Перевод с английского Ю. В

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 17

Глава II КТО БЫЛИ ЕВРЕИ?

Палестина, страна, где зародились иудейство и христианство, обязана своим значением как в древности, так и теперь своему географическому положению. Она расположена в юго-западной оконечности «плодородного полумесяца», который окружает Аравийскую пустыню от Персидского залива до границы Египта. Здесь неизбежно должны были столкнуться хищнические державы Египта и Ближней Азии. Таким образом, обитатели Палестины в дополнение к тем бедствиям, которыми сопровождается переход от первобытного коммунизма к классовому обществу, испытывали особые неудобства, связанные с жизнью в стране, расположение которой благоприятствует как вторжению кочевников из соседней пустыни, так и великих враждующих империй. На протяжении столетий в третьем тысячелетии до н. э. амориты из Аравийской пустыни совершали набеги на возделанные земли и захватывали их в таком количестве, что Сирия и Палестина известны в египетских и ассирийских памятниках, как «страна аморитов». Примерно в 1800 г. до н. э. этой страной овладели пришедшие с севера варвары-гиксосы во время своего похода для покорения Египта. После 1580 г. до н. э. фйванские фараоны изгнали гиксосов и захватили Палестину и Сирию, обогатив Египет добычей, рабами и данью. После 1400 г. дон.э. новые захватчики хетты с севера и хабиру (евреи) из пустыни воспользовались упадком Египта и вторглись в Палестину. В XIII в. до н. э. Египет временно отвоевал эту страну. В надписи фараона Мернепта, датируемой примерно 1223 г. до н. э., сообщается, что «Израиль обезлюдел, семя его иссякло». Это первое упоминание об Израиле в сохранившихся документах. Примерно в 1200 г. до н. э. эту

42

страну захватил новый народ с севера — филистимляне, положивший конец египетскому господству и давший Палестине то название, которое она носит до сих пор.

Евреи, вторгшиеся в Палестину, в культурном отношении не отличались от окружавших их варварских племен.. Они даже «е представляли собой единого народа. В египетских донесениях XIV в. (таблицы из Тель-эль-Амарны) их называют то «хабиру», то просто «разбойники». Это было смешение кочевых племен, которые, подобно многим до них и после них, совершали набеги на эту страну и в те периоды, когда центральное правительство было ослаблено, заключали «соглашения» с местными князьками, создавая постоянные поселения. Израиль, по-видимому, пришел в Палестину раньше Иуды. Памятники не содержат никаких сведений о том, что они были рабами, бежавшими из египетской неволи. Но для беглых рабов было вполне естественно после удачного побега примкнуть к племенам кочевников, это и могло в какой-то степени послужить основой для предания о египетском угнетении. Они не придерживались единобожия. Исторические книги Ветхого завета в своем нынешнем виде восходят к периоду между восьмисотым и тысячным годами после эпохи Амарны, и все они подверглись редактированию компиляторов-монотеистов. Они основываются на источниках, которые старше их самое большее на несколько столетий и ни в коем случае не являются ровесниками амарнских таблиц: в них нет даже упоминания об опустошении Израиля фараоном Мернепта. В действительности библейский рассказ об исходе из Египта при Моисее и завоевание Палестины Иисусом не может быть увязан с египетскими документами '. Возможно, что в нем содержится смутное и искаженное предание об исторических событиях, подобно тому, как гомеровские поэмы содержат смутное и искаженное предание о подлинной Троянской войне. Но достоверность обоих этих рассказов приблизительно одинакова.

Тем не менее бросается в глаза одно обстоятельство. Несмотря на всю свою редакторскую работу, компиля-

1 В своем весьма критическом отношении к Ветхому завету |в отличие от Нового) современные ученые фактически единодушны. Для более подробного ознакомления см. Q. F. М о о г е. The Litera-tere of the Old Testament; J. N. S с h о f i e 1 d, The Historical Background of the Bible, и общепринятые справочные пособия.

43

торы истории Ветхого завета не в состоянии скрыть тот факт, что евреи во время вторжения в Палестину в течение ряда столетий после него были по своей религии и образу жизни варварами. Они поклонялись своему богу дождя Ягу, или Ягве, и это поклонение сопровождалось обрядами с человеческими жертвоприношениями. Иевфай приносит в жертву свою дочь, Самуил разрубил Агага на куски пред Ягве, Давид повесил семь сыновей Саула, чтобы кончился голод', и в каждом случае подобный поступок характеризуется в источнике как совершенно правильный и справедливый.

Ягве не был и их единственным богом. С момента своего поселения в Палестине евреи совершенно естественно усвоили культ страны, в которой они обосновались. Ягве был только одним «ваалом» (господином) из многих, не выделявшимся среди местных богов плодородия, которым поклонялись «под каждым зеленым деревом». На осколках глиняных сосудов, найденных при раскопках в Самарии, собственные имена, в которые входит слог «ваал», встречаются чаще, чем имена, включающие «Ягве». У Ягве даже были супруги. Раскопки в Мизпа в Центральной Палестине показали, что в IX в. до н. э., во времена израильских царей, храм Ягве стоял бок о бок с храмом Астарты (сирийское видоизменение вавилонской Иштарь). Папирусы, найденные в Элефан-тине в Верхнем Египте, свидетельствуют, что даже в 408 г. до н. э., после эпохи Неемии, еврейская колония, основанная более чем за 100 лет до того, поклонялась наравне с Ягве двум воплощениям богини-матери, Анат и Ашиме.

Подобные культы характерны для древнейших цивилизаций, где класс жрецов, прямых преемников варварских колдунов и знахарей, совершает традиционные обряды, считающиеся необходимыми для общественного благополучия, причем жрецы за это пользуются особым богатством в виде земли, приношений и рабов. Разделение жреческих и царских обязанностей происходит лишь постепенно. Даже в Ветхом завете мы читаем (в источнике, который явно старше, чем монополия на священ-

1 Неточность у автора: в Ветхом завете речь идет о двух сыновьях и пяти внуках Саула, и повесил их не Давид, а гаваонитяне, которым Давид их выдал (Вторая книга царств, гл. 21). — Прим. перед.

44

нослужение колена левитов), что «сыновья Давида были священниками»'.

