Книга предназначена, в первую очередь, для специалистов сферы психического здоровья психиатров, психологов, социальных работников, а также для врачей-интернистов, студентов старших курсов

Вид материала

Содержание

Подобный материал:

Ефремов В. С. Основы суицидологии, 8053.23kb.
Книга предназначена для специалистов (психиатров, психологов, этнографов) и широкого, 1558.31kb.
Пособие предназначено для врачей психиатров-наркологов, психиатров, а также врачей, 2459.51kb.
Программа профессиональной переподготовки «возрастно-психологическое консультирование», 33.84kb.
О. П. Щепин [и др.]; под ред. О. П. Щепина. М. Национальный нии общественного здоровья,, 119.17kb.
Книга предназначена для научных работников, аспирантов и студентов старших курсов, 58.56kb.
Методические рекомендации Пенза 2005 министерство здравоохранения российской федерации, 429.71kb.
С. Х. Нафиев > И. А. Мухамедзянов квалификация преступлений учебно-практическое пособие, 3946.99kb.
Александр Паничев Бикин Тайга и люди, 2906.68kb.
Республики Беларусь «утверждаю», 344.94kb.

1 ... 17 18 19 20 21 22 23 24 ... 28

В «стационарной» группе клиническая картина определялась в основном двумя типами проявлений - астеническими и депрессивными, на фоне которых наблюдались вегетативно-сосудистые, тревожно-фобические и сенестопатические расстройства.

Параллельно с депрессивным аффектом у них отмечалось наличие выраженного расстройства в соматопсихической сфере, что отличало их от классических, простых депрессий. В клинической картине депрессивных нарушений у обследованных больных выделялись три основных компонента: аффективно-идеаторный, психосенсорный и соматоформный. Аффективно-идеаторный компонент проявлялся в виде пониженного настроения, идеомоторной заторможенности, идей виновности, бессмысленности своего существования, отчаянием, навязчивыми повторными воспоминаниями о прошлом, о погибших родных и т.д. Психосенсорный компонент определялся в виде тягостных мучительных нарушений самочувствия, которые выражались яркими патологическими ощущениями в различных частях тела, достаточно странного, необычного и динамичного характера. Соматоформный компонент депрессивных нарушений проявлялся соматизированными симптомами, конверсионными и ипохондрическими проявлениями (Lipowsky Z., 1988).

В «амбулаторной» группе клиническая картина расстройства определялась так называемой «сквозной» астенией, выступающей в качестве основы, на которой, как отмечалось выше, «разворачивалась первая линия обороны» (Гиляровский В.Л., 1947) в экстремальных условиях в виде выраженных психовегетативных расстройств. Постоянное воздействие стрессовых факторов (данный контингент больных не выезжал из зоны бедствия) усиливало астенизацию и способствовало хронификации психических нарушений и их «соматизации». Нарушения общей чувствительности проявлялись всевозможными функционально-соматическими симптомами, вегетативно-сосудистыми расстройствами и сенестопатиями гетеро- и гомономного характера. У этих пациентов заметно доминировали расстройства чувствительности; аффективные нарушения в этих случаях определялись скорее дистимическим оттенком. Склонность к интерпретации всевозможных нарушений общей чувствительности приводила к возникновению различных опасений и предположений о наличии и развитии у них соматических заболеваний сердца, мозга и других органов. Такое сочетание психопатологических расстройств придавало соматизированный характер заболеванию, что приводило к госпитализации их в общесоматическую больницу, поскольку и больные и врачи были уверены в наличии расстройств соматического характера. Клинически эти расстройства проявлялись астено-витальными, астено-депрес-сивными, астено-невротическими, астено-вегетативными, а также истероформными и депрессивно-ипохондрическими синдромами (Сукиасян С.Г., 1990).

Различия между двумя группами («стационарной» и «амбулаторной») проявлялись в разной степени выраженности той или иной составной части патодинамической структуры. В первую очередь следует подчеркнуть значение таких факторов, как соматическая «отягощенность» и возраст, которые заметно выше у «амбулаторных» больных. Они, вероятно, способствуют возникновению и усилению астенизации, различных функциональных и органических соматических симптомов. Практически у всех обследованных пациентов были выявлены психические расстройства соматоформного (соматизированного) типа.

Мы проводили также изучение формирующихся в динамике постстрессовых нарушений соматизированных (соматоформных) расстройств у участников боевых действий в Карабахе. Пытались выделить и изучить среди ряда клинических, психологических и социальных факторов те из них, которые играют ведущую роль в формировании и развитии соматоформных психических нарушений, в том числе и в структуре ПТСР. В рамках настоящего исследования выделялись расстройства, протекающие соматоформными симптомами, соответствующие критериям МКБ - 10 (F45.0 - 9).

