В дагестане

Вид материала

Бюллетень

Содержание Гусаева К.Г. Муслимов С.Ш.

Подобный материал:

• Методические рекомендации по преодолению кризисных ситуаций в образовательной среде, 304.66kb.
• Государство и религия в дагестане, 1446.41kb.
• В дагестане, 1635.85kb.
• Сулаев И. Х., кандидат исторических наук, доцент Дагестанского государственного университета, 269.06kb.
• -, 306.02kb.
• Программа научной конференции молодых ученых «Новые материалы и методы археологического, 90.17kb.
• Доклад состояние и перспективы стабилизации нефтегазодобычи в дагестане, 108.87kb.
• В дагестане задержаны 16 подозреваемых в причастности к бандподполью, 249.85kb.
• Управления в посткоммунистическом дагестане, 1560.85kb.
• 1 Причины возникновения и формы проявления процесса, 253.29kb.

^

Гусаева К.Г.

Проблемы решения этноконфессиональных проблем в целях сохранения государственной целостности.

Последние два десятилетия в России прошли под знаком обо­стрения межнациональных отношений, следствием которого явились войны на Кавказе, террористические акты. Об особом положе­нии России, о ее собственной судьбе говорилось и говорится много; также немало говорят об особом геополитическом и культурном по­ложении Северного Кавказа. И это, действительно, так. Особеннос­тью как Российской Федерации в целом, так и Северного Кавказа в частности, является то, что здесь встречаются, «сталкиваются» две великие цивилизации, две большие конфессии - христианская и ис­ламская. При этом, специфика современного религиозного пространства Северного Кав­каза заключается в том, что это пространство - без единой религиозной веры, без единой религиозной организации. В общем, для всех религи­озных организаций, пространстве Северного Кавказа сосуществуют мно­жество различных и разнообразных по своей вере, по своим духовно-нравственным позициям и установкам вероисповедания и религиозные конфессии, между которыми нет духовного единения и общности. Это разрозненные, замкнутые в себе, параллельно существующие современ­ные религиозные организации. В то же время все они в общем для них пространстве необходимым образом вступают в диалог между собой, контактируют и пересекаются друг с другом. Можно констатировать, что в условиях современности на Северном Кавказе сложилась благоприятная ситуация для организованной рели­гиозной деятельности, так как предыдущая атеистичес­кая идеология породила духовно-нравственную пустоту у людей, лишенных религиозной веры и религиозного знания. А отсутствие философско-религиозного осмысления и осоз­нания этноконфессиональных процессов в современном обществе порождают религиозную нетерпи­мость различных религиозных организаций по отношению к дру­гим.

В свете современных событий остро встают вопросы: как сохранить единой Россию? как сохранить самобытную кавказскую культуру или, как сейчас говорят, «кавказскую цивилизацию»? как сделать возможным дальнейшее мирное сосуществование двух основных мировых религий?

Разрешение этих и других проблем мы видим в исследовании философс­кой, культурной и политической плоскости, применительно к этноконфессиональному разнообразию Северного Кавказа.

Одной из серьезных сторон этнических, конфессиональных и дру­гих проблем на Северном Кавказе является противоречие между рос­том религиозного сознания, который наблюдается в мусульманских регионах России, и правовыми принципами российского государства, стремящегося согласовать принципы своего законодательства с прин­ципам и европейского права.

Анализ ситуации на Северном Кавказе дает основание говорить о том, что религия оказывается тесно связанной с понятием национальности. Поэтому, при реализации любой политики, необходимо учитывать и этни­ческий и конфессиональный факторы, поскольку религиозное созна­ние, религиозные формы восприятия жизни вошли в ткань обще­ственной жизни многих этносов. Так, например, в Дагестане, Чечне, Ингушетии ислам стал и частью культуры, и образом жизни; здесь трудно провести грань между религиозными и национальными осо­бенностями. Основные тенденции формирования связей между религией и эт­носом проявляются в сфере взаимодействия конфессиональной и этни­ческой специфики. При этом, с одной стороны, этнические явления, свойства (ряд особенностей культуры и быта) в течение длительного взаимодействия впитываются культом, становятся его составными эле­ментам и, «конфессионализируются», а с другой стороны, отдельные ком­поненты культового комплекса, особенно его ритуалы, религиозные обы­чаи и традиции, проникая в национальные формы общественной жизни посредством слияния с народными верованиями, приобретают характер этнических явлений, этнически окрашиваются, «этнизируются».

