Перевод с английского Ю. В

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 9 10 11 12 13 14 15 16 17

Глава VIII ЗАРОЖДЕНИЕ КАТОЛИЧЕСКОЙ ЦЕРКВИ

I.1 Век Антонимов

После смерти Адриана Римская империя стала заметно клониться к упадку. Высказанное Гиббоном суждение о том, что век АНТОНИНОЙ был самым счастливым и самым благополучным в истории человечества, опровергается имеющимися сейчас материалами. Реформы стоиков представляли собой максимум того, на что было способно рабовладельческое общество, и их было недостаточно, чтобы спасти его. Прекращение расширения империи ограничило поступление новых масс рабов, повысило на них цену и обеспечило им лучшее обращение. При преемниках Адриана, Антонине Пии (138—161 гг.) и Марке Аврелии (161—180 гг.), продолжали предприниматься кое-какие паллиативные меры: рабство было еще более регламентировано законом, применение пыток было ограничено и был облегчен отпуск рабов на волю. Но улучшение положения рабов сопровождалось утяжелением бремени, лежавшего на крестьянах. Этот двойной процесс подготовил почву для средневекового крепостничества. В одном из египетских папирусов, относящемся к 154 г., говорится о крестьянах, бегущих от сборщиков налогов и становящихся разбойниками,— симптом кризиса, который широко распространился как на Востоке, так и на Западе еще до конца II в.

В смертельно больном социальном строе христианские церкви 'играли двойственную роль. Ряды их членов пополнялись в основном представителями эксплуатируемых масс, которых привлекала и поддерживала надежда на лучшее будущее не только на небесах, но и на земле — на золотой век, представление о котором было навеяно видениями еврейских пророков и псалмопевцев,

255

а также более недавними апокалипсисами и СивилЛй-ными пророчествами, где святые сокрушают своих угнетателей, как глиняный горшок, и в качестве священников и царей правят миром, в котором не станет войн и все блага будут в изобилии, — на золотой век, символом и предвестием которого являлись общие трапезы, устраивавшиеся каждую неделю членами церкви. Но лишь немногие из руководителей разделяли эти мечты рядовых христиан. Они скорее были склонны искать союза с империей, которая при Адриане и при Антонинах, как казалось оптимистам, постепенно реформировалась. Проблема, стоявшая перед церковными руководителями, заключалась в том, что им приходилось говорить таким языком, который был бы достаточно революционным, чтобы удерживать их членов, но не настолько революционным, чтобы встревожить имперские власти. Эта дилемма неотвязно сопутствовала им в течение ряда поколений. Этим объясняются не только противоречия, обнаруживаемые в раннехристианских произведениях зачастую у одного и того же автора, но также и изменением имперской политики, переходившей от репрессий к терпимости нередко при одном и том же императоре.

2. Маркион

Примерно в 139—140 гг. богатый судовладелец Маркион прибыл из Малой Азии в Рим и сделал крупный вклад в фонды Римской церкви. Римские пресвитеры взяли деньги, но в 144 г., когда им было уже больше известно о Маркионе, они вернули ему его деньги и изгнали из своей церкви. Дальнейшие годы своей жизни Маркион был занят организацией собственных церквей, которые он снабдил составленной им самим библией. Она состояла из единственного евангелия (выхолощенного варианта Луки) и собрания десяти паулинистских посланий, из которых было старательно убрано все, что могло навести на мысль о еврейском происхождении христианства1. Текст Маркиона утрачен, но полемиче-

1 Теория некоторых немногочисленных исследователей о том, что евангелие от Луки представляет собой дополненное евангелие Маркиона, не выдерживает критики. Произведение Луки появилось раньше. Тертуллиан, располагавший соответствующими документами, говорит: «Маркион в своих «Антитезах» утверждал, что еван-