Тенденция к соматоформной динамике посттравматических стрессовых расстройств, возникших у участников боевых действий, была выявлена нами в 1998 г. (Сукиасян С.Г. и соавт., 1998), о такой тенденции ПТСР в развивающихся странах сообщают Somasundaram D. (1996), Pavlovic S. et al. (1999).

Посттравматическое стрессовое расстройство (F43.1) диагностировалось нами на основании критериев МКБ - 10. Все больные находились в ситуации, угрожающей жизни (условия боевых действий) и переживали боевой стресс, под которым, согласно Снедкову Е.В. и соавт. (1998), понимался «многоуровневый процесс адаптационной активности человеческого организма в условиях боевой обстановки, сопровождаемый напряжением механизмов реактивной саморегуляции и закреплением специфических приспособительных психофизиологических изменений». У всех обследованных отмечались стойкие непроизвольные и чрезвычайно живые воспоминания пережитого (flashback), которые отражались в сновидениях, усиливались, в ситуациях, напоминающих стрессовую или связанную с ней. Вследствие этого они избегали всего того, что, так или иначе, напоминало эту ситуацию. Клиническая симптоматика определялась широким спектром расстройств, который был представлен нами выше.

В плане объяснения механизмов и закономерностей формирования соматоформных нарушений в рамках ПТСР мы гипотетически в качестве основных выделили факторы тревоги и агрессии и предположили, что исследование этих двух факторов, как в отдельности, так и во взаимодействии, позволит нам приблизиться к их пониманию и разработать основные принципы дифференциальной диагностики.

В настоящем исследовании мы применили комплексный метод обследования, построенный на патодинамической структуре соматизированных (соматоформных) психических нарушений (Сукиасян С.Г., 1996) (соматический, психический и внешний компоненты). Он включает методики, направленные на: а) выявление и верификацию соматической компоненты соматоформных (соматизированных) расстройств - функционально-соматические, вегетативно-сосудистые нарушения и сенестопатии; б) исследование особенностей психического (или психопатологического) состояния - тревоги, депрессии, астении, ипохондрии; в) исследование личностных, социально-психологических и социально-экономических факторов, значимых в развитии и динамике соматоформных расстройств - пол, возраст, образование, стрессовые переживания, характер и т.д. В качестве таковых были применены и адаптированы: карта социально-психологического и клинического обследования (разработана нами), психодиагностический тест SCL-90, шкала стрессоров, опросник депрессии Гамильтона, тест «Самооценки психического состояния» Eyzenck-а, цветовой тест Люшера, тест «FARD», шкала невротизации Hed и Hess. Все больные проходили клинико-психопатологическое, соматоневрологическое, лабораторное и инструментальные обследования.

Мы провели исследование 4-х блоков проблем: оценка эмоционального состояния и стрессовых воздействий; изучение личностных особенностей и их роли в развитии соматоформных расстройств; оценка психологического статуса больных и выявление наиболее существенных параметров с целью более глубокого изучения их значения в развитии соматоформных расстройств; разработка терапевтических (биологических) методов терапии.

В данное исследование были вовлечены те больные, у которых были выявлены «соматоформные расстройства» по МКБ – 10. Основную группу обследованных составили 97 больных в возрасте от 24-х до 67 лет, средний возраст которых составлял 41,43  1,6 лет. Среди них было 46 мужчин и 51 женщина. Подавляющее большинство обследованных (81 набл., 83,5%) было в активном возрастном периоде – 16 - 50 лет. 78% обследованных (76 набл.) были безработными, а 82,5% (80 набл.) оценивали свое социальное положение как низкое и среднее, несмотря на то, что 27 больных (27,8%) имели высшее, 70 больных (72,8%) – среднее и среднее специальное образование. В период обследования и лечения в Центре «Стресс» у пациентов по результатам соматоневрологического обследования актуальной соматической и неврологической патологии не было выявлено. Вместе с тем, 51 больной (52,6%) по данным невропатолога и 35 больных (36,1%) по данным терапевта отмечали в анамнезе те или иные заболевания.

