Geum.ru

Ч. С. Кирвеля Утверждено Министерством образования Республики Беларусь в качестве учебник

Вид материалаУчебник
Подобный материал:
1   ...   57   58   59   60   61   62   63   64   ...   72

Значительным деятелем культуры ХП в. является Владимир Мономах (1053—1125). Время его правления — один из периодов расцвета Ки-евской Руси. «Поучение Владимира Мономаха» привлекает читателя своей гуманностью, состра-данием, стремлением предотвратить зло междо-усобной войны, спасти людей от зла и дурных поступков. После смиренного вступления автор обращается с призывом иметь страх божий в сер-дце своем, неустанно стремиться отлучаться от зла, помнить тяжесть греха. «Страх божий» есть по-стоянное напоминание о следовании добру, не-приятие зла в любом обличий, начало всякого добра. После ответа на вопрос «что есть чело-век?» следует рассуждение о красоте, многооб-разии и гармонии мира, в центре которого венец творения — разумный человек, пользующийся всеми земными благами. Далее Мономах призывает своих детей не обижать убо-гих, не притеснять слабых, учит, как трудиться без лености и как вести войну.

В автобиографической части перед читателем предстает жизнь князя, полная забот, походов, волнений жизни. Труд для Владимира Мономаха — это высшее мерило богоугодного человека: труд обогащает человека знаниями, а знание со-общает деяниям смысл и истину. Но главное — это удовлетворение собой и соб-ственной жизнью. Любой труд для человека — радость, а труд умственный -радость вдвойне: в нем человек обретает спокойствие духа и постигает величие божества. Здесь Мономах принципиально расходится с ортодоксальным богосло-вием. Церковное понимание труда непосредственно связано с отрицательным от-ношением христианства к мирской жизни. Подобно тому, как жизни в Боге отдавалось предпочтение перед жизнью в мире, созерцательное бытие призна-валось более праведным, нежели деятельное. Мономах пишет: «Ни затворниче-ством, ни монашеством, ни недоеданием, которые иные претерпевают, но малым делом можно получить милость божью». Мономах был крупнейшим полити-

553

ческим деятелем Киевской Руси, воином и мыслителем. Можно уверенно гово-рить о благоговейном отношении князя к знанию, унаследованном при посред-ничестве Византии от древнегреческой культуры. Так, согласно «Поучению», сила князя — не в «духовном водительстве», а в знании, постоянном учении. «Что умеете хорошего, то не забывайте, а чего не умеете, тому учитесь» — эта мысль князя красной нитью проходит через все «Поучение».

Интересны размышления Мономаха о разнообразии человеческих лиц, напоминающие высказывания западноевропейских гуманистов эпохи раннего Возрождения. Уникальность, неповторимость, своеобразие каждого отдельного человека отнюдь не приводят к разобщению человечества, людей объединяет при-рода, она сплачивает все то, что «дал Бог на угодие человекам, на снедь, на веселье». В заключение своего дидактического произведения Мономах призывает к прими-рению и прощению взаимных обид, преодолению ненависти и розни ради един-ства Русской земли.

Современником Мономаха был митрополит Никифор (ум. 1121), глава рус-ской церкви в 1104—1120 гг. Его перу принадлежат пять произведений: три посла-ния, направленные против латинян (католиков), и два сочинения о посте. Наиболее ценно в философском отношении послание Никифора к Владимиру Мономаху о посте под названием «Послание Никифора, митрополита Киевского, к вели-кому князю Владимиру, сыну Всеволода, сына Ярослава». Данный памятник — не частное письмо одного лица к другому, а послание главы церкви главе госу-дарства. оно интересно тем, что является одним из самых ранних текстов, со-держащих рассуждения о связанных с психологией личности познавательных способностях человека, а также затрагиваемыми социальными и этическими проблемами. Важен этот источник и как свидетельство византийско-русских культурных связей.

