Тезисы, присланные на конкурсный отбор

Вид материала

Содержание

Защита или нападение? Участие причерноморских немцев

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 17

Защита или нападение? Участие причерноморских немцев

в вооруженной борьбе в годы Гражданской войны 1918-1920 гг.

Вопрос участия немецкого населения Юга Украины в боевых действиях в период гражданской войны до сих пор еще является одной из недостаточно изученных проблем его истории. Исследованными являются лишь отдельные эпизоды этой борьбы. Нет и единства в существующей историографии относительно оценки ее характера и главных задач. Данный доклад ставит своей целью выделить и проанализировать содержание основных этапов вооруженной борьбы немцев Причерноморья.

Анализ значительного массива разнопланового источникового материала позволил выделить следующие такие этапы:

ноябрь 1917 – апрель 1918 гг.

В этот период большинство немецкого населения по ряду причин придерживается тактики нейтралитета в начавшейся гражданской войне. Но, стремясь обезопасить себя от нападений, как левых радикалов, так и просто уголовных преступников, участившихся в условиях распада государственной власти, ряд крупных землевладельцев и некоторые менонитские волости предпринимают шаги по организации охраны своих владений путем найма для этой цели специальных людей, в том числе казаков и даже черкесов. Однако такие меры не дают желаемого успеха, поэтому довольно значительное число немецких и менонитских частных владений, а также отдельные дочерние колонии подвергаются разграблению.

май – ноябрь 1918 гг.

После прихода на Украину австро-венгерских и германских войск пострадавшие в период анархии землевладельцы принимают активное вооруженное участие в их карательных экспедициях в охваченные революционным брожением украинские села. Эти действия вызывают среди украинских крестьян резкое усиление антинемецких настроений, что приводит к нападениям даже на некоторые материнские колонии. В условиях обострения ситуации в регионе австро-германское командование в директивном порядке инициировало процесс создание в колониях отрядов самообороны. Его представители присутствуют на колонистских и волостных сходах, посвященных вопросам организации самообороны, оказывая давление на колеблющихся. Идея самообороны чрезвычайно остро была воспринята меннонитами, едва не приведя к их религиозному расколу. Не одобряли организацию самообороны и в некоторых немецких колониях Херсонщины. Но по мере ухудшения положения в причерноморском регионе ее отряды все же были созданы в большинстве колоний. В ряде районов они объединялись в волостные дружины. Кроме того, в Одессе под эгидой Союза немецких колонистов Причерноморья возникает батальон самообороны.

декабрь 1918 – март 1919 гг.

После падения режима П. Скоропадского и вывода австро-германских войск с Украины большинство имений и многие из дочерних поселений немцев и меннонитов подверглись нападениям и массовому разграблению со стороны украинских повстанцев, представленных преимущественно махновцами и отдельными отрядами Директории. Лишь в местах компактного проживания колонистов («укрепрайоны» Молочной и Альтшведендорфа, «боевые подвижные завесы» Грюнау, Николайфельда, Рорбаха и Вормса) им было оказано ожесточенное сопротивление. С января 1919 г. Молочная получает подкрепление со стороны Крыма в виде немногочисленных подразделений Добровольческой армии. Руководство борьбой с Махно здесь постепенно переходит в руки белых офицеров. Этот фактор вызвал серьезные возражения со стороны части колонистской общественности, которая по-прежнему стремиться соблюдать нейтралитет в войне между белыми и красными, ограничиваясь лишь борьбой с Махно. Но, не смотря на это, колонистская молодежь, не исключая меннонитов, начала массово поступать добровольцами в формируемые гвардейские части белых. Резко ухудшилось положение колонистов после того, как вступившие в Причерноморье части Красной армии заключают военный союз с Махно. Их объеденные силы в начале марта 1919 г. прорывают оборону колонистов на Молочной, в Альт-Шведендорфе. Николайфельде и других местах. Сформированная в Крыму Егерская бригада колонистов и Одесский батальон самообороны отказываются войти в состав белой армии, заявляют о своем нейтралитете, а затем самораспускаются.

апрель 1919 – август 1919 гг.

После установления власти большевиков, однако, отдельные отряды колонистов (с ограниченным числом участников и незначительным вооружением) с их разрешения продолжают существовать как местная самоохрана от нападений уголовных элементов. Негативные последствия политики «военного коммунизма» между тем стают причиной массового стихийного восстания немцев в районе Одессы. Его поддерживают украинские и русские крестьяне, молдаване и болгары. Восстание объективно привело к поражению оборонявшей от белых этот район группировки войск Красной армии. Это спонтанное вооруженное выступление колонистов дает большевикам основания причислить их к числу своих главных врагов.

сентябрь – декабрь 1919 гг.

В условиях деникинского правления колонисты инициируют процесс создания собственных добровольческих формирований для белой армии. Но белогвардейское командование, исходя из неудачного опыта предшествующего периода, препятствует их созданию (даже путем отдачи специальных приказов по ВСЮР), не возражая, однако против поступления в свои части немцев в одиночном порядке. Все же на Молочной меннонитам удается сформировать свой отдельный батальон имени И. Корниса. Кроме того, немцами были полностью укомплектованы 7 рота Симферопольского офицерского полка, а меннонитами – рядовой состав бронепоезда «Дмитрий Донской» и ряд подразделений других частей. И лишь поздней осенью 1919 г. в условиях военного поражения белых появляются отдельные Одесский и Николаевский отряды самообороны.

январь – ноябрь 1920 гг.

В этот период большинство немцев стремится уклониться от участия в вооруженной борьбе на стороне белых. Хотя на Херсонщине и продолжают действовать против большевиков небольшие отряды из числа немцев-противников советской власти (А.Шока, Г.Келлера, Геберле и др.) массовой поддержки населения они не имеют. Лишь в Таврии сохранил свою боеспособность молочанский батальон меннонитов, который в составе немногочисленной группировки генерала Я.Слащева участвовал в успешной обороне Крымского полуострова от наступавших красных войск. После реформирования белой армии генералом П. Врангелем, в ее составе на базе вышеупомянутого батальона из числа мобилизованных был создан полк немецких колонистов. Он принял участие в неудачных оборонительных боях на последнем заключительном этапе боевых действий в Таврии, понеся при этом тяжелые потери. Неудачей закончилась и попытка антисоветского восстания в Одесском уезде, которую предприняла антисоветская подпольная организация Л.Шока.

