Geum.ru

Конспект лекций по военно-административным законам профессора Военно-Юридической Академии

Вид материалаКонспект
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   20
Комплектование русской армии.


§ 9. Краткий исторический очерк.


Вооруженные силы древней Руси состояли из дружины и полчного ряда. Большая часть западных государств образовалась путём завоеваний, и этот факт послужил в этих государствах причиной особых отношений между верховной властью и дружиной. Первые же князья наши добровольно призываются в Россию, а потому и отношения их к народу были иные; не могло существовать ни отнятия земель, ни образование служивого сословия путём надела его землёй. В основании отношений княжеской власти к дружине и к народу легло договорное начало. Отнятие земель у туземцев не существовало, а потому и у князя не было свободных земель, пи помощи которого можно было бы создать служивое сословие на прочных началах. Относительно надела землю надо было ещё прибавить, что князьям не за что было раздавать землю дружинникам, ибо дружинники не жертвовали здесь своею кровью для завоевания земли, а потому и не имели никакого основания претендовать на особое вознаграждение в виде надела земли. Отношения дружины к князю были при первых Рюриковичах чисто договорные. Сама дружина составлялась первоначально из варягов, при чём вход в дружину и выход из неё были вполне свободны. Скоро в княжескую дружину стали вступать и славяне, которые мало помалу вытеснили варяжский элемент. На содержание дружины, с одной стороны, шла часть дани, собираемой князем с народа, с другой же – часть добычи, делившейся между дружинниками. Князь, таким образом, был только старшим среди равных. Князь ничего не предпринимал без совета дружины, и совет имел для него большое значение, так как дружинники были прямо заинтересованы в предприятиях князя. Наконец, что касается до состава дружины при первых князьях, мы не имеем относительно этого точных указаний. Мы лишь встречаем названия «богатырей», « милостников», и только. Под богатырями подразумевались лица, отличавшиеся физической силой, храбростью и удальством; под милостниками же – дружинники, пользовавшиеся большими милостью и расположением со стороны князя. Других же делений дружинников не было. В удельно-вечевой период состав дружины и отношения к ней князя изменились вообще мало. Князья-Рюриковичи не могли раздавать дружинникам земли для их прикрепления. В удельно-вечевой период князь, хотя и мог наделять дружину землёй, но это не входило в его расчеты; князю невыгодно было делать своих дружинников оседлыми, так как сам он не твёрдо сидел на своём столе, а при переходе князя с одного стола на другой дружинники не пожелали бы последовать за ним, так как лишились бы своих поместий. Некоторые историки, например Соловьёв, думают, что и для самих дружинников не было расчёта брать земли, не возделанные и почти не населённые, благодаря малому развитию экономической жизни тогдашней России. У некоторых дружинников были земли, но на вотчинном праве. Князья привлекали на службу богатых землевладельцев для влияния на вече. С другой стороны и богатые землевладельцы имели расчёт поступать к князю и сохранять с ним добрые отношения, потому что князь гарантировал им их владения. Во всяком случае, в удельно-вечевой период князь продолжал состоять в тех же отношениях к дружине; дружина продолжала играть важную роль. Думу князя составляли дружинники, старейшие по возрасту – отцовские, а в случае малолетства князя, ещё «кормильцы» и «пестуны». Наряду с ними в думе принимали участие ещё и милостники. Сама дружина получила правильное внутреннее устройство, чего до сего времени не было. Она делилась на две части, два класса: высшую и низшую дружину. Высшая дружина именуется: то дружиной «старейшей», то «передней – передние мужики». В противоположность старейшей дружине, другая, низшая, носила название «младшей», «малой», «гридьбы» или «гриди». Старейшая дружина состояла из бояр и мужей княжеских. Откуда же взялись бояре? Это были крупные княжеские землевладельцы. Бояре существовали и в древней России, как лучшие земские люди. Для этих людей был расчёт поступать к князю, так же как и князю – принимать их в свою дружину. Войдя в к княжескую дружину, эти люди сохраняли своё название. Впоследствии боярами стали называться и другие лица, которых князь «сказывал» боярами. Младшую же дружину составляли: отроки, детские, мечники, пасынки и гриди. Низший разряд этой дружины-отроки, исполнявшие обязанности хозяйственные и дворцовые, были княжескими слугами и могли принадлежать даже к холопам, но в некоторых случаях и они вооружались и назывались «отроками оружными»; тогда они имели и военное значение. Затем, детские должны быть признаны высшим разрядом в младшей дружине. Профессор Сергеевич видит разницу между этими двумя разрядами, что детские были люди свободные, а отроками могли быть и холопы. Но для нас различие не важно; важнее для нас то, что детские в дружине князя являются исключительно с военным характером. Конечно, это не противоречило назначению детских на гражданские, административные и полицейские должности. Далее, мечниками были лучшие из детских, наиболее приближенных к князю, личная стража князя, его телохранители. Наконец, гриди или гридьбу Беляев рассматривает как особый разряд младшей дружины; по мнению же других, гриди представляют общее, собирательное назначение, употребляемое иногда для обозначения всей младшей дружины. Название это, впрочем, скоро исчезло. О пасынках в летописях точных указаний нет. Карамзин предполагает, что под пасынками должно разуметь тех дружинников, которые подчинялись князю не непосредственно, а посредством богатых, старейших дружинников, бояр и мужей княжеских, как их вооруженная свита, их слуги. Термин «дворянство» впервые появляется в Ростовско-Суздальской грамоте 1175 года, повествующей об убиении князя Андрея Боголюбского. Под дворянами подразумеваются те дружинники, которые жили или на самом дворе княжеском, или, по крайней мере, в стольном городе. Что касается до детей боярских, то указать точное время появления этого термина трудно. До известной степени он заменил собой термин детских. Такой был состав дружины в удельно-вечевой период. Но, рядом с дружиной, другой элемент наших вооруженных сил составляет народное ополчение, которое созывается, впрочем, не иначе, как по определению вече. В состав ополчения входят все, способные носить оружие. Исключение составили, по мнению Соловьёва, младшие сыновья в семье, которые оставлялись в доме для ведения хозяйства; отец же и старшие братья поступали на военную службу. Пользоваться народным ополчением, собираемым вечем, князю было уже не так легко, как дружиной; созыв ополчения зависел от причины защиты и от того, насколько предприятие князя было популярно в народе. В первое время, народное ополчение собиралось довольно часто; но с течением времени сборы эти становятся всё реже и реже и, к концу удельно-вечевого периода, мы его почти уже не встречаем. При сборе ополчения князь сообразовался со временем года, удобным для народа, и с обычным ходом занятий последнего, так, например, весной избегали собирать ополчение.

