Доклады Центра эмпирических политических исследований спбгу издаются с 2000 года Выпуск 5
| Вид материала | Доклад |
- Доклады Центра эмпирических политических исследований спбгу издаются с 2000 года Выпуск, 1921.36kb.
- Доклады Центра эмпирических политических исследований спбгу издаются с 2000 года Выпуск, 1749.95kb.
- Доклады Центра эмпирических политических исследований спбгу издаются с 2000 года Выпуск, 1840.02kb.
- Доклады Центра эмпирических политических исследований спбгу выпуск, 2069.2kb.
- Доклады Центра эмпирических политических исследований, 1729.69kb.
- А. И. Стребкова теория и история политических институтов учебное пособие, 6519.62kb.
- Российского Фонда Фундаментальных Исследований. Настоящий сборник тезисов доклад, 2188.41kb.
- Российского Фонда Фундаментальных Исследований. Настоящий сборник тезисов доклад, 1778.8kb.
- Выпуск 3, 4164.91kb.
- Глобализация и социальная безопасность, 222.4kb.
Рис. 1. Зависимость абсентеизма от возраста
(парламентские выборы 1999 г. и губернаторские выборы 2000 г.).
Указаны величины стандартизованных остатков. Стандартизованные остатки значимы на уровне 0,000.
И с т о ч н и к: ЦЭПИ СПбГУ (опрос «Петербуржец-2000». Ноябрь 2000 г. 2350 чел.).
Как на парламентских выборах 1999 г., так и на губернаторских выборах 2000 г. доля абсентеистов была выше среди людей с полным средним образованием (табл. 1).
Таблица 1. Зависимость абсентеизма от образования
| Образование | Величины | Участие в парламентских выборах 1999 г. | Всего | Участие в губернаторских Выборах 2000 г. | Всего | ||
| голосовал | не голосовал | голосовал | не голосовал | ||||
| Начальное и неполное среднее | Наблюдаемая частота (чел.) | 93 | 31 | 128 | 100 | 24 | 128 |
| % | 72,7% | 24,2% | 100,0% | 78,1% | 18,8% | 100,0% | |
| Стандартизованный остаток | 1,0 | –1,1 | | 1,1 | –1,8 | | |
| Среднее полное | Наблюдаемая частота (чел.) | 247 | 205 | 481 | 274 | 186 | 478 |
| % | 51,4% | 42,6% | 100,0% | 57,3% | 38,9% | 100,0% | |
| Стандартизованный остаток | –3,9 | 5,2 | | –3,4 | 5,0 | | |
| Среднее профессио- нальное | Наблюдаемая частота (чел.) | 171 | 89 | 278 | 182 | 87 | 277 |
| % | 61,5% | 32,0% | 100,0% | 65,7% | 31,4% | 100,0% | |
| Стандартизованный остаток | –,8 | ,7 | | –,9 | 1,4 | | |
| Среднее специальное | Наблюдаемая частота (чел.) | 403 | 186 | 610 | 448 | 147 | 605 |
| % | 66,1% | 30,5% | 100,0% | 74,0% | 24,3% | 100,0% | |
| Стандартизованный остаток | ,2 | ,4 | | 1,1 | –1,3 | | |
| Незакончен- ное высшее | Наблюдаемая частота (чел.) | 76 | 44 | 127 | 79 | 40 | 126 |
| % | 59,8% | 34,6% | 100,0% | 62,7% | 31,7% | 100,0% | |
| Стандартизованный остаток | –,8 | 1,0 | | –1,0 | 1,0 | | |
| Высшее | Наблюдаемая частота (чел.) | 532 | 139 | 703 | 532 | 144 | 691 |
| % | 75,7% | 19,8% | 100,0% | 77,0% | 20,8% | 100,0% | |
| Стандартизованный остаток | 3,3 | –4,8 | | 2,1 | –3,2 | |
И с т о ч н и к: ЦЭПИ СПбГУ (опрос «Петербуржец-2000». Ноябрь 2000 г. 2350 чел.).
Из данных табл. 1 видно, что абсентеисты в той или иной степени представлены среди всех образовательных категорий. В то же время анализ стандартизованных остатков позволяет утверждать, что во время обеих избирательных кампаний люди с полным средним образованием больше других категорий были склонны уклоняться от участия в голосовании. У людей с высшим образованием наблюдается обратная картина.
Какие социальные группы доминировали среди абсентеистов? На рис. 2 видно, что и в 1999 г., и в 2000 г. абсентеистов было больше среди студентов, рабочих и домохозяек (их суммарная доля среди абсентеистов 1999 и 2000 гг. составляла 56%, в то время как в выборке их было 35%). Меньше (в сравнении с другими группами) абсентеистов было среди пенсионеров и технической интеллигенции. У них зафиксированы значимые отрицательные величины стандартизованных остатков. В остальных группах (46% всех абсентеистов и 65% всех опрошенных) доля абсентеистов была почти такой же, как в выборке в целом: 30% на парламентских выборах 1999 г. и 27% на губернаторских выборах 2000 г. (во всех случаях величина стандартизованных остатков меньше 1,65).
Рис. 2. Состав абсентеистов по роду занятий.
Указаны величины стандартизованных остатков.
И с т о ч н и к: ЦЭПИ СПбГУ (опрос «Петербуржец-2000». Ноябрь 2000 г. 2350 чел.).
На основе проведенного анализа можно сделать вывод о том, что на выборах 1999 и 2000 гг. абсентеисты в той или иной степени были представлены во всех социально-демографических группах, но мужчины, младшие и средние возрастные группы, а также рабочие и студенты были склонны к нему в большей мере, чем женщины, старшие возрастные группы, а также пенсионеры, специалисты технического и гуманитарного профиля, управленцы и предприниматели.
Каковы ценностные ориентации абсентеистов?
Для выявления этих ориентаций мы воспользуемся результатами общегородского опроса, проведенного ЦЭПИ СПбГУ в апреле 2002 г.4 Ценностные ориентации изучались с помощью вопроса «Что для Вас важнее?»: 1. «права человека или справедливость?» (альтернативы ответов: «права человека», «справедливость», «и то, и другое»); 2. «свобода или порядок?» (альтернативы ответов: «свобода», «порядок», «и то, и другое»). Кластерный анализ переменных, характеризующих эти ориентации и участие в парламентских выборах 1999 г., позволил установить следующую картину (рис.3).
