Geum.ru

Философия, ее предмет и сущность мировоззренческая природа философии

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   6   7   8   9   10   11   12   13   ...   25

Итак, каждая вещь в ее целостности, как единство внутреннего и внешнего определяется числом десять. Не здесь ли основание того, что все огромное здание математики покоится на десяти цифрах - от ноля до девятки. И случайно ли, что в солнечной системе девять планет и само солнце составляют число десять. Но солнце как центр тяготения есть всеобщее в системе тел, где особенным являются планеты. А все­общее само существует в двоякой форме, то есть оно удваивается в са­мом себе. Всеобщее, мы знаем, существует и как абстрактно всеобщее и как конкретно всеобщее. Возможно, этот факт не дает покоя некоторым современным астрономам и они настойчиво ищут в нашей солнечной систе­ме еще один объект: то ли в виде десятой планеты, то ли в виде дво­йника солнца. Не этим ли навеяны представления современных ученых и фантастов о существовании одиннадцатимерных миров, хотя первоначально речь шла , как будто о десятимерных.

О природе вещей невозможно высказаться непротиворечиво и однознач­но. Напротив, мы должны сказать, что всякая вещь настолько же реаль­на, материальна, насколько она и идеальна, имматериальна. Мир вещей со своей чувственно воспринимаемой стороны изменчив и преходящ, но при всей своей изменчивости в вещах ничто не теряется и не исчезает бесследно. Совершенно, очевидно, что в природе вещей имеется, как те­кучий, преходящий внешний момент, так и устойчивый, пребывающий, вну­тренний момент. И не следует один из них противопоставлять другому. Истина заключается в определенном соединении этих противоположностей. Разделение и противопоставление идеального материальному явилось в истории развития философии и всей культуры вообще источником раздоров, враждебных столкновений, партийных размежеваний и беспрестанно полы­хающих полемических костров. Идеальное и материальное и в самом деле противоположны по своей природе, но не следует за их различием упус­кать их тождество.

До сих нор спорят, есть ли сверхъестественное или его нет, противо­поставляя его естественному. Но естественное так же неотделимо от сверхъестественного, как и левое от правого. Естественное в вещах -это их материальная, чувственно -воспринимаемая сторона; сверхъестественное в вещах - это их внутренняя умопостигаемая сторона. Это сфера идеального или имматериального. Эту сферу мы иначе называем сферой сущности, субстанцией вещей. Так называемые законы природы и есть идеальное или сверхъестественное в вещах. Разве не сверхъестественно утверждение, как выше было отмечено на примере с движением, что дви­жущееся тело находится одновременно в двух местах. Это звучит совер­шенно парадоксально для нашего рассудка, привыкшего все разделять во времени и ставить одно рядом с другим в пространстве. Наш разум превосходит эту способность и умеет показать единство там, где рас­судок видит только различие и наоборот.

Философия, благодаря своему методу является насквозь парадоксаль­ной наукой в лучшем смысле этого слова. Это наука о парадоксах или противоречиях, составляющих сущность всего сущего.

Можно было бы сказать, что материя, углубляясь в самое себя, ста­новится имматериальной материей. Материя имеет как бы два уровня: чувственный, экзотерический и сверхчувственный или сверхъестественный эзотерический. Современные теоретики естествознания, к слову сказать, своими средствами приходят к той же мысли о двухуровневости материи или ее двухслойности, а философия исторически несет с собой это пони­мание. К этому следует добавить, что не только внешняя, эмпирическая сторона материи структурирована так или иначе, являя собой многообра­зие определений, но и внутренняя сторона не бессодержательна, хотя ее содержание носит совершенно идеальный характер, как это было по­казано выше. Можно даже сказать, что речь идет об одном и том же со­держании, поскольку внешнее есть лишь выражение внутреннего. Имеется, и существенное различие в этом содержании. Внутреннее содержание -это форма чистой необходимости, внешнее же содержание, эмпирическая его форма - всегда с налетом случайности.

Подытоживая рассмотрение определения диалектики, подчеркнем, что диалектика есть движение вещи в самой себе, то есть движение при более присталь­ном внимании к нему оказывается самодвижением, противоречием. Всякая вещь и шире, - определенность вообще, - носит источник своего измене­ния в самой себе. Противоречие вещи, ее раздвоение в самой себе на самое себя и свою противоположность высвечивает внутренний, необходи­мый источник движения, которое с внешней стороны выглядит в виде при­чинного отношения, как действие одной вещи на другую и где, следова­тельно, спонтанность процесса скрыта. С внешней стороны движение всег­да осуществляется под воздействием другого, некоторого внешнего исто­чника и в этом случае говорить о самодвижении материи на первый взгляд затруднительно. Но это лишь чувственная видимость вещей, за которой скрыта их внутренняя сторона, их сущность, мысленное проникновение в которую показывает нам двуликость вещей, точнее их двуединую природу, коль скоро мы говорим, что внешнее есть проявление внутреннего. Мы потому так акцентированно говорим о внутреннем источнике движения, что желаем показать за внешней стороной жизни предметов их необходи­мую внутреннюю природу, за зыбким случайным сцеплением вещей, уходя­щим в необозримую даль, их имманентный устойчивый пункт. Все дальней­шее изложение проблем диалектики, которым мы хотим уделить внимание в первую очередь и от которых более всего и зависит само понимание диалектики, следует рассматривать как развитие заявленных выше поло­жений о противоречивой природе всего сущего.

