М. Т. Якупов мировые религии

Вид материала

Содержание

3.4 Современные интерпретации проблем христианской религии и морали

Подобный материал:

1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 ... 26

3.4 Современные интерпретации проблем христианской религии и морали

Известный российский богослов современности, к сожалению рано ушедший от нас, в своей работе обратил внимание на самую тесную взаимосвязь религии с феноменом смерти. Учение о бессмертии является характерной особенностью всех религиозных воззрений и значительной части философских систем. Оно опирается на серьезные выводы науки, психологии, философии. Это продуманная, прошедшая через человеческий опыт и разум идея. И не отвлеченная идея, а столь глубоко вошедшая в человеческое сознание, что даже тот, кто умом отрицает бессмертие, на самом деле в него верит, ибо человек не может вообразить своего небытия, полного уничтожения своей личности (выделено- М.Я.). Если бы даже нашелся человек, который в принципе согласен с тем, что смерть есть абсолютный финал человеческого бытия, то это было бы показателем его интеллектуального уровня.

Среди различных концепций и точек зрения на бессмертие есть одна, которая широко распространилась в конце прошлого века и сейчас у нас в стране, да и в Соединенных Штатах. Это теория переселения душ, или реинкарнации, или перевоплощения. Взгляд этот очень редко встречается в истории духа, девяносто процентов мировых религий и философии стоят вне этой доктрины.

Учение о переселении душ имеет три формы. Первая форма содержится в древнейших текстах Упанишад. Почему там возможно это представление? Согласно учению древнейших индийцев, в мире существует только Бог, и никого нет, кроме Него. Только – Бог рождает из Себя мироздание и, снова в Себя забирает, втягивает. Подобно тому, как солнце выбрасывает из себя протуберанцы, подобно тому, как из океана рождаются волны, разбираются, о скалы и снова уходят в море. Все явления мира возникают, из недр Божёственного и погружаются в Него обратно. Согласно этой концепции, каждый человек единосущен Божеству, и надо только опознать в себе эту тайну и помнить, что рано или поздно, ты вернешься в это состояние. Тогда будет ясно, что перевоплощение души в других людей, в животных — это все это временные этапы, все это часть грандиозных игр Мирового океана, грандиозных моментов воплощения Абсолюта. В этой картине есть свое величие.

Есть ли здесь что-нибудь общее_ с точкой зрения христианской Церкви? Да, несомненно, есть. Прежде всего глубинная традиционная христианская точка зрения полностью согласна с учением Упанишад и других философов о том, что Божественная тайна невыразима, невместима в наши понятия, что Божественное - это то, что находится по другую сторону частных конкретных человеческих мыслей, слов и определений. В Упанишадах мы находим такую мысль, что высшая Божественная Личность — Атман - может определяться только отрицательно, что Он есть «не то, не то и не то». Христианские богословы говорят то же самое. Бог не может быть целиком и адекватно втиснут в прокрустово ложе наших земных человеческих мышлении и представлений.

Христианство полностью разделяет взгляд, который проповедует Восток, о том, что духовное, безусловно, важнее материального, что духовное — это некая высшая ступень развитии бытия и что дух должен господствовать над телом, что «не хлебом единым жив человек».

Кроме того, в Упанишадах есть понятие «мокши» — спасение, великая жажда спасения. И христианство, которое ставит в центр своей проповеди учение о Спасителе и о спасении, конечно, является религией спасения.

Но есть здесь разница: для Востока спасение заключено прежде всего в осознании единства человека и Божества, полной тождественности. Возникли определенные методы и упражнения (так родилась и техника йоги) для того, чтобы это осознание в себе вызвать и реализовать. Согласно Упанишадах, главная беда человека в неведении: Человек не знает, что он часть Божества, его частица.

Для христианства же человек не частица, а творение; он не был и стал. «В начале сотворил Бог небо и землю», Не излил из Себя, не исторг из Своих недр, а сотворил: «Да будет свет», «Да произведет вода душу живую», то есть Абсолютное не рождает, а творит — вот здесь важнейшее, принципиальное, качественное отличие». (Александр Мень. Человек не может вообразить своего небытия… Наука и религия.- 1993.- № 7.- С. 43.)

Мы не единосущны Богу, мы — его творение. «Твое творенье я, Создатель, Твоей Премудрости я тварь, Источник жизни и Податель, Душа души моей и Царь»,— так говорит пророк. Когда древний боговидец Моисей спросил у Бога: «Кто Ты есть? Как имя Твое?» И Он ответил: «Я Сущий, Я тот, Кто есть. А тебя нет как бы, твое бытие рождено потому, что Я дал тебе бытие».

Созданный Богом человек — не частица, не излияние, а новая воля, противостоящая Ему, причем свободная, способная восстать против своего Создателя, противиться Ему, и если прийти к Нему, то свободно. Спасение без свободы не может осуществляться.

Для христианства спасение есть приобщение к Божественной жизни, но не растворение в ней. Для авторов Упанишад — великих мудрецов Индии и тех, кто следовал за ними, высший этап спасения — полное исчезновение личности, ибо личность человека есть временный всплеск на поверхности бытия, а на самом деле есть только одна Личность, к Которой надо вернуться,— это сверхличность Бога.

В Евангелии же мы находим совершенно иное. Господь говорит о том, что душу каждого видит ангел, то есть созданная личность абсолютно драгоценна для Творца, она не является только частью чего-то. Вот какое огромное различие!

Итак, в брахманизме, в Упанишадах перевоплощение возможно потому, что Абсолют как бы входит в этот мир и играет в нем, превращаясь в людей, зверей, растения и так далее. Но потом он должен вернуть все обратно.

Есть в Индии другой вид учения о перевоплощении — буддийский. Согласно учению Будды, личности не существует, она лишь сумма некоторых элементов которые потом продолжают существовать, но как таковая личность исчезает. Перевоплощаются лишь те элементы (дхармы), которые когда-то из состояния покоя были выведены, и вот они входят в мир, создают людей, мир, души. Потом это распадается, но зло, сотворенное людьми, переходит в следующее воплощение. Того человека уже нет, но его зло, его болезнь идут из поколения в поколение. Й самое великое счастье — прекратить этот поток бесконечных возвращений. Спасение для буддизма в том, чтобы пресечь жажду жизни, «тришну», выйти за пределы этого тяжкого бытия. Поэтому, в конечном счете, буддизм — это учение о развоплощении.

Христианство есть учение о воплощении: Бог приходит в этот мир, и Он освящает небо, и землю, и звезды, и плоть человека; воплотившийся, Он становится одним из нас, и кровь человеческая струится в жилах. Богочеловека. Личность не разрушается, разрушается в ней только зло. Но чем больше зла в личности, тем меньше от нее останется, выражаясь образно. Ибо все должно пройти через огонь. Естественно, речь идет об огне не физическом. Когда душа входит в атмосферу миров иных, в ней сгорает все злое, все темное, все черное, и полнота бытия человека в посмертии в значительной степени зависит от того, сколько, выражаясь опять-таки метафорически, останется после этого сгорания.

