Академия протагора в. А. Ивашко принципы эволюции человека – человечества

Вид материала

Книга

Содержание Чего тебе надобно, старче?!

Подобный материал:

• Происхождение человека, 109.18kb.
• Окружной методический центр восточного окружного управления образования лаборатория, 1613.77kb.
• Глобализация: понятие, этапы, противоречия, оценки, 325.76kb.
• Некоторые особенности сознания, 227.68kb.
• В. Н. учитель высшей категории, отличник просвещения РФ. 19 февраля 2010 года Задачи, 251.23kb.
• Методическое пособие к курсу "теория эволюции" Научный центр эволюции земли и человека, 4157.76kb.
• Методическое пособие к курсу "теория эволюции" Научный центр эволюции земли и человека, 4157.69kb.
• Эволюция человека, 22.68kb.
• Программы, залаженные в молекуле, 11344.58kb.
• Программы, залаженные в молекуле, 11345kb.

Геронтология

Выталкивание из мира всемогучих взрослых на социально-экономическую обочину доживания в виде пенсии есть главная проблема раздрая современной цивилизации. Для рыночной экономики с ее упором на получение максимально возможной прибыли все пенсионеры являются просто отходами производства подобно терриконам пустых пород и мусорных свалок, переработка которых не дает должной прибыли (работа мусоросжигающих заводов и крематориев как и мусорных свалок и кладбищ принципиально-экологически едина). И если бы пенсионное обеспечение было в руках руководителей рыночной экономики, они бы давно нашли причину и способ утилизации всех пенсионеров как ненужного балласта. Но пенсионное обеспечение есть прерогатива муниципий (и лишь частично государства), хотя формально финансово все кажется наоборот. Ведь усредненный государственный прожиточный минимум и реальная муниципальная стоимость жизни есть две большие разницы. А если вспомнить производственно замершие мономуниципии, где стеклянные глаза рыночной экономики особенно заметны, ибо нет других, то судьба пенсионеров на этом живом кладбище выступает еще более наглядно, ибо муниципия там изначально беспомощна в силу тривиального псевдодемократического дубляжа социально-бытовых служб замершего предприятия. А ведь пенсионера уже нигде никто не ждет (часто даже просто в гости, если есть за что доехать). И региональные власти легко находят причины для снятия с себя ответственности за них экономической нецелесообразностью и отсутствием должного бюджетного финансирования (искусство юридически грамотного формулирования отказа в удовлетворении прошения есть важнейшим из искусств карьерного роста любого чиновника). Никому не нужные пенсионеры в депрессивной вымирающей муниципии и есть истинное лицо капитализма, какую бы маску он не надевал в бизнес-столицах.

Специфика медицины, педагогики и экономики старости впервые проявилась в урбомуниципии, где старческая немощь проявлялась особенно быстро и четко. И город гнал стариков сначала в Чернь, а со временем и в монастыри как формы самообеспечения и самообслуживания. Стариков-приживал в городских домохозяйствах было всегда мало в отличие от агромуниципий, где для них всегда было много больше посильной работы по уходу как фундаменте агровоспроизводства. Переход с церковной паперти в монастырь изучен слабо, ибо историкам застила глаза проблема ссылки в монастырь значимых особ, а не собственно стариков как половозрастной категории конечного этапа экзистенциального цикла. Да и срок жизни в городах был не так велик, чтобы бесхозные старики составляли особую проблему в мутном составе Черни.

Иное дело – домохозяйства, в которых частно-собственнические принципы накопительства и наследования автоматически ставили стариков в высокопривелегированное положение как единых наследодателей. Собственно в этом и кроется суть патриархата как патроната со строгой половозрастной иерархией. И если проблема самого старшего и/или самого младшего наследника могла решаться по разному, то среднее звено повсеместно было под угрозой отторжения, выталкивания из наследственного пула. И даже родительская любимость одного из них далеко не всегда могла решить проблему предпочтений, ибо муниципия предпочитала традиционное следование предписаниям предков, этико-юридическую одинаковость во имя социальной стабильности.

