Собрание сочинений Мортаза Шахид Моттахари Первый том из раздела «История»

Вид материала

Документы

Содержание Медленное и постепенное распространение

Подобный материал:

• Собрание сочинений 21 печатается по постановлению центрального комитета, 8762.76kb.
• Собрание сочинений в пяти томах том четвертый, 3549.32kb.
• П. П. Бажов. Собрание сочинений в трех томах. Том первый, 4694.86kb.
• Лев толстой полное собрание сочинений издание осуществляется под наблюдением государственной, 1514.85kb.
• Лев толстой полное собрание сочинений под общей редакцией, 2283.66kb.
• Собрание сочинений 20 печатается по постановлению центрального комитета, 7764.62kb.
• Собрание сочинений 16 печатается по постановлению центрального комитета, 9525.02kb.
• К. С. Станиславский Письма 1886-1917       К. С. Станиславский. Собрание сочинений, 10580.19kb.
• К. С. Станиславский Письма 1886-1917       К. С. Станиславский. Собрание сочинений, 10580.72kb.
• Н. В. Гоголь (полное собрание сочинений). F-bit, 1998, 133.3kb.

Медленное и постепенное распространение

Чем больше проходило времени, тем больше возрастали привязанность и любовь иранцев по отношению к исламу, все больший размах приобретал дальнейший их переход в ислам, а также оставление ими своих прежних религий и учений, былых традиций и обычаев.

Лучшим примером является персидская литература. С течением времени ислам, Коран и хадисы оказывали на персидскую литературу все большее воздействие. Влияние ислама на произведения писателей, поэтов, даже ученых, начиная с шестого и седьмого веков, возрастает и становится все более заметным по сравнению с поэтами, писателями и учеными третьего и четвертого веков. Эта истина является абсолютно очевидной, благодаря сопоставлению произведений Рудаки и Фирдоуси с произведениями Мевляна, Саади, Низами, Хафиза и Джами.

В предисловии к книге «Хадисы маснави»¹ после того, как говорится: «с древнейшей эпохи в персидской поэзии ощущается влияние содержания хадисов» и, с указанием в качестве примера на поэзию Рудаки, говорится так:

«начиная с конца четвертого столетия, исламская культура полностью распространилась на всю территорию Ирана. В различных регионах страны были основаны школы, мусульманская вера одержала победу над другими религиями, а сопротивление, оказываемое зороастрийцами, во всех городах потерпело окончательное поражение. На основе ислама начала зарождаться иранская культура, в то время как арабская литература и принципы мусульманской религии ислама легли в основу обучения и образования. В это время естественным образом возросло внимание поэтов и писателей к цитированию арабских слов и произведений, а слова, устойчивые выражения и высказывания ученых и деятелей прошлого (доисламского периода) стали меньше употребляться поэзии и прозе. Так, согласно сопоставлениям, в речах Дакики, Фирдоуси и других поэтов эпохи Саманидов и начала эпохи Газневидов имена Заратуштры, Авесты и Бузурджмихра и его постановления можно встретить чаще, чем в поэзии Онсори, Фаррохи и Манучехри, которые жили в конце четвертого, начале пятого веков.

История также свидетельствует, что чем более возрастала политическая независимость иранцев, тем более увеличивалось их принятие духовных и практических принципов учения ислама.

Династии Тахиридов, Буидов и другие, обладавшие относительно полной политической независимостью, никогда не помышляли о том, чтобы вновь возродить Авесту и следовать ее повелениям в своей жизни, а наоборот, прилагали непрестанные усилия к распространению истин ислама.

