Geum.ru

Р. Ж. Абдильдина История философии

Вид материалаКнига

Содержание


Время является формой чувственности
Подобный материал:
1   ...   22   23   24   25   26   27   28   29   ...   52
двенадцатью категориями. В связи с этим им была выдвинута очень интересная идея, в последующем развитая Гегелем, - идея троичности, когда каждая третья категория является результатом синтеза первых двух. У Канта идея троичности является только началом, в незрелой форме выраженной категорией отрицания отрицания.

Далее, философ размышляет следующим образом: из двенадцати имеющихся в наличии категорий можно вывести множество других обобщенных понятий и подобным образом вывести все древо человеческих понятий и категорий. В основании как фундаменте должны лежать двенадцать категорий, далее к каждой категории добавляется множество универсальных понятий, затем понятие науки, и таким образом создается вся картина человеческих понятий, категорий и т.д. Канту удалось разрешить данную проблему и на этой основе, сформулировав ряд интересных диалектических идей, создать трансцендентальную логику, учение о категориях.

После этого самый главный стоящий перед немецким философом вопрос состоял в том, чтобы соединить чувственные знания с категориями. При этом Кант сразу отмечает, что это нелегкий вопрос. Почему? Потому что чувственные знания всегда единичны, категории же всеобщи. Чувственные знания эмпиричны, категории разумны, чувственные знания конечны, категории бесконечны, чувственные знания имеют опытное происхождение, категории – априорное происхождение. Таким образом, философ определяет различие между чувственным знанием и логическими категориями очень жестко: категории и чувственные знания не имеют между собой почти ничего общего.

В этой связи встает вопрос: как соединить не имеющие между собой ничего общего категории и чувственные знания? Их соединить невозможно, отвечает Кант, поскольку они вытекают из разных источников. Источником одних является природа, органы чувств, а источником других – наш рассудок. Но соединить их необходимо, ибо без этого невозможно решить проблему научного знания. Разрешая эту непростую задачу, кенигсбергский философ приходит к открытию формы времени, называя ее трансцендентальной схемой или трансцендентальной силой воображения.

В трансцендентальной эстетике – первой части «Критики чистого разума» - Кант проанализировал категорию пространства и времени как формы математического знания и сделал вывод, что никакое математическое знание не может возникнуть без категорий пространства и времени. И вот теперь он снова обращается к своей трансцендентальной аналитике, трансцендентальной логике, к категории времени. Почему? Потому что категорию времени философ определил как трансцендентальную, априорную форму чувственности, то есть априорную форму чувственного представления.

Любое мое чувственное представление протекает в форме времени и пространства, рассуждает Кант. Следовательно, для того чтобы соединить логические категории с чувственным опытом, нужна форма времени, которая выступит в качестве опосредствующего звена, поскольку, с одной стороны, имеет общее с чувственным знанием, а с другой - с категориями. Что это означает?

Время является формой чувственности, формой чувственного представления. В этом отношении оно имеет общее с чувственностью. С другой стороны, время является априорной категорией и тем самым имеет общую природу с логическими категориями. Следовательно, время – это то третье, которое соединяет между собой логические категории и чувственные знания. Таким образом, по мнению немецкого философа, только благодаря времени, которое является, с одной стороны, трансцендентальной схемой, а с другой стороны, трансцендентальной силой воображения, возможно соединение априорного рассудка с чувственным знанием. При помощи введения этой трансцендентальной схемы Кант доказал существование научного знания и, следовательно, синтетического суждения a priori.

Здесь кенигсбергским философом была высказана интересная мысль, в которой он отмечает два аспекта. С одной стороны, форма и время связаны трансцендентальной силой воображения – чувственные данные становятся возможными только тогда, когда я обладаю силой воображения, фантазией. Фантазия сама по себе еще не знание, но она опосредствует, соединяет сухие логические категории с чувственными данными, она дает первоначальный абрис понятий, когда понятия еще нет, оно только обозначено пунктиром.

