Международные отношения: социологические подходы / рук авт колл проф. П. А. Цыганков. – М.: Гардарика, 1998, 352 с. ОглавЛЕние
| Вид материала | Документы |
СодержаниеМеждународное сотрудничество и процессы интеграции На региональном уровне |
- Из книги: Международные отношения: социологические подходы / под Ред. П. А. Цыганкова., 586.23kb.
- Внешняя торговля России на рубеже веков / Рук авт колл и общ ред. С. И. долгов. М.:, 2277.3kb.
- Автор П. А. Цыганков, доктор философских наук, профессор. Цыганков П. А. Ц 96 Международные, 4662.38kb.
- В. М. Юрьев Непроизводственная сфера в современном социокультурном и экономическом, 4353.42kb.
- Задачи дисциплины: дать студентам представление о международном опыте молодежной политики, 168.37kb.
- Программа дисциплины «История и методология исследований международных отношений, 507.17kb.
- Программа курса «Международная торговля услугами», 170.24kb.
- Программа курса «Экономика и политика стран Латинской Америки» для направления 030700., 304.35kb.
- I тема I. Международные отношения и международное право, 319.7kb.
- Программа наименование дисциплины: Международные экономические отношения Рекомендуется, 141.64kb.
Международное сотрудничество и процессы интеграции
Практика международного сотрудничества существует давно. В частности, в военно-политической сфере оно выражалось в создании различных военных союзов, которых немало знает история. Однако лишь во второй половине ХХ столетии проблема международного сотрудничества действительно стала областью научных исследований, что связано прежде всего с интенсификацией сотрудничества, расширением его сфер и развитию действительно интеграционных процессов, потребовавших создания межгосударственных образований и институтов.
Выделяют различные виды сотрудничества и интеграции: по предмету - политическая, экономическая, научно-техническая интеграция; по географическому принципу - глобальная, региональная, субрегиональная интеграция (Цыганков, 1996); по тому идет ли этот процесс “вширь”, т.е. увеличивается количество участников, или “вглубь”, когда усиливаются интеграционные процессы среди тех же участников (Воронов, 1996) и т.п.
Теоретическое осмысление интеграционных процессов связано с такими научными школами, как функционализм, неофункционализм, федерализм. Одним из ключевых вопрос, разделяющих эти школы является роль и значение политической интеграции. Отцом функционализма считается Д.Митрани, который делал акцент на развитии экономической, социальной, научно-технической интеграцией. Политическая же интеграция оказывалась у него второстепенной. Представители федерализма, напротив, выдвинули на первый план политическую интеграцию, полагая, что межгосударственные отношения должны строиться на передачи части полномочий надгосударственным образованиям. Неофункционализм, основываясь на посылках функционализма, включил в себя черты федерализма. В рамках этой научной школы приоритет отдавался экономической интеграции, однако при этом выдвигалось положение о необходимости политической интеграции для координации действий95.
Изменение мира в конце ХХ столетия, развитие локальных конфликтов поставило по-новому вопрос и о развитии международного сотрудничества и развитии интеграционных процессов. Они также приобрели ряд новых черт на рубеже веков. Существенные изменения, связанные с сотрудничеством и интеграционными процессами, произошли как на глобальном, так и на региональном уровне.
Для периода “холодной войны” было в значительной степени характерным сотрудничество, основанное на идеологических принципах. Это особенно проявлялось в военно-политической сфере, а на региональном уровне - в поддержке сверхдержавами той или иной конфликтующей стороны. Разумеется, далеко не все сотрудничество было подчинено идеологическим критериям, но все же это было значимой чертой периода “холодной войны”. Так, военно-политическое сотрудничество Запада повлекло создание НАТО, а затем в Восточной Европы - Организации Варшавского Договора. Стремление же сохранить равновесие в любой точке земного шара выливалось в то, что при возникновении конфликта на региональном уровне и подключении к нему одной из сверхдержав, другая - налаживала сотрудничество с противоположной стороной в этом конфликте, поддерживая ее политическими, военными, экономическими и другими средствами.
С окончанием “холодной войны” идеологические принципы сотрудничества, основанные во многом на противостоянии двух систем, ушли в прошлое. Однако это не означает, что конфронтационный элемент в сотрудничестве исчез из международных отношений. Сегодня международное сотрудничество становится все более комплексным феноменом. Оно строится на основе сложного переплетения интересов многих участников международных отношений.
