Собрание сочинений Мортаза Шахид Моттахари Первый том из раздела «История»

Вид материала

Документы

Содержание Служение ислама в Иране

Подобный материал:

• Собрание сочинений 21 печатается по постановлению центрального комитета, 8762.76kb.
• Собрание сочинений в пяти томах том четвертый, 3549.32kb.
• П. П. Бажов. Собрание сочинений в трех томах. Том первый, 4694.86kb.
• Лев толстой полное собрание сочинений издание осуществляется под наблюдением государственной, 1514.85kb.
• Лев толстой полное собрание сочинений под общей редакцией, 2283.66kb.
• Собрание сочинений 20 печатается по постановлению центрального комитета, 7764.62kb.
• Собрание сочинений 16 печатается по постановлению центрального комитета, 9525.02kb.
• К. С. Станиславский Письма 1886-1917       К. С. Станиславский. Собрание сочинений, 10580.19kb.
• К. С. Станиславский Письма 1886-1917       К. С. Станиславский. Собрание сочинений, 10580.72kb.
• Н. В. Гоголь (полное собрание сочинений). F-bit, 1998, 133.3kb.

Служение ислама в Иране

Чтение предыдущих страниц показало нам, каким было положение нашей страны, и каковы были условия ее жизни, когда священный ислам пришел на нашу родину. Что дал ислам Ирану и чего лишил его?

Переберите в памяти то, что вы запомнили из предыдущего материала; вы видите, что первое, чего лишился Иран, благодаря исламу, была разобщенность религиозных идей и верований, вместо которых ислам принес единую веру. Этот дар ислам принес на нашу землю впервые. Люди, живущие на востоке и западе, севере и юге нашей страны, часть из которых была по происхождению семитами, а часть – арийцами, говорившие на различных языках и поклоняющиеся разным богам, которых объединяла до сих пор только власть и сила, впервые восприняли определенную философию. Они обрели единые убеждения, единые устремления и единый идеал, вследствие чего между ними возникло чувство братства. Хотя этот процесс происходил постепенно на протяжении четырех столетий, однако, он, все же, завершился, и с того времени этот народ остался неизменным. Хотя жрецы, правившие Ираном в течение почти такого же времени, всегда стремились к установлению единства убеждений на основе зороастризма, они потерпели поражение. Исламу же, несмотря на то, что два века спустя политическое господство арабов над нашей страной было прекращено, удалось, благодаря своей способности обеспечивать духовные потребности человека, достичь успеха в Иране и многих других странах.

Иран остановил распространение христианства в Иране, и в целом на Востоке. Мы не можем точно предсказать ход развития событий, если бы Иран и весь Восток стали христианскими, однако можем с большой долей уверенности предположить, что с этой страной случилось бы то же, что произошло с другими странами, принявшими христианство, а именно – мрак средневековья. Когда страны, принявшие христианство, погрузились во мрак средневековья, Иран, благодаря исламу, вместе с другими мусульманскими народами и во главе их, положил начало великой и яркой цивилизации под названием «исламская цивилизация».

Здесь может возникнуть вопрос: если христианство и ислам таковы, какими мы их описываем, почему же тогда сегодня дело обстоит наоборот? Ответ ясен: они отошли от христианства семь-восемь столетий назад, а мы в то же время – от ислама.

Иран разрушил возведенную вокруг Ирана религиозную и политическую стену, не позволявшую иранскому народу проявить свой талант среди других народов и не дававшую ему возможности пользоваться плодами мысли других соседних и отдаленных народов. Ислам открыл для иранского народа другие страны, а Иран – для других культур и цивилизаций. Как следствие, иранцы, во-первых, смогли на практике доказать другим свой разум, достоинство и талант таким образом, что другие народы признали их своими руководителями, достойными подражания. Во-вторых, познакомившись с другими культурами и цивилизациями, они смогли внести огромный вклад в совершенствование и развитие великой мировой цивилизации.

