Ю. П. Гармаев, доктор юридических наук

Вид материала

Документы

Содержание Гипноз в уголовном законодательстве (сравнительный анализ уголовного законодательства российской федерации и республики корея) Уголовно-правовые средства обеспечения атомной безопасности в зарубежных странах Противодействие легализации доходов, полученных преступным путем по законодательству россии и кнр

Подобный материал:

• М. М. Бринчук экологическое право учебник, 9749.11kb.
• Кунц Елена Владимиров на, доктор юридических наук, профессор, заведующая кафедрой уголовного, 20kb.
• М. Г. Масевич доктор юридических наук, профессор Российского университета Дружбы народов,, 3719.62kb.
• В. П. Малков доктор юридических наук, профессор, 9953.56kb.
• Технология формирования, 994.82kb.
• Российская академия юридических наук право собственности государственных корпораций, 2138.07kb.
• Блок рабочей учебной программы специального курса профилактика преступлений, 219.14kb.
• Б. А. – доктор юридических наук, профессор Казну им аль-Фараби, 209.21kb.
• Общеобразовательная программа дошкольного образования Авторский коллектив, 5619.19kb.
• Арбитражный процесс. Учебник для бакалавров, 185.9kb.

ГИПНОЗ В УГОЛОВНОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ (СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ УГОЛОВНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ И РЕСПУБЛИКИ КОРЕЯ)


Бархатова Е. Н.

Россия, г. Иркутск


В настоящее время не только общественность, но и ученые-правоведы, и криминологи всё чаще обращаются к проблеме использования гипноза в противоправных целях. Если ранее средства массовой информации неустанно твердили об обмане экстрасенсов и гадалок, о зомбировании террористов-смертников и прочих подобных вещах, которые, казалось бы, далеки от рядового гражданина [6], то сегодня психологические приемы воздействия на психику человека в рекламе не нуждаются. Сегодня мы всё чаще сталкиваемся со случаями уличного мошенничества, совершённого с применением гипнотического внушения, с ситуациями, когда преступник доводит жертву до беспомощного состояния, используя различные психотехники, в том числе и гипноз, для того, чтобы совершить в отношении неё какое-либо преступление (чаще всего изнасилование или неправомерное завладение имуществом жертвы). В редких случаях техника гипноза используется даже для доведения до «запрограммированного» самоубийства, хотя данная категория преступлений относится к числу обладающих высокой степенью латентности, кроме того, возникают вопросы по поводу доказательственной базы. Проблема «криминального гипноза» затрагивает широкие массы населения, что обусловлено еще и доступностью методов гипноза даже для людей, несведущих в данной области.

Остро стоит вопрос о квалификации преступлений, при совершении которых в качестве способа был использован гипноз. Уголовное законодательство России не предусматривает такого способа совершения преступлений и официально не закрепляет ни сам термин «гипноз», ни его уголовно-правовое значение. Хотя в различных комментариях поясняется, что гипнотический транс является беспомощным состоянием [7, с. 296], но гипнотический транс – это последствие гипнотического внушения. В этой связи для нас представляет интерес также законодательство других стран, в частности Республики Корея. Как известно, уголовный закон Республики Корея достаточно подробно прописывает различные виды преступлений и их «вариации» (покушение на совершение преступления, умышленное и неосторожное совершение, «привычное»). Также уголовное законодательство Кореи большое внимание уделяет случаям воздействия на психику человека с целью совершить в отношении него или посредством него определенное противоправное деяние. Необходимо отметить, что в уголовном кодексе Республики Корея отдельная глава посвящена азартным играм и лотереям, где, как мы знаем, наиболее часто встречаются случаи применения гипноза в преступных целях.

Итак, каковы же различия в уголовном законодательстве двух стран и каков статус гипноза в уголовных кодексах России и Кореи. Попытаемся выяснить.

Как уже было сказано, гипнотический транс является беспомощным состоянием, вызванным в результате гипнотического внушения. Чем же тогда с точки зрения уголовного права является само гипнотическое внушение?