На региональном уровне отличительной чертой процессов сотрудничества и интеграции в конце 1980 - начале 1990 г. стало - его бурное развитие и одновременно - сворачивание в зависимости от региона. Наиболее интенсивно сотрудничество в конце 1980-х - первой половине 1990-х гг. проходило между западноевропейскими странами, знаменательным событием для которых были подписание Маастрихтского договора, вылившееся фактически в новый этап развития европейской интеграции. Большое значение имели такие события, как создание Шенгенской группы, облегчившей визовые и таможенные передвижения внутри Европы, а также преобразование Европейского экономического сообщества в более интегрированное образование - Европейский Союз. Все эти процессы характеризуются многоаспектностью. Они охватывают одновременно различные сферы - экономическую, политическую, гуманитарную и другие. Кроме того, для них характерна и такая особенность, как тенденция к расширению участников интеграции, в частности для ЕС и НАТО. Последствия подобного расширения неоднозначны. Так, по мнению К.Воронова (1996), расширение ЕС в 1995 г., в результате которого к нему присоединились Австрия, Швеция, Финляндия может нарушить баланс сил и интересов, а также замедлить развитие интеграционных процессов “вглубь”. Аналогичные, если не более острые проблемы, возникают в связи с расширением НАТО на восток.
Наряду с интеграцией в последние годы не менее интенсивно шли и дезинтеграционные процессы - распались Советский Союз, Чехословакия, Югославия, военно-политический и экономический союзы стран Восточной Европы - соответственно, Организация Варшавского Договора и Совет Экономической Взаимопомощи. В ряде вновь образованных стран наблюдаются сильные сепаратистские тенденции, например, в Молдавии (проблема Приднестровья), Грузии (Абхазия), России (Чечня). Не избежали сепаратистских настроений и некоторые страны Запада, например, Франция, где проблема Корсики стоит довольно остро, а также Канада, в которой состоялся референдум в отношении отделения провинции Квебек. Лишь незначительным большинством голосов эта провинция осталась в рамках Канады. Имеют аналогичные проблемы и такие страны как Бельгия, Нидерланды, Испания.
Довольно противоречиво порой складываются отношения и между регионами. Как замечает Н.А.Симония (1996), ряд стран, в частности Азии, нередко используют в отношении Запада оружие регионализма.
На глобальном уровне одна из наиболее интенсивно проявляющихся тенденций интеграционных процессов - развитие транснациональных организаций (международных неправительственных организаций). Они не представляют государственные структуры и объединяют людей по профессиональным и иным интересам (например, обеспокоенностью экологическим состоянием планеты). В рамкам этих организаций происходит интенсификация контактов, что заставляет порой говорить об уменьшении роли государств на международной арене, ставится под сомнения механизмы осуществления межгосударственного сотрудничества, сложившиеся в прошлом. Прежде всего, возрастает критика международных организаций как достаточно эффективного института международного сотрудничества. В первую очередь, критические настроениям подвергается ООН. Однако это не совсем так, поскольку на межгосударственном уровне усиливается тенденция сотрудничество в отношении глобальных проблем мира - таких как борьба против терроризма, наркотиков, сотрудничество в области экологических проблем. Эти проблемы интенсивно обсуждаются на множестве форумов самого разного уровня. Как результат этого, создаются дополнительные инфраструктуры, способствующие реализации сотрудничества в этих областях.
В теоретическом плане происходит осмысления форм и механизмов международного сотрудничества. Здесь предлагаются различные модели. Наряду с традиционными теориями сотрудничества и интеграции - функционализма, неофункционализма, федерализма, обсуждаются вопросы, и соответственно предлагаются теоретические схема, связанные с ограничением интеграционных процессов. Так, в одной из своих последних работ С.Хантингтон (Huntington, 1996) выразил сомнения в возможности и целесообразности некоей всеобщей “интеграции”. По его мнению, интеграционные процессы должны быть ограничены рамками цивилизации. Мир, как отмечает С.Хантингтон, становится все более модернизированным (использует современные технологии, ориентируется на экономическое развитие), но при этом все менее “западным”, т.е. он не разделяет ценности, присущие западноевропейской цивилизации, а также его культуру и религию. Исходя из этого постулата, США например, как полагает С.Хантингтон, должны тесно сотрудничать со своими западноевропейскими партнерами, что поможет сохранению и развитию той цивилизации, к которой они все принадлежат, и держаться на расстоянии от других цивилизаций. В более узком же плане, если говорить, например, о расширении НАТО, то эта организация, согласно С.Хантингтону, должна тесно сотрудничать и включить в состав своих членов близкие в цивилизационном отношении страны, такие, как государства Балтии, Словению, Хорватию, но не те, которые ориентированы на ислам или православие. В будущем же связи НАТО с “далекими” в цивилизационном отношении странами - Турцией и Грецией, по мнению. С.Хантингтона, ослабеют.
