Geum.ru

Плутишкина сказка

Вид материалаСказка
Подобный материал:
1   ...   47   48   49   50   51   52   53   54   ...   59

9.

 

Ломас со своими людьми и Каспар с друзьями занялись поиском тех, кто должен был уходить вместе с ними в Атомную Крепость.

Для начала составили список наук и профессий. Потом стали вписывать в раз-делы это списка известные им имена. Разумеется, при этом пустых строк оказа-лось много больше, чем заполненных – ведь невозможно было знать всех.

- Не беда, - сказал Каспар. – Начнем вести способ методом «пирамиды». Каждый, кого мы найдем, может знать кого-то еще, и так далее. Кроме того, есть же адреса научных институтов и заводов, есть журналы с научными публикациями, есть книги…

Они приступили к поискам.

Ломас был нефтяником по образованию, кроме того, он и его сотрудники в пос-ледние годы имели дело с очень многими людьми, которые, подобно Каспару, приходили к Аналитику, ища ответ на вопрос, что же делать дальше в рушащейся стране. Поэтому Ломас со своими людьми повел поиск в самом широком секторе.

Тем временем друг Каспара, Эдвин, собирал социологов, историков и психологов. Оружейник Вальтер отбирал своих коллег на оружейных заводах. А Каспар занялся теми, кто, как и он, работал в авиации, и смежных с ней отраслях. Поиски были занятием кропотливым и одновременно увлекательным, и горьким, и радостным в одно и то же время.

Невыносимо горько было видеть, какую великую науку и технику, какие прекрас-ные заводы и институты уничтожали мерзавцы, дорвавшиеся до власти с един-ственной целью набить себе карманы и удобно пить шампанское на заграничных курортах. Зрелище безлюдных пролетов огромных сборочных цехов, пустеющие лабора-тории, из которых уходили голодные ученые, причем многие – на службу к Де Ма-ликорнам, доводило Каспара до такого состояния, что хотелось не искать кого-то из уцелевших, а взять пулемет, и на расплав ствола стрелять по ничтожествам, погубившим великую страну.

Но было и радостное. Каждый из тех, кто не бросил свой завод, свою лабора-торию в годы, когда многие ради куска хлеба уходили кто куда, кто не продался – это было счастье. В Институте Сталей Каспар к большой своей радости застал старика Металлурга, который когда-то помогал защитить «Черного каймана» лучшей в мире броней. Старик этот остался едва ли не единственным в своей лаборатории и не под-давался ни на какие посулы посланцев Де Маликорнов, пытавшихся переманить его на службу своим хозяевам.

Еще бы они не пытались! Таких металлургов, как этот старик, по всей планете можно было пересчитать по пальцам. Каспар во время их совместной работы видел, как он с одного захода выплавлял сталь, все свойства которой лишь на два-три процента отличались от того, что ему заказывали. И это несмотря на то, что многие легирующие элементы, необходимые для выплавки брони, уже невоз-можно было достать!

- Молибден… - ворчал старик. – Дороговато… Ладно, обойдемся и без него, изме- ним содержание кремния и на десять градусов повысим температуру на второй стадии прокатки…

- Ванадий… - продолжал он сердито. – Где ж ты его теперь возьмешь… Ну да ничего, мы вот на этом переходе изменим скорость охлаждения – будет не хуже, чем с ванадием…

В результате превосходнейшую броню он изготавливал фактически из обычного рессорного железа. Демаликорновские инженеры, увидев как-то раз на выставке бронежилет из его стали, начали смеяться над стариком: что же может выдержать такая тонкая сталь? Их бронежилеты были раза в два-три толще и тяжелее. Но когда один из сопровождавших Металлурга гросландцев разрядил в этот бро-нежилет целый автоматный магазин, у тех инженеров просто отвисли челюсти: вместо рваных пробоин, которые они ожидали увидеть, были лишь небольшие вмятины!

Те инженеры потом долго приставали к нему, уговаривая за хорошие деньги от-крыть свои тайны. Старик, посмеиваясь, давал им состав стали и рассказывал, что он с ней делал. Но – не всё. В результате сколько у Де Маликорнов ни тужи-лись, выходила у них одна только дрянь.

- Не для того я всю жизнь ковал броню для моей Родины, чтобы на старости лет перечеркнуть всю свою жизнь и продаться врагу, - говорил Металлург.

