Д. С. Береговцова кандидат юридических наук, старший преподаватель кафедры теории и истории государства и права Полоцкого государственного университета

Вид материала

Документы

Содержание И.н. сижук Анализ защиты государственных секретов в странах снг А.л. согоян, д.и. богданович Список литературы Единый подход к вопросу о допустимости доказательств в союзном государстве

Подобный материал:

• Современная общеобразовательная школа характеризуется, прежде всего, функционально-ролевыми, 143.8kb.
• Контрольная работа Игнатьева Марина Валерьевна, кандидат юридических наук, старший, 52.91kb.
• Доступ российских военнослужащих в Европейский Суд по правам человека, 89.04kb.
• Концепция уголовно-правовой политики е. В. Епифанова епифанова Елена Владимировна кандидат, 87.89kb.
• Механизмы и институты защиты прав военнослужащих в зарубежных странах, 137.12kb.
• Качество высшего юридического образования в современной России: актуальные вопросы, 113.01kb.
• Государст- венного образовательного стандарта высшего профессионального образования., 6439.33kb.
• М. Г. Масевич доктор юридических наук, профессор Российского университета Дружбы народов,, 3719.62kb.
• Гречишниковой Еленой Владимировной, кандидатом юридических наук, доцентом кафедры теории, 215.14kb.
• Чечелевым Станиславом Викторовичем, доцентом кафедры теории и истории государства, 216.45kb.

И.Н. СИЖУК


Брест, БрГУ имени А.С. Пушкина

Научный руководитель: Лосев Владимир Владимирович, зав. кафедры уголовно-правовых дисциплин, к.ю.н., доцент


АНАЛИЗ ЗАЩИТЫ ГОСУДАРСТВЕННЫХ СЕКРЕТОВ В СТРАНАХ СНГ


Системы защиты государственных секретов в государствах, образовавшихся на пространствах бывшего СССР, объективно имеют общие корни, происходящие от системы защиты информации, ранее имевшей место в СССР.

В начале 90-х годов в созданных независимых государствах активно начало развиваться законотворчество в сфере защиты государственных секретов. Первыми были приняты Закон Республики Казахстан «О защите государственных секретов» (январь 1993 г.) и Закон Российской Федерации «О государственной тайне» (июль 1993 г.).

В январе 1993 года правительствами государств – участников Содружества Независимых государств (далее – СНГ), исходя из желания обеспечить защиту секретной информации, обмен которой осуществляется в ходе политического, военного, экономического, научно-технического и иного сотрудничества, было заключено Соглашение о взаимном обеспечении сохранности межгосударственных секретов. В качестве одной из целей Рекомендательного законодательного акта «О принципах регулирования информационных отношений в государствах СНГ», принятого в мае 1993 года, было определено «создание единых правовых условий для обеспечения защиты и конфиденциальности информации».

В последующие годы сформировалось законодательство о защите государственной тайны и в других государствах постсоветского пространства. За прошедший период в эти законодательные акты неоднократно вносились изменения. В определенной мере пересматривались подходы к правовому положению субъектов отношений, расширялись виды ответственности за правонарушения и др. Так, например, в 2010 году в Республике Беларусь приняты новый Закон «О государственных секретах» и ряд других нормативных актов, содержащих правовые новеллы концептуального характера.

В действующем сегодня законодательстве государств – членов СНГ существуют как отдельные концептуальные различия, так и различия в структуре элементов правового регулирования, что отражает результаты самостоятельного на протяжении почти двух десятилетий развития собственных правовых систем независимых государств. Вместе с тем процессы, происходящие в рамках правового регулирования международного сотрудничества, носят характер упорядочивания и унификации.

Следует отметить, что в законах всех государств – членов СНГ в той или иной мере определены перечни сведений, относимых к государственной тайне, что может рассматриваться как непосредственное закрепление принципа законности при построении системы правового регулирования защиты государственных тайн. Нашел свое закрепление в законодательных актах государств также и принцип обоснованности засекречивания сведений, что позволяет легализовать содержательную оценку относимости к государственной тайне конкретных сведений. При этом в числе основных принципов правового регулирования информационных отношений, наряду с законодательным закреплением прав всех субъектов на поиск, получение, использование и распространение информации, определено установление правовых форм защиты информации и гарантий информационной безопасности.