В первую группу были включены 26 мужчин с соматоформными расстройствами, развившимися в динамике ПТСР. Во вторую группу были включены 71 больной с соматоформными расстройствами (по МКБ –10) без предшествующих необыденных стрессовых переживаний. Данная группа была разделена нами на две подгруппы по половому признаку, с целью более адекватного сравнения данных, полученных в первой (мужской) группе (соматоформных расстройств в результате ПТСР) с группой (четвертой), в которой соматоформные расстройства не имеют связи с ПТСР. Эти группы составили 51 женщина (третья группа) и 20 мужчин (четвертая группа). Средний возраст больных первой группы составлял 37,21,64 года. Во второй группе средний возраст составлял 41,61,2. В третьей подгруппе больных (женщин) с соматоформными расстройствами средний возраст был равен 44,21,86 года, в четвертой, - 34,62,04 года. Контрольную группу составили 52 здоровых обследованных (20 мужчин и 32 женщины), в целом сопоставимых по возрасту, уровню образования, семейного положения и социального статуса.

С целью исследования эмоционального состояния больных с соматоформными расстройствами была обследована группа из 100 больных с невротическим уровнем расстройств (соответствующие разделу F40 – F48), проходящих амбулаторное и стационарное лечение в Центре «Стресс» (Манасян Н.Г. и соавт., 1998). Анализ клинического материала позволил выделить две подгруппы: а) больные с доминирующими соматоформными симптомами и низким уровнем психологической тревоги; б) больные с преобладающими эмоциональными проявлениями (тревожными, фобическими, диссоциативными и другими невротическими расстройствами) при наличии менее интенсивных жалоб соматоформного характера. Манифестации заболевания предшествовали выраженные и значительные стрессовые переживания у 45% больных первой и 92% больных второй подгруппы.

Уровень стресса исследовался по специальному тесту субъективной и объективной оценки стресса. Полученные данные свидетельствуют, что уровень субъективного стресса был достоверно выше у больных с соматоформными расстройствами, развившимися в динамике ПТСР (84,194,56), чем у больных с соматоформными расстройствами без предшествующего посттравматического расстройства (53,767,86; p<0,001) и у контрольной группы мужчин (35,05,15; p<0,001). Однако при сравнении объективного стресса выявилась иная картина. У больных с соматоформными расстройствами, развившимися в динамике ПТСР его уровень (47,62,36) был достоверно выше (p<0,004), чем у больных с соматоформными расстройствами без предшествующего посттравматического расстройства (31,522,37). Однако объективно уровень стресса оказался достоверно выше у здоровых мужчин (60,655,99), чем у больных с соматоформными расстройствами, развившимися в динамике ПТСР (p<0,05) и у больных с соматоформными расстройствами без предшествующего посттравматического расстройства (p<0,001). Такая картина, на наш взгляд, может быть свидетельством тяжести субъективных переживаний стресса в обеих группах больных, их неспособности к конструктивному преодолению стресса. Кроме того, данные по контрольной группе мужчин являются косвенным свидетельством высокого уровня стрессового воздействия на население Армении, особенно мужское. Анализ полученных данных показал, что по всем тестам, за исключением теста Люшера и оценки стрессора, контрольная группа отличалась достоверно более низкими показателями, чем первые две группы, включающие больных с соматоформными расстройствами, развившимися в динамике ПТСР, и больных с соматоформными расстройствами без предшествующего посттравматического расстройства. В то же время, по большинству параметров наиболее выраженные изменения были обнаружены у больных первой группы (с соматоформными расстройствами, развившимися в динамике ПТСР). У этих больных, переживших наиболее сильную психическую травму, наблюдалось достоверное повышение по таким параметрам, как соматизация, обсессивно – компульсивные нарушения, агрессия, нарушение сна, ригидность, тревога, возбудимость и т.д. Рассмотрим некоторые из них, имеющие, на наш взгляд, наибольшее значение в развитии соматоформных расстройств.

Уровень соматизации по SCL-90, оставаясь в пределах нормы (2,0 балла), у больных первой группы (с соматоформными расстройствами, развившимися в динамике ПТСР) был наибольшим и был равен 1,970,1. Уровень соматизации во второй группе больных (соматоформные расстройства без предшествующего посттравматического расстройства) был заметно ниже (1,390,15), чем в первой группе, и разница между ними достоверная (р0,02). В контрольной группе здоровых лиц соматизация была на уровне 0,40,08 (р0,001). Интересно заметить, что, имея более высокий уровень соматизации по SCL-90, больные первой группы предъявляли меньше жалоб соматоформного характера, чем больные второй группы.