Этот человек умел не только делать броню. Зная, как никто, сталь и все ее тайны, он создавал уникальные производственные линии. Скажем, в начале такой линии из ковша текла расплавленная сталь, а с конца выходили готовые башни боевых машин – с закаленной броней, в которой уже были все необходимые отверстия. Причем весь процесс был построен так, что по всей длине линии использовалось начальное тепло расплавленной стали, и нигде не требовался промежуточный подогрев, который прежде всегда считался необхо-димым. В результате требовалось втрое меньше электроэнергии, чем прежде.

А еще старик был весьма уважаем всеми гросландскими танкистами. Потому что во всем мире танкисты всегда мучались с тем, что в гусеницах танков часто лопа-ются пальцы – стальные стержни, соединяющие звенья гусениц, траки. Клепать кувалдами лопнувшие гусеницы вручную было еще то удовольствие, особенно при гросландских морозах. Так вот этот металлург сумел создать такие пальцы для гусениц, которым износу не было. Единственные в мире.

 

Старик выслушал предложение Каспара отступить в атомную Крепость, когда все рухнет окончательно, и кивнул.

- Это лучше, чем умирать, глядя, как рушится и гибнет все то, чему ты отдал свою жизнь. И здесь уже некому передать мои знания. Тут даже записи о секретах, из-вестных мне, делать опасно – их могут выкрасть и передать врагу. - А там, в Крепости, будут дети, - сказал Каспар. – Думаю, среди них найдутся те, кто станут вашими учениками, Мастер. - Это лучшее, о чем можно мечтать… - сказал старик, окидывая взглядом свою пустую лабораторию. – Теперь, пожалуй, надо все же начать мой трактат о тайнах стали. - Мы сумеем сохранить его, - кивнул Каспар. – Берегите себя, Мастер.

 

В ходе этих поисков Каспар вспомнил о Плутишке и ее бородатом Плутише. Сама Плутишка работала психологом с трудными детьми, а Плутиш был физиком. Конечно, они не числились среди гросландских корифеев, но ведь и сам Каспар тоже вовсе не был Первым Инженером страны.

- Неужели все и в самом деле так ужасно? – вздохнула Плутишка, когда Каспар рассказал ей про Атомную Крепость. – Может быть, все как-то образуется? - Как говорит один мой знакомый профессор, который тоже поедет с нами, я, конечно, надеюсь на хороший исход, но не вижу для него никаких предпосылок, - покачал головой Инженер. – Мы, к сожалению, не на Сказочной Территории. Ломас не один год пытался добиться хоть какого-то толка от наших «политиков», хоть какого-то понимания ими происходящего и своего долга. Все впустую…

Плутишка снова вздохнула. Да, это Гросланд-явь, где нет их замечательного, доб-рого Джинна, и Госпожа Черной Долины здесь тоже не склонна философствовать и проявлять справедливость и мудрость. Неужели и в самом деле придется ухо-дить? В это так не хотелось верить, но и не видеть то, что происходило вокруг, тоже было невозможно.

- А Кузя? – спросила она. – А Королева?… - Художник с кулинарным уклоном и историк? – улыбнулся Каспар. – Почему же нет? К тому же я думаю, что и боевой опыт бывшего десантника Асэро не будет лишним.

 

Тем временем Ломас занимался не только поисками людей. Вместе с Консейлем он посетил Атомную Крепость, чтобы поговорить с ее Директором.

Директор был известным в Гросланде человеком. Его, руководителя крупнейшего и сложнейшего производственного комплекса, как-то раз, уже в герцогские вре-мена, оппозиция даже выдвигала в премьер-министры. Но Директор, человек той же породы, что и старый Металлург, был не ко двору герцогу Гросландскому. Тому требовались разрушители, а Директор всю жизнь был созидателем. Поэтому Ломас и Консейль быстро нашли с ним общий язык. Вместе они соста-вили наметки плана по размещению тех, кто прибудет в Крепость.

После этого Консейль, отыскав еще несколько предпринимателей, решивших, как и он, что глупо менять бессмертие на шампанское и пулю наемного убийцы или бомбу под днищем лимузина, приступил к строительству в Крепости дополнитель-ного жилья и школ, рабочих помещений и складов для горючего и продовольст-вия, которые тоже начали запасать. Никакого интереса в окрестностях это не вызвало. Мало ли директоров в эти времена, спасая остатки своих предприятия, сдавали в аренду всяким коммерсантам и предпринимателям часть своей терри-тории и помещений?