Что касается нашего войска в московский период, то здесь основания, на которых покоилась организация служебного сословия, подверглись весьма существенному изменению. Московские князья, добиваясь единодержавия, хлопотали о более правильной организации служебного сословия и о подчинении его себе. Для достижения этой цели они действовали: 1) путём установления обязательной воинской повинности, при помощи раздачи земель, и 2) путём уничтожения права отъезда служивых людей. Прежде всего, они обращают внимание на вотчинников, и смотреть на владение землёй, как на нечто обязывающее отбывать военную службу; землевладельцы рассматривались как лица, наиболее заинтересованные в защите государства. Корме того, мы видим, что московские князья обращают раздачу поместий в систему. Этим они обязывали помещиков нести военную службу. Поместья доставляли и средства нести её. При усилении власти московских князей, для них уже не представлял опасности отъезд служивых людей, тем более, что они могли ставить препятствия к отъезду. В прежние времена дружина могла свободно отъезжать от князя; в московский период являются запрещения отлучаться, а при этом дружинники, понятно, могли требовать, как льготы, владение землёй. Система раздачи земли была уже правильно организованной при Иване 3-ем; положил же ей основание Иван Калита. Так, по духовной грамоте 1328 года, он покупает землю, раздаёт её в поместья и прямо ставит в факт владение этой землёй условием обязанности военной службы, как для самого помещика, так и для его детей. В судебник Ивана 3-го(1497 года), под термином «помещик» подразумевался тот, за кем считалась земля государева. Кроме государя, земли раздавались и патриархами, и другими лицами. Но первым определённым свидетельством о раздаче земель следует считать приговор 1550 года царя Ивана 4-го и бояр: «о даче земель боярам, окольничим и детям боярским». Так образовалась в России поместная система организации вооруженных сил. Кроме обязательности военной службы для помещиков, она становилась и наследственной, то есть службой обязываются и дети помещиков. Сначала они служат с земли своего родителя, они «припускались» к земле своего отца, но время от времени происходит верстание их поместьями. Таким образом, в 14-м столетии главным контингентом наших вооруженных сил являются вотчинники и помещики, то есть дворяне и дети боярские. Название «дворяне» впервые встречается в обозначении высшего воинского класса в 1566 году в приговоре бояр об отказе послам польского короля в перемирии. Здесь дворяне являются в смысле высшего военного разряда. В противоположность дворянам стояли дети боярские. Дворяне московские формировали так называемый «Государев» полк, в который иногда входили и жильцы. Государев полк состоял из телохранителей государя и в полном составе участвовал с ним в войне. Если же государь не шёл на войну, то половина оставалась с ним, а другая участвовала в 2 большом полку».