Уровень агрессии (враждебности) (по SCL-90) в первой группе (соматоформные расстройства, развившиеся в динамике ПТСР), представленной исключительно мужчинами, был достоверно высоким (2,240,16) по сравнению с контрольной группой здоровых мужчин (0,660,12; p0,001). У мужчин с соматоформными расстройствами без предшествующего посттравматического расстройства (четвертая группа) уровень агрессии был значительно ниже - 1,140,19 (p0,001) по сравнению с первой группой, но выше, чем в контрольной группе мужчин (0,660,12; p0,04), а также у женщин с соматоформными расстройствами без предшествующего посттравматического расстройства (третья группа) – 1,070,2. Полученные результаты подтверждаются и клинико-катамнестическими данными, свидетельствующими, что агрессивность (или враждебность) у больных с пост-травматическими стрессовыми расстройствами была более выражена в 1994 – 1996 г.г., чем в 1999 – 2001 г.г., когда в клинике расстройства стали доминировать соматоформные расстройства.

У больных первой группы (соматоформные расстройства, развившиеся в динамике ПТСР) уровень агрессии достоверно повышен (12,10,55) по сравнению с контрольной группой здоровых лиц (9,120,74) и по опроснику Eyzenck-а. У них же достоверно выше уровень ригидности (14,850,37) по сравнению как со второй группой (12,950,66; р0,01), так и с контрольной группой (9,251,01; р0,001).

Следующий параметр, который был исследован нами, был показатель тревоги. По данным SCL-90 тревога была в пределах допустимых, но у больных первой и второй групп она была ближе к верхней границе нормы, и составляла 1,840,13 и 1,660,17 соответственно; в контрольной группе здоровых лиц она была достоверно ниже (0,40,08; р0,001). Уровень тревоги по опроснику Eyzenck-а был достоверно повышен (14,960,5) у женщин с соматоформными расстройствами без предшествующего посттравматического расстройства (третья группа) по сравнению с контрольной группой (7,910,75; p0,001) и первой группой (соматоформные расстройства в динамике ПТСР) (13,770,71). В последней группе тест Люшера выявил достоверно высокие показатели тревоги.

Тест Люшера выявил несколько иную картину. Уровень тревоги у больных с соматоформными расстройствами в динамике ПТСР был достоверно выше (5,310,83), чем у больных с соматоформными расстройствами без предшествующего посттравматического расстройства (2,310,87; р0,01) и в контрольной группы (3,251,94; p0,1). Как видно из приведенных показателей, уровень тревоги в контрольной группе здоровых лиц несколько превышал таковой у больных с соматоформными расстройствами без предшествующего посттравматического расстройства, хотя и разница эта недостоверная. Эти соотношения выявляемой тревоги по тесту Люшера, возможно, объясняются тем, что тест выявляет неосознаваемую, «подсознательную» тревогу, в то время как опросник Eyzenck-а выявляет осознанную тревогу.

Исследование эмоционального состояния больных с невротическим уровнем расстройств (F40 – F48) показало, что по тесту Люшера выявляется высокий уровень тревоги (5,750,89) у больных с доминирующими соматоформными симптомами и низким уровнем психологической тревоги по сравнению с больными, у которых преобладали эмоциональные проявления (тревожные, фобические, диссоциативные и другие невротические расстройства) при наличии менее интенсивных жалоб соматоформного характера (2,660,79; p0,02). При этом клиническая картина расстройств обнаруживает полярно противоположные данные.

У больных же с соматоформными расстройствами в динамике ПТСР мы наблюдали высокий уровень как «субъективной» и «объективной» тревоги, так и уровня фрустрации, агрессии, соматизации и др. Это свидетельствует о наличии более глубоких психологических проблем у этой группы лиц.

Повышенный уровень «объективной» тревоги наблюдался в контрольной группе. Эти данные в сочетании с высокими параметрами «объективного стресса», приведенными выше, являются, скорее всего, отражением социально-психологического напряжения в обществе, что является предметом отдельного исследования.

У больных первой группы (с соматоформными расстройствами в динамике ПТСР) по SCL-90 был повышен также уровень депрессии, который составлял 1,950,13. В контрольной группе он был равен 0,50,09 (р0,001). Эти же соотношения подтверждаются шкалой Гамильтона - 22,381,23 в первой группе и 3,850,65 в контрольной (р0,001). Уровень депрессии и показатель «субъективного стресса» наиболее выраженными оказались в третьей группе (женщины с соматоформными расстройствами без предшествующего посттравматического расстройства). По сравнению с другими группами это изменение было достоверным и составляло 2,150,08 (р0,001).