Действительно ли цивилизационный принцип является ограничительным моментом в развитии интеграционных процессов? Представляется, что такое утверждение было бы слишком большим упрощением современных международных процессов. Более того, ряд фактов, таких как, например, активная роль Японии в деятельности 7 (G-7), а ныне 8 ведущих стран мира, принадлежащих по С.Хантингтону к другой цивилизации, оказывается необъяснимым.
Говоря о сотрудничестве в современном мире, необходимо иметь в виду, что эти процессы идут достаточно противоречиво: они не исключают, а предполагают возникновение конфликтных ситуаций. Однако важнейшим моментом является то, как эти конфликты разрешаются. Сотрудничество и развитие интеграционных процессов предполагает, что такое разрешение будет осуществляться только путем переговоров.
Международные переговоры
Необходимость решение глобальных проблем, урегулирования международных конфликтов, развитие международного сотрудничества и интеграции привели к тому, что второй половине ХХ столетия резко увеличилось количество ведущихся переговоров, расширился круг обсуждаемых проблем, все большее число людей стало вовлекаться в переговорный процесс в качестве участников, экспертов, переводчиков и т.п. Усложнилась проблематика и организационная структура переговорных процессов. Так, если в 1925 г. в Женеве после непродолжительных переговоров был подписан Протокол о запрещении применения на войне удушливых, ядовитых или других подобных газов и бактериологических средств, объем которого умещался на одной странице, то переговоры о всеобъемлющем химическом разоружении послевоенного периода длились десятилетия, и в них наряду с политиками и дипломатами принимали участие эксперты самого разного уровня (Исраэлян, 1990).
Попытка первых подходов к описанию процесса международных переговоров как такового, т.е. вне исторического анализа конкретных переговоров, связана с именем французского дипломата XVIII века Франсуа де Калльера и его книгой "О способе ведения переговоров с монархами". После двухсот лет отсутствие работ по теоретическим вопросам международных переговоров внимание исследователей вновь обращается к этой проблематике в ХХ столетии. Классической здесь стала работа Г.Никольсон (Никольсон, 1941). И все же научное направление по изучению переговоров начинает складываться только со второй половины 1950-х гг. - начала 1960 гг. и связано с такими именами, как С.Сиджел и Л.Фурекер (Siegel, Fouraker, 1960); Ч.Осгуд (Osgood, 1962.); А.Лол (Lall, 1964). В это время появляется много работ, в которых на экспериментальных игровых моделях пытались выявить поведенческие закономерности процесса ведения переговоров. Вообще, в начале своего формирования исследования переговоров оказались под значительным влиянием бихейвиористской парадигмы, а основную проблему составило изучение того, как должно строиться поведения на переговорах с тем, чтобы “выигрыш” на них был максимальным.
В конце 1970-х - начале 1980-х гг. произошла смена научной парадигмы. Акцент стал делаться на разработки вопросов, связанных с ведением переговоров как совместного с партнером анализа проблемы (joint problem-solving). “Выигрыш” же стал рассматриваться в значительной мере с точки зрения взаимного удовлетворения интересов партнеров. В наиболее выраженной форме этот подход нашел отражение в работе Р.Фишера и У.Юри (Fisher, Ury, 1981), где они определяют его как принципиальные переговоры. Подходу к переговорам как совместному с партнером анализу проблем стал противопоставляться торг (bargaininng), ориентированный лишь на собственный “выигрыш”. Оба подхода подразумевают направленность участников на решение проблемы с помощью переговоров, однако в первом случае стороны, прежде всего, ориентированы на реализацию собственных интересов в наиболее полном объеме без учета или минимальном учете интересов другой стороны. При совместном с партнером анализе проблемы участники исходят из того, что, поскольку они зависимы друг от друга, решение должно включать реализацию интересов обеих сторон. Впоследствии оба подхода перестали столь жестко противопоставляться друг другу. Основная причина этому заключается в том, что в реальности не существует "чистого" торга или "чистого" совместного с партнером анализа проблемы, а наблюдается сочетание обоих подходов при доминировании одного из них.