Итак, домохозяйственный родительский диктат через наследование делал старость – относительно защищенной. Пенсия как отход от дел и уход на покой (пансион) есть продукт урбомуниципии – полиса в знак особых заслуг перед городом и государством, пожизненная награда в разных денежно-материальных формах. И учредило их Воинство сначала за подвиг, приведший к инвалидности, а затем и за выслугу лет, т.е. ветеранство. И только проблема инохозяйственной пенсии повисла в воздухе, ибо уперлась в проблему пожизненного найма на работу, которая резко обострилась при переходе от феодализма к капитализму с его рынком труда (люди, животные, машины). А так как любой рынок имеет количественные и качественные характеристики требуемой взаимозаменяемости, то в борьбе за рабочее место людей, животных и машин работодатель отдавал предпочтение ситуативно наиболее целефункционально эффективному, т.е. максимуму выгоды при минимуме затрат. Как только эта эффективность рабочей силы подала ниже ситуативно предельного уровня, работодатель менял ее на новую с должным запасом прочности и целефункциональной эффективности, т.е. квалификации. Автоматически возникает проблема так называемого морального устаревания как разновекторности прочности и целефункциональной эффективности. Списание морально устаревших работников в виде животных (точнее говорить о бионтах от моноцитов до социоцитов, но это тема отдельного частного исследования) и/или машин особых проблем у работодателя не вызывало (другое дело социоэкологические последствия таких списаний). Списание, увольнение людей в виде умертвления и утилизации тоже имели место во все времена в истории человечества, но так и не стали правилом. В отличие от рынка труда биржа труда имела дело только с людьми, самоорганизация которых при капитализме быстро стала расти в рамках системы:

биржа трудаинохозяйства

в виде так называемых профсоюзов, а на самом деле ассоциаций, объединений работников наёмного труда. Главная цель таких объединений – устойчивое жизнеобеспечение экзистенциального цикла каждого работника. Автоматически рельефизировалась проблема трех бухгалтерий: хозяина, работника и рынка, прежде всего в ценовом выражении, т.е. себестоимости, производительности труда и среднерыночной цены. А так как среднерыночная цена минус себестоимость дает цену производительности труда, то это и есть совокупный доход хозяина и работника в их совместной деятельности по успешной продаже произведенного продукта, услуги, информации. Однако параллельно-последовательная сегментация и операционализация производства с его разбуханием резко усложнили системные горизонтальные и вертикальные связи, а значит и бухгалтерию конечно проданного продукта, услуги, информации. Аккордно-премиальный тип выплаты вознаграждения по полученному результату стал расплываться на персональные зарплатные с учетом штрафов и премий выплаты. Сбытовой талант хозяина стал выпячиваться, рельефизироваться в общественном мнении, а вот труд его наёмных работников наоборот затениваться вплоть до невидимости в бухгалтерских разносах по статьям, начиная с учетчиков-нормировщиков, а значит и той самой производительности труда, что и у хозяина. И нас здесь мало волнует чисто политэкономический вопрос: сколько, чего себе может отщипнуть от каждого работника хозяин производства в целях чисто бухгалтерского, а значит и все более виртуального финансового обогащения (природа цифрового и реального богатства требует отдельного рассмотрения). Нас здесь волнует счетно-учетный и счетно-измерительный аспект производительности труда работника, а значит и его жизнеобеспечение на протяжении всего экзистенциального цикла, включая усталость, болезни, инвалидности, временная безработица и полная нетрудоспособность. А так как гносеометодологически экзистенциальные циклы всего и вся едины как г/г формы материи, то и их сравнение у машин (т.е. техносферных продуктов, начиная с палки), животных (всех бионтов вообще) и людей будет строго системно-логически корректным. Так купеческое логистичекое страхование, начиная с кораблей, породило интуитивно и принцип амортизации, ибо износ есть та же гибель, только растянутая во времени и потому малозаметная до учащения ремонтов, то есть падения прочности, а значит и должной целефункциональности. Производственный травматизм, инвалидность как его следствие, а затем и болезнь как временное недомогание профсоюзы по примеру Воинства стали пытаться переложить финансово на плечи работодателя. Начинается эпоха качественно и количественно нового социального страхования. И витиеватость пути перехода от техносферного прогноза/страхования как принципа упреждающего запасания/накопления к социосферному вполне логична, если помнить о триединстве домохозяйства-инохозяйства-муниципии (а затем и паллиатива в виде государства). Но бурное инохозяйственное развитие породило и проблему их собственного экзистенциального цикла как юридического фантома (а непонимание такой фантомности до сих пор создает огромное число скандалов и социально-экономических малых и больших потрясений). В этих условиях уповать на то, что пенсию будет выплачивать именно инохозяйство было бы весьма наивно. Как и в случае с демовоспроизводством, крайним остается муниципия, ибо только она и вынуждена как-то заботиться как о бесхозных детях, так и о стариках. Таким образом, единственным реальным гарантом в этом вопросе может стать только Всемирный муниципальный союз, ибо трудовая миграция и много менее замечаемая социологами пенсионерская миграция создают значительную финансово-материальную пульсацию во всех муниципиях устойчивого типа подобно сезонной пульсации на большинстве курортов мира (от сверхплотного бурления до мертвого сезона). Но не следует путать туристическую миграцию единую для пионеров и пенсионеров, и выбор места доживания, достаточно комфортного с точки зрения выбирающего его пенсионера.