С другой стороны, здесь Кант обращает внимание на то, как этот вопрос связан с умением мыслить. Чем отличается человек, умеющий мыслить, от глупого человека, от дурака? Философ говорит, что и глупый человек может заучить какие-то знания, может даже их преподавать, выучив, что количество переходит в качество, форма связана с содержанием, или вызубрив три закона Ньютона. Но тот, кто умеет мыслить, является не просто транслятором знания, он умеет и может каждый раз применять его к новому случаю. Действительно, так бывает, что человек, прекрасно проштудировавший учебники, как только появляются новые факты, смотрит на них «как баран на новые ворота», то есть не умеет и не может применять полученные знания. Поэтому Кант утверждает, что именно трансцендентальная сила воображения, трансцендентальная схема дает возможность полученные нами знания применять в новой, постоянно изменяющейся обстановке.

Здесь можно привести такой пример. Многие философы-марксисты прекрасно знали марксистскую теорию, но всякий раз, когда изменялась социальная ситуация, оставались не у дел, не понимая происходящего. Отличие Ленина состояло в том, что он как человек колоссального ума, как бы мы к нему сегодня не относились, в самой труднейшей ситуации всегда находил нужный выход, в этом ему надо отдать должное.

То есть, умение мыслить не означает иметь готовое знание, готовое знание должно применяться, оно должно быть работающим. И как раз в этом, подчеркивает немецкий философ, очень большое значение имеет трансцендентальная сила воображения, трансцендентальная схема, соединяющая постоянно изменяющиеся чувственные данные с логическими категориями. Тем самым Кант доказал существование научного знания: научное знание возникает в результате соединения чувственного опыта с логическими категориями; логические категории всеобщи, необходимы, и поэтому они придают всеобщий характер знанию, а с чувственным опытом они соединяются при помощи трансцендентальной силы воображения, трансцендентальной схемы. Таким образом, кенигсбергскому философу удалось разрешить задачу Юма.

Здесь следует сделать еще одно отступление. Как было сказано, очень часто немецкого философа критикуют как агностика, как человека, не верящего в возможности человеческого разума. Это довольно распространенное мнение и, как было отмечено выше, не совсем верное. На самом деле, Кант – ученый, глубоко веривший в науку и предпринявший огромную мыслительную работу для защиты науки от аргументов такого мощного агностика как Юм. Открытие немецким философом «вещи-в-себе» ни в коей мере не доказывало ограниченность человеческого познания, напротив, оно позволило ему защитить науку. Ученый верил в науку, в ее силу и будущее, и далее мы увидим, что и «вещь-в-себе», и другие открытия философа были направлены именно на то, чтобы спасти науку от «смертельного» удара, предпринятого агностиком Юмом.

После того как Кант доказал, что научное знание возможно и реально, перед философом встал следующий вопрос. Он установил, что для формирования научного знания главное значение имеют категории, источником же научного знания является природа, объективный мир. Чувственные источники берутся из природы, связаны с природой, фактами, жизнью и т.д., но их априорность синтезируют мои категории, которые находятся в моем сознании и не берутся из внешнего мира. Отсюда логически возникает вопрос: «как я, человек, субъективно исследую мир?».

При ответе на этот вопрос философ не берет во внимание сверхъестественное в отличие от многих своих предшественников, которые при первой трудности сразу ссылались на какие-то потусторонние силы. Если помним, при построении своей «всеобщей естественной теории неба» Кант опять-таки не ссылался на ненаучные аргументы, не прибегал к их помощи, опираясь только на естественные факты, и в этом отношении он является продуктом развивающегося естествознания, эпохи Просвещения.

Таким образом, кенигсбергский философ сформулировал вопрос и должен был на него ответить. И здесь он открыл то, о чем до него никто раньше не догадывался. Первое. До него считали, что объект и объективная реальность есть одно и то же, Кант – первый философ, предложивший разделить объект и объективную реальность. Объективная реальность – это то, что не зависит от человека, объект – то, что зависит от субъекта; нет объекта без субъекта, но есть объективная реальность без субъекта. Это та формулировка, которую в дальнейшем использовали все философы, включая марксистов.