Культы древней Палестины отличались от культов соседних империй Египта и Вавилонии только тем, что страна была меньше и беднее, и поэтому положение ее жрецов и царей было менее прочным, и они в большей степени подвергались нападкам во времена острой классовой борьбы или народного бедствия. Классовая борьба имела место и в других древних обществах, но Палестина отличалась от других стран в одном важном отношении. При возникновении любой великой империи, будь то в Египте, Вавилонии или позднее в греко-римском мире, эксплуатируемые классы — крестьяне, ремесленники и рабы — были безнадежно побеждены и угнетены. Нам мало что известно об их борьбе по той простой причине, что история той эпохи писалась классом рабовладельцев. У «ас нет истории Греции, созданной илотами, нет истории Рима, написанной участниками восстания Спартака. Но в Палестине благодаря ее расположению на стыке между враждующими империями и в непосредственной близости к родовому обществу племен пустыни борьба, хотя ее окончательный исход был таким же, носила более упорный и более длительный характер. Пока на сцене не появился Рим, Палестина никогда не была столь долго под властью какой-либо великой империи, чтобы в массах погасли воля к сопротивлению и надежда на освобождение. После падения в XII в. до н. э. египетской империи мелкие царства Сирии и Палестины, в том числе Израиль и Иудея, были предоставлены сами себе и могли совершать друг на друга грабительские набеги, вплоть до IX в. до н. э., когда ассирийская военная машина начала свой великий натиск «а запад. Ассирия покорила Палестину в VIII в. до н. э., но в VII в. до н. э. она сама 'была покорена мидянами и вавилонянами. Срок существования новой вавилонской империи был короче человеческой жизни, и она пала под натиском Персии. Персия владела Палестиной в течение двух

1 Вторая книга царств, 8, 18. (Как указывает автор, он здесь цитирует не по наиболее распространенному английскому переводу библии — Authorized Version, а по так называемому «пересмотренному» — Revised Version. В общепринятом английском тексте, как и в русском, стоит, что сыновья Давида были «первыми при дворе». — (Прим. перев.)

45

веков, но большей частью ей приходилось умиротворять евреев ввиду их ключевого положения на границах Египта. При преемниках Александра Македонского за обладание этой страной непрерывно вели войны представители соперничавших династий. В результате, хотя Палестина немало претерпела от набегов, сопровождавшихся убийствами, разграблением городов и угоном жителей в рабство, владычество завоевателей никогда не было прочным. Революционное движение здесь, в отличие от других мест, было в состоянии организоваться, «е просто вспыхнув раз или два, а снова и снова переходя в открытое восстание, и создать в виде пророческих книг Ветхого завета самые ранние из дошедших до нас значительных произведений революционной литературы.

Слово «пророк» для нас означает того, кто предсказывает будущее. Но первоначальный его смысл был не таков. Еврейское слово «наби», которое переводится «пророк», означало оратора или глашатая, независимо от того, относилось ли то, что он возвещал, к будущему или нет. Когда мы впервые читаем о пророках в Ветхом завете, то они представляют собою орден, весьма напоминающий дервишей современного ислама. Они бродят организованными группами, «пророчествуя» под аккомпанемент музыки, и, пожалуй, считаются не заслуживающими уважения людьми. Когда воителя Саула видят с одной из таких групп, то присутствующие спрашивают: «Неужели и Саул во пророках?» —и с презрением добавляют: «А у тех кто отец?» '. Мы приходим к заключению, что пророки принадлежали к беднейшим классам и что влиятельные семьи не любили их как демагогов и смутьянов. Не может быть случайным, что первое их появление следует за некоторыми позорными случаями злоупотребления властью со стороны священников — «мошенничество» сыновей Илии в Первой книге царств, гл. 2, и сыновей Самуила в Первой книге царств, гл. 8.

С пророками Ветхого завета тесно связаны назореи, или «посвященные», которые не стригли волос и давали обет полного воздержания, и весьма напоминающие их рехавиты, которые вели жизнь простых кочевников среди цивилизации и сыграли роль в революции, уничтожившей дом Ахава и возведшей Ииуя на трон Израиля.

1 Царство 10, 11—12

46

Ранняя история пророков окутана легендами. Великолепно изложенные жизнеописания Илии и Елисея представляют собой творчество преданных сторонников, обладавших ненасытной страстью к чудесам. У нас нет уверенности, что оба эти пророка действительно существовали. Жизнь Илии чудесна с начала до конца, почти такова же и жизнь Елисея. Но из их жизнеописаний мы по крайней мере узнаем, в чем, по мнению народа, состояло предназначение пророка. Пророк должен был обличать царей в их дворцах, не боясь опалы, изгнания и казни, и вести борьбу с захватывавшими землю правителями, не останавливаясь перед революцией. Для оправдания своих нападок на официальных священнослужителей пророки призывали имя Ягве, бога своих предков-кочевников, и в ходе борьбы преобразили его из племенного идола, такого же бога природы, как и другие, в символ социальной справедливости, за которую они боролись. Как это имело место и в других народных движениях, мы во многих местах читаем о пророках, подкупленных или запуганных правящим классом,-—о «пророках Бааловых», которые «питаются от стола Иезавели»', и о пророках, которые безмолвствуют или делают безобидные предсказания по приказу властей. Читатель сам сможет подобрать параллели.

Живший в VIII в. пророк Амос был, насколько нам известно, первым пророком, который использовал письменность. Это крестьянский поэт, выступающий против врагов своего класса •— против правителей Сирии и Палестины, которые превращают жизнь своих подданных в ад своими мелкими, но жестокими войнами, против ростовщиков, которые продают «правого за серебро и бедного за пару сандалий»2, против вельмож, которые пьянствуют вместе со своими наложницами, — «телицы васанские, притесняющие бедных», невежливо называет их Амос3, против обманщиков-купцов, которые стараются «уменьшить меру, увеличить цену сикля»4, против священников с их пышным богослужением и жертвоприношениями, которые, по свидетельству Амоса, были неизвестны жившим в пустыне предкам Израиля. Он не

1 3 Царств 18, 19.

2 Амос 2, 6.

3 Там же, 4, 1. * Там же, 8, 5.

47

©Уступает против идолопоклонства как такового. Он осуждает священников Вефиля, главного святилища Израильского царства, не за то, что они поклоняются Ягве в виде тельца, а за то, что они взыскивают десятину, всесожжения и хлебные приношения и не стремятся добиться такого положения, когда «как ;вода течет суд и правда — как сильный поток» '. Другой характерной чертой Амоса является его интернационализм. Он обличает соседнее царство Моав за жестокости в отношении Едома, хотя ни один израильтянин не пал их жертвой. Он говорит своим соотечественникам, что в божественном ми-росоздании они имеют не большее значение, чем другие народы, и что их «грешное царство»2 будет стерто с лица земли.

Пророческая литература написана по большей части ритмическим стихом. Это наводит на мысль, что она, как и следовало ожидать в -народном движении, передавалась из рук в руки теми, кто умел читать, и заучивалась наизусть неграмотными. Естественно, что подобный способ пропаганды приводил к сильной порче текста, как только текст переставал быть злободневным. Многие места в сочинениях пророков так изуродованы, что непонятны даже для гебраистов. И так как произведения эти передавались от поколения к поколению, то переписчики правили их, делали вставки и даже прибавляли сочинения более позднего автора к сочинениям его предшественника, «е указывая этого. Суровым испытанием подлинности документов является проверка соответствия текста датам жизни его предполагаемого автора. Мы можем считать подлинными большую часть (но не все) текстов Амоса, так как они совершенно явно написаны тогда, когда Самария и Дамаск были столицами независимых царств, а они перестали быть ими вскоре после той даты, к которой относят сочинения Амоса. Но мы не можем считать подлинными пророчества в заключительной части книги Амоса, где говорится о конце пленения, которое в ту эпоху, когда писал Амос, даже не начиналось. И мы не можем допустить, чтобы пророки, писавшие в ассирийские времена, упоминали о возвышении Персии или чтобы пророки персидской эпохи писали

Амос 5, 24. Там же, 9, 7—8,

48

I

Тик, как будто главные враги Израиля — греки. Несуразности подобного рода — обычная вещь в книгах пророков '. И все же их общая тенденция ясна, и она свидетельствует о непрерывном движении, корни которого глубоко уходят в социальные и политические условия той эпохи.

