Внимание!!! внимание!!! Уважаемые коллеги!

Вид материала

Ирина Манаева, Воронеж
Медики обвинили в неудачной
Сквозь страшный сон
Неравная война
Опасно для жизни
Комментарий правозащитника
Права у пациента есть
Зоя ЕРОШОК

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8

Врачебная тайна

Куда исчезают воронежские медики?

(«Российская газета» 04.09.2009)

Ирина Манаева, Воронеж

Рядовому жителю все сложнее попасть к нужному доктору.

Утро, половина седьмого. Возле городской поликлиники зарождается очередь. Люди здороваются как старые знакомые, занимают места родственникам…

Ближе к восьми двери отпирают, и очередь растекается по вестибюлю. Почти всем нужно записаться к эндокринологу или неврологу. В регистратуре для этого три окна, и колонна распадается - "самые умные" (определение бабушек) умудряются пробиться из последних рядов в первые: "Мне на работу через полчаса! Пятый день прихожу - талоны перед самым носом кончаются!"

В очередь!

В восемь старики стучат в окна регистратуры: начинайте, мол. Но - компьютеры не загружаются, программы "виснут". Через десять минут об этом объявляют по громкой связи, и очередь покидают нетерпеливые новички. В половине девятого называют врачей, к которым можно записаться (на неделю вперед). Невролога два, эндокринолог один. На каждого из них - не больше десяти талонов, половина распределяется в недрах регистратуры. Заветные бумажки получает человек пятнадцать, неудачники придут завтра.

- Люди жалуются: "Занимаем очередь в шесть часов". Абсурд! Регистратура работает до восьми вечера, - недоумевает глава департамента здравоохранения Воронежа Сергей Бредихин. - Вы видели когда-нибудь очередь в магазине? Только раньше, когда не было товара. А сейчас-то откуда желание прийти первым? Ведь речь о плановой консультации - ее можно отложить на неделю или две.

…Поликлиника обслуживает большой микрорайон. Как ни откладывай визит, эндокринолог один. Недавно было двое, пару лет назад - пятеро. Ушли и некоторые другие врачи. В целом по Воронежу дефицит рентгенологов - 46 процентов, эндокринологов - 44, офтальмологов - 17… В районах области докторов тоже не хватает (хотя положение, по данным облздрава, улучшается).

Узкие специалисты получают меньше терапевтов, а сил на больных затрачивают куда больше - вот и не выдерживают. Так уж вышло, что несколько лет назад в области в рамках нацпроекта сделали ставку на врачей общей практики (ВОП). Предполагалось, что они со временем заменят участковых терапевтов и примут часть нагрузки прочих докторов. Чтобы стимулировать участковых и ВОП, им стали доплачивать по десять тысяч рублей в месяц. Остальным же предложили подзаработать при проведении диспансеризации и углубленных осмотров. В итоге средняя зарплата воронежского ВОП - более 18 тысяч рублей, врача узкого профиля - 10,6 тысячи. Впрочем, последние и эту цифру считают завышенной.

Ставок нет

- Сотрудники недовольны: кардиологу с высшей категорией платят шесть тысяч, а не всегда умным врачам общей практики - 20, - рассказывает заместитель главврача областной клинической больницы № 1 Лариса Жигулина. - Текучки кадров у нас в амбулаторном звене, в отличие от других поликлиник, нет. Но врачи, конечно, где-то подрабатывают. Дежурят в больнице, принимают в платных клиниках, лекарства рекламируют…

В поликлинику при этой больнице едут из всех районов области. Проблем там, по наблюдениям Жигулиной, множество:

- Связаны они не в последнюю очередь с развитием института ВОП. Наш регион в этом эксперименте - передовой… Узкие специалисты стали переучиваться на врачей общей практики. И вот - не хватает неврологов, в двух третях районов нет кардиологов, гастроэнтерологов и ревматологов, в каждом третьем - эндокринологов, в десяти - лор-врачей и окулистов. Да, где-то терапевты подучиваются и берут полставки кардиолога или эндокринолога. Но в целом… Особенно острая ситуация в поликлинике № 4 Воронежа - люди чуть ли не со слезами к нам приходят: мол, к неврологу месяц не могут пробиться…