Большим полком называлась вообще вся армия; главнокомандующий же этой армии назывался воеводой большого полка. С этого момента дворяне составляют высший служивый класс вообще, участвуя. Кроме военной службы, в службе гражданской, дипломатической и придворной и занимая всюду высшие должности. К разрядам поместных войск относятся ещё: мурзы и князья татарские и «новокрещенные», т. е. прежние помещики покорённых татарских царств, перешедшие в христианскую веру. Мурзы и князья татарские оставались в своей вере и являлись наделёнными поместьями и вотчинами. На службу они должны были являться «коны, людны и оружины», как и помещики, только в военное время; в мирное же время они жили в своих поместьях. В половине 16-го столетия в составе наших вооружённых сил начинает играть значительную роль второй элемент: поселенное войско, образовавшееся из людей из людей, поступивших на военную службу добровольно, в качестве вольных «охотничьих людей», не состоящих в тягле. Но коль скоро такие лица вступали в военную службу, последняя становилась для них обязанностью не только лично, но и наследственно. Селились они по городам, слободам и в мирное время занимались торговлей и другими промыслами. В военное время они составляли отряды, подчинявшиеся выборным головам, получали от казны содержание и вооружение и были известны под названием «пушкарей и стрельцов». Существовали и другие, менее употребляемые названия: гранатчики, плотники и другие. Пушкари составляли артиллерийскую прислугу при орудиях, пехоту же образовало «войско стрелецкое».

