Плутишкина сказка

Вид материала

Сказка

Содержание Плацдарм. корпус.

Подобный материал:

• Финист Ясный Сокол», «Снегурочка» Сборник русских народных сказок, пословиц и поговорок,, 9.97kb.
• Викторина рассчитана на знание учащимися сказок: «Сказка о попе и работнике его Балде», 216.37kb.
• Викторина рассчитана на знание детей сказок: «Сказка о попе и работнике его Балде», 50.98kb.
• «Это не сказка, а присказка, сказка будет впереди», 155.09kb.
• Сказки, 599.59kb.
• Сказки, 769.86kb.
• Сценарий часа общения для учащихся 1-2 классов «Сказка ложь, да в ней намек, добрым, 211.98kb.
• 1. Сказка о хлебобулочном изделии > Сказка о пенсионере, зарабатывающем на жизнь рыбным, 8.47kb.
• Программа развития доу «Сказка», 706.12kb.
• План: Что такое литературная сказка? Фольклорная и литературная сказка: сходства, 16.74kb.

Часть 11

ПЛАЦДАРМ. КОРПУС.

2006


1.


- Застава построена, капитан!

Сержант, отрапортовав, занял свое место в строю.

- Вольно!.. – скомандовал Черо, глядя на своих солдат.

Застава…

Было время, когда в строю на этом плацу стояла рота. А сегодня перед ним были всего десять солдат и сержант. Остальные лежали в земле у подножия отвесной скалы рядом с заставой…

- Солдаты… - сказал капитан, подойдя к строю. Голос его звучал негромко, но твердо. – Сегодня тяжелый день…

- Не один год мы с вами сражались здесь, закрывая врагу дорогу на Грос-

ланд. Многие товарищи наши остались в этой земле навсегда. И вот…

- капитан на несколько секунд умолк, а потом продолжил. – И вот сегодня

мы уходим…

Наше Государство рухнуло. И виною тому не враги, а измена. Нас никогда

не сокрушили бы в бою, ибо нет в мире бойцов лучше, чем вы, солдаты

Гросланда. Но даже самые лучшие бойцы не могут победить, если во главе

Армии окажутся предатели. И самая мощная держава будет повержена в

прах, если во главе нее встанут изменники и торгаши.

Здесь, на этой заставе, мы честно выполняли свой долг перед нашей стра-

ной и нашим народом, выполняли данную нами Присягу. Но сегодня за на-

шей спиной больше нет Государства. Соседние заставы уничтожены или

брошены гарнизонами. Мы закрывали врагу дорогу здесь, но сегодня нас

просто обходят.

У нас почти не осталось боеприпасов, их не хватит и на полчаса хорошего

боя. А помощи нет, и не будет…

Черо обвел взглядом потемневшие лица своих солдат.

- Да, мы с вами можем сложить здесь свои головы в бою. Но Родина требует

от солдата не смерти, а исполнения Долга. И если смерть, то лишь во имя

его исполнения.

Здесь, на нашей заставе, мы сделали все, что могли, исполняя свой Долг.

Но исполнять его здесь больше нет возможности…

Однако мы с вами еще живы, парни, а пока мы живы, остается наш Долг.

Служение – вот Долг Солдата. Служение стране и народу. Государство

наше рухнуло, но страна и народ наш остаются, а значит, остается и наш

Долг. И мы должны идти туда, где сможем его выполнять.

Там, на севере, остались ваши семьи. Вы хорошие, опытные солдаты, и вы

сумеете дойти. Дойти и стать там опорой не только для своих семей, но и

для всех, кто еще жив.

Обменяйтесь адресами и, если сможете, установите друг с другом связь.

Если Государства не стало, – значит, нам придется самим строить его за-

ново, строить снизу. И кроме нас никто этого не сделает. Сегодня наш Долг

– в этом…

- А вы, капитан, с кем пойдете вы? Ведь… - задавший вопрос солдат осекся,

не решившись продолжить, но Черо понял, что тот хотел сказать.