Сравнения полученных данных с данными контрольной группы показали, что не все методики обследования имеют существенное клиническое значение. Наиболее эффективными и достоверными оказались SCL-90, опросник Eyzenck-а и цветной тест Люшера. Тревога и агрессия (враждебность) находятся в выраженной положительной или отрицательной корреляции с другими факторами, определяющими соматизацию, среди которых семейное и социальное положение, депрессия, наличие объективно и субъективно значимых стрессов, акцентуации преморбидной личности (Сукиасян С.Г., 1996). У участников карабахской войны наблюдаются значительные отклонения в различных сферах психической деятельности. В первую очередь, это агрессивность, возбудимость, депрессивность. Под влиянием различных факторов эти нарушения проявляют тенденцию к прогрессированию.

Особого внимания заслуживает исследование преморбидных особенностей личности больных с ПТСР. Преморбидная отягощенность этих больных, с нашей точки зрения, обусловливала, наряду с другими факторами, уязвимость обследованных нами участников боевых действий к ПТСР. В преморбиде отмечался достаточно широкий спектр личностной стигматизации, преимущественно на уровне акцентуации характера. У многих обследованных отмечались астенические, психастенические, сенситивные, эмоционально-ла-бильные, истерические черты. Southwick S.M. et al. (1993) выявили высокий уровень личностных нарушений, среди которых наиболее частыми были «пограничные, обсессивные, компульсивные, избегающие и параноидные личностные нарушения». Индивидуальные формы поведения определялись соотношением базисных черт личности - «поиск нового – избегание опасности» (по Cloninger). Отмеченные психологические категории «поиск» и «избегание» имеют своим физиологическим эквивалентом биоэнергетическую составляющую человека – агрессию и агрессивность. Именно интенсивность агрессии и вектор агрессивности пациентов, определяли тенденцию их к поиску или избеганию. У обследованных нами пациентов первой группы (с соматоформными расстройствами в динамике ПТСР) из базисных черт личности поискового типа (42% больных) отмечались по мере убывания их частоты любопытство, активность, подвижность, оптимизм, энергичность. Черты избегающего типа (58% больных) были представлены следующими характеристиками: напряженность, осторожность, предусмотрительность, тревожность, боязливость, застенчивость и робость.

Изучение тех же характеристик у лиц с соматоформными расстройствами без предшествующего посттравматического расстройства показало, что черты, относимые к «поисковому типу», были обнаружены у 41% пациентов, а черты, характерные для «избегающего типа», - у 59%. Соотношение типов в обеих группах сопоставимое. Акцентуация личности была выявлена у 82% пациентов второй группы: несколько чаще у лиц с «избегающим типом» «базисных черт» (45,%), чуть реже – у лиц с «поисковым типом» (38%). По мере убывания частоты представленности тех или иных базисных черт «поискового типа» у больных второй группы отмечались активность, любопытство, подвижность, энергичность, чувство удовлетворенности собой, оптимизм. У больных с «избегающим типом» базисных черт отмечались тревожность, напряженность, боязливость, осторожность, предусмотрительность, робость и застенчивость.

Большинство обследованных нами больных (92 набл., 94,8%) не имело каких-либо психопатологических проблем в анамнезе. Лишь у трех пациентов отмечались невротические расстройства, по поводу которых они обращались к врачу; у двоих выявлялись признаки психопатии (всего 5 набл., 5,2%). В то же время у 32 больных (36%) в течение жизни отмечались личностные стрессовые переживания и у 22-х (22,7%) - бытовые проблемы. У больных ПТСР наиболее существенной была боевая травма.

Мы попытались провести параллели между группами больных с соматоформными расстройствами без предшествующего посттравматического расстройства и с соматоформными расстройствами в динамике ПТСР. Изучая особенности личности больных, мы искали корреляции между типом личности и уровнем агрессии и тревоги (депрессии), которые мы рассматриваем как биосоциальные формы реагирования (а возможно и как механизмы адаптации) в меняющихся условиях среды. Анализ особенностей личности проводился клинико-психопатологическим методом; уровень агрессии и депрессии исследовался по опроснику SCL-90 и методом «Самооценка психического состояния» Eyzenck-а, то есть как субъективно, так и объективно оцениваемыми шкалами.

Анализируя преморбидные особенности личности больных с соматоформными расстройствами без предшествующего посттравматического расстройства, мы установили определенную специфичность их личности (Сукиасян С.Г., 1996). Это отмечают и другие исследователи (Barsky A.J. et al., 1983; Quill T.E., 1985; Escobar J.P. et al., 1987; Lipowsky Z.J., 1988), рассматривая ее (личность) как один из патогенетических и патопластических факторов. Нами было установлено, что у подавляющего большинства обследованных (95%), как и у больных с ПТСР, отмечаются те или иные формы личностных стигм. Причем, чаще всего (87%) они были на уровне акцентуации, и в 8% выявлялись психопатические изменения (Кербиков О.В., 1971).