Пушкари, подобно стрельцам, селились слободами в городах и пользовались теми же льготами. Время образования стрелецкого войска многие относят к концу 15-го столетия, утверждая, что оно образовывалось постепенно вместе с распространением огнестрельного оружия в России. Но мы будем считать временем образования стрелецкого войска царствование Ивана Грозного, который учредил это войско первоначально с целью охранения особы государя и его двора. Вместе с тем стрельцы имели целью усмирять внутренние мятежи и отражать неожиданные нападения неприятеля до сбора местного войска. Поэтому стрельцы и селятся Иваном 4-м, в основном, в Москве и, затем, уже по границам, что и соответствует назначению этого войска. Собиралось оно только в военное время и управлялось своими выборными головами (полковниками). К категории пушкарей и стрельцов нужно ещё отнести и городовых казаков. Городовые казаки набирались сначала из вольных, нетяглых людей, большей частью из безземельных батраков, носивших тогда общее название «казаков»; они были пешие и конные. Впоследствии, некоторые из них получили поместья в пограничных местностях и, таким образом, сравнялись, с детьми боярскими. Большая же часть беспоместных казаков, живя во внутренних городах, состояла на правах стрельцов: наравне с ними они несли службу и получали содержание. Наконец, третий элемент наших вооружённых сил составляют «даточные люди», которые были конные и пешие. Что касается происхождения даточных людей, то они являются, в сущности, лишь другим названием издавна существовавших у нас войск «посошных», то есть ополчения, собиравшегося от сохи. Дружины, как известно, мало помалу совершенно исчезают и в московском периоде уже полностью заменяются поместными войсками. Что касается до народного ополчения, то сбор его организуется на других началах. При единодержавии московских князей и отсутствии веча, ополчение заменилось посошными людьми, собиравшимися в определённом числе и содержавшимися за счёт земства. Эти посошные люди были тем же ополчением, но только более регулируемым. В 16-м столетии эта «посоха» и преобразовалась в даточных людей, собиравшихся по числу дворов. Но раз даточные люди собирались, то и основания их содержания были одни и те же: они содержались за счёт земщины, то есть получали содержание от городов и сёл, из которых поступали на службу. Но в 17-м столетии мы вели многочисленные воины. Это заставило нас позаботиться об улучшении ратного устройства, введением таких постоянных войск, которые не уступали войскам западных государств. Это дало повод к образованию, так называемых, западных дружин. Многие относят образование их к царствованию Ивана 4-го (генерал Карцев, Гудим-Левкович), но Иван 4-й имел лишь маленькие отряды иноземцев, в 100-150 человек, находящиеся на содержании для охранения государя и двора; это были не более как царские телохранители. Только со времени Бориса Годунова встречаются отряды иноземцев в 2500 человек, которые уже принимают участие в воинах. Но иноземные дружины нанимались только на случай войны, а с наступлением мирного времени снова распускались. Затем, в царствования Василия Шуйского у нас было до 5000 шведов, под начальством Делагарди, сподвижника Скопина Шуйского. Михаил Фёдорович пожелал, поэтому, устроить русское войско, и дать ему лишь обучение, которое имели иноземные войска, то есть вместо полков русского строя. Он оставляет существовавший обычай найма целых иноземных дружин, но привлекает на постоянную военную службу иноземных офицеров, применяя к ним ту же поместную систему, то есть, раздавая лучшим из них поместья и обязывая их, таким образом, пожизненно на службу в войске. Таким образом, Михаил Фёдорович действительно положил новое начало к образованию нового войска. Войско это было иноземного строя и имело своими начальниками иноземцев. Таковы полки рейтар, драгун (кавалерийские полки) и солдат (пехотные). Но в последующие царствования заботятся уже о ведении, мало помалу, в эти полки русского элемента и, со времени Петра Великого, это уже почти русские полки. Но эти даточные люди собираются только на время опасности, то есть в военное время; в мирное же их обучали военному делу весьма недолго. Так, полки рейтарские и драгунские, состоявшие из дворян и детей боярских, собирались для обучения лишь на один месяц в году. Солдатские полки селились, как стрельцы, слободами, получали от правительства более правильное оружие и снаряжение и подвергались обучению уже в течение более продолжительного времени. Таким образом, окончательная реформа наших войск заключалась в усилении поселенных войск и полков солдатских. Петр Великий встречает только что указанные категории войск. В войсках иноземного строя, рейтарских и драгунских, помещики, вотчинники, которые всячески старались уклониться от военной службы, и мы постоянного слышим в это время о массе «нетчиков». Военная служба была неудобна для этих лиц, как хозяев, и потому они уклонялись от неё путем задабривания воевод, заведующих сбором войска, или путём занятия различных гражданских должностей, или, наконец, просто дезертируя. Посошков весьма характеристически рисует ту нелюбовь к военной службе, которой отличалось большинство вотчинников и помещиков; идя в поход, большинство из них говорило: «Дай бог рану лёгкую нажить и получить пожалование от Великого Государя», или ещё характеристичнее: «дай бог Великому Государю служить, а саблю не вынимать». Такому их расположению к военной службе способствовали и те поражения, которые претерпело наше войско. Затем, войско даже не продовольствовалось от казнны4 помещики сами должны были везти за собой фураж и продовольствие, казна же определяла обыкновенно лишь время, на которое они должны были запастись продовольствием; иногда война затягивалась на более продолжительное время и тогда приходилось или дезертировать, или же продовольствоваться путём мародёрства. Наконец, собравшиеся войска подчинялись выборным головам, которые, как временные не имели достаточного авторитета и не могли выказать, по отношению к своим подчинённым, той настойчивости в требованиях, которая возможна к настоящим, постоянным подчинённым. Помещики и вотчинники обязаны были являться на службу вооружёнными, со всей своей прислугой, но количество людей, которое каждый должен был приводить с собой, не было точно определено. Сам сбор ратных сил производится через ратных приказчиков и был весьма затруднителен и продолжителен. Хотя первый свой Азовский поход Петр Великий совершил ещё с прежним составом войска – стрельцами. Солдатскими полками и конным ополчением дворян и детей боярских, однако же, скоро он убеждается в негодности стрелецкого войска, в его неблагонадёжности, проявившейся в частых мятежах со стороны стрельцов, и в 1698 году стрелецкое войско было им уничтожено. Но в следующем году открылась война со Швецией, и вот Петр обращает своё внимание на даточных людей, желая организовать их на несколько иных началах. В 1699 году он издал указ о сборе даточных людей; указ этот историки называют указом о первом рекрутском наборе. Некоторые писатели относят рекрутские наборы к 1705 году.

