Geum.ru

Собрание сочинений Мортаза Шахид Моттахари Первый том из раздела «История»

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   12   13   14   15   16   17   18   19   ...   71

Христианство



Вопрос появления христианства в Иране, притеснений, которым периодически подвергались христиане, их упорном сопротивлении и последующем распространении этой религии в Иране в такой степени, что в конце эпохи правления Сасанидов некоторые правители склонялись к ней, а многие знатные зороастрийские семьи принимали христианство, является полезным и поучительным. Он показывает духовную слабость зороастрийского учения перед могуществом христианского духовенства в глазах иранцев.

Если бы в Иран не пришел ислам, его завоевало бы христианство, вытеснив при этом зороастризм. Кроме этого, грозными соперниками зороастризма были также учения Мани и Маздака, возникшие в Иране. Зороастрийцы испытывали сильную неприязнь к последователям этих учений, и именно поэтому, в Иране отношение зороастрийцев к манихеям, маздакитам и даже христианам было более враждебным, нежели к мусульманам. Мы можем видеть, как зороастрийцы, особенно зороастрийское духовенство, в исламскую эпоху часто сотрудничали с мусульманами в борьбе против манихеев и маздакитов. По этой причине, вследствие притеснений и ограничений, а иногда и убийств (во времена Шапура Второго), которые христиане Ирана видели от зороастрийцев, они считали мусульман предпочтительнее зороастрийцев и приветствовали их приход в Иран.

Влияние христианства и его распространение в Иране было весьма простым и естественным. Кристенсен так пишет о причине и источнике возникновения христианства в Иране:

«Когда на смену династии Ашканидов пришла династия Сасанидов, у христиан существовал важный центр в городе Ар-Руха (малая Азия, современная Турция)… В ходе войн, которые велись с Византией, государство позволяло пленникам селиться в отдаленных провинциях Ирана. Во время военных походов в Сирию иранские падишахи иногда переселяли всех жителей города или целой области в один из внутренних районов страны. Поскольку значительная часть этих переселенцев исповедовала христианство, данная религия получила небольшое распространение во всех уголках Ирана.»1

В книге «Цивилизация Ирана», написанной коллективом востоковедов, говорится:

«В действительности христианство было принесено в Иран арамеями, жившими в Сирии, проповедниками, пришедшими из Эдессы (Орфия)2, или же военными пленниками. Христианские общины существовали в Эрбиле, начиная с сотого года н.э., а в современном Киркуке сохранились памятники, свидетельствующие об их пребывании там между 148 и 191 годами н.э. Хотя в Иране христианство еще не сформировалось, как официальная система, тем не менее, оно привлекло к себе большое внимание иранцев, в особенности самого Мани.»3

Также в этой книге под заголовком «Христианство в Иране в эпоху Сасанидов» можно прочитать следующее:

«В Византии христианами были император, его двор и все население. В Иране же, помимо того, что власть практически находилась в руках зороастрийцев, с начала эпохи Сасанидов государство поддерживало зороастризм, который был официальной религией. Терпимость по отношению к христианам возникла не с самого начала появления христианства. Во времена Шапура Второго, который был политическим врагом Константина, положение христиан в Иране было весьма тяжелым… Поначалу христиане подвергались жестоким гонениям; их казнили или подвергали жестоким пыткам без суда или после краткого судебного разбирательства. Сохранились свидетельства, написанные на семитском языке, содержащие описания пыток, которым подвергали христианских мучеников. Они свидетельствуют о том, с какой отвагой и достоинством принимали смерть христиане, чьи имена сегодня преданы забвению. Однако представители властей вскоре поняли, что эти неопытные христиане были не подданными неблагонадежных провинций и непокорными чужеземцами, которые ежечасно совершали предательство, а коренными иранцами, которые в прошлом серьезно исповедовали зороастризм. Некоторые из них были весьма выдающимися и известными людьми, чей патриотизм не вызывал сомнений, они упорствовали лишь в стремлении сохранить свою веру. Впоследствии власти приняли решение вместо наказания, направлять заблудших на путь истинный, однако это также не принесло нужного результата. Поэтому, несмотря на сорокалетний период преследований и унижений, христианство заняло в Иране уверенную позицию. Когда вследствие нападений гуннов и эфталитов на востоке период гонений подошел к концу, была подготовлена почва для создания организованной христианской общины и устойчивого положения христиан в Иране… Духовная и культурная жизнь иранских христиан быстро достигла такого уровня, что даже те притеснения, которые в пятом веке чинились Йаздигердом II и Бахрамом V, не смогли ее уничтожить. В Ктесифоне, и особенно в Насибине, возникли духовные и религиозные течения, которые представляли собой наиболее блестящие школы Востока. Основание монастырей послужило причиной того, что в этих монастырях получило образование большое количество учителей религиозных основ, и эта традиция сохранилась по сей день. Реальная жизнь христианства в Иране представляла собой большее, чем результат ее проповедования.»4

Автор вышеприведенной статьи5 пишет затем о жизни христианства в ту эпоху, влиянии проповедования христианства в то время, и, в конце концов – о поражении, которое нанес ислам христианству на Востоке:

«Одного быстрого взгляда на карту, изданную недавно г-ном Ж.Дойлие, профессором юридического факультета, опубликовавшим итоги своих ценных трудов, достаточно, чтобы понять, каким образом проповедники из Халдеи, дойдя до стран Средиземноморья, Китайского моря, южного Индостана, Тибета и Монголии, обратили в христианство множество людей. Это проповедь не завоевала страны, но достигла успеха среди кочевых народов. Таким образом, христианская религия в этих весьма отдаленных районах продолжала существовать вплоть до XIII века. Когда монахи францисканцы, Жан Дюплон Карпен и Руберок, а также такие путешественники, как Марко Поло, совершили путешествие в эту страну, оно еще продолжало свое существование. Несторианство завоевало много последователей среди воинства монгольских племен, продвигавшихся в поисках военных побед на Запад и все еще стоявших перед выбором различных религий – буддизма, манихейства или ислама, и было время, когда, казалось, оно было близко к тому, чтобы разгромить всех своих соперников. Принятие монголами ислама обернулось большим поражением для христианства в этом регионе.»1

Во времена Хосрова Парвиза христианство укрепилось в Иране более, чем когда-либо. Христианами стали многие из приближенных шаха, которые были коренными иранцами по происхождению. Как известно, восстание Бахрама Чубина, известного иранского полководца, вынудило Хосрова покинуть Иран и найти убежище у своего могущественного соперника Маврикия, византийского императора, просить его о помощи и, пойдя на уступки, вернуться с его помощью в столицу. Рассказывают, на протяжении того времени, которое Хосров провел в Византии, он в значительной степени склонился к христианству.

Кристенсен пишет:

«Жрецы не слишком обрадовались возвращению Хосрова, которое произошло в 581 году, так как результатом пребывания этого падишаха в Византии стало то, что он обнаружил склонность к христианским мифам и суевериям, а подтверждением этого стала христианка по имени Ширин, ставшая его тайной фавориткой.»2

Некоторые утверждали, что Хосров Парвиз открыто оставил зороастризм и перешел в христианскую веру, однако Кристенсен пишет:

«С точки зрения истории, утверждения Атикия о том, что Хосров Парвиз принял христианскую веру, безосновательны. Однако отношения этого падишаха с императором Маврикием, который помог ему вернуть корону, его брак с византийской царевной по имени Мария, а также влияние его фаворитки Ширин, исповедующей христианство, заставило его, по крайней мере, внешне проявлять благосклонность к своим подданным христианам. Но возможно, что, помимо прежних суеверий, представления Хосрова также пополнились и некоторыми христианскими суевериями.»3

Далее Кристенсен упоминает об укреплении при дворе Хосрова Парвиза двух христианских течений, монофизитском и несторианском, противоречиях и раздорах, существующих между ними, переходе в христианство некоторых представителей иранской аристократии, например, полководца по имени Михран Гушнасп, получившего при крещении имя Гиваргис, а также нескольких других людей. Кристенсен пишет:

«Михран Гушнасп, приняв христианскую веру, удалился в пустыню, чтобы изучить там основы новой веры у отшельников. Однажды он спросил у своей сестры, что говорят о нем при дворе после его перехода в христианство? Его сестра ответила: «Возвращайся, тебе не грозит опасность. Когда шах услышал о том, что ты принял христианство, он только сказал: Михран Гушнасп поспешил в ад. Возвращайся. Возможно, падишах прикажет вернуть тебе поместья». Спустя некоторое время Михран Гушнасп встретился со своей сестрой, которая обручилась с одним из знатных иранцев. Сделав несколько шагов вперед, со всем уважением приветствовал ее и воздал ей почести. Поднявшись со своего места, сестра с любовью протянула к нему руки. И, смеясь, сказала: «Возрадуйся, я тоже христианка.»4

Благодаря всему вышесказанному, выяснилось следующее: во-первых, распространение христианства в зороастрийском Иране христианство происходило естественным образом, и если бы это положение вещей сохранилось, оно представляло бы большую опасность для зороастризма. Во-вторых, в отличие от зороастризма, христианство было мировым учением, то есть, христианские проповедники не признавали границ, прилагали реальные усилия к распространению христианства в Иране и за его пределами и достигли на этом пути определенных успехов. В-третьих, когда на иранскую землю пришел ислам, прежде чем нанести удар по зороастризму, находящемуся в состоянии упадка, он нанес удар по христианству, находящемуся на стадии развития, сокрушив и изгнав его с иранской земли. Если бы не приход ислама, христианство пустило бы корни на всем Востоке. Именно ислам воспрепятствовал распространению христианства на Ближнем и Дальнем Востоке.

Распространение и духовное влияние ислама всегда в большей степени служило причиной недовольства христианских патриархов, нежели зороастрийских жрецов, так как первые в большей степени, чем вторые ощущали горечь, вызванную осознанием утраченных возможностей. По этой причине, когда сегодня, по прошествии столетий с того дня, нечистоплотный писатель берет перо в руки и от имени Ирана и иранского патриотизма по мере своих сил совершает нападки на ислам, не кто иной, как его святейшество папа благодарит и вознаграждает его.