Серьезным препятствием к правильному пониманию сути диалектики яв­ляется укоренившееся представление о трех так называемых законах ди­алектики. Такие основоположения, как известно, были сформулированы в свое время Ф. Энгельсом. Нельзя признать это удачной интерпретацией гегелевской логики. Положение о трех наиболее общих законах, а имен­но таким статусом они наделяются, все равно требует сведения этого многообразия к чему-то единому, к общему корню.

У Гегеля нет никаких трех законов диалектики, а сама диалектика есть движение определенности или отрицательности. И этот единый, про­стой и всеобщий принцип обнаруживается в трех формах. Эти три формы обусловлены природой самих вещей, о чем выше говорилось. Вещи откры­ваются нам сначала непосредственно своей внешней чувственно- восприни­маемой стороной. Это сфера их бытия. У Гегеля в его Логике данный ас­пект назван учением о бытии. За чувственно- воспринимаемой стороной вещей, их непосредственным обликом скрывается внутреннее вещей, их сущность. Гегель называет данную сторону сферой сущности и этому по­священ второй раздел его Логики - учение о сущности. Единство двух предыдущих сфер, бытия и сущности, составляет третий раздел "Науки ло­гики" - учение о понятии. И не стоит вносить путаницу о ка­ких-то, прямо скажем, надуманных трех самостоятельных законах диалек­тики. Гегель своим гениальным произведением не дал ни малейшего по­вода к сомнительным изысканиям.

Итак, изменение вещей и в более общем виде движение определений, осуществляется в трех различных формах в зависимости от сферы их про­явления. В сфере бытия движение осуществляется в форме перехода, ка­чественного изменения, то есть изменение вещей всегда есть их пере­ход в иное качество. Следовательно, суть всякого изменения в сфере бытия - это переход.

Напротив, в сфере сущности никакого перехода нет. В сущности все относительно. Движение определений в сущности есть отношение, которое представляет собой взаимный переход противоположных определений друг в друга и, тем самым, оказывается в итоге снятием самого перехода,поскольку переходящие стороны не исчезают в результате движения , а сохраняются. Следовательно, определяющим моментом движения в сфере сущности является отношение, коль скоро взаимный переход сторон сущ­ности друг в друга упраздняется.

И, наконец, единство двух указанных моментов - перехода в сфере бытия и отношения в сфере сущности - образуют третью сферу, сферу понятия или развития. В развитии имеет место как переход, так и отно­шение. Лишь оба эти момента вместе выражают природу развития. Характер самих вещей послужил Гегелю основанием членения его логики на три раздела. И эта логика достаточно хороша, чтобы не изобретать но­вой. Необходимо строго учитывать специфику трех сфер действительнос­ти, не подменять одну другой, как это имеет место в нашей философ­ской литературе, когда, например, развитие безоговорочно определяют как качественное изменение. Такая неразборчивость не должна иметь ме­сто в философии. Понимание диалектики необходимо очистить от всех, с одной стороны упрощений, а с другой стороны неоправданно ус­ложняющих и запутывающих обстоятельств. Диалектика есть движение оп­ределений вследствие их противоречивости и это движение реализуется в виде двойного отрицания, к анализу которого и более подробному рассмотрению мы теперь и перейдем.


2.Отрицание отрицания как самоопределение

Отрицание отрицания получило в марксистской философии название за­кона и это считается каким-то особым достижением, как более совершен­ной ступени его интерпретации. Но следует сразу же сказать, что тот смысл, который был придан отрицательности классиками марксизма ника­кого отношения не имеет, кроме самого названия, к тому, что под этим подразумевал Гегель. А ведь у нас и до сих пор все ссылаются при из­ложении отрицания отрицания на Гегеля. Та деформация, которую претер­пело отрицание отрицания в руках его интерпретаторов, сделала его не­узнаваемым. Такое понимание отрицательности к Гегелю никакого отноше­ния не имеет. Мы отметим в этой связи наиболее существенные признаки, которые отличают гегелевское отрицание отрицания от его марксистской версии.

Прежде всего у Гегеля все три момента отрицательности - тезис, антитезис и синтез или исходный пункт, первое отрицание и второе от­рицание не разъяты временем, не следуют друг за другом хронологичес­ки. Они имеют место одновременно всегда и везде во всех вещах и про­цессах. Это и понятно. У Гегеля отрицание отрицания и есть диалекти­ка или движение всего сущего как выражение необходимости, в природу которого время не проникает. Второе существенное отличие в том, что марксистская модель отождествляет отрицательность с развитием. И примеры для иллюстрации в литературе приводятся, как правило, из сферы развития. Историческая традиция и в том числе Гегель трактуют диалектику более универсально. Отрицательность характеризует все вещи, явления, процессы и отношения. Воистину нет ничего ни на земле ни на небе, что бы не было отрицанием отрицания.