И, наконец, есть третья модель учения о перевоплощении, эволюционистская, которая развилась в конце XIX века. Эта модель теософская. Она игнорирует буддийский пессимизм, она построена на научном оптимизме и прогрессе XIX века.

Известно, как увлекают всех загадки древних цивилизаций, рассказы о пришельцах, снежном человеке. В чем дело? Почему? Казалось бы, бегает где-то какая-то обезьяна по снегам, обитают какие-то иные существа на других планетах. Почему это так волнует людей, как-то особенно волнует?

«Я глубоко понимаю и почти одобряю интерес людей к таинственному. Это упрощенная форма нашего подсознательного и верного ощущения, что мир, жизнь, бытие построены на тайне.

Есть тайна, о которой я хочу сказать несколько слов. Человек всегда знал, а иногда постигал на опыте, что кроме осязаемого мира есть мир невидимый. Само мышление есть тайна, само переживание в глубине души есть тайна, и, наконец, особые формы сознания, то, что называется на казенном ученом языке «интраверсия мистическая», вхождение внутрь, тоже есть тайна». (Александр Мень. Указ. соч., С 45.) Опыт человечества показал, что мы окружены не только воздухом, электромагнитными волнами, космическими лучами и так далее, но что мы погружены в среду, еще не ведомую науке, в среду нефизическую, трансфизическую, запредельную. Исследования американских психотерапевтов Эдгара Кейса, Джуди Холл, академика РАЕН Г.И. Шипова, психотерапевта С.Н. Лазарева и др. конкретно доказывают это Она пронизывает все, и мироздание имеет множество планов таинственного бытия.

Я знал одного ученого, который записал пунктуально, добросовестно, как с ним произошел непроизвольный выход в астральный план, он увидел свое тело со стороны. Это было очень неприятное ощущение. Есть люди, которые усваивали практику восточных эзотерических учений и могли достигать произвольного выхода в астрал,— опасное упражнение. Так вот, многовековой опыт показывает, что этот соседний с нами план не только таинствен, но и опасен, обманчив, труден для человека и что Творец недаром его от нас закрыл.

Он открывается человеку или в состоянии очень большой святости, или в состоянии безумия, когда «стенка» ломается и что-то прорывается. Человек должен быть огражден от этого. Как мы ограждены от черной бездны космоса голубым куполом тверди небесной, так мы ограждены от таинственного, опасного для нас, в чем-то страшного и туманного мира — астрального. Контакт с этим измерением рождает всевозможные феномены, которые поражают воображение.

Человек стремится исследовать эти области, но мы ставим вопрос: «Готов ли человек к этому?» Он оказался не готовым следовать даже структуру атома, потому что обратил его против себя же. Так не опасно ли человеку вторгнуться в такую сферу, чтобы выпустить неких демонов? Есть экология природы, но есть экология и духа. Вот почему Церковь возбраняет человеку заниматься спиритизмом и всевозможными оккультными вещами. Почему? Только чтобы подавить его любознательность? Нисколько. Наоборот, любознательность поощряется, наука для Церкви есть познание Божиих тайн. Но мы не способны без тяжких последствий для себя и для общества проникать в эти сферы. Это не табу, это не слепой запрет, а это предостережение христианства: мир не готов к познанию этих тайн.

«Теперь необходимо кратко рассказать об истории теософского толкования перевоплощения продолжает А.Мень Его изложила одна из основательниц теософского движения (от слова «теософия» —божественная мудрость) русская путешественница и писательница Елена Петровна Блаватская.

Она его излагала как форму самоспасения мира, как развитие каждого из нас через различные тела. Человек благодаря закону возмездия, закону кармы, в следующем своем воплощении получает возмездие за то, что он совершил плохого в предыдущей жизни, и дальше, и дальше, и дальше за ним идут его дела, добрые и злые. Тем самым, переходя из тела в тело, как из квартиры в квартиру, человек очищается, во всяком случае может очиститься и может достичь некой высоты.

Мы скажем без всякой утайки: христианство не может принять эту теорию самоспасения. Во-первых, потому, что для него личность — это цельное: не может быть личности, которая потом живет в другом месте, в другом теле. Тело — это не гостиница, это нечто таинственное, связанное с нами навсегда. И у человека, как учит Церковь, есть духовное, невидимое тело, которое с ним связано полностью, как бы ядро и зерно всего нашего существования — душа и тело вместе. Интересно, что некоторые люди, которые пережили посмертный опыт, видели подобие какого-то тела полупрозрачного, как стекло. Святитель Игнатий Брянчанинов специально собирал свидетельства Отцов Церкви о существовании этого «сома пневматикой», тела духовного у человека. Это духовное тело может впоследствии получить совершенно иную жизнь. (Александр Мень. Указ. соч., С 46.)

Кроме того, в учении Блаватской фактически отрицалось уникальное значение Иисуса Христа для нашего спасения. Она писала одному человеку, что верит в Христа, но только не в исторического, не в Иисуса Назарянина, который жил в Палестине, а космического, который есть один и тот же: и Кришна, и Будда, и другие великие учители. Как отмечает Всеволод Соловьев, теософские движение превратилось в пропаганду модернизированного вида буддизма, очень далекого от настоящего буддизма, с явно антихристианским уклоном.

В 1912 году была произведена первая попытка изменить курс теософии. Немецкий филолог Рудольф Штайнер вышел из теософского общества и создал другое — антропософское. Антропософская доктрина была попыткой христианизировать теософию, опираться не на индийский, а на христианский опыт. Но Штайнер сохранил в своей доктрине перевоплощение как принцип эволюции. Более того, оно стало для него навязчивой идеей: перевоплощаются люди, животные, Земля, Луна, Юпитер, все планеты, Солнце... Штайнер писал, что познавая сверхчувственные миры, мы можем получить такие же объективные сведения, как будто мы были в путешествии по Гренландии или где-то еще. Сравнение неудачное, потому что в Гренландию можно попасть, ее можно сфотографировать, изменить, и с вами ничего не произойдет, разве только что замерзнете немножко. Между тем соприкосновение с духовными мирами для человека не может пройти безнаказанно, без последствий.

