Германия: от кайзеровской империи к
| Вид материала | Исследование |
- -, 93.01kb.
- Тивной Республики Германия состоялось награждение Людмилы Михайловны Алексеевой Командорским, 932.17kb.
- Исторический обзор греческой национально-освободительной революции, 390.55kb.
- Германия построит в Удмуртии комплекс по уничтожению химического оружия, 350.14kb.
- Швейцария Германия, 169.08kb.
- Института Психиатрии Макс Планка (Мюнхен, Германия) и Университета города Регенсбурга, 29.63kb.
- Швейцария Германия Чехия, 224.37kb.
- Швейцария Германия Чехия, 269.17kb.
- Лекция2 проводимость полупроводников виды проводимости, 502.09kb.
- Программа III международного фестиваля современной музыки: 26. 11. 2009 Органный зал, 10.63kb.
| |
| |
| |
| |
| |
| |
| |
| |
| |
ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ
ГОСУДАРСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ
ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГООБРАЗОВАНИЯ
«САМАРСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»
ГАЛИНА САДОВАЯ
ГЕРМАНИЯ: ОТ КАЙЗЕРОВСКОЙ ИМПЕРИИ
К ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ РЕСПУБЛИКЕ (1914 – 1922 гг.)
САМАРА
ИЗДАТЕЛЬСТВО «САМАРСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ»
2008
Аннотация
Исследование выполнено на основе архивных и опубликованных документов. Особый интерес представляют материалы фонда В. Ратенау, хранящиеся в бывшем особом архиве министерства иностранных дел СССР, а также фонд Красина министерства иностранных дел Российской Федерации (открытый в 1998г.). Множество фактов извлечено из опубликованных документов, изданных в ФРГ, ГДР, СССР, РФ. Автор анализирует круг вопросов и проблем, практически не затрагиваемых в отечественной исторической литературе. Впервые предпринята попытка анализа переходной эпохи от империи к республике от авторитаризма к демократии и соответственно пути такого перехода, проблема смены парадигмы политического мышления и политического менталитета в период войны и революции, большое место в исследовании заняли вопросы, связанные со взаимоотношениями Веймарской республики и республики Советов. Монография предназначена для студентов исторического факультета специальностей: «история», «международные отношения» дневного и заочного отделений, для научных работников, преподавателей высшей школы и всех интересующихся проблемами зарубежной и отечественной истории ХХ века.
Рецензент
Д-р ист. наук, профессор, зам. Директора филиала городского педагогического университета г. Москвы Семенов С.Б.
Оглавление
Стр.
Введение: Немецкие историки о проблемах войны, 4
революции и демократии
Часть 1. Либеральные интеллектуалы и планы преобразования 32
Германии
Глава 1. Бетман Гольвег – автор политики 32
«диагонали» или «неоориентации»
Глава 2. Фридрих Науман – либерал и националист, 54
республиканец и демократ
Глава 3. Вальтер Ратенау – идеолог социального 71
государства. «О проблемах будущего»
Глава 4.Экономика и война. Программа Гинденбурга 97
Глава 5. Деятельность Кригсамта. Закон о 112
вспомогательной службе отечеству. Крах империи
Часть II. Республика между капиталистическим Западом и 136
социалистическим Востоком
Глава 1. Либералы и революция. Рождение республики 136
Глава 2. Проблема репараций. Создание правительства 150
Вирта – Ратенау
Глава 3. Зимние переговоры с Советами 176
Глава 4. Берлинские переговоры 210
Глава 5. Генуэзская конференция и Рапалло. Конец политики 222
выполнения
Заключение 253
Список использованных источников и литературы 259
ВВЕДЕНИЕ
Немецкие историки о проблемах войны, революции и демократии
Изучение истории Германии в первой мировой войне вседа было приоритетной темой немецкой историографии. В центре внимания находятся как традиционные аспекты экономической, политической и духовной жизни Германии так и вопросы, поставленные новейшим временем. Отечественные и зарубежные исследователи справедливо считают, что война все более представляется как политическое и экономическое событие, «приведшее в движение многие внутренние проблемы по всей Европе», когда «общественные системы стран начали разрушаться под воздействием страшных военных перегрузок». (Э.Хобсбаум)
Применение военной силы в массовых масштабах, введение чрезвычайного законодательства с применением принудительных мер изменило менталитеты воюющих и невоюющих народов, а также вызвало серьезные сдвиги в массовом сознании гражданского населения, что естественно привело к изменению парадигм мышления идеологов, политиков и государственных деятелей.
До Второй мировой войны немецкие ученые и марксисты и немарксисты изучали проблемы происхождения, причины поражения Германии в войне характер и результаты революции 1918-1919 гг. Главными были вопросы: о вине Германии за развязывание войны и характер военных действий, много внимания уделялось военным деятелям Гинденбургу, Людендорфу, значительно меньше в поле зрения ученых попадал канцлер Т. Фон Бетман Гольвег и практически не писали о кайзере Вильгельме II. Марксисткие авторы изучали по-преимуществу рабочее и социалистическое движение, причины неудачи социалистической революции, а социал-реформистские и буржуазные ученые сосредотачивались на изучении Веймарской республики и причин ее падения.
Взрыв интереса к первой мировой войне был связан с выходом работ Фрица Фишера, представителя «злого поколения», переживших вторую мировую войну и фашизм.1 В конце 50-х гг. ХХ века он произвел буквально ревизию немецкой исторической науки по вопросам Первой мировой войны. Его работы вызвали большой отклик не только в Германии, но и во всем мире. Ф.Фишер поднял две очень болезненные проблемы для германской истории – вопрос ответственности за развязывание мировых войн и исторической преемственности Кайзеровской Германии, Веймарской республики и фашистской Германии. Родилась Гамбургская историческая школа во главе с Ф. Фишером, в 60-70-е годы стоявшая особняком, ее боялись и неолибералы и неоконсерваторы. Положение выравнялось после окончательной победы неолибералов на исторических конгрессах в начале 70-х годов.