Следовательно, с одной стороны мы можем видеть, как впервые в истории этого народа иранцы, достигая положения главы, становятся образцом для подражания и религиозным авторитетом для других народов, например, Лейс Ибн Саид становится главным факихом Египта, а Абу Ханифа, несмотря на то, что не обрел много последователей в самом Иране, вследствие знакомства этого народа с учением сподвижников пророка, становится для другого народа, незнакомого с этим священным учением, несравненным руководителем. Абу Абиде Муаммар Ибн Альмисна, Васель Ибн Ата, и другие становятся ведущими богословами, Сибавийе и Кисаи – ведущими грамматистами, другие же – ведущими языковедами и т.д.

Здесь представляется уместным привести следующую историю:

Однажды Хишам Ибн Абдулмалек спросил у одного из ученых мужей, посетивших его в Рисафе Куфе: «Знаешь ли ты ученых мужей в мусульманских городах, к которым обращаются сейчас за научным советом или фетвой?» Тот сказал: «Да».

Хишам сказал: Кто сейчас законник Медины?

Тот ответил: Нафи.

- Нафи моули или араб¹?

- Моули.

- Кто законник в Мекке?

- Ата Ибн Аби Рубах.

- Он моули или араб?

- Моули.

- Кто законник в Йемене?

- Тавус Ибн Кисан.

- Он моули или араб?

- Моули.

- Кто законник в Ямаме?

- Яхия Ибн Касир.

- Он моули или араб?

- Моули.

- Кто законник в Сирии?

- Макхуль.

- Он моули или араб?

- Моули.

- Кто законник Алжира?

- Меймун Ибн Михан.

- Моули или араб?

- Моули.

- Кто законник Хорасана?

- Заххак Ибн Мазохем.

- Он моули или араб?

- Моули.

- Кто законник Басры?

- Хасан Ибн Сирин.

- Он моули или араб?

- Моули.

- Кто законник Куфы?

- Ибрахим Нахи.

- Он моули или араб?

- Араб.

Хишам сказал: «Я чуть было не лишился чувств, о ком бы я не спрашивал, ты отвечал, что это моули. Хорошо, что хоть этот араб².

Когда, в какую эпоху и в какое время представителю иранского народа предоставлялась подобная возможность – удостоиться чести положения религиозного лидера народов различных стран от Хиджаза до Ирака, Йемена, Сирии, Алжира, Египта и других стран? Впоследствии это руководящее положение иранского народа получило еще большее распространение. Удивительно, что Джон Малькольм называет первый и второй века мусульманской эры, которые были эпохой ренессанса и расцвета научных и духовных талантов иранского народа после долгого периода упадка, веками молчания и затишья. Д.Малькольм намеренно стремится представить положение дел с точки зрения политики и сквозь призму национальных предрассудков, особенно активно распространявшихся колонизаторами девятнадцатого века. По мнению Д.Малькольма внимание исследователя должно быть обращено только на то, кем является правитель данного народа и какого он происхождения, каково же положение народа, что они приобрели и что потеряли, не заслуживает внимания. Люди подобные Д.Малькольму никогда не сожалеют о том, что Хаджадж Ибн Юсеф, например, убивал людей и угнетал их. Они сожалеют, а в действительности выражают сожаление лишь по поводу того, что вместо Хаджадж Ибн Юсефа его поступки не совершал какой-либо иранец. Оставим это вводное замечание.

Изучение истории Ирана послеисламского периода представляет особый интерес с точки зрения того подъема, которое возникло у иранцев по отношению к науке и культуре, когда, подобно обездоленному жаждущему, иранцы использовали любую возможность и сумели, в результате, проявить свои таланты. Другие же народы впервые стали относиться к ним, как к своим лидерам и руководителям, и это отношение к иранцам периода с первого по шестой-седьмой век мусульманской эры продолжается до сих пор.