В рамках работы Межпарламентской Ассамблеи Государств – участников Содружества Независимых Государств (далее – МПА СНГ) вопросы защиты государственной тайны были учтены при разработке уголовно-правовых и уголовно-процессуальных модельных законодательных актов. Они нашли отражение в принятых в 1996 г. в качестве рекомендательных законодательных актов модельном Уголовном и Уголовно-процессуальном кодексах. Однако не все прогрессивные новации модельных законов нашли отражение в национальных законах, по-прежнему обоснована постановка вопроса об их реализации при развитии национальных законодательств.

Важным этапом унификации и гармонизации законодательства в сфере защиты государственной тайны стало принятие МПА СНГ в 2003 г. модельного закона «О государственных секретах». Развитие международного сотрудничества сделало актуальным вопрос о принятии решений по совершенствованию и гармонизации национальных законодательств о защите сведений, составляющих государственную тайну, в целях выработки и реализации согласованной политики и совместных мер защиты таких сведений.

В системе обеспечения национальной и коллективной безопасности государств – членов Организации Договора о коллективной безопасности (далее – ОДКБ) защита государственной тайны представляется одной из её важнейших составляющих, призванных обеспечить гарантии обороноспособности, а также сохранение приоритета новейших научных и технологических разработок в ряде отраслей экономики.

В настоящее время в рамках Организации Договора о коллективной безопасности действует ряд двусторонних межправительственных соглашений о защите секретной информации. К их числу относятся соглашение между Российской Федерацией и Республикой Беларусь о взаимном обеспечении защиты государственной тайны Российской Федерации и государственных секретов Республики Беларусь (2003 г.), соглашение между Правительством Российской Федерации и Правительством Республики Казахстан о взаимной защите секретной информации (2004 г.) и другие.

Базовым различием правового регулирования отношений в сфере оборота государственных секретов в законодательстве стран СНГ представляется толкование основных понятий.

Это можно проиллюстрировать, обратившись к сравнительному анализу базовых законов. Основы отношений в сфере защиты государственных секретов регламентируются ныне действующими в Российской Федерации и в Республики Таджикистан законами «О государственной тайне»; в Республике Армения – законом «О государственной и служебной тайне»; в Республике Беларусь и в Республике Казахстан – законами «О государственных секретах»; в Кыргызской Республике и в Республике Узбекистан – законами «О защите государственных секретов».

Различия видны уже в самом названии базовых законов. При этом если российское и таджикское законодательства использует единое неделимое понятие «государственная тайна», а кыргызское законодательство – понятие «государственные секреты», то в белорусском и казахстанском законодательствах о государственных секретах выделены две правовые категории: «государственная тайна» и «служебная тайна», а государственные секреты Республики Узбекистан подразделяются на три категории: «государственную, военную и служебную тайну».

Наибольшие различия в национальных правовых институтах имеют место в толковании таких понятий, как «допуск» и «доступ». В законодательствах Российской Федерации и Республики Таджикистан под допуском понимают процедуру оформления права граждан на доступ к сведениям, составляющим государственную тайну, а предприятий, учреждений и организаций - на проведение работ с использованием таких сведений. В Республике Казахстан под допуском понимают процедуру оформления права граждан на доступ к сведениям, составляющим государственные секреты, а организаций – на проведение работ с использованием таких сведений. В Республике Беларусь под допуском понимается право гражданина Республики Беларусь, иностранного гражданина, лица без гражданства или государственного органа, иной организации на осуществление деятельности с использованием государственных секретов. А в Республике Узбекистан Закон «О защите государственных секретов» не содержит нормативного определения понятия «допуск». Что касается понятия «доступ», то в Российской Федерации и Республике Таджикистан под ним понимают санкционированное полномочным должностным лицом ознакомление конкретного лица со сведениями, составляющими государственную тайну. В Республике Казахстан доступ – это санкционированное полномочным должностным лицом ознакомление конкретного лица со сведениями, составляющими государственные секреты. В Республике Беларусь же доступ – это ознакомление гражданина Республики Беларусь, иностранного гражданина, лица без гражданства с государственными секретами или осуществление им иной деятельности с использованием государственных секретов. А в Кыргызской Республике и в Республике Узбекистан Законы «О защите государственных секретов» не содержат нормативного определения понятия «доступ».

Имеющиеся различия в нормативно-правовой базе отдельных государств могут создавать предпосылки для разглашения сведений, составляющих государственную тайну, способствовать потенциальной возможности утечки засекреченной информации, негативно отразиться на военном и военно-техническом сотрудничестве государств – членов СНГ.