После Второй мировой войны между учеными Восточной и Западной Германии сложилось своеобразное «разделение сфер влияния и труда». В ГДР разрабатывались проблемы, решение которых обосновывало объективную закономерность Ноябрьской революции и становление государственно-монополистического капитализма как кануна социалистической революции. Ученые ГДР критически оценивали создание Веймарской республики как следствие предательской политики социалистов и происков реакционных империалистов. Исследователи ФРГ большее внимание уделяли проблемам парламентаризма, истории политических партий и Веймарской республике, выявляя причины гибели немецкой демократии в условиях наступления правого и левого радикализма.
Среди прочих проблем истории Германии в годы первой мировой войны учёные – марксисты разрабатывали вопросы политического и экономического статуса буржуазии, её отношений с государственными институтами, военными, рабочим движением, особенно профсоюзами и социал-демократией. Особое внимание они уделяли проблемам становления государственно-монополистического капитализма, характеризовавшегося необычными для того времени масштабами регулирования экономической и политической жизни, неизвестными не только в Германии, но и в других странах. Учёные ФРГ в 70-е годы прошлого века признавали, что «западногерманская историография в своём современном виде не в состоянии конкурировать в освещении ряда вопросов новейшего времени с исторической наукой ГДР».1
Вершиной становления организованного капитализма историки ГДР считали программу Гинденбурга и все свои изыскания сосредоточили на проблемах изучения положения буржуазии и её взаимодействия с государственным аппаратом. Историки пытались определить причины превращения буржуазии в самостоятельную политическую силу, ведущий господствующий класс. В монографиях А. Шрётера, Г. Вебера, К. Госвайлера, В. Гутше значительное место занимают вопросы борьбы в лагере монополистической буржуазии по экономическим и политическим вопросам.
Новым в оценке расстановки классовых и политических сил учёными ГДР явился подход к буржуазии, как самостоятельной, ведущей, экономической и политической силе в годы первой мировой войны. По-новому оценивалась и расстановка политических сил в стране. Если в советской литературе было принято считать, что в годы 1-ой мировой войны оппозицию правительству Бетман Гольвега составила справа – пангерманско-прусская группировка, а слева – либерально-монархическая и социал-демократическая, то немецкие историки иначе поставили проблему. Советские историки главным водоразделом между главными группировками считали различное отношение к методам ведения войны и рабочему классу, что выражалось в основном во внутрипарламентских противоречиях. Историки ГДР делали упор на различиях в отношениях буржуазии и юнкерства к государственным институтам, экономическим проблемам и внешней политике. Они считали, что стержнем политической борьбы в Германии были противоречия в лагере буржуазии, поскольку интересы аграриев учитывались меньше. В частности, В. Гутше выделяет в германской буржуазии консервативно-империалистическое и либерально- империалистическое направления, возглавляемые соответственно магнатами тяжёлой промышленности и «капитанами» так называемых современных отраслей индустрии. Оба направления имели связи с различными частями государственного аппарата, с канцлером, кайзером или ставкой верховного командования. Четко провести границу между этими течениями оказалось затруднительно. К. Госвайлер и В. Гутше, например, относят представителей одной и той же отрасли, например, химической, к различным группировкам.1 Учёные ГДР были едины в том, что механизм складывания государственно-монополистического капитализма в Германии был крайне противоречив: отдельные монополисты, представители госаппарата, в частности, канцлер и группа военных, выступали за государственное регулирование. Другие, не менее влиятельные элементы, выступали против. Поэтому этот процесс шёл зигзагообразно, в зависимости от того, какая группировка побеждала на отдельных этапах войны.1 По-разному историки ГДР оценивали степень влияния различных группировок монополистической буржуазии на государственный аппарат. Так Гутше считал, что группа Ратенау (электропромышленность, судостроение, часть химической промышленности) имела сильные позиции благодаря влиянию на канцлера.2
К. Госвайлер утверждал, что, напротив, магнаты стальной и добывающей промышленности имели больший вес благодаря влиянию на Верховное главное командование.3 А. Шрётер категорично заявлял, что главным инициатором регулирования выступило государство, необоснованно преувеличивая, на наш взгляд, роль этого фактора. Он ссылался на тот факт, что в условиях войны государство превратилось в главного потребителя готовой продукции, «…идёт передвижка в рыночных отношениях: а именно прекращает действие механизм спроса и предложения».4 Военное хозяйство в капиталистических условиях, по мнению Шрётера, превращается в принудительное хозяйство: «Без государственных мер принуждения нормальное функционирование хозяйственного механизма становится невозможным, как невозможно было бы вообще ведение войны». Поэтому регулирование, в основном, исходило от государственных органов.5 Разошлись немецкие историки и в том, какая группировка буржуазии была больше заинтересована в регулировании – магнаты тяжелой промышленности и связанные с ней финансисты или представители отраслей современной индустрии. А. Шрётер пишет, что процесс складывания ГМК ускорялся благодаря натиску первой группы и её влиянию на военщину, которая торопилась получить высокие прибыли. К этой точке зрения примыкает и К. Госвайлер.1 «Дивиденды величиной 25% и более были не редкостью, а даже курьёзом. 100% дивиденды были обычным явлением».2
Несколько другой точки зрения придерживались Г. Вебер, В. Гутше, Д. Баудис, Ф. Клейн, Х. Нуссбаум. Они полагали, что государственное регулирование до 1916 г. внедрялось крайне медленно ввиду сопротивления со стороны, прежде всего, военного министерства и связанных с ним магнатов тяжёлой промышленности. Военное руководство, по их мнению, не спешило с увеличением производства, так как преобладали старые взгляды на войну и её потребности. Открытые аннексионисты требовали контрибуции, оккупации, передела колоний, т.е. старого способа получения прибылей и не видели оснований спешить с внедрением новых форм хозяйствования.3 Так продолжалось до 1916 года, пока положение на фронтах было сносным.