Это с одной стороны, с другой же стороны, разрушение этой стены стало причиной того, что, помимо исламской культуры и наук, иранцам открылись греческая, индийская, египетская и другие культуры, что подготовило основание для постройки величественного здания исламской культуры, создало почву для расцвета таких талантов, как Ибн Сина, Фараби, Абу Рейхан, математик Хайям, Ходжа Насреддин Туси, Садра Мутаальхин и сотни ученых – специалисты в области естественных наук, математики, историки, географы, врачи, литераторы, философы и мистики.

Следующие слова Пурдавуда могут лишь вызвать улыбку:

«Не будь вторжения арабов и семитской культуры, а наши ученые, такие как Абу Али Сина и Хайям, написали бы другие книги, подобные Ноурузнаме и Данешнаме, сегодня персидский язык был бы богаче и открытее.»¹

Разве, если бы не было арабов, а воздвигнутая жрецами стена, в которой они заключили талант иранского народа, существовала бы по-прежнему, существовали бы Абу Али Сина и Хайям, и разве могли бы они написать Данешнаме, Ноурузнаме и тысячи других книг на персидском языке? Все эти произведения на арабском или персидском языке, подаренные миру талантливыми иранцами, были следствием нападения арабов, разрушения ими этой стены и знакомства иранцев с богатой религиозной культурой, которая предписывала каждому мусульманину стремиться к знаниям.

Это подобно тому, как если бы мы сказали, что если бы днем не было солнца, и его жар не палил бы нас, нам было бы легче работать! Хотя нам прекрасно известно, что, если бы не было солнца, не было бы и дня.

Существовали не только два этих фактора – разрушение внешней стены и открытия новых врат; существовал также и другой фактор – устранение препятствия к получению образования, существовавшее в Иране для простого народа, которое было создано ранее сословным обществом и режимом жрецов. Ислам не признавал особого статуса знати и аристократии и не считал знания уделом только духовенства или каких-либо других классов. С точки зрения ислама сапожник или гончар имели такое же право на образование и обучение, как и какой-либо царевич. Волею судьбы, светила науки рождаются в семьях этих сапожников и гончаров. Благодаря устранению этих внутренних и внешних препятствий, иранский народ занял достойное место среди других народов, как в отношении ведущего положения, так и в отношении роли, которую он сыграл в создании великой мира цивилизации – исламской.

Ислам, дал иранскому народу возможность познать себя, так же, как дал миру возможность узнать иранский народ. Стало ясно, что все, что говорилось об иранцах – будто бы их способности и таланты заключаются только в военной сфере, и они не обладают способностями к науке, - не соответствует истине. Отставание иранцев в некоторые эпохи было вызвано не недостатком их способностей, а тем, что они находились в плену жреческого режима, поэтому, тот же иранский народ в исламскую эпоху в наивысшей степени проявил свою гениальность.

Губительный для талантов режим власти жрецов, существовавший до ислама, стал причиной того, что некоторые иностранцы вообще ошибочно принижали способности иранцев. Например, Густав Лубон пишет:

«Роль иранцев в истории мировой политики была очень велика, однако, в истории культуры, напротив, – крайне незначительна. В течение двух столетий, когда древние иранцы правили значительной частью мира, они создали чрезвычайно могущественную империю, однако, они не внесли никакого вклада в сферу науки, искусств и литературы, ничего не добавив в сокровищницу знаний и наук, сохранившуюся от других народов, на смену которым пришли иранцы… Иранцы были не творцами, а лишь посредниками в распространении цивилизации, и по этой причине, их роль с точки зрения создания цивилизации была крайне незначительна».¹

К. Хавар, французский историк, автор книги «Древний Иран и иранская цивилизация» пишет:

«Иран был военным государством, в котором отсутствовала возможность для появления и развития наук, искусств и ремесел. Греческие врачи, получившие образование в школах средиземноморского региона, были единственными представителями науки в Иране. Также иностранные деятели искусств, такие, как греки, лидийцы и египтяне, были единственными представителями ремесел и искусств в этой стране, а счетоводами также были халдеи и арамеи, семиты по происхождению.»²