- Да, у меня нет семьи и нет дома. И я пойду на северо-восток. Говорят, что

там, в Атомной Крепости, кто-то смог сохранить организацию, сохранить

общество. И если это правда, то мой Долг я буду исполнять там, защищая

Крепость.

- До Атомной Крепости три тысячи километров, капитан, - промолвил солдат.

– И половина пути туда лежит через земли, на которых хотят выстроить

Новый Халифат…

- А разве ваш путь на северо-запад короче и безопаснее?

- Да, но мы ведь пойдем не в одиночку…

- Капитану тоже не придется идти одному, - сказал вдруг сержант и шагнул к

Черо.

И еще трое солдат шагнули следом за ним.

- Вы же знаете, капитан, - взглянул сержант в глаза Черо, - мы четверо – из

детских домов. А потом нашим домом была наша застава. И если вы идете

в Крепость, – мы пойдем вместе с вами. Тем более что у пятерых шансов

дойти больше, чем у одного.

- Ну что ж, в компании веселее, - улыбнулся капитан, хотя глаза его остались

печальными.

- Будем собираться, - обратился он к солдатам. – Идти нам даже при самом

удачном раскладе месяца три-четыре. Боеприпасы делим поровну и берем

все, что есть. Продовольствие тоже. Его всего ничего, не надорвемся. На

наше счастье, сейчас весна. Все мы обучены выживанию в экстремальных

условиях и сумеем не умереть с голоду. Червяки и насекомые, конечно,

смотрятся не очень, но когда нет выбора, привередничать не стоит. А там и

грибы с ягодами подоспеют. Впрочем, не сомневаюсь, что и мясо тоже

иногда удастся добыть…


Солдатские сборы недолги и через полчаса уложенные рюкзаки уже стояли в ряд на плацу.

- Ну что ж, - сказал капитан. – Осталось только позаботиться о наших

мертвых…

На заставе давно уже было много больше оружия, чем бойцов. И те авто-

маты, что живые не уносили с собой, были уложены на могилы павших, а у подно-жия скалы был установлен мощный заряд из тротиловых шашек…

И вот гарнизон заставы в последний раз выстроился на ее плацу.

Опираясь на автоматы, они преклонили колено, прощаясь с землей, на кото-рой так долго жили и сражались, и в которой оставляли своих погибших това-рищей.

А потом они зашагали к холму, что лежал севернее заставы, а сержант по-шел к скале над могилами. Там он поджег бикфордов шнур, а потом присое-динился к отряду.

Обнажив головы, солдаты смотрели с холма…

У подножия скалы сверкнуло пламя, раздался грохот, и все исчезло в облаке дыма и пыли. А когда ветер унес облако, то не было уже ни скалы, ни рядов могил у ее подножия, - был курган, под которым лежали мертвые воины с их оружием, погребенные так, как много веков назад хоронили своих павших в бою их предки.

- Это ничего, ребята, - сказал Черо. – Это еще не Конец Истории, если мы с

вами не сдаемся. И мы такие не одни на свете. А иначе и жить дальше не

стоило бы. Пошли!

И маленький отряд зашагал на север.


2.


Говорят, что генералы всегда готовятся к предыдущей войне. То есть к войне будущей они готовятся так, словно она будет точно такой же, как та, которая уже была в прошлом. Тогда как жизнь, в том числе и военное дело, не стоит на месте, и каждая новая война всегда чем-то отличается от предыдущей.

Однако штатские, которые любят изрекать эту мысль об умственной ущерб-ности генералов, сплошь и рядом сами ведут себя ничуть не лучше. Многие из них рассуждают по принципу «раз такого никогда не было, значит, такого и не будет, потому что этого просто не может быть». Именно так они любят отвечать, когда их предупреждают о смертельных опасностях, которыми чревато будущее, если они, граждане, будут продолжать жить так, как живут, не обременяя себя мыслями о последствиях. И тогда приходит Расплата…


Жителям столицы Гросланда, которые «никогда не ели так вкусно, как при герцоге», не раз пытались объяснить, что четыре пятых продовольствия в столич-ных магазинах куплено у Де Маликорнов за распродаваемые герцогской кликой богатства недр Гросланда, в первую очередь нефть, газ и металлы, тогда как свои крестьяне разорены, и в стране производится продовольствия вдвое меньше, чем в королевские времена, когда на столичных кухнях, сидя за накрытыми столами, любили поболтать о том, что в стране совершенно нечего есть.