Группировка В. Ратенау, В. Гвиннера, А. Баллина стояла сразу же за государственное регулирование, что соответствовало их довоенным представлениям, и видела в нём не только военную меру, но и начало новых форм хозяйствования.4 Ещё более важны соображения Госвайлера относительно группы Ратенау, которая, как утверждает историк, видела, что капитализм вступил в явное противоречие с массами и потому в прежних формах становится неприемлемым.
Историков не смущал разнобой в оценках идей и позиций двух мощных группировок, ибо они делали общий вывод о значительном усилении позиций буржуазии в годы войны, считая, что было достигнуто равновесие между двумя группировками с помощью правительства, прежде всего канцлера Бетман Гольвега. Соперничество группировок помогло их быстрому внедрению в государственные органы. Ярким примером качественных изменений в положении буржуа стал неслыханный статус Вальтера Ратенау. «Впервые в истории Германии буржуа, кроме всего прочего еврей, был облечён доверием в военном министерстве, домене юнкерства».1
Несмотря на сохранение традиционных марксистко-ленинских подходов в освещении сущности процесса становления регулируемого капитализма, историкам ГДР удалось поднять и решить ряд важнейших проблем по-новому и расширить исследовательские рамки темы первой мировой войны. В 50-е годы упор делался на выявление роли военщины, кайзера, канцлера в формировании и осуществлении аннексионистских планов и подавлении всех оппозиционных настроений внутри страны, а освещение политической роли буржуазии не выходило за рамки парламентской деятельности, то, начиная с середины 60-х годов, учёные активно занялись проблемами взаимоотношений буржуазии и государства, буржуазии и рабочего класса, буржуазии и военщины. Показ борьбы внутри монополистической буржуазии по вопросам не только экономическим, но и политическим и социальным позволяло говорить ученым об особенностях складывания регулируемого капитализма в Германии.
Особое место в разработке проблем становления организованного капитализма в Германии в годы 1-ой мировой войны принадлежит немецкому историку Вилибальду Гутше, бывшему руководителю отдела центрального института истории Академии наук ГДР в Берлине. После объединения Германии (1990) многие историки ГДР вынуждены были уйти в отставку по идеологическим соображениям. На руководящие посты исторических кафедр и институтов были приглашены учёные из ФРГ. На наш взгляд, исследования марксистских учёных по Первой мировой войне сохраняют определенную академическую ценность, и это в полной мере относится к трудам В. Гутше.
Ещё в 1965 году учёный заметил, что историческая литература о германском империализме периода первой мировой войны, как в ГДР, так и в ФРГ, концентрируется преимущественно на проблеме ответственности за войну, что явно недостаточно при современном уровне исследования. Пробел становился ощутимее при анализе внутренней политики канцлера Бетмана Гольвега, ибо «нельзя получить объективной оценки канцлера и его внешнеполитической линии, не объединив оба аспекта».1
Практически уже в первой статье «Сначала Европа, а потом мир» Гутше очерчивает круг проблем, которые станут центральными в ходе его последующего исследования. Это - роль германской монополистической буржуазии в войне, её экономические и политические позиции, её отношение к государству, пролетариату, выработка господствующим классом новой внутриполитической концепции в условиях войны и складывания механизма государственно-монополистического капитализма.2 Гутше принадлежит первая в марксистской литературе политическая биография канцлера Бетман Гольвега.3
Для Гутше исходной посылкой при объяснении характера изменений, происходивших в германской буржуазии и государстве, является превращение монополистической буржуазии в решающую политическую силу Германии. Именно это обстоятельство является главным фактором складывания механизма ГМК. Процесс вытеснения юнкеров с экономической арены начался значительно раньше, однако определяющие шаги были сделаны в Первой мировой войне. В. Гутше наглядно показывает процесс превращения юнкерско-буржуазного государства в буржуазно-юнкерское, который шёл по пути сращивания монополистического капитала с государственной властью.1 Процесс сращивания государства с монополиями сопровождался борьбой конкурирующих монополистических групп, которые, соперничая между собой, позволяли правительству сохранять известную самостоятельность в решении многих политических, военных и экономических вопросов. Гутше считает, что более быстрый, чем в других капиталистических странах процесс складывания механизма ГМК в Германии объясняется как раз борьбой двух главных групп германской буржуазии, сложившихся во время войны.2 Гутше отметил особую роль В. Ратенау в продвижении идей государственного капитализма. «Государственный деятель и монополист, - пишет Гутше, - были схожи в своих взглядах, кроме того, они были чужаками внутри господствующего класса. Оба они лучше других понимали необходимость соблюдения обще-империалистических интересов, поступаясь некоторыми частными, ради расширения господства германского империализма».3
Гутше указывал: «По мере того, как военно-экономическое регламентирование постепенно охватывало все сферы экономической жизни, финансовые и промышленные магнаты с помощью военного и правительственного аппарата обеспечили себе командные посты во всём хозяйстве».4 Автор настойчиво подчёркивал, что процесс сращивания государства и монополий был трудным и противоречивым. До 1916 г. монополисты, за исключением группы Ратенау, очень настороженно относились к попыткам правительства в направлении централизации.5 Монополистические группы выступали за объединение монополий и государства, если это было выгодно именно этим отраслям. Они же были противниками всякого регулирования, если оно могло быть полезно их конкурентам. Монополисты боялись (не без оснований), что регулирование - мера не только военная, а долговременный фактор. «Действительно, стала общепринятой идея, - пишет Гутше, - что при переходе от войны к миру без переходных мероприятий не обойтись».1 19 сентября 1918 г. бундесрат принял закон о полномочиях «Об экономических мероприятиях для переходного хозяйства»2, сохранявший контроль государства за важнейшими хозяйственными мероприятиями.