Рис. 3. Возраст и ценностные ориентации абсентеистов и активистов
на парламентских выборах 1999 г.
На дендрограмме альтернативы: «права и справедливость», «свобода и порядок» соответствуют альтернативе «и то, и другое».
Анализ выполнен по методу Уорда (Ward’s method) с помощью пакета Statistica, версия 5.0. «Обрезка» дендрограммы предусмотрена на уровне 1,8.
И с т о ч н и к: ЦЭПИ СПбГУ (опрос «Политический Петербург-2002». Апрель 2002 г. 1200 чел.).
Мы видим, что в кластер абсентеистов попали не только избиратели в возрасте от 18 до 40 лет (как и в упомянутом выше опросе 2000 г.), придерживающиеся либеральной ориентации (верхний подкластер верхнего кластера), но и избиратели в возрасте от 41 года до 50 лет, придерживающиеся смешанной ориентации (нижний подкластер верхнего кластера). В кластер активистов включены не только избиратели в возрасте старше 61 года (нижний подкластер нижнего кластера), но и избиратели в возрасте от 51 года до 60 лет, придерживающиеся консервативной ориентации (верхний подкластер нижнего кластера).
Следует отметить, что во всех возрастных группах, как показывает анализ стандартизованных остатков, в той или иной мере представлены как абсентеисты, так и активисты. То же самое можно сказать и о выделенных нами типах ценностной ориентации. Это значит, что реально среди обеих категорий избирателей могут встречаться люди всех возрастных групп и типов ориентации. Кластерный анализ выявляет группы признаков, которые чаще всего появляются вместе в ответах избирателей-абсентеистов и избирателей-активистов. Уклонение от участия в голосовании избирателей с либеральной и смешанной ценностной ориентацией приводит к преобладанию среди голосующих людей с консервативной ценностной ориентацией и способствует победе на выборах представителей консервативно настроенной части политической элиты.
Степень устойчивости абсентеизма можно определить, сравнив ответы на вопрос об участии в парламентских выборах 1999 г. с ответами на вопрос о намерении участвовать в выборах депутатов Законодательного Собрания Санкт-Петербурга в 2002 г. (рис. 4).
Рис. 4. Участие в голосовании на парламентских выборах 1999 г.
и намерение участвовать в выборах депутатов Законодательного Собрания
Санкт-Петербурга в 2002 г.
Указаны величины стандартизованных остатков.
И с т о ч н и к: ЦЭПИ СПбГУ (опрос «Политический Петербург-2002». Апрель 2002 г. 1200 чел.).
На основе проведенного анализа можно сделать вывод о том, что не у всех социально-демографических групп избирателей Санкт-Петербурга абсентеистские и активистские установки реализуются в их реальном поведении во время выборов. Кроме того, социальный состав абсентеистов и активистов меняется в зависимости от уровня выборов. Не все потенциальные абсентеисты и активисты становятся реальными, однако у большинства реальных абсентеистов 1999 г. существовала негативная, а у большинства реальных активистов 1999 г. – позитивная установка по отношению к выборам. Так, например, согласно данным табл. 2 половина реальных абсентеистов 1999 г. были потенциальными абсентеистами в 2002 г. (среди активистов 1999 г. доля потенциальных абсентеистов 2002 г. составляла всего 19%). В то же время среди реальных активистов 1999 г. доля потенциальных активистов составляла 69%, а среди реальных абсентеистов – 36%. Остальные и в том, и в другом случае затруднились ответить на вопрос о намерении участвовать в выборах депутатов ЗакС 2002 г. (табл. 2).
Таблица 2. Участие в голосовании на парламентских выборах 1999 г.
и намерение участвовать в выборах депутатов
Законодательного Собрания Санкт-Петербурга в 2002 г.
| Участие в выборах в Госдуму 1999 г. | Величины | Намерение участвовать в выборах в ЗакС | Всего | ||||
| Точно, да | Скорее, да | Скорее, нет | Точно, нет | Затр. ответить | |||
| Да | Наблюдаемая частота (чел.) | 270 | 208 | 75 | 53 | 88 | 694 |
| % | 38,9% | 30,0% | 10,8% | 7,6% | 12,7% | 100,0% | |
| Стандартизованный остаток | 4,5 | 1,8 | –2,8 | –4,7 | –1,3 | | |
| Нет | Наблюдаемая частота (чел.) | 64 | 79 | 93 | 109 | 61 | 406 |
| % | 15,8% | 19,5% | 22,9% | 26,8% | 15,0% | 100,0% | |
| Стандартизованный остаток | –5,1 | –2,8 | 4,2 | 6,5 | ,3 | | |
| Не помню | Наблюдаемая частота (чел.) | 21 | 31 | 11 | 12 | 25 | 100 |
| % | 21,0% | 31,0% | 11,0% | 12,0% | 25,0% | 100,0% | |
| Стандартизованный остаток | –1,6 | ,9 | –1,0 | –,7 | 2,8 | | |
| Всего | Наблюдаемая частота (чел.) | 355 | 318 | 179 | 174 | 174 | 1200 |
| % | 29,6% | 26,5% | 14,9% | 14,5% | 14,5% | 100,0% |
Стандартизованные остатки значимы на уровне 0,000.
И с т о ч н и к: ЦЭПИ СПбГУ (опрос «Политический Петербург-2002». Апрель 2002 г. 1200 чел.).
Изучение материалов опроса «Политический Петербург-2004», проведенного ЦЭПИ СПбГУ в марте 2004 г., позволяет сделать вывод о том, что на парламентских выборах 2003 г. социальный состав и ценностные ориентации петербургских абсентеистов и активистов в целом не претерпели существенных изменений. Вместе с тем данный опрос помог обнаружить некоторые частичные изменения и дополнительные характеристики обеих категорий избирателей5 (рис. 5).
Рис. 5. Социальный состав, ценностные ориентации и идеологическая идентификация абсентеистов и активистов на парламентских выборах 2003 г.
Анализ выполнен по методу Уорда с помощью пакета Statistica, версия 5.0. «Обрезка» дендрограммы предусмотрена на уровне 2,0.