И вот теперь, когда в стране воцарился Хаос, трубопроводы, по которым шли на продажу нефть и газ Гросланда, оседлали Воины Ислама, которые давно готовились к этому.

Год за годом лежащее на нефтеносных берегах Жаркого Залива Песчаное Королевство вкладывало миллиарды в создание боевых групп в тех землях Грос-ланда, где многие жители исповедывали ислам, в том числе и на берегах Итиля, где проходили основные нефтепроводы и газопроводы Гросланда. Во-первых, в Песчаном Королевстве грезили о строительстве Нового Халифата, включающего в себя, среди прочего, все земли Гросланда, где исповедовался ислам, а во-вто-рых, нефть и газ Гросланда давно не давали покоя правителям берегов Залива.


Песчаное Королевство само обладало богатейшими запасами нефти, и было одним из главных торговцев ею на планете, наживая баснословные богатства. Но обладать нефтью не только выгодно, но и опасно, поскольку всегда находятся те, кто полагает, что проще захватить земли, богатые нефтью, чем тратить деньги на ее покупку. Тот, кто сегодня объявляет тебя своим другом и союзником, завтра вполне может вонзить нож тебе в спину, чтобы завладеть твоим богатством.

В Песчаном Королевстве это понимали и решили играть на том, что Дом Де Маликорнов расколот на враждующие семьи. Те, что стояли во главе Заморской Метрополии, враждовали с более старыми семьями Европы, и видели в нефти Залива оружие для войны с ними. Дело в том, что нефть Залива покупали в ос-новном старые семьи Дома, тогда как Метрополия брала ее в других местах. Значит, если лишить старые семьи нефти из Залива, захватив ее, война внутри Дома закончится в пользу Метрополии.

Но для Европы у нефти Залива была альтернатива – нефть Гросланда. Поэтому в Песчаном Королевстве решили принять меры по защите своих инте-ресов. Если не будет возможности получать нефть из Гросланда, альтернативы нефти Залива не будет. И тогда старые семьи Дома Де Маликорнов будут защи-щать Песчаное Королевство от захвата Метрополией.

Год за годом разведка Песчаного Королевства вербовала в исламских зем-лях Гросланда молодых парней, которых герцогские «реформы» ввергали в ни-щету и лишали будущего. Их вывозили на учебу на берега Залива, а потом они возвращались домой, и собирали вокруг себя других таких же обездоленных, об-ращая при этом в ислам тех, кто не исповедывал его прежде. А неофиты, как из-вестно, более других готовы доказывать делом преданность новой вере. Так создавались боевые группы, которые должны были перерезать гросландские нефтепроводы, когда придет приказ из Песчаного Королевства. И когда рухнуло гросландское Государство, этот приказ пришел. Нефтепроводы оказались в руках строителей Нового Халифата.

И эти новые хозяева вовсе не собирались на выручку от продажи нефти кормить стадо баранов, без сопротивления отдавших свою страну на разорение шайке воров…


Поток огромных фур с продовольствием, текший в столицу Гросланда с запада и юга, тут же иссяк, ведь платить за него стало нечем. И тогда оказалось, что «изобилие» на прилавках столичных магазинов, за которое те, кто «никогда не ел так вкусно», продали свою страну и будущее своих детей и внуков, - на самом деле фикция. Снабжение почти целиком шло «с колес» и, как только были раз-граблены магазины и жители двинулись к воротам продовольственных складов, оказалось, что за воротами этими почти ничего нет. То, что там было, растащили за один день. Охрана даже не пыталась защитить склады от накатывавшихся волн обезумевших людей, она просто разбежалась, унося с собою все, что сама смогла утащить. И на город надвинулся Голод.

