Geum.ru

Наталья Богатырёва свято дружеское пламя интервью с выпускниками Московского государственного педагогического института

Вид материалаИнтервью
Подобный материал:
1   ...   14   15   16   17   18   19   20   21   ...   25

Весна



Ветер,

взволнованный и счастливый,

бормочет, бормочет...

Тычется в чёрные руки

деревьев,

мокрых от радостных слёз:

ветер сегодня принёс

шум горизонтов лесных

и ручьёв неразборчивый почерк.

В воздухе бродят инстинкты

весны.

Оттаивают доски забора,

Оттаивают прошлогодние

забытые запахи лета.

О людях - не хочется думать

сегодня:

Сегодня мы все - поэты:

слушаем шум горизонтов лесных,

шорохи мартовских веток...

В воздухе бродят инстинкты

весны,

проникая в сердце.

Где-то

за спинами зданий

одинокое крикнуло эхо гудка...

Надо учиться дышать

большими-большими глотками!

С юга идут поезда.


Ю.Визбор (по поводу вышеизложенного)...


Говорим: поэт. Представляете -

Пушкин.

Великий такой. Немного

курчавый.

В Михайловской роще стоит

на опушке

И смотрит вдаль величаво.

Правильно. Был товарищ такой.

Девятнадцатый век. Начало.

И все поэты вокруг него,

Как лодочки у причала.

Был Маяковский. Так. Хорошо.

Асеев. Тоже неплохо.

Тихонов. Уткин. Межиров

пришёл.

Стоп, стоп! Тут другая эпоха.

Когда отсвистели гражданские

пули,

Прошляпили знатоки:

У нас в Союзе родился Юлий,

Не Цезарь - а всё же Ким.

Сейчас девятнадцатая весна

Греет ему глаза.

Сидит молодой поэт у окна

И видит такой пейзаж:

Косой забор. Дальше - лужи.

Ещё подальше - завод.

Весна, разумеется. Время -

под ужин.

Наш 55-й год.

И вот, услаждая поэта взор,

Пишет его рука:

"Весна набрела на косой забор,

Пробравшись по ручейкам",

Стекает вода с забора того.

Журчит. Не умолкает.

Да слушай, поэт, душа с него

вон,

Да пусть себе стекает!

А вот завхозу мало забот,

что вор запчасти уносит,

И очень плохо, что этот

забор

Стоит не прямо, а косо.

И очень плохо, что, обижая розу,

Афоризмы и философские

разговоры,

Мы не хотим помочь ста

завхозам

Починить сотню заборов.

Стишок писануть в дневничок

к Наташе

Может каждый, извиняюсь,

дурак.

А в настоящей работе

не скажешь:

"Я маленький, чур-чура".

Рабочий работает. Повар варит.

Кондуктор рвёт билет.

А чем занимаетесь вы, товарищ?

"А я? Я поэт".

Старо, дорогой. И тема стара.

Никакие мы не певцы.

Хочу, чтоб поэт выдавал

на-гора

Гигантской работы слова-

образцы.

чтоб приходили к его словам,

Как за советом в обком.

За это борюсь. И предлагаю

вам

Бороться. Делом. Стихом.


(Обратите внимание, какие хорошие стихи! — Ю.К., 1988 год).

На это было отвечено так



Ю.Ким


Если прийти в институт

и взбежать

На самый третий этаж,

То можно с этого этажа

Упасть, замерев, - высота ж!

Но можно оттуда и не слезать:

Колоннищи держат карниз.

И только боишься, чтобы

глаза

С очками не рухнули вниз.

В каменных клетках паркета

бродят

Студенты, сплющенные

высотой.

И в это же время ко мне

подходит

Тоже в очках и худой.

Подходит Эрик, руку суя

Так, чтоб не очень-то впасть

в интимность,

Невозмутимей, чем даже своя

Из-подочковая невозмутимость.

Он ждёт Фельдблюма, я -

семинара.

Пока - ни того,

ни другого нет.

И я ему в тоне минора

читаю "Весенний сонет".

..."И даже сквозь листьев

жёлтую прель

Я понял тебя, голубой

апрель".

Глядит на меня очковая кобра:

"Есть здесь один...

ничего себе образ".

Спокойный рядом чернеет

Эрик,

И, с ним соглашаясь даже,

Всё ж так и дуешься

кого-то уверить,

что ты не надул себя же.

Понимаешь ли, Юра,

поэтому вот

Иногда неохота писать

ничего.

Ну а маю на выдумки эти вот

Наплевать с этажа,

хоть с третьего.

Пунцовея тремя концами,

Колотясь у ветров за плечами,

Он на шеи наши пацаньи

Закидывается в отчаянье,

И, повсюду кипя, кидаясь вовсю,

Даже гулкие своды буфета

Превращаются пылинками

света

В жизнерадостную кисею.

И только одна буфетчица

Ещё никак не просвечивается,

Но всё же глаза буфетчицы

Сугубо очеловечены.

Я весел и лёгок, как

"Рижское пиво",

Пимое мною с комсоргом.

Комсорг у нас рыжий и

жизнелюбивый,

Смотрю на неё с восторгом.

Она пьёт спокойно,

без женской удали,

И солнце вьётся

в горячие кудри.

И вновь я читаю "Весенний

сонет"

И даже не слышу слов:

Уплывает, примешиваясь

к весне,

Глупое ремесло,

И мне наплевать на это

не жаль

С того же, с третьего

этажа.

Юра! Я тоже зову творить

На благо народных масс.

Но если мне нечем с Землёй

говорить,

То разве поймёт меня Марс?


(Кто же выиграл в этой дуэли? А не в этом дело. Дело в том букете весёлости, запальчивости, наивности, а главное свежести чувств, который из себя оная дуэль представляет.)


Ким -?

Вахнюк


До лаптей в одежде городской

С дудочкой пастушеской

в руках,

Движется излюбленный герой

Милого поэта Вахнюка.

У него восторг во взоре

светится,

Символ всех мужей он видит

в месяце,

А в снежинке - хвост

Большой Медведицы,

Но не первый признак

гололедицы.

Он тих и тёпел,

словно бриз

Или как дева до замужества.

Но Ряшенцев рявкнул

с досадой: "Борис!

Ты вырос, но это не мужество".


Червивый гриб


(Очень нравится Ряшенцеву)


Червивый гриб! Кому ты нужен?

Зачем ты мною обнаружен?

Зачем вообще ты рос и лез

Из кожи вон, позоря лес?

Жарища. Лень ногами двигать.

В глазах рябит. Виски в тисках.

А надо радоваться, прыгать,

Тебя в овражке отыскав.

Теперь мы новый гриб отыщем

И вскроем: вдруг он нездоров?

Из-за тебя не веришь тыщам

Нормальны, в сущности, грибов!