Geum.ru

Философия, ее предмет и сущность мировоззренческая природа философии

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   7   8   9   10   11   12   13   14   ...   25

Раскрывая содержание принципа отрицательности мы тем самым будем углублять и понятие диалектики, поскольку диалектика ничего более не означает, как движение определенности или отрицательности. Посколь­ку философия представляет собой мысленное постижение вещей, постоль­ку ее выводы для человека, руководствующегося повседневным опытом, чувственным сознанием, являются неожиданными, непривычными, сбиваю­щими с толку. Также и основной смысл отрицания отрицания как самооп­ределения или самодвижения всего сущего, заявленный в названии пара­графа и означающий, что всякая вещь, определенность как таковая есть то, что она есть благодаря собственной природе, противоречит жизнен­ному опыту человека. Наше повседневное убеждение скорее свидетельст­вует о противоположном и нам легче принять положение, что всякое дви­жение в реальном мире - не самодвижение, а движение под воздействием другого предмета. Видимость вполне соответствует этому.

Так в мире неживой природы пространственное перемещение вещей мо­жет происходить только под воздействием внешней силы; точно так же качественное изменение вещи или проявление какого-либо свойства ее происходит в результате взаимодействия данной вещи с другими вещами. По первому впечатлению вещь, как будто, приобретает свои определения исключительно извне. Задача философии заключается в том, чтобы пока­зать, что это, строго говоря не совсем так.

Наше познание окружающего нас мира начинается с чувственных данных. Мы прежде всего замечаем окружающие нас чувственные предметы, некото­рые простые определенности или качества. Они с точки зрения чувствен­ных впечатлений существуют непосредственно, то есть сами по себе, как бы бессвязно и независимо друг от друга. Присматриваясь к жизни ве­щей мы находим, что они вместе с тем и связаны друг с другом и, сле­довательно, не безразличны друг другу. Например, свойство вещи может обнаружиться только при взаимодействии с другой вещью. Но взаимосвязь и взаимодействие вещей есть нечто скрытое в них, их внутреннее, кото­рое доступно только нашему пониманию. Это не дано органам чувств. На первом плане, следовательно, сами предметы и со стороны своей не­посредственности, самостоятельного для себя бытия есть то, что мы называем реальностью. Но обнаруженная нами в них другая сторона, как скрытая в них зависимость друг от друга есть то, что можно назвать идеальностью вещей. Идеальное в вещах - это их связь между собой, их несамостоятельность.

Обратим внимание на то, что сама идеальность вещей имеет двоякую форму. Это различение крайне важно для понимания специфики философс­кого знания. Как мы позже убедимся, в этом коренится суть философского идеализма. Идеальное распадается на внутреннюю и внешнюю форму. На внешней стороне идеальность в вещах - это их связь между собой, как, по видимости, самостоятельных и независимых друг от друга. Иде­альное с внутренней стороны - сущность вещей, а еще точней, их поня­тие. Эти формы существенно отличаются друг от друга, о чем еще будет речь идти ниже.

Чувственные предметы имеют двоякую, противоречивую природу. Со сво­ей внутренней стороны они идеальны, взаимосвязаны, несамостоятельны, есть некая целостность. Со своей внешней стороны существуют обособ­ленно, самостоятельно. Их внешняя сторона не равна их внутренней сто­роне. Внутренне они представляют собой некое единство различенных оп­ределений, нечто целое, а внешне это их внутреннее единство распада­ется на два независимых существования. Это означает, каждый внешне самостоятельный предмет по смыслу или внутренне заключает в себе и другой предмет и тем самым содержит неравенство между своей внутрен­ней и внешней стороной. Указанное неравенство и есть противоречие, ко­торое является внутренним источником изменения предмета. Предмет в самом себе, то есть со своей внутренней стороны, есть иное себя само­го, различает себя в самом себе. И это заключенное в нем иное должно выступить из своей только внутренней, идеальной сферы и получить внешнее существование. Все вещи первоначально, как только возможные, внутренне существующие, обретают со временем свою действительность. Противоречие между внутренней и внешней стороной предмета осуществ­ляет себя таким образом , что внутреннее как целое и, следовательно, несоразмерное внешнему, как бы наступает на внешнее, губит его и за­нимает его место. Но вновь появившееся образование, как некое одно в противоположность своей внутренней целостной природе также отяго­щено противоречием и потому испытывает ту же судьбу. Сфера бытия -мир изменчивости предметов, как неких качеств и есть их переход в другие качества. Таков взгляд на жизнь вещей изнутри их самих.