В это же время (1970-1980-е гг.) большое внимание уделяется выявлению структуры переговорного процесса, выделению в нем составляющих, а также функций международных переговоров. Показано, например, что процесс международных переговоров, будучи целостным по своей сути, в то же время неоднороден и состоит из нескольких стадий. Эти стадии различаются характером решаемых задач, а также типом взаимодействия: направленно ли оно в основном на партнера (вторая стадия) или ограничивается внутренними обсуждениями. В свою очередь, внутри каждой стадии также выделяются структурные элементы.
Разные исследователи называют различные стадии в переговорном процессе. Так, канадский автор Дж.Уинхэм (Winham, 1977) выделяет три стадии в переговорах: 1) поиск проблемы возможной для решения; 2) выработка программы действий; 3) достижение договоренности. Американский исследователь М.Блейкер (Blaker, 1977) описывает три стадии переговоров. Первая стадия связана с подготовкой к переговорам, главная задача которой состоит в том, чтобы сделать ситуацию переговорной, т.е. вынести на обсуждение такие вопросы и так по ним сформулировать позицию, чтобы в дальнейшем было возможно обсуждение. Вторая - предполагает проведение переговоров, третья - достижение договоренностей. В работах других авторов также отмечается наличие стадий в переговорном процессе (см., напр., Zartman, 1985; Pruitt, Rubin, 1984). Обобщая приводимые различными исследователями стадии ведения переговоров, представляется целесообразным выделить следующие (подробнее, см. Лебедева, 1993):
- подготовка к переговорам (предпереговорная стадия);
- процесс их ведения (стадия взаимодействия);
- анализ результатов переговоров и выполнение достигнутых договоренностей.
Кроме выявление структуры исследовательский интерес вызывают и функции переговоров. Большинство авторов видят главное предназначение переговоров (главную их функцию) в решение проблемы (Barston, 1988; Kremenyuk, 1991; Лебедева, 1993). Вместе с тем, международные переговоры в качестве инструмента могут использоваться и реально используются на практике с разными целями или функциями, например, для взаимной информации сторонами друг друга по проблеме, решения собственных внутри- и/или внешнеполитических задач и т.п. (Ikle', 1976; Исраэлян, 1990; Лебедева, 1993).
В целом же следует отметить, что в период 1970-х - 1980-х гг. исследователи уделяют внимание не столько экспериментальным моделям, сколько реальному переговорному процессу (см., напр., Zartman, Berman, 1982; Fisher, Ury, 1981; Raiffa, 1982).
Оба названных этапа научных исследований переговоров (1950-е -1960-е гг. и 1970-е - 1980-е гг.) нашли отражение в отечественных работах (Кокошин, Кременюк, Сергеев, 1988; Лебедева, Хрусталев, 1989).
В настоящее время существует множество различных моделей и подходов к анализу международных переговоров, однако в качестве общей тенденции следует отметить значительную прикладную ориентацию современных исследований. В этой связи интенсивно изучаются такие проблемы, как особенности национальных стилей ведения переговоров (см., напр., Fuare, Rubin, 1995), переговоры в конкретном регионе (см., напр., Jandt, Pedersen, 1996), переговоры по глобальным проблемам, например экологии (International Enviromental Negotiation, 1993) и другие. Вообще, проблематика исследований переговоров непосредственно связана с теми изменениями, которые претерпевает переговорный процесс в современном мире. В этой связи следует остановиться на основных тенденциях и особенностях развития международных переговоров.
Одна из таких особенностей состоит в том, что международные переговоры, будучи частью международных отношений, все в большей степени, с одной стороны, испытывают на себе их влияние, выступая инструментом при решении целого комплекса внешнеполитических, а в ряде случаев и внутриполитических задач, с другой - сами воздействуют на международные отношения, во многом определяя и формируя их. Причем, часто влияние процесса и результата проведенных переговоров не ограничивается непосредственными участниками переговоров, а распространяется на международные отношения в целом. Успешно проведенные крупные переговоры оказывают положительное влияние на сами международные отношения. Они позволяют решить проблему, не доводя дело до открытого столкновения, что, в свою очередь, ведет к дальнейшему развитию сторон, предотвращению стагнации. При этом, участники переговоров получают опыт переговорного решения, который может быть использован и в других ситуациях. Соответственно, неудача на таких переговорах отрицательно сказывается на развитии международных отношений, общем климате.