Точное определение времени рекрутской повинности не имеет принципиального значения, так как первое время рекрутские наборы мало чем отличаются от прежних сборов даточных людей. По прежнему эти сборы проводятся не в определённое время, и по прежнему на службу являются помещики в сопровождении своих слуг, а даточные люди берутся лишь с таких поместий, владельцы которых не могут нести службу за старостью, болезнями и другими причинами. Но рекрутские наборы с самого их введения представляют ту особенность, что собранные рекруты удерживаются на постоянной службе, а не распускаются по домам по минованию военных обстоятельств, вызвавших их сбор. Вот почему введение рекрутской повинности положило прочное начало учреждения у нас рекрутских армий. С указа же 1714 года, обратившего всех помещиков и вотчинников, прекращается сбор дворянских ополчений, и с этого времени мы встречаем дворян на службе военной во всех родах войск. Дворяне несут службу поголовную и пожизненную, и всякое отклонение их от службы строго преследуется. Мало помалу регулируется и производство рекрутских наборов, и, со времени первой народной переписи, рекрутов берут уже не с определённого числа дворов, а с определённого числа душ. Все указы Петра и его приемников, касающиеся рекрутских наборов, сводятся к императрице Елизавете Петровне в общее положение, изданное под названием: «Генерального учреждения о сборе рекрутов». Подобное же учреждение было издано при царствовании императрицы Екатерины 2-ой, и все распоряжения, относящиеся до рекрутских наборов, объявлялись в Высочайших Манифестах. Этими учреждениями и последующими распоряжениями определятся порядок производства наборов и условия, которым должен удовлетворять рекрут; но в них не содержится вовсе правил о распорядке повинности между лицами, ей подлежащими. Поэтому рекрутская повинность, наравне с прочими повинностями, имела с самого начала характер не личной, а общинной, земской повинности. С известного числа дворов (впоследствии душ) собиралось известное число рекрутов, но никто не был обязан личной службой; государственная власть определяла положительным законом свои требования по отношению не к определённым единицам, а к единицам коллективным, которыми представляются общества городские и сельские. Раскладывая повинность собственно размерам и податной силе этих коллективных единиц, правительство уже не вмешивается в вопросы о том, каким образом повинность падает на отдельные личности. Такой характер общинной повинности рекрутские наборы сохранили до падения самой всеобщей воинской повинности. Поэтому население само выработало очередной характер отдачи рекрут, который и вошёл затем в изданный при Николае 1-м особый «свод уставов рекрутских». Однако, уже начиная с Петра Великого, при взимании рекрутов стали допускаться различные льготы и исключения, число и размер которых постепенно возрастали в последующие царствования, так что с течением времени подлежащими рекрутской повинности остались только низшие классы, податные сословия, мещане и крестьяне. Все высшие сословия, все общественные слои, сколько-нибудь возвышавшиеся над уровнем народной массой, как-то: дворяне, почётные граждане, купцы двух гильдий и духовенство получили в разное время право на освобождение. Но, затем, и в среде податных сословий были допущены изъятия о рекрутства: 1) по местностям; 2) по праву переселения; 3) по правам образования; 4) по семейным причинам. таким образом, на самом деле, наша рекрутская повинность в последнее время её существования, благодаря изъятиям, падала не только не на все сословия и классы общества, но даже не на всё податное население, а только на 0,8 его части.