По прошествии столетия после завоевания Ирана мусульманами иранцы создали великую военную силу. Вследствие произвола и искажений учения ислама, на которых основывалась власть халифов Омейядов, простые мусульмане не испытывали к ней никаких чувств, кроме безразличия, кроме разве что арабов, действиями которых руководил национализм. Будучи сильными и могущественными, иранцы могли передать халифат от династии Омейядов династии Аббасидов. В конце концов, если бы они тогда стремились к созданию независимой политической державы или же к возрождению своей прежней религии, это было полностью в их власти. Однако они не помышляли тогда ни об основании независимой от власти халифата державы, ни о возрождении прежней религии и отказа от новой веры. До того времени они полагали, что с переходом халифата от одной династии к другой они смогут достичь своей мечты о жизни под сенью исламской державы и в свете священного Корана.

Так было до того времени, пока не наступила эпоха Аббасидов и они не разочаровались также и в них. В эпоху Аббасидов произошла война между Тахир Ибн Хусейном и иранским войском, поддерживающими Мамуна с одной стороны, и арабским войском и Али Ибн Иса, поддерживающими Амина, – с другой. Победа, одержанная Тахиром Ибн Хусейном над войсками, поддерживающими Амина, еще раз продемонстрировала, что в распоряжении иранцев находится значительная военная мощь. В то же время, тогда иранцы также не помышляли ни о политической независимости, ни об отказе от ислама. Иранцы задумались о политической независимости тогда, когда абсолютно разуверились во власти арабов и в том, что эта власть является истинно исламской.

Однако в то же время, они ограничились лишь политической независимостью, и по-прежнему сохранили безграничную преданность священному учению ислама. Большинство иранцев приняли ислам в период политической независимости Ирана. Иран получил политическую независимость с начала третьего века хиджры, и до этого времени многие иранцы все еще исповедовали прежние религии, такие как зороастризм, христианство, сабеизм и даже буддизм. Заметки путешественников, относящиеся к третьему и четвертому векам, повествуют о том, что до этого времени в Иране существовало множество храмов огня и христианских церквей. Впоследствии постепенно их количество уменьшилось, и их заменили мечети.

Исламские историки приводили имена некоторых иранцев, которые сохраняли приверженность зороастрийской религии до второго, третьего и даже четвертого веков хиджры, были окружены уважением в мусульманском обществе, а затем перешли в новую веру. Они пишут о том, что Саман, основатель династии Саманидов, происходивший из рода султанов Саманидов, который был одним из знатных людей Балха, принял ислам приблизительно во втором веке, Кабус, основатель династии правителей, также обладавших властью и могуществом, принял ислам в третьем веке, Махиар Дейлами, искусный и прославленный иранский поэт, принял ислам в конце четвертого века.

Народ Табаристана и северных провинций Ирана спустя три столетия после хиджры, по-прежнему не знали нового учения и предпринимали восстания против власти халифов. Большинство жителей Кермана на протяжении всего периода правления Омейядов сохраняли приверженность прежней религии, и в эпоху Истахри (автора книги «Аль-масалик ва аль-мамалик») составляли большинство зороастрийцев Фарса. Макдиси, автор книги «Ахсан ат-такасим», один из крупнейших историков и географов исламского мира, сам совершил путешествие в Иран, и на 39, 420 и 429 странице своей книги упоминает о зороастрийцах Фарса, их значительном влиянии и уважении, которым они пользовались у мусульман, которое превосходило уважение к другим немусульманам.

Согласно свидетельству этого историка, в ту эпоху во время зороастрийских праздников горожане украшали все базары в городе, а также совместно с зороастрийцами отмечали с радостью и весельем древние праздники Ноуруз и Мехреган. Макдиси на странице 323 книги «Ахсан ат-такасим» так повествует о религии жителей Хорасана: «Там много иудеев и мало христиан, кроме этого там существуют общины огнепоклонников». Мас’уди, исламский историк, живший в первой половине четвертого столетия, также побывал в Иране. Он, не будучи иранцем, демонстрирует особый интерес к истории Ирана и его памятникам. В своей книге «Ат-танбих аль-ашраф» на страницах 91-92 приводит уважаемые семьи из числа жителей Истахра, в распоряжении которых находилась книга по истории Сасанидов, и которой пользовался Мас’уди. Мас’уди даже упоминает имя зороастрийского жреца той эпохи. Становится ясно, что зороастрийские жрецы пользовались среди многих зороастрийцев особым почетом.