Качественное преобразование вещей, их изменчивость, как и вообще всякое движение, осуществляется в форме отрицания отрицания. Рассмо­трим это движение вещей и со стороны их формы.

Качественная определенность, как мы отмечали, внутри себя есть единство самого себя и своего иного, но по своему внешнему наличному бытию она — односторонняя , абстрактная определенность, простое качество и в силу этого является первым отрицанием по отношению к своей целостной внутренней природе. Поэтому изменение качества есть второе отрицание или отрицание отрицания, как утверждение власти не­обходимости, всеобщей целостной природы всякого предмета, осуществля­ющей свое содержание через уничтожение несоразмерных ей обособленных единичных существований. Как видим, здесь нет и речи о хронологичес­кой последовательности в движении моментов отрицательности. И этого не может быть в принципе. Излишне всякий раз разъяснять это. Необхо­димо еще подчеркнуть и такую особенность в движении отрицательности, что изменение вещи, осуществляющееся как отрицание отрицания, явля­ется выражением отношения между внутренней и внешней сторонами пред­мета.

Качество есть непосредственная определенность, неотделимая от сво­его бытия. Нечто есть то, что оно есть благодаря своему качеству, те­ряя свое качество, оно тем самым теряет и свое бытие. Качественная сторона предметов неотделима от их количественных характеристик. Ко­личество как противоположность качества есть такая определенность предмета, которая в отличие от качества безразлична к своему бытию. Потому количественное изменение предмета не ведет к изменению его ка­чества. Можно, например, увеличить или уменьшить какой-нибудь пред­мет и он остается самим собой, не теряет своего бытия. Изменение ко­личества, которое не задевает качества предмета, имеет, однако, свой предел. Если количественное изменение выходит за определенную грани­цу, то это ведет и к изменению качества. Тем самым количественное из­менение имеет свои границы, как в сторону увеличения, так и в сторо­ну уменьшения. Лишь в пределах этих границ количественное изменение едино со своим качеством, что является их мерой. Мера и есть един­ство качества и количества. Количественное изменение за пределами ме­ры ведет к переходу в иное качество с новыми количественными характе­ристиками.

Мера, как категория объединяющая качество и количество, указыва­ет на то, что каждая из входящих в нее двух других категорий содержит в себе по своему понятию иди по смыслу и свою противоположность. Ка­чество, следовательно, в себе есть и количество, а количество в себе есть качество. Их изменение, как взаимный переход, есть скорее сня­тие самого перехода, поскольку каждое из них переходит лишь в то, чем оно уже и было в себе. И потому, превращаясь в противоположное, исход­ное не пропадает, а соотносится в нем лишь с самим собой, то есть в своем другом возвращается к самому себе. Это и есть сущность, где отпадает сам переход, характерный для сферы бытия и остается соотношение несамостоятельных сторон. Сущность таким образом есть снятое бытие.

Рассмотренный нами в общем виде взаимный переход качества и коли­чества, в котором каждое из указанных определений возвращается в дру­гом к самому себе есть, следовательно, отрицательное соотношение с самим собой, то есть отрицание отрицания. В сущности нет больше пере­хода, а есть только отношение.

Сущность, как нераздельность сторон, существующих друг через друга, но при этом сохраняющих относительную самостоятельность и, следовательно, налет обособленности, как остаток от сферы бытия, имеют еще некоторую форму внешности по отношению друг к другу. Однако этим природа сущ­ности не исчерпывается. Движение сущности в самой себе есть станов­ление понятия.

Дело в том, что релятивные моменты сущности, которые взаимно оп­ределяют друг друга и не существуют друг без друга тем самым указы­вают на то, что каждый из них содержит другой момент в самом себе и, следовательно, есть целое в самом себе или всеобщее. Движение момен­тов сущности, как релятивных, несамостоятельных сторон, есть их отно­шение друг к другу, вне которого они не существуют. Но отношение не­самостоятельного к несамостоятельному есть, следовательно, соотноше­ние с самим собой и обусловленность иным отпадает, поскольку иное есть то же самое. Два момента сущности сливаются в одно целое и, как различающее себя в самом себе оно есть отрицательное соотношение с самим собой или отрицание отрицания.