Замечательный вопрос: Чего тебе надобно, старче?! вопрошает о комфорте генофизиотипическом, фенопсихотипическом и инфосоциотипическом. Однако модели такого идеального пансиона/ пансионата пока что никто не предложил, ибо геронтологическая педагогика еще только нарождается из психиатрической практики домов престарелых (скопища маразматиков по обывательскому мнению). А ведь именно от нее зависит как геронтологическая медицина (гериатрия), так и геронтологическая экономика. В принципе пенсия есть форма заработанного, заслуженного иждивенчества, т.е. самообеспечения за счет инообеспечения. Но из этого экономического аспекта вытекает проблема режимизационная, ибо суточная триада: сон – труд – досуг заменяется иной: сон – досуг – досуг, т.е. проблема внешнего безделья и внутренней самозанятости. Педагогика иноуправляемой, т.е. внешне организованной самозанятости и самоуправляемой самозанятости (знаменитая проблема свободного времени) требует желания активности вообще и увлечений в частных сферах. И здесь традиционно женская и мужская режимизации резко расходятся, ибо по ней за женщиной автоматически сохраняется еще и домохозяйственный уход, а мужчина в квартире обычно не знает, чем заполнить даже треть суточного досуга, а две трети становятся для него бременем свободного времени. Теория непрерывного самообразования и самосовершенствования в геронтологической педагогике даже еще не поставлена, хотя практика самоорганизации пенсионеров уже дает много интересного материала. А отсутствие геронтопедагогической теории обуславливает и отношение Правительства/Власти к данной проблеме. Отсюда хоть какое-то внимание Власти к генофизиотипическому комфорту старости со стороны медицины и экономики, но не к фенопсихотипическому и инфосоциотипическому. Зацикливание пенсионера на медицине – это фенопсихотипическая каторга, а коммунальное пренебрежение к ним – каторга инфосоциотипическая.

Смена статусного режимизационного темпоритма при выходе на пенсию психофизиологически аналогичен первому устройству и выходу на работу, т.е. социализации в новом коллективе. В обоих случаях человек ищет свое место, но вот будет ли оно для него комфортно, всегда и везде проблема со многими составляющими (валидность/болезненность/инвалидность, открытость/холодность/закрытость, профессионализм высокий/средний/ низкий, соотношение уровня самооценки и инооценки и т.д.), но главным генерализатором неизбежно выступает адаптивность, т.е. личности ригидные быстро ломаются и социально отторгаются, что вызывает у них мстительную ненависть, а значит и персональное саморазрушение. Апатия, равнодушие, отсутствие цели менее разрушительно изнутри, но весьма опасны при лавировании в предметном пространстве, ибо фатализм (будь, что будет!) блокирует самосохранение, не говоря уже о самоприумножении. И только самостоятельная целеположенная творчески увлеченная личность живет, а не прозябает, хотя и генофизиотипически и инфосоциотипически ей может быть ой как несладко. Ведь для нее страх смерти – это всего лишь боязнь не успеть доделать начатое.

Хоспис как обитель умиротворенного умирания в геронтологии занимает особое место, ибо медицина уже бессильна, а обезболивание позволяет лишь работать педагогике и экономике. Но отсутствие перспектив радости жизни фактически уравнивает хоспис с узаконенной эвтаназией, а значит и вся педагогика должна базироваться на подведении итогов (такие психотехнологии давно и хорошо разработаны уже во многих религиях), как функции мортологии.

Коммеморативный колумбарий аналогичен современным криобанкам репродуктивных центров, ибо и там и там речь идет только об информации развернутой или еще свернутой (проблему клонирования оставляем без рассмотрения как антигуманную).