Нам И.В.

(Томск).

Планы реорганизации церковной организации лютеран Сибири

в условиях Гражданской войны (1918-1919 гг.)

Проблема гражданской идентичности, являющаяся одним из фундаментальных оснований сохранения государственного единства, особенно обостряется в периоды социальных трансформаций. В таком поликультурном государстве, каким является Россия, в условиях революционных потрясений и гражданской войны 1917-1920 гг., когда рухнули все государствообразующие устои, чрезвычайно важно было решить проблему взаимоотношений государства и конфессиональных институтов, способных обеспечить необходимый баланс интересов государства и его граждан, придерживающихся разных религиозных убеждений. Эта проблема со всей остротой встала и перед Всероссийским правительством, образовавшимся в ноябре 1918 г. в Омске.

Проблема восстановления церковной организации и урегулирования отношений с властью со всей остротой встала и перед лютеранским духовенством. Революция и гражданская война привели к разрушению органов управления Евангелическо-лютеранской церкви России. Лютеране Сибири оказались отрезанными от Генеральной консистории, располагавшейся в Петрограде, и Московской консистории, которой подчинялись сибирские приходы. В этих условиях с инициативой учреждения временной Сибирской евангелическо-лютеранской консистории с центром в Томске, которая могла бы обслуживать все лютеранские приходы, находившиеся на территории, подведомственной Всероссийскому правительству А.В. Колчака, выступил Церковный совет кирхи Святой Марии в Томске. На должность президента предлагался председатель церковного совета А.Г. Гернгардт, управляющий делами «Всеобщей электрической компании» в Томске, а пастор прихода Томск-Барнаул^¹ Л.Г. Гессе^² выдвигался кандидатом в вице-президенты и генерал-суперинтенданты^³.

Но на пути этого проекта неожиданно возникло препятствие со стороны латышей и эстонцев. В это время в Томске по инициативе Ф.П. Апсена, инспектора 2-го реального училища, образовался отдельный от немцев латышский приход – «первая в Сибири самостоятельная латышская религиозная община». Учитывая это, Совет немецкой общины решил привлечь к совместной работе в консистории по одному представителю латышской и эстонской колоний. Но латыши это предложение не приняли и выработали свой проект – «Положение о Временной Ев.-Лют. Консистории», который получил поддержку и со стороны местных эстонцев^⁴. По этому проекту «Временная Ев.-Лют. Консистория» создавалась как высшее «духовное учреждение» с правами «Генеральной» консистории, которой подчинялись бы все евангелическо-лютеранские приходы на территории Омского правительства^¹.

Доказывая необходимость учреждения особой сибирской консистории по проекту немецкой общины, пастор Л.Г. Гессе писал в докладной записке 24 марта 1919 г.: «Самостоятельных латышских приходов в Сибири нет, кроме одного только, ныне образующегося Томского латышского прихода, состоящего главным образом из беженцев-латышей Прибалтийского края. Образующийся латышский приход в Томске не имеет ни своей собственной церкви или молитвенного дома, ни собственного пастора. Самостоятельных эстонских приходов в Сибири совсем нет. Ввиду того, что Сибирь отрезана от Московской общей Ев.-Лют. Консистории и от Петроградской недавно учрежденной национальной латышской Консистории^², желательно, чтобы учреждаемая временная Сибирская Ев.-Лют. Консистория была общая для лютеран всех национальностей. В списке кандидатов на должности предполагаемой Консистории есть члены, знающие немецкий, эстонский и латышский языки. Сибирская Ев.-Лют. Консистория предполагается не как немецкое или эстонское или латышское учреждение, но как русское учреждение, обслуживающее как интересы Российского Правительства, так и интересы Ев.-Лют. Церкви в Сибири». В записке подчеркивалось: «В случае несогласия эстонцев, латышей с учреждением общей Консистории, им предоставлена возможность ходатайствовать об учреждении своих национальных Консисторий»^³.

27 марта 1919 г. последовало новое обращение церковного совета кирхи Святой Марии в Омск, в котором подробно разбирался латышский проект. По мнению церковного совета, его осуществление могло бы войти в противоречие с желаниями немцев-лютеран освобождающихся территорий Поволжья и Южной России иметь свои национальные консистории. Второе возражение было связано с тем, что по латышскому проекту Консистория должна быть выборным учреждением, избираемым на съезде представителей всех евангелическо-лютеранских приходов, что, по мнению немецкого церковного совета, в условиях гражданской войны невозможно было осуществить по техническим причинам. Не соглашались немцы и на то, чтобы должности вице-председателя и суперинтенданта были выборными, а не пожизненными, как прежде. И последнее возражение сводилось к тому, что содержание Консистории по латышскому проекту в 2 раза превышало сумму, предусматриваемую немецким проектом. С учетом этих замечаний, Совет церкви Святой Марии решил не присоединяться к латышскому проекту и просить управляющего по делам вероисповеданий Прокошева представить «на утверждение Высшей Власти» проект учреждения временной Сибирской консистории, которая бы обслуживала лютеран только немецкой национальности^⁴.

В нашем распоряжении нет документов, характеризующих отношение Омска к этой инициативе Церковного совета кирхи Святой Марии. Но есть документ^¹, свидетельствующий о том, что группирующиеся вокруг латышского лютеранского прихода в Томске люди пользовались полным доверием Омского правительства: «В эту организацию входят «исключительно латыши-интеллигенты и люди с имущественным достатком и с благоустроенным хозяйством, как в городе, так и в деревнях. Считая себя проживающими оседло в России, эта группа латышей признает без всяких оговорок Всероссийское Временное правительство и готова следовать всем его требованиям…». Причина заключалась в том, что Омское правительство, позиционирующее себя как «Всероссийское», в это время рассматривало вопрос об образовании Всероссийской лютеранской консистории при Главном управлении по делам вероисповеданий, и проект томского латышского прихода, который в этом вопросе «охотно» пошел навстречу Омску, правительство Колчака устраивал в большей мере, чем немецкий проект^².