В целом выводы историков марксистов относительно причин появления, сущности и специфических особенностей складывания механизма государственно-монополистического капитализма в Германии не вызывают возражений. Авторы убедительно показали роль и могущество монополистической буржуазии, тем самым доказав важный тезис, что ГМК не является порождением войны. Опираясь на выводы экономистов, Гутше утверждал, что ГМК есть результат развития производительных сил, ведущего к огромному обобществлению производства, когда механизм воспроизводства капитала не может нормально функционировать без вмешательства государства. Он считал, что «государственно-монополистическое регулирование стало прочной составной частью экономической жизни Германии».
Но в сложнейшем процессе становления ГМК Гутше, на наш взгляд, переоценил фактор организующего начала в лице государства и лично канцлера Бетман Гольвега. Создаётся впечатление, что механизм регулирования капитала складывался не стихийно, а целенаправленно.
Исследователи ФРГ подвергли острой критике концепции марксистов в той части, где они утверждают, что монополисты подмяли под себя государство и в военных условиях диктовали свои условия ведения войны и последующего мира. Социально-критическое направление немецкой историографии практически отвергло концепцию государственно-монополистического капитализма, созданную историками ГДР.
Одним из лидеров этого направления выступил профессор Билефельдского университета Ханс-Ульрих Велер, к нему же принадлежат профессор социальной истории берлинского Свободного университета Ю. Кокка, с 1993 г. директор Исследовательского центра современной истории в Потсдаме и один из соучредителей Берлинско-Бранденбургской Академии наук Генрих Август Винклер, профессор Фрейбургского университета, а с 1992 г. директор Института исторических наук Берлинского университета им. Гумбольда.1 Начиная с 70-х гг. ХХ в. историки ФРГ осуществили прорыв в изучении первой мировой войны: нет ни одной темы, которая бы с немецкой скрупулезностью и профессионализмом не была бы подвергнута тщательному анализу. Созданы комплексные комиссии по изучению истории парламентаризма, политических партий, социалистического и рабочего движения. Особо изучалась история Ноябрьской революции и Веймарской республики. В 90-е гг. после объединения Германии по истории первой мировой войны выходят коллективные монографии и обобщающие труды. Среди всех публикаций достойное место занимают труды Вейлера, Моммзена, Кокки, Винклера. Этих историков объединяет общий подход к изучению процессов, происшедших в Германии под влиянием первой мировой войны. Первостепенное место в их работах занимают вопросы, связанные с изучением экономических, политических, социальных тенденций, а в последние годы появились исследования, освещающие духовные изменения, связанные с позицией художников, писателей, интеллектуалов Германии во время и после первой мировой войны.
Необходимо заметить, что Вейлер является создателем собственной концепции «особого пути» германской истории от создания единой империи до её крушения. Патрушев считает, что концепция Вейлера «особого пути» Германии «базируется на неповторимости социополитических и социокультурных процессов, тогда как социально-экономическое развитие носит сугубо общий характер и на его абсолютизированном основании невозможно объяснение именно конкретного хода событий в каждый из моментов истории».1 В 2003 году был опубликован четвертый том пятитомной истории Германии – «От начала Первой мировой войны до основания двух немецких государств. 1914-1949». Публикация отразила многолетние изыскания крупного ученого в области социальной и экономической политики кайзеровского режима. Как и в прежних работах Вейлер утверждает, что крах Германии в войне был обусловлен бездарной политикой режима в решении финансовых, экономических, социальных проблем. Экономически и финансово Германия не могла выиграть войну, «поскольку в последний год войны половина народного достояния шла на покрытие долгов».2
Фактически Вейлер не смог отойти от прежней своей трактовки истории кайзеровской империи как социально-экономической истории, он не уделяет внимания ни культурным, ни в должной мере политическим процессам и утверждает объективную неспособность кайзеровской империи к необходимой модернизации. Вейлер считает, что кайзеровская империя не смогла своевременно провести необходимую модернизацию - это и предопределило ее крушение в дальнейшем. В настоящее время не существует общепринятого термина модернизации. По Вейлеру модернизация означает содержание истории с начала нового времени и связывается с возникновением капиталистической общественно-экономической системы. Европейский и североамериканский вариант капитализма понимается как норма и образец процесса модернизации.3 Как и Фишер Вейлер проводит четкую линию преемственности истории Германии от образования империи на консервативной основе до фашизма. Но мы согласны с отечественным историком А.И. Патрушевым (к сожалению рано умершим) в том, что Вейлер начертил слишком «жесткую линию преемственности с элементами фатального предопределения и роковой неизбежности нацизма»1, хотя в статье о Вейлере Патрушев не использует такой жесткой критики. Более мягко Патрушев оцевает общую концепцию Вейлера Германской истории как концепцию «оборонительной модернизации» для своевременного предотвращения насильственного революционного переворота.2 Вейлер, на наш взгляд придерживается слишком категоричной оценки политического режима кайзеровской империи, неспособной к реформированию и зашедшей в тупик.
Другие представители социально-критического направления Кокка Ю., А.Винклер, В.Моммзен, Х.Хомбург, Г.Д.Фелдман доказывают, что «организованный капитализм» стал альтернативой социализму, а в годы 1-ой мировой войны в Западной Европе сложилась новая социальная структура, характерная для развитых капиталистических стран с прочными демократическими традициями. Учёные ФРГ считают, что первая мировая война «революционизировала отношения экономики и государства», обострила внутренние противоречия, изменила статус буржуазии, увеличила политическое влияние социал-демократии и профсоюзной бюрократии.