Написано «Послание» в виде поучительного наставления, приуроченного к великому посту. Никифор не просто декларирует те или иные принципы, но старается убедительно их объяснить, анализируя сложность человеческой души, в которой разумное начало борется с невоздержанностью страстей. Пони-мание двойственности человеческого существа, борьбы духа и плоти, составляет основу средневекового представления о психологии личности. Для раскрытия сложной диалектики человеческого сознания Никифор обращается к античному учению о трех частях души в его христианской интерпретации. В душе он выде-ляет три силы: словесное, яростное, желанное. Словесное — это ум, разум, ло-гос, высшее в человеке. Яростное — чувства, эмоции, страсти, стихийная сила, дающая жизненную энергию. Желанное представляет собой волю, стремление. В контексте этой проблематики интересна этимология слова «яростный», кото-рое является производным от слова «ярость», означающего гнев, пыл, горяч-ность, чрезмерную суровость, необузданное веселье. Стихийное, оргиастическое начало было сильно в человеке с языческих времен. Для создания такого типа личности, который научился бы более разумно управлять собой, потребовались века упорной борьбы. Поэтому исторически оправдана социально-психологи-ческая функция средневекового аскетизма, направленного на преодоление язы-ческой невоздержанности. Тричастная душа, управляющая телом, согласно Никифору, действует пятью чувствами. Таким образом, традиционное учение о пяти органах чувств и пяти видах чувственного познания было известно русскому человеку уже в XII в.

554_______________

Поведав адресату об устройстве человеческой души, автор «Послания» задает риторический вопрос о цели этих долгих рассуждений. он сравнивает себя с цели-телем недугов разума, органично развивая один из древнейших образов филосо-фа как врача души. Проблемы психологии личности Никифор умело связывает с социальными отношениями. он сравнивает роль разума в душе человеческой с функцией князя, управляющего своими владениями, говорит об ответствен-ности за власть, ибо обладающие ею могут принести большую пользу, но способ-ны учинить и «великую пакость». Никифор напоминает Мономаху о его знатном происхождении и призывает помнить о справедливом правлении страной.

одним из самых интересных памятников русской литературы XII в. яв-ляется «Моление (Слово) Даниила Заточника», открытое русским историком Н.М.Карамзиным. Уже с первых строк «Моление» читается как своеобразный гимн разуму и мудрости, содержащий десятки афоризмов и пословиц. Вот его начало:

«Вострубим, братья, в златокованые трубы, в разум ума своего и начнем сту-чать в серебряные органы и провозгласим мудрость свою». Анализ текста пока-зывает, что его автор имел широкий кругозор и был сведущ в философской премудрости.

« одержим нищетою», Заточник жалуется князю, адресату «Моления», на свое бедственное положение, считая вместе с тем, что человек в печали обретает совершенный ум. Мыслитель призывает князя обратить внимание на те деловые качества, которыми он обладает: «Не смотри на внешность мою, но посмотри, ка-ков я внутри. Я, господине, хоть одеянием и скуден, но разумом обилен, юн возраст имею, а стар смысл во мне. Мыслию бы парил, как орел в воздухе». Себя Дани-ил считает «ратником духа», мыслящей личностью, могущей принести пользу стране. Даниил Заточник выступает в качестве своеобразного представителя средневековой интеллигенции. Интересны размышления о нем В.Г. Белинского. Считая «Моление» образцом «практической философии и ученого красноречия», Белинский проникся к нему глубоким сочувствием: «Кто бы ни был Даниил Заточник, можно заключить не без основания, что это была одна из тех лично-стей, которые, на беду себе, слишком умны, слишком даровиты, слишком много знают и, не умея прятать от людей свое превосходство, оскорбляют самолюби-вую посредственность».

«Моление» стало первым памятником древнерусской литературы, утверж-дающим ценность мыслящей человеческой личности не в связи с ее сословным положением, а в зависимости от личных качеств. Даниил возвестил пробуждение личностного начала в русской средневековой мысли, подвергнув критике и осуж-дению иерархизацию социального бытия, основанного на богатстве и власти. Человек для него интересен сам по себе, вне принадлежности к какому-либо сословию или занимаемой должности. осознание просветляющей силы разума внушило Даниилу уверенность в превосходстве мудрого человека над всяким чи-ном, в особенности над «ангельским». он резко критикует монашество: в образе инока для него сконцентрировано все церковное беззаконие и тунеядство. В отно-шении веры Даниила мы можем сказать, что он был человеком вполне верую-щим, но в религии видел не предмет нерассуждающей веры, а синоним истины, составляющей ядро мудрости. Даниил Заточник — мыслитель чисто русский, самородок в полном смысле этого слова. Себя он сравнивает с пчелой, летаю-щей над разнообразными философскими цветами и собирающей с них челове-ческую мудрость.