Параллельно началась переброска по железной дороге контейнеров с архивами и книгами. Каждый из отобранных специалистов составлял свой список книг по спе-циальности, но в контейнеры укладывали и детские сказки, книги великих писате-лей и поэтов…

Однажды и Каспар отправил с очередным контейнером большую часть своей до-машней библиотеки, которую собирали три поколения. И, взглянув на опустевшие полки, он с горечью подумал о том дне, когда и ему самому придется покинуть свой дом, и, быть может, навсегда…

 


10.

 

Среди вопросов обеспечения предстоящего перебазирования был и вопрос об оружии. Двигаться эшелонами через быстро дичающую страну, где начнут драть-ся за кусок хлеба, а единственным правом станет право сильного, и не иметь при этом достаточного вооружения, было бы чистой авантюрой.

Но где взять необходимое количество оружия? Путем самодеятельности можно было, в лучшем случае, разжиться некоторым количеством охотничьего оружия, включая и старые армейские карабины и снайперские винтовки, распродаваемые с военных складов, но при встрече с превратившейся в банду воинской частью, располагающей бронетехникой, этого, разумеется, будет слишком мало. К тому же у тех, кто будет в эшелонах, нет боевого опыта.

По нынешним временам, конечно, можно будет нанять хоть танковую часть, но чего стоят наемники? Одно дело – за деньги убивать беззащитных людей, как в дни восстания, а совсем другое – умирать самому. И где гарантии, что они не про-дадут тебя самого, если кто-то другой заплатит им больше? Не говоря уже о том, что с этой публикой вообще противно иметь дело.

Когда этот вопрос начали обдумывать всерьез, Асэро сказал, что поговорит со своими старыми друзьями в полку разведки десантных войск, а Вальтер вспомнил о стоящей недалеко от столицы Бригаде специального назначения.

- Мы у них мой новый пулемет испытывали, - сказал он. – Ребята там неплохие. Где только они в последние годы не воевали, и никогда разбитыми не были. Бро-нетехника у них есть, зенитное вооружение тоже, и командир – отличный мужик, я с ним много о чем разговаривал… - Знаю я эту бригаду, - кивнул Каспар. – Они в дни восстания отказались стрелять в народ. Жаль только, что и на нашу сторону с оружием они не встали… - Но все равно комбрига тогдашнего герцог должности лишил, - сказал Вальтер. - А новый?… - Думаю, не хуже прежнего. Да и ситуация теперь не та, что тогда. Думаю, что когда все начнет рушиться, на него можно будет положиться. - Вот что, Вальтер, давай-ка мы с ним встретимся…

 

Гляди, гляди на нас,

полночная звезда,

Плыви, плыви

луна по небу,

Вздохни, комбриг,

вздохни,

уходим мы назад,

Откуда шли

вперед по снегу…

 

За скромно накрытым столом, кроме Вальтера, Каспара и Комбрига сидели еще двое офицеров – начальник штаба бригады и командир одного из батальонов, которых Комбриг пригласил для участия в разговоре. В руках комбата была гитара.

Столичный люд

сейчас

встречает Новый год.

Вбивай жратву

в тугое чрево!

Меси мазут

на крови

вдовых и сирот,

Необоримая

измена…

 

Песня была о первой игерской войне…


Лютуй, мороз,

грызи

палаточный брезент

Январская

шальная вьюга,

Терзай сограждан,

оправляйся, Главковерх,

От алкогольного

недуга!

 

«Главковерх»… Верховным главнокомандующим, бросившим неподготовленные войска в новогодний штурм игерской столицы, был старый герцог Гросландский. Большинство солдат, штурмовавших город в первой волне, полегло тогда на его улицах…

Морочь и дале

православных, Патриарх,

Взывай к согласию

с амвона,

Врагов Христа

лобзай,

лукавый иерарх,

Грассируй,

ползая у трона!

 

Пылай сильней

в каминах,

трепетный огонь,

Гори свечей

костер далекий.

 

Звени струна,

гитара

яростнее пой,

Вонзайся в память,

звук широкий…

 

Товарищ мой,

зачем

уходим мы назад,

В полоне наших

оставляя?