Усиление роли негосударственных участников на международной арене, вовлечение большого числа лиц, которые не являются профессиональными дипломатами или политиками, в урегулирование конфликтов повлекло за собой появления ряда новых моментов в самом переговорном процессе. В частности, стал складываться подход, получивший название “второе направление дипломатии” (Track Two Diplomacy), который в отличие от традиционной дипломатии (ее "первого направления") был ориентирован на неофициальные переговорные процедуры. Бывший американский посол Дж.Макдоналд, проработавший более 40 лет в государственном департаменте и затем занявшийся педагогической и исследовательской работой определил “второе направление дипломатии” как неправительственное, неформальное, неофициальное взаимодействие частных граждан, направленное на снижение напряженности и разрешение конфликта путем улучшения коммуникации и понимания сторон (McDonald, 1987). Сходного понимания “второго направление” дипломатии придерживается и американский исследователь, один из активных приверженцев "второго направления дипломатии" Дж.Монтвилль, который определил его как "неофициальное, неформальное взаимодействие между членами враждебных друг другу общностей или наций, целью которого является разработка стратегий, оказание влияния на общественное мнение, а также организация человеческих и материальных ресурсов, которые могли бы способствовать разрешению конфликта" (Montville, 1991, с.162).
В рамках "второго направления дипломатии" Дж.Монтвилль выделяет три основные сферы деятельности: первая сфера ориентирована на проведение семинаров-переговоров (workshops) между представителями конфликтующих сторон; вторая - на оказание влияния на общественное мнение с тем, чтобы изменить на уровне общественного сознания образы конфликтующих сторон относительно друг друга, уменьшить значения феноменов, связанных со стремлением обеих сторон мстить за свои жертвы; третья - на совместное экономическое развитие. Однако наибольшее развитие в рамках “второго направления дипломатии” получили все же семинары-переговоры между представителями конфликтующих общин. К настоящему времени имеется довольно обширный опыт работы в области проведения таких семинаров, в частности, по урегулированию Ближневосточного конфликта, конфликта в районе Африканского Рога и других конфликтных точках (см., напр., Doob, Foltz, Stevens, 1969; Julius, 1991). Однако несмотря на это, все же трудно оценить их эффективность семинаров. Методика проведения этих семинаров и принципы, на которых они базируются достаточно полно описаны (см., Kelman, 1992; Mitchell, Banks, 1996).
Однако “второе направление дипломатии” имеет и свои ограничения. На них обращают внимание и сами его разработчики, призывая не абсолютизировать данное направления. Неофициальное взаимодействие конфликтующих сторон, по их мнению, не противоречит официальной дипломатии, более того напротив, подобные встречи в большинстве случаев направлены на облегчение задач официальных представителей. Например, Г.Келман и С.Коэн подчеркивают, что неофициальные встречи "не могут рассматриваться как замещающие дипломатические и политические переговоры. Скорее они представляют собой подготовку к ним" (Kelman, Cohen, 1979, с. 301). В то же время, ориентация на поиск согласия на официальном уровне облегчает проведение встреч в рамках “второго направления дипломатия”.
Следующей особенностью в развитии переговоров стало увеличение количества и значимости многосторонних переговорных форумов. Это связано в первую очередь с тем, что современные международные проблемы затрагивают интересы сразу многих субъектов международных отношений. Соответственно и решаются они путем многосторонних переговоров. В результате еще в 1980-е годы стала складываться отдельная область исследования, ориентированная на многостороннюю дипломатию (Dean, 1986; Stein, 1988; Touval, 1989; Ковалев, 1988). В 1990-е годы эти исследования получили дальнейшее развитие (см., напр., Kob, 1990; Исраэлян, 1990; Kaufmann, 1996). Одной из важнейших характеристик многосторонних переговоров является то, что они по сравнению с двусторонними переговорами опять-таки в силу проблем, которые на них затрагиваются, в большей степени находят отражения в средствах массовой информации, а значит и в большей мере подвержены воздействию общественного мнения.