И с т о ч н и к: ЦЭПИ СПбГУ (опрос «Политический Петербург-2004». Март 2004 г. 1130 чел.).
Описание кластеров
| Верхний кластер (от v 4_1 до v 29_3): V4_1 - Участвовали в голосовании V38_11 - Пенсионеры V36_5 - 61 год и старше V18_1 - Коммунистические взгляды V1_3 - Жизнь ухудшилась V30_1 - «Государство должно обеспечивать всем людям достойный уровень жиз- ни» V37_1 - Начальное и среднее неполное обра- зование V28_2 - Справедливость V29_2 - Порядок V18_2 - Социал-демократические взгляды V37_3 - Среднее профессиональное образо- вание V38_1 - Рабочие V37_4 - Среднее специальное образование V18_4 - Консервативные взгляды V38_3 - Работники управленческого аппарата V18_5 - Смешанные взгляды V38_2 - Инженеры и технические специали- сты V36_4 - 51–60 лет V38_4 - Работники культуры, образования, науки, здравоохранения V37_6 - Высшее образование V28_3 - Права человека и справедливость V29_3 - Свобода и порядок | Нижний кластер (от v 4_2 до v 36_3): V4_2 - Не участвовали в голо- совании V37_2 - Среднее полное образо- вание V18_3 - Либеральные взгляды V1_1 - Жизнь улучшилась V31_1 - «Люди должны сами обеспечивать себе дос- стойный уровень жизни» V38_6 - Предприниматели V28_1 - Права человека V29_1 - Свобода V38_10 - Студенты и учащиеся V36_1 - 18–29 лет V37_5 - Незаконченное высшее образование V36_2 - 30–40 лет V36_3 - 41–50 лет |
На парламентских выборах 2003 г. среди абсентеистов чаще всего встречались люди в возрасте от 18 до 50 лет, ориентирующиеся на либеральные взгляды и ценности (см.: нижний кластер на рис. 5). В сравнении с выборами 1999 г. в эту категорию избирателей попали люди с незаконченным высшим образованием.
Активисты отличаются неоднородным составом. Среди них можно выделить две группы избирателей. В первую входят люди с начальным и неполным средним, средним профессиональным и средним специальным образованием, придерживающиеся либо коммунистических, либо социал-демократических взглядов и ориентирующиеся на поддержку государства, порядок и справедливость (см.: верхний подкластер верхнего кластера). В основном это пенсионеры и рабочие.
Во вторую группу входят люди с высшим образованием, придерживающиеся либо консервативных (управленцы), либо смешанных (техническая и гуманитарная интеллигенция) взглядов, ориентирующиеся одновременно на права человека и справедливость, свободу и порядок (см.: нижний подкластер верхнего кластера). В основном это люди в возрасте от 51 года и старше.
Важно отметить еще и то, что результаты статистического анализа данных исследования 2004 г. подтвердили обоснованность высказанного в начале доклада суждения о том, что в настоящее время в России к абсентеизму более склонны люди, у которых условия жизни за последние пять лет улучшились (см.: нижний кластер). Получается, что в голосовании на парламентских выборах 2003 г. участвовали главным образом те избиратели, которые считают, что за последние пять лет их жизнь ухудшилась. Они поддержали в основном «Единую Россию», поскольку именно с ее программой связывают надежды на успешное решение своих проблем. Кроме того, как показывает анализ ответов на открытый вопрос о мотивах голосования за эту партию, чаще всего избиратели голосовали за кандидатов от «Единой России» потому, что «там Путин». Очевидно, что таким образом они проинтерпретировали призыв: «Вместе с Президентом голосуй за “Единую Россию”!».
Избиратели, считающие, что их жизнь за последние пять лет улучшилась и что «люди должны сами обеспечивать себе достойный уровень жизни», а также предпочитающие права человека справедливости, а свободу – порядку, т.е. придерживающиеся либеральных взглядов, в основном не участвовали в голосовании 6 на выборах 2003 г. и тем самым способствовали поражению либеральных партий (СПС и «Яблоко»). Отчасти такая позиция либерально настроенных избирателей связана не только с их аполитичностью и занятостью, но и с их уверенностью в успехе упомянутых партий. Вероятно, многие из них полагали, что и без их участия либералы смогут пройти в парламент. Очевидно, что обе партии не смогли мобилизовать своих сторонников на участие в голосовании, не предвидели сами и не объяснили своим избирателям возможность сдвига политических настроений россиян в сторону консерватизма и государственного патернализма.
В связи с этим заслуживает внимания заявление И.М. Хакамады по поводу причин поражения СПС на выборах: «Мы слишком много доверяли политтехнологам и слишком мало работали с избирателями». Результаты проведенного нами анализа социального состава и ценностных ориентаций абсентеистов свидетельствуют о правомерности такого суждения.
Вместе с тем, нельзя все сводить к недоработкам либеральных партий. Наличие у значительной части избирателей (главным образом у представителей технической и гуманитарной интеллигенции среднего возраста) смешанных ориентаций (консервативных и либеральных, правых и левых одновременно) в случае отсутствия ощутимого улучшения условий жизни всегда может привести к крену в ту или иную сторону. В данном случае такой крен произошел в сознании «массовой интеллигенции» (по классификации Т.И. Заславской), на поддержку которой (в первую очередь в Санкт-Петербурге) рассчитывали либеральные партии. Следует отметить, что если у этой категории избирателей условия жизни в ближайшие годы не улучшатся, то на парламентских выборах 2007 г., «маятник» их настроений может качнуться в другую сторону. Они могут отказать в доверии представителям «Единой России», которая называет себя «партией власти», располагает необходимым большинством мест в Государственной Думе и несет ответственность перед избирателями за последствия нынешнего политического курса страны.
Избиратели России, как и избиратели других стран, не являются пожизненными приверженцами определенных политических партий, прирожденными активистами или абсентеистами. Многие из них «выбирают между партиями»,7 переходят из активистов в абсентеисты (и наоборот). Поэтому европейские партии постоянно, а не только во время предвыборных кампаний работают с населением. И эта работа не ограничивается пропагандой взглядов и программ, а сосредотачивается на решении проблем повседневной жизни избирателей. Таким же образом должны действовать и российские политические партии, особенно партии либеральной ориентации, проигравшие на парламентских выборах 2003 г. Переход части либерально настроенных избирателей из абсентеистов в активисты не приведет к их автоматическому присоединению к числу сторонников СПС и «Яблока» на парламентских выборах 2007 г.