Изучив точки зрения известных ученых [4, 5, 12, 13], мы пришли к выводу, что по сути своей гипнотическое внушение – это психологическое воздействие на психику человека с целью подчинения его воли воле гипнотизера и некой «переорганизации» сознания, исключающей возможность адекватного понимания происходящего и восприятия окружающей действительности. В предложенном определении мы видим в некоторой степени сходство результата внушения – гипнотического транса - с другим понятием – «беспомощное состояние», которое является вполне определенной правовой единицей. Таким образом, гипнотическое внушение с уголовно-правовой точки зрения является приведением человека в беспомощное состояние.

Анализируя уголовный кодекс Республики Корея, мы пришли к выводу, что он не исключает возможности использования гипноза в противоправных целях, что следует из формулировки ч.3 ст. 10 УК РК, которая гласит о невозможности применения норм УК РК, предусмотренных для лиц с психическими расстройствами, к лицам, которые «… предвидели совершение преступления, однако, умышленно подверглись чьему-то психическому воздействию» [2]. Под психическим воздействием мы можем справедливо понимать и гипнотическое внушение.

Далее, рассмотрим главу XXIII УК РК «Преступления, относящиеся к азартным играм и лотереям». Данная глава, к сожалению, не предусматривает санкции за вовлечение в азартные игры с помощью гипноза, хотя такие случаи не редки. Тем не менее, значительный плюс корейскому законодательству дает уже само присутствие указанной главы в уголовном законе, тогда как в УК РФ ответственность за подобного рода деяния не предусмотрена.

Представляет интерес глава ХХХ УК РК «Преступления, связанные с похищением людей». В отличие от УК РФ диспозиции статей данной главы прописывают лишь два возможных способа похищения человека: силой или обманом, что на наш взгляд, не совсем верно. Во-первых, ограничен круг возможных способов совершения преступления, что в некоторых случаях затрудняет квалификацию деяния, либо способствует неправильной квалификации, в то время как УК РФ, исключая конкретизацию в диспозиции статьи 126, допускает использование самых разнообразных способов, в том числе, возможно, интересующего нас гипнотического внушения, которое в силу своих специфических свойств обманом не является. Хотя, необходимо отметить, что гипнотическое внушение может расцениваться как форма насилия, но, думается, законодатель под термином «сила» в УК РК подразумевал всё же физическую силу, применяемую к потерпевшему, выражающуюся во вполне конкретных действиях (избиение, перемещение и т.д.). Во-вторых, законодатель забывает о беспомощном состоянии потерпевшего, которое может достигаться также за счет применения гипнотического внушения, либо иметь место независимо от действий лица, совершающего похищение. УК РФ также не предусматривает в качестве квалифицирующего признака ст. 126 беспомощное состояние потерпевшего, но занимает более выгодную позицию в том плане, что допускает, как уже было отмечено, разнообразие способов совершения данного преступления.

Что касается преступлений, связанных с половой свободой человека, то, как УК РК, так и УК РФ не исключают использование гипнотического внушения, предлагая формулировку диспозиции ст. 131 УК РФ и ст. 299 УК РК, в которых имеет место словосочетание «… с использованием беспомощного состояния потерпевшей» [1, с. 347; 2].

Особого внимания заслуживает ст. 333 УК РК «Кража», диспозиция которой звучит следующим образом: «лицо, которое насильно отбирает имущество другого человека, или получает денежный доход от другого лица, или заставляет третье лицо сделать это путем применения к нему насилия или запугивания» [2]. Данная формулировка подразумевает возможность использования гипнотического внушения как формы насилия, что, по нашему мнению, является верным и позволяет давать правильную квалификацию такого рода преступлениям, как неправомерное завладение имуществом, совершенное с использованием гипноза в качестве способа. В России подобные случаи квалифицируются как мошенничество по ст. 159 УК РФ, что не совсем верно, поскольку ст. 159 УК РФ прописывает только два способа совершения мошенничества: путем обмана или злоупотребления доверием, ни к одному из которых гипнотическое внушение в силу своих специфических свойств не относится. Поэтому ряд российских ученых-правоведов предлагают квалифицировать подобные деяния как «кражу на доверии» [13, с. 47]. Хотя УК РК предусматривает также и состав мошенничества, где не предлагает конкретных способов совершения преступления, объединив их термином «мошеннические действия» (ч. 1 ст. 347 УК РК), среди которых, на наш взгляд, можно назвать и криминальную гипносуггестию.