В этой ситуации представляется сомнительным, чтобы Омск поддержал идею об образовании отдельной немецкой лютеранской консистории в Сибири. После установления советской власти лютеранам потребовалось целое 10-летие, чтобы восстановить единство Лютеранской церкви в России. А период с 1928 по 1938 год стал временем тотального уничтожения церковного лютеранства. Лютеранская церковь как институт гражданского общества перестала существовать.

Волкова Т.П.

(Алматы)

Особенности формирования советской партийно-правительственной элиты из среды немецкого населения Казахстана в 20 – 30-х гг. ХХ в.

Складывание и существование адекватной гражданской идентичности в любом государстве требует участия самого государства и входит в сферу его идеологической деятельности. Этими функциями наделены властные органы разного уровня, начиная от центра и кончая периферией.

Советскому государству с первых дней его существования нужно было выстроить не только систему управления, но и заполнить ее на всех уровнях идеологически выверенными кадрами. Функционирование созданной системы с самого начало требовало постоянного пополнения ее новыми кадрами, преданными и исполнительными, способными проводить и утверждать «линию партии». Целью подобной политики становится так называемый классовый подход к «взращиванию» партийной, советской и хозяйственной элиты всех уровней.

Известно, что на первом этапе Советского государства особенно остро стояла проблема нехватки кадров на местах, в периферийных органах. И уж совсем плохо обстояло дело с национальными кадрами, что составляло предмет особых забот центральной власти.

В Казахстане, где уже в н. XX в., сформировалось полиэтническое население, привлечение этносов на сторону советской власти было действительно жизненно важно. Здесь, как и по всей стране, с середины 20-х гг. началась политика коренизации, целью которой было включить коренные национальности в государственное управление. В сферу коренизации подпадали и немцы, проживавшие в Казахстане компактными группами в отдельных областях. В 1926 г. бюро Казкрайкома постановило «поручить Орграспредотделу в ближайшее время подыскать соответствующих товарищей из нацменов для Семипалатинского губкома и Кустанайского окружкома на работу среди немцев».^¹ Но реально эта задача оказалась невыполнимой из-за отсутствия должных кадров на местах. Именно немецкое население республики в те годы упорно игнорировало «вхождение во власть».

Причины коренились в том, что, как известно, немцам бывшей Российской империи в целом была присуща специфическая ментальность, связанная с европейскими ценностями: почитание частной собственности, индивидуализм, протестантская этика и т.п. Исходя из этого, А. Герман делает вывод, что «идеология большевизма и национальная психология российских немцев практически не имели точек соприкосновения».^² Немцы в основной массе избегали сотрудничества с Советской властью, не говоря уж о прямом участии в ее органах. Парадоксально но, число органов, где должны были бы работать представители немецкого этноса, росло год от года. Так, по официальным данным в 1926 г. в Казахстане было 20 немецких сельсоветов, а в 1927 г. – уже 42.^³

Видимо, в подобных условиях жизненная необходимость вынуждала немецкое население изобретать какие-то формы сосуществования с властью. Примерно до начала 30-х гг. немцам в Казахстане удавалось или полностью игнорировать членство в местных органах или же участвовать в них формально. В одних случаях все должности на уровне села занимали преимущественно иноэтничные представители. Сами немцы при этом во властных органах не участвовали. В других случаях органы власти в немецких деревнях существовали чисто номинально. Имеются статистические данные о членстве немцев в Казахстанской организации ВКП (б) в этот период. В 1926 г. эта цифра была равна 59 чел., а в 1927 г. – 106 чел., что составляло 0,2 % от 51 тыс. всего немецкого населения.^¹ Подобным образом выглядело и представительство немцев в Советских органах.

Эти негативные факты заставили партийные и государственные органы республики с 1927 г. обратить особое внимание на работу среди немцев. До этого времени основной упор делался на так называемые «меньшинства восточных национальностей».^²

К тому же в Казахстане в к. 20-х – н. 30-х гг. из-за передела земель возникла напряженная обстановка в сфере межнациональных отношений.

Это, а также целый комплекс негативных причин, привело к массовому эмиграционному движению немцев как по Союзу, так и в Казахстане.^³ Власть совершенно правильно расценила отъезд немцев из страны как открытую форму протеста коммунистическому режиму и понимала реальный идеологический урон для всей системы.

Но реальных рычагов действия среди немецкого этноса советские и партийные органы по-прежнему не имели. Нужна была опора в виде партийно-государственной элиты разного уровня.

Правящий режим наметил два пути инкорпорации немцев во властные структуры. Один из них состоял во ввозе в Казахстан готовых партийно-государственных кадров немецкой национальности.

Другим путем власти избрали метод социального раскола немецкой общины изнутри. Перед партийными органами районного звена была поставлена задача «принять все меры к обеспечению в ближайшие 1-2 месяца классового расслоения в немецких селах», для чего командировать туда партийных работников из округа.^⁴

Специально существовавшие формуляры требовали от колхозного начальства выявить среди колхозников-немцев бедняков, середняков и кулаков. Те, кто оказался в графе «кулаки», планомерно попадали под различные формы репрессивных акций государства.

Полярная же группа, отнесенная к беднякам, стала предметом особых забот партийных органов. Именно бедноту попытались вовлечь в борьбу с теми, кого отнесли к кулакам. Сами группы бедноты находились под постоянным контролем. Согласно директивам “создание групп бедноты должно ярко собой отражать формирование бедняцких масс среди партии, для чего инициатором этой работы должна быть только партячейка”.^⁵

Наряду с этим, необходимо было искать и растить конкретных лиц для управленческой элиты. Местные партийные руководители должны были заняться «своевременным подбором кандидатур из бедноты, батрачества и наиболее активной части середняков» среди немцев.^¹ В качестве проверенного способа использовали известный механизм «выдвижения кадров».

Необходимо констатировать, что отработанный механизм исправно сработал и на этот раз. Архивные документы показывают все большее участие отдельных представителей немецкого населения в партийных, советских и государственных органах. Правда, вначале это встречало явное или скрытое неодобрение со стороны основной массы немецких крестьян. Так, в 1930 г. активист Майзингер (с. Надеждинское Кустанайского округа) был избит односельчанами со словами: «Кому ты стал работать, ты был хороший паренек, а теперь что делаешь?»^² Затем фигура функционера стала привычной и в немецкой среде.