Подводя итоги весьма схематичного анализа категории Население, важно подчеркнуть ее диалектическое единство от проективной демономии до коммеморативной демономии через наталологию, педологию, ювенологию, адультологию, климаксологию, геронтологию, мортологию. Но каждый этап триедин: медицина, педагогика, экономика. С позиций гуманологии два экзистенциальных этапа требуют коренного социально-экономического пересмотра: педология и геронтология, ибо именно они формируют общую смысложизненную целефункциональность каждой личности, а не только инообеспечивающий профессионализм. А исторически так сложилось, что адультология изначально проецировала себя как на педологию (особенно ярко и наглядно это видно из истории моды, когда ребенок рассматривался как маленький взрослый), так и на геронтологию (старость и до сих пор многие рассматривают как болезнь, а значит и реальность достижения бессмертия). Отсюда и система образования детей есть после начальной школы весьма сумбурная проекция средневековых университетов с тем же набором предметных штудий классического типа. Целефункциональность такой проекции – подготовка к виртуальной профессии, а не к реальной жизни, не всестороннее развитие личности, а максимально раннее выявление и развитие узко профессиональных способностей (правда, категории способность, талант, гениальность не имеют даже строго научной системно-логической основы в их взаимоотношениях как по горизонтали, так и по вертикали). Значит, прежде всего необходимо разработать две базовые теоретико-методологические модели: 1. целефункционального человека и гражданина, который через инициацию в 14 лет обретает самостоятельность в принятии решений (права) и ответственность за их исполнение (обязанности); 2. Психофизиологии задатков генофизиотипа личности при его переходе в фенопсихотип путем диагностико-развивающего обучения и творчества, т.е. самореализации. Из школьных оценочных суждений автоматически исключаются как педагогический непрофессионализм такие определения как бездарь и талант, которые просто строго системно-логически некорректны при всестороннем развитии личности по горизонтали и по вертикали (психофизиология мутаций всегда будет темна, хотя должная статистика и поможет выявить некоторые тренды). Обе модели позволят гармонизировать школьные программы по соотношению практических знаний, умений, навыков, необходимых в реальной жизни каждому человеку и гражданину, кем бы он не стал в профессиональном плане. А перенос всех общеобразовательных дисциплин в школу (общеобразовательную по определению) позволит освободить учебные планы и программы школы профессиональной, сократив сроки подготовки и переподготовки специалистов. В принципе гуманономия и есть учебно-воспитательный каркас общеобразовательной школы, расписать который по годам обучения в соответствующем возрасту популярно-дидактическом стиле ситуативного моделирования, т.е. игр, еще предстоит. И уже будет не суть важно, сколько и каких профессий сменит человек на протяжении своей жизни, ибо он всегда будет оставаться гражданином прежде всего, членом муниципии (трансформ диалектического единства Человек-Человечество).

Но всестороннее развитие личности – это и неизбежное формальное и неформальное формирование групп по интересам, этико-юридическая свобода которых и составляет суть гражданского общества. А это и есть фундамент для геронтологической педагогики, ибо жизнь человека и гражданина продолжается и вне официальной профессии ради само- и инообеспечения. Однако возможным это становится только при должном развитии Экономики.


Экономика

В гуманономии строго по Модели муниципии Экономика есть техносферный фундамент Населения, начиная с палки-рычага в геобиосфере до подводной лодки и космоплана, т.е. базовый инструмент своего ситуативного жизнеобеспечения: познания и преобразования ради самосохранения и самоприумножения. Автоматически возникает проблема строго системно-логической увязки фундамента и палки/рычага, которая выводит нас на гносеометодологический уровень категории “технология деструкции – конструкции” (анализ-синтез, разборка-сборка, разъединение-соединение и т.п.). Технономия и есть теория и практика познания технологий и преобразования с их помощью себя и окружения ради самосохранения и самоприумножения.

Классификация технологий естественно отталкивается от Модели человека:



Первичность биотехнологий, вторичность технотехнологий и третичность социотехнологий прекрасно видны эволюционно (вертикальная развертка во времени), но плохо различимы синхронно (горизонтальная развертка в пространстве) и совсем запутанно в конкретной ситуации, хронотопе, когда кажется, что все идет наоборот (от социотехнологий через технотехнологии к биотехнологии). Яркий пример тому: киборгизация вплоть до техноанимизма, где путаница формы и содержания достигает гносеометодологического апогея, ибо игнорируется Система базовых потребностей человека/бионта. А Система базовых потребностей человека/бионта прямо указывает на уникальные биотехнологии генофизиотипа человека, поддерживаемые и корректируемые частично техно- и социотехнологиями, но не предопределяемые ими (иначе проблема бессмертия действительно стала бы в конце концов реальностью).

