Томск, 11-14 октября 2006 г. Томск Сибирский государственный медицинский университет 2006 Издание осуществлено при поддержке рффи по проекту 06-06-85082-г
| Вид материала | Документы |
- Ии в медицинских библиотеках труды научно-практической конференции г. Томск, 20-23, 632.51kb.
- Сибирский государственный медицинский университет, г. Томск 2 ООО «Биолит», г. Томск, 44.77kb.
- Сибирский государственный медицинский университет, г. Томск Полуэктова Т. В., Коломиец, 93.3kb.
- Клиническая секция Устные доклады, 121.8kb.
- Г. Томск, Московский тракт, 2 e-mail: fpk@ssmu net, 912.48kb.
- Н. А. Корнетов Сибирский государственный медицинский университет, г. Томск, 390.07kb.
- Учебное пособие Томск 2006 Чайковский Д. В. Информационные технологии управления. Учебное, 1860.35kb.
- Методические рекомендации для студентов, интернов, ординаторов и врачей Томск-2008, 3401.18kb.
- Сибирский государственный медицинский университет, г. Томск Лившиц И. К., Белобородова, 73.14kb.
- Замощина Т. А. 35 years of studying lithium salts pharmacology Zamoschina T. A. Сибирский, 110.14kb.
Ю.Л. Зеличенко (Томск)
Социальная адаптация детей, оставшихся без попечения
родителей и воспитывающихся в детских домах
В течение всей жизни каждый человек периодически испытывает на себе влияние окружающего мира, сталкивается с проблемами, связанными с его интеграцией в обществе, иными словами с его социальной адаптацией. Это касается детей, а особенно детей, оставшихся без попечения родителей, вынужденных жить в детских домах. Под социальной адаптацией принято понимать активное освоение ребенком новой для него социальной среды, которая возникает либо в результате социального или территориального перемещения, либо при изменении социальных условий. Ребенок не одинаково реагирует на изменения в социальных условиях своего существования в зависимости от особенностей среды, в которой он существует. Процессы адаптации идут непрерывно, так как постоянно происходят изменения как вокруг ребенка, так и в нем самом.
Непосредственной социальной средой ребенка могут быть различные социальные группы — семья, учебная или производственная группа, друзья и многое другое. Для многих тысяч детей в нашей стране такой социальной средой становится детский дом. Согласно статистике, количество детей в детских домах ежегодно увеличивается. И ежегодно часть этих детей устраивают в семьи, а несколько сотен тысяч детей, достигших совершеннолетия, покидают стены воспитательных учреждений. Анализируя многочисленные исследования последних лет, приходится констатировать наличие серьезных и сложных проблем в социальной адаптации как выпускников детских домов, так и детей, помещаемых в семьи.
Перед педагогическими коллективами воспитательных учреждений стоят задачи не только помочь ребенку адаптироваться в новой для него обстановке, но и так организовать жизнь детей, воспитывающихся в детских домах, чтобы, выйдя из стен детского государственного воспитательного учреждения, они чувствовали себя социально защищенными и психологически готовыми к другой жизни.
Принято считать, что чрезмерная опека и забота взрослых лишает детей самостоятельности. Дети, которые с раннего возраста живут в закрытых детских учреждениях, растут в условиях дефицита общения со взрослыми. Казалось бы, что в подобных условиях, следует ожидать у воспитанников детских домов сравнительно высокого уровня умения организовывать себя, планировать свое поведение, но это далеко не так[1].
Ограниченное, преимущественно групповое общение детей со взрослыми не предоставляет ребенку самостоятельности: твердый режим дня, постоянные указания взрослого, что следует делать в тот или иной момент времени, контроль со стороны воспитателей — все это лишает детей необходимости самостоятельно планировать и контролировать свое поведение, формирует привычку к пошаговому выполнению чужих указаний. Ребенок же, воспитывающийся в семье, естественно, оказывается в менее жесткой ситуации требований и контроля, с одной стороны, с другой — имеет возможность соучаствовать в сложной разнообразной деятельности взрослых, примерять на себя разнообразные функции всех членов семьи, учится выполнять не только отдельные операции, но и усваивает достаточно сложные программы планирования, организации и контроля. Существенно, что в семье усвоение всех этих сложных элементов деятельности, развитие внутреннего планирования действия происходит не в ситуации специального обучения, а за счет естественного включения в контекст привлекательных для ребенка видов деятельности, его интеграции в современное общество.
Воспитанники детских домов обычно лишены такого богатства и разнообразия эмоционально насыщенного взаимодействия со взрослыми в различных ситуациях, формирующих элементы самостоятельности поведения. То, что в семье дается ребенку стихийно, без специально обозначенных усилий родителей, путем наблюдения реальностей жизни, воспитанник детского дома может получить лишь ценой огромной целенаправленной работы педагогического коллектива. Поэтому педагогическому персоналу детских домов, под руководством социальных работников и социальных педагогов необходимо стараться вести работу, направленную на формирование произвольных действий и поступков, формирование культуры поведения и потребности в таком поведении, иными словами, социализировать воспитанника для его последующей бесконфликтной адаптации в современном мире.
Литература
1. Прихожан А.М. Толстых И.И. Особенности психического развития младших школьников, воспитывающихся вне семьи // Вопросы психологии. – 1982. – № 2. – С. 85.