И в связи с этим есть необходимость соотносить общефедеральные требования с таким явлением, как ис­лам. Тем более, что последний является достаточно активным фак­тором и имеет опору в современной мировой цивилизации. Общеизвестно, что ислам запрещает любое деление по национальному признаку, хо­тя он не против национальной принадлежности и нацио­нального самосознания. Знатоки ислама часто цитируют достоверный хадис, уравнивающий арабов и неарабов, бе­лых и черных. Есть одна исламская "нация" - умма. Отсю­да же делается вывод о том, что национальные движения должны быть исламскими, иначе не избежать межэтниче­ских столкновений. Но более конкретная истина состоит в том, что на состояние межэтнических отношений большее влияние оказывает не столько ислам, сколько состояние исламского сознания в республике. На первое место вы­двинулся фактор носителя исламского сознания, который, тем не менее, не может стать стабилизирующим современную обстановку фактором. Так, например, в начале 90-х годов, когда Даге­стан оказался на грани межнациональной гражданской войны проводились не только однонациональные митинги и съезды верующих, но и выбирались однонациональные муфтияты. В этих условиях, когда религиозное сознание, вопреки установкам мусульманской религии, конфессио­нальные процессы оказались разделенными по этническо­му признаку, надеяться на его положительную, объеди­няющую роль в разрешении межэтнических проблем не приходилось. Да и в настоящее время принадлежность к одной вере, не играет видимой консолидирующей роли. Можно говорить о том, что этнические интересы, инте­ресы государственной идентичности в массовом сознании мусульман преобладают над приоритетами мусульманской идентификации. Поэтому вряд ли надо думать, что более высокая мусульман­ская самоидентификация будет играть в дальнейшем большую роль в стабилизации межэтнических или межго­сударственных отношений в одноконфессиональной среде. Как показывают современные межэтнические отношения и конфессиональные процессы, главную роль в их бескон­фликтном течении играют не духовные, а социально-экономические факторы.

Таким образом, учитывая специфику современного религиозного пространства Северного Кавказа, сегодня перед государством возникли следующие проблемы:

- проблема сохранения существования целостного религиозного про­странства Северного Кавказа в интересах единого российского госу­дарства;

- проблема формирования мирного сосуществования различных религиозных кон­фессий и современных вероисповеданий в рамках единого религиоз­ного пространства Северного Кавказа;

- проблема выработки толерантности, как основы межрели­гиозного общения и согласия, духовного единения и духовной общ­ности в рамках единого религиозного пространства.

Переведя проблему в общефилософскую плоскость, можно уви­деть, что остается, хотя уже и менее напряженный, вопрос, связан­ный с Русско-Кавказской войной. А значит, для многих народов Се­верного Кавказа, вопрос, связанный с экспансией России не только как мощной империи, но и России как православной державы. Не случайно именно в этот период мусульманское сознание кавказских народов резко возросло.

Конфессиональные проб­лемы в полиэтническом сообществе — реальность, не считаться с которой чревато серьезными, а иногда и разрушитель­ными последствиями, и без учета которой невозможно решить ни один сколько-нибудь принципиальный вопрос. Нельзя рассчиты­вать на прогресс общества без утверждения принципов националь­ного, и, соответственно, конфессионального согласия, своевременного предвидения и преодоления возмож­ных конфликтных ситуаций на этой почве. Кроме того, анализ развития этноконфессиональных процессов в их противоречи­вом единстве и многообразии форм представляет собой чрезвычай­но актуальную задачу еще и потому, что в условиях многонацио­нального сообщества конфессиональные взаимоотношения не могут протекать гладко и беспроблемно. Последние возникают, как известно, тог­да, когда имеет место национальная несправедливость, когда на­ционально-конфессиональные проблемы не находят своевременного и верного реше­ния, когда игнорируются законные интересы и потребности.