В твоих глазах

сверкает

горькая слеза,

Слеза солдатская,

скупая…

 

Подписав мир с бандитами и выведя войска из Игеры, герцог предал и мертвых, отдавших свои жизни ради победы, и живых, надеявшихся, что гросландские войска вернулись в Игеру навсегда и с бандитами покончено…


Двум смертям

не бывать –

одной не миновать.

Крепись, браток,

пока мы живы!

Помянем, брат,

всех тех,

кому уже не встать

По всей стране

из их могилы…

 

Гляди, гляди на нас,

полночная звезда,

Плыви, плыви,

луна по небу…

Вздохни, комбриг,

вздохни,

уходим мы назад…

Ужель вперед

дороги нету?…

 

Комбриг наполнил стопки на столе.

- В молчанье сдвинем вновь стаканы за то, чтоб сгинули шакалы! – сказал начальник штаба. Когда стопки опустели, Комбриг сказал: - Ребята, вы ведь подбиваете меня к неповиновению и дезертирству. Да еще всей бригадой… - Неповиновение? – Каспар покачал головой. – Послушайте, полковник, мы с вами принимали одну и ту же Присягу, и речь в ней шла о защите Родины, а не тех, кто волею судьбы находится у власти. Какие приказы можете вы получить, когда все рухнет? Подавлять пулеметами голодные бунты людей против тех, кто довел страну и их самих до гибели? Вас устраивает такая роль? Впрочем, я полагаю, что «власть» тогда первой задаст дёру. А дезертирство… Наш план будет приведен в действие лишь тогда, когда все рухнет. Моряки говорят, что капитан корабля в море – Первый после Бога. Если наступит полный обвал, ваша бригада окажется таким же кораблем в море хаоса. И вам придется решать все и за всех. Придется выбирать, с кем идти – с теми, кто оста-нется выживать по принципу «каждый сам за себя» или с теми, кто решил остать-ся людьми, один за всех и все за одного… Думаете, мы не понимаем, каково вам, кадровому офицеру, все это слушать и принимать подобные решения? Да, Гросланд смог в свое время пережить две Великие Смуты, но никогда еще страна не была столь близка к гибели. И каждый должен решить, с кем и куда он пойдет.

Комбриг задумчиво вертел в руках пустую стопку. Никогда еще ему не приходи-лось принимать подобные решения. Всегда было командование и приказы, кото-рые надо выполнять. Даже если ты не согласен с ними. Его предшественник по-платился погонами за неповиновение. Впрочем, если все действительно рухнет… Тогда это будет подобно принятию решения на поле боя в условиях отсутствия связи с командованием, когда оста-ется только руководствоваться Присягой и собственным разумением…

- Что ж, - сказал он. – Когда все рухнет – приходите… - «Вот убьют – тогда придете!» – вспомнил Каспар старый анекдот, где такой от-вет получила старушка, пришедшая в полицию с жалобой, что ее грозятся убить. – Хорошо, мы прекрасно вас понимаем, полковник. Но есть кое-что, что можно про-делать и без принятия решения – на тот случай, если оно все же будет принято. Чтобы не терять тогда время. Я имею в виду предварительные расчеты по пере-базированию и некоторые действия в его обеспечение. - Это можно, - кивнул Комбриг. – Вот начальник штаба, это как раз по его части. - Тогда приступим, - сказал Инженер. – Раз уж все мы здесь…

Начальник штаба оказался человеком очень дельным, как и положено при его должности. Он сразу предложил вести расчеты не только на бригаду, но и на всех, кто отправится в Атомную Крепость.

С этими расчетами на руках Ломас, Консейль и Каспар направились к начальнику расположенного неподалеку от города Железнодорожного Полигона. Там давно уже нечего было испытывать, и зарастающие травой пути были подходящим мес-том для подготовки эшелонов.

Начальник Полигона, выслушав их, согласился оказать любое возможное содей-ствие. Это было куда лучше, чем день за днем лишь наблюдать из окна кабинета, как гибнет то, что было всей его жизнью.

На Полигон начали перегонять пассажирские и товарные вагоны, открытые плат-формы для размещения техники. В больших полигонных мастерских их готовили к походу - устанавливали броневые листы, навешивали металлические сетки. На склады завозили горючее и продовольствие.