Усиление роли негосударственных участников в международных переговорах, а также развитие многосторонних переговорных форумов ведут к тому, что к проблемам, которые на них обсуждаются, привлекается внимание все большего число лиц. Это имеет как позитивные, так и негативные последствия. С одной стороны, переговоры оказываются под контролем общественного мнения, а это значит, что вероятность принятия решения, отвечающих лишь интересам незначительной группы людей уменьшается. С другой стороны, возникает опасность того, что самих участников переговоров, по образному выражению американских исследователей У.Зартмана и М.Бермана (Zartman, Berman, 1982), начинает тянуть скорее к окнам, чем к обсуждению проблемы с партнером. Иными словами, вместо переговоров, стороны занимаются решением собственных проблем путем апелляции к общественному мнению.
Наконец, еще одной важной особенностью современных международных переговоров можно назвать то, что несмотря на широкое распространение локальных конфликтов, все же концу к концу ХХ столетия в мире в силу сильной взаимозависимости наблюдается тенденция к решению основных международных проблем путем переговоров. Это дало основание отечественному исследователю В.А.Кременюку (Кременюк, 1988) еще в конце 1980-х гг. выдвинуть идею о формировании системы международных переговоров. Отличительными чертами этой системой является то, что: 1) она отражает существующую систему современных конфликтов и споров; становится все более универсальной и объединяет формальные и неформальные процедуры; 2) приобретает самостоятельность со своими закономерностями и правилами поведения; 3) вносит свой вклад в такие процессы, как стабильность и развитие; 4) участники современных переговоров становятся заинтересованными в реализации не только собственных интересов, но и интересов своих партнеров.
Принятие решения
Принятие политического решения может оказать ключевое воздействие на судьбы человечества, особенно в острых международных ситуациях. Это стало наиболее очевидным после карибского кризиса 1962 г., когда на Кубе были размещены советские ракеты, а США в ответ блокировали Кубу. Тогда принятие решения о ядерной атаке американским или советским лидером могло бы привести к непоправимым последствиям. Как следствие осознания этого факта, процесс принятия решения, особенно в условиях конфликта и кризиса, стал одной из важнейших тем научных исследований (см., напр., Holsti, 1972; Janis, Mann, 1977; George, 1979), что в значительной мере послужило стимулом к формированию проблем принятия политического решения в качестве отдельной области изучения международных отношений.
Первоначально авторы, работающие по этой проблематике, акцентировали свое внимание либо на проблеме рационального поведения, в значительной степени основываясь на работе Т.Шеллинга (Schelling, 1963), либо на психологических моментах принятия решения, связанных со стрессом, ошибками восприятия и т.п.
К настоящему времени в науке сложился ряд направлений и научных школ, которые занимаются проблемой принятия политического решения и поиском путей оптимизации данного процесса. Эти школы и направления в значительной степени “пересекаются”, поэтому сложно классифицировать их по единому, конкретному основанию. В этой ситуации, пожалуй, наиболее оправданным будет рассмотрения направлений в зависимости от того, что оказывается в центре внимания исследователей. Например, австралийский автор Р.Ричардсон (Richardson, 1994) выделяет пять таких направлений. В рамках первого направления изучается проблема принятия решения с точки зрения рациональности выбора из множества альтернатив. Здесь, в свою очередь, существует два подхода: первый подход ориентирован на формализованные методы анализа (огромное количество работ по теории игр составляет значительную часть этих исследований), второй - на неформализованные методы и процедуры. Последний особо подчеркивает роль национальных интересов, политических целей при оценке рационального выбора.
Второе направление - психологическое. Одним из основных постулатов здесь является то, что решение, особенно в условиях конфликта и кризиса, часто оказывается далеким от рационального. Так, О.Холсти замечает, что на развитие событий 1914 г., приведших к первой мировой войне, сильнейшее влияние оказал такой фактор, как стресс. В рамках этого направления изучаются также проблемы, связанные с адекватностью восприятия (Jervis, 1976); личностные особенности лиц, принимающих решения (см. напр., Hermann, Hermann, 1967). Например, в исследовании проведенном Р.Германн и М.Германн, анализировалось, насколько при принятии решений политическими деятелями кануна первой мировой войны оказались значимыми их личностные особенности.