Ж.Равлинсон пишет в книге «Пять великих царств Востока»:

«Древние иранцы никогда не способствовали развитию науки и знаний. Дух и талант этого народа никогда не обладал склонностью к исследованиям, требующим терпения и выдержки, розыскам и трудоемкими экспериментам, которые являются источником научного прогресса… Иранцы от начала и до конца своего государства и величия никогда не понимали значения научного образования, полагая, что для дого, чтобы утвердить свое духовное могущество, будет достаточно показать дворец в Сузах, дворцы Персеполиса и свой огромный государственный аппарат, управляющий миром.»³

Несомненно, что подобные мнения представляют собой пример не соответствующего истине негативного мнения об иранском народе. Помимо того, что подобная характеристика Древнего Ирана (доисламского периода) представляется преувеличенной (в следующем разделе мы поговорим о древности иранской цивилизации), не следует считать неблагоприятное положение народа, как недостаток его способностей, рассматривая вину режима жрецов, как недостаток способностей иранского народа. Доказательством этого является то, что тот же самый народ в исламский период в наивысшей степени проявил свой талант в содействии культуре и цивилизации.

Господин Густав Лубон, К. Хавар и Равлинсон признают это, хотя ошибочно называют это «арабской цивилизацией», поскольку, как исламская цивилизация не является иранской или индийской, она не является также и арабской.

Ислам показал, что упомянутое представление об иранцах является ошибочным. Ислам продемонстрировал талант и гениальность иранского народа как ему самому, так и всему миру, другими словами, благодаря исламу, иранский народ открыл самого себя, а затем, дал возможность узнать себя всему миру.

Почему во времена, предшествующие приходу ислама, не появились люди, по крайней мере, подобные Лейс Ибн Саиду, Нафа, Ата, Тавус, Яхия, Макхуль и сотням других людей, которые стали бы духовными лидерами народов Египта, Ирака, Сирии, Йемена, Аравии, Марокко, Алжира, Туниса, Индии, Пакистана, Индонезии и даже Испании и части Европы? Почему в те времена не появились такие люди, как Мухаммад Ибн Закария Рази, Фараби и Абу Али Сина?

С точки зрения религиозной и политической власти, правящей в Иране, ислам был вторжением, однако, для иранского народа он был революцией в полном смысле этого слова со всеми присущими ей свойствами. Ислам изменил мировоззрение иранского народа, изгнав из мышления иранцев суеверия, рожденные дуализмом и пессимизм, вызванный им. Дуализм, считавшийся «характерной чертой мышления иранского народа», дуализм, история которого насчитывала несколько тысяч лет, дуализм, с которым боролся Заратуштра и, потерпев поражение, осквернил им свое учение, – этот дуализм был изгнан из мышления иранцев, благодаря исламу.

Что обычно приносит революция? Помимо всего прочего, она изменяет «видение» мира, дает народу цель, программу и идеологию, приносит новые идеи и убеждения, переворачивает социальное устройство общества, изменяет, делая более живым и действенным, характер и мировоззрение народа, создает дух бунта и протеста против несправедливости, создает веру, пылкость и рвение, вливает новую кровь в вены народа; разве все это не признаки революции?! И разве все это не произошло благодаря исламу в Иране?

Говорят, меч; верно, меч, но что совершил меч ислама? Меч ислама уничтожил власть так называемого Ахримана, уничтожил зловещую тень жрецов, разбил цепи, сковывающие руки и ноги ста сорокамиллионного населения, даровал свободу и волю обездоленным. Меч ислама всегда оборачивался на угнетателей, сдерживая их алчность. Меч ислама всегда служил на благо угнетенным и униженным: «И почему Вы не сражаетесь на пути Аллаха и за слабых из мужчин и женщин и детей.»¹

Ислам избавил Иран от дуализма, поклонения огню, хаоме, солнцу, принеся ему вместо этого единобожие и научив поклонению истинному Богу. С этой точки зрения ислам сделал для Ирана больше, чем для арабов, так как арабам в доисламскую эпоху было присуще многобожие в отношении поклонения, а иранцы в доисламскую эпоху, кроме этого, исповедовали многобожие в отношении творения.