256

Скйё сочинения Йринея, Тертуллиана и других отцоё церкви дали возможность современным ученым восстановить его довольно точно. Маркион убрал из евангелия рассказы о рождении Иоанна Крестителя и Иисуса, где содержались опасные фразы о том, что князья будут свергнуты со своих престолов, а голодные будут накормлены, и где Иисус спускался с небес для того, чтобы отменить закон и пророков'1. Точно так же он вычеркнул из посланий все тексты, в которых еврейский бог отождествлялся с истинным богом, или в которых признавалась хоть какая-то авторитетность законов или пророков, или же где делается намек «а то, что между старшими апостолами и Павлом существовали какие-либо иные отношения, кроме вражды. В отдельном произведении, «Антитезах», Маркион всячески подчеркивал противоположность между иудейством и своим вариантом христианства. Обращаясь подобным образом -с христианскими документами, он совершал над ними не большее насилие, чем другие редакторы евангелий и посланий, поступавшие подобным образом начиная с I в. Он верил в то, что освобождал подлинное христианство Павла от еврейских наслоений, а отвергая «Пастырские послания», он бесспорно предвосхитил современную науку. Созданием раскольнических церквей Маркион и прочие еретики принудили основную массу христиан укрепить свою организацию и заняться вопросом, который еще до сих пор не вставал, — вопросом о каноне Нового завета.

3. Юстин

О позиции интеллигентов, придерживавшихся в эту эпоху официального христианства, можно составить представление на основании сочинений Юстина. По его собственному рассказу, он родился в Палестине в языческой семье и после того, как он дилетантски

гелие, которое мы приписываем Луке, подвергалось интерполяции со стороны защитников иудейства, вставивших туда закон и пророков» (<Против Маркиона», IV, 4).

1 В этом заключается подлинное значение Маркиона. Он занимал не только антииудейскую позицию, но и неприкрыто антиреволюционную, что могло отпугнуть членов церкви. Этого уже церкошше руководители не могли потерпеть.

17 Арчибалд Робертсон 257

занимался различными греческими философскими учениями, был обращен в христианство. После путешествий по империи в качестве странствующего философа он обосновался в Риме, где примерно в 150 г. написал «Апологию» христианства, обращенную к императору Антонину Пию, принцам Марку Аврелию и Веру и римскому сенату и народу. Это не было первое произведение такого рода. Эра реформ, достигшая своей кульминации при Адриане, вселила в некоторых христианских руководителей впервые надежду на обращение империи. Некий христианский проповедник или «пророк» по имени Квадрат обратился к Адриану с не дошедшей до нас апологией, а сохранившаяся «Апология» Аристида была обращена к Антонину еще до сочинения Юстина. Но сочинение Ю'стина было более широко задумано. Он пытался найти общую почву с правителями, к которым он обращается.

Юстин вначале протестует против преследований христиан только за то, что они носят это имя. Он даже играет словами: «Нас обвиняют в том, что мы христиане; но: несправедливо ненавидеть доброе» (chre-ston) •>. Христиан следует судить только за открытые выступления. Их единственное преступление в том, что они отказываются поклоняться идолам, так как вместе с поэтом Менандром верят, что творец выше своего произведения. Сократ отвергал ложных богов и был приговорен к смерти как безбожник. Разум (логос), вдохновлявший Сократа, с тех пор принял человеческий облик Иисуса Христа. Следовательно, христиане поклоняются тому же богу, как Сократ и Платон. Они, как и Платон, верят в то, что праведники будут вознаграждены, а грешники наказаны после смерти, но судьей будет не Радамант и не Минос, а Христос, и мучения будут продолжаться не в продолжение только тысячи лет, а вечно.

Говорят, продолжает Юстин, что христиане ожидают царства. Это так, но они ожидают царства божия, а не человеческого царства. Да будет императору известно, что они более всех людей содействуют общественному спокойствию в его империи. Они отказываются от погони за богатством, помогают беднякам из своих обществен-

1 «Сочинения святого Иустина», Апология I, стр. 40.

258

ных фондов и, за исключением йДблопоклбнства, являются верными подданными, которые молятся о том, чтобы в императоре соединились мудрость и сила. Верность Иисусу Христу удержала их от поддержки ведав--него еврейского восстания под руководством Бар-Кохбы,

Говоря, что Иисус родился 'без смешения, распят, умер и, воскресши, вознесся на небо, христиане говорят не более того, что язычники рассказывают о Персее, Асклепии и других полубогах: в этих мифах по наущению демонов предварительно рассказывается евангельская история. Что же касается обожествления людей, то как же быть с обожествленными императорами? А Симон Самарянин, который занимался волшебством в правление Клавдия и который почтен статуей на берегу Тибра в самом Риме? ' Император, опрометчиво говорит Юстин, может, если ему угодно, проверить рассказ о рождении Иисуса по данным переписи, которая была при Квиринии, а рассказ о его чудесах и смерти по донесениям Пилата2. Двенадцать апостолов, люда не ученые и не умеющие говорить, не могли бы проповедовать, как они это делали, ко всем народам без божественной помощи.