В первом томе «Мурудж аз-захаб» на стр.382, который носит название «Фи зикр аль-ахбар ан байут Иран ва гайриха», Мас’уди упоминает зороастрийские храмы огня, в том числе зороастрийский храм в Дарабджарде.

Он пишет: «В этот год – 332 год хиджры, существует этот храм огня, и огонь этого храма зороастрийцы окружают таким почетом и уважением, так возвеличивают и обожествляют, как ни один другой огонь в другом храме».

Все эти историки сообщают, что, как мы уже сказали, переход иранцев в ислам происходил постепенно, как постепенно происходило и вытеснение исламом зороастрийской религии, ставшее особенно активным в период политической независимости Ирана. Удивительно то, что на заре ислама, который был периодом господства арабов, зороастрийцы располагали большей свободой и уважением, нежели в более поздние периоды, когда бразды правления в своей стране взяли сами иранцы. Чем большее количество иранцев принимали ислам, тем более ухудшалось положение зороастрийского меньшинства, а иранцы мусульмане проявляли больше вражды по отношению к зороастрийскому учению, нежели арабы мусульмане. Очевидно, именно эти предрассудки со стороны иранцев, недавно принявших ислам, послужили причиной того, что группа зороастрийцев покинув Иран, переселилась в Индию и образовала там секту индийских парсов.

Здесь следует привести слова М. Фрай, автора книги «Древнее наследие Ирана». На стр.396 этой книги он пишет:

«Согласно мусульманским источникам, можно сделать вывод о том, что Истахр в Фарсе, который был одним из центров зороастризма в Сасанидском Иране (другим центром был Шиз в Азербайджане) продолжал процветать и в период господства ислама. Постепенно вследствие сокращения количества зороастрийцев сеть храмов огня стала уменьшаться. Несмотря на это, большинство жителей Фарса до десятого века н.э. по-прежнему сохраняли верность зороастрийской религии, а впоследствии до периода завоевания Сельджуками в XI столетии в Фарсе проживала многочисленная община зороастрийцев. В нашем распоряжении находятся интересные хроники, повествующие о битве между мусульманами и зороастрийцами, произошедшей в городе Казеруне во времена Абу Исхака Ибрахима Ибн Шахрияра Аль-Казеруни, который был основоположником одного из суфийских орденов и скончался в 1034 году н.э.

Многие зороастрийцы приняли ислам, благодаря этому шейху, однако согласно этой книге («Муаджам аль-баладан йакут»), а также другим исламским исторчникам, можно судить, что положение зороастрийцев было по-прежнему прочным.

Во времена правления династии Буидов наместник султана в Казеруне, правивший всем Фарсом, был зороастрийцем, а имя его было Хоршид. В глазах правителя Шираза из династии Буидов, он занимал настолько высокое положение, что этот царевич из рода Буидов повелел шейху из Казеруна явиться к нему и выслушать его упреки по поводу мятежа, который он организовал с целью обращения народа в ислам (с.117-121). Мусульмане и зороастрийцы составляли две многочисленные иранские общины, а количество христиан и иудеев было весьма немногочисленным».

На странице 399 он пишет:

«Чем более большее распространение получало учение ислама, тем большее развитие получали различные течения такие, как суфизм и шиизм, и тем больше в результате появлялось прибежищ для иранцев, которые не могли следовать ограниченному и несовершенному учению зороастризма. Когда правители Ирана из рода Дейлами приняли шиизм, отобрали западные области Ирана у халифов Бадра, и, наконец, в 945 году н.э. (334г. хиджры) захватили Багдад, зороастрийская религия пришла в упадок. Другие правители из рода Буидов приняли ислам и арабский язык, так как они приобрели международный характер, и зороастрийцы теперь вытеснялись в особые районы, где проживали только они. Представляется, что в целом правители династии Буидов, исповедующие шиизм, имели обыкновение проявлять по отношению к последователям других учений терпимость и снисходительность, так как они отдавали должности халифов людям, исповедующим суннизм, а также назначали суннитов на другие официальные должности. Как мы уже сказали, к таким людям относился наместник султана, правивший в Казеруне и бывший зороастрийцем. Однако султаны династии Буидов в большей степени тяготели к арабским традициям дома Али и исламской культуре, нежели к былой славе Ирана. Например, Адад Ад-Дауле, один из падишахов династии Буидов, в 955г. н.э. (344г. хиджры) повелел высечь наскальную надпись в Персеполисе на арабском языке».