Шайки вооруженных грабителей одну за другой взламывали двери квартир в поисках запасов провизии. Тем, кто пытался откупиться от них деньгами и драго-ценностями, грабители очень доходчиво объясняли, чего стоят теперь все эти «богатства». После чего, впрочем, вместе с крупой и консервами уносили и валю-ту с бриллиантами – на случай, если «конец света будет хорошим».

Вот тут обитатели столицы и вспомнили о «прошедшей войне». Ведь в Граж-данскую войну, которой сопровождалась последняя смена королевской династии, многие жители городов, спасаясь от голода, бежали в деревни, где были хлеб и картошка.


Во все стороны из города потекли ручейки людей с рюкзаками и тележками. Многие из них были горожанами лишь во втором или третьем поколении, у них еще оставалась родня на селе, к ней-то они и направились. Другие же просто шли следом, понимая, что в городе их ждет лишь голодная смерть, а там, на селе, как они слепо надеялись, все как-то устроится.

Столица стремительно пустела. В большинстве остальных городов страны происходило то же самое.

Но те, кто любил посмеяться над тупыми генералами, сами кое-что не учли.

Во времена той Гражданской войны лишь каждый седьмой житель Гросланда был горожанином, а остальные шестеро из семи были крестьяне. Даже если бы все горожане в те годы ушли в село, это не стало бы там катастрофой, тем более, что в те годы не было разрушено сельскохозяйственное производство и пришест-вие горожан не грозило селу смертельным голодом.

Сегодня же все было наоборот: горожанами были каждые шестеро из семи. И когда они двинулись на село…

Нехватка жилья оказалась самой мелкой из проблем – можно было строить землянки, бараки и хижины. Но не было ни электричества, ни газа, ни керосина, и леса, еще уцелевшие вокруг сел, стали стремительно вырубаться. А что уж го-ворить о тех местах, где леса было мало… Холод начал собирать там свою страшную жатву.

Однако страшнее всего было положение с продовольствием. Герцогские «экономические реформы» обрушили сельское хозяйство страны, производство продовольствия сократилось вдвое, и восстановить его мгновенно до прежнего уровня не могло никакое чудо. В заросших бурьяном полях ржавели развалив-шиеся трактора, а лошадей им на смену не было и десятой доли того, что требо-валось. Поголовье скота и птицы тоже упало вдвое…

Теплившаяся у некоторых надежда на гуманитарную помощь из-за рубежа быстро улетучилось. Когда Государство рухнуло, не стало ни Закона, ни тех, кто его охранял. И дороги стали вотчиной вооруженных банд. Конвои с продовольст-вием, посланные, было, отдельными благотворительными фондами, разграбили, едва они оказались в Гросланде.

Больше конвоев не посылали. Без охраны войсками, двигаться они не могли, а Де Маликорны не считали нужным рисковать солдатами ради спасения тех, кто, мало того что считались их извечными врагами, так еще и по собственной глупости допустили гибель своего Государства. Чего ради им спасать бывший Гросланд? Чтобы он однажды снова поднялся и встал у них на пути? Нет, это вовсе не было в интересах Де Маликорнов. Если порою они и демонстрировали гуманизм, посылая продовольственную помощь голодающим, то лишь тогда, когда усматривали в этом некую выгоду для себя в дальнейшем. В случае же с Гросландом никаких выгод им видно не было.

И Голод пришел в села вслед за бежавшими жителями городов. К Холоду и Голоду добавились болезни. А привычных для горожан лекарств и всего того, что называется здравоохранением, тоже больше не было. И сельские кладбища стре-мительно разрастались. Людей хоронили во рвах – тратить доски на гробы и крес-ты, а не на дрова, было просто преступно.

И довершило эту картину именно то, чего и следовало ожидать. Банды гра-бителей, рыщущие в поисках продовольствия…


Среди гросландских интеллигентов, особенно тех, что имели гуманитарное образование, во все времена имелась не слишком многочисленная, но держав-шаяся высокого мнения о себе группа, которая полагала, что жизнь была бы прекрасна и удивительна, если бы ее не отравляло своим присутствием Госу-дарство. Каждый представитель этой группы твердо верил, что центром Вселен-ной является его собственное «Я», а Государство против него вечно злоумыш-ляет.