Юстин не утверждает, что спасены будут только верующие. Те, кто жил согласно разуму, являются христианами, «хотя бы считались за безбожников», жившие противно разуму враждебны Христу3. Во исполнение пророчеств, сделанных до пришествия Христа, Иудея была опустошена, а язычники были обращены в таком множестве, что количество христиан из язычников превосходит ныне количество евреев-христиан.

Юстин дает краткое описание обряда Римской церкви своего времени. Новообращенных крестят во имя Бога Отца, Иисуса Христа и Святого Духа, который предвозвестил чрез пророков. После крещения новообращенного ведут в общее собрание. Раз в неделю после

1 Юстин впадает здесь в грубейшую ошибку. Статуя, которую он видел, была посвящена древнему италийскому богу Семону Сан-ку — Semoni Deo Sanco. Юстин же ошибочно прочел это как Simoni Deo Sancto — «Симону, богу святому».

2 Юстин, разумеется, не имел доступа к официальным документам и говорит совершенно «наобум». В последующее столетие «донесения Пилата» (Acta Pilati) были сфабрикованы ввиду отсутствия подлинного документа.

3 «Сочинения святого Иустина», Апология I, стр. 85.

17*

259

Чтения Отрывков из сказаний апостолов или писаний пророков и после увещевания и молитвы предстоятелю приносят хлеб и чашу вина с водой, и тот произносит благодарение (eucharistia) богу за них [. Народ возглашает «Аминь». Диаконы дают каждому из присутствующих приобщиться хлеба, над которым совершено благодарение, а часть оставляют для отсутствующих. Производится сбор в пользу нуждающихся. Эти собрания устраиваются по воскресеньям, «потому что это есть первый день, в который бог, изменивши мрак и вещество, сотворил мир, и Иисус Христос, Спаситель наш, в тот же день воскрес из мертвых»2. В абзаце, который некоторые считают вставленным уже впоследствии самим Юстином, он говорит, что хлеб и разбавленное вино — это плоть и кровь Иисуса, и приводит рассказ об. установлении причастия, содержащийся в написанных апостолами «сказаниях, которые называются Евангелиями» 3. Юстин заканчивает свое произведение призывом к императору и его правительству принять христианство, если они считают его разумным, но даже если они считают его безумием, то не приговаривать к смерти людей, не совершивших ничего дурного.

В этой «Апологии» содержится много примечательных черт. Во-первых, Юстин не только отвергает революцию, но стремится к союзу между церковью и империей. Он призывает Антонинов, поскольку они являются философами и государственными деятелями, принять христианство как завершение их философии и как помощь в проведении их политики. Не отрицая полностью еврейского происхождения христианства, он старается свести это до минимума.

Во-вторых, описывая собрания христиан, он говорит только о причащении хлебом и вином и умалчивает об общей трапезе. Однако же нам известно по надписям,

1 Смешение причастного вина с водой не фигурирует в Новом завете. Не являлось ли это попыткой примирения с маркионитами, которые причащались только водой?

2 «Сочинения святого Иустина», Апология I, стр. 108.

3 Там же. Подробное рассмотрение этого отрывка см. у Сои-lange, The Evolution of the Mass, part. II, ch. 1. Целью Юстина является не утверждение пресуществления, а опровержение Мар-киона, говорившего, что Иисус не имел материального тела. Хлеб, вино и вода составляют тело Иисуса, точно так же, как они составляют тела и других людей.

26Y?

найденным в катакомбах, и от Тертуллиана, что евхаристия как до, так и после эпохи Юстина являлась неотъемлемой частью трапезы, во время которой пили и ели как следует1. Мы знаем также, что язычники, которые считали христиан опасным тайным обществом, приукрашивали факты ужасными россказнями о людоедстве и разврате2. Юстин (менее смелый, чем Тертул-лиан) не касается этой темы.

Поучительно сравнить первую «Апологию» Юстина со второй, написанной после того, как первая не произвела впечатления на имперское правительство. Возмущенный казнью трех христиан в Риме, он становится более воинственным. Он говорит римлянам, что демоны, которых они называют богами, «посеяли между людьми убийства, войны, любодеяния, распутства и всякое зло»3; что все доброе в мире—это дело логоса, который есть Христос; что Сократ только отчасти познал Христа и поэтому обращался лишь к ученым, но что в Христа, о котором теперь проповедуют, «поверили не только философы и ученые, но и ремесленники .и вовсе необразованные, презирая и славу, и страх, и смерть» 4.