Итак, рассмотрев основные составы преступлений, вызывающие вопросы о возможности использования при совершении преступлений гипнотического внушения, а также вопросы последующей квалификации подобных деяний в уголовном законе Республики Корея и в УК России, мы пришли выводу, что на данном этапе развития законодательства обеих стран не рассматривают гипнотическое внушение, используемое в противоправных целях как правовую единицу, заслуживающую внимания. Ведь если во времена шаманов и колдунов гипноз считался божественным даром или сверхъестественным явлением, то сегодня, основываясь на исследованиях А. Мессмера, Ж. Пиаже, Ж.-М. Шарко, И.П. Павлова, В.М. Бехтерева, Л.П. Гримака [3, 4, 14] и других выдающихся ученых, мы можем сказать, что гипнотический транс – это вполне объяснимое с точки зрения медицины и психологии состояние человеческого организма, а гипнотическое внушение – довольно опасное оружие, становящееся доступным для широких масс населения. Хочется отметить, что российское уголовное право, на сегодняшний день имеет положительные тенденции в изучении криминальной гипносуггестии, рассматривая ее как одну из форм насилия, как способ совершения преступлений, а также как одну из причин беспомощного состояния потерпевшего. В корейском законодательстве гипнотическое внушение рассматривается в рамках психического воздействия на психику человека как способа совершения преступления. Но отрицательным является тот факт, что легального определения гипноза нет ни в УК РФ, ни в УК РК, в связи с чем, у правоприменителей возникают определенные трудности, зачастую связанные с квалификацией преступного деяния.

Таким образом, сравнительный анализ показывает, что гипнотическое внушение в преступных целях пока является белым пятном в уголовном законодательстве, требует детального изучения и правового регулирования, не только в России и Корее, но в других государствах мира.


Литература:

1. Уголовный кодекс Российской Федерации [Принят Гос. Думой 24 мая 1996 года, с изменениями и дополнениями по состоянию на 07 марта 2011 года] // Российская газета. – 1996. - № 113.
   
2. Уголовный кодекс Республики Корея 1953 г. по сост. на 01.10.2003г. // под общ. ред. А.И. Коробеева, перевод с корейского В.В. Верхоляка [Электронный ресурс]: Юридический центр Пресс. – СПб. - 2003. - Режим доступа: ссылка скрыта.
   
3. Бехтерев В.М. Лечебное значение гипноза / В.М. Бехтерев – СПб., 1900.
   
4. Гримак Л.П. Гипноз и преступность / Л.П. Гримак. - М., 1997.
   
5. Кандыба В.М. Криминальный гипноз: Что такое криминальный гипноз и пр. / В.М. Кандыба - СПб., 1999.
   
6. Лебедев В.И. Сомнительный эксперимент на людях в масштабах всей страны / В.И. Лебедев // Сов. культура. - 1989.
   
7. Лебедев В.М. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / под общ. ред. В.М. Лебедева, М.: Норма - 2007.
   
8. Льежуа Ж. Гипнотизм и преступность / под ред. В.М. Бехтерева. –Казань, 1893.
   
9. Платонов К.И. Гипноз (гипноз и внушение в практической медицине). Научная мысль / К.И. Платонов – Харьков, 1925.
   
10. Райков В.Л. Гипноз и постгипнотическая инерция как модель исследования творчества / В.Л. Райков // Психологический журнал. -1992. - Т. 13. - № 3.
    
11. Фишер С. Гипнотизм в праве / под ред. Я. Канторовича. – СПб., 1896.
    
12. Чечель Г., Седых Л., Особенности квалификации преступления, совершенного загипнотизированным лицом / Г. Чечель, Л. Седых // Уголовное право. - 2009. - № 3. – С. 54-57.
    
13. Шарапов Р.Д. Криминальная гипносуггестия: криминологические и уголовно-правовые аспекты / Р.Д. Шарапов // Государство и право. - 2004. - № 11. – С. 44-51.
    