С IX в. до н. э. начинается непрерывный безжалостный натиск ассирийских армий, жаждущих добычи и дани. Небольшие царства Сирии и Палестины иногда объединяются против Ассирии, но чаще стараются заручиться ее поддержкой в своих междоусобных распрях. Иудейские цари, начиная с Ииуя, неоднократно выплачивали ей взятки в виде дани, чтобы обеспечить себе ее поддержку против Дамаска. Во времена Амоса Ассирия была временно ослаблена гражданской войной; поэтому он о ней не упоминает. Но через несколько лет при военном узурпаторе Тиглат-Паласаре III начался новый натиск. В 738 г. западная коалиция была разгромлена, и Израиль снова стал платить дань2. В 734 г. создание новой коалиции Израиля и Дамаска повлекло выступление против них ассирийских армий. Сирия и Палестина были опустошены так, как умели опустошать только ассирийцы. Дамаск был осажден и в 732 г., перестал существовать как царство. Израиль продержался дольше, но в 727 г., после смерти Тиглат-Паласара, восстал и в 722 г. разделил судьбу Дамаска: 27000 израильтян было угнано Саргоном в Ассирию и заменено колонистами из других покоренных стран. Однако значительная часть израильского населения осталась. Иудея, уцелевшее еврейское царство, спаслась, став данником Ассирии3.

После этого ассирийские армии не раз проходили через Палестину, выступая то против одного, то против другого мятежного города или против Египта, который пытался отвратить угрожающую ему опасность, используя

1 Полезно ознакомиться с тем анализом книг пророков, который произведен Т. К. Чейном, О. С. Уайтхаузом, У. Робертсоном-Смитом, С. Р. Драйвером, Г. У. Робертсоном, Натаниэлем Шмидтом, Р. Г. Чарлзом и другими учеными в «Encyclopaedia Bibllca» и «Encyclopaedia Britannica».

2 Об этой уплате упоминается в 4 Царств 15, 19—20. Тиглат-Паласар назван здесь «Фул» — так его звали до того, как он узур-шровал трон. Более ранние случаи уплаты дани упоминаются на ••мятниках, но о них ничего не говорится в Ветхом завете.

8 4 Царств 16, 5 и ел.

4 Арчибалд Робертсон

49

мелкие государства в качестве пешек. Смерть Сар-гона в 705 г. сопровождалась всеобщим восстанием покоренных народов — Вавилония, западные государства и племена пустыни объединились с Египтом против ассирийской чумы. Санхерибу, новому царю, пришлось снова завоевывать свою империю страну за страной, и он смог заняться Палестиной не раньше 701 г. И уж тогда действительно «ассирийцы набросились, как волк на овчарню»1. Они занимали город за городом. Египет слишком поздно выступил на помощь своим союзникам, и войска его были отброшены. Двести тысяч евреев было угнано; а царь Езекия был осажден в Иерусалиме и заплатил большую контрибуцию сокровищами и рабами2. Что-то, — возможно, вспышка чумы в ассирийском войске—спасло Иерусалим от разграбления. Но еврейский рассказ о том, как господь поразил 185000 ассирийцев, представляет собой явный вымысел, который евреям хотелось бы видеть сбывшимся. Потери, понесенные Сан-херибом, не могли быть катастрофическими, так как он на следующий год был в состоянии подавить восстание в Вавилоне и сделать своего сына вавилонским царем, К этому скорбному периоду еврейской истории относятся те места, которые являются подлинными в книге Исайи. В своем нынешнем виде эта книга представляет собой компиляцию из произведений ряда пророков от VIII до II века до н. э., причем эти произведения слиты воедино без учета дат и исторического соответствия. Но в некоторых частях первой половины книги мы улавливаем подлинный отголосок того ужаса, который вселяли наступавшие ассирийские армии. Страна опустошена, ее города сожжены, урожай съеден чужеземцами, народ угнан в неволю, а ее неприступному городу, «девствующей дочери Сиона», угрожает насилие. Исайя использует эти несчастья для того, чтобы сделать более убедительными свои обличения: он говорит о лицемерии священников, о продажности князей, о захвате вельможами земли, о роскоши наложниц, все это в манере, весьма напоминающей Амоса. Однако он не крестьянин, как Амос, а житель Иерусалима, пользующийся достаточ-

1 Цитата из «Еврейских мелодий» Байрона. — Прим. перев.

2 Собственная надпись Санхериба. Ср. 4 Царств 18, 13—16. Содержание последующих разделов гл. 18 и 19 не подтверждаются надписями.

ным Влиянием для того, чтобы угрожать позором богатому придворному. Исайя женат на «пророчице», которая, возможно, участвовала в создании его произведений. Они дают своим детям странные многозначительные имена, как «Шеарясув» ' — «оставшийся вернется», «Ма-гер-шелал-хашбаз»2—«спешит грабеж, ускоряет добыча», подобно английским пуританам позднейшей эпохи. Исайя заходит дальше Амоса в своих «ападках на идолопоклонство как таковое. Национальное бедствие так дискредитировало священников, что теперь пророк мог открыто высмеивать их за то, что они «поклоняются делу рук своих, тому, что сделали персты их» 3. Но главное, на что он нападает, это классовое угнетение. «Награбленное у бедного — в ваших домах, что вы тесните народ мой и угнетаете бедных?—говорит Господь, Господь Саваоф»4. Подобное общество не стоит того, чтобы его спасать. Ассирия, «всепоражающий бич» 5, будет попирать его ногами. Египет, от которого еврейские правители ждут помощи, погибнет так же, как и они. Исайя разрешает себе только одно утешение — что насилия Ассир'ии уготовят ей самой гибель и что жезл, который Ягве занес над своим народом, в надлежащее время преломится.

Обличения Михея очень напоминают обличения Исайи. Михей разоблачает угнетение народа правителями: «А вы... сдираете с них кожу их и плоть с костей их»6. С ненавистью деревенского жителя к большому городу он возвещает: «Сион распахан будет, как поле, и Иерусалим сделается грудою развалин»7. Подлинные произведения обоих пророков непоследовательно объединены с позднейшими текстами, в которых предсказывается обращение всех народов в иудейскую веру и воцарение мира на земле. Эти пророчества представляют собой великолепные поэтические произведения, но они не имеют ничего общего ни с Исайей Иерусалимлянином, ни с Михеем Морасфитиным.

1 Исайя 7, 3.

2 Там же, 8, 1—4.

3 Там же, 2, 8.

* Там же, 3, 14—15. 6 Там же, 28, 14—18.

6 Михей 3, 2.

7 Там же, 3, 12.

4* 51

Ассирия владела Палестиной в течение большей части VII в. до н. э. В 670 г. после покорения Египта ее могущество достигло зенита. Но она завоевала больше, чем была в силах удержать, у нее не хватало для этого ни людей, ни ресурсов. В середине этого столетия Египет с помощью греческих наемников вновь обрел свою независимость. Вавилония тоже неоднократно восставала и к 625 г. стала независимой. Теперь уже она угрожала Ассирии с юга. Почти одновременно на истощенную Ассирийскую 'империю из северных степей хлынули орды племен, говоривших на арийских языках.