Напоминаю тем, кто мало знаком с физикой. В физике есть принцип неопределенности. Вкратце его суть: когда прибор изучает тончайшие частицы вещества, то в какой-то момент он сам начинает с ним взаимодействовать, и тогда результат опыта искажается: мы уже не знаем, где объективно законы движения этих микрочастиц, микрообъектов, а где воздействие прибора, и выйти из этого тупика невозможно. И когда человек познает таинственные миры, он вступает в активное соприкосновение и взаимосвязь с этими мирами, а что он может получить от этого, мы не знаем…

Вот почему Церковь против многих подобных экспериментов. Начинается с невинных опытов, а кончается трагедиями. «Однажды, лет тридцать назад, я стал перебирать всех известных мне людей, которые долго, систематически, упорно занимались спиритизмом. И вдруг я понял, что у всех были поломанные судьбы, у всех была искалечена или искажена жизнь. Всего десятка два с половиной людей, но все-таки это навело меня на мысль… Вы, вероятно, слышали, что спиритизм – это попытка вступать в контакт с какими-то иными измерениями таким способом, что человек становится проводником, то есть через него действуют, как электричество через провод, эти совершенно неведомые нам силы. Откуда мы знаем, насколько это безопасно для человека?». (Там же, С. 46,

Только тогда, когда человек достигнет высокого духовного и нравственного уровня, возможно, будет поставлен серьезно вопрос о правомерности изучения таинственных миров. Пока же люди к этому очень плохо готовы.

Еще одна попытка приблизить теософию к европейскому сознанию была предпринята другой замечательной русской женщиной Еленой Ивановной Рерих. В своих книгах, которые она называла «Агни- йога», она пыталась активную христианскую этику внедрить в восточный созерцательный мистицизм. Когда читаешь ее описания, писания Блаватской, Кришнамурти, Анни Безант, то невольно приходишь к выводам, к которым пришел известный русский философ Борис Вышеславцев. Он писал, что надо знакомиться с Востоком по его подлинным древним памятникам, а не по переделкам, которые имеются в теософии.

И так мы можем сказать, заключая этот очень беглый обзор, следующее. Что для христианского сознания уникальность каждой личности исключает идею странствия душ, но для христианского сознания остается очень важным учение о перевоплощении совсем в другом смысле. В каком? Христос говорит нам: «Если человек хочет идти за Мной, он должен отказаться от себя, отдать себя и взять свой крест».

Уметь перевоплотится в другого человека не метафизически, а нравственно, через любовь и сострадание, через умение выйти из тюрьмы и клетки собственного «я», чтобы уметь сопереживать другому человеку, слиться с ним, не потеряв при этом своего «я». Ибо тот, кто отдает себя, тот и приобретает. Перевоплощение как бы приземляет, делает вещественной идею бессмертия души. Между тем тайна здесь выходит за пределы земного существования, речь идет не о повторах, а о непрерывном развитии человеческой личности, и сколько бы не было миров, человек развивается в каждом. Ведь мы на самом деле берем отрезок нашего земного бытия только как момент развития, потому что человек – могущественное и священное создание.

И вот этот пробег по миру является важным элементом нашего вечного духовного развития и раскрытия. Для этого не нужно иметь несколько жизней, каждый может выполнить то, что он задумал в одной. Более того, если здесь человек не осуществил многого, это и означает, что у него будет множество возможностей в иных измерениях. Пусть бесконечен, развитие бесконечно, ибо Сам Христос говорит о том, что человек призван быть совершенным, как Отец небесный совершенен, а это значит – наше развитие не имеет границ, и в этом земном плане бытия зачинается нечто очень важное.

Но не надо думать, будто отделение души от тела в момент смерти есть только освобождение человека. Нет. Бог задумал нас как существа, в которых брачный союз совершили играющая материя, природа и бессмертный Дух. В этом есть Идея Человека, вселенская, космическая Идея Человека: «Я связь миров». Связь миров – вот что надо человеку знать. Мы связываем два мира, и поэтому Церковь учит нас не просто о бессмертии души, которое знают и другие религии, но учит нас о «воскрешении мертвых и жизни будущего века». (Там же, С. 46.)

Никитин В.А., современный российский исследователь проблем жизни и смерти человека считает, что Смерть и Бессмертие — вот два загадочных полюса, обращенные к Человеку, альфа и омега нашего бытия. Между ними как бы вибрирует всеобъемлющее мировое «единое поле», бездна глядится в бездну, свиток времени трепещет, грозя свернуться во мгновение ока — и для каждого из нас (в миг кончины), и для всех сразу (в урочный апокалиптический час). Смерть полагает конец всему сущему, ибо вместе со смертью уходит надежда и рушатся все связи:

«Ты всех загадок разрешенье,

Ты разрешенье всех цепей. (Евгений Баратынский, «Смерть»)

Тем не менее, как справедливо считал основоположник психоанализа (и в этом поразительная антиномия), «по сути, никто не верит в собственную смерть, или — что то же самое — каждый из нас, не осознавая того, убежден в своем бессмертии» (Зигмунд Фрейд)». (Никитин В. А. Ты всех загадок разрешенье?…// Наука и религия.- 1993.- №.- 9.- С. 30.)

Глубокая мысль эта находит подтверждение в обрядах и верованиях различных народов, в частности, в характерной русской пословице: «Умереть сегодня — страшно, а когда-нибудь — ничего».

Бессмертие,— антипод смерти. Но в бессознательном его ощущении, быть может, проявляется лишь архетип родового начала, во всяком случае — с точки зрения чисто биологической. Ведь даже элементарная частица организма, простейшая клетка, как бы обладает потенциальным бессмертием — способностью делиться (кариокинез).

До недавних пор казалось, что религия и наука дают совершенно противоположное объяснение феномену смерти, а объединение их позиций едва ли возможно. Религия рассматривает человека в целом, состоящим не только из смертного тела, но и из бессмертной души — субстрата нематериального, неподвластного чисто эмпирическому воздействию. Иммануил Кант справедливо считал именно веру в бессмертие души основополагающим фактором религии.

Естествоиспытатели-материалисты пытаются доказать, что смерть является естественным и необратимым концом любого биологического существа, включая человека, а бессмертие души — мечта, фантазия или иллюзия, в любом случае — химера. Поистине удивительно, с каким упорством они отстаивают непререкаемость этой позиции, обрекающей человеческую личность на исчезновение, подобно пузырьку газированной воды... Несколько утрируя такую позицию, но тем не менее вполне резонно иронизировал по этому поводу Иоанн Шаховской, архиепископ Сан- Францисский: «Ешь, пей, человек, работай, работай, трудись, строй дамбы, электростанции, ракеты, взлетай на Луну и веселись о своих достижениях и не надейся ни на какую свою «душу». Испустишь дух — и конец тебе...» (Там же, С. 31.)

Но трудно, ах, как трудно найти человека, который не задумывался бы над тем, что ждет его за роковым порогом, который предстоит переступить! В мифах и легендах, сказаниях и волшебных сказках самых различных народов говорится о пограничном рубеже между нашим миром («белый сеет») и миром загробным. Чтобы попасть в царство мертвых, необходимо преодолеть некую границу — у древних греков, например, это река Стикс. Представление о границе варьируется: река — барьер — некая черта — дверь (ворота) — полоса тумана или, наоборот полоса неописуемого света — и т.п.