В этом плане заслуживает внимания заявление одного из лидеров «Единой России» Ф.А. Клинцевича. Отвечая на вопрос о том, не смущает ли его отсутствие правого крыла в российском парламенте, он сказал, что «не видит принципиальной разницы» между тем, «чего требуют правые и чего добивается “Единая Россия”», что эта партия тоже выступает «за частную собственность, за рынок, за многопартийность, за соблюдение прав человека, за развитие демократии» и что среди представителей этой партии «найдутся депутаты», которые «займут эту нишу». Действительно, и среди политиков, и среди рядовых граждан всегда найдутся люди, способные занять не только правую, но и все другие политические ниши, в том случае, если они окажутся свободными.
Анализ социального состава петербургских сторонников различных партий на выборах депутатов Государственной Думы в 2003 г. показывает, что представители всех групп в той или иной степени голосуют за все партии (рис. 6).
Рис. 6. Доля сторонников политических партий в различных
социальных группах (в % от числа опрошенных)/
И с т о ч н и к: ЦЭПИ СПбГУ (опрос «Политический Петербург-2004». Март 2004 г. 1130 чел.).
Следует обратить внимание на то, что, согласно нашим данным, предприниматели в 2003 г. голосовали не только за СПС и «Яблоко», но и за ЛДПР (почти в такой же степени, как за «Яблоко»). Студенты почти в равной степени проголосовали за «Яблоко» и «Единую Россию». При этом многие из них поддержали ЛДПР. В то же время на рис 6. видно, что значительная часть управленцев проголосовала за СПС и «Яблоко». Есть сторонники этих партий среди рабочих и пенсионеров, не говоря уже о технической и гуманитарной интеллигенции.
Анализ социального состава и ценностных ориентаций петербургских абсентеистов позволяет сделать вывод о том, что абсентеистами в той или иной степени могут стать представители различных общественных групп, а также лица, придерживающиеся различных идеологических ориентаций и являющиеся приверженцами разных политических партий. Увеличение и уменьшение доли абсентеистов зависит от множества факторов, главными из которых следует признать характер взаимодействия власти и населения, а также характер проведения конкретных избирательных кампаний.
Литература
Артёмова А.Г. Факторы электорального поведения: Канд. дис. СПб., 2001.
Горшков М.Н., Петухов В.В. Перспективы демократии в России: угрозы реальные и мнимые // Социологические исследования. 2004. № 8.
Представительная демократия и электорально-правовая культура / Под ред. Ю.А. Веденеева, В.В. Смирнова. М., 1997.
Д.П. Гавра, К.С. Силантьев
АБСЕНТЕИЗМ КАК СОЦИОЛОГИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМА:
Структурная гипотеза и детерминирующие ФАКТОРЫ
Начать рассмотрение абсентеизма как социологической проблемы следует с определения этого понятия. Абсентеизм – неучастие избирателей в голосовании при выборах депутатов и должностных лиц, а также в голосовании на референдумах, т.е. неявка в помещение для голосования. Абсентеизм – это своеобразная оборотная сторона права избирателя на добровольное участие в выборах. Проблемам мотивации участия в голосовании и его оборотной стороны, абсентеизма, посвящены классические работы (Лебон, Московичи), являющиеся своеобразной точкой отсчета современной политической психологии. Отечественная школа политической психологии серьезно занималась проблемами формирования политических установок личности (Дилигенский, Гозман, Шестопал, Юрьев, Ковлер). Классикой стали работы ряда иностранных исследователей, начиная с Э. Даунса и его «экономической теории демократии» и М. Фиорины, который ставил под сомнение данную теорию, и заканчивая современными исследователями “case study” (Rosenbloom; Benney, Gray, Pear).
Современные российские исследователи также занимались изучением политического сознания избирателей и различных форм электорального поведения (Гавра, Соколов, Головин, Сибирев, Артёмов, Авдиенко, Попова, Чазов, Холмская, Страхов).
Проблема абсентеизма особенно ярко проявила себя в конце 90-х – начале 2000-х годов при проведении выборов в крупных городах. Санкт-Петербург не стал исключением. Более того, рассматриваемый феномен приобрел здесь особо интенсивные характеристики. Вспомним хотя бы печально знаменитый 209-й избирательный округ, в котором повторные выборы депутата Госдумы (они проводились в связи с тем, что прежний депутат от этого округа Сергей Степашин стал председателем Счетной палаты РФ) дважды не состоялись по причине низ-
кой явки избирателей. На первых повторных выборах 15 октября 2000 г. явка составила менее 19%, на вторых дополнительных – 14 октября 2001 г. – 22,7% (при необходимых 25%). В результате на основании закона о выборах 209-й округ на два года остался без своего представителя в Госдуме. Другой пример: в мае 2000 г. выборы в 31-м округе не состоялись по причине того, что избиратели проголосовали против всех кандидатов. Ситуация на выборах в мае осложнялась тем, что наиболее рейтинговый кандидат был исключен из списка буквально за день до выборов.
Обращаясь к социально-политической оценке абсентеизма, отметим, что сам факт неучастия в выборах все большего числа граждан, обладающих правом голоса, нельзя признать положительной тенденцией, обеспечивающей нормативное качество демократического процесса. С другой стороны, нельзя не понимать, что уклонение от выборов также является выбором и показывает общее настроение избирателей. Однако то, что число абсентеистов на выборах местного самоуправления и на уровне законодательной власти городов остается крайне высоким, заставило многих специалистов-политологов рассматривать абсентеизм как социальную проблему и искать причины, которые обуславливают это явление.
Опираясь на сложившуюся в современной социологии выборов традицию, условно разделим факторы, детерминирующие абсентеистский тип социального поведения на два уровня – микро и макро. Но прежде, чем обратиться к описанию этих уровней, отметим дискуссионность самого вопроса о том, можно ли считать абсентеизм формой поведения политического человека. Мы полагаем, что этот вопрос не имеет однозначного ответа. Неучастие в выборах может быть активным, реактивным и пассивным. Во всех трех случаях мы имеем дело с абсентеизмом. Но это разные его виды. Обозначим их как «абсентеизм – А», «абсентеизм – R» и «абсентеизм – P».