Был решен и вопрос с локомотивами. Не было смысла рассчитывать на электро-возы, ведь уже и сейчас на железных дорогах то и дело отключали электрический ток и крали километрами контактный провод. Тепловозы тоже не гарантировали полную автономность, они требовали дизельное топливо, а кто знает, удастся ли его добывать в пути. В состав эшелонов предусматривалось включение цистерн с топливом, но в пути было возможно всякое, включая и обстрелы, а бронировать цистерны от снарядов танковых пушек было немыслимо. К тому же не хотелось бы тратить драгоценное топливо на сам переход. Поэтому решено было использовать паровозы, много лет хранящиеся в отстой-никах в законсервированном виде на случай войны. Для них можно было исполь-зовать уголь, и даже дрова. Их также должны были бронировать.

Каспар был на Полигоне, когда два тепловоза привели вереницу холодных черных паровозов. Они казались угрюмыми, как будто понимали, по какому случаю люди решили потревожить их многолетний сон. Некоторым из них еще помнились, быть может, дороги Великой Войны, где в небе выли пикирующие на них самолеты, а бомбы рвали и скручивали рельсы как проволоку…

А Инженер, глядя на их большие вращающиеся колеса, подумал о Великой Смуте в начале предыдущего века. И вот опять. Снова надо платить за тупой эгоизм тех, кто должен был быть Властью, но начал думать лишь о себе.

Лязгнув буферами, паровозы остановились, колеса их замерли…

 


11.

 

Хаос в стране нарастал.

Все новые и новые города и окружающие их пространства, лишаясь света и тепла, погружались во тьму. Лопались прогнившие трубопроводы, летели под откос изношенные поезда, один за другим падали давно выработавшие всякий мыслимый ресурс самолеты и вертолеты…

Кое-где люди по инерции все еще продолжали надеяться на тех, кто стоял у власти, составляя отчаянные обращения к ним с сотнями и тысячами подписей, призывая спасать народ, но с таким же успехом они могли взывать к пустым небесам.

Те, кто уже потерял надежду, начинали жить по принципу «спасайся, кто может!». А кто не может – тому не повезло. В лучшем случае люди сплачивались в неболь-шие общины, понимая, что так все же легче выживать и защищаться от тех, кто пытается отнять последний кусок хлеба у других силой. Но против хорошо органи-зованных и вооруженных преступников они, конечно, не могли устоять. И если на селе еще можно было надеяться выжить таким образом, то на что могли рассчи-тывать горожане после того, как прекратится подвоз продовольствия? А это уже явственно маячило впереди.

И даже если бы все объединились в общины, спасающиеся натуральным хозяй-ством, – это уже не единая страна, не государство, а просто территория, лишен-ная всего, что ее объединяло – транспорта, связи, энергетики, промышленного комплекса, обороны и всякого управления. Территория, которая неизбежно должна была стать добычей соседей, которые обладали всем тем, чего лишался Гросланд.

- У нас слишком много государства! – годами вдалбливали народу «великие ре-форматоры». – Оно забирает у людей слишком много денег!

Как будто государство было неким инопланетянином, свалившимся на головы граждан с единственной целью их грабить и мучить. А ведь государство – всего лишь инструмент, которое создает само же общество для своей организации и защиты. Но об этом «не помнили»…

Наступало время оплачивать страшный счет за глупость, за ту радость, с которой принимали обещания получить задаром все блага мира в уплату за отказ от Об-щего Дела, от великой Цели – того, что спасло Королевство в годы предыдущей Великой Смуты. Наступало время расплаты за нежелание помнить и думать.

А в столице Гросланда, где все еще горели неоновые огни реклам дорогих мага-зинов и ресторанов, где на телевизионных экранах кадры умирающих городов сменялись сказками герцогских министров о невиданном росте экономики страны, большинство людей все еще упорно отказывалось верить, что приходит время платить уже не по счетам ресторанов и магазинов, а по счетам за разворовывание и распродажу страны. Они ежились, глядя в телевизоры на погружающиеся во тьму города, но продолжали уверять себя, что все это «где-то там», а с ними та-кое просто не может произойти.

- Ведь такого никогда не было, - говорили они. – Значит, этого не может быть. Эта странная логика казалась им убедительной…

 Но неизбежное – случилось.

И жители гросландской столицы на собственной шкуре ощутили все то, что рань-ше видели только в заграничных фильмах, показывающих города, где внезапно исчезало электричество. Им даже пришлось убедиться, что в этих фильмах еще далеко не все сказано.