Изучение посмертных масок, нередко запечатлевающих какое-то неизъяснимо просветленное выражение лица в миг последнего вздоха, когда умирающий отходит в вечность, позволяет предположить, что смерть утишает страдания и знаменует переход в иной мир, где, выражаясь словами православной панихиды, «нет ни печали, ни болезни, ни воздыхания...».

Маленьким детям, когда у них умирают родные, взрослые люди обычно объясняют исчезновение усопших следующим образом — навсегда уснули и больше не проснутся, их уже нельзя разбудить.

Сон — это и есть смерть в непосредственно-детском восприятии. Называть этот сон непробудным — интерпретация взрослых; но не забывают ли они при этом, что за сном следует пробуждение? В этой связи заслуживает внимания особое отношение к смерти у Адвентистов Седьмого дня. Они признают, что со смертью человека прекращается деятельность его души; Но смерть при этом рассматривается как явление обратимое, как своего рода сон без сновидения. Вечная жизнь, по их воззрениям,— божественный дар Христа, Победителя смерти, превратившего смерть в краткий сон, от которого Он разбудит верующих.

Отождествление смерти со сном, мраком или холодом обычно для языческих верований. Гомер в «Илиаде» называет смерть и сон близнецами, Гесиод именует смерть и сон детьми ночи; римляне называли сон братом смерти. Аналогичные воззрения существовали и в славянском, и в германском этносах. Древнерусский богатырь, возвращаясь к жизни после окропления живою водой, обыкновенно восклицает: «Ах, как же долго я спал!» В народных причитаниях и заклинаниях такие представления живо сохранились и дошли до наших дней. В одном из похоронных причитаний, например, распространенных на русском Севере, дочь, оплакивая умершего отца, обращается к нему с такими словами:

«Стань, пробудись, мой родимый батюшка,

От сна от крепкого,

От крепкого сна, от мертвого». (Там же, С. 31.)

Русский язык с гениальной чуткостью запечатлел это представление: до сих пор умерший называется усопшим (от глагола «спать») или покойником (то есть уснувшим, освободившимся от житейских забот); как пример от противного: на русском Севере, например, в Архангельской области, употребляется слово «жить» в значении «бодрствовать».

Представления о потусторонней жизни в той или иной форме присущи первобытным верованиям, дошедшим до нас из самых глухих тысячелетних глубин. Уже памятники эпохи палеолита говорят о религиозных верованиях, о наличии, например, у неандертальцев, веры в загробное существование. Наскальные изображения эпохи неолита (петроглифы) запечатлели в наивной, но достаточно ясной, можно сказать, бесспорной форме религиозно-магические верования. Погребальный культ с незапамятных времен связан с космическими представлениями, о чем свидетельствует ориентировка могил по сторонам света.

Воинствующий атеизм отрицал существование великого таинства смерти, ибо сама жизнь для него не являлась чудом или таинством. Были отринуты традиционные этические нормы, основанные на осознании жизни как хождения пред Всевидящим оком Божиим, на сознании греха и искупления, совести и покаяния, возмездия и воздаяния. В итоге перед лицом неминуемой смерти люди стали вести себя беспомощно и безответственно, порой несерьезно — во всяком случае, отнюдь не на высоте этой единственно-неповторимой экзистенциальной ситуации. Девиз древних memento mori — казалось, был забыт. Вовремя позаботиться о завещании, сделать какие-либо предсмертные распоряжения стало событием чуть ли не исключительным. Казалось, смерть существует где-то в безвоздушном пространстве, безотносительно к личному и общему Апокалипсису, к нашим родовым демографическим проблемам.

За последние несколько лет положение изменилось. Землетрясение в Армении и Чернобыльская катастрофа, экологические аварии и стихийные бедствия, локальные войны на окраинах бывшего Союза унесли и уносят многочисленные жертвы, порождают целые гекатомбы жертв, подобные груде черепов в верещагинском «Апофеозе войны».

Потрясенное общество уже не может замалчивать проблему личного и общего Апокалипсиса. Оно с изумлением обнаруживает, что смерть — «один из коренных параметров коллективного сознания» (проф. А. Я. Гуревич), а не только сюжет исторической демографии или церковной дидактики, а отношение к смерти — своего рода «индикатор» характера цивилизации.

В этой связи отнюдь не случайным совпадением стало широкое распространение религиозно-мистической литературы, наряду с религиозно-философской и сугубо теологической. Глубоко закономерно, что широкую популярность приобрели в России апологетические книги известного американского психолога, специалиста в области реаниматологии Раймонда Моуди «Жизнь после смерти» и «Размышления о жизни после смерти», а также трактат иеромонаха Серафима Роуза «Душа после смерти», выдержавшие несколько изданий. Наряду с этим на книжном прилавке появилось много наименований оккультной, теософской и мистической литературы, которая повествует о прохождении через врата смерти и о последующем цикле «перевоплощений». Все более заметным становится влияние различных религиозно-философских доктрин Востока. Активизировались сектантские и всякого рода внецерковные течения. В этой сложной и противоречивой мозаике нелегко разобраться, она порой просто обескураживает.

У новомодных квазирелигиозных воззрений немало серьезных оппонентов не только среди традиционного духовенства, но и в стане серьезных ученых, скептиков и агностиков. Они ставят ряд весьма важных вопросов, ответить на которые однозначно и категорично не представляется возможным в любой из популярных систем, ибо, как гласит испытанная мудрость, «нельзя алгеброй поверить гармонию».

Вопросы эти — а некоторые из них возникли еще в глубокой древности,— быть может, принципиально неразрешимы для человеческого сознания. Трудно, например, сказать точно, где пролегает грань между жизнью и смертью. Сводится ли понимание жизни к определению Ф. Энгельса: «Жить — значит умирать»? Ведь еще Демокрит в V веке до нашей эры заметил, что у покойников отрастают ногти и волосы; мы же знаем сегодня, что и отдельные органы тела могут функционировать после смерти человека.

Другой, не менее трудный комплекс вопросов: является ли смерть мгновенным актом или длительным процессом, протекающим в несколько стадий? Достоверно ли в таком случае, что фазы умирания сводятся к трем: преагональное состояние — агония — клиническая смерть? Является ли клиническая смерть принципиально обратимым состоянием или имеется предел этой обратимости? Если можно раздвинуть границы жизни (геронтология), то до каких пределов?

И, наконец, важнейший вопрос, с неизбежностью возникающий в нашем сознании: можно ли (и нужно ли) стремиться к осознанию долга (к реализации задачи) оживлять (воскрешать) умерших, подобно тому, как это делают герои народных сказок с помощью живой и мертвой воды?.. Совместима ли такая постановка проблемы (впервые с полной ясностью выраженная Н. Ф. Федоровым) с ортодоксальным христианством?

Несколько лет назад называли «чудом» или «шарлатанством» вудуистские ритуалы «воскрешения мертвых». Выяснилось, однако, что основаны они на употреблении медикаментов, вызывающих глубокую кому, которая в своих внешних симптомах практически неотличима от смерти. Отсюда и последующий эффект «воскрешения». Очевидно, что удивительные знания и секреты восточной медицины основаны на признании колоссальных потенциальных возможностей именно за бессмертной человеческой душой. Именно душа — ключ к уразумению интересующей нас проблемы смерти и бессмертия. И в этой связи возникает еще один вопрос: возможно ли овладеть этим ключом без помощи религии? Что нам говорит по этому поводу наука? Или только в сфере религиозной антропологии мы можем найти искомые ответы? Вопрос этот решен, казалось бы, еще раннехристианскими апологетами, а в XX веке — С. Л. Франком, блистательно доказавшим, что религия и наука не противоречат и не могут противоречить одна другой по той простой причине, что они говорят о совершенно разных вещах.

Парадоксально, но факт: в наше время религия и наука обнаруживают все большую тенденцию к сближению, они уже начали, свой диалог о тех предметах, которые были совсем недавно монополией чистой метафизики. И здесь в первую очередь следует сказать о душе. Ведь именно ее отсутствие обнаруживается на смертном одре, в миг последнего издыхания, когда умирающий переходит за грань земной жизни, когда смерть «вынимает (исторгает) душу из белых грудей», или, другими словами, человек отдает душу Богу. (Замечательно, что слово «душа» обнаруживает близкое родство со словами «дух», «дышать», «дунуть» и другими выражениями из этого синонимического ряда.)

Без души человек уже не живое существо, а бездыханный труп... По ветхозаветному пониманию, после кончины душа становится пленницей преисподней («шеол»), а тело истлевает в могиле. Но это лишь переходное, временное состояние, из которого со6ой милостью Божьей человек воспрянет живым, подобно тому, как пробуждаются спящие. Проникновение Божественного света в мрак шеола, в царство мертвых, является тайной Божественного Промысла и Милосердия. В Псалтири царя и псалмопевца Давида есть драгоценные свидетельства о том, что Бог «…избавляет от могилы жизнь твою, венчает тебя милостью щедротами;» (Псалтирь// Библия.- С. 567.), возвращает им жизнь, не оставляет в преисподней души Своих друзей и не дает им увидеть тление. Не только в народных верованиях, но и в писаниях некоторых святых отцов и учителей Церкви можно встретить взгляд на душу как на нечто не вполне бестелесное, утонченно- материальное. В раннехристианском трактате «О душе» («De anima») Тертуллиана посвященном психологии и антропологии, душа представлена как тонкое, прозрачное, светящееся (лучезарное) тело, имеющее внешний образ и подлежащее трем пространственным измерениям. Рождаясь вместе с телом, душа (все души произошли от души Адама) возрастает вместе с ним. Душа, таким образом, признается телесной сущностью (substantiam corpoream). Во многих кладбищенских обычаях и ритуалах душа почитается как существо, которое может подкреплять свои силы, пить и есть, проявлять свое физическое бытие. Кое-где на Руси и поныне родные умирающего, чтобы облегчить смертную истому во время «исхода души из тела», открывают окно или приподнимают потолок, ставят на подоконник чашку с водой и вешают полотенце, чтобы душа, улетая, могла умыться и утереться. Этот трогательный обычай не так наивен, как может показаться на первый взгляд. Египтяне были глубоко убеждены, что ритуальная магия, помогавшая им получать богатые урожаи в дельте Нила, помогает им также решить проблему жизни после смерти. Смерть для них была разрывом связи астральной сущности («Ка») и самой души («Ба») с телесной оболочкой, и восстановлению этой связи служила вся их ритуальная магия и технология (магические формулы и методы мумификации трупов). Гробница (пирамида) для египтянина, таким образом, являлась не просто усыпальницей-саркофагом, а настоящим домом. Знания древних египтян о смерти запечатлены в «Книге Мертвых» — колоссальном литургико- теургическом своде молитв, гимнов, заклятий и магических формул. Интересно, что одноименная «Книга Мертвых», более позднего происхождения (записана в VIII веке), имеется в Тибете. Она также посвящена подготовке человека к смерти и его вхождению в загробный мир, и в ней содержатся подробные описания тех стадий, через которые проходит бессмертная душа после физической смерти.

Доктор Р. Моуди приводит интересные параллели между опытом людей, испытавших клиническую смерть, и описаниями аналогичного опыта в «Книге Мертвых»:

«Тибетская книга описывает, например, мгновения, когда душа, отделившись от тела, погружается в забвение и находится как бы в пустоте, сохраняя при этом сознание. Умирающий может слышать тревожные и пугающие звуки, напоминающие вой ветра, и чувствует себя окруженным мутно-серой атмосферой. Его удивляет, что он находится вне своего физического тела и видит родственников и друзей, оплакивающих его... Умерший осознает, что обладает каким-то новым, нематериальным телом. Он может подниматься на скалы, проходить сквозь стены, не встречая никакого сопротивления. Его движения совершенно свободны. Он способен почти мгновенно перемещаться, оказываясь там, где он хочет быть, а его восприятие приобретает необыкновенную остроту. Если в физической жизни он был слеп, глух или искалечен, то теперь он с удивлением чувствует, что утерянные способности возвращаются к нему». (Цит. по:Никитин В. А. Ты всех загадок разрешенье?…// Наука и религия.- 1993.- №.- 9.- С. 32.)

Рассмотрим теперь естественнонаучный (медицинский) критерий смерти. Многие века он сводился к констатации прекращения всех жизненных функций и выявлялся традиционным образом, с помощью зеркала, поднесенного к губам (король Лир определяет таким образом смерть любимой дочери Корделии), или прощупыванием пульса. До недавних пор критерием смерти считалась остановка сердца. Но теперь возвращают к жизни даже после 20-минутной сердечной паузы. Развитие реаниматологии привело к иному выводу. Ныне критерием смерти принято считать необратимое прекращение деятельности головного мозга, отсутствие его биоэлектрической активности, регистрируемое приборами. Эту точку зрения разделяют видные отечественные ученые академики В.А. Неговский и Н. М. Амосов. Установлено, что смерть наступает вследствие потери сознания и фиксируется в 48-часовом интервале тремя гладкими электроэнцефалограммами. То есть смерть индивидуума определяется смертью мозга. Поразительно, что при этом определенные функции жизни могут сохраниться, даже при наступлении необратимой комы. Человек при этом как бы уподобляется растению, которое продолжает получать питание, например, посредством простого вливания в вену. Это дает основание для представителей Церкви не считать указанный критерий (смерть мозга) абсолютным. Поэтому, считает известный французский хирург профессор, Леон Шварцбергер, такое определение смерти — не медицинское (потому что отдельные жизненные, функции сохраняются и некоторые органы продолжают жить, будучи даже трансплантированными в тело другого), не биологическое (потому что обмен веществ, или метаболизм клеток не прекращается), не научное (поскольку большая часть органов и клеток продолжает двигаться). Новое определение смерти — из области метафизики. Смерть человеческого индивидуума отлична от смерти других существ. Если индивидуум существует только биологически и лишен сознания, он считается умершим, ибо он мертв как личность... Его еще живые органы могут быть изъяты, и легальной датой смерти будет дата их изъятия.

Из этого определения смерти с необходимостью напрашиваются два главных вывода:

независимо от возраста и характера болезни или травмы, индивидуум, все еще обладающий сознанием, должен иметь возможность существовать столь долго, сколь долго он этого хочет; и медицина призвана, оказывать ему в этом деле (сохранение жизни) всевозможную помощь;

2. бесполезно и не нужно реанимировать человека, у которого наступила смерть мозга и угасло сознание.

Таким образом, античная танатология (наука о смерти), отраженная в философии стоицизма, приобретает неожиданную актуальность и требует своего осмысления в контексте нашей эпохи, переплетаясь с проблемой долголетия и личного бессмертия, причудливым и удивительным образом сочетая метафизику и мистику с натурфилософией и естествознанием наших дней.

Для христианина же понимание смерти и бессмертия неразрывно связано с верой в телесное воскресение, основанной на евангельском свидетельстве о Воскресении Христовом — прообразе общего воскресения. Христианство победило язычество как религия торжествующей победы над смертью, ибо с Воскресением Христовым был повержен сам ад и смерть лишилась своего гибельного жала. Воскресение Христово знаменовало собой новую эру в мировой истории и в истории человечества — «второе творение».

Все мировые религии учат о бессмертии души, но лишь христианство с полной непререкаемостью утверждает всеобщее телесное воскресение — соединение бессмертной души с преображенной, обоженной плотью.

Некоторыми христианами идея реинкарнации может рассматриваться как некий камень преткновения, а именно теми, кто считает, что она противоречит учению Иисуса. Но известно, что до Второго Вселенского Собора, состоявшегося в Константинополе в 553 году нашей эры, ранние христиане (включая великого Оригена) верили в реинкарнации. Примечательно, что Папа Римский не присутствовал на этом Соборе (несмотря на то, что в это время он находился в Константинополе), и голосование не было единогласным: оно прошло с результатом 3 против 2.

Интересное описание того, как произошло отступление от доктрины об инкарнации, приведено Холгером Керштеном^.:

«Осуждение доктрины о перевоплощении можно проследить из предпринятой на неё атаки императора Юстиниана, никогда ранее не участвовавшего в протоколах Собора. Амбициозная жена Юстиниана, фактически державшая бразды правления, начала своё быстрое приближение к власти будучи куртизанкой. Для того, чтобы освободиться от позорного прошлого, она приказала отдать на поругание и смерть 500 её бывших «коллег». Зная о том, что, согласно учению о кармическом перевоплощении, ей пришлось бы страдать в последующих жизнях из-за совершённых жестоких поступков, она решила просто-напросто полностью отменить великолепное учение о перевоплощении человека». (Питер Фиппс. Сатья Саи Баба и Иисус Христос. С.-пб., 2003.-С. 124.)

Позднее император Юстиниан объявил войну учениям Оригена. Это произошло в 543 году нашей эры, без учёта мнения Папы Римского, на специальном заседании Синода при личном участии императора Юстиниана. Ориген был осуждён как еретик. В своих работах «Dе Рricipiis» и «Сontra Сelsum» великий отец Церкви Ориген (185-253 гг. нашей эры) абсолютно чётко признал внутриутробное существование души и её зависимость от ранее предпринятых действий. Он считал, что только в свете доктрины о реинкарнации можно объяснить некоторые места в Новом Завете.

Пятый Вселенский Собор был проведён как закрытое заседание при личном участии Юстиниана, на котором он (вместе с вассалами, подчиняющимися ему) наложил запрет и проклятия на учение о последовательных воплощениях души, несмотря на протест Папы Виргилиуса, выступившего с публикацией своего труда «Анафема».

Один из исследователей данной проблемы, Керштен пришёл к выводу: «Запрещение доктрины о перевоплощении является необоснованным, можно назвать это исторической ошибкой». (Там же, С. 129.) Такое заключение, без сомнения, удивит и смутит большинство христиан, но это факт, перед которым оказалось христианство. Понятно, что принимать доктрины, оказывающиеся фальшивыми — это ошибка; такая же ошибка — отрицать истинные учения. Упорствовать на принятом ранее заявлении, что душа каждого человека принимает рождение только один раз, когда есть множество свидетельств того, что это не соответствует действительности, так же неразумно, как и предшествующее настойчивое утверждение Церкви, что Земля плоская.

В Евангелиях нет прямого упоминания о том, что Иисус прямо говорил о реинкарнации, хотя так же и не утверждается, что Он отрицал её. Отсутствие упоминания о реинкарнации не обесценивает её, так как перед нами - только часть учения Иисуса, записанная много лет спустя после того, как Он проповедовал его, и учение это было частично подвергнуто цензуре ранней Церковью в угоду правящих властей того времени.

В Евангелиях есть свидетельства в пользу того, что реинкарнация правильно понималась во времена Иисуса, который, по-видимому, относился к ней как к части общепринятых понятий того времени. Нет таких свидетельств, что Иисус не признавал реинкарнацию или считал её ошибочной. Что подразумевал Иисус в Евангелии от Марка об Иоанне Крестителе:

«И спросили его: как же книжники говорят, что Илии надлежит придти прежде? Он сказал им в ответ: правда, Илия должен придти прежде и устроить все; и Сыну Человеческому, как написано о нем, надлежит много пострадать и быть уничижену; Но говорю вам, что и Илия пришел, и поступили с ним, как хотели, как написано о нем». (Библия.- С. 1056.):

«И спросили его как же книжники говорят, что Илин надлежит придти прежде? Иисус сказал им в ответ: правда, Илия должен придти прежде и устроить все; Но говорю вам, что Илия уже пришел, и не узнали его, а поступили с ним, как хотели; так и Сын Человеческий пострадает от них. Тогда ученики поняли, что Он говорил им об Иоанне Крестителе». (Там, С. 1057.)

Очень трудно объяснить более простым языком, что Иоанн Креститель был реинкарнацией Илии. Однако многие христиане всё равно будут продолжать вопреки всякой логике отрицать всё, что написано и не соответствует их предрассудкам.

В Евангелии от Матфея мы читаем, что Иисус спросил Своих учеников:

«Пришедший в страны Кесарии Филипповой, Иисус спрашивал учеников Своих: за кого люди почитают Меня, Сына Человеческого? Они сказали: одни за Иона Крестителя, другие за Илию, а иные за Иеремию или за одного из пророков». (Там же, С 1057.)

Очевидно, что понятие о реинкарнации носило общий характер и Иисус не упрекал Своих учеников за то, что они не понимали, что такое реинкарнация. Без такого понимания некоторые отрывки из Библии не имели бы смысла.

«Римский писатель Джозевус (Josephus) писал о реинкарнации как об общей вере всех евреев во времена Христа:

«Говорят, что все души неподкупные и то, что души хороших людей перемещаются в другие тела».

Известно также, что ессеи (религиозная секта в Иудее во времена Иисуса), проповедовавшие учение, схожее с учением Иисуса, учили о реинкарнации». (Питер Фиппс. Сатья Саи Баба и Иисус Христос. С.-пб., 2003.-С. 129.)

Другие аргументы в пользу реинкарнации получены из опыта людей, возвращённых в свои предшествующие жизни в состоянии гипноза или стресса.

Как следует из работы Месмера, которому приписывают «открытие гипноза», ранние психоаналитики вслед за Фрейдом обнаружили, что пациенты при возвращении их в состояние детства вспоминали его, как и свой период нахождения во чреве матери, и даже ещё более ранний период. При изучении этого явления психоаналитики выдвигали различные объяснения, но никак не связывали это с реинкарнацией. Они были вынуждены заключить, что столкнулись с очень сложным феноменом, ставящим их в затруднительное положение.

Стало неизбежным то, что впоследствии некоторые врачи начали систематически изучать метод «регрессии в прошлые жизни», и полученные ими результаты могли использоваться и другими врачами. Следовательно, можно сказать, что применялись научные методы, даже если ортодоксальное научное сообщество (в частности на Западе) не понимает всей ценности заключения, полученного в результате такой большой работы.

Некоторые ранее полученные материалы в этой области связаны с «Лентами Блохама». Блохам — гипнотизёр, в состоянии гипноза возвративший к событиям прошлой жизни несколько сотен людей: все эти люди вспомнили свои прошлые жизни. Ленты расшифровали, и было отслежено множество сделанных записей, чтобы проверить историческую точность и саму возможность столь действенной людской памяти. Некоторые подробности прокомментировали историки, и в большинстве случаев они были подтверждены и другими источниками. Иные же, бывшие неизвестными для историков, совпадали по времени, другие наводили на новые интересные гипотезы. Взятые вместе «Ленты Блохама» представляют собой убедительный материал очень высокого уровня в пользу теории реинкарнации. (Там же, С. 31.)

Мысли индийского профессора Саи Бабы, олицетворяющего восточный менталитет и духовную культуру, созвучны с идеями американского деятеля Нила Доналда Уолша. Получив в момент острого духовного кризиса способность к «автоматическому письму», он начал вести «Диалоги с Богом». В итоге Уолш опубликовал три работы, где излагались его беседы со Всевышним по самым принципиальным проблемам бытия современного человека и общества.

В последней работе Уолша «Дружба с Богом» излагается современная теория понимания сущности и роли человеческого Эго. Как и в восточной традиции, по мнению Уолша эго- это не ощущение самого себя, эго- это то, кем ты считаешь. В таком понимании эго не имеет ничего общего с тем, кто Ты в самом деле. Эго- это ошибочный образ личности, созданный на основе неверного представления самого себя как отдельного индивида. Как и Баба, Уолш выражает мысль о различении, сущность которой в ошибочном представлении людей о своей исключительности и способности быть самостоятельными деятелями. Для объяснения сущности различения и эго Уолш вводит понятия Сферы Относительного и Сферы Абсолютного. Сфера Относительности- это наш материальный мир, она существует для того, чтобы испытать то, Кем Ты являешься в Действительности. В Сфере Абсолютного, то есть в мире трансцендентального (потустороннего, по терминологии религии, «тот свет»), личность может знать, что Есть в Действительности, но не может испытать. Человеческая Душа желает испытать себя экспериментально (выделено- М.Я.) . Однако в Сфере Абсолютного нет возможности это сделать, так как так нет аспекта, которым бы человек не был. Дело в том, что в Абсолютном нет степеней различия, там нет ничего, кроме Великолепия и Блаженства. Там личность Один во Всем.

«Но так как в Сфере Абсолютного- которая является конечной реальностью- все является Одним, то, что не является Одним со Всем невозможно.

Что возможно так это иллюзия не Единства со всем. Именно ради этой иллюзии и была создана Сфера Относительного. Этот мир похож на Страну Чудес, по которой путешествует Алиса,- в нем вещи не являются тем, чем кажутся, и все кажутся тем, чем они не являются». (Нил Доналд Уолш. Дружба с Богом. Необычайный диалог. М., 2001.- С.73.)

Таким образом, человеческое эго- это главный инструмент для создания такой иллюзии. Оно позволяет личности представляет себя отдельным от всего сообщества людей. Эго- это та часть человека, которая считает себя отдельным. Эго позволяет ему чувствовать себя индивидом, отдельной частью Абсолютного и испытать себя свободой, понять свою сущность, пройдя соблазны и проблемы. С данной точки зрения эго- это необходимое, положительное явление в процессе Духовной эволюции личности. Диалектика предполагает единство противоположностей разных сил, без индивидуального выбора одной из них и определения того, Кем Ты Являешься, продвижение вперед невозможно.

Однако если эго становится насколько огромным, что человек видит только свое отдельное «Я» и возможность испытать целостное «Я» становится невозможным. Тогда перед человеком создается соблазн потеряться в мире своей иллюзии, то есть начать сознавать себя не временным явлением, живущим для испытания, а Абсолютным «Я». Личность провозглашает себя отдельным деятелем, способным что-то делать, не понимая, что все это есть проявление иллюзорного мира Сферы Относительного, то есть нашего материального, временного бытия.

Спасение Абсолютного «Я» от плена иллюзорного мира и стало целью пророков мировых религии, начиная от Моисей и завершая Мухаммедом. Иисус, христианский спаситель, пожертвовал собой для того, чтоб открыть «духовные глаза» людей, чтоб те поняли всю иллюзорность этого мира и своего существования и смогли возвратить души в Сферу Абсолюта. Однако отцы христианской церкви сделали принципиально неверный шаг- они провозгласили себя единственными посредниками между Абсолютом и человеком. Ошибка состояла в том, что этим шагом представители церкви снова отделили личность от Бога, хотя должны были привести человечество к пониманию Единства всего и всех. Таким образом, проблема различения осталась нерешенной до сих пор. Провозглашение своего эго единственной ценностью, ради которой стоит жить согласно современному западному мировоззрению, может вызвать катастрофические последствия из- за того, что научно- технический прогресс дал людям неограниченные возможности воздействия на природу и на самого человека.

Эго, как свойство Бессмертной Души, необходимое для прохождения индивидуализированного испытания, как средства самовыражения Абсолюта, имеет прогрессивный характер. Однако если личность, используя представленную свободу, позволяет Эго использовать себя для достижения иллюзорного блаженства, то это не хорошо. Однако у человека всегда есть выбор. Используя эго как отдельной части разделенного, то есть противопоставляя себя Сфере Абсолютного и Абсолюту при достижений иллюзорных наслаждений, личность получит боль и страдания. При этом у нее есть возможность в любой момент этой или предыдущей жизни вернуться в Сферу Абсолюта и понять, что человек есть частица Единого Абсолюта, Господа Бога.

Наиболее конкретный процесс эволюции Эго, как проявления обособленности личности от Вечного и Абсолютного бытия, те последствия, которые получает человек в результате этого дается в работах современного психотерапевта Лууле Виилма. Ее принципиальное открытие- это характеристика принципа «Меня не любят!». Все духовные проблемы и страдания человека, и значит все физические боли исходят именно потому, что человек, увлекаемый иллюзорными ценностями, считает себя нелюбимым. А эго очень хочет, чтобы его любили, уважали, восхищались, чтобы все люди унижались перед ним, нуждались в нем. Эго не понимает, что он есть всего лишь одна клетка Единого Абсолюта, и обязана подчиняться Ему. Нет, эго считает, что именно Он и есть Абсолют, значит, все должно быть по его воле и капризу. В этом- то и есть великая трагедия современного человека, который вообразил себя отдельной, самодостаточной Единицей, независимой от остального мира. Духовное падение и болезни личности начинаются с того, что эго начинает указывать человеку на несправедливость по его отношению со стороны семьи, сослуживцев, государства. То есть эго выражает недовольство тем, что его не ценят родители или дети, общества недоплачивает ему зарплату. Вместо того, чтоб постараться понять объективные истоки тех трудностей, с которым столкнулся человек, эго озлобляется на весь окружающий мир и на самого человека.

Проблема состоит в том, что личности трудно осознать начало и проявление действия эго. Человек может никогда не догадаться о том, что его действия и жизнь определяются происками эго. Одним из признаков господства эго над личностью является скромность, стремление избежать внимания окружающих людей. То, что феномен формируется на основе принципа «Меня не любят» доказывается тем, что человек бессознательно боится показаться неловким. Он страшиться того, что совершить неудачный поступок, скажет глупое слово и все будут смеяться над ним. Естественно, скромность объясняется сложными психологическими, однако нельзя не согласиться с наличием у человека страха сделать неверный шаг и тем самым вызвать разочарование окружающих.

По мнению Лууле Виилмы, все начинается с того, что «Когда человек испытывает страх от того, что его не любят, то у него возникает нарушение равновесия между миром чувств и миром мыслей, что влечет собой необдуманные поступки- ошибки». (Лууле Виилма. Душевной свет. Екатеринбург, 1999.- С.73.) Ошибки, маленькие и большие накапливаются и все больше усиливают страх «Меня не любят». Человек начинает замыкаться в себе, сознательно и бессознательно обвиняя окружающих в своих ошибках и вызванных ими страданиях. Нехватка любви, как доказывается практикой, вызывает алкоголизм, наркоманию, таким образом, еще больше увеличивая понимания человеком своих ошибок.

Наступает момент, когда совершенные ошибки вызывают чувство вины. Человек, испытывая чувство вины из предыдущих жизнях и в этой, сам притягивает к себе ситуацию, в которой становится без вины виноватым. Часто испытывается необъяснимое чувство вины, которое огорчает или раздражает. Любое слово воспринимается как упрек, а значит, как обвинение. При этом, чем больше чувство вины, тем ближе подступает страх перед будущим.

«Страх, доходя до критической черты, превращается в злобу. Злоба, доходя до критической черты… начинает уничтожать самого человека». (Там же, С. 71.) По принципу «Подобное протягивает подобное» наличие злобы протягивает к себе злобу, и злоба растет. Во- первых формируется паническая злоба, выражающаяся в страхе перед злобой. Данное обстоятельство вызывает потребность подавить свою паническую злобу. Во- вторых проявляется ожесточенная злоба. Это борьба со злом, потому что оно злое. В- третьих создается злонамеренная злоба. Оно проявляется в том, что эго толкает человека на прямые действия. Если человек прямо выражает свое недовольство, вызванное страхом «Меня не любят», то возникает ссора. Она выясняет правду и процесс роста злобы может прекратиться. Положение станет намного хуже, если страдающий страхом доброхот продолжает мысли, направленные на изменения мира по своему желанию, чего однако не происходит. В итоге страх «Меня не любят» начинает заживо пожирать личность посредством рака.

Изо всех сил стремясь заслужить любовь, нуждаясь в признании и поощрении – любви, человек не понимает, что в действительности он хочет убежать от страха, не сознавая того, что у страха ноги быстрее. Из этого замкнутого круга, когда страх засасывает личность в бездну духовной и физической катастрофы, нельзя выйти завоеванием любви жены, детей, окружающих. Имеется единственный выход из колеи, ведущей в пропасть, это освобождение от страха «Меня не любят!». Освобождение возможно прежде всего формированием понятия «Я люблю Себя». Без уважительного отношения прежде всего к себе, как частице единого Абсолюта, и значит достойного и любви, невозможно начать реальные перемены. Беда личности в том, что нелюбовь к себе есть нелюбовь к Господу Богу. Некоторые люди доходят до того, что негативное, презрительное отношение они считают проявлением отсутствия эгоизма и этим гордятся. Однако они допускают принципиальную ошибку. Бог создал человека не для того, чтоб кто- то презирал его, даже он сам себя. Человек создан только для Любви и Радости, и только эго, считающее себя самодостаточным и совершенным, проявляет недовольство, обидчивость, считая, что его любят недостаточно. Отсюда и презрительное отношение к себе, значит и Абсолюту.

Следующая формула- «Меня любит Бог!». Только понимание того, что ты находишься под покровительством Господа Бога, который любит всех, может начать лечение болезни страха. Человек, формирующий любовь к себе и Богу, уже не нуждается в страхе. Таким образом, происходит возврат к исходной точки проблемы, которая началась с того, что человек провозгласил себя самостоятельной деятельной личностью. Тем самым он отделился от Абсолюта, от Бога и получил сполна за свои ошибки. Боль и проблемы пройдут, когда человек вернется к Абсолюту. То есть он признал подчиненность своей воли воле Всевышнего Бога. Что и нужно было ему доказать.

Blog

М. Т. Якупов мировые религии

Содержание