Анализируя в целом архивные документы, можно констатировать, что примерно с 1931-1932 гг. в периферийных органах власти участвует довольно большое количество немцев. В местах компактного проживания немецкого населения партийные и советские органы на уровне района и села теперь почти сплошь состояли из немцев. Войдя в состав периферийной элиты, представители немецкого этноса выполняли возложенную на них задачу проведения политики Центра на местах. Партийно-правительственной системе удалось не только среди немцев, но и среди представителей других этносов создать действенные структуры, способные и стремящиеся занять новые стратификационные позиции и, наконец, выработать и внедрить в родную среду новый тип сознания.

Кондратюк Г. Н.

(Симферополь).

Влияние национальной политики на внутренний мир немецких колоний Крымской АССР (20-30-е годы XX века)

В апреле 1923 года на XII съезде РКП(б) была провозглашена национальная политика получившая название коренизации. Её отличительной чертой являлась региональная специфика. Крым стал своеобразным полигоном апробирования мер новой национальной политики. Среди причин создавшейся ситуации стоит назвать ограниченность крымской территории, влияние внешнеполитического фактора, чрезвычайную многонациональность населения полуострова. На данный фактор обратил внимание орган крымского областного комитета партии «Коммунистический вестник»: «Вопрос национальной политики в крымских условиях приобретает ещё большее значение, как в Республике национальной» [1, с.3].

Национальная политика обладала несколькими компонентами: административным, экономическим, образовательно-культурным, идеологическим. В жизни немецких колоний Крыма 1920-1930-х годов не было ни одной сферы, которая бы не была реформирована. Комплексный характер – отличительная черта политики коренизации. Коренизация обладала дифференцированным характером по отношению к различным народам, жившим на территории Крыма. Её меры были направлены, прежде всего на крымских татар, поэтому во многих документах она именуется татаризацией. У партийного руководства сформировалось представление о том, что есть ряд «враждебных народов» по отношению к советской власти. В Крыму такими считались немцы, поляки, латыши. Их оценивали как своеобразную «пятую колонну». Достижения коренизации для народов Крыма были далеко не одинаковы. Для крымских татар можно сказать о целом ряде серьёзных достижений. Для немцев Крыма коренизация превратилась в ряд прямых и косвенных репрессивных мероприятий. В совокупности они кардинально изменили внутренний мир немецких колоний. Внутренний мир – это экономические условия жизнедеятельности, возможности для общественной инициативы, церковная и школьная жизнь, духовная свобода человека и уважение к человеческой личности.

С момента установления советской власти в Крыму в ноябре 1920 года началось систематическое наступление на собственность и экономические права немцев-колонистов. Реквизиция продовольствия, изъятие земель – подорвали экономическую основу благополучия колонистов. Партийный документ фиксировал данный процесс: «Немецкое крестьянство в Крыму от старых навыков обрабатывать большие земельные площади было очень трудно оторвать…Немецкое с/х до войны было очень крепкое, следствием чего октябрьская революция получила в наследство от прошлого времени очень неблагоприятный социальный состав, а поскольку хозяйственная мощность всегда создаёт капиталистические наклонности, то отсюда и политические настроения против советской власти и партии. Это настроение ещё значительно увеличилось с проведением земельной реформы, которое немецкому крестьянству урезало возможность накопления» [2, л.131].

Неблагоприятные экономические условия нанесли ощутимый ущерб по системе школьного образования и религии, так как школы существовали за счёт финансовых ресурсов самих колонистов. На порядок сократилось количество школ. К 1923 году из 230 школ первой ступени продолжали работу только 150 [3, л.36]. При этом возник парадокс, когда в немецких школах большинство предметов преподавалось на русском языке, а «большинство учеников не владеет свободно русским языком, приходится объяснять и на немецком языке» [4, л.40об]. Школы и религиозные учреждения, формировавшие мировоззрение и духовный мир жителей немецких сёл, испытали на себе идеологический прессинг. Наркомпрос Крымской АССР стремился изменить учительский состав. Секретарь немецкой секции ОК ВКП(б) Шульц пришёл к такому выводу: «Часто в школах обнаруживается молитвенник, библия, религиозные песни…вообще в школах II ступени отсутствует советский дух, ни лозунгов, ни плакатов, ни учкомов. С начала 27/28 года были приняты энергичные меры по улучшению этого дела, сейчас в школах работают партийцы обществоведы, которым удалось внести от части советский дух в школу. Правда работа их очень затрудняется тем, что они не встречают поддержки со стороны остального учительства» [5, л.134.]. Школа стала инструментом для изменения духовного мира немецких колоний. Социальный заказ заключался в том, чтобы воспитать новое поколение молодёжи с советским мировоззрением. В своём выступлении 1923 года инструктор Крымсовнацмена В. Опроцковец безапелляционно заявил: «лучше не иметь никакой школы, чем дать возможность существования такой школы, в которой воспитывались монашки» [6, л.43].

В период до первой мировой войны в немецких колониях существовали общественные организации, позволявшие решать потребности населения. С установлением советской власти гражданская инициатива была взята под контроль. В своём отчёте за февраль 1923 года немецкая секция при ОК ВКП(б) отмечала: «Секция узнала о существовании «Общества Взаимопомощи немцам» в Джанкое. В виду того, что самостоятельное существование таковых национальных организаций с партийной точки зрения не допустимо, предпринимались со стороны секции шаги для вхождения этой организации в общую сеть, и обеспечить партийное влияние в Правлении Общества» [7, л.4об.].