В рамках третьего направления изучаются проблемы, связанные с организационными и политическими вопросами принятия внешнеполитического решения. Внимание исследователей здесь сосредоточено на том, каков механизм принятия внешнеполитических решений (кто и как его вырабатывает). Например, обнаружено, что давление внутреннего фактора может заставлять политических деятелей основывать свою внешнюю политику на нереалистических предположениях и ожиданиях (Lebow, 1981).
Четвертое направление делает акцент на процессе взаимодействия сторон. В центре внимания здесь оказываются такие вопросы, как влияние решения одного участника на поведение другого. Показано, что решения, имеющие недружественных характер в отношении другого, стимулируют противоположную сторону к принятию аналогичных решений. Исследуется также то, как каждый участник международного взаимодействия оказывается зависимым от своих предыдущих решений. Например, М.Дойч (Deutsch, 1973) пишет, что предыдущие решения обязывали США к продолжению военных действий во Вьетнаме. В результате подобных действий, стороны попадают в “эскалационные ловушки”, выбраться из которых сложно. В результате конфликт усиливается и начинает “диктовать” свою логику развития.
Наконец, в исследованиях, проводимых в русле пятого направления, которое может быть определено как системное, подчеркивается, что решения, которые принимаются политическими лидерами, необходимо рассматривать в общем контексте международных отношений. Исходной посылкой здесь является то, что анализу должно подвергаться не только само решение, а и его место в более широкой системе отношений сторон.
Как и конфликты, сотрудничество, переговоры - процессы принятия решения претерпевают значительные изменения за последние годы. Если говорить об изменениях, произошедших после второй мировой войны, то прежде всего следует отметить повышение цены ошибки за принятое решение. Этот фактор стал особенно значимым в связи появлением оружия массового уничтожение. Неверное, несвоевременное решение может оказаться критическим. Иными словами, резко возрастает значение “человеческого” фактора в процессе принятия решения.
Вторая тенденция, которая влияет на принятие решение - увеличение информационного шума. В связи с развитием средств массовой информации, компьютерных информационных сетей и т.п. информация оказывается в избытке, причем, она нередко неточна или противоречива. Если говорить о средствах массовой информации, то отчасти это обусловлено тем, нередко что, стремясь как можно быстрее передать сообщение, информационные агентства не перепроверяют его. Так, 15 февраля 1991 г. Багдадским радио и распространенное Эфиопией. Согласно нему Саддам Хусейн якобы согласился с Резолюцией ООН № 660 и выводит войска из Кувейта. На самом же деле ничего подобного не было (Tatlor, 1992). В связи с увеличением информационного шума остро встает вопрос отбора и анализа информации. Как следствие этого, повышается роль аналитических подразделений и служб, занятых подготовкой решений. С другой стороны, динамизм развития современных международных отношений остро ставит вопрос стратегического планирования, что также ведет к повышению значения аналитических служб.
В последние годы весьма существенной тенденцией становится процесс усиления влияния масс на выработку и принятие политических решений через демократические выборы, дискуссии в средствах массовой информации и т.д. Это имеет несомненно ряд положительных моментов. Прежде всего, политическая элита, принимающая решение, оказывается под контролем. Вместе с тем здесь есть и ограничения. Так, не исключено, что лица, ответственные за выработку и принятие политических решений окажутся популистски ориентированными.
Итак, международные процессы, описываемые конфликтами, сотрудничеством, проведением переговоров, а также принятием политического решения, особенно интенсивно развиваются во второй половине ХХ столетия, претерпевая значительные изменения на рубеже веков. Для всех них характерен ряд новых тенденций после окончания “холодной войны”. Изменяясь, международные процессы тем самым изменяют и облик международных отношений, который становится менее определенным и структурированным по сравнению с эпохой “холодной войны”, в них возрастает влияние негосударственных структур и институтов, повышается значение субъективных и случайных факторов.
Все это влечет за собой интенсификацию исследований в области международных процессов. Как следствие, во второй половине ХХ столетия складываются самостоятельные направления в науке, которые заняты изучением: конфликтов; сотрудничества и интеграционных процессов; переговоров и принятия решения. Сегодня по всем названным направлениям проводится множество исследований, которые нередко пересекаются, однако все еще остаются недостаточно разработанными вопросы, связанные со взаимовлиянием различных процессов друг на друга и их общим вкладом в формирование современных международных отношений.