Через Сирию и Палестину они дошли до границ Египта, покончив с остатками ассирийского могущества на Западе. В 612 г. сама Ниневия была разрушена отрядом этих скифов под начальством Киаксара Мидийского, бывшего в союзе с вавилонянами, руководимым Набо-полассаром. С этих пор Ассирия исчезает из истории.

Но хотя прежние угнетатели евреев получили по заслугам, положение этих последних было незавидным. Скифы опустошили Палестину. Отголоски этого мы находим в первых главах книги пророка Иеремии — «кипящий котел, и лицо его со стороны севера», призывы искать убежища в укрепленных городах, паника, которой были охвачены цари, князья, священники и пророки, «беда за бедою», вся страна опустошена и обезлюдела, города покинуты, жители бегут в густые леса и скалистые местности, жатва и скот поедаются варварскими ордами'. Никогда еще не падал так низко авторитет официального культа. Приверженцы партии пророков использовали это в своих интересах. Иеремия, величайший пророк этой эпохи, был молодым священником, порвавшим со своим классом. Анафоф, его родной город, был местом культа Анат, которую евреи тогда почитали как супругу Ягве. Она, несомненно, является той «богиней неба», против культа которой неоднократно выступает Иеремия2. Книга, носящая его имя, многократно обрабатывалась и дополнялась, но ее подлинный текст дает красочную картину эпохи. Все это обрушилось на евреев, говорит Иеремия, потому что они поклоняются делу рук своих, потому что богатые угнетают бедных,

1 Иерем. 1, 4—5. г Там же, 7, 18, 44.

52

а пророки презрели свое назначение и стали орудием священников. «Неужели Я не. Накажу за это? — говорит Господь. — И не отомстит ЗРуша Моя такому народу, как этот?» '

Положение священников было критическим, и о«и знали это. Они дошли до крайности и поступили так, как часто поступает правящий класс, будучи припертым к стене. Они пошли на компромисс и согласились принять в своих собственных интересах часть выдвинутой пророками программы.

Но прежде чем перейти к анализу этого компромисса, мы должны ознакомиться с древнееврейским законом. Нам ничего не известно о законах кочевых предков Израиля. Древнейший сохранившийся еврейский свод законов содержится в книге «Исход», гл. 21—22. Хотя его и приписывают Моисею, но он предназначен для земледельческого общества, обладающего полями и виноградниками, а следовательно, относится к более позднему времени, чем приход Израиля в Палестину. Многие из еврейских законов заимствованы из вавилонского кодекса Хаммурапи (около 1800 г. до н., э.), который действовал в Вавилоне на всем протяжении древней истории и легко мог повлиять на палестинский закон. Так, согласно и вавилонскому и еврейскому кодексам, виновный в нанесении побоев должен платить за лечение потерпевшего, в обоих кодексах налагается пеня, если будет вызван выкидыш у беременной женщины, и там и здесь предусматривается возмещение убытков за ущерб, причиненный скотом, или за утрату отданных на сохранение вещей. Ни один из этих кодексов не является исчерпывающим. Повседневные житейские отношения определялись обычаем в толковании старейшин или в случае необходимости священником или царем. Задачей кодекса было разъяснение случаев, которые могли поставить в тупик тех, кто должен был их разбирать.

Этот ранний еврейский кодекс дошел до нас через посредство редактировавших его пророков VIII или VII в. до н. э., которые дополнили его в интересах своей программы реформ. Насколько они переделали самый кодекс, мы не в состоянии сказать, — может быть, значительно. Но первоначальный кодекс («Исход», гл. 21, 2—

1 Иерем. 5. 9, 29, 9, 9.

гл. 22, 17) дополнен риторическими обличениями совершенно другого стиля, направленными против идолопоклонства, ростовщичества, подкупа, лжесвидетельства, угнетения вдов, сирот и пришельцев и т. д., и всему этому предшествует рассказ о том, как десять заповедей были даны господом на горе Синай. Восприятие десяти заповедей у «ас притупилось благодаря многовековому повторению их во время богослужения. Но в том виде, в каком они первоначально были написаны, они подытоживали программу пророков в виде нескольких кратких лозунгов, -приписываемых богу, который, по народному преданию, вызволил предков Израиля из египетской неволи. Да не будет богов, кроме одного, да не будет идолов — орудий священников, да не произносится имя господа бога всуе в целях колдовства *, всем еженедельно полагается день отдыха — даже рабам, надо почитать родителей, надо уважать человеческую жизнь, собственность и семью, покончить с мошенничеством, благодаря которому люди остаются без крова « имущества. Мотивировки, которыми сопровождаются некоторые из первоначальных заповедей, дописаны позднее последующими редакторами. Десять заповедей являлись предупреждением о том, что пора расстаться с властью, обращенным пророками VIII—VII вв. к правителям, которые насаждали культы богов и богинь плодородия, часто сопровождавшиеся человеческими жертвоприношениями, а сейчас эти культы явно оказались не в состоянии отвратить постигшее страну бедствие.

В 621 г., через несколько лет после скифского нашествия, когда престиж священников упал как никогда низко, первосвященник Иерусалимский сообщил царю Иосии, что им найдена в храме «Книга закона». Книга была доставлена царю и прочитана ему. Царь, посоветовавшись с одной из пророчиц, созвал народ и получил его согласие на выполнение слов завета. В результате произошла реформация, идолопоклонство было упразднено и все «высоты», за исключением иерусалимского храма, были осквернены. Впервые в истории единобожие было введено палестинским царем. Никто не пытался

1 Это, по-видимому, подлинная причина запрещения упоминать имя господне всуе. См. W. Robertson Smith and S. A. Cook, статья «Decalogue» («Encyclopaedia Britannica»).

'

сделать что-либо подобное со времен революции Эхна-тона в Египте за семь столетий до того.

Вот рассказ, который мы читаем в Четвертой книге Царств, гл. 22—23. Нет повода сомневаться, что в основном это правдивое изложение. Книга царств, почти несомненно, создавалась в эпоху описываемых событий. Высказывания пророчицы Олдамы несколько подретушированы, также преувеличен размах идолоборчества Иосии за пределами Иерусалима: после скифов ему, вероятно, осталось мало что разрушать. Но в остальном в этом рассказе нет ничего неправдоподобного.