Россия и сегодня ведет себя как православная страна, и место мусульман в ней остается не достаточно ясным. Если Россия является многона­циональным, как записано это в преамбуле Конституции Российской Федерации, а, следовательно, и многоконфессиональным государ­ством, то ее идеология и политика должны быть соответствующими. Многие политики уже поняли, что государство должно выработать действенные механизмы по реализации этих принципов, иначе сепа­ратистские тенденции разного уровня будут лишь усиливаться.

Кроме того, на наш взгляд, серьезным недостатком теории и практики этноконфессионального вопроса было и остается отсутствие дифференцированного подхода к осуществлению национальной политики. Несмотря на общность — и весьма значительную —проблем конфессионального плана, в каждом отдельном регионе они имеют свою «окрас­ку», эмоциональность и противоречивость, несут на себе печать национального своеобразия. Поэтому при выработке государственной политики в данной сфере следует исходить из условий развития различных регионов и динамики происходящих в них экономических, полити­ческих и этнических преобразований, учитывать объективные на­циональные потребности, запросы и чаяния того или иного наро­да, его религиозную принадлежность, диалектику национальных и интернациональных интересов.

Следует отметить, что в Республике Дагестан проделана серьезная работа по формированию правового механизма регулирования межконфессиональных отношений, мирного разрешения возникающих в этой сфере проблем и противоречий. Так, принятие Конституции РД в 1994 го­ду, законов "О свободе совести, свободе вероисповедания и религиозных организациях", "О защите личной и общественной нравственности", положения "О Совете старейшин при Государственном Совете Республики Дагестан" и других создает для этого определенную пра­вовую базу, в которой полноценно учитываются интересы всех народов Дагестана.

В то же время совершенствованию межконфессионального общения способствовало бы принятие федеральных законов о депортированных народах, о проблемах разделенных народов, принятие "Концепции государственной национальной политики Республики Дагестан", закона о защите конституционного строя в Республике Дагестан, о создании согласительных комиссий из авторитетных граждан, общественно-политических организаций, религиозных об­щин, советов старейшин, принятие на основе "Договора об общест­венном согласии" Российской Федерации, утвержденного 28 апреля 1994 года договора, об общедагестанском согласии между органами государственной власти, органами местного самоуправления, проф­союзами, общественными объединениями, национальными движе­ниями, этнокультурными центрами, религиозными организациями различных конфессий, принятие на основе федерального республи­канского закона "О национально-культурной автономии" для удов­летворения духовных запросов граждан и этнических общностей, расселенных в разных частях России и Дагестана и расширения воз­можностей самореализации представителей всех народов республи­ки.

Еще одна плоскость рассматриваемой проблемы - культурная. Северный Кавказ имеет свое, отличное от общероссийского, куль­турное пространство. Актуальность проблемы взаимодействия различных культур Север­ного Кавказа обусловлена не столько культурными, сколько экономи­ческими и политическими потребностями, а так же той реальной ситуа­цией, которая сложилась в настоящее время в Чеченской республике. Проблема взаимопонимания стала центральной не только в геополити­ческой плане, но и в повседневной жизни людей, находящихся в зоне военных действии. Северо-Кавказский регион — это конгломерат раз­ных национальностей, а, следовательно, это область взаимодействия раз­нообразных культур и менталитетов. Если о последнем ранее говори­лось только в контексте «советский» менталитет, то с развалом Совет­ского союза каждая национальность стала возрождать свои традиции.

Культура каждою народа тесно связана с религией, которую тот исповедует. Люди, воспитанные в традициях определенной религии, отличаются от людей других вероисповеданий. Здесь возникает про­блема взаимопонимания людей, живущих в одном регионе, но явля­ющихся представителями разных культур.