14. Charcot J.-M. Hypnotism and crime / J.-M. Charcot // Forum of New-York.- 1890. - № 9. - P. 159-168.
    

УГОЛОВНО-ПРАВОВЫЕ СРЕДСТВА ОБЕСПЕЧЕНИЯ АТОМНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ В ЗАРУБЕЖНЫХ СТРАНАХ


Медведев Е.В.

Россия, г. Ульяновск


Средства уголовно-правового обеспечения ядерной безопасности в различных странах заметно отличается, что обусловлено, прежде всего, своеобразием национальных правовых систем. Единство между ними просматривается в основном в целях и задачах, которые ставит перед собой законодатель при конструировании соответствующих уголовно-правовых запретов. Главным образом они направлены на: охрану жизни и здоровья людей, окружающей природной среды, обеспечение сохранности имущества, а также охрану атомных секретов.

В США уголовно-правовые нормы о нарушении атомно-правового режима главным образом сосредоточены в Законе об атомной энергии 1954 г., в правилах, утвержденных Комитетом по атомной энергетике КАЭ и другими федеральными органами [4, С. 322-324]. В них можно выделить два вида преступных посягательств: 1) нарушение определенных предписаний Закона об атомной энергии 1954 г. и 2) нарушения атомно-правовых предписаний вообще.

К первому виду деяний отнесены тяжкие преступления, состоящие в нарушении правил лицензирования, установленных названным выше законом. Согласно ст. 222 это может быть деятельность по использованию атомной энергии без лицензии; либо нарушение условий лицензирования, которые касаются практически всех сфер взаимодействия человека с атомными объектами и ядерными материалами (владение, изготовление, передача, прием, экспорт, импорт и т.д.). За такие нарушения закон устанавливает наказание до пяти лет лишения свободы и штраф до 10 тыс. долларов. В ст. 223 очерчивается круг остальных преступлений, который объединяет нарушения атомного законодательства, кроме тех, которые указаны в ст. 222. По сути, здесь идет речь уже о нарушении предписаний, исходящих от КАЭ. Правда, следует отметить, что не всех, а только тех, которые опираются на положения все того же закона. Квалифицирующими указанные деяния обстоятельствами выступает наличие в деянии намерения причинить вред США или создать преимущество для какого-либо государство.

Отдельное место в системе уголовно-правовых запретов атомно-правового характера в США занимает норма об ответственности за выдачу атомной тайны, также содержащаяся в Законе об атомной энергии 1954 г. Выдача атомной тайны по смыслу этого нормативного акта представляет собой незаконные изъятие и передачу данных (документов, записей, паролей, моделей, актов и т.д.) о конструкции, изготовлении или применении атомного оружия либо информации о специальных ядерных материалах, используемых при производстве энергии. Наказание за это деяния в США довольно суровое – до 20 лет лишения свободы и 20 тысяч долларов.

Похожее положение дел наблюдается в Англии, где до сих пор отсутствует систематизированное уголовное законодательство. Здесь уголовно-правовые нормы атомно-правового характера также содержаться в основном в законах, регулирующих порядок обращения с источниками атомной энергии [4, С. 329-331]. Например, в Законе о радиоактивных веществах 1948 г., который до сих пор не утратил своего значения, предусмотрена ответственность за нарушение установленных правил изготовления, переработки, хранения и транспортировки радиоактивных веществ и т. д. Закон о ядерных устройствах 1959 г. возводит в ранг уголовно наказуемых такие деяния, как эксплуатация установки без специального разрешения; нарушение условий и норм лицензирования и т. д. Такие деяния караются денежным штрафом до 500 фунтов стерлингов или тюремным заключением на срок до пяти лет. Однако нарушения атомного законодательства, повлекшие конкретные материальные последствия в Англии наказываются еще и в рамках общеуголовных правовых норм. По идее английского уголовного права причинение вреда личности, обществу или государству одинаково возможно как с помощью атомной энергии, так и с помощью любых других орудий. Поэтому в случае атомной аварии ответственность на виновных возлагается за конкретно причиненный деянием ущерб.

В Уголовном кодексе Франции нет специальной нормы об ответственности за нарушение правил обращения с исследуемыми объектами, что обусловлено отсутствием систематизированного атомного законодательства в стране как такового. Здесь уголовная ответственность за нарушения порядка использования атомной энергии наступает как за совершение взрыва (ст. 435 УК), или учинение пожара (ст. 438), или за покушение на жизнь путем использования веществ, которые могут вызвать быструю смерть человека [2].

Соответствующие составы преступлений имеются и в уголовном законодательстве других зарубежных стран, в том числе, и не являющихся ядерными державами. Так в УК Польши предусмотрено довольно суровое наказание за действия, в результате которых происходит бурное высвобождение ядерной энергии или высвобождение ионизирующего излучения – ст. 163, § 1, п. 4 (гл. XX «Преступления против общей безопасности») [1]. В УК ФРГ в разделе 28 «Общеопасные преступные деяния» содержится ряд статей, предусматривающих ответственность за создание взры­воопасной ситуации при использовании ядерной энергии (§ 307), злоупотребление ионизирующим излучением (§ 309), высвобожде­ние ионизирующего излучения (§311), ошибочное производство ядерно-технической установки (§ 312) и др. [3].

Таким образом, уголовно-правовые средства обеспечения атомной безопасности в большинстве зарубежных стран, носят межотраслевой характер. Чаще всего они являются одновременно и уполномочивающим основанием и уголовной нормой и нормой общего порядка обращения с источниками ядерной энергии. При этом уголовная наказуемость деяний в большинстве стран определяется по существу формальным нарушением конкретных норм атомного законодательства, конструкция которого не подразумевает обязательного наступления какого-либо материально выраженного ущерба.


Литература:

1. Уголовный кодекс Республики Польша / ред. А.И. Лукашов, Н.Ф. Кузнецова, пер. с польск. Д.А. Барилович. – СПб.: Юридический центр Пресс, 2001. – 234 с.
   
2. Уголовный кодекс Франции / ред. Л.В. Головко, Н.Е. Крыловой; пер. с фр. и предисл. Н.Е. Крыловой. – СПб.: Юридический центр Пресс, 2002.
   
3. Уголовный кодекс Федеративной Республики Германия. – СПб.:Юридический центр Пресс, 2003.
   
4. Иойрыш А.И. Концепция атомного права /А.И. Иойрыш – М., 2005. - 719 с.
   

ПРОТИВОДЕЙСТВИЕ ЛЕГАЛИЗАЦИИ ДОХОДОВ, ПОЛУЧЕННЫХ ПРЕСТУПНЫМ ПУТЕМ ПО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВУ РОССИИ И КНР


Конюхова Кристина Дмитриевна

Россия, г. Улан-Удэ


В 2006 году в России был принят федеральный закон «О государственном регулировании деятельности по организации и проведению азартных игр и о внесении изменений в некоторые законодательные акты российской федерации» [1], согласно которому с 1 июля 2009 года все игорные заведения должны переместиться в четыре специальные зоны, расположенные на территории следующих субъектов Российской Федерации: Алтайский край; Приморский край; Калининградская область; Краснодарский край и Ростовская область (данная игорная зона включает в себя часть территории каждого из указанных субъектов Российской Федерации). Однако пока легально действуют два казино в Краснодарском крае. Что же касается нелегальных казино, то в стране их предостаточно, так же как и подпольных залов с игровыми автоматами.

Известно, что в середине февраля 2011 года в Московской области была накрыта целая сеть казино, которая работала под патронатом представителей силовых структур[2, с. 12].И это не единичный случай. Мало того, в Интернете каждый может найти карту расположения подпольных казино в любом городе. Кроме тогоновые игровые автоматы отличаются от своих предшественников разве что названием - теперь вся страна играет в лотереи, об этом говорит статистика, раньше в стране вообще не было лотерейных клубов, а сейчас их более 290.Таким образом, можно говорить об эволюции игорного бизнеса в России.