Активный абсентеизм – «абсентеизм – А» – это продукт когнитивной, аффективно модулированной рефлексии субъекта на систему стимулов, исходящих из мира политики и воспринимаемых сознанием субъекта. Принципиально важной характеристикой активного абсентеизма является сознательное принятие решения об отказе от участия в данных выборах (или выборах вообще), обоснованное в целерациональном или ценностно-рациональном модусе. Опираясь на веберовские конструкты, «абсентеизм – А» можно обозначить как классическое социальное действие. И соответственно, субъект такого действия реализует политическое поведение. При данном типе абсентеизма обязательно задействуется рациональный контур сознания субъекта. Это не означает исключения из процессов формирования абсентеистской установки аффективного фактора. Однако последний не занимает в данном типе доминирующего положения. Можно предположить, что основными социальными резервуарами рекрутирования «А-абсентеистов» являются мотивированные участники электорального процесса, испытавшие некоторый кризис во взаимодействии с миром политики.
Пассивный абсентеизм – «абсентеизм – Р» – это не отказ от какой-либо формы поведения в пользу новой, а, напротив, воспроизведение сложившегося привычного поведения. Для реализации «Р-абсентеизма» субъекту нет необходимости проявлять какие-либо формы ментальной активности, ему не нужно осваивать новые стимулы, лежащие в чуждом для него мире политики. Он функционирует в некотором «параллельном мире» обыденной жизни, сам уклад которой постулирует неучастие в выборах как традиционную норму. Эта норма носит по отношению к индивиду внешний предписывающий характер. Но индивидуальным сознанием она не осознается в качестве таковой. Ее место – среди других привычных норм обыденного мира, задающих традиционное поведение. Данный тип действия – это традиционное действие, которое, как мы полагаем, не может считаться политическим поведением. Социальные лакуны, из которых рекрутируются «Р-абсентеисты», не носят однородного характера. С одной стороны, это область воспроизводящегося от поколения к поколению отчуждения от политической жизни. В эту область попадают, скажем, семьи с устойчивой, отчасти сектантской религиозностью. В рассматриваемой социальной зоне воспроизводство абсентеистского стереотипа обеспечивается посредством механизмов социализации. С другой стороны, «Р-абсентеистов» поставляют те социальные группы и слои, система жизненных практик которых на длительных временных горизонтах никаким образом не пересекается с миром политики и никак от него не зависит. Такие группы могут находиться на разных полюсах социального успеха. В них могут входить как депривированные сообщества, по существу оказавшиеся на обочине социальной жизни, так и успешные, а подчас и сверхуспешные микросообщества, функционирование которых осознается как независящее от текущей политической конъюнктуры.
Реактивный абсентеизм – «абсентеизм – R» – это отказ от участия в голосовании, детерминированный ситуативными факторами чаще всего аффективной природы. Он возникает как реакция индивида на непосредственные, как правило, когнитивно простые, но эмоционально нагруженные стимулы. Такие стимулы могут поставляться по каналам, как массовой коммуникации, так и межличностного взаимодействия с референтным окружением. Этот тип абсентеизма является наименее устойчивым. С другой стороны, именно «R-абсентеисты» наиболее мобильны в своем абсентеистском/электоральном поведении и именно на них, как правило, направляют свои усилия политтехнологи, зарабатывающие деньги на срыве выборов. Данный тип поведения ближе всего к аффективному действию и так же, как и рассмотренный выше тип, не может быть отнесен к политическому поведению. Социальным резервуаром для этой группы являются такие группы потенциальных избирателей, которые обычно принимают участие в выборах, либо те, у кого наблюдается паритет фактов участия/неучастия. В электоральных опросах они, как правило, неуверенно подтверждают установку на участие в предстоящем голосовании. Мотивация к участию у них неустойчива, носит лидерский или проблемный характер и замкнута чаще всего на контур обыденного сознания. Когда носитель такой мотивации получает эмоционально насыщенную информацию, создающую в его сознании диссонансный эффект, он отказывается от участия в выборах.
Возвращаясь к социальной детерминации абсентеизма, еще раз отметим, что системы факторов, его порождающих условно можно разделить на два уровня: микроуровень, базирующийся на социально-психологической доминанте личности, и макроуровень, включающий в себя внешнюю среду избирательного процесса.
К числу наиболее важных социальных макрофакторов, влияющих на отказ от участия в голосовании, отнесем общее состояние социально-политического климата, существующего в обществе в период проведения избирательной кампании, и параметры функционирования медиасистемы.
Под социально-политическим климатом мы понимаем здесь комплексную характеристику «температуры массового сознания» и уровня социальной напряженности в социуме в целом и в отдельных значимых его сегментах. Чем более спокойным, умиротворенным, ненапряженным является социально-политический климат, тем выше шанс, что потенциальные абсентеисты, принадлежащие ко всем трем, согласно нашей классификации, группам воспроизведут абсентеистский поведенческий паттерн. В особенности это относится к «А» и «P» - абсентеистам. И напротив, ухудшение политической погоды, рост напряженности, страха, враждебности способны изменить базовые структурные соотношения между участвующими и не участвующими в выборах. Прежде всего, это скажется на «R-абсентеистах», но и характеристики других двух групп изменятся. Изменение социально-политического климата можно считать ситуативно детерминированным. Конфликты, кризисные ситуации и т.п. могут выступать в качестве спусковых механизмов, кардинально меняющих социально-политический климат в сторону ухудшения.
К стимулам политической активности или пассивности можно отнести, например, такие политические события, как террористический акт, стихийное бедствие и т.п. Или, наоборот, позитивное событие, скажем победу национальной сборной в важном спортивном соревновании. Именно эти события заставляют потенциального избирателя действовать иным образом, чем в обычной, спокойной ситуации. Например, убийство Г. Старовойтовой в ноябре 1998 г. объединило демократические силы Санкт-Петербурга и позволило им привести на избирательные участки тех «A-абсентеистов» из своего электората, которые в спокойной ситуации сознательно проигнорировали бы выборы. С другой стороны, победа национальной сборной внушает оптимизм, патриотический дух граждан поднимается, появляется надежда на светлое будущее – это наиболее подходящее время для участия в голосовании, это стимул для электоральной активности граждан.