В гармонизации межконфессиональных отношений в Республике Дагестан, например, возрастает роль образования и воспитания культуры межэтнического общения, основанной на приоритете общедагестанских ценностей, высокого гражданского патриотизма. В республике проделана значи­тельная работа по совершенствованию форм и методов культурно-воспитатель­ной работы с населением, молодежью - особенно, по развитию на­циональных культур, языков, средств массовой информации и исто­рической науки.

Введение в школах республики изучения предмета "Культура и традиции народов Дагестана" способствует расширению знаний о культурном наследии, традициях и обычаях всех народов нашей республики. Усиление регионального компонента образования стало характерной чертой современного дагестанского образовательного пространства. Так, в целях обеспечения свободного развития и рав­ноправия языков утверждена Программа по улучшению преподава­ния агульского, азербайджанского, ногайского, рутульского, татско­го, цахурского, чеченского языков и литератур, истории, культуры и традиций народов Дагестана в школах и дошкольных учреждениях республики.

Укреплению межконфессиональных связей способствует функциони­рование в школах республики равноправного дагестанско-русского двуязычия. Из более чем 400 тысяч учащихся общеобразовательных школ более 50% изучают родной язык, 22% школьников обучаются на родных языках.

Но следует отметить неуклонно возрастающую тенденцию распространения религиозных образовательных учреждений. В данном аспекте возникает следующая проблема: если государство предоставит полную свободу различным рели­гиозным организациям Северного Кавказа в деле духовного воспита­ния и просвещения современного российского человека, то в ходе разделения и размежевания сфер своего духовного влияния на мас­сы, современные религиозные организации начнут вести противоре­чивую религиозную деятельность и пропаганду. Эта разрозненная религиозная деятельность не слышащих и не понимающих друг дру­га религиозных проповедников породит раздробленное религиозное пространство, где не будет единства, не будет духовного единения верующих людей. Ибо каждая современная религиозная организация считает свою веру, свой образ жизни, единственно правильной и ис­тинной. Религиозная идея обладания божественной истиной, идея знания божественной воли непременно приводит к религиозному фа­натизму и к религиозной нетерпимости.

Стремление религиозной организации навязать свою «истинную» веру в Бога, свой «истинный» путь к Богу людям, всему миру приво­дит к отчуждению людей от религиозной веры, от религиозного зна­ния вообще.

Такая современная религиозная ситуация на Северном Кавказе приводит к захвату религиозного пространства более организован­ными, более замкнутыми в себе вероисповеданиями и к вытеснению менее организованных и открытых для всех верующих людей рели­гиозных общностей этого пространства.

Поэтому государство может и должно защищать единое религиозное про­странство, если проявит волю и будет вести определенную государ­ственную политику, свободную от всякого определенного религиоз­ного мировоззрения.

Несомненно, религия является закономерным результатом развития культуры, ее необходимой составной частью на всех этапах человечества. Религии аккумулировали в себе достижения мировой культуры и в значитель­ной мере являются хранителями культурного наследия народов и госу­дарств. Делая акцент на гуманистические ценности религий, представители различных религиозных организаций могут вести пло­дотворный диалог о предназначении человека, нравственных опорах его индивидуальной и общественной жизни. В связи с этим государственная воля, признавая уникальность, неповторимость и самоценность разнообразных религиозных организаций, должна за­щищать и сохранять единство религиозного пространства, единство религиозного просвещения и единство российского государства.

В тесной связи со сказанным выступает проблема взаимоотноше­ния возрождения ислама и государства. Разумное понимание ситуа­ции - это понимание того, что возрождение ислама на Северном Кавказе лежит в рамках светского государства. Сможет ли наше го­сударство выработать такую программу, принципы которой позволи­ли бы не провоцировать рознь между конфессиями, между религиоз­ными группами даже в пределах одной конфессии, а наоборот, сде­лать возможным межэтнический, межконфессиональный, межкуль­турный диалог? Это главный вопрос, от ответа на который зависит многое в отношениях Центра и мусульманских регионов.