Вечер, поликлиника № 4, обозленные люди в коридоре - ждут не один час. Медики проводят "своих" без очереди, так же протискиваются "самые умные". Прием затянется до девяти…

Узкое место

Чиновники уверяют, что дефицит кадров не так страшен. Ведь врачей общей практики - полный штат. Для их офисов в регионе закупили сотни комплектов оборудования, чтобы на первичном приеме можно было заменить окулиста, лора, хирурга, невролога и гинеколога. Но в обычной поликлинике Воронежа ВОП располагает стетоскопом, термометром, тонометром с "грушей" и, если повезло, весами… А помощь, которую оказывают такие врачи, почти на 70 процентов терапевтическая. Потому и очереди к узким специалистам не сокращаются.

- Иногда в этом виноваты пациенты. Сами определяют, к кому записаться. В спине кольнуло - пора к хирургу или неврологу, - возмущается глава горздрава Сергей Бредихин.

…Попасть к терапевту или ВОП - проще всего. В листах самозаписи много свободных строк, особенно летом. На приеме окажетесь максимум через три дня. Врач смерит вас взглядом, занесет в карту примерный рост, вес, температуру и давление. Дальше надо будет быстро и подробно жаловаться. На наводящие вопросы лучше не рассчитывать. Впрочем, любое серьезное недомогание - гарантия того, что кроме рецептов вы получите направление к узкому специалисту. Тот отругает предшественника и выпишет новые лекарства…

Вот так ВОП

- Врачи общей практики порой присылают нам больных с неадекватными диагнозами, неправильно назначенным лечением, - сетует Лариса Жигулина. - А как иначе? Вчерашний терапевт не сравнится со специалистом, который по своему профилю всю жизнь работает! Что ни увидит в ухе - все ему отит. С глазами - всех подряд в больницу будет посылать.

В областном департаменте здравоохранения считают, что надо дифференцировать зарплаты терапевтов и ВОП, чтобы последние были активнее. Восполнить нехватку врачей пытаются за счет целевого набора в медакадемию. Привлекая федеральные средства на дополнительную диспансеризацию, доплачивают узким специалистам. Но пока не вырастет их зарплата, прочие меры будут малоэффективны.

В интервью "РГ" глава минздравсоцразвития Татьяна Голикова признала, что надо исправлять этот "перекос" на законодательном уровне. По ее словам, придется вернуть узких специалистов на уровень первичного звена.

P.S.

О том, насколько это важно для воронежцев, свидетельствует их недавнее обращение в редакцию. Люди бьют тревогу: в местной поликлинике увольняют врачей узкого профиля. Их содержал авиазавод для удобства сотрудников, но решил сэкономить. В горздраве сообщили, что все, кроме стоматологов, устроились в ту же поликлинику. А с нового года предприятие, возможно, возобновит финансирование медслужбы: работники требуют.

Медики обвинили в неудачной

операции больного

Мужчину сделали инвалидом за его же деньги

(«Комсомольская правда» 04.09.2009)

Наталья ОСТРОВСКАЯ

Банальная на первый взгляд ситуация. Человек с почечной коликой попадает на «Скорой» в больницу, где ему делают рядовую эндоскопическую операцию - дробление камня в мочеточнике. Но во время хирургического вмешательства этому, в общем, несложному больному... отрывают мочеточник. Чтобы тут же не умер, удаляют почку. Откачивают в реанимации. Вскоре изумленного гражданина выписывают, порекомендовав на прощание прием мочегонных трав.

Бедняга выкарабкивался как мог. Встал на ноги, пошел в прокуратуру. Следственный отдел провел проверку заявления и... отказал в возбуждении уголовного дела в отношении врачей-урологов. «Как же так?» - не понял пострадавший и обратился в газету.

Он попросил не называть его настоящего имени. Ему стыдно быть инвалидом, но он им стал - оставшаяся почка давно барахлит и теперь в одиночку едва тянет организм. Человек боится, что о его глубоком нездоровье узнает начальство и он потеряет работу. А они с женой пенсионеры. Назовем его просто В.

СКВОЗЬ СТРАШНЫЙ СОН

Несколько лет назад В. попал в то же урологическое отделение Владивостокской тысячекоечной с тем же диагнозом. И был успешно прооперирован - бесплатно. Но времена меняются. И ныне уже другие врачи торгуются с ним как на рынке: «Ваша операция стоит 15 тысяч рублей. Но без чека можно сделать и за 12...» В. говорит, что отдал деньги врачу из рук в руки.