С клинических позиций были выделены следующие формы расстройств: психастенические с преобладанием тревожной мнительности, навязчивостей, бесплодного мудрствования (17%); шизоидные формы (аутисты) с преобладанием замкнутости, сенситивности, ранимости (15%); истерические формы с доминированием сугубо конверсионных и диссоциативных проявлений (9%), а также истероидные варианты с преобладанием гипо- и гипертимных черт (17%); возбудимые формы с преобладанием аффективной взрывчатости и отдельных истерических проявлений (1%); эпилептоидные формы с доминированием обстоятельности, косных аффектов (2,5%); параноические формы с преобладанием сверхценных образований (2%). Эти черты являлись той основой, на которой происходило формирование и развитие соматоформных расстройств. Это личности с так называемым «соматическим стилем» (Barsky A.J. et al., 1983), склонные давать вегетативно-сома-тические и вегетативно-сосудистые декомпенсации под влиянием различных психических, соматических, психофизических и других воздействий.

Психологическое обследование больных было направлено на исследование тревожности, фрустрации, агрессии и ригидности. Наименьшие показатели выявлены по шкале агрессивности (7,451,0), что свидетельствует о выдержанности и спокойствии больных. Максимальный показатель (14,30,8), близкий к выраженной, обнаруживается по шкале тревожности. На уровне средних были показатели фрустрации (12,01,1) и ригидности (12,950,57). Это свидетельствует, соответственно, о понижении самооценки, появлении неустойчивости к неудачам, некоторого страха перед трудностями, а также о трудностях переключения на новые переживания, о застреваемости и фиксированности на актуальных проблемах.

Методом SCL-90 было выявлено, что наиболее высоким у больных с соматоформными расстройствами был уровень депрессии (2,010,12). В то же время уровень агрессии (враждебности) оказался наименьшим по сравнению с остальными показателями. Представляется интересным, что тот же параметр агрессии был наименьшим по методу Eyzenck (7,4 1,0). С нашей точки зрения низкий уровень агрессии по обоим опросникам не является случайностью, а свидетельствует в пользу более глубоких корреляций между структурой (типом) характера (а в конечном итоге и личности) и имеющихся клинических проявлений. Нам представляется, что низкая агрессивность у больных с соматоформными расстройствами не является спонтанным, ситуационным феноменом в условиях патологии или экстремальности, а наоборот, это феномен, тесно связанный со структурой личности и определяющий ее. И в условиях экстремума она трансформируется в «немотивированную скуку». Об этом свидетельствует повышенные по сравнению с агрессивностью уровни депрессии, тревожности и фрустрации. Снижение агрессивности (враждебности) сопровождается увеличением частоты и интенсивности клинических симптомов, что может наблюдаться, на наш взгляд, в двух случаях. Во-первых, когда в результате психической травмы (стресс, психогения, экзистенциальный кризис и т. д.) личность «прерывает» всякие отношения со средой, отгораживается от людей и «вступает» в отношения с самим собой. Во-вторых, - это случаи, когда личность, вступая в определенные симбиотические взаимоотношения со средой, акцентирует свое Я и старается подчинить всех себе. Уже самое поверхностное сравнение этих результатов с результатами клинико-психопатологического анализа преморбида больных показало, что в первом случае - это тревожно-мнительные, сенситивно-шизоидные, астенические личности, во втором, - истерические и истероформные. Представляется не случайным, что именно этот круг личностных отклонений акцентуированного и психопатического уровней выявлялись у больных с соматоформными расстройствами.

Вместе с тем, формированию ПТСР «способствуют» пролонгированные реактивные состояния в анамнезе (депрессивные, смешанные тревожно-депрессивные) в ответ на психическую травму (Андрющенко А.В., 2000). Важно заметить, что в нашей контрольной группе по тесту Люшера был выявлен более высокий уровень тревожности, что свидетельствует о неосознанной и невербализованной тревоге, как реакции на перенесенные стрессы, которые в соответствующих условиях могут проявиться соматизированными расстройствами, в том числе и посттравматическими. По существу, боевая травма является тем самым «сенсибилизирующим психику воинов», «приобретенным предрасположением», о котором говорили русские психиатры в первой половине прошлого века - Добротворский Н.М. (1919), Осипов В.П. (1934), Бондарев Н.И.(1944) и другие психиатры.