Обычно считают, что книга, найденная в храме (и, несомненно, положенная туда для того, чтобы ее нашли), является частью Второзакония. Это не могла быть вся книга; ее нельзя было бы в один прием прочесть собравшемуся народу. Второзаконие, как и другие книги Ветхого завета, подверглось значительному редактированию. Но для того, чтобы возыметь то действие, которое она произвела, эта книга должна была включать в себя значительную часть увещеваний и установлений 5—26 глав Второзакония, а возможно, и обещаний и угроз 28-й главы в качестве заключения. Книга начиналась с десяти заповедей, затем шло красноречивое изложение единобожия, осуждение имевшего место в Палестине многобожия и повеление искоренить его. Человеческие жертвоприношения, храмовая проституция и прочие варварские обряды должны были быть запрещены. Должно быть одно и только одно место поклонения, посвященное одному Ягве, где будут совершаться положенные жертвоприношения. Часть десятины, уплачиваемой священникам, должна выделяться для вдов, сирот и пришельцев. Каждый седьмой год должны прощаться долги евреев евреям и всем евреям-рабам должна предоставляться возможность стать свободными и начать жизнь независимых производителей. Правосудие должно отправляться справедливо. Царь должен быть не деспотом, имеющим постоянную армию и гарем, а народным царем, подчиняющимся закону. Военная служба должна быть добровольной, причем молодожены от нее освобождались. Сожительство с пленницами запрещалось, но на них разрешалось жениться. Беглых рабов надо было ве возвращать прежним хозяевам, а отпускать на свободу. Ростовщичество среди евреев запрещалось,

55

и нельзя было брать одежду в залог долга. Жалованье должно уплачиваться своевременно. Меры должны быть точными. А самый кодекс не должен храниться священниками в тайне от непосвященных, его следует распространять всеми доступными способами — вывешивать в общественных местах, обучать ему молодежь и использовать другие методы пропаганды.

Эта программа была гораздо радикальнее любого другого предшествовавшего ей исторического документа. Ближайшей к ней параллелью является законодательство Солона в Афинах, введенное примерно тридцать лет спустя. Солон, подобно реформаторам, создавшим Второзаконие, предусматривал освобождение граждан, попавших в рабство за долги, а возможно (хотя это и оспаривается), прощение всех долгов; но ни он, ни кто-либо другой из древних законодателей за пределами Иудеи до этого времени не доходили до уничтожения ростовщичества и запрещения возвращать беглых рабов. Авторы Второзакония, совершенно очевидно, были первыми, кто упразднил человеческие жертвоприношения. Человеческие жертвы приносились в Финикии и в ее колониях до падения Карфагена в 146 г. до н. э. и еще время от времени в Греции и Риме до эпохи Римской империи. Рационалисты, которые слабы в истории, часто сетуют на нетерпимость авторов Второзакония в отношении других соперничавших культов. Но разве потерпели бы рационалисты культ, при котором дети приносятся в жертву идолам? Цивилизация в долгу перед теми, кто впервые повел борьбу с сжиганием -детей в жертву Ваалу.

В какой степени реформы Второзакония были осуществлены на практике, трудно сказать. Эта книга скорее является программой, чем кодексом. Ее священническое происхождение выдает то обстоятельство, что в то время как она предусматривает наказание за религиозные преступления, что делали и более старые законы, она не устанавливает никакой кары за нарушение ее социального кодекса. Ее программа в том, что касается долгов, рабства, ростовщичества, наемного труда, состоит из увещеваний без каких-либо мер, чем обещание божественного благословения или угрозы божественного гнева. Огласившие ее священники преимущественно старались обеспечить свои доходы и вклю-

56

I

чили социальную программу в качестве приманки для привлечения поддержки народа, а народ в значительной мере отшатнулся от них под влиянием национального бедствия.

Иосия в какой-то степени пытался осуществить эту программу. По словам Иеремии, «он разбирал дело бедного и нищего, и потому ему хорошо было»'. Но времени у него было мало. После падения Ниневии в 612 г. две великие державы, Вавилон и Египет, стали вести борьбу за бывшие ассирийские владения в Сирии и Палестине. В 608 г. фараон Нехао (Нехо) победил и убил Иосию, стал временным повелителем Палестины и наложил тяжелую дань. Новый еврейский царь Иоаким был египетским ставленником и полностью уничтожил реформацию. Мы читаем о возрождении культов Ваала, о принудительном труде и о пророке по имени Урля, который навлек на себя царский гнев и бежал в Египет, но египтяне его выдали, и он был казнен. Этот факт подтверждается письмами, найденными в 1935 г. при раскопках в Лачише. Это переписка двух военачальников по этому поводу2.

Но египетское владычество в Палестине было недолговечным. В 605 г. Нехо был разбит на Евфрате Навуходоносором Вавилонским, и ему пришлось уйти из Азии. В 597 г. Навуходоносор выступил против египетской марионетки Иоакима, взял Иерусалим, угнал тысячи евреев и захватил множество сокровищ. Угнанные евреи не были обращены в рабство, их поселили в Вавилонии. В 588 г. новый еврейский царь Седекия совершил вероломство по отношению к Вавилону, и армия Навуходоносора снова оккупировала Палестину. Иерусалим подвергся полуторагодичной осаде, шедшие ему на выручку египетские войска были отогнаны, и в 586 г. город был взят штурмом и разрушен, храм разграблен и сожжен, а оставшиеся жители угнаны в Вавилонию. Некоторые бежали в Египет и, возможно, основали колонию в Элефантине, о которой упоминалось выше

1 Иерем. 22, 16.

* То, что имеется в виду тот же случай, явствует из имени офицера, посланного для ареста беглеца. В письмах его называют Ахбор, сын Елнафана. В книге пророка Иеремии, гл. 26, 20—23, его зовут Елнафан, сын Ахбора, — возможно, ошибка переписчика.

57

в этой главе. Только беднейшие крестьяне остались на своих участках. Так кончилось Иудейское царство'.

Неудача реформации сделала партию пророков резко антинационалистической. Для Иеремии и его младшего современника Иезекииля еврейское царство и его культ — это сплошное зло, и уничтожение их не принесет ничего, кроме пользы. Их основная атака направлена против многобожия и идолопоклонства; но Иеремия также яростно осуждает принудительные работы, на которые сгоняли народ при Иоакиме, и вторичное порабощение при Се-декии лиц, получившихсвободу по кодексу Второзакония. Иеремия уподобляет Иудейское царство испорченному горшку, который горшечник ломает, чтобы сделать лучший, называет переселенных в Вавилонию «хорошими смоквами», а оставшихся евреев «худыми смоквами», которых и есть нельзя по непригодности2, и заклинает в своем послании пленников не обращать внимания на националистических демагогов и мирно обосноваться в Вавилонии, занимаясь крестьянским трудом. Иезе-кииль, бывший священником, подобно Иеремии, и одним из «хороших смокв», переселенных в Вавилонию, глумится над претензиями евреев на расовую чистоту, говоря в одной из своих инвектив против Иерусалима: «отец твой — Аморрей, и мать твоя — Хеттеянка» 3. Лучше уничтожить «Город кровей»4, который приносит детей в жертву идолам и берет долг с лихвой с бедного и нуждающегося. Иеремия и Иезекииль видят в Навуходоносоре, хотя тот и политеист, «служителя Ягве» (или, как сказали бы мы, орудие истории) и лучшего правителя, чем жалкие еврейские царьки, которых он сверг с престола. Иезекииль даже предсказывает ему успех в походах против Финикии и Египта, — это было даже больше, чем тому удалось достичь, так как хотя Навуходоносор и вторгся в Египет, но не смог его покорить. Но было много причин, по которым переселенные евреи не могли стать довольными подданными Вавилонии. Кодекс Хаммурапи основывался на строгом классовом раз-

1 4 Царств 24—25; Иерем. 37—39. Книга Царств обрывается на рассказе об освобождении увезенного еврейского царя Иехонии в 561 г. Это дает основание полагать, что она была написана вскоре после этого события.

