной. Если бы речь шла о ком-то другом, Вика сумела бы, конечно, собраться и поразмыслить логически... Но во всем, что касалось дочери, Виктория теряла голову и ничего не могла с собой поделать. «Что же предпринять?» — Виктория металась, как разъяренная кошка, по кабинету,— «Пусть только попадется мне в руки, собственноручно повыцарапываю глаза этой мрази! » — проносилось у нее в мыслях. «Господи, как я могла! Оставила ребенка без присмотра, зная, что ситуация столь напряженная! Надо Катерине сообщить, она придумает что-нибудь. » В этот момент у Виктории зазвонил мобильник.

Мама! – послышался на том конце голос Дарьи, после чего связь прервалась.

Виктория сжимала телефон обеими руками и больше всего боялась немедленно свалиться в обморок. Через миллиард столетий трубка снова зазвонила.

Слушаю вас!!!— молчание было ей ответом. Вика несколько секунд подождала, - Доченька! Даша! Где ты? – что есть силы, заорала она.

Связь снова прервалась.

— Верните мне дочь!!!— зарычала Виктория, когда телефон снова зазвонил.

Конечно, конечно, я поэтому и звоню. Сейчас передам трубку, — отозвался незнакомый мужской голос.

Виктория вся затряслась.

Мам, мы с Настей тут, - проговорила Дарья, - Связь ужасная… Все автоматы не работают… В общем, ты приедь за нами, а?
Даша! Где ты?
Даша здесь, с ней все в порядке, - снова проговорил мужской голос, - И с ней, и с её подругой. Очень интересные дети, надо заметить. Я лично привезу их сейчас к вам. Скажите только адрес.
Кто говорит?
Я из милиции.

Виктория назвала адрес офиса и вот теперь не находила себе места.

Прошло уже восемнадцать с половиной минут! Где же они!
Успокойся! – я схватила её за плечи и насильно усадила в рабочее кресло, - Тебе ж сказали, сейчас привезут. Интересно, что они натворили?
Почему натворили? – не поняла Вика.
Ну, я думаю, дети просто так в милицию не попадают!
Может, они растерзали похитителя? У меня есть один очень хороший адвокат, – Вика зачем-то теребила мой шарф и я рисковала быть задушенной.
К вам дети и милиция, - доложила секретарша.
Наконец-то! – Вика зачем-то достала из сумочки зеркальце и, быстро пробежавшись рукой по волосам, выскочила в приемную.

Сестрица и Дарья, целые и невредимые, скромно сидели на стульчиках для ожидающих, одинаково потупив глаза и опустив головы. Возле дверей, заискивающе улыбаясь, возвышался мужчина гигантского роста в милицейской форме. Увидев меня, Сестрица подбежала и доверчиво вытерла слезы с соплями о мою куртку.

- Мы не специально, - жалостливо вымолвила она, еще больше запутав меня.

Зайдите все в кабинет, - Вика строго посмотрела на девчонок, и мне, из солидарности, тоже пришлось сделать серьезное лицо.

Настасья с Дарьей шли в кабинет Виктории, как на расстрел.

Что случилось? – Виктория лучезарно улыбнулась великану, - Где вы их нашли?
Честно говоря, это они меня нашли. Я шел на службу, а они подошли ко мне и попросили помощи.
Мы заблудились! – решила прояснить ситуацию Настасья, - А тут смотрим – милиционер.
Ну да. У меня была телефонная карточка, вот я вам и позвонил. Ваша дочь рассказала, какой вы видный деятель…

Виктория окинула Дарью уничтожающим взглядом.

Катюш, - любезно обратилась она ко мне. – Ты не могла бы пока вывести детей в приемную, я хотела бы побеседовать с молодым человеком наедине.

Я кивнула. Всё ясно. Положение Виктории обязывает отблагодарить молодого человека материально. На это он, наверняка, и рассчитывал, лично отвозя девочек к Силенской. Интересно, а стал бы он помогать детям обычных родителей? Я пристально глянула на милиционера и устыдилась своего неверия. Безусловно, стал бы. Мир, несмотря на значительную долю хаоса, еще не сошел с ума настолько, чтоб милиционер мог позволить себе бросить маленьких девочек в беде. Дети послушно отправились в приемную.