Таким образом, управляя социально-политическим климатом, можно управлять и уровнем явки, увеличивая или уменьшая число абсентеистов, в зависимости от поставленной политической задачи. Этим и пользуются многие политтехнологи, взявшие на вооружение рецепт: не создавай никаких условий для участия в выборах, не акцентируй на них внимания, завуалировано скажи, что «лучше иди на работу или поезжай на дачу», чтобы появились ситуационные предпосылки для неявки. Зато на фоне войны, страха утраты независимости люди политически активны. Неудовлетворенная потребность в безопасности заставляет их искать защиты в политической сфере. И тогда в активный электорат рекрутируются и «R» и «P»-абсентеисты.
Обращаясь к медиасистеме, как макрофактору, влияющему на политическое участие и абсентеизм, отметим, что проведенные нами в 2002 – 2003 гг. исследования с применением качественных методов 1 показали, что СМИ действительно способны изменить исходную позицию потенциального избирателя по поводу участия/неучастия в голосовании. Вот некоторые типичные примеры высказываний информантов: «Посмотрел я эти теледебаты и рекламные ролики и понял: меня считают за дурака. И не пошел на выборы».2 Еще одно заявление: «Лучше бы телевизионной рекламы депутатов не было вообще. Посмотришь – все кругом хорошо. А выйдешь на улицу – все наоборот. На выборы теперь точно не пойду».3 Но даже те респонденты, которые не ходят на выборы, заявили, что информацию о политической жизни они получают из телевизионных программ и газет.
Анализируя характеристики влияния медиасистемы на характеристики абсентеизма, обратимся к американским исследованиям 90-х годов ХХ в., показывающим тенденции в передаче политической информации через каналы СМИ. Рассмотрим основные подходы американских исследователей, имея при этом в виду заметную разницу в параметрах функционирования медиасистем в современных России и США.
На ранних стадиях исследования этой проблемы была выведена «модель минимальных эффектов» (Klapper). Клаппер показал, что убеждающее воздействие СМИ относительно невелико из-за низкого уровня внимания граждан к политической информации и выборочного запоминания, из-за противоречивости и отрывочности сообщений и, наконец, из-за «фильтров» социального и коммуникативного характера, через которые индивид пропускает всю информацию. Таким образом, политическая информация, попадая в определенную социальную среду (сплоченную социальную группу), теряет эффективность, становясь внешней для данной среды. Такая ситуация стала возможной благодаря сознательно выработанной информационной политике американских СМИ, понимавших свою задачу как политически беспристрастное и объективное освещение политических событий. Понятно, что информацию без ярко выраженной политической позиции трудно использовать для принятия политических решений, что также не очень хорошо для граждан, потребности которых в получении определенной уже «готовой» политической позиции остались неудовлетворенными. Иначе говоря, критическая позиция СМИ по отношению ко всем партиям на политической арене, является «пищей» для индивида, но не ориентиром при политическом выборе. Отсюда и вывод исследователей, что индивид не рассматривает сообщения в СМИ как источник политической информации, поэтому беспристрастные СМИ являются для индивида менее полезными и менее влиятельными. В России «модель минимальных эффектов» и снижение воздействия политической информации также связано с коммуникационными фильтрами и противоречивостью сообщений в СМИ, но самая главная причина коренится в низкой потребности людей получать политическую информацию и в отсутствии у них твердой политической позиции.
Второй аспект американских исследований связан с тем, как оповещают людей о тех или иных событиях. Это модель фильтра или «управляемого молчания». Из нее следует, что реальный объективный политический процесс люди воспринимают только так, как видит его пресса, только через те события, которые она освещает. Так была создана «специфическая микромодель молчания» (Erbing, Goldenberg, Miller), которая показывает, как полнота и многообразие информации зависит от социально-культурного состава аудитории, от ее потребностей и местных условий. Запросы и предпочтения аудитории играют роль фильтра, который отсеивает неприемлемую для данной группы политическую информацию либо изменяет ее до неузнаваемости. Зачастую доходит даже до враждебного отношения к СМИ, когда прессе приписывается искажение политической информации. Исследования С. Айенгара и Д. Киндера 4 показали, насколько важен «эффект первичности» при формировании политических установок индивида. Этот «эффект» основан на том, что люди, обладая ограниченной информацией, трактуют те или иные политические решения без учета многих аспектов. Те четкие критерии принятия политических решений, набор которых традиционно присутствует в повседневной жизни индивида, обсуждаются в прессе, на них делается акцент, остальные же грани политический жизни замалчиваются. Таким образом, СМИ «грунтует», готовит восприятие населением новых шагов политических партий или государства. Повседневность давно уже стала одной из главных тем избирательных кампаний в России, отодвинув на второй план политику и экономику. Личная безопасность, защита собственных детей от террора, личная свобода – именно на эти темы будет делаться акцент в предстоящих кампаниях, и именно эта информация будет определять внешние условия для возникновения различных групп абсентеистов в современной России.
Микроуровень, детерминирующий участие/неучастие в голосовании, объединяет в себе индивидуальные и социально-групповые характеристики потенциального избирателя: культурный и образовательный уровень, статусные параметры, характеристики социализации, в том числе и политической, повседневные практики. Обратимся более детально к факторам микроуровня.
Во-первых, как показывают многие исследования, в том числе и проведенные авторами в рамках избирательного цикла 2002–2004 гг., к абсентеизму приводит доминирование у личности норм субкультуры или почти полное вытеснение общепринятых норм культуры. Такая личность воспринимает окружающий мир как чуждый и иллюзорный. Если говорить о данной причине политической пассивности, то следует отметить определенные слои общества, наиболее склонные к абсентеизму: молодежь, представители различных сектантских субкультур.