Такого интеллигента можно было разбудить среди ночи и спросить, что такое Государство, он и тогда без запинки отвечал, что «государство – это орган насилия». Этому его учили в институтах и академиях.

Однако если заглянуть в ту книгу, которую ему надлежало прочесть в ходе обучения, со скучным названием «О происхождении семьи, частной собствен-ности и государства», в главу, где говорится о возникновении Афинского Госу-дарства, то можно увидеть, что возникло Государство, в первую очередь, как средство регулирования и упорядочения отношений внутри общностей людей. Как заметил один грамотный инженер, Государство было создано вслед за воз-никновением разделения труда между людьми – как механизм для его, труда, объединения в Систему обеспечения жизни.

Организация и регулирование – вот главные функции государства. Сила же, которую еще неточно называют насилием, лишь один из инструментов регули-рования, инструмент важный, но не единственный. И важней всего то, что Сила эта применяется государством в рамках признаваемого его гражданами Закона. Ибо, как только Сила из монополии государства и Закона становится орудием всякого, кто пожелает, наступает Хаос, следом за которым приходит Ад.


Да, государство во многом лишь механизм, который сам по себе не хорош и не плох. Все зависит от того, в чьих руках он находится, и какие цели этот Кто-то преследует. Но даже когда механизм этот в достойных руках, отношение чело-века к нему определяется еще и тем, чему и кому человек этот служит. Если цель его Служения – благо людей, то он ценит государство, как механизм, содейству-ющий Служению. Если же человек желает служить лишь собственному малень-кому «я», то государство для него «ужасно», ибо вынуждает вечно напрягаться ради каких-то целей, лежащих далеко за пределами этого «я» и, следовательно, за предела-ми понимания обладателя этого «я». При этом щит, которым госу-дарство его прикрывает, такой человек рассматривает, как нечто само собой ра-зумеющееся, нечто вроде явления природы. И тогда понимание истины может прийти слишком поздно. Если только вообще успеет прийти.


Этот момент истины в Гросланде наступил. И оказалось, что те, кто видел в Государстве лишь насилие над их маленьким «я», не заметили нечто важное в старом, не раз виденном ими всеми вестерне «Великолепная семерка». За меткой стрельбой храбрых индивидуалистов они не заметили «пустяк»: когда в деревне нет ни армии, ни полиции, - то есть, нет Государства, – приходит банда Калверы и грабит. Собственно, это был далеко не единственный фильм на эту тему, но… «Не может быть! Как же так?!» – для многих это оказалось последней мыслью. А ведь они казались себе такими умными…

Конечно, не вся гросландская интеллигенция состояла из таких «умников». Было множество тех, кто понимал, что государство не сводится к одному лишь «насилию». В самом деле, какое «насилие» творят, например, министерства здравоохранения и образования, или путей сообщения? Но среди этих «госу-дарственников» не было единства. Если одни видели в Государстве средство Служения, то для других оно было лишь механизмом, необходимым для обслу-живания их личных интересов, носивших при этом сугубо меркантильный харак-тер. Эти вторые были среди тех, кто поддерживал герцогские «реформы». И сво-ей деятельностью по «минимизации государства» они, в конечном счете, немало посодействовали реализации мечтаний «умников» о ликвидации государства вообще. Плоды же этого теперь приходилось «вкушать» всем…


Одно время некоторые надеялись, что, быть может, как это бывало в преж-ние времена, явятся иностранные оккупанты, наведут порядок и под их властью жизнь начнет хоть как-то налаживаться.