Отличительная черта религиозного мировоззрения – его цельность. Для жителей немецких колоний был характерен высокий уровень религиозности. Поэтому сфера религии подверглась очень жёсткому давлению со стороны государства. В национальной политике 1920-х годов антирелигиозной пропаганде, периодическим кампаниям, отводилась важная роль. Немецкая секция ОК ВКП(б) в сентябре 1926 года отмечала: «Советизации легче поддаются немцы-лютеране, остальные группы немцев более консервативны и продолжают вести патриархальный образ жизни. Зарегистрированных немецких церквей и молитвенных домов 42, из них лютеранских 18, менонитских 10, других сект 2» [8, л.27]. Секретарь немецкой секции Джанкойского райкома ВКП(б) Эрнст в своём отчёте отмечал: «Отношение к служителям культа хорошее и таковые среди немцев пользуются популярностью» [9, л.29]. Заместитель заведующего Орготделом крымского ОК ВКП(б) Шулемзон в аналитической записке отмечал: «католические колонии индеферентно относятся к текущему моменту, слабо реагируют на строительство и до настоящего времени относятся с благоговением к своим патерам, находясь целиком под их влиянием…Среди католиков…сильно развит религиозный фанатизм, благодаря чему более или менее сознательных граждан наберётся среди них не более 10%» [10, л.87]. Автор заключает: «Немецкая молодёжь большей частью находится под влиянием своих родителей и почти во всех отношениях ни в чём от них не отличается. Так же религиозно, замкнуто и политически не развито» [11, л.91].

Национальная политика включала и административное направление, которое выразилось в создании немецких сельских советов и 2 национальных районов: Биюк-Онларского и Тельманского. Тельманский район был создан в январе 1935 года. Из 21819 человек населения района, немцы составляли 953 жителя. Из 63 колхозов 31 являлись немецкими. В условиях укрепления тоталитарного режима, создание этого района ничего не принесло для немецкого населения. В отношении немцев массовыми становятся обвинения в фашизме. В своём отчёте за 1936 год секретарь Тельманского РК ВКП(б) Горст писал: «учителя немцы, являлись организаторами клеветнической переписки с заграницей, получения фашистской литературы и денежной помощи из-за границы» [12, л.23]. В духе эпохи автор констатирует: «именно среди немецкого населения больше всего ещё сохранились элементы частнособственнических, антигосударственных тенденций, разжигаемых классово-чуждыми, имеющими связь с фашистской Германией, людьми, обязывает районную парторганизацию к особо острой классовой бдительности» [13, л.32].

Источники:

1. И. Носов К 10-й областной партийной конференции // Коммунистический вестник. – 1924. - №9. декабрь.

2. Государственный архив Автономной Республики Крым. Ф. П.-1, оп1, д.824, л.131.

3. ГААРК. Ф. П.-1, оп.1, д.292, л.36.

4. Там же.

5. Там же, д.551, л.134.

6. Там же. д.292, л.43.

7. Там же.

8. Там же. д.554, л.27.

9. Там же. л.29.

10. Там же. л. 87.

12. ГААРК. Ф.П.-142, оп.1, д.9, л.23.

13. Там же, л.32.

Иноятова Д.М.

(Ташкент).

Гражданская идентичность и внутренний мир советских немцев

в Узбекистане: 40-90- е гг. ХХ в.

Изучение историографии вопроса показало, что советский, самый сложный период в жизни немцев, и, в частности, период Второй мировой войны, остался совершенно не неосвещенным. Это было связано с рядом трудностей, касающихся не доступностью материалов в архивах, касающихся депортации, трудармии и спецпоселений немцев в Узбекистане. Достаточно упомянуть, что в официальных документах переписи населения за 1939 и 1959 гг. данных о немцах Узбекистана и Казахстана нет.

Данная работа в основном выполнена на изучении большого массива зарубежных источников, в частности российских, в историографии которой уже имеется целый ряд научных работ, публикаций архивных материалов, отражающих положение немецкого населения в годы Великой Отечественной войны, в условиях режима трудармии и спецпоселения, и освещающих функционирование системы гласного надзора органов МВД (МГБ) СССР в период 1941-1955 гг.

Накануне и в период Великой Отечественной войны Средняя Азия и Казахстан становятся местом ссылки депортированных, так называемых «наказанных народов». Первыми в Узбекистан и Казахстан были депортированы в начале августа 1937 года более 200 тысяч корейцев. В начале войны были депортированы немцы с Поволжья, ликвидирована их национальная автономия. В 1943-1944 годах в районы Казахстана и Среднеазиатских республик из родных мест были выселены все калмыки, ингуши, чеченцы, карачаевцы, балкарцы. Автономные республики этих народностей были упразднены. Из Грузинской ССР были выселены в Узбекистан греки, турки, хемшиды, болгары, армяне. 18 мая 1944 года приказом Комитета обороны СССР, как "изменники Родины" были депортированы крымские татары^¹. Неоднозначно складывалась жизнь этих народов в местах переселения, и, в частности, немцев в Узбекистане.

Узбекистан

, в отличие от соседнего Казахстана, не была одним из тех районов Советского Союза, куда было депортировано немецкое население с ликвидацией АССР немцев Поволжья. В то же время в этот период количество немецкого населения увеличивается за счет прибывших немцев с различных районов СССР.

Но вместе с тем в Узбекистане была так называемая внутренняя принудительная миграция. Депортировались немцы, проживающие в столичных и крупных городах, имеющих стратегическое значение. Так, в соответствии с Постановлением № 196 от 6 января 1942 «О переселении лиц немецкой национальности в УзССР из Ташкента и областных центров» все немцы и члены их семей были высланы из Ташкента в отдаленные сельские районы Джизакской, Бухарской, Самаркандской обл., отправлены в лагеря и трудармию. Многие немцы были мобилизованы в так называемые «трудовые армии» и «трудовые колоны». Это практически все взрослое трудоспособное немецкое население. Не подлежали этому призыву только женщины, имевшие детей до трех лет, рабочие и служащие предприятий, за которых ходатайствовала администрация, мужчины, жены которых были русскими, женщины, мужья и дети которых были русскими^².