555

Период раздробленности и монгольского ига

Века иноземного господства были суровым испытанием жизнеспособности русской культуры и русской государственности. Русский народ вынес эти испы-тания, сохранил в исторической памяти тяжкий опыт ига, который потребовался ему в следующих столетиях. остановимся на наиболее значительных литера-турно-философских памятниках той поры.

«Повесть о разорении Рязани Батыем» относится к лучшим произведени-ям жанра воинской повести. одно из центральных событий повести — гибель княгини Евпраксии, не пожелавшей сдаться на поругание захватчикам и сбро-сившейся вместе с младенцем с высокой колокольни. Гибель Евпраксии выра-стает в обобщающий символ, олицетворяющий гибель процветающей Руси, знаменующей конец одной исторической эпохи и начало другой. Другой пер-сонаж повести, Евпатий Коловрат — заступник поруганной страны, погибший в неравном бою. Лучше всего героя характеризуют слова Батыя, произнесенные после смерти Евпатия на поле брани: «Это люди крылатые, не знают они смерти и так крепко и мужественно, на конях разъезжая, бьются — один с тысячью, а два — с десятью тысячами».

Впечатляющим синтезом политического, гражданского и эстетического идеалов является созданный древнерусскими авторами в «Слове о погибели Русской земли» образ родины. «Слово» — торжественный гимн во славу отечества, в котором борьба за единую Русь оценивается русским мыслителем не только как политический, но и как эстетический идеал: « о светла светлая и красна украшенная земля Русская! Многими красотами дивишь ты: озерами многими, дивишь ты реками и источниками местночтимыми, горами крутыми, холмами высокими, дубравами чистыми, полями дивными, зверьми различными, птица-ми безличными, городами великими, селами дивными, боярами честными, вель-можами многими, всего ты исполнена, земля Русская, о правоверная вера христианская». Энергия напряжения, рожденного народным бедствием, определяет особенности восприятия родной земли, становится основанием кон-центрированной философской мысли.

В контексте этого тяжкого времени в русской истории следует понимать и легендарное «Сказание о городе Китеже». В основу «китежской истории» поло-жено событие, произошедшее с владимирским князем Юрием. По легенде, Юрий, потерпев поражение на Сити, с остатком своего войска очутился в не-видимом городе Китеже, войти в который могут только честные сердцем, не запятнавшие себя союзом с врагом люди. «Сказание о городе Китеже» — это сказание о земном рае, который обретен людьми ценой великих страданий. Город Китеж стал незримым, его защищает рука Бога. он недоступен людям гордым, корыстным, неустойчивым. Светлая мечта о «земном рае», где собира-ются гонимые злом мира праведники, ищущие справедливости, обиженные и оскорбленные люди, стала одной из наиболее распространенных на Руси уто-пий. Город Китеж в русском общественном сознании играет роль символа прав-ды, которая преследуется, подвергается непрерывным испытаниям. Эта легенда найдет свое историческое воплощение на разных этапах русской истории: в период раскола, в эпоху радикальных реформ Петра I, во время «хождения в народ» русской революционной интеллигенции. Все эти события сопровожда-

556_______________

лись глубоким социальным расколом, уходом из магистрального потока исто-рии в укрывшийся под толщей вод озера легендарный град Китеж.

Русский народ противостоял завоевателям не только пассивно — мученичес-кой смертью, но и активной борьбой. Свидетельство тому — проповедническая деятельность архимандрита Киево-Печерского монастыря Серапиона Владимирс-кого (ум. 1275). Существует пять «Слов», принадлежащих ему. Исследователи считают его одним из самых замечательных проповедников этого периода. Серапион сравнивает нашествие иноплеменников с разрушительным землетрясени-ем. Скорбя о народном горе, автор осуждает тех «беззаконников», которые своими грехами навели беду на отечество. он призывает отступиться от зла, считая высокий моральный дух залогом освобождения страны от иноземного влады-чества, борется против моральной деградации своих сограждан, за их «крепко-душие». опираясь на исторический опыт других народов, страдавших от бед, он проводит мысль о том, что крепкие духом выживают и побеждают. Вся челове-ческая история рассматривается Серапионом как борьба добра и зла. В этом про-является особое видение мира, онтологизация морального воззрения: в моральной оценке событий Серапиону видится ключ к их пониманию.