Но и тут оказалось, что времена теперь совсем не те, что прежде. Демаликорновские войска заняли лишь ключевые объекты в Западном Гросланде, прежде всего те, что относились к атомной энергетике и ядерному оружию, а так-же химические заводы. К востоку же от Каменного Пояса, туда, где находились основные запасы гросландской нефти и газа, они пока входить не решались – точно так же, как давно готовые к этому армии Срединной империи. Ни одна из империй не решались на этот шаг, понимая, что ответом соперника может быть ядерная война. Потому что тот, кто овладеет богатствами земель Восточного Гросланда, сможет претендовать на власть над всем миром. Поэтому допустить торжества соперника ни одна из сторон не намеревалась.

Ну а что касается большей части территории Западного Гросланда… Для чего, собственно, было всю ее оккупировать? Де Маликорны не видели там ничего особо ценного. Дешевой рабочей силы им и так хватало, продовольствия тоже. Так чего ради вводить войска на никчемные земли, а тем более брать на себя заботу о туземцах? Пусть эти люди, сдавшие свою вторую сверхдержаву планеты за скверную колбасу в яркой упаковке и штаны с модными лейблами, выкручиваются сами, как хотят.

К чему с ними связываться? Ядерное жало у них вырвали, но кто знает, что может взбрести им в голову? Вспомнят еще, не дай бог, старые гросландские традиции партизанской войны против пришельцев.

Да и новые их замашки тоже не подарок. Когда «в ответ» на уничтожение смертниками башен Торгового Центра Мира Де Маликорны объявили о новом крестовом походе против исламских террористов, им удалось заполучить для этого похода военные базы на восточных землях бывшего Королевства. И на этих базах тут же началось черт знает что. Аборигены быстро нашли общий язык с солдатами Метрополии и в обмен на водку и женщин потащили с баз все, что можно было вынести и продать. Местные базары вскоре стали выглядеть фили-алами интендантства Де Маликорнов. Удивляться тут было нечему, ведь армия Де Маликорнов состоит из наемников, а наемники служат только ради денег и удовольствий.

Повторять этот эксперимент в Западном Гросланде командование войск Метрополии и их союзников не стремилось.

Правда, кое-какие окраинные территории прихватили давно покушавшиеся на них соседи, но менее всего эти новые хозяева думали о бывших гражданах Гросланда.


В результате до уцелевших гросландцев довольно быстро начала доходить мысль, что надеяться не на кого, кроме самих себя. Даже тем, кто не блистал умом, стало ясно, что, либо они как-то организуются и начнут налаживать жизнь, либо погибнут.

И люди начали собираться у бывших сельских правлений в поисках ответа на извечный вопрос «Что делать?» Другой классический вопрос «Кто виноват?» не поднимался, поскольку его изучение отрывало бы от главной темы: как выжить?

Вожаками теперь становились не те, кто, как в недалеком прошлом, обещал «устроить все, как у Де Маликорнов», или «все, как было прежде», а те, кто мог организовать сев в поле, поиск, доставку и распределение топлива, наладить хоть какую-то медицину.

Жить приходилось учиться заново. Прежде, в городах, бывало, что жильцы одного подъезда не могли договориться между собою по какому-то бытовому вопросу. Почти всегда находились те, кто начинал кричать «А мне это не нужно!» и в результате ничего не удавалось решить. Теперь же все было иначе. Во-первых, вопросы поднимались совершенно другого уровня, по которым кричать «А мне это не нужно!» было просто глупо. А во-вторых, если находились все же такие олухи, то к ним применяли правило старинных сельских сходов Гросланда – колотили «до полного вразумления».


Чтобы не собираться всей толпой для решения всякого несложного вопроса, начали вновь создавать выборные сельские Советы, решения которых были обязательны к исполнению всеми жителями. Впрочем, заседания советов были открытыми, и всякий желающий мог на них присутствовать и вносить предло-жения, как что-то сделать лучше.

Помимо вопросов уборки и сева, организации бань, медпунктов и школ, пришлось заняться и «насилием» – организацией охраны общественного порядка и борьбы с бандитизмом. Те, кто еще недавно кричал о том, что государство всего лишь не нужный людям механизм насилия над свободой личности, предпочитали об этом не вспоминать. Потому что теперь им самим приходилось воссоздавать это треклятое государство…