Отметим, что относить молодежь к представителям этой группы можно с известными оговорками: молодежь, как правило, в плане повседневных практик является одним из наиболее активных слоев населения. Но вопрос в том, на что эта активность направлена. Собирая целые стадионы на концерты популярных рок-музыкантов, «Союз Правых Сил» очень точно «целил» в свой электорат, что позволило на эмоциональном уровне добиться известного успеха у молодежи. Однако эмоциональная вовлеченность, не подкрепленная когнитивно, не результировалась далее в поведенческих практиках. Кроме того, в силу своих социально-психологических особенностей, молодежь более других возрастных когорт склонна совершать поступки, руководствуясь групповым влиянием. Эта особенность довольно часто используется при политической мобилизации молодежного электората, когда создаются общественные организации, иногда даже партии, под эгидой (и чутким руководством) авторитетной «взрослой» организации. Фактически, во время выборов члены таких организаций отдают свой голос «заодно» с авторитетными лидерами. Примером такого типа технологий направленной политической социализации можно назвать «Слет молодых политиков» в Санкт-Петербурге в октябре 2004 г., который был организован правительствами Ленобласти и Санкт-Петербурга, Лигой молодых депутатов, партиями «Единая Россия» и «Народная воля».
Другим немаловажным микрофактором абсентеизма является распад групповых норм, утрата чувства принадлежности к какой-либо социальной группе. Сейчас в России явно заметен процесс распада социальных связей. У такого типа людей отсутствует политическая солидарность, которая обычно проявляется в идентификации себя с определенной партией, группой, нацией. Политическая солидарность как внутренняя норма – это интернализованное субъектом осознание линии демаркации «свои–чужие», детерминирующее устойчивую мотивацию к политическому действию вместе со «своими». На эксплицитном уровне это участие в акциях поддержки или протеста, забастовках, общественном движении, членство в партии. Если человек утерял/не приобрел этого политико-психологического состояния, чувствует себя оторванным от проявления политической активности, то он утрачивает интерес к выборам. По данным ряда исследований, от 34 до 46% взрослого населения различных регионов страны не доверяют ни одному из общественных институтов, кроме Президента РФ, и считают, что ни один из них не выражает их интересов.5
Значимость социализационно-мотивационных факторов показало и исследование, проведенное авторами в декабре 2002 – январе 2003 гг. В качестве эмпирического объекта выступили взрослые жители Санкт-Петербурга, как принимавшие, так и не принимавшие участие в выборах депутатов Законодательного собрания Санкт-Петербурга в декабре 2002 г. При этом были использованы следующие методы: глубинное интервьюирование в режиме «face-to-face» по полуструктурированному вопроснику в качестве основного и стандартизированный телефонный опрос, примененный для отбора респондентов, в качестве вспомогательного. Телефонные опросы с выборкой в 1500 респондентов (ноябрь 2002 г. и декабрь 2002 г.) позволили отобрать телефонные номера тех респондентов, которые не собирались участвовать в выборах (ноябрь) и не участвовали в выборах (декабрь). Далее исследователи обратились к этим респондентам с просьбой выступить в роли информантов для качественного исследования. Таким образом удалось сформировать эмпирический объект, соответствующий поставленным задачам. Выбор качественных методов для анализа факторов абсентеизма обусловлен тем, что этот феномен требует углубленного анализа мотиваций информанта, его переживаний, социализационного опыта, повседневных практик. В дальнейшем, при изложении материала мы будем обращаться к данным этого исследования.
Вернемся к механизмам принятия индивидуального решения о том, идти или не идти на выборы. Отвечая на вопрос: «Сами Вы принимаете решение или оно рождается в процессе обсуждения с близкими людьми, друзьями?», информанты склонны были скорее отдавать предпочтение второму варианту. Чаще всего политические решения созревали в семейном кругу, активно там обсуждались. Были варианты, когда семейный круг заменялся кругом друзей, знакомых, коллег. «Мы принимаем решение в кругу семьи. Иногда я могу проголосовать и сам, но чаще всего мы обсуждаем кандидатуру».6 В любом случае, такие респонденты ходили на выборы охотнее, чем те, кто ни с кем не советовался и не обсуждал свое решение. При этом окончательное решение в большинстве случаев принадлежало респонденту лично. Один респондент заметил: «Любое мнение формируется под давлением общества. Я смотрю телевизор, новости, программу Шендеровича, “Намедни”. Все оказывает влияние. И круг общения тоже. Но решение принимаю самостоятельно».7
Как показало исследование, групповое взаимодействие сильно влияет на принятие решения об отказе от участия в выборах. Референтное мнение является важным ориентиром для членов группы. Это то самое мнение, которое так важно найти и «прощупать» политтехнологу при подготовке предвыборной стратегии.
Исследование еще раз подтвердило тезис о важности деталей политической социализации населения для формирования абсентеистских/активистских установок. Информанты отмечали, что большое значение при принятии решения об участии в голосовании играли те политические убеждения и гражданские ценности, которые они получили в детстве и юности. В нашем исследовании, та часть молодежи, которая обсуждала кандидатов в семейном кругу (с родителями, как главными хранителями традиционных политических установок), шла на выборы чаще, чем та, которая «консультировалась» с «молодым» референтным окружением.
Традиционное поведение «возрастного электората» ориентировано на участие в избирательном процессе. Именно поэтому основной вектор агитационной работы в кампании 2002 г. был обращен именно к нему. Скамейки во дворах «от кандидата» естественно предназначались для пожилых людей. Для аналогичной целевой аудитории работники ЖЭКов носили «спецовки» от действующего кандидата. Кандидаты, имевшие в своем распоряжении административный ресурс, в том числе и многие из действующих депутатов, в основном и ориентировали свою кампанию на такого рода «традиционалистов».
Исследование еще раз позволило обозначить социальные параметры тех групп населения, которые стабильно и более или менее осознанно проявляют активное электоральное участие и имеют сформированные политические ориентации. «Активисты» – это люди, как правило, старшего поколения, которые выражают своим активным участием не только социально-экономические интересы, но и ценностные конструкты, доставшиеся им в наследство от социалистической молодости, а также преимущественно ностальгические эмоциональные настроения, имеющие консервативный, антиреформистский характер. К активистам также относятся работники ряда отраслей материального производства, которые часто проявляют и иные, помимо электорального, формы политического участия, работники бюджетной сферы и представители силовых структур. Особой группой голосующих являются жители регионов, которые оказались в тяжелом материальном положении. Они голосуют за противников тех политиков, которые проводили неэффективные реформы. Таким образом, существует устойчивая группа населения, имеющая в сознании нечто, приближающееся к осознанным политическим установкам, активно принимающая участие в выборах.