Таким образом, немецкий философ разделил мир на два уровня: первый - объективно реальный мир, а второй - объект, зависящий от субъекта. Что это означает? Согласно Канту, объективная реальность становится объектом для науки, для научного человека лишь тогда, когда вовлекается в сферу его самосознания, а затем в сферу исторического опыта человечества. Так, например, микромир (сегодня мы говорим о кварках, электронах, протонах) не был ранее предметом исследования человека, не был его объектом, хотя существовал всегда. Существует масса вещей, с которыми сегодня наука имеет дело и которые раньше не были объектом науки, хотя объективно реально существовали.

Поэтому Кант постулирует: объект зависит от субъекта, поэтому наука исследует только объект, наука знает только то, что вовлекается в сферу человеческого сознания. В связи с этим философ делает новое знаменитое открытие, особенно высоко оцененное Гегелем, – первоначальное единство апперцепции. Кант говорит: мир един для науки, но не тот мир един, который наука не знает, а только тот, который вовлечен в сферу этой науки, в сферу ее сознания. Следовательно, мир становится объектом, синтезируется при помощи моего первоначального единства апперцепции.

Далее кенигсбергский философ делает следующий шаг. Природа, с которой мы имеем дело, которой восхищаемся, не есть объективная реальность, потому что природа, которую мы знаем, это только та, которую дает физика, математика, химия, астрономия, биология. Следовательно, мы говорим о природе только в том смысле, который дает современная наука. Природа была одна, например, во времена Аристотеля, другая - во времена Галилея и Кеплера, третья и совершенно другая - в ХХ веке и т.д.

Таким образом, рассуждает Кант, совершенно верно, что наука изучает природу, но природа не есть объективная реальность, природа есть объект и сама по себе является субъективной, до этого уже синтезированной в человеческом сознании. Таким образом, синтетические суждения a priori, его априорные категории синтезируют не то, что не зависит от человека, а все данное субъективной природой, которое было заранее зависимо от него. Следовательно, субъективное применяется субъективно.

Канта часто критикуют как субъективиста, когда выдергивают некоторые фразы из его работ. Например, у философа есть такие высказывания: «разум диктует законы природы», «разум является диктатором природных законов», «никакие природные законы не имеют объективности», отсюда те, кто невнимательно читал Канта, сразу делают вывод о том, что он субъективист. На самом же деле, ничего подобного нет, философ имеет в виду саму природу субъективным предметом.

Природа, о которой размышляет Кант, это не девственная, нетронутая природа, это природа, препарированная человеческим сознанием и вовлеченная в орбиту человеческой культуры. Природа же, не зависящая от нас, - это объективная реальность, это «вещь-в-себе», и я не знаю и ничего не могу сказать о том, какая она на самом деле. Я знаю и могу знать только ту природу, которая дана мне, с которой я имею дело, которую мне дает современная наука.

Таким образом, проблема Канта заключается в том, что у него между объектом и объективной реальностью выросла «китайская стена» - объективную реальность он не знает, а знает только объект. Последующие диалектики – и Гегель, и Маркс, и другие - доказали, что человек, узнавая объект, тем самым одновременно узнает кусочек объективной реальности, то есть, подходили к решению вопроса диалектически. У Канта же в итоге получилось противопоставление явления сущности, однако в диалектическом понимании следует учитывать, что в каждом явлении есть проявление сущностного, именно таким образом эту проблему решил Гегель.

Кенигсбергский философ обосновал существование «вещей-в-себе», вещей самих по себе, о которых я ничего не знаю, и о которых никакая наука ничего не говорит. Я знаю только природу, те общественные отношения, которые вовлечены в человеческую культуру и, следуя кантовской терминологии, вовлечены в сферу первоначального единства апперцепции. Таким образом, проделав все это, Кант посчитал, что дал достойный ответ Юму, по крайней мере, он защитил наличие и истинность научного знания. Он доказал, что научное знание существует, оно реально, но это научное знание не о вещах вообще, а знание о том, что вовлечено в сферу объекта. В этом заключается задача кантовской трансцендентальной логики, поставленная и разрешенная им в «Критике чистого разума».