В «Разговоре с Трифоном иудеем», написанном после первой, а возможно, и после обеих «Апологий», Юстин проявляет себя с другой стороны. Здесь он настаивает, что христианство является истинным иудейством. Мар-киониты и прочие, кто отрицает это, говорит он, недостойны называться христианами. Если кто-либо из христиан евреев хочет придерживаться еврейского закона, то он может это делать, говорит Юстин, если только он не будет навязывать его христианам из язычников; но на самом деле, как это заранее было предсказано законом и пророками, Христос отменил закон Моисея. Юстин довольно подробно развивает эту тему. На вопрос о том, ожидает ли он земного золотого века в восстановленном Иерусалиме, он отвечал, что, хотя многие не ожидают этого, вое истинные христиане,

' См. гл. VI, § 5 и гл. VII, § 5.

2 Обвинения в людоедстве и разврате, по-видимому, неизменно выдвигались против революционеров древности в качестве оружия борьбы с ними. В этом обвиняли и Каталину и его сообщников в 63 г. до н. э., несомненно, со столь же малым основанием, как впоследствии христиан.

3 «Сочинения святого Иустина». Апология I, стр. 85, • * Тзм же, I, стр. 25,

261

несомненно, верят в золотой век в соответствии с еврейским пророчеством. Он цитирует «Апокалипсис Иоанна» в доказательство того, что эта вера является апостольской и что христиане наследуют пророческий дар, которым ранее обладали евреи.

Мы увидим, что Юстин занимает совершенно иную позицию, обращаясь к имперскому правительству и к своим единоверцам христианам или к евреям, которых он надеется обратить в христианство. Примечательной чертой как «Апологий», так и «Разговора» является молчание Юстина относительно Павла. Из книг Нового завета он 'Пользуется только синоптическими евангелиями и (в «Разговоре») «Апокалипсисом». И, однако, он должен был знать паулинистские «Послания», а если ему было известно евангелие от Луки, то он, разумеется, знал и «Деяния». Поэтому странно, что он игнорирует апостола язычников и умышленно евангелизацию мира ставит в заслугу только двенадцати. По-видимому, репутация Павла пострадала после того, как его именем воспользовались Маркиоя и гностики. До тех пор, пока его репутация не была восстановлена, авторы, желавшие, чтобы их читали в церквах, не особенно стремились прибегать к его авторитету.

Несмотря или благодаря налету философии, Юстина, по-видимому, мало читало большинство христиан. Его произведения дошли до нас в единственной рукописи.

4. Герма

Настроение рядовых христиан этой эпохи гораздо лучше выразил Герма, автор произведения под названием «Пастырь». Согласно перечню книг Нового завета, составленному в Риме примерно в 190—200 гг. и который называется по имени открывшего его «Канон Му-ратори», Герма был братом римского епископа Пия и писал примерно в 140—154 гг. Сам Герма упоминает нескольких современных ему деятелей Римской церкви, но ни разу не говорит о Пие. Очевидно, что этот Пий (хотя и считающийся первым из двенадцати Пиев, бывших римскими папами) не являлся папой в нашем смысле слова.

Герма, насколько можно судить по его книге, был греческим вольноотпущенником (возможно, из Аркадии,

так как она является местом действия его видений) и составил себе состояние, занимаясь купечеством. Состояние свое он, однако, потерял. Он не может себе позволить ехать из Рима в Кумы и идет пешком. Он имел жену и детей. В ряде видений старица (символизирующая церковь, которая «сотворена... прежде всего... и для нее сотворен мир»') поручает ему объявить ее слова, которые он должен прочесть римским христианам и с помощью их секретаря Климента разослать в другие церкви2.

В следующем видении Герма видит, как множество людей строят башню. Башня опять-таки символизирует церковь. Некоторые камни, которые доставляют для строительства, хорошо подходят: это хорошие христиане. Некоторые камни достают из глубины воды: они представляют мучеников. Некоторые же камни временно отбрасывают в сторону: это грешники, у которых еще есть надежда, «если только принесут покаяние теперь, когда строится башня»3, другие камни отбрасываются совсем: это лицемеры, вероотступники и другие тяжкие грешники. Среди них есть и белые круглые камни, которые не подходят для постройки: это богатые христиане, которые «когда придет гонение, то ради богатств своих и попечений отрицаются Господа». Но если их богатство уменьшится, говорится нам, то они станут хорошими, квадратными камнями, подобно Герме, когда он потерял свои деньги4. Но даже и те, которые отвергнуты, за исключением вероотступников, могут спастись, когда пострадают,— это первый намек в христианской литературе на учение о чистилище. Башня скоро будет закончена — так скоро, говорит Герма, что нельзя ожидать прощения за грехи, совершенные в то короткое время, которое еще остается. Богатых христиан предупреждают,

1 «Памятники древней христианской письменности», т. II, стр. 232.