Значит, так! – скомандовала я, вытаскивая девчонок на лестницу, подальше от суперподвижных ушей секретарши, - Подробно и по очереди рассказываете мне, что случилось. От степени откровенности рассказов зависит, буду ли я выгораживать вас перед родителями.

Девочки дружно замахали руками и принялись, перебивая друг друга, что-то кричать.

Стоп! Настасья, слово тебе. Дарья, не обижайся, тебе нужно поберечь силы для отчета перед мамой.
Мы встретились возле мусорки, - проговорила польщенная повышенным вниманием Настя.
Романтичное начало, - прокомментировала я.

Дети засмеялись и явно почувствовали себя более естественно.

Понимаешь, Катюш, мы каждый день встречаемся с Дашей возле мусорного бака, возле ворот школы, а потом уже вместе идем на уроки.
А почему так сложно? Неужели нельзя встретиться в классе?
Как почему? – удивилась Настя, - Потому что мы подружки. Разве не ясно? Так вот, сегодня мимо нашей школы проходил очень интересный старик. Представляешь, он слепой! И при этом – писатель.

Ну, про «слепой» понятно. А с чего вы взяли, что он писатель?
Он сам сказал. Сначала спросил, правильно ли он идет к метро, - тут Настасья несколько замялась, но всё же решила не врать, - И мы решили проводить его до метро. Ну, Катюш, ну первый урок был ИЗО! На него нам можно и не идти, у нас и так все пятерки. Это же ИЗО! Ну, подумаешь! – горячо принялась доказывать Сестрица, хотя я, в общем, ничего и не возражала.
Понятно, - остановила её я, - У вас что, три урока подряд было ИЗО?
Нет, - честно призналась Сестрица, - Потом мы заблудились. Просто мы разговорились с этим стариком… Он знаешь, какой интересный! И несчастный… Слепой совсем, а в детстве видел всё. Но потом заболел. Он писатель! Пишет тексты в уме, а потом диктует своей матери. Он нам стихи читал. В общем, мы решили… Ну что он в метро будет ехать? У Даши были деньги, и мы решили отвезти его на такси.
И он согласился? – я проникалась всё большим недоверием к этому загадочному Слепому.
Нет, - удивила меня Сестрица, - Он сказал, что часто ездит этим маршрутом, и знает, как добраться… Хотел, чтоб мы немедленно шли в школу, но мы рассказали, что у нас ИЗО, и он согласился не прогонять нас.
Мы пошли провожать его до дома. Мы просто не заметили, как время пролетело. Думали, еще только первый урок идет…
Я в вашем возрасте еще не прогуливала школу! – не слишком-то уверенно произнесла я.
Мы не прогуливали! – Настасья принялась активно пожимать плечами, разводить руками и выпячивать глаза. Разве что ушами не шевелила. Весь этот набор странных телодвижений, видимо, должен был означать крайнюю степень искренности Сестрицы, которая «сама не знала, как время так быстро пролетело».
Потом мы довели старика до подъезда, а сами пошли к метро. И тут выяснилось, что мы заблудились. Можно было бы подойти к таксистам и назвать свой адрес, но Настя испугалась, - вмешалась Дашка.
Ничего я не испугалась, - забурчала Сестрица, - Просто тебе бы потом так влетело!

- И то правда, - вздохнула Дашка, - Хотя, и так влетело бы, и так влетит… Зато деньги, как и обещала, сдам на ремонт школы. Между прочим, столь же бестолковая статья расходов, как такси. Сдаем мы деньги раз в месяц уже пять лет, а ремонта так и не видать.

Вот вы где! – Виктория позвала нас обратно в кабинет, - А я думала, вас опять похитили.
Ага, - пошутила Дашка, - Катюшка нас похитила.
Да, и она же вымогала с меня деньги, пила кровь всякими письмами и морочила голову старыми стройками. Вот было бы здорово! – мрачно проговорила Виктория
Почему это здорово? – живо заинтересовалась я.
Потому, что я тебя хорошо знаю, - тут же нашлась Вика - Больше всего пугает неизвестность.
Какими деньгами, какими письмами? –оживились дети.