Технология есть цепочка причинно-следственных связей, приводящая к предполагаемой цели/результату. Геометрически мы имеем исходную и конечную точки некоторого пути, который должен преодолеть потребитель для удовлетворения своей потребности. А так как решения так или иначе принимает только фенопсихотип по формуле: хочу – могу – надо₁ – надо₂, то и начальная и конечная точки пути двоичны по сути: реальная составляющая (желание и его удовлетворение) и концептуальная составляющая (цель и результат). От возникновения желания, коих в парламенте потребностей возникает великое множество непрерывно, до принятия решения по его реализации, т.е. постановки цели, всегда проходит некоторое время (от долей секунд до многих лет). Постановка цели требует развертки пути ее достижения в пространстве и во времени, однако путь этот может быть как непрерывный, так и прерывистый. Еще сложнее обстоит дело с концом пути: можно достичь цели, но не получить должного результата, ибо он может быть получен еще до достижения цели, а то и после ее достижения. А ситуативная синонимизация технологии на последовательность, порядок, алгоритм, процедуру, процесс, этикет, церемонию, правила, инструкции, законы и т.д. и т.п., где персональное перемешано с социальным, абстрактное с конкретным, материальное с вещественным, физическое с химическим, биологическое с гуманономическим, земное с космическим, усложняет анализ и поиск реальных, а не мнимых причин успехов и поражений. И все это проблемы мира перцептуального (фенопсихотипа) относительно самого себя и мира реального (генофизиотипа) и мира концептуального (инфосоциотипа), а отсюда и сбои в счетно-учетных и счетно-измерительных операциях в виде неучета самого себя. А это одна из основных проблем техники безопасности в виде пресловутого человеческого фактора.

Итак, вся жизнь человека от проекта родителей до коммеморатива потомков есть непрерывная в реальной жизни и рваная в концептуальном мире технологическая цепочка переходов от биотехнологий генофизиотипа через технотехнологии фенопсихотипа к социотехнологиям инфосоциотипа. Но, чтобы эта технологическая цепочка непрерывно функционировала, ей необходимо такое же непрерывное энергообеспечение в виде активности по жизнеобеспечивающей трофодобыче (воздуха, воды, пищи, тепла, света), в точке своего земного местонахождения (хронотопе). А это и есть суть экономики, ибо мертвым она без надобности уже, так как Система базовых потребностей перестает функционировать. Следовательно, жизнедеятельность Человека-Человечества есть непрерывная экономика, начиная с системообразующего стержня:

дефицит – изофицит – профицит

трофодобычи в рамках закона предельных плотностей/объемов, а значит и принципа необходимого и достаточного. Отсюда потребность есть функция дефицита-изофицита-профицита; легкие для воздуха, мочевой пузырь для воды, пищепроводный тракт (рот-пищевод-желудок-кишки до ануса) для пищи, половые органы для репродукции выполняют функцию закона предельных плотностей/объемов, а удовлетворение потребности в виде затухания, насыщения – функцию принципа необходимого и достаточного (не суть важно, обретение это при дефиците, или избавление при профиците). Но у человека пасть перестала выполнять трофодобычную функцию, превратившись в трофоприёмный рот, передав трофодобычу рукам (передним конечностям), которые стали реальным главным рабочим органом только с обретения орудий труда/оружия, начиная с палки. Развитие искусства манипулирования палками всех видов и положило начало формированию техносферы (собственно экономики в узком смысле), которая стала своеобразным искусственным барьером между Населением и Территорией. И вся дальнейшая эволюция Человека-Человечества есть экономический симбиоз Социосферы и Техносферы со все более глубоким вростанием их друг в друга. Так стадо/территория превратилось в муниципию/коммунохозяйство, которое со временем структурализировалось сначала в систему семей/домохозяйств, а затем добавились еще и коллективы/инохозяйства.

Параллельно шел процесс совершенствования добычного хозяйствования – жизнеобеспечения: поиск, обездвиживание, присвоение, транспортирование, хранение, приготовление, распределение, потребление/пользование био- и/или минералодобычей.