"Мобилизация" немецких женщин в "рабочие колонны" была неотъемлемой составной частью сталинского "эксперимента" по ликвидации российских немцев как народа. Женщин, правда, не всегда держали в таких условиях, для них были совсем другие способы психологической пытки. Женщины были отправлены в первую очередь на предприятия Наркомнефти и Наркомугля. План предусматривал мобилизацию 65.300 женщин. Главным образом они были заняты на строительстве дорог, нефтепроводов, на карьерах, на лесозаготовке и лесовывозе, прокладке мостов через реки. Женщин-немок направляли по разверстке Наркомнефти, также и в Узбекистан, а немцев мужчин (среди них преобладали, естественно, подростки 15–16 и мужчины 51–55 лет) - на шахты Кызыл-Кия, Исфара, Шураб, Канибадам и Ким и на строительство нефтеперегонного завода в Узбекистане, на предприятия трестов «Челябуголь» и «Карагандауголь». В докладе наркома внутренних дел Узбекской ССР т. А. Кобулова^¹ от 24 февраля 1950 года сообщается, что на станции Ванновка, железной дороги Ташкент и на нефтеперерабатывающем заводе в Фергане работали 992 женщины-немки направленные из Киргизской ССР в декабре 1942 года^². Из них оставалось в штате строительного треста 680 женщин, организованные в 27 бригадах, из них 370 на вспомогательных работах, а остальные без работы. Работающие получают по 800 грамм хлеба в день и двухразовую горячую пищу, неработающие по 400 грамм хлеба^³. Обратите внимание, - 310 женщин, согласно доклада, не работали, но к семьям, домой их и 5 лет после окончания войны не отпускали. Далее, 274 женщины жили в палатках и спали на сыром полу, а 250 женщин жили в тёплой конюшне колхоза им. Сталина, но спали они тоже на сыром полу.

В Узбекистане с апреля 1947 года многие мобилизованные немки увольнялись в связи демобилизацией с мест переселения и оставались работать на тех же шахтах как вольнонаёмные. Многие к тому времени обзаводились семьями и оседали здесь жить. Лишенные всех прав, немцы не имели возможности развивать свою культуру, учить детей родному языку. 31 октября 1956 года бюро ЦК КПУз рассмотрело вопрос "Об усилении массово-политической работы среди граждан немецкой национальности". В постановлении говорилось о том, что для немецкого населения, проживающего в республике, созданы необходимые культурно-бытовые условия, граждане немецкой нацио нальности трудоустроены и материально обеспечены. Из общего числа семей 3377 семей (10772 человек) 836 семей наделены приусадебными участками и имели собственные дома, а остальные проживали в комунальных и частных квартирах, 1918 семей имели в личном пользовании скот. Из 6428 трудоспособных немцев в промышленности, сельском хозяйстве и различных учреждениях и организациях работали 5086 человек^¹.

Об истинном положении немцев можно судить по следующему признанию бюро ЦК КПУз:"Граждане немецкой национальности слабо вовлекаются в общественно-политическую жизнь, лучшие из них не выдвигаются на ответственную работу в советские, профсоюзные и хозяйственные органы. При проведении массово-политической и культурно-просветительной работы не учитываются запросы и национальные особенности. В местах большого сосредоточения немцев не выписываются литература и не организована торговля книгами на их родном языке, библиотеки не обеспечены художественной, политической и сельскохозяйственной литературой на немецком языке, в кружки художественной самодеятельности и спортивно-физкультурные мероприятия слабо вовлекается молодежь немецкой национальности...

Картину мобилизации немцев невозможно восстановить по отчетам и справкам НКВД. За сухими цифрами не видно горя и отчаяния. Однако немцы и немки проживающие в Узбекистане могут часами и с любовью рассказывать о жизни в Узбекистане, но когда вопрос касается периода войны, и, особенно, жизни в трудармии и спецпоселении, они замыкаются в себе и отказываются об этом говорить. И это понятно, такое забыть, стереть с памяти невозможно, боль потерь близки ещё свежа, и словно страх преследует их.

Судьба немок и немцев трудармейцев схожа с судьбой и других народов, мобилизованных в трудовую армию.

Из-за ограниченности объема тезиса мы прерываем рассказ.

Подопригора Ю.И.

(Павлодар).

К вопросу о трансформации гражданской идентичности немцев

в Казахстане.

С конца ХIХ в. и до начала 1940-х гг. в Казахстане сформировалось немецкое население, состоявшее из различных по происхождению этнолокальных групп, гетерогенное по своему конфессиональному составу. Подавляющее большинство немцев проживало в сельских поселениях и являлось выходцами из Поволжья, Екатеринославской и Таврической губерний, Области Войска Донского, Волыни и других материнских колоний российских немцев, лютеранами, меннонитами, Адвентистами Седьмого Дня, католиками по религиозной принадлежности. Вплоть до начала 1920-х гг. в данных группах отмечался высокий уровень самоорганизации, который проявлялся, прежде всего, в организации экономической и социокультурной жизни во вновь образованных немецких переселенческих поселках (строительство школ, молитвенных домов, организация сбыта с/х продукции, производственная деятельность и пр.).

Активные административные преобразования советской власти во второй половине 1920-х гг., форсирование коллективизации нанесли удар по самоорганизации немецких крестьянских поселков. Новая внутренняя организация немецких селений должна была соответствовать советскому образцу колхозного строительства: широкое обобществление основных средств производства и коллективный труд взамен индивидуальных хозяйств, самоуправления (общинного управления) и предпринимательской деятельности немцев, коммунистическая светская идеология взамен протестантской этики труда.

Неприятие немцами новой гражданской (советской) идеологии проявилось в активном эмиграционном движение немецкого населения из Казахстана со второй половины 1920-х гг. В свою очередь оставшееся немецкое население в Казахстане с начала 1930-х гг. было охвачено сплошной коллективизацией и массовой политико-просветительской работой; в немецких районах и сельсоветах происходила коренизация^¹ советских органов.

Однако вскоре мероприятия, направленные на привлечение немецкого населения к политической и социально-культурной жизни за счет введения делопроизводства на немецком языке, приглашения учителей немецкого языка из Республики немцев Поволжья и пр., были свернуты. Произошла реорганизация немецких национальных школ, а также разрушение религиозной общины, которая выполняла консолидирующие функции немецкого этнического сообщества, выступала в качестве условия самосохранения и коллективного осуществления традиций в иноконфессиональном, иноэтническом и иноязыковом окружении.