Поскольку во всеобщем или в понятии один момент заключает в себе и другой момент и они образуют собой целокупность, постольку внешность релятивных моментов сущности, ставших единым целым, полностью преодо­левается на уровне понятия. На уровне сущности ее стороны как относи­тельные определения еще в известной мере противостоят друг другу и тем самым сохраняют по форме характер внешности.

Рядоположность, внешность имеет исключительную силу лишь в сфере бытия. Там оно господствует безраздельно. Поэтому изменение в сфере бытия есть несохранение, оно есть переход одного качества в другое. В сущности стороны различия, утверждающие себя лишь друг через друга, есть только видимость одного в другом, их несамостоятельность. Но они в этом соотношении не исчезают, как определения качества в бытии, а сохраняются.

Следует отметить, что поскольку сущность происходит из бытия /сле­дует это понимать как исключительно смысловое , логическое движение, а не как фактическое становление, становление во времени/ и есть его первое отрицание, то понятие является вторым отрицанием и тем самым восстановлением бытия, но как абсолютного бытия, в котором снята и заключена всяческая реальность как абсолютная полнота. Понятие воб­рало в себя все содержание предыдущих сфер: бытия и сущности и имеет их в себе в необходимой форме.

Понятие, будучи единством бытия и сущности, в качестве отрицания отрицания и, следовательно, утверждения содержит в себе от сферы бы­тия момент равенства с самим собой, то есть момент устойчивости или прочности в результате слияния в тождество различенных определе­ний. Но как одновременно различающее себя в самом себе, оно есть некоторое соотношение и тем самым удерживает в себе момент рефлексии, как определения сущности. Однако в отличие от сущности, где рефлек­тивные определения представляли собой только видимость , как неса­мостоятельность релятивных сторон, в понятии эти моменты сущности об­наруживают себя целокупностями определений, где каждая из сторон в самой себе есть единство самой себя и своей противоположности.

Дальнейшее движение понятия не есть переход, как это было в бытии и не есть лишь отношение, как в сфере сущности, но как включившее в себя в качестве своих моментов характеристики бытия и сущности, даль­нейшее движение понятия есть его развитие, как полагание того, что оно есть в самом себе. Понятие как абсолютное отношение или аб­солютное различие, то есть различие в самом себе есть конкретное как единство различенных определений. Но оно содержит все свои различия в идеальном, субъективном единстве. Конкретность понятия есть поэто­му только мысленная конкретность, лишенная момента объективности, чувственно-конкретного элемента. Указанная односторонность понятия есть недостаток, а потому противоречие и имманентный импульс, побуж­дающий к выхождению за собственные пределы и реализации своего внут­реннего содержания. Поэтому непосредственно или первоначально поня­тие есть только реальная возможность. Но для своего развития оно не нуждается ни в каком внешнем толчке или стимуле. Источником развития является указанное выше противоречие между простотой понятия и разли­чием, имеющимся в нем лишь в субъективной, а не в объективной форме.

В сфере живого, например, зародыш растения и есть налично сущее понятие, в котором все его определения непосредственно содержатся в нем в идеальной форме. Его развитие есть реализация содержащихся в субъективном единстве различий, их разворачивание в объективность. Единство внутреннего и внешнего, понятия и реальности, субъективного и объективного в философии принято называть идеей. Понятие в своем развитии проходит ряд необходимых ступеней, которые с внешней, чувст­венной стороны мы различаем как механический, физико-химический про­цессы природы, далее жизнь, то есть биологическая форма и, наконец, социальный процесс - порождение человека. Сознание человека и есть конечный пункт развития понятия. Понятие, как идеальное по своей при­роде, выразило себя теперь в адекватной себе форме, в форме челове­ческого сознания - идеальное в форме идеального.

Мы рассмотрим теперь диалектику самого понятия, его эзотерическое, имманентное движение в самом себе через его ступени всеобщности, осо­бенности и единичности. Понятие, каково оно непосредственно, есть лишь нечто в себе, некая возможность, еще не сделавшее себя тем, что оно есть внутри себя. Оно есть только нечто всеобщее как абстрактно всеобщее. Все, что начинается, есть первоначально лишь такое в себе, некий зародыш. Только в конце результат движения обнаруживает истин­ное содержание, которое в начале имелось в общем виде, в свернутой форме.