За прошедшее время не все прогрессивные новации модельных законов нашли отражение в национальных законах, а развитие интеграционных процессов высветило новые проблемы. Так в системе СНГ, например, в настоящее время функционирует ряд международных организаций, деятельность которых требует получения сведений, относимых национальными законодательствами к государственной тайне (государственным секретам). В то же время модельное законодательство (ст. 28 модельного закона «О государственных секретах») не предусматривает возможность передачи сведений, составляющих государственную тайну, международным организациям. Положения о передаче сведений, составляющих государственную тайну другим государствам или международным организациям, включены сегодня только в Закон Российской Федерации «О государственной тайне», Закон Республики Таджикистан «О государственной тайне» и в Закон Республики Беларусь «О государственных секретах».


А.Л. СОГОЯН, Д.И. БОГДАНОВИЧ


Брест, БрГУ имени А.С. Пушкина


К АКТУАЛЬНЫМ ПРОБЛЕМАМ ВЗАИМООТНОШЕЙНИЙ СТРАН-УЧАСТНИЦ СНГ


В предыдущем десятилетии укрепление демократической государственности и рыночные реформы в корне поменяли взаимоотношения в рамках СНГ. В результате проведенной в странах приватизации основными участниками хозяйственных связей стали предприятия частной или смешанной форм собственности (в 2002 году в Беларуси доля занятого на них населения составила 35%, в Таджикистане - 63%, России - 61%, Казахстане и Кыргызстане - 35%). Это резко ослабило административные возможности стимулирования экономической интеграции: государства СНГ не в состоянии обязать национальные компании продавать свою продукцию в рамках Содружества по заниженным ценам, в долг или по бартеру. В условиях приватизации государства Содружества должны создать экономические условия, заинтересовывающие хозяйствующих субъектов в сохранении и развитии связей. Отсутствие таможенных и экспортных пошлин, отмена НДС на экспортируемую продукцию, льготные условия кредитования, лицензирования, квотирования и другие меры стимулируют страны СНГ участвовать в развитых формах экономической интеграции. Например, ОАО «Газпром» продает газ в России по одной цене, в Беларусь – по другой, а в страны, не являющиеся членами Таможенного союза, – по ценам, приближающимся к мировому уровню. Однако очевидные преимущества участия в Экономическом союзе стран СНГ сталкиваются с интересами международных корпораций, дочерними фирмами которых стали многие хозяйственные субъекты постсоветских стран.

В ходе разгосударствления наиболее эффективные предприятия оказались в руках иностранных инвесторов. Российскому капиталу на первоначальном этапе приватизации не удалось выступить стратегическим инвестором в странах Содружества. В крупных проектах, как освоение Тенгизского нефтяного месторождения в Казахстане и развертывание деятельности Каспийского нефтяного консорциума в Азербайджане, российскому капиталу удалось стать лишь одним из инвестиционных партнеров.

В Казахстане получила широкое распространение практика передачи крупнейших отечественных предприятий в доверительное управление иностранным фирмам с последующей приватизацией. В результате ведущие предприятия базовых отраслей были за бесценок выкуплены управляющими фирмами.

В России лучшие приватизационные условия предоставлялись не отечественным, а зарубежным инвесторам, которые переориентировали приобретаемые ими предприятия на рынки дальнего зарубежья.

Постсоветская интеграция процесс взаимовыгодный для всех его участников. Сохраняется ошибочное мнение, согласно которому РФ более других членов Содружества заинтересована в его укреплении. Россия, как и любой другой член СНГ, исходит в интеграционных процессах из своих национальных экономических и политических интересов. Вот почему она не стала форсировать в 2000 г. вступление в зону свободной торговли и любой ценой сохранять общий рынок труда СНГ со странами, не являющимися членами Таможенного союза.

Серьезное влияние на интеграционные процессы оказало и произошедшее изменение отраслевой структуры народного хозяйства. Промышленное производство стран СНГ сократилось более чем вдвое, в результате чего доля Содружества в мировом ВВП уменьшилась до 3-4%. Наибольшие потери понесли наукоемкие отрасли обрабатывающей промышленности, которые в современном мире определяют конкурентоспособность национальных экономик. Государства СНГ утратили более 300 технологических направлений и производств: аэрокосмическое, робототехники, информатики, биотехнологии, новых материалов, и др. Практически остановлено большинство заводов по производству оптики и электронных приборов. В 10 раз снизился выпуск тканей, обуви, швейных изделий и бытовой техники; три четверти потребительского рынка Содружества занято импортной продукцией.