Немцы, как и многие другие народы, населявшие Казахскую ССР, в условиях господства «национальной по форме, советской по содержанию» культурно-национальной политики были лишены «официальной» возможности сохранения и трансляции этнической культуры, которая стала своего рода «теневой», продолжая существовать на бытовом (семейном) уровне.

Депортация советских немцев в начале 1940-х гг., а также последующая политика ограничения в правах немецкого населения СССР (прежде всего, запрет на возвращение на прежнее место жительство, ограничение прав свободного передвижения и пр.) оказали влияние на последующую трансформацию гражданской идентичности немцев в Казахстане.

Необходимо учесть, что за годы ВОВ резко возрос количественный состав немецкого населения Казахстана. Принудительно переселенные в начале 1940-х гг. немцы из Европейской части СССР не были едины в своем составе. Локальные особенности культуры данных переселенческих групп немцев были отличны от местного немецкого населения, они являлись носителями различных диалектов немецкого языка, последователями различных вероисповеданий, имели свою историю (историю формирования той или иной этнотерриториальной общности российских немцев, начиная с момента переселения в Российскую империю). В последующий период с начала 1950-х гг. и до конца 1980-х гг. в результате совместного проживания происходят смешивание различных переселенческих групп немцев, стирание локальных различий между разными группами немцев, процессы внутриэтнической консолидации и ассимиляции, которые стали возможны в результате разрушения этноизолирующих барьеров: языкового, конфессионального, эндогамного^¹.

Процесс консолидации различных групп немцев в крупную этнотерриториальную группу немцев Казахстана, на наш взгляд, имел место до конца 1980-х гг., но был приостановлен начавшимся процессом массовой эмиграции советских немцев. В данном случае показательна точка зрения представителя немецкой научной интеллигенции Павлодарского Прииртышья, который считает, что «…вследствие естественного прироста немецкого населения, из нового поколения, рожденного и выросшего в Казахстане, видимо, происходило формирование новой этнической общности – немцев Казахстана, завершившееся с распадом СССР»^². Распад СССР лишь ускорил, активизировал процесс массовой эмиграции немецкого населения, а, собственно, миграционная активность с 1980-х гг. и резкое сокращение численности немецкого населения Казахстан с начала 1990-х гг. приостановили процессы консолидации.

Савоскул М.С.

(Москва).

Судьба российских немцев в ХХ веке: связь истории и географии (этапы миграции и расселения по данным переписей населения

1897-2000-е гг.)

Российские немцы – социально этническая общность, формирование которой началось около 250 лет назад, после того как Екатерина II пригласила на заселение и освоение окраинных земель России иностранцев. С тех пор вся история развития российских немцев так или иначе связана с политической волей различных государственных деятелей и политическими событиями, происходящими в Российской империи, а затем в СССР и СНГ, и Германии. Миграционный фактор на протяжении всей истории формирования и развития российских немцев играл одну из ведущих ролей в этнических, социальных и расселенческих процессах, происходящих в среде российских немцев.

В данном докладе прослежена связь между принятием основных политических решений в отношении российских немцев в течении ХХ века и трансформацией их расселения в СССР, СНГ и Европе и выделены основные этапы географии их расселения.

Основными статистическими данными о расселении российских немцев стали данные переписей населения в Российской империи (1897 г.), СССР (1926, 1939, 1959, 1970, 1979,1989), РФ (2002 г.), а также данные переписей населения стран СНГ и данные управлений статистики стран СНГ и ФРГ. Большая часть проанализированных статистических данных взята на сайте электронной версии бюллетеня «Население и общество». [5] Данные о исторических событиях взяты из учебного пособия «История немцев России» [2], а также из работ таких исследователей данной тематики, как А. А. Герман [1] и др. В данной работе акцент сделан на изменении основных регионов расселения российских немцев и изменении количественных соотношений их расселения по макро-регионам СССР.

К концу XIX века почти 95% всех немцев Российской империи сосредоточены на ее европейской части. (см. табл. 1) Тут сложилось несколько крупных ареалов немецких поселений. [4] Это – Поволжье (Саратовская и Самарская губернии), Причерноморье и Приазовье (Екатеринославская, Херсонская, Таврическая губернии), Санкт-Петербургская губерния, где проживало более 700 тыс. немцев, что составляло более 55% всех немцев европейской части империи.

Анализ данных переписей населения позволяет на уровне макро-регионов увидеть основные временные и пространственные закономерности расселения немцев в России в ХХ веке. Начало века характеризуется первым массовым этапом добровольного освоения немцами регионов Урала, Сибири, Казахстана и Средней Азии, а также закреплением существенной части немецкого населения в Поволжье, благодаря созданию Республики Немцев Поволжья. О чем свидетельствуют данные переписей населения 1926 и 1939 гг.

Таблица 1

Распределение немцев по макро-регионам Российской империи, СССР, СНГ, по данным переписей населения, 1897-2000-е гг., человек

	1897	1926	1939	1959	1970	1979	1989	1999/ 2009*
Европейская Россия (2002)	822499	676401	745491	293254	290114	315192	340012	219085
Сибирь и Дальний Восток	5424	78798	117013	526762	471774	475570	502283	378127
Украина (2001), Белоруссия (1999), Молдавия (2005)	437257	400999	400906	28306	41264	47964	48701	39000
Закавказье (2001)	16500	25327	44093	4029	4086	3434	2559	2000
Средняя Азия Узбекистан – 2005, Киргизия – 2009)	8874	10213	27158	94108	184263	183988	178223	19000
Казахстан (2009)	-	51102	92571	659751	839649	900207	957518	178200
Прибалтика (Латвия 2000, Эстония, Литва - 2001	92711	нет данных	нет данных	13445	15167	9859	9307	8400
Российская империя (без Привислинских губерний)/СССР (в границах соответствующих годов)	1383265	1238549	1427232	1619655	1846317	1936214	2038603	843812

Рассчитано по данным переписей населения Российской империи, СССР, РФ и стран СНГ

* данные представлены на год проведения последней переписи в каждой из стран СНГ и указаны в первом столбце таблицы в скобках, исключения составляют данные по Туркменистану, Таджикистану (нет данных), Армении, Грузии, Молдавии (представлены оценочные данные экспертов)