Как бы ни трудны были подобные вопросы, их надо ставить и решать. При этом со стороны Центра необходима максимальная тер­пимость и учет Этноконфессиональных особенностей регионов. Му­сульманские регионы, в свою очередь, должны с максимальными уси­лиями решать проблему как этнического, так и конфессионального радикализма. Нужно сделать все, чтобы исчезло это крайне ошибоч­ное, унизительное для такой великой религиозной и культурной тра­диции, каковой является ислам, отождествление с терроризмом, эк­стремизмом и т.п.

Думается, что выход из нынешнего кризиса и обеспечение ста­бильности общества могут быть достигнуты лишь при сбалансиро­ванном соблюдении всех условий и использовании имеющегося российского, так и мирового опыта.

Конечно, в «чистом» виде конфессиональных явле­ний не существует. И все же им присуща относительная самостоятельность, что весьма осязаемо дает о себе знать в условиях совре­менного развития страны, когда необыкно­венно ярко проявляется национальное само­сознание народов страны. Поэтому собствен­но конфессиональные факторы сами могут оказывать «обратное» воздействие на все сферы жизни многонационального общества, окрашивая соответствующим образом всю его идеологическую атмосферу. В силу этого, как показывает опыт, стихийное развитие межконфессиональных отношений недопустимо, оно требует сознательного руководства, чтобы обеспечить своевременное разрешение прояв­ляющихся в этой сфере проблем, а когда это необходимо, и для пре­дотвращения их возникновения, надо знать малейшие нюансы данных отношений на каждом этапе развития нашего общества. Это требует систематического изучения всех аспектов весьма непростых по своей сути конфессиональных процессов. Притом глубокое раскрытие характерных для такого рода процессов реальных явлений и тенденций пред­полагает непременный учет их специфики в различных регионах страны, у отдельных народов и национальных групп. Вместе с тем в условиях современного развития общества важно, чтобы национально-специфические факторы (религия, язык, самобытные черты культу­ры, особенности национальной истории и т. п.) при всей их значимости не заслоняли решения общих экономических, социальных, экологических, культурологических задач развития нашего общества, задач социально­го прогресса страны в целом.

Этноконфессиональный фактор - важный инструмент в осуще­ствлении государственной политики. Власть должна это учитывать, должна найти силы принять во внимание многонациональный и по­ликонфессиональный состав Российской Федерации и дать возмож­ность всем этническим общностям, всем религиозным группам участвовать в единой жизни целостного государства.

^ Муслимов С.Ш.

Поиски путей к межконфессиональной толерантности

В конце ХХ века в общественном сознании человечества постепенно укрепляется идея о том, что для благополучия современного мира, его материального и духовного прогресса необходимо найти пути и способы налаживания полноценного, продуктивного диалога между представителями различных наций и конфессий, носителями противоположных мировоззрений, верующими в бога и отвергающими его бытие. Становится очевидным, что достижение такого диалога не может способствовать ни воинствующая религиозность и ни воинствующий атеизм, ни воинствующий идеализм и ни воинствующий материализм, ни воинствующий национализм и ни воинствующий космополитизм и т.д.

Этим крайним формам мировоззренческой агрессивности характерна непримиримость к инакомыслию, принуждение к вере и неверию, отрицание свободы человека в выборе убеждений, в целом антигуманизм.

Гуманисты прошлых веков и современности искали и ищут пути мирного диалога между носителями различных религиозных и иных убеждений, чтобы сохранить единство человеческого рода и человеческой культуры. Одновременно идет поиск в трех направлениях: а) достижение взаимопонимания между существующими в мире религиозными конфессиями; б) создание или спонтанное возникновение единой мировой религии; в) формирование толерантных отношений между религиозным и нерелигиозным, в том числе атеистическим миропониманием.

В середине XIX столетия с призывами ко всеобщему миру и объединению человечества на основе новой мировой религии бахаизма (одно из направлений шиизма в Иране) выступил ее основоположник Баха-Улла. Бахаисты верят, что религия, основанная Баха-Уллой, великим носителем божественного откровения и божественной воли, есть религия нашей эпохи, ее принципы и законы отвечают всем запросам человечества данной стадии его развития. Бахаизм призывает к объединению человечества без различия расы, национальности и религии, к отказу от фанатизма и экстремизма в любых формах и проявлениях, к созданию мирового федеративного государства, единого международного языка, к равенству мужчин и женщин, к всеобщему обязательному обучению и воспитанию подрастающего поколения, к устранению материальной нужды и чрезмерному накоплению богатства отдельными людьми. Верховным законодательным, административным и духовным центром бахаизма является Всемирный Дом Справедливости в Хайфе.