Промышленность распалась на два комплекса: сырьевой, ориентированный в основном на экспорт, и обрабатывающий, не имеющий надежного рынка сбыта. Исключение составляет военная продукция, но она также ориентирована главным образом за пределы Содружества (в Индию, Китай, Пакистан, и др.) [1, c.2].

Экономика СНГ за время своего существования прошла путь от единого народнохозяйственного комплекса до группы взаимосвязанных экономик независимых государств. Региональная экономическая интеграция в этих условиях отражает закономерное движение форм межгосударственного сотрудничества от простого к сложному – от создания «зоны свободной торговли» к «полному экономическому» союзу. Создание «зоны свободной торговли» означает отмену в ее пределах таможенных тарифов и экспортно-импортных квот. Большинство государств Содружества голосуют за введение режима свободной торговли, видя реальный поворот к реализации курса на тесную экономическую интеграцию. Соглашение о создании режима свободной торговли подписали 11 государств Содружества. «Таможенный союз» предполагает создание единой таможенной службы, установление единых тарифов, квот, а также мер нетарифного регулирования по отношению к третьим странам. «Общий рынок» в целом означает свободное перемещение между странами-участницами всех факторов производства – труда, капиталов, технологий и информации. «Экономический союз» предполагает согласование бюджетной, денежной, инвестиционной, налоговой политики и соответствующего законодательства. Полная экономическая интеграция означает проведение единой экономической политики, включая унификацию контрактного, финансового, налогового, трудового, антимонопольного и других видов законодательства, единые технические и экологические стандарты, а также единую валюту, общий эмиссионный центр, самостоятельный бюджет, наличие надгосударственных исполнительных, законодательных и судебных органов.

Интеграция стран СНГ является одним из оптимальных способов развития производственных, кооперационных связей по технологическому принципу, принципу недопущения вытеснения продукции стран СНГ с внутреннего рынка. Сближение государств будет вестись к созданию единого, однородного экономического пространства, общего рынка товаров, услуг, рабочей силы[1, c.3].


СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Современная экономическая ситуация в СНГ // Журнал «Экономист». – Москва, 2004. N 1. C. 27.
   
   
   

Т.А. Якимук, И.М. Хомич


Брест, БрГУ имени А.С. Пушкина

Научный руководитель: Соловей Е.В., преподаватель кафедры уголовно-правовых дисциплин

Сравнительно-правовой анализ института специалиста в УПК Республики Беларусь и Роccийской федерации


Общеизвестно, что корректным является сравнительное исследование лишь сопоставимых объектов. Единый генезис правовых систем Республики Беларусь и Российской Федерации обусловливает возможность проведения сравнительных исследований. Подобного рода исследования позволяют не только выявить общее и особенное в регламентации изначально тождественных институтов, но и могут способствовать их совершенствованию посредством заимствования.

В соответствии с ч. 1 ст. 58 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее УПК РФ) специа­лист – лицо, обладающее специальными знаниями, привлекае­мое к участию в процессуальных действиях в порядке, установ­ленном Кодексом, для содействия в обнаружении, закреплении и изъятии предметов и документов, применении технических средств в исследовании материалов уголовного дела, для поста­новки вопросов эксперту, а также для разъяснения сторонам и суду вопросов, входящих в его профессиональную компетен­цию. В специальной норме Уголовно-процессуального кодекса Республики Беларусь (далее УПК Беларуси) содержится следующее определение: специалистом является не заинтересованное в исходе уголовного дела лицо, обладающее специальными знаниями в науке, технике, искусстве, ремесле и иных сферах деятельности, вызванное органом, ведущим уголовный процесс, для участия и оказания содействия в производстве следственных и других процессуальных действий. Педагог или психолог, участвующие в допросе несовершеннолетних подозреваемого, обвиняемого, свидетеля, также являются специалистами.

Как следует из приведенных выше формулировок понятия специалиста в УПК Республики Беларусь и Российской Федерации, в дефиниции специалиста в российском законе два из приведенных признаков отсутствуют – незаинтересованность в исходе уголовного дела и вовлечение в уголовный процесс на основании решения управомоченного субъекта. Важным является то, что законодатель Республики Беларусь попытался расшифровать понятие «специальное знание».