Нарастание личностной тревоги, напряженности и конфликтности, нарушение адекватности самооценки, снижение устойчивости к психогениям и иным внешним воздействиям говорят о том, что травма затрагивает не только глубинные эмоциональные «слои» психики, но и онтогенетически более поздние и ранимые когнитивно-идеаторные уровни, мировоззренческие установки, систему мотиваций. Катамнез экс-комбатантов, перенесших в условиях боевой обстановки реактивные состояния, дает нам выраженные признаки социальной дезадаптации, личностного кризиса и психопатологических расстройств в виде тревожности, раздражительности, эмоциональной отчужденности, ангедонии, навязчивых переживаний, бессонницы, кошмарных сновидений, импульсивности, враждебности, соматизированных нарушений (Фромм Э , 1994; Снедков Е.В. и соавт. 1998).

Как видно из полученных данных, у больных с соматоформными расстройствами, развившимися в результате ПТСР (первая группа), наблюдается значительное повышение уровня агрессии и соматизации. Причем, клинически «соматические» (соматоформные) жалобы у этих больных были не выражены. Более того, уровень соматизации у больных с соматоформными расстройствами, развившимися в результате ПТСР даже больше, чем у больных с соматоформными расстройствами, развившимися без предшествующего посттравматического расстройства (вторая группа). Вместе с тем, у больных второй группы выявлено значительное повышение уровня агрессии при тестировании, хотя он был ниже, чем у больных с соматоформными расстройствами, развившимися в результате ПТСР (первая группа). Таким образом, выявлено почти конкордатное повышение указанных параметров у больных первой и второй групп, различающиеся лишь по степени выраженности. Так, через 5 лет после завершения военных действий происходит нарастание уровня соматизации, которое приближается к уровню агрессии (враждебности), превышая таковой у больных с соматоформными расстройствами (F45). Вероятность формирования соматоформных расстройств выше в тех случаях, где отсутствуют сильные эмоциональные переживания, имеет место неосознаваемая «подавленная» тревога, длительные и трудно решаемые экзистенциальные проблемы. Можно предполагать, что мы наблюдаем динамику адаптации к мирной жизни и социальному окружению лиц, переживших тяжелый стресс и имеющих серьезные психологические проблемы. Необходимость адаптироваться в условиях, отличных от военных, необходимость «подавлять» внутреннюю агрессию и тревогу, обусловливают различные варианты динамики - алкоголизация, токсикомания, рентное поведение, анти- и асоциальное поведение, в том числе и развитие соматоформного расстройства.

Литература:

Александровский Ю.А., Красик Е.Д., Щукин Б.П. и др. Психические расстройства у пострадавших во время землетрясения в Армении. – М., 1989.
Александровский Ю.А. Социально-стрессовые расстройства // Обозрение психиатрии и медицинской психологии, 1992, №2, с.5 – 10.
Александровский Ю.А. Чрезвычайные ситуации и психогенные расстройства /Современная психиатрия, 1998, № 1 (интернет-журнал).
Армения – 1998: здоровье и здравоохранение: сборник статей и информационных материалов. - Ереван, 1999. - 200 с.
Голос Армении, №14 (18222) от 14.02.1998 г.
Кекелидзе З.И. Принципы оказания психолого-психиатрической помощи при чрезвычайных ситуациях // Психиатрия и психофармакотерапия, 2001, Том 3, N4 (интернет-журнал).
Медицинские аспекты последствий землетрясения в Армении: материалы международного симпозиума. – Ереван, 1990. - 219 с.
Положий Б.С. Психическое здоровье как отражение социального состояния общества // Обозрение психиатрии и медицинской психологии, 1993, №4, с, 6 – 11.
Попов Ю.В., Вид В.Д. Реакции на стресс. Практический комментарий к 5-й главе Международной классификации болезней 10 пересмотра // Современная психиатрия, 1998, №1 (интернет-журнал).
Психиатрическая помощь при землетрясениях. / Под ред. Ю.А. Александровского. – М., 1989.
Стрессология – наука о страдании (сборник научных трудов) / Под ред. А.С. Тадевосян. – Ереван, Изд-во «Магистрос», 1996. - 321 с.
Сукиасян С.Г., Мелик-Пашаян М.А., Амерханян К.Т. Затяжные реактивные состояния в общесоматической больнице: клинико-психопатологические аспекты // Журн. неврол. и психиатр., 1992, N5 – 12, с. 95 – 99.
Сукиасян С.Г. Особенности посттравматических стрессовых нарушений после землетрясения в Армении // Обозр. Психиатр. И мед. психол., 1993, N1, с.61 – 70.
Сукиасян С.Г. Мелик-Пашаян М.А. Некоторые особенности психических расстройст у пострадавших при землетрясении лиц позднего возраста // Журн. Неврол. И психиатр., 1993, N2, с. 16 – 19.
Сукиасян С.Г. Световая депривация как один из факторов социально0-стрессовых роасстройств в условиях социально-психологического дискомфорта // Обозр. Психитр. и мед психол. 1994, N1, с. 37 – 45.
Сукиасян С.Г.. Этнос, семья, невроз: точка зрения психиатра. – Ереван, Изд-во «Шушан», 1996, 156 С.
С.Г.Сукиасян Психопатологический анализ периода «экстремальности» в Армении: 1988 – 1998 г.г. // Вестник МАНЭБ, 1999, № 7 (19), с.83 –87.
Хохлов Л.Л. О социальных аспектах патоморфоза психических заболеваний // Социальная и клиническая психиатрия. 1992, №1, с.70 – 76.
Kalayjian A. Disaster and mass trauma: global perspectives on post disaster mental health management, 1995, Publish House.