Подготовка к операции проходила на нерве. Доктор все названивал по мобильнику коллеге - тот опаздывал и всех задерживал. Кое-как вымучили обезболивание - медсестра все не могла попасть шприцем в вену. В суете грохнулся со столика медицинский прибор. Последнее, что услышал В., уплывая в наркоз: «Где мои 3 тысячи?» Это требовала своей доли за вклад в операцию анестезиолог.

- Я уснул. Вдруг дикая боль! - продолжает В. - И все друг на друга кричат: «Ты что наделал?! Да ты!.. Отрыв... С эндоскопом!..» Заметили, что не сплю, испугались: «Ой, а он все слышит, глазами лупает». Собрали консилиум, решили удалять почку. Думаю - не дамся! А говорить не могу, мычу и головой мотаю. Они давай меня маской насильно «выключать». Очнулся - мочеточник оторван, почки нет. Вот тебе и несложная операция.

НЕРАВНАЯ ВОЙНА

Врачебной ошибки никто не признал. Перед бедным В. даже не извинились. Ну подумаешь, было у человека две почки - осталась одна. Не дали ведь помереть за его же деньги! Это за границей врачи признают ошибки, исправляют их, выплачивают пострадавшим компенсации за физический и моральный вред. У нас же доктора и пострадавший вступают в войну. В случае с В. краевые чиновники от здравоохранения, врачи-урологи, судмедэксперты, следователи и прокуроры выдали дружный залп вариаций на тему, что во всем виноват сам заявитель. И... его мочеточник. Мол, такой был хилый тот орган, что не выдержал мастерства врачей. Взял да и оторвался. Сам. Будто не стояла рядом с больным в тот момент бригада врачей, будто не вводила, а потом не выводила из никчемного органа прибор-эндоскоп.

- Во время операции имело место редкое непрогнозируемое осложнение, а не дефект оказания медицинской помощи, - не сомневается в своих выводах руководитель отдела сложных экспертиз Приморского краевого бюро судебно-медицинской экспертизы Ольга Дмитриева. Следственный отдел по Советскому району Владивостока во главе с его руководителем, юристом 1 класса Игорем Овсянниковым, на основании акта экспертизы отказал инвалиду В. в возбуждении уголовного дела. В истории болезни и в акте экспертизы значится - почка вся была в камнях.

- Прибор, с помощью которого делали операцию, не соответствовал требованиям безопасности, - возмущается В. - Срок действия «Сертификата соответствия», выданного Госстандартом РФ на прибор литотриптер «Рихард Вольф», истек 27.11.2004 года.

«Аппаратура в исправном состоянии», - как ни в чем не бывало отбился противник.

ОПАСНО ДЛЯ ЖИЗНИ

Вернуть свои кровные 12 тысяч рублей В. тоже не смог. Как сказал мне завотделением урологии Александр Филиппов, денег с В. никто не брал, операция была бесплатной. Лениво отстрелялись на этот счет и районные пинкертоны из прокуратуры: «Квитанций в кассе ГКБ № 2 от вас не имеется, проверить факт оплаты невозможно».

Как говорится, всем им доброго здоровьичка. И упаси бог от железной необходимости выторговывать у лечащего врача лишние тысячи и въезжать на каталке в операционную с зажатой во взмокшем кулаке купюрой. Иначе не дадут наркоз или, как в случае с бедным В., между врачами начнутся скандал и дележка.

Об этих и других суровых буднях владивостокской «тысячекоечной» знает весь город. Но «проверить факты» пинкертоны не считают возможным.

- А не надо зря платить, - отрезвили меня в страховой компании, выдающей гражданам медицинские полисы. - Надо сперва узнать о своих правах на оказание бесплатных медуслуг. Для этого у всех страховщиков есть круглосуточные телефоны «горячей линии».

Прогресс! Но ответить на вопрос, делают ли бесплатно операции, подобные той, что делали В., с ходу не смогли: «Надо разбираться...» А если у вас почечная колика, или вы загибаетесь от приступа аппендицита, или, пуще того, схватило сердце, или у вас болевой шок от травмы? Терпеть и ждать, пока страховщик согласует свою калькуляцию?