Так всеобщее, рассматриваемое само по себе, оказывается противо­положным или иным по отношению к самому себе. Поскольку всеобщее в своем начале или непосредственно есть только всеобщее, утверждающее себя именно в этом определении, то, следовательно, оно само есть лишь особенное и как раз в силу этой определенности, своей одностороннос­ти. Мы фиксируем здесь этот переход всеобщего в особенное и отмечаем, что всеобщее дано теперь как особенное. Имея в виду продолжение про­цесса, первый совершившийся переход мы обозначим как первое отрица­ние. Особенное, следовательно, является отрицательным, причем первым отрицательным, поскольку мы приняли во внимание дальнейшее развитие, по отношению к всеобщему, положительному, с которого мы начинали.

Таким образом все предметы все равно духовные или реальные оказы­ваются противоречивыми не через их внешнее соединение, становятся из­менчивыми не только через внешнее воздействие на них, но как показа­ло рассмотрение их природы, они сами по себе, согласно своего поня­тия или их сущности есть некоторый переход. Они есть нечто дальней­шее благодаря их собственной диалектике. Внешнее различие, которое имеет место в вещах с их эмпирической стороны, является лишь выражени­ем и подтверждением их имманентной противоречивости, как мы только что в этом убедились.

Итак мы имеем теперь отрицательное первоначального. Со стороны это­го отрицательного непосредственное всеобщее, благодаря собственной диалектике, исчезло в ином, стало особенным. Но это иное есть иное первого, отрицательное непосредственного. Оно, следовательно, есть не­кое опосредованное, то есть содержит внутри себя определение первого, с которого начиналось движение. Второе, таким образом, генетически, по происхождению связано с первым, поскольку имел место переход от од­ного к другому. Отрицательное, к которому пришли, само обязано своим существованием непосредственному. Они необходимым образом связаны и не мыслятся друг без друга. Следовательно, содержание непосредствен­ного не утеряно в процессе перехода в иное, наоборот перенесено в не­го и сохранено в нем. Здесь имеет место эффект удержания положитель­ного в его отрицательном, содержания предпосылки в ее результате.

Получившееся теперь второе определение, к которому мы пришли, от­рицательное первого или опосредованное есть в то же время и опосредующее определение, поскольку оно приняло в себя и содержит определе­ние первого или исходного. Оно, на первый взгляд, кажется простым определением, так как первое исчезло в нем, но поскольку первое в то же время удержано во втором, то по смыслу оно есть соотношение, ибо оно отрицательное непосредственного и заключает его в себе. Это второе определение есть, следовательно, иное по отношению к заключенному в нем иному. Оно есть иное иного в себе самом или оно есть отрицатель­ное по отношению к отрицательному, но тем самым отрицательное соотно­сится лишь с самим собой и есть снятие отношения или различия и вос­становление первоначального. Это и есть второе отрицание как отрица­ние отрицательного. Поскольку отрицание отрицания есть сня­тие указанного только что различия или противоречия, оно есть утвер­дительное, тождественное, всеобщее, соотносящееся с самим собой в своем ином.

Процесс угас, поскольку различия слились в единство. Но тем самым пришли к тому, с чего и начинали. Восстановлено первое непосредствен­ное, с которого начинали, или всеобщее. Результат движения, его конец и начало совпали. Но есть и существенное различие между началом и ко­нцом движения. Вначале было простое или абстрактное всеобщее. Началополагающее первое, рассматриваемое как субъект движения, есть понятие лишь в себе, содержание которого еще не выявлено. Результат движения есть единичное, как единство всеобщего и особенного, конкретное, ис­тинный субъект, который в начале имелся лишь в себе, в возможности.

Двойное движение как отрицание отрицания, к которому мы пришли, содержит в себе два отрицания, функционально отличающиеся друг от друга. Укажем на это различие. Так как началополагающее еще совершен­но абстрактно и бессодержательно, есть понятие в себе, поскольку оно начало, то диалектический момент заключается в полагании содержащего­ся в нем различия. Всеобщее первое вследствие своей односторонности само оказалось особенным. Таким образом положено различие, как пер­вое отрицание, оказавшееся самоотрицанием. И, наоборот, второе, кото­рое возникло, само есть определенное, в виду своей особенности, сле­довательно, различие. Поэтому диалектический момент в качестве вто­рого отрицания заключается в полагании тождества в осуществленном различии или отношении, которое, как мы видели оказалось отношением иного к иному в самом себе и тем самым снятием отношения, и следова­тельно, тождеством. Это пульсирующее в самом себе отрицательное может быть кратко резюмировано как раздвоение единого на противоположности и снятие положенного раздвоения.