Вероятно, исторически первым был Платон, сформулировавший столь просто и логически четко принцип отрицательности. Трудное и истинное ,-говорит Платон, - состоит в том, чтобы показать, что то, что есть иное, есть то же самое, а то, что есть то же самое, есть иное и притом в одном и том же отношении. Это суть платоновской идеи. Гегель эту суть дела оформил терминологически как отрицание отрицания. Или иначе - это понятие, как способ бытия самих вещей, душа мира.

Диалектика определенности как различение себя в самой себе или раздвоение исходного на противоположности и возвращение к себе в этой противоположности - этот ритм, эта пульсация есть абсолютная сущность сущего. Это тот самый мировой разум, якобы существующий наряду с материей и участвующий в формировании и развитии космоса и его фундаментальных законов, который сегодня пытаются постулировать некоторые современные мыслители на страницах отечественной философской периодики. Резонные усмотрения, однако зачем же открывать давно открытое. Не проще ли хорошо познакомиться с тем, что уже выполнено всем ходом человеческой культуры. Философия уже тысячелетия, а религия, хотя и в менее совершенной форме, но еще раньше обрели и не утратили, а пронесли с собой представление об этом мировом разуме. Над этим содержанием основательно потрудилась вся многотысячелетняя история развития философии пока, наконец, эта проблема не была окончательно осознана и тем самым возведена в форму метода в системе Гегеля. Метод, по Гегелю и есть не что иное, как осознанная форма самодвижения содержания. Но с того момента, как движение знания было возведено в форму истины, то есть получило свое четкое методическое выражение, мы должны вслед за Гегелем признать, что на этом философия прекратила свое развитие, поскольку все содержание исторического движения философского знания резюмировалось в метод. Диалектику с этой стороны следует понимать, как сознание всеобщей формы движения понятия. Не следует такой вывод понимать упрощенно, в том смысле, что после Гегеля в философии делать нечего. Речь идет о другом. Как в свое время Аристотель написал правила формального мышления, создал так называемую формальную логику, выражающую принципы рассудочного мышления и к которой последующие века ничего в принципиальном плане не добавили, потому что добавлять нечего. Дальнейшая ее разработка пред­ставляет собой специфические ответвления, не затрагивающие ее основ. Так и Гегель в новое время создал диалектическую логику, научный ме­тод мышления, в котором по сути менять нечего. Созданный Гегелем диалектический метод мышления и есть зрелый плод, конечный пункт раз­вития философии. Историческая задача философии в том и состояла, что­бы раскрыть имманентный принцип мышления и на этой основе построить разумный теоретический облик мира. И философия выполнила свою задачу. Ее развитие увенчано истинным методом мышления. Дело теперь за малым: овладевать диалектическим мышлением и методологически грамотно распо­ряжаться обширнейшим материалом, доставляемым многочисленными отрас­лями человеческого знания и деятельности. Философия всегда выполняла и впредь останется ее задачей лепить теоретический образ своей эпохи. Сознание человека, вооруженное абсолютным методом, сделает мир более прозрачным, духовную жизнь людей осмысленней.

Необходимо теперь подчеркнуть, что усматриваемые людьми следы ра­зумности во вселенной не следует представлять себе в виде деятельно­сти мирового разума, как самосознательного разума, существующего на­ряду с материей и формирующего космос и его фундаментальные законы. Получается сказочная картина, произвольно сконструированная. Фунда­ментальные законы природы и есть тот самый мировой разум, только су­ществующий не наряду с материей, а сплетен с ней в нераздельное мате­риально-имматериальное целое. Законы природы и есть, как отмечалось выше, идеальное в вещах, сверхчувственное или, если угодно, потусто­роннее, трансцендентное в них. И это идеальное бессознательно в при­роде и только в голове человека этот мировой разум обретает самосоз­нательную форму, как движение всеобщего в форме всеобщего.

И третье важное отличие в интерпретации отрицательности заключа­ется в том, что в принятой у нас модели вся операция отрицания отри­цания разыгрывается на феноменальном уровне, как бы только на плос­кости. Вся эта динамика оказывается плоской и в прямом и в перенос­ном смысле. При таком подходе только эмпирическая сторона захвачена событием. Как говорит Маркс, развитие происходит не на эзотерической, а на экзотерической стороне. Следует заметить, что такое противопос­тавление методологически неправомерно. Внешний, чувственный аспект вещей и процессов неотделим от сверхчувственного, имманентного уров­ня и потому последний столь же обязательно должен быть принят во вни­мание. Развитие на самом деле совершается в двоякой форме, о чем бу­дет говорится ниже.