Для многих оказалось откровением, что отсутствие электричества ведет не только к тому, что исчезает свет, не работают лифты и холодильники, телевизоры и электроплиты. «Неожиданно» оказалось, что при этом пропадают газ и вода – ведь насосы, которые их подают, приводят в действие электромоторы. «Кто бы мог подумать?!» А им казалось, что вода, тепло и свет в их домах – такое же при-родное явление, как воздух вокруг, который всегда был и всегда будет.

Даже те, кто был предусмотрительнее и сделал запасы свечей и керосина, а то и приобрел автономный генератор, – на что они могли рассчитывать? Невозможно запастись на всю жизнь, а автономный генератор не заменит водопровод и канализацию…

- Господи, хоть бы они восстали! – сказал герцог Гросландский, глядя на столицу из окна своего кабинета в Цитадели. - Зачем, ваша светлость? – испуганно удивился самый глупый из стоящих у него за спиной министров. - Да затем, милейший, что тогда мы сможем просить у Де Маликорнов политичес-кого убежища! – раздраженно ответил герцог. – А иначе, боюсь, нас там просто сразу упекут за решетку и плакали все наши денежки. Или, может быть, кто-то из вас заработал их честным трудом? Да я про каждого из вас знаю всю подногот-ную! Почему вы думаете, что там про вас знают меньше? Кто из вас не имел тем-ных делишек с тамошним жульем?

Министры мрачно смотрели в пол.

- Отправить в город подстрекателей! – приказал герцог министру полиции. – Пусть организуют мятеж против нас. Однако с подстрекателями ничего не вышло. От них просто отмахивались.

- А что потом? – спрашивали у них люди. – И кто потом?… - Уважаемые люди, - говорили подстрекатели и называли имена каких-нибудь гер-цогских прислужников или даже Зигзуга – ведь им было все равно, лишь бы люди восстали. - Знаем мы этих «уважаемых людей»! – отвечали им. – Пятнадцать лет лапшу нам на уши вешали! Пошли вы все куда подальше!

И люди шли грабить магазины. Но эти грабежи никак не тянули на восстание.

- Что же нам делать, господа? – герцог раздраженно посмотрел на своих минист-ров. – Думайте, думайте же, черт вас побери, если жить хотите! - Что тут думать? Бежать надо! – раздался гнусавый голос и в кабинет вошел ста-рый герцог Гросландский. - Но куда же нам бежать? – спросил шеф СБГ. – Нас же там арестуют, нас же там ограбят! Разве что бежать на необитаемые острова? Но над кем же мы там будем господами? - Что за вздор! – разозлился старый герцог. – Кто посмеет нас арестовать?! Нас, уважаемых людей? Да у меня там кругом друзья!

И он начал загибать жирные пальцы, перечисляя премьер-министров и прези-дентов.

- Канцлер Хельмгарда мне друг? Друг! Президент Империи Гульденов друг? Друг! Да мне сам президент Франции – друг и почитай что родня! У него даже фамилия такая – Шуряк! Да мы с ними одной икры сколько вместе съели!

Молодой герцог смотрел на него, как кролик на удава. Он понимал, что перед ним идиот, утративший чувство реальности, но этот идиот был едва ли не последним шансом спасения для них всех.

- За мной! – возгласил старый герцог. – В аэропорт! Кортеж черных лимузинов остановился возле герцогского самолета. Оба герцога и министры «с чадами и домочадцами» устремились вверх по трапу. Следом устре-милась охрана, до которой дошло, что происходит. Только два офицера остались стоять на бетонных плитах посреди автомобилей. Заревели двигатели, и самолет покатил по рулежным дорожкам к взлетной полосе…

Оставшиеся офицеры переглянулись. - Крысы! – сказал один из них другому. – Крысы покидают корабль. Ну уж это – хрен им! И они побежали к командно-диспетчерской вышке.

 

Благодаря автономным генераторам электронное оборудование еще работало.

- Служба Безопасности! – сказал один из офицеров радисту на узле связи, демон-стрируя свое удостоверение. – Дайте дивизион противовоздушной обороны!