В 1973 году на Регенсбурском симпозиуме историков ФРГ развернулась острая полемика по проблемам организованного капитализма. Её результатом явилась публикация «Организованный капитализм. Предпосылки и начала», изданная Генрихом Августом Винклером в 1974 г.3, а две исторические школы ФРГ (Фрейбургский и Геттингенский университеты) стали специализироваться по проблемам рабочего и социалистического движения Германии. Результаты исследований, опубликованные во множестве монографий, привели учёных к выводу о том, что в годы первой мировой войны в Германии процесс интеграции рабочих в капиталистическую систему поднялся на такую высоту, что «профсоюзы и предприниматели как равноправные партнёры объединились в глубоком недоверии к бюрократическому аппарату и добились успехов».1
Важное открытие было сделано учеными ФРГ в области социальных отношений, складывавшихся в годы войны. С одной стороны был сделан аксиоматичный вывод о фактически сложившейся интеграции рабочего движения и его организаций – профсоюзов и партии социалистов с государственной системой Кайзеровской империи, с другой – о сложившемся альянсе профсоюзов и предпринимателей. В такой конфигурации социальных сил не было места аграриям, ни крупным землевладельцам, ни кулакам, ни мелким аграриям, которые в будущем составили контрреволюционную оппозицию демократической республике.
Проблемам интеграции рабочего класса в капиталистическую систему Германии посвящено ряд блестящих работ, среди них можно особо выделить публикации Клауса Шенхофена – «Профсоюзы в мировой войне и революции 1914-1919. Источники к истории немецкого профсоюзного движения в ХХ веке».2 Приведенные материалы свидетельствуют о безусловной поддержке профсоюзами политики правительства и во время войны и во время революции и согласия с частным предпринимательством и с необходимой социализацией крупных предприятий.
Признанное исследование Сусанны Миллер о позиции социал-демократической партии в годы войны и революции также отстаивает точку зрения о свершившейся интеграции социал-демократической партии в государственную систему империи. Монография, естественно, подводит к выводу о том, что революция в Германии 1918-1919 гг. носила множество отличительных черт, резко выделявших ее из ряда буржуазно-демократических революций ХIХ в., в ходе которой и могла родиться республика, также отличающаяся от западных демократий, например Франции и США.
Монографии В. Моммзена, Ш. Хагена, А. Винклера содержат превосходный фактический материал о первых шагах Веймарской республики, её расцвете и позорном закате. В отличие от Вейлера Моммзен считает, что катастрофа кайзеровской Германии в первой мировой войне была обусловлена политической отсталостью государства, нежеланием властвующей элиты во главе с кайзером провести необходимые реформы. Подготовленная по инициативе Эрцбергера мирная резолюция и поддержанная большинством партий Рейхстага, стала шоком для бюрократической элиты империи, а не шансом для необходимых преобразований. Июльский кризис 1917 и отставка канцлера Бетмана Гольвега если не вели к перестройке политической системы и изменению курса в вопросах внешней политики, то все-таки явился началом новой конфигурации сил в рейхстаге. Парламентское большинство, по мнению Моммзена, больше не чувствовало себя скованным канцлером. Верховное командование, наряду с правительством добивалось неограниченной власти, но не могло формально утвердить диктатуру, потому что Людендорф не хотел открыто выступать на политической арене.1 Поднимающаяся парламентская руководяшая элита была еще не способна, «взять в собственные руки руль государственного судна». Моммзен подчеркивает важное обстоятельство, что в годы войны ослабло политическое влияние рабочего класса, а раскол 1918 г. и вовсе политически нейтрализовал социалистов, были потеряны ключевые позиции в парламенте, какие она имела в парламенте с 1917 г., когда выступала вместе с либералами и партией Центра.1 Итак, по Моммзену, «Германия в 1-ой мировой войне не была классическим классовым обществом в ортодоксальном марксистском смысле, но существовали глубокие разделительные линии, которые, по большей части были обусловлены социоэкономически, но и в высокой степени ментальными представлениями и предрассудками».2 Этой же точки зрения придерживается и Герхард А. Риттер, профессор новой и новейшей истории Мюнхенского университета: «В то время как политическое рабочее движение разваливалось и решительно ослабло, первая мировая война принесла существенный подъем силам профсоюзов. Число членов профсоюзов выросло с 3 млн. в 1914 г. до 8,5 млн. в 1919 г.»3
Можно сказать впервые представители социально-критической школы обратились к вопросам гражданской позиции научной и художественной элиты в войне. Моммзен указывает на националистическое и шовинистическое поведение немецких художников и писателей, темы этой ранее избегали ученые. «Большинство художников и писателей приветствовало войну как из эстетических так из национальных чувств».4 Интеллектуалы и художники способствовали национальным военным устремлениям. Многие известные художники – Макс Бекман, Отто Дикс, Франц Марк, Георг Тракл, Эрнст Толлер и даже Рихард Демель, добровольно пошли на военную службу. Герхард Гауптман и Макс Либерман считали себя обязанными помогать пером и кистью фронту и военным притязаниям Германии. Макс Бекман говорил о войне как о «чудесной катастрофе», а Томас Манн пошел ещё дальше, характеризуя и художника и солдата по сути идентичными натурами».5 Моммзен акцентирует внимание на том, что научная элита была ангажирована государством ещё решительнее, чем художественная. В потоке брошюр, призывов и книжных публикаций они оправдывали немецкую военную политику и подвергали острой критике довоенную политику союзных держав.1 Со всех сторон войну объявили «войной культур», а немецкую систему бюрократического господства с парламентским контролем - «идеальной формой господства 20 века, которая в состоянии лучше решить социальные проблемы индустриального общества, чем парламентские системы Запада».2 После битв под Верденом такие настроения начали улетучиваться, хотя профессура и академия продолжали исповедовать военную и националистическую мораль. Война задержала демократическое развитие Германии и осложнила жизнь последующим поколениям на несколько десятков лет. Проблемы, поставленные немецкими учеными, не только углубляют современные представления о возникновении войн и способах борьбы с ними, но и позволяют более адекватно определить альтернативные пути развития цивилизации в ХХI в. Несмотря на детальное, скрупулезное изучение проблематики 1-ой мировой войны, немецкие ученые по-прежнему стоят в нерешительности перед главным вопросом, почему опыт первой мировой войны не привел к прочному политическому режиму, утверждению позитивных конструктивных сил, а к власти в 1933 году пришел Гитлер, ввергший Германию в новую ещё более разрушительную войну.