Ислам превратил существовавшее в Иране представление о Боге, как о крылатом существе с бородой, посохом в руке и плащом на плечах, обладающем вьющимися волосами и зубчатой короной, в Вечного бога², который выше представления, сравнения, предположения, выше любого описания,³ который находится везде и в каждой вещи, но не является ничем этим,⁴ «Он – первый и последний, явный и тайный»⁵, «не постигают Его взоры, а Он постигает взоры».⁶ Ислам принес иранцам и другим народам единобожие и в отношении внутренней сущности, и в отношении атрибутов, деяний в его наиболее явной форме. Ислам сделал принцип единобожия основной опорой, которое, имея философское основание, сама побуждает мысль к движению.

Ислам изгнал из жизни, мышления и образа действий иранцев такие суеверия, как сражение на протяжении девяти тысяч лет между Ахура-Маздой и Ахриманом, жертвоприношение, совершаемое Зерваном в течение тысячи лет для рождения наследника, рождение Ахримана вследствие сомнения в принятии его жертв, а также молитвы против дивов, удивительные церемонии поклонения огню, обычай оставлять еду и питье на крышах для мертвых, прогонять диких животных и птиц через огонь, четырехкратное восхваление солнца и луны, предотвращение попадания солнечного света на огонь, запрет на предание земле тел покойников, крайне тяжелые церемонии очищения, необходимые после прикосновения к телу покойного или к телу женщины в менструальный период, запрет на купание в теплой воде, признание священным омовения с помощью коровьей мочи, и сотни других подобных им действий.

Вместо обращения лицом к солнцу или огню при поклонении Богу и бесполезного шептания, вместо разжигания огня и надевания на лицо повязки, вместо преклонения коленей перед огнем и почитания чаши с девятью отверстиями, ислам установил поклонение Богу, представляющее собой совершенство разумности, апогей духовности и совершенство тонкости мысли. Призыв к мусульманской молитве, намаз, пост, хадж, пятничная молитва, мечеть, более совершенные молитвы, наполненные учениями ислама, молитвы, полные мудрости исламского учения, служат красноречивым свидетельством в пользу этого утверждения.

Ислам, в отличие от христианства, манихейства и маздакизма (и в соответствии с учением зороастризма) отменил принцип раздельности счастья для духа и тела, противоположность этого и загробного мира, положения, основанные на аскетизме и перенесении тягот, нечистоту половых отношений, почитание избранных (в манихействе и маздакизме), как и особое положение кардиналов и пап (в христианстве), что противоречит цивилизации, но процветало в Иране. Поощряя очищение души¹, ислам в то же время порицал отказ от чистых земных благ².

Ислам уничтожил сословное устройство общества того времени, имевшее весьма древнюю историю и основывавшееся на двух столпах – происхождении и имуществе, как и основанные на них традиции, обычаи и законы. Ислам построил общество, в котором не было места этим двум принципам; общество, основанное на мудрости, знаниях, труде, и благочестии.

Ислам уничтожил принцип зависимости духовного сана от наследственности и принадлежности к определенному сословию; лишив его преемственности, он положил в его основу знания и чистоту помыслов человека, к какому бы сословию или страте он не принадлежал.