У Канта есть небольшая работа «Пролегомены» к «Критике чистого разума». В «Пролегоменах», написанных в форме краткого конспекта, философом рассматриваются три вопроса: «как возможна математика как наука?», «как возможно естествознание как наука?», и «как возможна философия, или метафизика как наука?», которым в «Критике чистого разума» посвящены три ее части: «Трансцендентальная эстетика», «Трансцендентальная аналитика или логика» и «Трансцендентальная диалектика».

До сих пор мы занимались ответом на вопрос «как возможно естествознание (например, физика или биология) как наука?». Кант ответил на вопрос о возможности научного знания, обосновал его истинность, по крайней мере, физики Ньютона и геометрии Евклида, создал трансцендентальную логику. Теперь, говорит философ, следует ответить еще на один вопрос: «как возможна метафизика как наука?», на который он дает ответ в последней части «Критики чистого разума» - «Трансцендентальной диалектике».

Прежде чем разбирать вопрос о трансцендентальной диалектике, Кант разделил человеческое мышление на два уровня. Это тоже впервые было сделано немецким ученым, до него рассудок, разум, мышление в философии и науке считались синонимами. Кант впервые четко разделил мышление на рассудок и разум. Рассудок с его двенадцатью категориями, подчиняющий логику, анализируется им в разделе «Трансцендентальная аналитика». Рассудок, по Канту, дает точные знания, поскольку рассудочные категории при применении к чувственным данным посредством категории времени, дают точную характеристику. Следовательно, естествознание, математика – это точные знания об объекте.

Однако никакое естествознание, никакая математика не должны претендовать на разрешение вопросов, находящихся за пределами объекта. Каждая наука потому и есть наука, что является объектным, объективным знанием, имеющим четкий объект - твердые тела, математические структуры, животный мир, экономические отношения. Поэтому сфера рассудка, по мнению немецкого философа, конечна. Рассудок – величайшая основа науки, претендующей на четкое знание об объекте; но наука является знанием конечным, она не должна и не может претендовать на решение «последних» вопросов, о которых будет сказано ниже, поскольку там нет категории времени. Там, где не действует категория времени, уже нет объекта и не может быть четкого научного знания.

Помимо рассудка, занимающегося объектом и являющегося конечным учением о научном знании, человек, согласно кенигсбергскому философу, еще имеет разум, который претендует на абсолютный синтез. Если рассудок имеет дело с категориями (причинность, случайность, закон), то разум имеет дело с идеями. Кант замечает, что разум не может ограничиться данными физики или математики, объектными данными, он хочет иметь дело с абсолютным синтезом, желает знать, что такое абсолютное начало, - а эти вопросы находятся в компетенции философии, метафизики. Например, физика объясняет твердое тело, описывает солнечную систему, галактику, а философ помимо всего этого ставит вопрос об абсолютном начале.

Второй вопрос, интересующий философию: «есть ли Бог?». Проблемы абсолютного начала мира и абсолютного творца, находящегося за пределами всего существующего, дополняются вопросом о бессмертии человеческой души. Эти три важных вопроса, отмечает Кант, неодолимо влекут человека, поскольку у него есть разум.

Если обратиться к истории философии, истории культуры, то очевидно, что эти вопросы постоянно ставились и ставятся человечеством. Немецкий ученый считает, что они связаны с идеей, поскольку с ней связан разум, и выделяет три идеи: «идея об абсолютном субъекте» – ею занимается теология, «идея об абсолютном начале» – предмет космологии, и «идея о бессмертии души» – предмет рациональной психологии. Кант ставит вопрос о том, как существуют эти три науки, и должны ли они вообще существовать.

При ответе на этот вопрос философ, подобно тому, как он дедуцировал двенадцать категорий из двенадцати видов суждения, также хочет объективно вывести три метафизических философских идеи из трех форм умозаключения. Он тщательно анализирует эти идеи и приходит к выводу, что вопросы о существовании Бога или абсолютном начале ставятся человеком бесконечно, поскольку такова человеческая натура. Метафизика, три метафизические науки, по мнению Канта, точного знания дать не могут, поскольку создают паралогизмы, антиномии, в которых одинаково правильны и одинаково доказуемы как тезис, так и антитезис. Почему? Потому что в абсолютном не работает время, в нем нет времени, поскольку нельзя сказать, что в абсолютном есть начало.