Проблемы становления и характера Веймарской республики стали для немецких исследователей естественным продолжением изучения войны не только в плане итогов первой мировой войны, но и объяснения причин гибели демократической республики. Историки, можно сказать, досконально исследовали становление, расцвет и гибель Веймарской республики.3 В поле зрения отечественного ученого М.Е. Ерина попали как раз представители социально-критического направления: А. Винклер, В. Моммзен, левые социал-реформистские историки П. Лонгерих, Э. Кольб. Главным в процессе революции и рождения республики ученые ФРГ считают вызревшие в годы войны и заключенные в начале революции три компромисса, благодаря которым и была создана республика: конституционно-политический, военно-политический и социально-политический.1
Проблема, которая вызывает неизменно споры, разные догадки – роль социал-демократии в революции, и проблемы упущенных шансов в демократизации страны. С этой точки зрения наибольший интерес представляют работы А. Винклера, Э. Кольба, В. Моммзена. Но все-таки на наш взгляд, увлекшись исследованием позиции социал-демократии и коммунистов в становлении Веймарской республики, представители социально-критического направления недостаточно уделяют внимания роли либералов и интеллектуалов во всех описываемых событиях войны и рождения республики. Необоснованно, на наш взгляд, некоторые авторы, например Рормозер, продолжают утверждать, что либерализм Веймарской республики был гнилым: «Либерализм не способен к историческому и политическому мышлению…Конституция Веймарской республики основывалась на либеральном прнципе нейтрального отношения к ценностям, поэтому Веймар зашел в этом нейтрализме так далеко, что во имя собственного формализма и нейтрализма сам сдался врагам.2 Весь опыт политической практики, который извлекается из истории Веймарской республики, утверждает Рормозер, необходимо направить на одну цель – предотвратить раз и навсегда повторение судьбы Веймара.3 На наш взгляд, необходимо четко отделить процесс формирования республики (1918-1922 гг.) от периода кризиса 1929-1933гг., поскольку исторически, пусть между ними небольшой интервал, они различны.
Безусловно, ученые ФРГ, начиная с 60-х гг. и особенно в 90-е годы ввели в научный оборот огромное количество самых разнообразных фактов и далеко ушли вперед в освещении событий войны её социально-политических и экономических последствий. Но этот громадный фактический материал не позволяет дать категоричные и однозначные ответы на многие поставленные вопросы, том числе на главный вопрос: причины катастрофы Германии и роль Веймара в демократизации страны. В 2000 г. в Лейпциге (город стал символом строительства нового дома для нового исторического исследования) на конференции, посвященной 75 годовщине памяти Ф. Эберта, историки постановили: сблизить позиции старых и новых историков страны по поводу истории Веймарской республики. Критике были подвергнуты историки ГДР, которые важнейшие события Веймарской истории оценивали цитатами из речей коммунистических идеологов (В. Ленина, В. Ульбрихта, Э. Тельмана).1 В целом по истории Германии первой мировой войны и Веймарской республики опубликован «монблан» литературы и историки не прекращают исследования важнейших проблем, добиваясь исчерпывающих ответов на вопросы цивилизации ХХ века.
Интерес к истории Германии в годы первой мировой войны и Веймарской республики в отечественной историографии также не ослабевает. В последние годы вышли обобщающие труды А.И. Патрушева, трехтомная история Германии под редакцией Галактионова и директора института Германской истории доктора Бонвеча, на русский язык переведена работа известного специалиста немецкого историка Ш. Хагена и др. Институт всеобщей истории опубликовал по проблемам Первой мировой войны солидные коллективные монографии. В 1994 году вышла коллективная монография «Дискуссионые проблемы Первой мировой войны», включившая материалы по истории Российской империи и ведущих держав мира. Впервые в отечественной историографии рассматривались не только военные операции и связанные с ними перепитии политической и экономической борьбы, но и вопросы политического менталитета, состояние общества, поведение политических партий и отдельных исторических фигур. В 1998 году под редакцией доктора исторических наук В.Л. Малькова ассоциация историков Первой мировой войны опубликовала коллективную монографию «Первая мировая война. Пролог ХХ века».1 В нее вошли материалы круглого стола «Происхождение первой мировой войны» и разделы «Тоталитаризм или демократия», «Война, человек и сообщество людей», свидетельствующие об углубленном подходе отечественных историков к ранее не изучавшимся проблемам.
В последние годы внимание к проблемам первой мировой войны и Веймарской республики безусловно обусловлено свершившимся процессом объединения Германии, когда обществоведы вновь задумались о корнях, питающих жизненные силы мощной индустриальной и культурной державы, успешно справившейся с катастрофами ХХ века. Совершенно обоснованно патриарх германистики Я.С. Драбкин ставит ворос об изучении революции и рождении Веймарской республики как неразделимую проблему. В отличие от прежних времен исследователи более объективно изучают характер демократии и республики, хотя по-прежнему демократию Веймара обвиняют в приходе Гитлера к власти.
На наш взгляд более правомерен другой путь исследования – изучение позитивных процессов политической истории - складывания веймарской коалиции, включившей социалистов, партию Центра, и либеральных демократов. Такая коалиция – основа Веймарской республики – могла сложиться только в результате серьезных изменений, которые произошли во всех партиях в период первой мировой войны. Когда лидеры, идеологи основных политических течений осознали, что Германия как великая держава может исчезнуть с карты Европы в результате военного поражения. Ф. Науман и В. Ратенау, М. Вебер и другие либералы пошли навстречу социал-демократам в вопросе борьбы за мир. На этой основе произошло обьединение в парламентское большинство, на этой основе стала возможна отставка Людендорфа, а затем отречение кайзера и провозглашение республики социалистами уже в период революции.