Ислам навсегда уничтожил веру в то, что падишахи обладают божественным происхождением. Кристенсен пишет:

«Сасанидские правители в созданных ими наскальных надписях всегда называли себя почитателями Мазды (Ахура-Мазды), однако, в то же время они называли себя людьми божественного происхождения, ведущими свой род от богов.»³

Он также пишет:

«Хосров Второй (Парвиз) называл себя так: «Бессмертный из рода богов, и великий бог среди людей.»⁴

Эдуард Браун пишет:

«Вероятно, ни в одном государстве вера в то, что падишахи обладают божественным правом, не имел более убежденных последователей, чем в Иране во времена Сасанидов. Нольдеке пишет: «Если человек, не происходивший из царского рода, но который, подобно Бахраму Чубину, представителю знати, поднявшему мятеж, или Шахр Баразу, осмеливался заявить свои притязания на престол, его поступок был почти невероятным, и не мог расцениваться иначе, чем как недостойность и бесстыдство.»

Поэтому, люди привыкли думать, что право на власть принадлежит лишь одному роду. Эдуард Браун приводит известную историю Бахрама Чубина, который, совершая побег, разговаривает со старухой, и она обвиняет его, не принадлежащего царскому роду и претендующего на трон, в заблуждении. Доктор Махмуд Санаи, приводя в книге «Свобода личности и государственная власть» мнение некоторых современных европейских философов о правлении, основывающемся на божественном праве, пишет:

«Разумеется, эта точка зрения не нова, и, возможно, ее основу следует искать в нашей собственной истории. Божественное сияние, в которое верили древние иранцы, имеет тот же смысл.»²

Ислам решительно уничтожил и этот принцип. В исламскую эпоху разговоры о шахском происхождении уже не имели никакого значения. Ребенок лудильщика, рыбака, раба или дервиша³ также получает возможность считать себя обладающим подобным правом, иметь высокие устремления и достигать высочайшего положения. Главную роль для правителей исламской эпохи играет их личное достоинство, а не происхождение.

Подобно тому, как ислам изгнал из мышления иранского народа веру в то, что духовный сан зависит от принадлежности человека к определенному сословию, он изгнал из его мышления и это представление. Уничтожив веру в господство знати, или аристократии, ислам принес другие идеи, которые, по сути, представляют собой демократию и власть народа.

Ислам, дав женщине статус полноценной личности, обладающей законными правами, уничтожил многоженство, существовавшее в виде гарема без ограничений и условий; он признавал его возможность только при определенных условиях, включавших равенство прав всех жен и возможности мужчины, а также в определенных пределах, вызванных социальной необходимостью.

Ислам ликвидировал обычай передачи жены во временное пользование, брак-замену, брак с кровными родственниками, безраздельную власть мужа над женой.

Ислам был благом не только для иранцев, ставших мусульманами, он оказал положительное влияние и на зороастризм, косвенным образом став причиной глубоких реформ, произошедших в нем. Ранее мы уже приводили слова Кристенсена:

«Когда с победой ислама было свергнуто сасанидское государство, опиравшееся на духовенство, жрецы поняли, что им следует предпринять чрезвычайные усилия для сохранения своего учения от полного уничтожения. Эти усилия были предприняты; они отказались от веры в Зервана и связанных с ним детских сказок, отменили почитание солнца, многие из религиозных преданий были или полностью уничтожены, или изменены, а те части Авесты Сасанидов и ее толкования, которые содержали идеи зерванизма, были преданы забвению или уничтожены…»

Служение ислама Ирану и иранскому народу не ограничивается лишь первыми веками исламской эпохи; с того времени, как над этой страной простерлась тень ислама, любая опасность, нависавшая над ней, отражалась, благодаря этой религии. Именно ислам, растворив монголов и превратив жестоких убийц в цивилизованных просветителей, способствовал появлению в роду Чингизов Мухаммада Ходабанде, а в роду Тимура – Байсункура и Амира Хусейна Байкура.

И сегодня именно ислам противостоит разрушительным иностранным учениям, будучи источником достоинства, величия и независимости этого народа. На сегодняшний день предметом гордости иранского народа являются Коран и «Нахдж аль-балака», но не Авеста и Зенд.

На этом мы завершаем наш разговор о служении ислама Ирану. Пришло время рассмотреть в следующем разделе служение Ирана исламу.