Этот этап завершился трагическими событиями 1941 года, повлекшими за собой депортацию российских немцев, ликвидацию Республики Немцев Поволжья, что в итоге коренным образом изменило географию расселения немцев на территории бывшего СССР. По данным источников, обнародованных в начале 1990-х гг., о депортации народов СССР, в 1941-1945 гг. было насильственно переселено 949829 немцев, то есть практически все немецкое население, проживавшее в Европейской части СССР и оказавшееся в августе 1941 г. не на оккупированных территориях. [3, с. 109] В этот же период, продолжавшийся до 1955 г. был введен режим спецпоселений для российских немцев, который также стал механизмом ограничения, как территориальной, так и социальной мобильности российских немцев и повлиял на географию их расселения. [2, с. 484-490]

Перепись населения 1959 гг. зафиксировала, прямо противоположную предвоенной, картину расселения российских немцев. В местах ранее массового расселения немцев на Украине осталось менее 2% все немцев СССР, в европейской части РФ проживало – 18%, а основной новой территорией проживания немцев России, оказался Казахстан (40,7%) и Сибирь (32,5%) от всех немцев СССР.

А Указ 1964 г. фактически закрепил сложившуюся географию места жительства немцев, поскольку содержал в себе только признание несправедливости депортации немецкого народа, но не содержал решения о восстановлении Республики Немцев Поволжья. Вероятно поэтому, хотя по данным переписей населения в 1970-1979 гг. численность немецкого населения в Саратовской и Волгоградской областях выросла, массового возвращения немцев в места выселения не произошло.

В период с 1959 по 1979 гг. в целом продолжала расти доля Казахстана и доля восточных регионов России в расселении немцев СССР. Возможно, новым мотивом для массового переселения немцев внутри СССР, стало бы создание, планировавшейся автономии немцев в Казахстане, которая не была реализована. Но уже с этого момента, по мнению многих исследователей, среди немецкого населения Советского Союза все сильнее и сильнее стали проявляться эмиграционные настроения.

Массовый характер эмиграция немцев приняла только, начиная с 1989 года, став одной из самых массовых этнических миграцией в Европе в конце XX века. В результате этого очередной раз за последние сто лет кардинальным образом изменилась география российских немцев. В период с 1989 по 2009 гг. в Германию переехало почти 2 млн. российских немцев и членов их семей из бывшего СССР. Резко сократилось немецкое население в Средней Азии и Казахстане. Теперь страной преимущественного проживания немцев на постсоветском пространстве стала Россия.

На данный момент миграционный потенциал немцев из стран СНГ в Германию практически исчерпан, завершился очередной исторический этап миграции «народа в пути». Что ждет их дальше?...

Литература

1. Герман А.А. Большевистская власть и немецкая автономия на Волге (1918-1941). Саратов, Изд-во Саратовского Университета, 2004

2. Герман А.А., Иларионова Т.С., Плеве И.Р. История немцев России: Учебное пособи. М., Издательство «МСНК-пресс», 2005

4. Материалы к серии «Народы и культуры». Выпуск XII. Депортации Народов СССР (1930-е – 1950-е годы). Часть 1. М., 1992. Ин-т этнологии и антропологии РАН

5. Терехин С. Поселения немцев в России. Архитектурный феномен. Саратов, 1999

6. Электронная версия бюллетеня «Население и общество».- ссылка скрыта

Иларионова Т.С.

(Москва).

Национальная идентичность и карьера в истории и современности российских немцев.

Выезд немцев из германских княжеств в Россию был в свое время обусловлен страстным стремлением этих людей, которые на родине из-за архаичных законов оставались ограниченными в своих правах, осуществить себя, проявить свое мастерство, накопить капиталы, получить в качестве старта землю или место службы для дальнейшей карьеры – в политике или экономике.

Стремление вперед и наверх – удивительное качество любого иммигрантского сообщества. Собственно, сам выезд с родины – это заметный вызов сложившимся, часто окостеневшим установлениям. У немцев этот латентный протест был связан также с тем, что за границей, в России, они видели возможность сделать собственную жизнь заметно лучше, занять хорошее положение в обществе, подняться по карьерной лестнице. В сочетание с национальными качествами и этнокультурными традициями это способствовало возникновению успешных династий государственных чиновников, военных, предпринимателей.

Дореволюционная Россия активно использовала кадровые ресурсы привлеченных иностранцев. Десятки выходцев из германских княжеств занимали в разные годы посты министров империи, генерал-губернаторов и губернаторов, были наместниками царя. В докладе будет проведен контент-анализ биографий этих людей, будут выявлены причины, которые способствовали их административным успехам.

Контент-анализ позволяет увидеть сферы государственного управления, где особенно сильно были представлены немцы, а также территории, в руководстве которыми раскрылся их управленческий талант. Собранные эмпирические данные позволяют также определить политику ротации «руководящих кадров» в дореволюционной России, принципы отбора и назначения на должность.

Среди главных наблюдений: немцы служили, по преимуществу, в центральных органах управления Российской империей (министерствах) и на отдаленных окраинах: показательно, в Москве и Санкт-Петербурге в региональных органах на протяжении истории практически не было выдвиженцев немецкой национальности.

Так, немцы служили в Тверской, Псковской, Смоленской, Калужской, Тульской, Ярославской, Костромской, Новгородской, Могилевской, Полоцкой, Орловской, Рязанской, Владимирской, Тамбовской, Нижегородской, Воронежской, Вологодской, Симбирской, Пензенской, Курской, Харьковской, Вятской, Казанской, Саратовской, Тобольской, Пермской, Киевской, Новгород-Северской, Черниговской, Уфимской, Иркутской, Колыванской, Архангельской, Олонецкой, Минской, Брацлавской, Изяславской, Волынской, Подольской, Виленской, Слонимской, Астраханской, Витебской, Оренбургской, Полтавской, Томской, Курляндской, Лифляндской, Эстляндской губерниях, в Таврической области, на Кавказе, на Дальнем Востоке.

Показательно: в некоторых министерствах на протяжении веков не было ни одного немца, в некоторых, напротив, были министры, которые не просто служили, а вошли в историю. К таким ведомствам относятся:

Blog

Тезисы, присланные на конкурсный отбор

Содержание