Знаменательно то, что недавно в Дагестане, где проживают представители всех мировых и некоторых национальных религий, нашлись инициаторы, которые пытались перевести в практическую плоскость идею укрепления дружбы и сотрудничества между различными конфессиями, церковными учреждениями. Благодаря усилиям верующего предпринимателя Рафика Агасиева в Махачкале было создано объединение “Дружба религий”, у которого была практическая задумка - построить в Махачкале храм для всех верующих, олицетворяющий дружбу и единство основных религий - ислама, христианства, иудаизма и буддизма. Хотя эта идея по разным причинам осталась нереализованной, не нашла поддержки у духовного и светского руководства в республике, она, безусловно, символизирует определенный поворот в общественном сознании в сторону межрелигиозного мира и сотрудничества.

Уже несколько десятилетий на повестке дня стоит проблема диалога, взаимопонимания между христианством и исламом как наиболее влиятельными религиями в мире. Усилиями многих религиозных и светских деятелей приняты такие важные документы, как Декларация об отношении Церкви к нехристианским религиям (II Ватиканский собор) и Руководство к диалогу между христианами и мусульманами, разработанное в Секретариате по делам нехристиан Жозефом Коком и господином Луи Гарде. Эти и другие инициативы показывают, что отныне христиане готовы понять ислам как таковой, они дают и мусульманам шанс на открытость и взаимопонимание, на поиск диалога с христианством, на сознание того, что бесконечное подчеркивание своей исключительности не приносит пользы ни той и ни другой стороне, усиливает отчужденность между народами и конфессиями, сохраняет условия конфликтов на религиозной почве.

К сожалению, мусульманские религиозные объединения слабо откликаются на предложенные со стороны христианской церкви шаги к взаимопониманию и сотрудничеству.

Непростая ситуация в плане налаживания межконфессионального диалога сложилась на Северном Кавказе, особенно в Дагестане. В последние годы в республике наблюдается рост обеспокоенности последователей традиционных для дагестанского общества религий (ислама, христианства, иудаизма) деятельностью ваххабитских, протестантских общин и нетрадиционных религий (международное общество сознания Кришны, церковь сайентологии, последователи сатанизма, оккультизма и т.д.). Духовное руководство традиционных религий рассматривает дагестанцев в качестве своей исторической паствы, а миссионерскую деятельность представителей нетрадиционных религий, как “духовную экспансию”. На этой почве между ними сохраняется конфликтная ситуация.

Тем не менее в последние годы со стороны религиозных организаций предпринимаются отдельные попытки наладить межконфессиональное сотрудничество. В этом процессе, как отмечает К.М.Ханбабаев, ведущая роль должна принадлежать представителям традиционных религий, которые по примеру Московской патриархии РПЦ должны проводить регулярные межконфессиональные конференции для налаживания культурного обмена и разрешения возникающих межрелигиозных проблем. Помимо этого следовало бы создать постоянно действующий межконфессиональный комитет Дагестана (МККД) при Министерстве по национальной политике, информации и внешним связям РД или Комитете Правительства РД по делам религий¹.

Проблема межконфессионального диалога является составной частью более широкой проблемы-диалога мировоззрений. Религиозным идеологам и духовенству необходимо, на наш взгляд, отказаться не только от постоянного подчеркивания своей религиозной исключительности, но и от высокомерного, оскорбительного, порою враждебного отношения к неверующим в бога, к носителям научного, материалистического миропонимания. Вопреки богословской статистике, отождествляющей этническую, национальную принадлежность с религиозной, с позиций которой все население планеты является верующим в ту или иную религию, среди населения мира неверующих в бога или сомневающихся в его существовании не меньше, чем истинно верующих в бога. Это подтверждается и многими социологическими исследованиями.