С.Н. Ивашкин (Москва)
«Притворные» болезни и этика разоблачения
(медико-криминологический дискурс о девиантной культуре)
Одной из важных актуальных форм поведенческой девиации в маргинальной страте необходимо считать, по-нашему мнению, симулирование заключенными болезней, членовредительство для достижения определенных социальных выгод. В анализе девиантных форм поведения, осуществленном медико-криминологическом дискурсом в рецепции маргинально-деликвентной культуры, особую значимость приобретает проблема «этики разоблачения», лежащей в основе социально-правового противодействия этим формам в этико-философском и культурологическом аспектах. Описывая «притворные» болезни, врачи, начиная с XIX века, уделяли этому типу поведения осужденных особое внимание, подчеркивая его феноменальную, отступающую от рамок общепринятых норм сущность.
Представители медицинского дискурса в своей синтетической рецепции девиантной культуры стремятся регламентировать деятельность учреждений (больниц в тюрьмах, лагерях, колониях и т.п.), в которых находятся маргиналы (заключенные), – носители девиантных форм культуры, а также дать социально-культурный анализ и оценку происходящим в заключении процессам[1]. Н. Варадинов отмечает свою особую государственно-охранительную позицию в медико-криминологическом дискурсе по отношению к миру заключенных, нуждающихся в создании своего мира, территории, где они могли бы развиваться по своим непонятым, непознаваемым, как «вещь в себе», законам, находясь на обочине общественного внимания: «Больницы Приказов и губернских городов находились, по удостоверению Министерства, в удовлетворительном состоянии; но уездные, городские и тюремные были в довольно жалком положении» [2. С. 270-271].
Заметным явлением медико-криминологического дискурса необходимо считать, по-нашему мнению, актуализацию поведенческой культуры маргинальной страты общества. Описывая «притворные болезни» [3. С.56-58], врачи, начиная с XIX века, уделяли поведению осужденных особое внимание, подчеркивая его феноменальную, отступающую от рамок общепринятых норм сущность. Врач, наблюдающий притворные болезни в сибирских острогах, писал, что «начинающему врачу и в голову не придет существование таких обманов, которые, при множестве разнообразных занятий врачей уездных городов, могут при легком осмотре ввести и в ошибку»[3. C.56]. М. Кривошапкин, врач, долго работавший с заключенными, приводит около двух десятков видов симуляции различных болезней: опухоли, параличи, глухота, бельма на глазах и другие. В эту классификацию вошли опухоли, параличи, глухота, бельма на глазах и другие. Симулируя эти и иные недуги, заключенные демонстрируют знание “технологий” манипулирования над телом. В более глубоком психологическом, этико-философском смысле девиантный “антивектор” поведения вскрывает здесь логику саморазрушения, которая не ограничивается утилитарными целями (более комфортные условия заключения и т.д.). В актах притворства и членовредительства представители деликвентного мира репрезентируют присвоенное знание и власть над собственным телом, неподконтрольную социальным репрессивным институтам, что диктует весь мотивационный комплекс и алгоритм их поведения.
Столкновение маргинального мира с магистральным обществом вызывало культурный шок. Медики 19-го века не были привычны к такого рода явлениям, морально не были готовы к актам симуляции и обману. Современные медики, постоянно сталкивающиеся с притворством как в среде заключенных, так и в среде лиц допризывного и призывного возраста стоят перед этическим выбором: как разоблачать, сообщать или не сообщать о разоблачении пациентам и их семьям. Очевидно, медицинская этика здесь определена рамками законодательства, но должна ли она имитировать денонсиативную технологию юридической процедуры? На наш взгляд, трансцендентальный формализм морального законодательства кантовского типа, который лежит в фундаменте современных этико-моральных регламентаций в профессиональной среде, для обоснования “этики разоблачения” явно недостаточен в силу своей закрытой монологичности, которая диктует обращение к пациенту как объекту в процедуре установления истины. Этика разоблачения должна определяться не императивом обнаружения истины, установленным раз и навсегда моральным законодательством метафизического разума, а диахроническим императивом понимания другого, его уникальной человеческой судьбы.
Литература
1. Перфильев М.О. Преступные люди. Из записок тюремного врача. – СПб.1886. – 39 с.
Архангельский Н.М. Очерк морской исправительной тюрьмы в санитарном отношении // Медицинское прибавление к Морскому сборнику. – 1884.-март. – С.11-22, май. – С.30-41.
Барашко С. Основы воспитания в исправительно-воспитательных колониях // Обозрение психиатрическое, неврологическое и экспериментальной психологии. – 1907. – №7. – С.426-432.
Гайкович Р. Военные тюрьмы и дисциплинарные батальоны с санитарной точки зрения // Практический врач.1907. – № 50. – С. 905-908. Жбанков Д. Хроника телесных наказаний в России 1902-1903 годах // Медицинская беседа. – 1905. – № 1. – С.1-14, № 2. – С.35-51.
Иванов Д. Из области русской тюремной медицины // Еженедельный журнал практической медицины. – 1896. – № 36. – С. 513-515, № 39. – С. 549-552.
2. Варадинов Н. История МВД. – Ч.III, кн.3. – Спб.1862.
3. Кривошапкин М. Заметка о производимых в острогах притворных болезнях.// Медицинский вестник. Еженедельная газета. – 1861. – №6.