Вика замялась.

Это я так, для полноты картины, - выкрутилась она, - Ты их расспросила уже? –обратилась Вика ко мне, и, получив утвердительный ответ, тут же принялась отдавать распоряжения секретарше, - Девочки, вас сейчас отвезут по домам. Дарья, я тебя умоляю, сиди с Татьяной и никому не открывай дверь, - потом Вика вдруг резко собралась поменять свое решение, - Или нет. Вы сейчас поедете с нами в тот район, где вас встретил милиционер. Покажите мне, где живет этот Ваш слепой. Я хочу поговорить с ним.

Дети заметно приуныли.

Зачем? – не совсем поняла я, - Зачем говорить со слепым?
Мне интересно посмотреть на человека, сознательно уводящего маленьких девочек из школы!
Давай не сейчас, - настаивала я.
Тебе этот слепой не внушает подозрений?
Давай не при детях, - всё еще успокаивала Викторию я.
Хорошо, - временно согласилась она, - Девочки, езжайте все-таки по домам. Если что, я вызову вас.

Когда дети ушли, Виктория достала из ящика стола пепельницу и закурила.

Ты много куришь, - зачем-то решила почитать нотации я.
Это единственный мой недостаток, - парировала Виктория. Потом вдруг снова принялась расхаживать по кабинету, - Ты себе представить не можешь, как я зла… Этот гад вздумал играть со мной в кошки-мышки! Куда пропал твой Жорик, почему он не звонит?!

Я не стала делиться с раздраженной Викторией своими мыслями на этот счет. Отчасти, чтобы не усугублять и без того плачевное состояние подруги, отчасти все-таки из нежелания подставлять опера.

Вика, успокойся, - в сотый раз за сегодня проговорила я.
Что, успокойся?! Что, успокойся?! – почти закричала подруга, - Никто не в состоянии ничего противопоставить сумасшедшему, который похищает детей и подбрасывает письма в закрытую квартиру, а я должна спокойно ждать, пока он выдоит из меня все деньги!
Детей никто не похищал, - я вкратце рассказала историю про слепого.
Этот тип, что их привел, мне уже пояснил, - оборвала меня Вика, - Неужели ты не понимаешь, что всё это дело рук Александра! Он знает, как я привязана к дочери, и нарочно щекочет мне нервы…
Вика, не время для истерик, ты на работе.
Да, - Виктория прикрыла глаза, - Ты права. Действительно, не время для истерик. Ладно. Мне нужно работать. У меня сегодня еще масса встреч.

Я украдкой глянула на часы. Без двадцати четыре. Шурик уже, наверное, на пути сюда.

Кать, не сочти за грубость, но…
Мне уйти?
Если можно. Я хочу встретиться с ним без свидетелей!
С кем? – неужели Виктория догадалась, что записавшийся к ней на четыре часа человек - это Шурик?
Да так, - Вика вымученно улыбнулась, - С одним человеком.

Допытываться, с каким именно, я не решилась. Виктория явно не была расположена к откровенности. В этот момент секретарша сообщила, что Викторию просит зайти к себе нотариус. Вика запыхтела, как паровоз.

Почему я к ней должна ходить! – возмутилась она, выходя из кабинета, - Пусть сама ко мне приходит! Катерина, пока. Увидимся позже. Светлана, вы идете со мной. Будете конспектировать наши маты, - отдав эти распоряжения, Виктория гордо вышла из кабинета.

Я осталась одна. Иногда на меня находит нечто странное. Не то, чтобы я становилась совсем безумной… Нет. Просто иногда мозги отключались, и кто-то, подделываясь под них, пытался отдавать приказания организму. На этот раз я не отличила подделки.

Деловито оглянувшись, я решила, что просто обязана незримо присутствовать при встрече Шурика и Виктории. Решение созрело как-то само собой. Я залезла в стоящий в кабинете Виктории шкаф для верхней одежды с таким видом, будто подобные действия входили в мои повседневные обязанности.

Blog

И. Потанина пособие для начинающих шантажистов пролог

Содержание