Радист пощелкал тумблерами, покрутил ручки настройки. - Дивизион, - протянул он микрофон офицерам…

 

Неподалеку от вращающейся над лесом антенны радиолокатора солдаты быстро стянули маскировочную сеть с ракетной установки. Заурчал мотор, и гидравли-ческие цилиндры подняли в вертикальное положение пакет направляющих труб-контейнеров. Круглые крышки открылись…

Оператор наведения совместил прицельную марку с движущейся по экрану от-меткой самолета – единственного в небе. - Цель захвачена. Цель на автосопровождении, - доложил он.

Командир дивизиона глубоко вздохнул, пару секунд помедлил и сказал: - Пуск!…

Грохочущая молния ракеты вырвалась из контейнера и, расстилая дымный след, устремилась ввысь, к блестящей точке самолета. Высоко в небе полыхнула вспышка, и через несколько секунд до земли докатился гром, опередивший дождь пылающих обломков…

 

12.

 


- Пора, - с горечью сказал Ломас. – Кончилась «политика». Нас так и не захотели услышать. Приступаем к эвакуации…

 

Людей к эшелонам доставляли на бронетранспортерах, которые послал Комбриг. Это был единственный безопасный транспорт в стремительно дичающем городе.

Когда Каспар на одном из этих бронетранспортеров заехал за Плутишкой, она ругалась с людьми во дворе своего дома. Там стояла жуткая вонь, потому что весь двор был загажен и завален мусором, который никто уже не вывозил.

- Ну что же вы за люди такие, - кричала Плутишка. – Ну давайте хотя бы мусор соберем и сожжем, туалет хотя бы деревянный построим! - Вот еще, - отвечали ей. – Это дело не наше, пускай власть позаботится!

Когда во двор въехал бронетранспортер, люди угрюмо на него уставились. Плутишка, увидев Каспара, который вылез из машины с автоматом в руке, об-ратилась к нему: - Они даже колодец рыть не хотят, ждут, что кто-то им воду будет возить! - На то и власть, - угрюмо сказал какой-то небритый мужчина. – Пусть возит… - А если власти больше нет? – усмехнулся Каспар. - Это как так нет? – спросила стоящая рядом с небритым мужчиной дама, видимо, его супруга. – Что ж нам тогда делать? - Расплачиваться, - угрюмо усмехнулся Инженер. - За что? – удивилась дама. - Это чей «мерседес»? – указал Каспар на стоящий рядом автомобиль. - Мой, - мрачно буркнул небритый. - Вот за него и расплачиваться. А вы как думали? Не вы ли кричали, что «живете, как нищие, потому что государство вас грабит»? Что на это «награбленное» стро-ились и ремонтировались электростанции, дороги, водопровод, заводы, где изго-тавливалось все необходимое, вы и слышать не хотели. Что ж, вы привели к влас-ти тех, кто пообещал вам «жить как там», и они начали разворовывать страну. А вам бросали подачки, малую часть награбленного, чтобы вы не задумывались о том, что происходит, и не мешали главным ворам. Ваш лимузин – часть тех самых денег, на которые раньше содержали электростанции. На ваш «евроремонт» квар-тиры ушли те деньги, на которые надо было чинить водопровод. - Мы, значит, дураки? – угрюмо процедил сквозь зубы небритый. – А ты, значит, умный? - Если б я был умный, мы бы тут с вами сейчас не разговаривали, - горько усмех-нулся Каспар. – Я бы тогда сейчас спокойно работал в моем КБ, а вы – там, где вас раньше «так ужасно мучили»… - Зато уж мы пожили! - вдруг с вызовом заявила дама. – Поели-попили как сле-дует! На таких курортах побывали, что тебе, оборванцу, и не снилось! - Это точно, - усмехнулся Инженер. - Ерунда мне не снится. - Давайте, грузитесь, - обернулся он к Плутишке.

Плутишка ушла в дом и вскоре вернулась с Плутишом и двумя большими рюкза-ками.

- Это вы куда? – поинтересовался небритый. - Туда, где будет много работы, - отозвался Каспар. - Ну и пусть себе катятся! Пусть ишачат, коли охота! – фыркнула его супруга. – Мебель ихнюю на дрова пустим, Ромуальд!

Плутишка и Плутиш залезли в бронетранспортер. Каспар уселся на броне сверху, возле башни, и постучал прикладом автомата – трогаемся! Бронетранспортер взревел, выбросив клуб сизого дыма, и двинулся со двора.

Каспар посмотрел на тех, кто молча смотрел вслед. К некоторым из взрослых жались дети… У Инженера защемило сердце. Он понимал, что не может спасти всех, но остав-лять детей было горше всего. Если б он мог, то увел бы за собой их всех, как Гаммельнский Крысолов.