КОММЕНТАРИЙ ПРАВОЗАЩИТНИКА

«Это явный дефект оказания медицинской помощи»

- Очень сложно рассуждать о такой непростой ситуации, не видя документов, результатов обследований и анализов, - сказал нам председатель «Лиги защиты прав пациентов» Александр Саверский. - Чтобы доказать врачебную ошибку, необходимы результаты исследований до и после операции. То есть как минимум анамнез болезни, рентгеновские снимки или УЗИ. Благодаря им можно будет понять, действительно ли было осложнение во время операции и можно ли было его избежать.

Понятно, что в субъектах РФ, как говорится, рука руку моет и из-за круговой поруки правды бывает не добиться. Но порой и пациент подменяет понятия, рассуждая о том, чего не понимает. В любом случае, если экспертиза органов и операции были проведены без возбуждения уголовного дела по статье УК «причинение тяжкого вреда здоровью» (а потеря почки, без сомнения, попадает в эту категорию), это уже нарушение закона. И пациент имеет право на гражданский суд как минимум. Но, повторюсь, в таких делах важна каждая деталь, хотя налицо явный дефект оказания медицинской помощи.

Снимайте копии с истории болезни

- Если вы собираетесь на плановую операцию, то, во-первых, на руках нужно иметь все документы - анализы, обследования, результаты УЗИ, рентгена и пр., - советует председатель «Лиги защиты прав пациентов» Александр Саверский. - Тем более что по закону мы имеем право снимать копии с истории болезни, создавая таким образом архив своего здоровья.

Во-вторых, прежде чем лечь на операцию, посоветуйтесь с другим специалистом, лучше даже в платной клинике. Либо он подтвердит диагноз, либо опровергнет, в любом случае у вас будет другое мнение. Кроме того, не вредно будет заглянуть в книги по истории вашей болезни, посмотреть в Интернете.

В-третьих, на консультации с хирургом, который будет оперировать, включите диктофон, чтобы записать всю беседу. Это поможет в суде, если возникнут трудности, да и врач будет более внимательно относиться к беседе, разъясняя термины. Если он ничего вам не объясняет, то лучше такого врача сменить, потому что после операции он должен будет много общаться с вами, рассказывая о схеме лечения.

Кстати, в выборе клиники для операции вам сможет помочь страховая компания, которая заинтересована в удачном исходе дела. Там же могут объяснить, что вам положено бесплатно по закону, а какие услуги могут быть платными. Это вы должны четко представлять при беседе с хирургом.

Если, к сожалению, все эти приготовления оказались не напрасными и вы недовольны исходом операции, есть несколько возможностей решить конфликт:

1 Написать жалобу в органы местного управления здравоохранения. Самый простой путь, но не факт, что врач понесет наказание.

2 Если вы твердо уверены, что вашему здоровью нанесен тяжкий вред и вы сможете это доказать, идите в прокуратуру. Там напишите либо заявление с просьбой завести уголовное дело по статье «причинение тяжкого вреда здоровью» (случай с почкой, несомненно, из их числа), либо заявление о проведении прокурорской проверки и возбуждении уголовного дела в случае обнаружения состава преступления. Но надо сказать, что единственный быстрый случай вынесения решения через прокуратуру - дело Сони Куливец. Решение было вынесено спустя год после случившегося. Есть дела, которые лежат годами. Потому что вину врачей доказать достаточно сложно.

3 Обратиться в гражданский суд с заявлением о возможной компенсации морального и материального вреда. Это, пожалуй, единственная возможность получить оригиналы документов и взглянуть в глаза врачам. В гражданском суде уже непосредственно врачи и клиника должны будут доказывать свою невиновность.

Права у пациента есть

(«Известия» 04.09.2009)

Татьяна Батенёва

Порой наши отношения с медициной напоминают бурный роман: и врозь невозможно, и вместе никак. Упорядочить эти отношения поможет только что изданный уникальный справочник «Права пациентов на бумаге и в жизни», в котором обобщен девятилетний опыт работы Лиги защиты пациентов.