В последние годы в России вышел ряд монографий и защищены диссертации, в которых по-новому оценивается характер революции 1918/19 гг., роль социал-демократии в революциии и ее вождей Ф. Эберта, К. Каутского, Э. Бернштейна, Р. Гильфердинга.1
В Воронеже вышла первая лояльная биография президента-социалиста Ф. Эберта, в ней положительно оценивается не только позиция правых социал-демократов в революции, но и их роль в организации республиканских институтов. Большой интерес представляет монография Нефедовой Т.Г. «Веймарская демократия: опыт коалиционного правления в Германии в 1919-1928 гг.», вышедшая в Москве. Впервые автор анализирует практику веймарской коалиции по насаждению культа демократии и роль либералов в период Веймарской республики.2 Однако в отечественной историографии по-прежнему нет исследований по политической, социальной истории Германии переходного периода 1914-1922 гг. Раздел коллективной монографии, написанный В.П. Иерусалимским «Германия: война, общество, рейх», является первой ласточкой в постановке сложнейших социально-политических и экономических проблем в указанный период.3 Однако автор не привлекает каких-либо новых фактов, а опирается в анализе на достижения немецких ученых.
Целью настоящего исследования является показ тех мощных интеллектуальных сил, которые спасли Германию от разрушения в годы Первой мировой войны и способствовали развитию демократии, культуры модерна, научного и технического прогресса и восстановлению престижа страны на мировой арене в последующие годы. Хронологические рамки исследования включают период Первой мировой войны, Ноябрьской революции и рождения Веймарской республики, соответственно 1914-1922 годы. Выбор хронологических рамок несколько необычен для отечественного читателя, поскольку традиционно всегда отделялись годы войны от революционного периода, но обусловлены проблематикой исследования. В современной немецкой исторической литературе все более настойчиво проводится линия на естественную преемственность периода 1914-1918 и 1922-24 гг., связывая их неразделимыми процессами экономической, особенно финансовой политики и колоссальной инфляцией, достигшей апогея в 1923 году, а также политическими процессами, и той конфигурацией расстановки социальных сил, которые зародились в первой мировой войне, с чем автор данной монографии безусловно согласен.
Задачи исследования включают обсуждение проблем влияния первой мировой войны на эволюцию политической доктрины либерализма и позиций её ведущих представителей – Фридриха Наумана, Вальтера Ратенау, а также их влияния на политическую, экономическую и военную элиту воюющей Германии. Особое внимание в работе уделяется проблеме становления регулируемого капитализма, его идеологии и практики, т.е. подготовке и реализации программы Гинденбурга. Задачей исследования является дать обьективную оценку политическому режиму Кайзеровской Германии, по-новому представить роль канцлера Бетмана Гольвега и его политику «неоориентации». Центральной задачей в связи с этим является показ ключевой фигуры военного и послевоенного времени - Вальтера Ратенау, по сути «аристократического революционера», единственной личности переходного периода, которая стала приемлемой фигурой, как для республиканцев, так и антиреспубликанцев периода становления Веймарской республики. Личность Вальтера Ратенау стала связующим звеном между Кайзеровской Германией и Новой Германией.
Вопреки устоявшемуся мнению, что в Германии не произошло коренных изменений в старом политическом режиме, что привело к росту правого и левого экстремизма и радикализма, организации коммунистической и фашистской партий, а это в свою очередь привело к формированию мощного антиреспубликанского фронта и гибели Веймарской республики, мы в исследовании утверждаем, что в годы Первой мировой войны рождался блок социал-демократической партии и профсоюзов, вступивший в коалицию с прогрессивными пацифистскими и либеральными силами. Даже некоторые военные, такие, как генерал Гренер, признали необходимость объединения всех сил нации, включая рабочий класс и его организаций. Такие факты свидетельствуют о смене не только политической парадигмы в военные годы, обусловленной экстремальными условиями войны, но и о рождении нового политического менталитета германской элиты, что естественно привело к устранению монархии в годы революции. Это и способствовало спокойному течению германской революции 1918-1919 годов, и выступлению немецкой буржуазии объективно на стороне революционеров (во всяком случае, ее интеллектуальной части) во главе с Ф.Науманом, М.Вебером и В.Ратенау, которые стояли у истоков Демократической партии, включившей либеральную интеллигенцию Германии.
Несмотря на сопротивление социалистов и их иллюзии построить Новую Германию самостоятельно, без привлечения либеральных интеллектуалов, буржуазные демократы смело взялись за восстановление могущества германской нации. Задачей исследования является также рассмотрение острой до сих пор проблемы взаимодействия Востока и Запада, а в сложившейся ситуации начала 20-х годов ХХ века - буржуазной республики и страны Советов. И снова ключевой фигурой сложнейшего для Германии периода – фактически полной изоляции 1919-1922 годов - стал Вальтер Ратенау. В немецкой исторической литературе выдающемуся государственному деятелю и предпринимателю уделено самое почетное место, а в отечественной - весьма скромное. Поэтому не будет преувеличением в данном исследовании более подробно остановиться на деятельности интеллектуала и президента компании АЭГ, ставшего в 1922 году министром иностранных дел Веймарской республики - Вальтере Ратенау. Главное внимание в работе уделено рассмотрению вопросов репарационной политики Ратенау и формированию отношений с первым социалистическим государством – РСФСР. Убийство Ратенау в июне 1922 года является также политической проблемой, завершившей первый период становления республики и новой внешней политики, получившей специальный термин - «Рапалло». По этим проблемам написано немало трудов, особенно в Германии, авторы которых часто расходятся между собой, предлагая полярные оценки по всем заявленным проблемам. Эти расхождения и ставят вопрос о необходимости вновь и вновь исследовать указанные сюжеты.