- А ведь и в Гаммельне это было расплатой за жадность, - подумал он. – Да, нам бы ту волшебную дудочку. Возможно, достаточно было бы просто утопить наших «крыс»… Но кто бы знал, как горько вот так уходить!…

Каспар постучал по броне пулеметной башни. Люк ее открылся, из него выглянул стрелок. - Скажи водителю, чтобы завернул к Цитадели, - сказал Инженер.

 

Вечный Огонь на могиле Неизвестного Солдата у стены Цитадели уже не горел. Не было и часовых в поставленных при старом герцоге дурацких блестящих будках, похожих на телефонные, которые уродовали строгую простоту могилы. Опираясь на автомат, Каспар медленно опустился на одно колено и склонил голову. Было горько и невыносимо стыдно… Внезапно он ощутил на себе чей-то взгляд и поднял голову.

Прямо перед ним стоял солдат в старой форме королевской армии, со старым ав-томатом на груди. Каска на голове солдата была пробита. - Уходите… - промолвил Солдат. – Уходите…

Инженер снова склонил голову с залитым краской стыда лицом. Что он мог отве-тить? Он не смог исполнить свой Долг…

- А как же мы? – услышал он голос над собой.

Что ответить?… Каспар поднялся и взглянул в лицо Солдата.

- Все вы уходите с нами. Идем… - и он зашагал к бронетранспортеру. Солдат последовал за ним. Офицер, сидевший за рулем, увидев Солдата, побледнел как смерть. Потом белизну сменила краска стыда… Инженер и Солдат забрались на броню. - Давай на Заставу, - сказал Каспар и машина тронулась.

 

Застава была безлюдна. Осенние листья устилали землю вокруг Креста. Рядом с ним, на восстановленном участке баррикады, на фанерном щите виднелась над-пись: «Родина или собственная шкура?».

Каспар, стоя у Креста, медленно обвел взглядом всю Заставу.

Сколько лет назад по приказу мэра снесли Стену, у которой расстреливали по-следних защитников Белого Замка? Пять лет? Или семь?… Снесли, чтобы людям негде было писать проклятия палачам. Снесли и заменили решеткой. Они думали, что на решетке писать нельзя. Но не успели эту решетку покрасить, как на ней по-явилась надпись «Лучше пасть в бою, чем жить в ярме!» И сколько бы ее ни за-крашивали, она появлялась снова. Как и надпись на доме напротив – «Кто не смирился, тот не побежден». Вот они, обе…

- Уходим… - тихо и печально сказал Каспар. - Уходите… - раздался беззвучный вздох у него за спиною.

Он обернулся и увидел павших защитников Замка. Сотни глаз смотрели на него…

- Уходите… А мы стояли до конца… - промолвил стоящий впереди юноша в про-стреленной куртке. - Да, уходим. Чтобы продолжать сражаться. И чтобы вернуться. И все вы идете с нами… - Нет, - покачал головой юноша. – Мы остаемся. Наше Поле было здесь. И здесь мы будем ждать, когда вы вернетесь. Помните об этом.

И он вскинул к плечу сжатый кулак. И сжатый кулак Инженера поднялся к плечу ему в ответ.

 

На Полигоне Каспар поднялся на переднюю бронеплощадку головного броне-поезда. Мысль о замкнутом пространстве вагона была для него сейчас невыно-сима, ему и без того казалось, что нечем дышать.

Раньше ему казалось, что дня, тяжелее, чем тот, когда у него глазах расстрели-вали его товарищей, быть не может. Он ошибся. Сегодня было стократ тяжелее и горше. Неизвестный Солдат был рядом с ним, и Инженеру чудилось, что вокруг броне-поезда стоят и смотрят на него все солдаты, павшие за Гросланд. Павшие на озерном льду и на траве орошенных кровью полей, в снегах и раскаленных пес-ках, в чащах лесов и на горных склонах, они молча стояли и смотрели. И рядом с ними – ученые и пахари, инженеры и учителя, врачи и рабочие – все, кто был Ис-торией Гросланда…

Обшитый броней паровоз печально загудел, с грохотом провернул на пару обо-ротов свои колеса, и бронепоезд медленно тронулся. И призраки, окружающие его, двинулись следом…