В то же время значительная масса населения – прежде всего люди молодого и среднего возраста, представители студенчества, рабочие крупных предприятий, инженерно-технические работники, представители малого и среднего бизнеса и т.п. – практически самоустраняется от участия в электоральном процессе. Их главный аргумент – участие в выборах «ничего не дает».
Также к социальным микрофакторам мы отнесли так называемый «фактор повседневности». Он объединяет в себе переживание повседневных обыденных практик индивида. Здесь представлены как материальное положение индивида, «бытовая» сторона его существования, так и его личная эмоциональная жизнь. Данный фактор вполне способен детерминировать абсентеизм. Скажем, высокая степень удовлетворения личных интересов может привести к утрате интереса к политике. «У меня все в порядке. Эти депутаты никак не могут повлиять на жизнь моей семьи и на дело, которое я делаю. Так зачем мне тратить на них свой выходной?»8 Здесь можно подчеркнуть одну особенность, касающуюся политической пассивности данной категории избирателей. С точки зрения позиции рационального выбора, люди будут идти на выборы в том случае, если им это будет выгодно, если это принесет им ощутимую выгоду (или иллюзию выгоды). Соответственно, если их потребности удовлетворены и их интересы вне опасности, то эти люди не будут принимать участие в политическом процессе.
Эту гипотезу подтвердило исследование. Среди опрашиваемых было немало людей с высоким уровнем достатка, имеющих постоянную, стабильную работу и высокий уровень оплаты труда. Были среди респондентов и студенты, чей материальный уровень был ниже среднего. Также были опрошены люди, доходы которых едва превышали прожиточный минимум. В результате мы выяснили, что политически более пассивными людьми оказались респонденты с высоким уровнем достатка. Основное условие хождения на выборы таких людей – «чтобы выборы не мешали работе»,9 так как более важным они считают исполнение своих трудовых обязанностей, а не исполнение своего, довольно «спорного», по их мнению, гражданского долга. «Основной приоритет для меня – работа, – заявил нам респондент с высоким уровнем достатка, – я не нашел времени, чтобы посвятить себя выборам. Я был занят. У меня не было желания уделять время голосованию, потому что подходящего кандидата не было. Даже если он и был, то я о нем ничего не знал. Информации не было. Я листовкам, как рекламной информации, не доверяю».10 А на вопрос о том, считает ли он выборы своим гражданским долгом, респондент заметил: «Выборы – это выбор каждого лично. Не идя на выборы, человек тем самым показывает свое отношение к этому». Прозвучали мнения о том, что выборы – это важно, и что хождение на выборы – обязательная «процедура» при демократическом мироощущении, но сейчас общество не очень-то готово к выборам «по-настоящему», схема избирательной кампании в понимании электората сходна с выборами «чайника года».11
Кроме того, необходимо заметить, что выборы кандидатов на более ответственные посты привлекают большее число избирателей, чем выборы в менее значимые органы власти, что опять же увязано с рациональностью рассматриваемой категории потенциальных избирателей. «Удовлетворенность личных интересов» понимается ими как финансовая независимость (надежный заработок или доход), стабильная работа, семейное благополучие. Как показывают ответы информантов, подобная категория граждан в качестве приоритетной составляющей своей жизни выберут скорее работу и семью, которая обеспечивает стабильность их существования, чем политику и выборы, прямо не замкнутые на решение значимых для них проблем. Здесь рациональность плотно переплетена с категорией комфорта. Однако такую часть населения можно привлечь к участию в голосовании рационально. Это произойдет, когда они осознают или почувствуют, что их комфорту что-либо угрожает.
С другой стороны, есть группы, испытывающие чувство собственной беспомощности перед лицом сложных проблем, недоверие к политическим институтам, невозможность повлиять на процесс выработки и принятия решений. Это те, кого называют «loosers», проигравшие от реформ или в материально-статусном или в психологическом измерении. Эти группы пополняют ряды абсентеистов. Если в России более 40% населения, согласно официальной статистике, имеют уровень дохода ниже прожиточного минимума, то становится понятным, почему этих людей не интересует в жизни практически ничего, кроме проблем собственно физического выживания. Доведённых до отчаяния людей можно привлечь на выборы, купив их голоса, но считать их поведение участием в демократических выборах нельзя. Потребность в политическом участии относится к категории социальных потребностей, удовлетворение которых возможно лишь при условии удовлетворения потребностей базовых: в еде, в безопасности и т.п.
Большая часть информантов с невысоким уровнем дохода считает участие в выборах своим гражданским долгом: «Люди должны голосовать, выбираем для себя, на что-то надеемся. Мы должны голосовать. Тем более, что выборы реально влияют на ситуацию в стране»,12 «Иногда мне стыдно сказать, что я не была на выборах».13
Исследование еще раз продемонстрировало, что бытовые проблемы занимают в жизни российского человека гораздо больше места, чем общественно-политические: избиратель нередко использует предоставленный под выборы выходной для занятия хозяйством, для поездок на дачу и т.п. Люди в большинстве своем не видят в процессе политического участия непосредственной необходимости, исходя из чисто бытовых потребностей. Здесь на первый план выступают такие черты характера как консерватизм, эгоизм, склонность к ограничению частной жизни от постороннего вторжения.
Подводя итог сказанному выше, можно утверждать, что абсентеизм как форма электорального поведения зависит от удовлетворенности или неудовлетворенности потребностей индивида. Следуя логике «пирамиды потребностей» Маслоу, можно выделить следующие виды потребностей: потребность в информации (когда люди просто не информированы о выборах или кандидатах, не имеют доступа к СМИ, не доверяют им); потребность в безопасности (когда люди не уверены в завтрашнем дне и считают выборы предвестником перемен к худшему); потребность в самореализации (когда люди не идут на выборы, потому что никак не связывают себя с последними). Мотивы вытекают из потребностей и ведут к действиям. Исследование еще раз подтвердило, что существует ряд элементарных базовых мотивов, которые побуждают индивида к абсентеизму и вызывают чувство бесперспективности участия в голосовании. К числу этих мотивов можно отнести: 1. Бессмысленность личного участия («мой голос ничего не изменит»); 2. Отсутствие подходящего кандидата («не за кого голосовать»); 3. Уверенность в неправомерности конкретных выборов («выборы несправедливы»); 4. Чувство протеста («я против всех»); 4. Осознанная аполитичность («я всегда не участвую»).