Для написания монографии привлечены доступные нам источники, в том числе архивные материалы. Обьективные обстоятельства не позволили нам поработать в архивах ФРГ. Были использованы материалы Центра хранения историко-документальных коллекций.1 В 1998 г. был рассекречен архив Красина в 3-х томах, находящийся в архиве министерства иностранных дел Российской Федерации (архив МИД РФ), содержащий документы о подготовке советской делегации к работе на Генуэзской конференции, ранее не публиковавшиеся.2 Были привлечены также фонды Генуэзской конференции, полпредства СССР в Германии 1921-1934 гг.; референтуры по Германии, позволящие по-новому осветить советско-германские отношения в сложнейший период 1919-1922 гг., показать разногласия в большевистском руководстве относительно позиции империалистических держав, буржуазных идеологов и государственных деятелей.1 Материалы архивов позволяют не только дифференцировать позиции председателя Совнаркома В.И. Ленина, наркома иностранных дел Г.В. Чичерина, наркома внешней торговли Л.Б. Красина, но и выявить истинное отношение Советской России к империалистическим державам. Снять с большевиков ярлыки «упертых», «недалеких», «пропитанных ядом ненависти к империалистам западных держав политиканов», детализировать обстановку Генуэзской конференции и условия подписания Рапалльского договора, объективно представить роль Г.Чичерина и В.Ратенау.
За период после II мировой войны в Германии вышли солидные публикации документов по внутренней и внешней политике Кайзеровской Германии, рабочему и социалистическому движению некоторые из них были позднее перепечатаны в ФРГ. Заслуженной популярностью пользуется трёхтомная история Германии в годы первой мировой войны под редакцией Ф. Клейна, В. Гутше, К. Петцольда.2 В докладе американского ученого Георга Г. Иггерса по поводу 70-летия Фритца Клейна, проходившем в Гумбольдском университете 13 мая 1994 г. отмечались большие заслуги марксистких ученых бывшей ГДР в изучении социальной истории и предыстории первой мировой войны. Несмотря на изъяны марксисткой методологии, применяемой в ГДР под давлением партийных и государственных органов, ученым удалось досконально обработать огромный пласт документов и представить чрезвычайно фундированное исследование, хотя концептуально отличающееся от публикаций в ФРГ.1
В монографии использованы публикации документов по экономической, политической, военной и дипломатической истории Германии, а также рабочему и социалистическому движению в годы первой мировой войны, осуществленные в ГДР, ФРГ и объединенной Германии. Особую ценность для данного исследования представляют документы по внутренней и внешней Германии, а также стратегии и тактики господствующих классов германской империи в период 1897/98 – 1917 гг., изданные в Берлине под руководством В. Гутше в 1977 г. Публикация содержит официальные и частные документы государственных (кайзера, канцлера, статс-секретарей и министров) деятелей, промышленников, политиков, фрагменты протоколов и военного законодательства Рейхстага. Начиная с 70-х гг. ХХ в. в ФРГ выходят обширные по объему и содержанию документы по истории первой мировой войны и Веймарской республики. Среди них выделяются документы по внутренней и милитаристской политике Германии в 1914-1918 гг. в двух частях (Дюссельдорф, 1970)., изданные и обработанные Вильгельмом Дейстом.2 Они заключают в себе речи и выступления государственных, военных и политических деятелей, донесения и отчеты местных лантагов и министерств имперскому правительству, фрагменты газет и журналов буржуазной и социалистической прессы. Больше всего представленных там материалов извлечено из личных, федеральных и земельных архивов.
История рождения республики также наглядно представлена в публикациях документов: «Немецкая история 1918-1933. Документы по внутренней и внешней политике», изданные В. Михалкой (ныне очень популярным исследователем) во Франкфурте на Майне в 1992 г.; «Документы к истории Веймарского государства», подготовленные Петером Лонгеричем в 1992 г.; «Профсоюзы в мировой войне и революции 1914-1919 гг. Источники к истории немецкого профсоюзного движения в 20 веке.», обработанные Клаусом Шенховеном (опубликованы в Кельне 1985 г.); «Европейская стратегия немецкого капитала 1900-1945», изданные Опитцем Кельн. 1977.1
В последние 20 лет в нашей стране опубликованы документы из ранее недоступных партийных (КПСС и Коминтерна) и государственных архивов: «Дух Рапалло» (главный редактор академик Г.Н. Севостьянов); «Коминтерн и идея мировой социалистической революции» (издательство «наука); «Избранные документы по истории международных отношений» (издательство Московского Государственного Института международных отношений МИДРФ). Размещенные там документы позволяют уйти от стереотипных и явно идеологизированных оценок важнейших событий переходной эпохи советской поры.2 (См. список использованных источников и литературы).
Широко в исследовании представлены воспоминания, речи выступления, мемуары немецких и советских государственных и политических деятелей той поры: кайзера Вильгельма II, канцлера Т. фон Бетмана Гольвега, Э. Людендорфа, Ф. Наумана, В. Ратенау, Д. Ллойд-Джорджа, Э. Эррио, В. Ленина, Г. Чичерина. Факты, касающиеся приватной жизни героев монографии, психологической атмосферы переходной эпохи содержатся в дневниках и обширной переписке В. Ратенау, его личного биографа Г. Кесслера и английского посла в Германии лорда Д’Абернона.1
Несомненно, для характеристики духовной атмосферы и состояния умов интеллектуалов эпохи первой мировой войны и послевоенного времени представляют труды популярных тогда философов и культурологов – Ф. Ницше, О. Шпенглера, М. Вебера. Разнообразные источники, а также материалы новейшей немецкой и отечественной литературы позволяют воссоздать объективную картину истории перехода Германии от милитаристской империи к пацифистской демократической республике.
Часть 1. Либеральные интеллектуалы и планы преобразования Германии