Вас лечили и недолечили? Или, того хуже, ухудшили здоровье? С вас взяли деньги за медицинскую услугу, которая по закону бесплатна? Вам нахамили в приемном покос больницы или в поликлинике? В таких случаях обычно кипишь бессильной яростью и не знаешь, куда бежать за защитой. Справочник, который написал президент Лиги защиты пациентов юрист Александр Саверсский, в таких случаях поможет вам не хуже адвоката .

— Я видел свою задачу не только в том, чтобы разъяснить, какие права имеет человек в его контактах с системой здравоохранения и как действовать в случаях возникшего конфликта, — комментирует выход книги автор. — Еще важнее, на мой взгляд, показать, как предотвратить их возникновение, как сделать наши отношения с медициной максимально эффективными для обеих сторон.

По официальным данным, до 10% всех медицинских услуг в стране оказываются с дефектами, а если иметь в виду, что каждый год только в стационарах лечится до 40 млн человек, речь идет о миллионах ошибок или некачественно оказанных услуг. До 25% посмертных диагнозов расходятся с прижизненными, а это значит, что врачи лечили человека не оттого и не тем. Однако большинство россиян мирятся с этим, не обращаются за защитой своих прав — за год в суды по таким поводам обращаются не более 2000 человек. Большинство из нас не знает, как, где и какими способом надо отстаивать свои права.

Справочник дает полную информацию об этом, рассказывает, как надо действовать во всех вариантах конфликтных ситуаций, публикует образцы всевозможных заявлений, договоров, доверенностей и других юридически значимых документов, а также приводит примеры из конкретных судебных дел по защите прав пациентов.

Отдельная глава посвящена медицинскому персоналу, точнее, ответственности, которую он несет по уголовному законодательству. Автор ставит вопрос и о необходимости введения в России административной ответственности для врачей, а не только для руководителей медицинских учреждений, как сейчас. А также объясняет, как защищен врач от необоснованных претензий пациентов.

Раздел «Приложения» содержит перечень правовых актов и норм, касающихся здравоохранения, адреса, телефоны и фамилии чиновников, ответственных за контроль качества медицинской помощи в регионах.

«Знание своих прав может спасти вам жизнь, представление о своей болезни поможет вам управлять ею и тоже может спасти вам жизнь. Иначе болезнь будет управлять вами». Эти слова из «Памятки пациенту», с которой начинается справочник, многим из нас стоит выучить наизусть.

«Вертикаль» не потянула подъемник

Подъемник для Кирилла Дроздкова в школе №1161 появился, Но он не работает. Министр образования Фурсенко

не сдержал слово

(«Новая газета» 04.09.2009)

Зоя ЕРОШОК

В истории обеспечения I (одним) подъемником школьника-инвалида Кирилла Дроздкова приняли участие: Управление делами президента, Министерство образования, Департамент образования Москвы, Юго-Западное окружное управление образования. Вся вертикаль поднатужилась и приложила усилия к тому, чтобы что-то сделать. Не вышло...

Мы с Валентиной Дроздковой расплакались ровно посреди школьного двора, 1 сентября на торжественной линейке. Все вокруг веселые, радостные — и дети, и родители, и учителя; музыка играет, шары летят в небо, а Валентина рассказывает мне, что подъемник «мертвый», не работает напрочь, глухо; «он вообще 1992 года выпуска», «просто металлолом какой-то»; вроде бы его взяли в каком-то специнтернате в самый последний момент, тянули-тянули, обещали-обещали — и вот только сейчас специалист сказал: негодный он совсем, этот подъемник, эксплуатации не подлежит.

Валентина Дроздкова — очень позитивный человек. Ей неловко за наши с нею слезы, и она шепчет мне на ухо: «Пусть люди думают, что это мы от счастья плачем, что первому сентября радуемся».

Но от моего позитивизма не осталось уже ни следа. Я очень, очень зла. Практически все лето занималась этим чертовым подъемником, что там я, сколько людей было втянуто — и ноль результата.