Ценным источником исследования духовных устремлений русских людей этого времени является «Киево-Печерский патерик». Это сборник житий, ска-заний и легенд, повествующих об иноках первой русской обители. Патерик стал одной из самых распространенных на Руси книг. Сквозь традиционные для житийного жанра описания подвигов, чудес, видений проступают реальные события и люди тех лет, образующие своеобразную летопись эпохи, написан-ную с морально-назидательных позиций. В стенах обителей создавали свои труды летописцы, и первым среди них был Нестор. На тему любви, страсти, сложных отношений мужчины и женщины в древнерусской литературе, как и в «Киево-Печерском патерике», имеется немало сюжетов. Есть, например, поучения о женах злых и добрых. Есть философские притчи об обманчивости внешней красоты, под которой могут скрываться злоба, коварство, разврат, интересно и убеди-тельно говорится о красоте внутренней, духовной. Благо, если оба вида красо-ты совпадают, а если нет, то предпочтение следует отдавать духовной красоте. Патерик являлся своеобразной энциклопедией духовной жизни, сложной и труд-ной, в которой человеку приходится сталкиваться с разнообразными искушения-ми и испытаниями, и в конечном счете от него самого зависит, быть ему на стороне добра или зла.

«Житие Александра Невского» занимает значительное место среди памятни-ков философской и общественной мысли того времени. Начинается оно с цитаты из «Книги Притчей Соломоновых»: «Но как Приточник говорит: «В лукавую душу не войдет премудрость: ибо на возвышенных местах пребывает она, посре-ди дорог стоит, при вратах людей знатных останавливается». Идея о связи мудро-сти с моралью пронизывает не только «Житие», но и всю древнерусскую литературу. Подобный зачин придает дальнейшему повествованию торжественный характер. Значительность личности Александра Невского вырастает из словесно-образной архитектоники «Жития», из библейских сюжетов, использованных в произве-дении. Князь по красоте сравнивается с Иосифом Прекрасным, по мудрости — с царем Соломоном, по храбрости — с римским императором Веспасианом. И как к Соломону приходила царица Савская, желавшая удостовериться в его мудрости,

557

так и к Александру приходят посланцы иных стран, дивясь его мужеству и прозорливости. В храме Софии Александр Невский произносит слова, ставшие знаменем борьбы в те тяжелые годы: «Не в силе Бог, но в правде». В «Житии» автор находит место для перечисления имен воинов-дружинников князя, дает-ся описание их подвигов, раскрывающее силу народа, умело направляемого талантливым организатором и полководцем. Показаны достаточно органичные отношения народа и вождя, имеющие непосредственное отношение к фило-софской и социальной проблеме роли личности и народных масс. Князь Алек-сандр не только сравнивается с библейскими героями, автор повествования стремится доказать, что воля небес, Бог, Провидение находятся на стороне русского князя, который отстаивает высшую Правду. И эти рассуждения дале-ки от панегирика. Автор «Жития» проводит своеобразные исторические парал-лели: когда ассирийский царь явился осаждать Иерусалим, ангел господень перебил 185 тысяч ассирийских воинов, отвратив нашествие. То же самое будто бы произошло и при победе Александра Невского. У русского князя было так много храбрых мужей, как у царя Давида, пишет автор. Наконец, Бог прославил Александра перед всеми полками, точно так же, как и Иисуса Навина у Иерихона.

Московский период

В конце XIV в. объединительная политика Московского княжества увен-чалась крупным военным успехом — победоносной битвой на Куликовом поле. Битва явилась одним из важнейших событий истории России. она вызвала мощный патриотический подъем. Новое оптимистическое видение мира и ис-тории проступает в произведениях Куликовского цикла: «Задонщине», «Сказа-нии о Мамаевом побоище», летописных повестях о Куликовской битве. Победа на Куликовом поле осмыслялась не только как воинская, но и как духовное торжество православной веры над идолопоклонством и магометанством. Удиви-телен и трагичен образ Куликова поля, прогибающегося от невиданного множе-ства людей перед великой грозой, которая потрясет все земли. Земля покраснела от крови. Автор скорбно замечает: «В один час, в одно мгновенье ока, сколько тысяч человеческих душ, созданных Богом, погибнет!» После битвы он же скорбит:

«Печально видеть и горько смотреть на человеческое кровопролитие, как морскую воду, а трупы человеческие — как громады сена». Это гуманистическое непри-ятие трагической гибели людей — сквозная тема всей древнерусской литерату-ры и культуры в целом, вошедшая в генетическую память народа.