С другой стороны, если встать на позиции многих священных писаний, все люди в мире созданы единым богом, они по воле всевышнего делятся на верующих в него и неверующих, а люди все равно должны искать способы мирного сосуществования вне зависимости от убеждений человека.

К сожалению, во многих дагестанских религиозных средствах массовой информации нагнетается конфронтация между верующими и неверующими, унижается нравственное достоинство последних. Так, например, в стихотворении “Благоразумие - основа веры в бога”, опубликованном в газете “Ассалам” (апрель 2000 г., №8(118)), молодая поэтесса Индира Шахбанова пишет:

Аллах дарует жизнь и просвещение,

Безбожие приносит смерть и разрушение.

Аллах спасителен и добр,

Безбожник губителен и зол!

Бог создал землю не для зла, безумья,

Людьми должно руководить благоразумье.

Мир мрачен и безлик, когда нет веры в Бога,

Прекрасен мир, когда есть вера в Бога.

Однако преобладающей тенденцией в умонастроениях научной и богословской интеллигенции является все же поиск общих, взаимодополняющих и взаимообогащающих сторон между научным и религиозным знанием, научной рациональностью и религиозной верой.

В целях взаимопонимания между религией и наукой некоторые теологи и ученые занимаются поиском сходных черт данных областей культуры, совпадающих сторон между научной и религиозной верой. Так, например, индийский теолог П.Григориос выделяет следующие черты сходства: а) обе они оказывают влияние на человека и его отношение к миру; б) обе включают в себя определенные традиции, характеризуются наличием преемственности в своей деятельности; в) обе претендовали на исключительный доступ к знанию реальности и допускали «серьезные компромиссы». По мнению Вайнгартера, как в научной, так и в религиозной вере можно выделить три важных составляющих: а) то, во что верят, или содержание верования; б) само состояние веры, или акт веры; в) основания веры. Для ученого также важно верить в значимость некоторых методологических норм, ибо в противном случае он не может работать. Таковы, например, общие нормы: “При выдвижении гипотез следует учитывать всю доступную информацию”; “Новая теория должна включать правильные положения старой (в качестве частных случаев)”. Эти нормы принимаются всеми учеными².

Многие теологи сегодня допускают возможность построения единой целостной картины мира на основе синтеза научного и религиозного объяснения мира. Только для реализации такой задачи, по их мнению, необходимо избегать метафизических крайностей, а именно: выпячивание их сходства или, наоборот, абсолютизация различий³.

Необходимость совместного решения современных глобальных проблем (сохранение человеческой цивилизации в ядерный век, защита среды обитания, охрана жизни и здоровья и т.д.) объединяют представителей различных религиозных и нерелигиозных мировоззрений.

Для налаживания продуктивного диалога мировоззрений необходимо решительно и бесповоротно отказаться от навязывания всему обществу, всем гражданам государства единого миропонимания, единой идеологии. Эта задача особенно актуальна для нашей страны, где в советский период осуществлялся эксперимент построения первого в истории общества без религии посредством насаждения “государственного атеизма”. Эта попытка, как известно, провалилась так же, как не удалось церкви в период средневековья навязать всему населению европейских стран религиозного миропонимания.

Однако эти мировоззренческие крайности не изжиты и в современном мире. Они дают о себе знать в разных формах, предъявляют свои притязания в различных сферах. Возьмем, к примеру, проблему происхождения и формирования нравственных норм и принципов, воспитания высокой духовности. Защитники религии активно распространяют в общественном сознании мысль о том, что вера в бога является единственной опорой нравственности, что нравственное оздоровление общества означает его возвращение к религии, а нерелигиозность тождественна аморализму.

В своей энциклике “Господа животворящего” (1986 г.) папа Иоанн Павел II утверждает, что современная цивилизация “окрашена в мрачные тона материализма”, что за все беды и трагедии современности (гонка вооружений, опасность термоядерной войны, международный терроризм, нищета и голод и т.д.) ответственность несет атеизм как “идеология смерти”, не признающий концепции “загробной жизни”⁴. Духовенство всех религий убеждено в том, что вне веры в бога нельзя быть нравственным человеком.