Напоминаю суть истории. У Валентины Дроздковой — одиннадцатилетний сын-инвалид Кирилл. До семи лет он безвылазно сидел дома. Спрашивал: «Мама! А почему я все время один? Почему у меня нет друзей? Я что, плохой человек?». И мама решила отдать Кирилла не в специнтернат, а в обычную школу. Директор школы №1161 Евгения Сергеевна Плекина оказалась замечательным педагогом. Она взяла необычного мальчика в обычную школу и сделала все, чтобы он подружился с ребятами и чтобы все ему помогали. Кирилл на одни пятерки окончил начальную школу, а дальше была полная неизвестность. В этом учебном году занятия проходят на втором, третьем, четвертом этажах (начальная школа — на первом), а лифта или подъемника нет. Мы рассказали эту историю в «Новой» и задали министру образования Андрею Александровичу Фурсенко пять вопросов о положении российских детей-инвалидов, об инклюзивном образовании и дальнейшей судьбе Кирилла Дроздкова. Министр, на наше удивление, ответил сразу и подробно. Последний абзац министерского послания цитирую дословно: «Вопрос свободного перемещения Кирилла Дроздкова в школе №1161 будет решен к 1 сентября этого года путем приобретения мобильного лестничного подъемника в рамках целевой правительственной программы Москвы. Решением данной проблемы занимается Дирекция по эксплуатации, движению и учету основных фондов Юго-Западного окружного управления образования» («Фурсенко легок на подъемник», «Новая», №73 от 10.07.2009).

Если у меня все хорошо с русским языком, то слова «вопрос свободного перемещения... будет решен к 1 сентября этого года» означают, что вопрос будет решен (без кавычек и вариантов).

Однако — «развели».

Первый раз в жизни — первый! — я поверила лично чиновнику (министру образования и науки) и чиновничеству как классу. Рисковала репутацией: отдельной газетной строкой благодарила министра за положительный ответ. Правда, в последней строчке я написала: «Надеемся, что 1 сентября с.г. в школе № 1161 мы действительно увидим работающий подъемник для Кирилла Дроздкова». Зря надеялись. Подъемник увидели. Но — не работающий.

Сколько раз мы в «Новой» собирали деньги для больных детей. Наши читатели — не самые богатые люди на свете — слали на счет родителей этих детей или клиник по 100 рублей, по 500, по 1000. Случались и крупные переводы: по 100 тысяч рублей, к примеру. И всегда собирали полную сумму — и 50 тысяч евро, и 100 тысяч евро. Государство в лице чиновничества делало вид, что оно тут ни при чем. Ну и ладно, обходились без них.

И вот — подключились. Сказали: мы решим! И что? А ничего! Система не работает.

Где, в каком звене разорвалась цепочка? Или она и не связывалась? Изначально все было — фикция, обман, подстава? Просто отписка?

Что сделал министр лично? Просто отдал распоряжение? Кто и какдолжен был контролировать процесс и отвечать за результат?

Были ли министерством выделены деньги на подъемник для Кирилла Дроздкова и на другие подъемники в других школах в рамках «целевой правительственной программы»? Или эти деньги должны были искать на свой страх и риск «низовые организации»? Есть ли в действиях нашего чиновничества какой-то рациональный инструмент? Или чиновничество у нас — это форма частной войны против государства (позорится ведь именно государство) и против общества?

Я знаю, что Юго-Западное окружное управление образования и Департамент образования Москвы приложили усилия, чтобы появился подъемник для Кирилла. Я долго разговаривала с директором школы №1161 Евгенией Сергеевной Плекиной 1 сентября. Я сказала ей, что очень боюсь, как бы она сильно не пожалела о том, что четыре года назад взяла Кирилла Дроздкова в школу и сегодня не испытывала страх, что «крайней» и виноватой назначат ее. Не приведи господь! Учителя и директор в этой школе окружили Кирилла такой заботой, что их добро не должно вернуться к ним злом. (Хотя бы это министр может гарантировать?!)

Мы будем проводить свое расследование, чтобы понять, почему случилось то, что случилось. Почему Валентина Дроздкова, обливаясь слезами, сама таскает инвалидную коляску вместе с большим уже сыном по лестницам шкоды? По инструкции, по технике безопасности дети (даже самые рослые старшеклассники) не должны ей помогать.

Но нас интересуют официальные объяснения министра образования и науки Андрея Александровича Фурсенко. Несет ли он личную, персональную ответственность за то, что «вопрос свободного перемещения Кирилла Дроздкова» к 1 сентября этого года не решен и когда и как будет решен, неизвестно?

Blog

Внимание!!! внимание!!! Уважаемые коллеги!