Безусловным недостатком российского закона, в отличие от белорусского, является неопределенность процессуального статуса врача, педагога и психолога, а также отсутствие нормативного закрепления содержания понятия «специальное знание».

Сопоставление норм, закрепляющих процессуальные права специалиста, позволяет отметить, что в белорусском кодексе в специальной норме более подробно, чем в норме УПК РФ, изложены процессуальные права специалиста.

Общими правами для УПК РФ и УПК Беларуси являются такие, как: право отказаться от участия в производстве по уголовному делу, если лицо не обладает соответствующими специальными знаниями; задавать вопросы участникам следственного действия с разрешения дознавателя, следователя, прокурора и суда; знакомиться с протоколом следственного действия, в котором он участвовал, и делать заявления и замечания, подлежащие занесению в протокол; приносить жалобы на действия (бездействие) и решения дознавателя, следователя, прокурора и суда, ограничивающие его права. В УПК Беларуси этот перечень дополнен правом специалиста знать цель своего вызова, ходатайствовать о принятии мер безопасности и получать возмещение понесенных им расходов и вознаграждение за выполненную работу, не входящую в круг его прямых служебных обязанностей.

К обязанностям, нашедшим отражение в обоих анализируемых кодексах, следует отнести обязанность являться по вызовам управомоченного субъекта и не разглашать сведения, ставшие известными в связи с участием в уголовном деле. Оба нормативно-правовых акта содержат уголовно-правовую санкцию за неисполнение своих процессуальных обязанностей – разглашение данных предварительного расследования, а по УПК РФ и за дачу заведомо ложного показания.

Таким образом, проведенный анализ норм института специалиста, несмотря на исходные начала, в каждом государстве имеет свои особенности. Однако с учетом российского профессионального правосознания, отсутствие четкой и ясной регламентации следует рассматривать как существенный недостаток процессуального закона. В связи с этим, для повышения эффективности расследования преступлений, УПК РФ следует позаимствовать формулировку понятия специалиста из УПК Беларуси.


А.В. Трушко, И.Д. Румак


Брест, БрГУ имени А. С. Пушкина

Научный руководитель: О.В. Чмыга, старший преподаватель, к. ю. н.

ЕДИНЫЙ ПОДХОД К ВОПРОСУ О ДОПУСТИМОСТИ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ В СОЮЗНОМ ГОСУДАРСТВЕ


Одной из наиболее актуальных проблем доказательственного права является допустимость доказательств.

Одни авторы понимают под допустимостью доказательств признанную законодателем пригодность данного источника доказательств служить средством процессуального доказывания.

Другие считают, что закон устанавливает следующие условия признания доказательства допустимым:

1. Доказательство должно быть получено надлежащим субъектом, правомочным проводить по данному делу процессуальные действия, в ходе которых было добыто доказательство.
   
2. Доказательство должно быть получено с соблюдением правил проведения процессуального действия, в ходе которого получено доказательство.
   
3. При получении доказательств должны быть соблюдены все требования закона при фиксировании хода и результата следственного действия.
   

Третьи - совокупность условий, предусмотренных законодательством для совершения процессуальных действий, их последовательность, порядок закрепления и оформления процессуальных действий, процессуальные сроки.

Есть и еще одна оригинальная позиция, по которой вопрос допустимости доказательств характерен не для самого материала (как доказательства), а деятельности по его использованию. В данном случае автор считает, что материалы доказательственной деятельности, например, не допустимые в руках обвинения, могут быть допустимы в руках стороны защиты; а материалы, допустимые на одних этапах производства по делу, могут быть допустимы на других его этапах. В целом, позиция автора интересна своей новизной, он оценивает вопросы допустимости доказательств с практической точки зрения.

Но мы все же согласимся с классическим определением критериев допустимости доказательств:

1. Надлежащий субъект доказывания.
   
2. Надлежащий источник доказательств.
   
3. Надлежащий способ собирания доказательств.
   
4. Надлежащий порядок проведения и оформления процессуального действия.
   

Допустимость доказательств – признак, который относится как к содержанию, так и к форме доказательств и свидетельствует о соблюдении всех требований закона, связанных с их получением и фиксацией”.