Такая точка зрения не только оскорбительна для неверующих, она несостоятельна со всех позиций: исторических, теоретических и социологических. Плюс ко всему она не способствует налаживанию продуктивного диалога между различными типами мировоззрений.

Во-первых, высказываемая многими мыслителями прошлого и современности идея о независимом происхождении этических норм подтверждается тем, что все основные предписания священных книг мировых религий имеют параллели в более древних нерелигиозных источниках, в том числе в народном творчестве. Так, например, Моисеев “Свод законов” черпает свои нравственные предписания и наставления из древневосточных источников. Этические наставления буддизма, христианства и ислама также были восприняты этими религиями уже из бытовавших в соответствующей культурной среде этических представлений и предписаний. Все это свидетельствует о том, что религия и мораль являются самостоятельными, хотя и взаимосвязанными, областями духовной культуры⁵.

Во-вторых, ни зарубежные, ни отечественные социологи, исследующие религиозное сознание и поведение различных групп населения, не видят существенных различий между верующими и неверующими в оценке и соблюдении общечеловеческих нравственных норм. Более того, некоторые из них отмечают наличие отклонений от религиозно-нравственных идеалов и образцов не среди “неверующих”, а как раз в тех слоях, которые являются наиболее религиозно ориентированными⁶. Не существует подтверждений и о том, что преподавание религии в школе благотворно влияет на нравственное сознание и поведение учащихся.

В-третьих, усиление религиозности в массовом сознании, возрождение религии в самых различных формах (массовое строительство мечетей, открытие религиозных школ и высших учебных заведений, издание и распространение религиозной литературы, ежегодный рост количества совершающих паломничество к святым местам и т.д.) не приводят к адекватному росту нравственного сознания населения. Следует признать, что надежды и ожидания дагестанцев о том, что возрождение ислама спасет нас от несправедливости, зла и греха не оправдались. Более того, аморализм и преступность распространяются как эпидемия, а лицемерие в вере стало таким же массовым явлением, как в прошлом было лицемерием в атеизме.

С нашей точки зрения, нравственно-оздоровительную роль религия и церковь, в том числе мечеть, смогут сыграть только в том случае, если их защитники и последователи способны каждодневно проявлять личное благочестие, в своих поступках, действиях, поведении, быть образцом справедливости, добра, милосердия, гуманизма. Вера, особенно религиозная, сама по себе очень пустая вещь, если ею только бравируют, если ее выставляют напоказ, если она не подкрепляется соответствующими нравственно позитивными поступками и действиями. И когда, например, защитники религии часто заявляют, что в Дагестане чуть ли не 90% населения верующие мусульмане, у меня на лице невольно возникает ироническая усмешка. Нам всем пора честно и откровенно признать, что главный водораздел пролегает не между верующими и атеистами, а между человеконенавистниками, бандитами, лицемерами и подлецами, с одной стороны, и гуманистами, людьми долга и чести - с другой.

Подводя итоги сказанному, хотелось бы еще раз подчеркнуть, что если всякое мировоззрение есть отношение человека к миру и имеет целью максимально гармонизировать его взаимодействие с миром природных и общественных процессов, помочь ему быть человеком разумным, обрести чувство солидарности с другими людьми и ответственности за судьбу мира и человечества, то диалог, взаимопонимание и взаимообогащение различных типов мировоззрений, в том числе научных и вненаучных, является единственным путем достижения указанных целей. Однако диалог вовсе не означает отказ от своих убеждений, принципов и жизненных ориентаций или полное снятие противоречивых позиций, подходов и объяснений. Речь идет о мирном, невраждебном сосуществовании различных типов мировоззрений, отказ от монополии какого-либо одного типа мировоззрения, одной религии, от преследований за инакомыслие, формирование у каждого человека уважительного отношения к чужим взглядам, убеждениям и образу мыслей и чувств.