Если же говорить о бурном развитии игорного бизнеса в Китае, то необходимо вспомнить об одной довольно важной поправке, имеющей большое значение. Дело в том, что Китай – государство консервативное и игорный бизнес развивается здесь несколько односторонне. Это происходит потому, что все игорные заведения располагаются в специально отведенной зоне в Макао. «Игорный рай» площадью всего 30 квадратных километров ежегодно посещают миллионы жителей Поднебесной. Доступ материковым китайцам туда открыт, но существенно ограничен: жители КНР могут посещать Макао не чаще двух раз в год и не дольше, чем на 14 дней [3, с. 14]. При этом в Макао играют не самые обеспеченные жители Китая. Большинство обладателей действительно крупных состояний предпочитают играть в США.

В целом, игорный бизнес в КНР, как и в России законодательно запрещен. Но особо остро в КНР стоит вопрос об интернет казино, которые в этой стране под строжайшим запретом. Власти Китая к этому бизнесу относятся крайне отрицательно и постоянно вводят в игорное законодательство новые дополнения для того, чтобы запугать тех, кто хочет начать бизнес в этой сфере. Вся мировая общественность была крайне возмущена тем фактом, что организаторы игорного бизнеса в сети Китая вынуждены рисковать не только огромными штрафами, но и даже своей свободой, так как в Китае решено организаторов этого вида бизнеса лишать свободы сроком на 10 лет. С одной стороны, данные меры уголовно-правового характера кажутся слишком суровыми, но они являются не безосновательными. Известно, что в июне 2010 года СМИ КНР сообщили о том, что правоохранительным органам удалось пресечь деятельность преступной группировки, организовавшей доступ к зарубежным интернет-казино для жителей Китая. Только в Пекине через нее с начала 2010 года прошло в виде ставок 308 миллионов долларов[4, с. 14].По китайским законам, уголовное наказание может грозить как игрокам, так и организаторам игорного бизнеса, и это при том, что согласно действующему регламенту, пять суток в изоляторе грозит лишь тому, кого поймают на том, что сделанные им во время игры ставки превысили 5 тысяч юаней (735 долларов). Задержание также может быть заменено штрафом в 500 юаней (74 доллара). Помимо этого, «граждане КНР, организовавшие игорный бизнес за границей с целью привлечения других граждан Китая, считаются преступниками и подлежат привлечению к уголовной ответственности», - гласит третья статья утвержденного в апреле 2005 года толкования закона об азартных играх Верховной прокуратуры Китая.

Безусловно, такие меры наказания, не идут ни в какое сравнение с законодательством России, где ответственность за незаконное открытие игорного заведения сегодня такая же, как за незаконное предпринимательство, - административная. За ужесточение законодательства в сфере игорного бизнеса выступают представители законодательной и исполнительной власти регионов, прокуратуры, МВД, которые видят необходимость исключения возможности спонтанного вовлечения человека в процесс игры, категорического не допущения к игре несовершеннолетних, выделении в законодательстве признаков игровых автоматов, так как сейчас их можно приобрести даже через Интернет, ввести уголовную ответственность за организацию незаконной игорной деятельности.

Три игорные зоны - в Калининградской области, в Приморье и в Сибири - пока только на стадии проекта. Бесспорно, для стимулирования экономического развития регионов России нужны игорные зоны, но они должны реально развиваться, для этого России необходимо использовать накопленный опыт других стран, в том числе и КНР, в этой сфере.


Литература:

1. Федеральный закон российской Федерации [Принят Государственной Думой 20 декабря 2006 года]// Российская газета. – 2006. - № 248.
   
2. Соколова М.Е. Играть можно, но по правилам / Соколова М.Е. // Парламентская газета. – 2011. – №13. – С. 12.
   
3. Евстифеев Д.А. Побеждают играючи. [ Электронный ресурс] / Д.А. Евстифеев // Известия. – 2011. - № 48. – Режим доступа: tia.ru/obshestvo/article3149099. Дата обращения: 22.03.2011.
   
4. Чаплыгина М.А. Экономика. [ Электронный ресурс] / М.А. Чаплыгина // РИА Новости. – 2011. - № 16. – Режим доступа: ru/economy/20110104/317321900. Дата обращения: 12.03.2011.