Литература:

Александровский Ю.А., Красик Е.Д., Щукин Б.П. и др. Психические расстройства у пострадавших во время землетрясения в Армении. – М., 1989.
Александровский Ю.А. Социально-стрессовые расстройства // Обозрение психиатрии и медицинской психологии, 1992, №2, с.5 – 10.
Александровский Ю.А. Чрезвычайные ситуации и психогенные расстройства /Современная психиатрия, 1998, № 1 (интернет-журнал).
Армения – 1998: здоровье и здравоохранение: сборник статей и информационных материалов. - Ереван, 1999. - 200 с.
Голос Армении, №14 (18222) от 14.02.1998 г.
Кекелидзе З.И. Принципы оказания психолого-психиатрической помощи при чрезвычайных ситуациях // Психиатрия и психофармакотерапия, 2001, Том 3, N4 (интернет-журнал).
Медицинские аспекты последствий землетрясения в Армении: материалы международного симпозиума. – Ереван, 1990. - 219 с.
Положий Б.С. Психическое здоровье как отражение социального состояния общества // Обозрение психиатрии и медицинской психологии, 1993, №4, с, 6 – 11.
Попов Ю.В., Вид В.Д. Реакции на стресс. Практический комментарий к 5-й главе Международной классификации болезней 10 пересмотра // Современная психиатрия, 1998, №1 (интернет-журнал).
Психиатрическая помощь при землетрясениях. / Под ред. Ю.А. Александровского. – М., 1989.
Стрессология – наука о страдании (сборник научных трудов) / Под ред. А.С. Тадевосян. – Ереван, Изд-во «Магистрос», 1996. - 321 с.
Сукиасян С.Г., Мелик-Пашаян М.А., Амерханян К.Т. Затяжные реактивные состояния в общесоматической больнице: клинико-психопатологические аспекты // Журн. неврол. и психиатр., 1992, N5 – 12, с. 95 – 99.
Сукиасян С.Г. Особенности посттравматических стрессовых нарушений после землетрясения в Армении // Обозр. Психиатр. И мед. психол., 1993, N1, с.61 – 70.
Сукиасян С.Г. Мелик-Пашаян М.А. Некоторые особенности психических расстройст у пострадавших при землетрясении лиц позднего возраста // Журн. Неврол. И психиатр., 1993, N2, с. 16 – 19.
Сукиасян С.Г. Световая депривация как один из факторов социально0-стрессовых роасстройств в условиях социально-психологического дискомфорта // Обозр. Психитр. и мед психол. 1994, N1, с. 37 – 45.
Сукиасян С.Г.. Этнос, семья, невроз: точка зрения психиатра. – Ереван, Изд-во «Шушан», 1996, 156 С.
С.Г.Сукиасян Психопатологический анализ периода «экстремальности» в Армении: 1988 – 1998 г.г. // Вестник МАНЭБ, 1999, № 7 (19), с.83 –87.
Хохлов Л.Л. О социальных аспектах патоморфоза психических заболеваний // Социальная и клиническая психиатрия. 1992, №1, с.70 – 76.
Kalayjian A. Disaster and mass trauma: global perspectives on post disaster mental health management, 1995, Publish House.

Стану ли я лучше - не знаю. Боюсь, что нет, и это ужасно.

Оставаться таким, как есть, невозможно.

Я должен умереть или стать лучше…

Авраам Линкольн

Blog

Содержание

Я дол­жен уме­реть или стать луч­ше…

Я должен умереть или стать лучше…