Если наука никогда не выходит за пределы нашего опыта, то метафизика, напротив, стремится выйти за его пределы и постичь сверхчувственные основы бытия, такие, как мир в целом, душа, Бог, свобода. На этом пути человеческий разум впадает в противоречия, о которых идет речь в «Трансцендентальной диалектике» Канта.

Так, человеческий разум с необходимостью доказывает, что мир в целом является бесконечным в пространстве и времени, и с той же необходимостью он доказывает, что этот мир конечен в пространстве и во времени. Такого рода противоположные утверждения по одному и тому же поводу немецкий философ называет антиномиями чисто­го разума. Антиномии, по Канту, возникают вследствие неистребимого желания человеческого разума перейти границу, за которой скрывается последняя сущность, последнее основание сущего. Но границу эту он перейти не в силах. В форме антиномий, таким образом, проявля­ется и сила, и бессилие разума: он настолько силен, чтобы дойти до границы, и не настолько силен, чтобы ее перейти.

Антиномии, согласно кенигсбергскому философу, разрешить никак невозможно. Но в самом стремлении разума постичь сверхчувственную основу мира ученый видит позитивный смысл. Существуют ли Бог и бессмертная душа на самом деле, об этом мы никогда не узнаем, подчерки­вает Кант, однако у нас есть основания утверждать, что Бог, душа и мир в целом выступают в роли неких регулятивных идей, вносящих в наш чувствен­ный опыт момент целостности, системности, гармо­нии.

У этих идей есть и другая роль, добавляет философ, осмысляя которую, мы должны покинуть об­ласть теории и обратиться к сфере человеческих поступков. Дело в том, что указанные идеи, согласно Канту, являются идеями не только теоретического, но и практического разума, которым человек руководст­вуется в своем поведении. Философские идеи вносят гармонию в наш чувственный опыт и одновременно способству­ют нашим устремлениям к Высшему Благу. Рассмотрению и ответу на эти вопросы специально посвящена кантовская «Критика практического разума».


Часть II. Учение Канта о нравственности, кантовская эстетика

До Канта, а такой подход встречается и в некоторых современных философских направлениях, нравственность считали связанной с религией и обусловленной ею. Подобная постановка вопроса может быть объяснена наличием в религии этического аспекта, ее этической функцией, представленной, в частности, в Ветхом Завете в виде десяти заповедей Моисея, десяти основных нравственных установок человека. Заповеди, представляющие собой совокупность выработанных человечеством нравственных ценностей, имеющих общечеловеческое значение, обладают безусловной значимостью, но, тем не менее, отсюда однозначно не вытекает связь нравственности и религии.

Так, например, Кант эту связь категорически отрицал, более того, философ в этом вопросе настаивал на безусловной автономии морали, автономии нравственности. По его глубокому убеждению, нравственные принципы есть коренные принципы человечества, человечности, потому человек, лишенный нравственных принципов, не является человеком вообще. Согласно кенигсбергскому мыслителю, человечество не могло бы существовать, не смогло бы выжить без выработанных всей своей историей нравственных принципов. Поэтому философ убежден, что нравственность возникает заведомо раньше религии, раньше искусства, в то время как роль религии сводится к пропаганде нравственности. Таким образом, Кант однозначно определяет, что религия не может быть источником нравственности, нравственность существовала вне и до религии.

Второе. В истории философии существовали учения, связывавшие причину нравственности, нравственного состояния с опасением человека потерять свое счастье. Причину нравственности в этих учениях объясняли страхом счастливого, довольного жизнью человека потерять свое счастье, нарушить свое благополучие. Кант доказывает, что подобное утверждение также неверно, поскольку счастье – понятие эмпирическое, изменчивое, меняющееся в зависимости от обстоятельств, по-разному понимаемое в разные времена у различных народов. Следовательно, счастье не может быть таким фундаментальным понятием,