Главнейшая причина, которая делала эти изъятия естественными и необходимыми, заключалась в двух обстоятельствах: 1) в неограниченном, пожизненном сроке службы и 2) в совершенной неразборчивости относительно выбора элементов, из которых составлялась армия. Отдача в рекруты людей порочных, бродяг, тяготивших общество и т. п., существовавшая сначала как обычай, впоследствии была утверждена законной санкцией и стала назначаться как мера приговора по судебным приговорам. При таких условиях, обязательная воинская повинность становилась столь тяжким личным бременем для всех, на кого она падала, что беспрерывное возрастание списка изъятий является делом вполне естественным. Но, затем, даже которые действительно ей подлежали, не отбывали её равномерно. Рекрутская повинность отбывалась по правилам, выработанным самим обществом, и, затем, санкционированным правительством. При этом существовали две системы отбывания: очередная и жеребьёвая; но как та, так и другая были неравномерны. За основание распределения повинности было принято число рабочих рук в семье, причём, при очередной системе очередь велась таким образом, что многорабочие семьи поставляли рекрутов не один, а несколько раз, и после того очередь доходила до малорабочих семей. Воинской повинности подлежали все от 18 до 30, а сначала даже до 35 лет. Система жеребьёвая практиковалась в среде государственных крестьян со времён графа Киселёва и имела некоторое преимущество перед очерёдной в том именно отношении, что жребий определял, кому идти на военную службу, и жребию подлежал лишь один возраст. Но и здесь, перед вытягиванием жребия, население делилось на разряды по семейному положению, причём с начала вынимали жребий семейства многорабочие, и только за недостатком таковых обращались к семействам с меньшим числом рабочих. Наконец, участники были не многочисленны: от 500 до 2000 дворов, а это, само собой разумеется, тоже имело влияние на распределение воинской повинности, ибо чем меньше участков, тем больше места для различных случайностей. Так на практике часто случалось, что на одном участке брались на службу лица не только из многорабочих семей, но даже двойники и тройники, а в другом участке даже оставались не взятыми лица из многорабочих семей. Таким образом, как при очередной, так и при жеребьёвочной системе рекрутских наборов, повинность распределялась неравномерно. С другой стороны, общинный характер рекрутской повинности, кроме влияния на неравномерность распределения последней между гражданами, оказывал сильное влияние и в других отношениях. Так он имел своим последствием весьма широкое допущение в военной службе замены, так как правительство облагало повинностью не отдельных лиц, а целые общества, то для него было совершенно безразлично, кто бы из состава этих обществ не поступил на службу. Но такое широкое допущение замены, то есть найма за себя охотников, известных в народе под названием наёмщиков, имело весьма вредное влияние на нравственные качества нашей армии. Большинство наёмщиков были люди порочные, вели разгульный образ жизни и вредно влияли на других низших чинов. Эта масса наёмщиков даже породила необходимость введения более строгих телесных наказаний, так как процент штрафованных и бежавших между наёмщиками в три раза превышал процент таковых же между остальными младшими чинами. Наёмщики изыскивали различные средства для уклонения от военной службы; они совершали даже уголовные преступления, считая для себя легче попасть в Сибирь, чем находиться столько долго на военной службе. Таким образом, допущение замены являлось весьма серьёзным злом и вытекало из общинного характера воинской повинности. Правительство принимало различные меры против этого зла, стараясь всячески ослабить его влияние, и вот к числу таких мер принадлежит, главным образом, выпуск, так называемых, зачётных рекрутских квитанций, дающее их владельцу безусловное право на освобождение от воинской службы. Правительство взяло на себя наём охотников, желавших заместить собой лиц, действительно подлежащих набору. Вследствие этого, каждое лицо, желавшее освободиться от военной службы, могло купить такую квитанцию и представить её за себя, взамен личного поступления на службу. Зачётные квитанции выпускались по числу лиц, действительно поступивших на военную службу за известное от казны вознаграждение, и могли свободно продаваться и перепродаваться из рук в руки. Но и эта мера не принесла желаемых результатов, так как число желающих поступить на службу по найму от казны было не велико и всегда меньше желающих освободиться от военной службы. Испытав также безуспешно и остальные меры и не желая допускать наёмщиков в армию, правительство стало выпускать зачётные рекрутские квитанции в неограниченном количестве, повысив цену их до 800 рублей. В некоторых случаях квитанции выдавались даром, как-то: 1) за беглых, поступивших на службу под чужим именем; 2) за ратников бывших государственных ополчений, которые остались на службе после роспуска ополчения, или убиты, или умерли, находясь в ополчении, и 3) за сданных в рекруты по приговорам общества и т. п. Этим объясняется, почему в населении до сих пор имеются зачётные рекрутские квитанции, дающие их владельцам право и теперь освободиться от военной повинности.

Затем, тягостная сторона рекрутской повинности заключалась, кК мы уже заметили, в самом характере нашего законодательства, который объясняется существованием крепостного права. Действительно, большие сроки службы объясняются именно этим, так как сокращение сроков явилось бы, некоторым образом, покушением на собственность помещиков. Крепостное право отражалось в том, что в военную службу лица отдавались в наказание не только по суду, но и по приговору помещиков и общества. Всё это не могло не отразиться на нравственных качествах армии, а это должно было вести за собой массу изъятий для лиц, стоящих мало-мальски выше общего уровня, так как при этой системе порядочному молодому человеку было действительно наказанием отбывать военную службу. На облегчение или уравнение воинской повинности обращают внимание, главным образом, после освобождения крестьян.

Нужно заметить, что, помимо указанного, одной из причин тяжести рекрутской повинности были большие денежные расходы для народа, которые были необходимы при постановке и приёме рекрут, а потому в следующих Высочайших Манифестах видно стремление правительства уменьшить эти невыгодные условия, и ещё до составления Устава о всеобщей воинской повинности образовалась комиссия по реорганизации рекрутской повинности. Рекрутская комиссия работала над составлением нового рекрутского устава, но она была прервана в своих занятиях решением правительства произвести коренную реформу в отбывании воинской повинности. К такому решению Государь Император пришел после компании 1870-71 годов. Он обратил внимание на многочисленность армии, выставленной Германией, и на быстрое пополнение в рядах этой армии. В виду этого Государь повелел военному министру представить свои соображения о средствах, необходимых для того, чтобы поставить наши вооружённые силы вровень с вооружёнными силами западных государств. Военный министр подал Государю 7 ноября 1870 года две записки: 1) о средствах к развитию вооружённых сил государства и 2) о главных основаниях личной воинской повинности.

Записки эти были одобрены Государем Императором, и повелено было составить две комиссии под председательством Начальника Главного Штаба графа Гейдена и под главным руководством военного министра: 1) комиссия по разработке положения о личной воинской повинности и 2) комиссия по организации армии. В первую из этих комиссий были назначены представители из всех министерств и некоторые лица по непосредственному назначению Императора. Во вторую же комиссию были назначены представители всех главных военных управлений и, затем, опять таки по непосредственному назначению Государя Императора. В руководстве обоим комиссиям даны были Высочайше утверждённые руководительные начала, не как всесторонне утверждённые, но как подлежащие всестороннему обсуждению. Вместе с тем, председателю комиссии графу Гейдену было предоставлено право приглашать на заседание кого угодно, если познания этого лица могли принести какую-нибудь пользу. Члены комиссии по личной воинской повинности разделились на четыре группы, из которых каждая взяла в разработку одного какого-либо отдела.

При морском министерстве была также образована особая комиссия, для применений предположений комиссии по отбыванию воинской повинности во флоте. В некоторых случаях, оби комиссии (т. е. комиссии по исполнению личной воинской повинности и по организации армии) соединялись в общее собрание, а иногда заседания проходили и соединённые с морской комиссией. Выработанный этими комиссиями устав о воинской повинности был представлен военным министром в начале 1873 года в Государственный Совет. Для рассмотрения этого проекта в Государственном Совете образовалось особое присутствие по воинской повинности, состоящее, под председательством Председателя Государственного Совета Его Императорского Высочества Великого Князя Константина Николаевича, из председателей и членов департамента законов и государственной экономии, некоторых членов императорской фамилии, обоих наших фельдмаршалов Берга и Барятинского, председателя Кабинета Министров – генерал-адмирала Игнатьева, всех министров и других высокопоставленных лиц. Затем, отдельные министры, которым проект Устава был разослан на рассмотрение, прислали в Государственный Совет свои заявления и заключений, которые и рассматривались вместе с замечаниями военного министра. Наконец, 1-го января 1874 года новый устав о воинской повинности Высочайше утверждён.