Что же послужило причиной того, что спустя столетия после упадка политического господства арабов, народ Ирана проявил еще большую склонность к исламу? Повлияло на это обстоятельство что-либо еще, помимо притяжения ислама и его близости к духу иранского народа?

Сами независимые политические образования, созданные иранцами, которые с точки зрения политики были врагами арабских государств, в большей степени, нежели арабские государства стояли на страже ислама, поддерживали и содействовали распространению исламских наук, вдохновляли служителей ислама; оказывали помощь ученым в написании и сочинении исламских книг и в преподавании исламских наук.

Пылкость и рвение, которые проявлял иранский народ по отношению к исламу на протяжении четырнадцати столетий, даже в течение двух первых веков, которым Джон Малькольм дал название «два века молчания», не имеют себе равных ни в истории Ирана, ни в истории ислама. Речь идет о том, что ни один другой народ не проявлял столько пылкости, рвения, любви и служения по отношению к исламу, как иранский. Со своей стороны иранцы ни в одну другую эпоху не выказывали столько пылкости и рвения для достижения какой-либо иной цели (как национального характера, так и религиозного).

После обретения независимости иранцы получили возможность без малейших препятствий возродить свою древнюю религию и традиции, однако они не сделали этого, а еще более отвернулись от нее и обратились к исламу. Отчего? Оттого, что они осознавали, что ислам соответствует их разуму, идеям, врожденным устремлениям. Они никогда не лелеяли мысль о возвращении религии и обычаев, которые долгие годы были причиной их духовной опустошенности. И это – образ действий, который, как свидетельствует история, оставался непоколебимым и неизменным на протяжении этих четырнадцати веков, с тех пор, как ислам пришел на земли Ирана. И если вы видите, как в прошлом и в наше время немногочисленная группа людей, мотивы которых ясны, поднимали, и продолжают поднимать вопрос о возвращении к прежней религии и прежним традициям, не следует судить по ним обо всем иранском народе¹, ибо иранцы, как мы еще в дальнейшем подробно обсудим, много раз доказывали, что более самих арабов, считали ислам соответствующим своим духовным запросам. И подтверждение тому – искренняя служба, которую они оказывали исламу и Корану на протяжении этих четырнадцати веков, служба, которая сопровождалась поразительной искренностью и верой. В дальнейшем, на страницах этой книги мы с Божьей помощью относительно полно изложим некоторые примеры их неоценимого служения, дабы довести до ведома всех людей, что иранский народ принял учение ислама всем сердцем и душой, что ислам соответствует разуму и мыслям иранцев, и лишь он отвечает стремлениям его духа и совести. И это – та самая истина, которая заставляет нас вспомнить слова великого Пророка, который сказал: «Клянусь Богом, я вижу день, когда те иранцы, с которыми вы сражаетесь из-за ислама, будут сражаться с вами, чтобы сделать вас мусульманами».

В истории Ирана имеют место два события, которые послужили причиной того, что некоторые люди осознанно или неосознанно делают в их отношении ложные выводы, и считают их некоторой формой сопротивления и протеста со стороны иранцев по отношению к исламу, и, по крайней мере, арабам. Это – возрождение персидского языка и шиизм. Поэтому в той степени, в которой это имеет отношение к нашему вопросу, необходимо обсудить и изучить оба эти явления, одно из которых имеет отношение к нашему официальному языку, а другое – к нашей официальной религии.