2 Иерем. 24.

3 Иезек. 16, 3.

4 Там же, 22, 2; -24, 6, 9.

58

личин между патрициями, плебеями' и рабами. Нанесение увечий наказывалось по шкале в зависимости от социального положения жертвы. Хозяева были полными собственниками своих рабов, оказание помощи беглому рабу или укрывательство его карались смертью. Деньги можно было давать в рост, взимая до двадцати процентов, а процент за данное в долг зерно доходил до тридцати трех; при невозможности отдать долг деньгами или натурой должника можно было сделать рабом, если только он не предпочитал отдать в залог жену или ребенка, чтобы отрабатывать долг в течение трех лет. А ведь пророки на протяжении двух столетий старались упразднить или хотя бы сделать более человечными эти разделы старинных законов — установить один закон и для бедных и для богатых, покончить с ростовщичеством и в какой-то мере ограничить рабство. Вавилонский кодекс был здесь непреодолимым препятствием. Вот почему Иезекииль в своих последних пророчествах предвидит тот день, когда «кости сухие»2 Израиля оживут и когда переселенцы, возможно, вместе с пожелавшими присоединиться к ним иноземцами снова поселятся в Палестине, организовав новое общество, реформированное согласно его желаниям. Может быть, он верил в возможность автономии под протекторатом Вавилонии. Во всяком случае, он нигде не проявляет к ней враждебности.

Но Вавилонская империя была еще недолговечнее, чем ее ассирийская предшественница. В 550 г. мелкий вассал соседней Мидийской империи Кир Персидский поднял восстание, овладел Мидией и двинулся на запад. Набонид Вавилонский был поглощен своей ссорой с жрецами и. не был подготовлен к отражению этой новой угрозы. Он отозвал свои гарнизоны из Палестины — верный признак слабости. За несколько лет Кир овладел

1 Автор употребляет здесь римскую терминологию. Привилегированный слой населения, приблизительно соответствующий римским патрициям, в кодексе Хаммурапи называется «сыновья мужа». Римским плебеям в кодексе соответствуют «мушкенум». Возможно, что эти' последние были свободные жители городов и областей, покоренных Вавилоном, или, по-другому предположению, свободные люди, условно владевшие участком царской земли за службу. — Прим. ред.

1 Иезек. 37,

59

Западной Азией и в 538 г. подступил к Вавилону. После единственной битвы Набонид обратился в бегство, и Кир, не встречая сопротивления, вступил в Вавилон; жрецы приветствовали его как избавителя от Набонида.

Еврейские пророки также его приветствовали. Персия не была старой империалистической державой, подобно Египту, Ассирии или Вавилонии. Персы до недавнего времени были маленьким и незначительным народом. Они даже не упоминаются в ассирийских надписях. По всей вероятности, они только недавно переселились, идя по стопам своих родственников мидян, из северных степей на свою новую родину, в горы к востоку от Персидского залива. Там они жили жизнью привыкших к лишениям крестьян, едва вышедших из стадии варварства, пока Кир не повел их покорять новые земли. До завоевания Вавилонии не имеется свидетельств о том, что они умели читать и писать. Даже когда они унаследовали цивилизацию Вавилонии и Египта, памятники их письменности ограничивались надписями и официальными документами. После них осталось мало произведений искусства и совсем не осталось литературных памятников, напоминающих миру о том, что они некогда были повелителями Азии.

Еврейским пророкам казалось более вероятным, что отсталые персы скорее, чем цивилизованные вавилоняне, дадут им возможность создать идеальное государство. Надежды их увеличивались, поскольку мидяне и персы исповедовали зороастризм, имевший точки соприкосновения с тем, что проповедовали еврейские пророки. Арийские народы в ту эпоху, когда они была кочевниками, называли своих богов «дева» (небесные существа), а богов своих врагов-земледельцев — «асура» или «ахура» (демоны). Но когда они сами стали вести оседлый образ жизни, «ахура» стало обозначать доброго духа, а «дева», божество кочевников, — дьявола. «Мудрый повелитель», Ахура-Мазда, стал покровителем крестьян и их защитником от «духа разрушения», Ангра-Манью, владыки кочевников и холодного севера. Зороастризм был религией борьбы, подобно религии пророков. Его основное влияние на иудейство началось только после падения Персидской империи, но некоторое взаимное тяготение существовало между ними с самого начала.

60

Литература еврейских пророков в этот период представляет собой произведение подпольного движения, и поэтому она, естественно, анонимна. Переписчики позднейшей эпохи прибавляли эти анонимные поэмы к произведениям древних пророков, в особенности Исайи; выделить эти позднейшие произведения можно только на основании стиля и тематики. Некоторые, бесспорно, относятся к эпохе похода Кира на Вавилон. Один из авторов с диким злорадством предвидит разрушение Вавилона, «красы царств», от руки варваров — «1мидян, которые не ценят серебра и не пристрастны к золоту» '.

Еще важнее для истории иудейства великая монотеистическая поэма, содержащаяся в 40—48 главах книги пророка Исайи. Это анонимный поэт (которого критика для удобства называет Исайя Второй) приветствует наступление Кира, который царей «обратил мечом его в прах, луком его в солому, разносимую ветром» 2. Он ожидает, что Кир разрушит Вавилон для того, чтобы восстановить Иерусалим и иерусалимский храм, отпустит переселенцев и даст возможность беднякам начать новую жизнь. Но осно1вной особенностью этого автора является его свободомыслие, проявляющееся в высмеивании многобожия и идолов, сделанных золотых дел мастерами и искусными художниками; идолы ведь не в состоянии помочь тем, кто обращается к ним в трудную минуту. Еще более настойчиво, чем кто-либо из его предшественников, он повторяет снова и снова, что есть только один бог, создавший небо и землю, сотворивший все живое, бог и Израиля и Кира — Ягве и Ахура-Мазда одновременно. Прочие боги не просто лжебоги, их вообще не существует, они не могут творить ни добро, ни зло, они ничто. Эти выпады против многобожия напоминают нам философа-поэта Ксенофана Колофонского, который в это же самое время вел аналогичную борьбу с богами Греции, созданными по образу человека, и утверждал, что существует «только один бог, величайший среди богов и людей, ни видом, ни мыслью не похожий на смертных», который «без всякого усилия управляет всем лишь одной мыслью». Но в то время как греческие философы, по крайней мере в эту раннюю эпоху,

1 Исайя 13, 19, 17.

2 Там же, 41, 42.

61

не пытались распространить свои идеи в массах, еврейские пророки не только делали это, но и призывали все государства — Египет, Эфиопию, Аравию и «все концы земли» 1 — уничтожить свои культы и обратиться к единому богу.

Кир не разрушил Вавилон. Как мы видели, он вступил в него с согласия жрецов. Он, по-видимому, дал разрешение переселенцам, включая евреев, вернуться на родину и восстановить свои города и храмы. Но возвратилось лишь небольшое количество еврейских переселенцев, иерусалимский храм в течение многих лет стоял неотстроенный. Причины ясны. Во-первых, переселенцы жили в Вавилонии уже пятьдесят-шестьдесят лет. Многие из них составили себе состояние. Предложение вернуться и создать новое государство в Палестине могло вызвать отклик только у энтузиастов и тех, кому нечего было терять. Во-вторых, в самой Палестине тоже произошли перемены. За 1время вавилонского пленения — возможно, в промежутке между отводом вавилонских гарнизонов и установлением персидского владычества — в Южной Палестине обосновались кочевники, подобно тому, как за несколько столетий до этого там осели евреи. Восстановление Иерусалима и его храма требовало -такой решимости, .которую могли проявить только фанатики. Первоначально восстановление еврейского государства в Палестине казалось утопическим предприятием.

В 521 г. смерть Камбиза, сына Кира и покорителя Египта, повергла Персидскую империю чуть ли не на грань распада. В Вавилонии, Мидии и даже в самой Персии произошли восстания. Горсточка возвратившихся изгнанников стала питать несуразные надежды. В 520 г. Аггей и Захария — последние еврейские пророки, писавшие под своими именами, — стали призывать евреев восстановить храм и предсказывали, что «скоро» Ягве «потрясет все народы», уничтожит Персидскую империю и сделает Иерусалим столицей нового мира, которым безмятежно будет править Зоровавель, князь из древнего дома Давида2. Возможно, что в это же

1 Исайя 40, 22.

2 Аггей 2—3, Захар. 2 и 8. (Автор допускает неточность: в книге пророка Аггея нет 3 главы. Очевидно, имеются в виду главы 1 и и 2. — Прим, перев.)

62

время безымянный поэт составил пророчество (которое позднее, как и многие другие, было включено переписчиками в книгу Исайи), согласно которому «народ, ходящий во тьме, увидит свет великий», трость притеснителя его будет сломана, все виды военного снаряжения «будут отданы «а сожжение, в пищу огню», и станет править «Князь мира» из дома Давида, и с его правлением наступит золотой век '. Эти пророчества — свидетельство того, какие фантастические надежды были вызваны бурными событиями VI в. и кажущимся падением неустойчивой Персидской империи. Восстановление персидского могущества при Дарий положило конец этим мечтам. Храм был закончен в 516 г., но Иерусалим остался неукрепленным, и мы больше ничего не слышим об Аггее, Захарии и Зоровавеле.

От последующих семидесяти лет европейской истории до нас не дошло ничего, кроме неекольских отрывков пророчеств, которые невозможно точно датировать. Когда занавес поднимается снова, то оказывается, что утопическая попытка провалилась самым жалким образом. Иерусалим все еще не укреплен, «народа в нем было немного, и дома не были построены» 2. Дарий и его сын Ксеркс не могли допустить, чтобы евреи имели окруженный стенами город. Даже при Артаксерксе I попытка укрепить Иерусалим была насильственно -пресечена царским приказом3. Естественно, что переселенцы не торопились возвращаться в беззащитный город.

Тем временем в мировой политике происходили важнейшие события. Греческие города успешно отразили натиск Персидской империи, и после Саламина (480 г.) и Платей (479 г.) персы перешли к обороне. В 466 г.

1 Исайя 9, 2—7. Это знаменитое пророчество едва ли принадлежит историческому Исайе. Мессианская ода некстати вставлена между двумя отрывками, исполненными безысходной тоски (8 и 9, 8—10, 4). Но мало вероятно, чтобы она была написана позже эпохи Зоровавеля. Начиная с этого времени род Давида утратил былое значение.

2 Неем. 7, 4.

3 1 Ездр. 4, 6—23. В дошедших до нас книгах Ездры и Неемии Царит довольно-таки большая путаница ввиду полнейшего незнания составителем персидской истории. Этот отрывок, описывающий попытку снова укрепить Иерусалим при Артаксерксе, вставлен в рассказ о восстановлении храма при Дарий.

63

Греки Начали военные действий на территории Азии и нанесли поражение персидской армии и флоту при Эври-медонте. В 460 г. восстал Египет и с помощью афинян держал Персию в страхе до 454 г. В 451 г. греки были на Кипре и оказывали 'поддержку новому восстанию в Египте. В довершение всех бед Артаксеркса в 448 г. восстал Мегабиз, персидский сатрап в Сирии.

В подобный момент для Персии было важно, чтобы Иерусалим имел возможность обороняться и находился в дружественных ;руках. Возможно, что именно поэтому Артаксеркс в 445 г. доверил его укрепление своему виночерпию, еврею Неемии. К счастью, мы располагаем собственным рассказом Неемии о том, как он выполнил это поручение '. Он нашел город в развалинах, местные вельможи, вроде Санаваллата Самаритянина, несомненно, наживавшиеся на трудностях этого времени, решили воспрепятствовать восстановлению города; еврейские священники и знать были заодно с ними, семьи их породнились между собой посредством браков; ростовщики эксплуатировали крестьян как в недоброе старое время и обращали в рабство несостоятельных должников; новый храмовый культ, как и прежде, превратился в доходное семейное предприятие. Неемия рассказывает, как он мобилизовал народ на срочную работу по возведению стен, и как люди строили, будучи одновременно готовы отразить нападение, как стена была кончена за пятьдесят два дня, и как он созвал народ, чтобы покончить с ростовщичеством и вернуть прежним хозяевам дома и владения, захваченные ростовщиками. Это не было революцией, совершенной одним человеком. Неемии не удалось бы одному справиться со знатью без поддержки народа. Путь для этого подготавливался движением пророков, существовавшим в течение трех столетий, а пророки были на стороне Неемии 2.

1 Приблизительно главы 1—6 и 13, 4—31 канонической книги.

2 Интересно сравнить вторичное укрепление Иерусалима Неемией с восстановлением афинских укреплений Фемистоклом после персидского нашествия. Оба они были демократами в том смысле, что принимали сторону народа в классовой борьбе той эпохи. Обоим им приходилось избегать бдительных противников. Фемистокл жил в качестве изгнанника в Сузах за несколько лет до того, как Неемия стал восстанавливать Иерусалим. Возможно, что они даже были знакомы друг с другом.

64

Тем не менее результатом явился компромисс в духе Второзакония. Священническая верхушка обеспечивала свое будущее цещш уступок. Свод законов нового государства был составлен руками священников. Но если бы не пророки и не Неемия, то это был бы совсем иной свод законов.

Пятикнижие в том виде, в каком оно до нас дошло,— продукт своего времени, «о оно ни в коем случае не является оригинальным произведением. Составлявшие его священники свели вместе те находившиеся под рукой готовые законы и объясняющие их легенды, которые соответствовали их целям, не особенно заботясь при этом о последовательности. Этой компиляции предшествуют фольклорные тексты о происхождении человека, греха и смерти и цивилизации. Но они, независимо от времени их создания, вавилонского происхождения. Местом действия, где разыгрываются первые эпизоды из жизни человека, является Эдем — вавилонское название аллювиальной равнины в низовьях Евфрата. Далее следует рассказ о потопе, также вавилонского происхождения, а затем мифы о героях древней Палестины. Рассказы об Аврааме, Иакове и Иосифе преисполнены эпического величия, напоминающего гомеровские поэмы, но историческое существование этих лиц столь же недостоверно, как и существование греческих героев.