2 Этот Климент не мог являться автором послания Римской церкви к Коринфской, которое вообще не имеет подписи. Он мог быть потомком Флавия Клемента, казненного Домицианом. Все члены этой семьи, по-видимому, остались христианами. (Renan, Les Evangiles, ch. XVI.) Тит Флавий Клемент, более известный как Климент Александрийский, возможно, являлся другим потомком.

3 «Памятники древней христианской письменности», т. II, стр. 240.

< Там же, стр. 241.

ш

чтобы они разделили свое богатство с бедняками, иначе же, когда башня будет закончена, их туда не допустят. Церковных руководителей увещевают, чтобы они прекратили свои раздоры, пока еще не поздно.

Книга получила свое название по последующим видениям. Герма встречает человека в одежде пастыря («ангел покаяния»), который дает ему ряд заповедей, очень напоминающих те, которые имеются в синоптических евангелиях и в «Послании Иакова». Следует обратить особое внимание на те заповеди, которые предписывают без ограничения давать нуждающимся («Берущие по нужде не будут осуждены, а берущие притворно подвергнутся суду. Дающий же не будет виноват») и избегать лжи — эту заповедь Герме трудно соблюдать в своих деловых занятиях1. В строках, которые, по-видимому, намеренно направлены .против паулинист-ской доктрины о всеобщей испорченности, «ангел раскаяния» говорит Герме, что он сможет соблюдать эти заповеди, если твердо захочет, но если он сомневается в том, что сможет их соблюдать, то тогда у него ничего не получится.

При этом снова осуждается погоня за богатством. Христиане, которые копят земные сокровища, дают заложников князю этого мира.

«...не приготовляй себе ничего более, как сколько тебе необходимо для жизни; и будь готов к тому, чтобы, когда господин этого города захочет изгнать тебя из него за то, что не повинуешься закону его, — выдти тебе в свое отечество» 2.

Очевидно, что Герма не ожидает примирения с Римской империей. Но он также не надеется и на официальную революцию. Богатых следует пощипать, но им надо оставить столько, чтобы они могли помогать нуждающимся беднякам, а «бедный благодарит Бога за богатого, дающего ему» 3. Герму мало интересуют теоретические споры. Его вера проста, хотя она и излагается в ряде довольно сложных притч. Бог через посредство Святого Духа, проявляющегося в христианской общине,

1 «Памятники древней христианской письменности», т. II, стр. 254, 255.

2 Там же, стр. 282. ? Там же, стр. 284.

т

дал закон всему человечеству. Дух пребывает во всех, кто оказался «способным покаяться»', но в особенности в одном человеке, Иисусе, который «весьма много потрудился и весьма много пострадал», ибо «никакой виноградник не может быть очищен без труда и подвига», за что бог избрал его своим посредником, чрез которого новый закон 'будет дан миру2. Никто из тех, кто не соблюдает этот закон, не спасется. Среди тех, кто уверовал, высшее место отведено для мучеников, затем для христиан, которые, хотя и не были мучениками, но «соблюли заповеди Божий». К числу этих людей Герма относит большинство христиан3. Другие могут спастись благодаря раскаянию —совершившие небольшие прегрешения — легко; большие грешники тоже могут спастись, если они будут верны христианской вере; богачам спастись еще труднее. Даже для тех, кто проповедовал еретические учения (Герма считает этих людей скорее напыщенными педантами, чем великими грешниками) есть надежда. Только отступникам и предателям нет прощения 4.

В конце Герма снова возвращается к своему сравнению церкви с башней. Он обращается с особым предупреждением к бесчестным священнослужителям, осуждая «диаконов, которые худо исполняли служение, расхищая блага вдов и сирот и сами наживаясь от своего служения»5, и заканчивает свое произведение строками, рисующими бедственное положение неимущего люда при Антонинах.

Blog

Перевод с английского Ю. В