В этой связи возникает вопрос: все ли нарушения закона должны влечь за собой недопустимость доказательства, лишение его юридической силы? На наш взгляд, недопустимым доказательство необходимо считать в случае любого нарушения закона. 

Вероятно здесь, представляется возможным решать вопрос о характере нарушения закона, определяющего недопустимость доказательства, неодинаково для обвинительных и оправдательных доказательств. Разумеется, этот вопрос не может быть связан только с необходимостью установления достоверности фактических данных. Так, применение мер, направленных на принуждение обвиняемого к даче показаний, может способствовать их достоверности. Вместе с тем такое доказательство, безусловно, признается недопустимым. Спорно также мнение о том, что применение незаконных методов допроса всегда создает неустранимое сомнение в достоверности фактических данных.

Ясно одно, что такие фактические данные не могут обладать свойством допустимости. Поэтому не может считаться верной позиция, согласно которой недопустимость влечет лишь нарушения закона, затрудняющие установление достоверности доказательства. 

Обращает на себя внимание некорректное использование термина “недопустимые доказательства”. Этот термин представляет собой явную катахрезу и стал более данью традиции, нежели осмысленным выражением. Если при производстве следственных действий был нарушен закон, то их результаты в силу этого не могут использоваться в качестве доказательств. Доказательства могут быть только допустимыми, иначе это уже не доказательства. Правильнее говорить о недопустимости признания полученных сведений доказательством, о недопустимости этих сведений в уголовном процессе. Однако, поскольку такая терминология принята законодателем (очередной пробел в законодательной технике), она должна использоваться в правоприменительной деятельности и науке. Традиционно многие процессуалисты отвергают мнение о том, что допустимость – это характеристика не конкретных сведений о фактах, не самих доказательств, но только их источников.

Однако в настоящее время господствует позиция, в соответствии с которой “допустимыми являются фактические данные, полученные из предусмотренных законом источников и в условиях, определенных законом. Такая связь допустимости и достоверности не исключает возможности их раздельного рассмотрения”. 

Можно сказать, что допустимость доказательств имеет общий и специальный характер. Общий характер допустимости свидетельствует о том, что по всем делам независимо от их категории должно соблюдаться требование о получении информации из определенных законом средств доказывания с соблюдением порядка собирания, представления и исследования доказательств. Нарушение этих требований приводит к недопустимости доказательств. Следовательно, допустимость доказательств, прежде всего, обусловливается соблюдением процессуальной формы доказывания.

В настоящее время, в связи с важностью правильного разрешения проблемы о недопустимости полученных сведений в качестве доказательств и неоднозначностью доктринального толкования, для эффективности уголовно–процессуальной деятельности, назрела необходимость, с учетом имеющейся судебной практики, более детального урегулирования этого вопроса в уголовно-процессуальном законодательстве. 

Следует признать, что в этом отношении отечественная процессуальная наука стоит лишь в начале пути и заметно отстает от данных наук многих современных государств, в которых правила о допустимости составляют весьма основательную, детально регламентированную основу процессуальной деятельности. 

Научные споры ведутся о проблемах установления конкретных целостных свойств и средств доказывания, входящих в содержание их оценки. Совокупность собранных по делу доказательств оценивается с позиций достаточности для принятия законного, обоснованного и справедливого итогового решения по делу, а также при принятии промежуточных процессуальных решений. Достаточность доказательств обеспечивается всесторонностью и полнотой расследования преступлений, которая достигается путем эффективного использования в процессе расследования системы следственных действий. 

Относимость и допустимость являются основными свойствами доказательств. Вместе с тем, субъект уголовно–процессуального доказывания также обязан оценить собранные доказательства с точки зрения их достоверности, т. е. соответствия действительности. 

Большинство ученых, проявляя односторонний подход к уяснению сущности оценки средств доказывания, сводили оценку доказательств к мыслительной деятельности. Если бы эта оценка действительно сводилась к актам мысли, к сугубо умственным операциям, то она не выходила бы за пределы сознания соответствующего субъекта доказывания, была бы никому, кроме данного лица, неизвестна и лишалась бы юридического значения. Поэтому оценка доказательств имеет логический и правовой аспекты, тесно связанные между собой.

Таким образом проверка доказательств на их допустимость и исклю­чение доказательств, полученных с нарушением закона, не без основания рассматривается как важнейшая гаран­тия обеспечения прав и свобод человека и гражданина в уголовном процессе, гарантия законного и справедливого решения по делу.