Эти истории в своем нынешнем контексте являются лишь вступлением к рассказу об освобождении Израиля из египетского рабства и о Синайском законодательстве. Как мы видели, этот рассказ не подтверждается египетскими документами.

Однако составителям Пятикнижия он нужен для того, чтобы подкрепить именем легендарного Моисея их законодательство, которое они, хотя оно явно исходит из существования установившегося сельскохозяйственного общества, отнесли по этим соображениям к более ранней эпохе, когда евреи вели кочевой образ жизни. Древнейший кодекс, содержащийся в 21—22 гл. Исхода, относится, как мы видели, к обществу, имеющему поля, виноградники, скот и рабов. Кодекс ритуальных обрядов, также предполагающий сельскохозяйственную экономику, находится в 34 гл. Исхода. Между другими разделами Пятикнижия втиснут «кодекс священников» (С), который длиннее прочих отдельных источников. Эта

5 Арчибалд Робертсон (j5

компиляция не намного древнее самого Пятикнижия. Здесь многие более старые установления повторяются с новыми пояснительными мифами. Например, день субботнего отдыха, который во Второзаконии устанавливался из человеколюбивых побуждений, в «С» возводится к отдыху, которому предавался господь в седьмой день творения1, а обрезание—посвятительный обряд, который, помимо евреев, имеется у арабов, египтян и многих других народов, превращается в знамение завета между господом и Израилем2. Это дает основание полагать, что «С» был составлен в Вавилонии, где обрезание не было распространено и где евреи легко могли впасть в ошибку, считая его своей национальной особенностью. Большую часть «С» занимают ритуальные обряды, связанные с поддержанием культа. Второзаконие с его социальной программой поставлено в конце Пятикнижия как бы для того, чтобы закончить все произведение в возвышенно идеалистических тонах и произвести этим благоприятное впечатление на слушателя или читателя.

Таким образом, Пятикнижие представляет собой компромисс между священниками, заботившимися преимущественно о сохранении своих доходов и полагающихся им приношений, и партией пророков, стремившихся преимущественно обеспечить справедливость для бедняков. Компромисс явился результатом борьбы, продолжавшейся на протяжении большей части персидского периода. Миссия Неемии заключалась в борьбе со священниками и аристократами с начала и до конца. Его противники, священническая аристократия Иерусалима них самаритянские союзники, формально признавали Пятикнижие, но проводили его в жизнь постольку, поскольку им это было удобно или поскольку они были вынуждены идти на это под давлением масс.

Мемуары Неемии заканчиваются рассказом о том, как он изгнал из Иерусалима внука великого священника, женившегося на дочери злейшего врага Неемии, Санаваллата. Тот бежал к родственникам своей жены

1 Быт. 2, 2—3. Ср. Второзак. 5, 12—15.

2 Быт. 17. Ср. Исход 4, 24—26 — явно гораздо более древний миф о происхождении обрезания, относящийся к периоду, когда Ягве был еще антропоморфным богом неясного характера.

66

в Самарию, где рука Неемии не могла его достать. Проблема смешанных браков возникла не из стремления к расовой чистоте. Иудейство могли исповедовать не только евреи по крови, но и все «отделившиеся к ним от нечистоты народов земли» '. Опасность заключалась в возврате к языческому образу жизни и в разрыве с еврейской общиной.

В конце V в. персидскому правительству снова пришлось заинтересоваться еврейскими делами. Персидская им-перия теперь явно клонилась IK закату. Угроза нападения со стороны Греции была предотвращена благодаря тому, что удалось натравить Опарту и Афины друг на друга. В 404 г. снова восстал Египет, и на этот раз его не удавалось покорить в течение -шестидесяти лет. В 401 г. Кир младший с отрядом греческих наемников попытался захватить персидский трон; и, хотя Кир был убит, успешное отступление греков через Вавилонию к Черному морю показало, насколько ослабела персидская империя. Более чем когда-либо было необходимо обеспечить безопасность египетской границы. От укрепления Иерусалима было бы мало толку, если бы евреи были разделены на враждебные группировки, одна из которых могла открыть ворота врагу.

По этим соображениям в 397 г. Артаксеркс II поручил Ездре, вавилонскому еврею и «книжнику, сведущему в законе Моисеевом» 2, отправиться в Иерусалим и навести порядок в этом хаосе группировок. Составитель дошедших до нас книг Е;здры и Неемии, подобно многим еврейским историкам, слаб в хронологии, и, спутав Артаксеркса I и Артаксеркса II, делает Ездру современником Неемии. Мы, однако, знаем, что этого быть не могло. Ездра говорит о вторичном укреплении Иерусалима как о совершившемся факте, это уже не груда развалин, а город с многочисленным населением; великим священником в эпоху Ездры был, по-видимому, внук того великого священника, который был при Неемии. Но священники и аристократия ничуть не переменились. Их союз с соседними вельможами, скрепленный родственными узами благодаря многочисленным бракам между ними, был не сломлен. Закон Пятикнижия применялся

' 1 Ездр. 6, 21. » 1 Ездр. 7, 6.

5* 67

лишь настолько, насколько им это было удобно, и не больше.

Ездра, подобно Неемии, обратился к народу. Мужчины, женщины и дети собирались вокруг него, чтобы выступить против аристократов и их жен-чужестранок. По просьбе собравшегося народа он каждое утро читал «закон Моисеев», в то время как его помощники переводили абзац за абзацем еврейский текст на местный арамейский язык, а собравшиеся выражали свое одобрение заповедям возгласами «аминь, аминь» '. Затем народ утвердил закон торжественным обязательством, причем особое внимание уделялось запрещению смешанных браков, соблюдению субботнего дня и прощению долгов в каждый седьмой год. Тем, кто имел иноплеменных жен, было приказано отослать их. Число их было невелико; упоминается около ста человек; но среди них были люди, занимавшие важное положение: «...рука знатнейших и главнейших была в сем беззаконии первою» 2. Мы не знаем, подчинились ли они. Скорее всего, они перебрались в Самарию, подобно тому священнику, которого изгнал Неемия. Разрыв между еврейской и самаритянской общиной и возведение солерничающего храма на горе Гаризим относятся к этому времени.

1 Неем. 8. Эта глава в действительности часть 10 главы «Книги Ездры», но еврейский текст был помещен на свое нынешнее место и подретуширован в соответствии с тем, что Ездра и Неемия считались современниками. В греческом тексте книги Ездры, озаглавленном «Первая книга Ездры» в наших Апокрифах (речь идет об английском переводе библии; в русском переводе библии это «Вторая книга Ездры», включенная в канонический текст. — Прим. перев.), книга оканчивается тем, что Ездра читает закон, а Неемия не упоминается. Современные ученые считают, что этот вариант ближе к оригиналу. См. содержательные статьи в «Encyclopaedia Biblica» и «Brllannica».

2 1 Ездр. 9, 2.

Blog

Перевод с английского Ю. В