Экономика поиска – это технология ориентировочно-поисковой деятельности, т.е. перемещение в реальном пространстве для обретения искомой добычи. Эффективность, результативность поиска обусловлена опытом разведчика (гено+фено+инфо) в виде знаний, умений, навыков, который позволяет за малое время и/или с малыми энергозатратами получить должный результат. Но геноопыт – это способности аборигенов в перцептивно-реактивном познании и преобразовании привычной среды обитания. Инфоопыт – это интерьёризация, присвоение и усвоение чужого опыта коммуникативным (вербально-невербальным) путем. Феноопыт – это совокупность гено- и инфо через личное опробывание и закрепление по шкале эффективности, т.е. субъективно. Но и практическая результативность в силу принципа непрерывной изменяемости всего и вся весьма вариативна, стохастична. Возникает необходимость в поиске некоторых достаточно устойчивых принципов-ориентиров, объективно сочетающих пространство и время. Но для этого требовалась устойчивость внимания, усидчивость/длительность и счетно-учетная и счетно-измерительная фиксированность, приближающая к объективности. Таким ориентиром и становится фенологический календарь, упорядочивающий поиск искомого в хронотопе как месте предполагаемой добычи. Рост дистантности походов вынудил поднять глаза к небу и на базе фенологического заложить основы астрономического календаря. Вагабондизм (бродяжничество) муниципальный дополняется возвратными одиночными и групповыми экспедициями. Зарождается геономическое мировидение триединства неба, земли (территории) и подземелья с человеком на земле (а затем и под землей, и на небе). Топология порождает карту-схему маршрутов к местам биодобычи, минералодобычи, демодобычи, а экспедиции генерализуют все эти знания в географию. Осознание пульсационной периодической и апериодичной изменяемости вынуждает мониторинговое наблюдение выделяться во все более автономный вид деятельности. Формируется точечно-сетевое наблюдение/оповещение и разведочно-походное уточняющее инспектирование мест био- , минерало- и демодобычи, ставшие сначала системообразующим стержнем практической деятельности, а затем и основой фундаментальных наук, но в причудливом обрамлении мирообъяснительной мифологии. Отсюда теория начинает стремительно отделяться от практики, интерпретация от факта, выводы от точного описания. Но точное описание факта – это и есть технология, которая в идеале должна полностью соответствовать УФО, а значит и системно-логическому методу анализа.

Точечно – сетевой мониторинг потребовал оборудования наблюдательных постов от охотничей засады через сторожевые вышки к обсерватории, данные от которых постепенно стали кумулироваться в инфохранилищах (архивах, музеях, библиотеках), но сначала в человеческой памяти фенотипа, без которой они абсолютно бесполезны. Правда, для этого надо уметь их правильно читать и понимать, т.е. пройти путь вторичного познания от чужого инфотипа к своему фенотипу.

И только достигнув огромных успехов в сочетании календаря (время) и географии (пространство) муниципия смогла начать переход на агровоспроизводство с фенологической селекцией, которое привело к резкому сжатию предметного пространства. Границы агромуниципальной экономической зоны стабилизировались относительно стационарно-жилищного центра на некоторую дистантно-режимизационную величину в рамках суточного цикла (от зари до зари). Доместикация как трофопсихологическая привязка полезных и продуктивных бионтов (животных, растений и т.п.) позволила перейти от охотничьего обездвиживания к управляемой фиксации в рамках границ своего сектора экономической зоны, а от присвоения к приватизации счетно-учетного идентификационного типа, которая со временем породила феномен клеймения, тавризации. Грузотранспортные затраты обрели сезонный характер пульсации, но зато резко возросли затраты на хранение, т.е. заботу о поддержании проективного приплода (как животного, так и растительного), за счет которого агромуниципия только и могла существовать. Приплод, а не добыча, и стал итоговой годичной прибылью, которая опять-таки неизбежно оценивалась по формуле:

дефицит – изофицит – профицит,

хотя поле-пастбищная охрана была менее эффективна и более затратна, чем амбарно-стойловая, но она была агротехнологически неизбежна. Попытки поле-пастбищного огораживания в силу многих причин особого распространения не получили даже с изобретением колючей проволоки, но система отпугивания непрерывно совершенствовалась (физико-химически для бионтов и правом силы через силу права для людей как приватизационный трансформ права собственности).

Но переход на агровоспроизводство вовсе не означал отказ от добычного хозяйствования (охота, рыболовство, собирательство, лесоразработки, водораспределение, разработка полезных ископаемых разного предназначения). Оно везде и всегда дополняло агровоспроизводство, но с возникновением урбомуниципии быстро его обогнало в своем развитии. Если добычную муниципию условно назвать поселком, то мы получим цивилизационный социально-экономический муниципальный триумвират: