Geum.ru

Диалог культур и цивилизаций

Вид материалаДокументы

Содержание


И.Р. Нигматзянов Тюменский госуниверситет, студент
Подобный материал:
1   ...   89   90   91   92   93   94   95   96   ...   125

И.Р. Нигматзянов

Тюменский госуниверситет, студент




ЭТНОКОНФЕССИОНАЛЬНАЯ ПРОБЛЕМАТИКА В РАБОТЕ Н. М. ЯДРИНЦЕВА «СИБИРЬ КАК КОЛОНИЯ»



Бытие этноконфессиональных отношений являлось важным аспектом жизни человечества во все времена. Как в прошлом, так и в настоящем люди небезразличны к колориту религий, расовых и национальных особенностей общества, тем более, когда они каким-либо образом касаются их. Выражено проявляется этноконфессиональная проблематика в регионе с разнообразием этносов и религий, имеющих исторические и территориальные особенности.

В сибирском регионе данная сущность ярко отражается в истории и современности. При изучении ее важным будет использование мнения на этноконфессиональные отношения интеллектуалов определенного периода, в частности второй половины XIX в. Одним из них был известный сибирский публицист и общественный деятель Н.М. Ядринцев, который в своем труде «Сибирь как колония» запечатлел этноконфессиональные вопросы, и дал на них обоснованные ответы. Известно, что до 1875 г. [1], т.е. начала работы над своей главной книгой – «Сибирь как колония» Н.М. Ядринцев имел богатый жизненный и исследовательский опыт. Интерес к этноконфессиональной проблематике формировался у Ядринцева еще в 1862 г., когда он совершал этнографическую поездку с Г.Н. Потаниным, и 1863 г. при создании с С.С. Шашковым прокламации «Сибирским патриотам» [2]. В труде «Сибирь как колония» подробно отражены отношения русского населения и всех жителей не русского происхождения, известных как инородцы.

Николай Михайлович признавал лидирующее положение русского этноса в Сибири, но при этом заметил: «Несмотря на свое преобладание и расовое превосходство, русская народность не могла, однако, поглотить инородцев, не смешиваясь с ними, не купив свою победу слитием, т.е. не оказавшись сама побежденным инородческим элементом» [2. С. 10]. В этнотерриториальном отношении он выделил специфические закономерности, которые характеризуют активный и, одновременно, противоречивый диалог культур. Ядринцев осознавал, что русское население к середине XIX в. прошло длительный этап ассимиляции с коренным населением, не утратив своих культурных особенностей: «воспринимая инородцев по сторонам, русское население в середине быстро всасывает, претворяет их и поглощает, потому только около самых границ встречается редкая инородческая помесь, а в середине идет уже сплошной слой: русского племени, переварившей и перераставшей уже смешанные элементы» [2. С. 11].

Николай Михайлович отмечает, что именно в регионах с концентрацией разных этносов происходят интенсивные взаимоотношения русского и коренного населения. В тоже время он замечает, то, что русское население не утрачивает своей идентификации, а «инородческое» население русифицируется: «смешение и перерождение на восток совершалось двумя путями при посредстве кровного родства и примеси к русской народности инородческого элемента, а также вследствие восприятия самими инородцами русского языка, образа жизни, смешения с русскими, а затем полного слития и исчезновения среди русской народности» [2. C. 14]. Приводя частные примеры, автор выделил обратные процессы: «смешение русских колонистов с остяками, самоедами и татарами доходит до того, что русские сами становятся инородцами» [2. С. 17].

Своеобразной является трактовка Ядринцевым инородческого и ясачного населения, как формы ассимиляции русского населения с коренными народами. При этом он акцентировал внимание на христианизации: «это крещеные буряты, женившиеся на русских женщинах или иногда на крещеных бурятках и живущие особыми дворами или селениями, отдельными от бурятских улусов» [2. С. 17].

Автор дал и собственную характеристику процессам этнического диалога, при этом он заметил этнокультурную составляющую Сибири в виде славяно-русской народности: ««ясачные» и «оседлые инородцы», по всей наглядности представляют нам самый типичный пример видоизменения славяно-русской народности под влиянием физического смешения ее с азиатским племенем, совершенно другой расы» [2. С. 18]. Упоминая о смешении русского населения с инородцами Ядринцев все же замечал о доминировании славяно-русских элементов над инородческими.

Видя в русских некий культурный потенциал, автор определил: «культурное значение славяно-русской национальности при сближении с инородцами должно было обнаружиться, во-первых, отставанием собственных культурных качеств от инородческого влияния, и, во-вторых, влиянием этой культуры на самих инородцев» [2. С. 32], но это мнение характерно лишь для XIX в., поскольку «выстраивание лесенки культур на передовую и отсталую» вызывает в современной науке осуждение. Между тем, Ядринцев так определял миссию русских: «культурные черты русской национальности были, без сомнения, выше инородческих, – вот почему она должна была бы, мало того, что отстоять свою культуру, но и привить ее к среде низшей»[2. С. 32]. Таким образом, он превозносил преимущества славяно-русской народности, хотя и отмечал заметное влияние коренного на русское население: «что касается влияния русских на инородцев, то нет сомнения, что и это обратное влияние действовало довольно ощутимо» [2. С. 42 – 43]. Ядринцев разделял бытовавшее в тот момент в России (да и в мире) мнение о превосходстве ценностных ориентиров европейского образования, но при этом отметил, что комплексно подойти к образованию народа может, лишь близкий ему интеллектуал: «высшее европейское образование оставалось чуждо большинству инородцев, а между тем такие личности более всего могли бы принести услуги инородческому просвещению и позаботиться о судьбе своей народности» [2. C. 122].

Так и получилось противоречие в его оценках, поскольку ученый приходил к выводу – культурный потенциал всех этносов богат, поскольку отражает их ментальные особенности.

Опираясь на состоявшийся этнический диалог в регионе, в ходе которого происходил взаимообмен, Николай Михайлович нашел объяснение областничеству: «В настоящее время в сибирском населении, более или менее заметно стремление к образованию, путем скрещивания и местных физико-географических и этнологических условий, однородной и несколько своеобразной областной народности» [2. С. 51].

Ядринцев, рассматривая конфессиональное положение, выделил просчеты русификации, которые отражены в политике РПЦ в регионе: «русские упустили свою роль в деле влияния, это можно видеть на религиозном вопросе. Среди сибирских инородцев распространено несколько религий» [2. С. 113].

Одним из важнейших фактов, который был замечен ученым, являлось то, что Православие имело влияние лишь у части населения: «православие распространялось при этом не между самыми культурными и развитыми инородцами, но среди низших их представителей, оседлые, же татары, окруженные русским населением, остаются фанатиками ислама» [2. С. 115]. При этом действия РПЦ в Сибири Ядринцев критиковал и определил ответную реакцию со стороны инородцев, наполненную негативом по отношению к этой религии: «весьма часто неумелые и неспособные проповедники христианства только вооружают и озлобляют инородческие племена своими приемами» [2. С. 116].

Кроме того, Николай Михайлович выявил основные просчеты РПЦ, связывая их с миссионерской деятельностью. Довольно примечательным является характерная особенность, которую выделил Ядринцев: «Замечательно, что там, где миссионеров не было, но шире распространялась русская колонизация, там инородцев перешло в православие гораздо более и совершенно добровольно» [2. С. 117] . Он видел положительные черты в миссионерской деятельности, которая опиралась бы на диалог с местным населением, в частности в лингвистическом обмене: «Знакомство с языком инородцев дало много знания народности и миссионерам» [2. С. 120].

Автор, оценивая христианизацию, приходил к мысли, что она была бы более успешной наряду с образованием коренных жителей Сибири: «Нет сомнения, что успехи православия и распространения культуры были бы гораздо шире, если бы рядом шло образование и просвещение инородцев» [2. С. 117]. Рассуждая об образовании инородцев, Ядринцев утверждал: «со стороны русской народности в Сибири, к сожалению, почти ничего не сделано для инородческого образования и пробуждения инородческого ума» [2. C. 117 – 118].

Николай Михайлович определил многое положительные и отрицательные факторы и назвал проблемы: «вопрос русификации, как жгучий вопрос национальностей, неумело и грубо применяемый, порождает весьма часто только насилие и отвращение. К сожалению, эта русификация также предлагается по отношению к инородческим школам без размышления о последствиях» [2. C. 119]. При этом он предложил проводить обучение на родном языке, видя в том значительные плюсы: «полезнее привитие знания на природном языке и перевод учебников, как и самого священного писания на инородческий язык» [2. C. 120]. Подтверждая полезность обучения на родном языке, ученый сделал вывод: «Истинное образование инородца не должно порывать его связь с своим народом» [2. C. 122], а «Высшее европейское образование оставалось чуждо большинству инородцев, а между тем такие личности более всего могли бы принести услуги инородческому просвещению и позаботиться о судьбе своей народности»

«Сибирь как колония» стала культурным и историческим достоянием для многих сфер изучения региона. В ней автор комплексно изучил проблемные аспекты в Сибири, существовавшие ко второй половине XIX в., и этоноконфессиональная проблематика является и до сих пор одной из основных для Сибири, поскольку он сформулировал свою основную концепцию «Сибирского патриота», ратуя за просвещение и развитие родного ему края.


1. Ядринцев Николай Михайлович.(Биография): hestvo.lib.tomsk.ru

2. Ядринцев Н. М. Сибирь как колония в географическом, этнографическом и историческом отношении. СПб., 1891.