Помимо борьбы военной и политической, помимо экономического подъе-ма, без которого немыслима была окончательная победа, важное значение име-ли рост народного самосознания, концентрация духовных сил общества, воспитание высоких моральных качеств личности. Этим целям служила агиог-рафическая литература того периода. В агиографической литературе эпохи Ку-ликовской битвы на фоне общего культурного подъема происходят изменения, призванные способствовать более глубокому анализу поведения личности. один из крупнейших исследователей древнерусской культуры Д.С.Лихачев отмеча-ет: «Если в XII—XIII веках изображения людей статичны и монументальны, напоминают собой геральдические фигуры, взятые как бы в их «вечном» смыс-ле, то в житийной литературе конца XIV—XV веков все движется, все меняется, объято эмоциями, до предела обострено, полно экспрессии».

558_______________

остановимся на творчестве Епифания Премудрого (ум. -ок. 1420), одного из наиболее видных представителей этого жанра конца XIV—начала XV в. Епифаний долго путешествовал по странам Востока, прекрасно знал греческий язык, произведения церковно-учительной, богословской, житийной литературы. В составленные им «жития» обильно включены разнообразные сведения: географические названия, имена богословов, исторических лиц, ученых, писателей, рассуждения о пользе чтения книг. Психологические побуждения и переживания, разнообра-зие человеческих чувств, дурных и добрых, сильных, экспрессивно выраженных, начиная с конца XIV в. стали неотъемлемой частью содержания литературных произведений. С особой отчетливостью эта особенность проявилась в произве-дениях Епифания Премудрого. Для него характерным является особое ощуще-ние времени, истории.

Для средневековья история — это прежде всего движение событий, но не изме-нение сущностей. Вечное и неизменное преобладает над изменчивым настолько, что последнее охватывает только второстепенные явления. В характеризуемую нами эпоху возникает представление о том, что прошлое имеет существенные отли-чия от настоящего — не только с точки зрения событий истории, но и в чем-то более значительном, обладающем ценностью само по себе. Русь входила в ка-чественно новую культурную эпоху Предвозрождения. обращение к нацио-нальной истории является характерной чертой Возрождения и Предвозрождения во всей Европе, правда, в каждой стране это обращение обладает своей специ-фикой. Русские заимствовали предвозрожденческие идеи из Византии, но твор-чески отнеслись к своей собственной старине. обращение поднимающейся Москвы, Твери, Новгорода к истории и культуре Киевской Руси соответствова-ло обращению Запада к классическим источникам. Предвозрождение представ-ляло собой духовное преодоление наследия темных веков чужеземного ига.

Главные произведения Епифания — «Житие Стефана Пермского» и «Жи-тие Сергия Радонежского». Сергий был духовным учителем Епифания. Сквозь все житие Сергия проходит тема Троицы, которая будет осмысляться на Руси не только в литературе, но и в искусстве в целом как один из наиболее глубинных философских символов, выражающих тайну природного и человеческого бытия.

Епифаний подробно описывает детские и юношеские годы отрока Варфо-ломея (мирское имя Сергия), который долго не мог уразуметь книжной грамо-ты, пока его не просветил явившийся ему старец. С тех пор Сергий «в молодом теле показывает мудрость старца»: ему открываются высшие духовные истины, в которых его личная судьба, история Руси, судьба его народа сливаются воедино. «Премудрый пастырь» Сергий, создавший монастырь, постепенно превращает обитель в хорошо налаженное хозяйство. Но не экономическая и не полити-ческая, а духовная и идеологическая, воспитательная деятельность была опре-деляющей в его трудах. он учил не столько словом, сколько делом, практически показывая, как надо поступать в сложных ситуациях. Ни одного сочинения Сергий не создал, но за мудрость свою он был прославлен уже современниками и еще в большей степени потомками. Будучи старцем монастырской обители, Сергий Радонежский тем не менее оказывается в центре крупнейших событий своего времени.

Сергий Радонежский был причастен к судьбам многих великих людей Руси, в том числе и к судьбе живописца Андрея Рублева, о котором говорится в «Житии»

' . 559

После Куликовской битвы князь Дмитрий Донской «незамедлительно пришел к старцу святому, Сергию, воздавая ему благодать за добрый совет». Глава Рус-ской церкви митрополит Алексий, как и великие князья, убеждал Сергия стать его преемником. отказавшись от сана митрополита Московского, Сергий бла-годаря своему авторитету стал духовным вождем русского народа в этот труд-ный для него период.