Внимание!!! внимание!!! внимание!!! Уважаемые коллеги!
| Вид материала | Документы |
- Внимание!!! внимание!!! внимание!!! Уважаемые коллеги!, 684.96kb.
- Внимание!!! внимание!!! внимание!!! Уважаемые коллеги!, 1402.68kb.
- Внимание!!! внимание!!! внимание!!! Уважаемые коллеги!, 987.63kb.
- Внимание!!! внимание!!! внимание!!! Уважаемые коллеги!, 1177.17kb.
- Внимание!!! внимание!!! внимание!!! Уважаемые коллеги!, 1180.34kb.
- Внимание!!! внимание!!! внимание!!! Уважаемые коллеги!, 1272.74kb.
- Внимание!!! внимание!!! внимание!!! Уважаемые коллеги!, 1344.14kb.
- Внимание!!! внимание!!! внимание!!! Уважаемые коллеги!, 1376.54kb.
- Внимание!!! внимание!!! внимание!!! Уважаемые коллеги!, 1282.02kb.
- Внимание!!! внимание!!! внимание!!! Уважаемые коллеги!, 1107.18kb.
ВНИМАНИЕ!!! ВНИМАНИЕ!!! ВНИМАНИЕ!!!
Уважаемые коллеги!
Направляем вам ежедневный обзор центральной российской прессы по социальной тематике.
Обращаем ваше внимание на то, что в обзор входят все материалы, опубликованные в центральной печати по данной тематике вне зависимости от того, совпадает их содержание с точкой зрения руководства Фонда социального страхования Российской Федерации или нет. Напоминаем также, что опубликованные в прессе комментарии и различные расчеты, касающиеся деятельности исполнительных органов ФСС РФ, являются авторскими материалами газет. Они не обязательно согласованы с руководством Фонда, могут содержать ошибки и не должны использоваться в качестве руководства к действию без согласования со специалистами центрального аппарата Фонда.
17 декабря 2009 года
| | ТЕМА ДНЯ: УМЕР ЕГОР ГАЙДАР | |
Профессионал
(«Российская газета» 17.12.2009)
ЕВГЕНИЙ ЯСИН, научный руководитель
Государственного университета - Высшая школа экономики
С именем Егора Гайдара связаны решительные шаги по переходу нашей страны на принципиально новый путь развития
Очень тяжелая утрата. Неожиданная. Мы расстались с Егором Тимуровичем в 11 часов вечера. Обсудили подготовку серии изданий по проблемам новейшей истории России. Хотим объективно рассказать о "лихих" 90-х годах, а он недавно издал книгу "Власть и собственность", в которой есть большой раздел по этой теме. Были планы, была работа...
Мы пожали друг другу руки. А на следующий день Егора Тимуровича не стало. Трудно сразу примириться с этим. Но в то же время надо и задуматься, потому что от нас ушел человек очень крупного масштаба. Я бы сказал, не боясь преувеличения, ушел великий сын своей Родины, который внес огромный вклад в ее благополучие.
Многие Гайдара не любят, считают его виновником разного рода бед, которые обрушились на нашу страну. Есть те, кто думает, что могли бы сделать лучше. Но факт остается фактом. Перед страной стояла неимоверной трудности задача - перейти от плановой экономики, которая пришла в состояние негодности, продемонстрировав несостоятельность коммунистического эксперимента, к рыночной. Что не могло быть простым делом, потому что эти две системы несовместимы.
Нельзя было взять элемент одной, соединить с элементами другой и получить что-то работоспособное. Нужно было решаться, брать игру на себя. Нужны были люди, которые могли бы это сделать. И нам повезло. Мы нашли такого человека. Это был Егор Гайдар. Но в течение всех этих лет после того, как он покинул правительство, в него продолжали тыкать пальцем: "Ах, эти гайдаровские реформы, эта шоковая терапия! Все разрушил!" Это так мелко, так не соответствует масштабу эпохи. И Гайдар с самого начала понимал, что все это на него обрушится. Но сделал то, что считал необходимым. Благодаря этому были созданы импульсы для нормального развития России по цивилизованному пути. И мы этим путем идем, увы, не вспоминая добрым словом тех, кто, собственно, и дал нам такую возможность.
Я надеюсь, что хотя бы сегодня мы вспомним все это. Отдадим должное этому великому человеку. И будем всегда помнить, что величие России создается не большой территорией, не промышленностью. Оно создается людьми, великими людьми. Так же как Древние Афины прославились Эвклидом, Геродотом, так и Россия стала страной Пушкина, Толстого, Достоевского. И Гайдара.
Известно, что Егор Тимурович серьезно занимался разработкой финансовой реформы. Возможно, в настоящий момент эти преобразования не стоят так остро. Но в перспективе нам все равно придется принимать политическое решение. Необходима финансовая децентрализация, перенос центра тяжести в регионы. Работал Егор Тимурович и над пенсионной реформой, которая сегодня для России исключительно важна. Главная его идея заключалась в том, чтобы сконцентрировать крупные ресурсы в целевом капитале Пенсионного фонда. То есть создать возможность безболезненного перехода от распределительной системы, от того, как живут нынешние пенсионеры, к тому, чтобы обеспечить достойные условия жизни будущих поколений пенсионеров. К сожалению, кризис несколько подорвал возможности, которые с этим связаны. Тем не менее эта идея остается актуальной.
Тем более что первый шаг уже сделан - принято решение о переходе снова на страховые принципы формирования социальных фондов. Это очень важно. И надо отдать должное руководству страны, что нам удалось отказаться от единого социального налога и заменить его страховыми выплатами. Хотя все вокруг продолжают шуметь, что таким образом мы повышаем нагрузку на предпринимателей, подрываем стимулы для бизнеса. Это как раз тот случай, когда в острых ситуациях принято непопулярное, но абсолютно правильное решение. Мне это напоминает стиль Гайдара. И я рад, что его стиль наконец использовала и современная власть.
Два интервью с Егором Гайдаром
(«Российская газета» 17.12.2009)
ВИТАЛИЙ ДЫМАРСКИЙ
Первое мое интервью с Егором Гайдаром состоялось в одну из ноябрьских ночей 1991 года. Он только-только был назначен вице-премьером по вопросам экономической политики, а фактически - ответственным (или камикадзе, как он сам говорил) за проведение рыночных реформ, первой из которых стала объявленная в январе 1992 года либерализация цен. И почти сразу же пригласил для разговора несколько знакомых ему журналистов, в число которых попал и я - как бывший коллега Гайдара по журналу "Коммунист", где нас опекал Отто Рудольфович Лацис, один из лучших, на мой взгляд, отечественных экономистов, совмещавший научную работу с журналистской, популяризаторской. Мне, кстати, казалось тогда, что Лацис был для Егора Тимуровича профессиональным ориентиром.
Бывшее здание ЦК КПСС на Старой площади, куда Гайдар въехал со своим аппаратом, напоминало в ту ночь известную по историческим фильмам картину Смольного в канун революции. Людской муравейник. Умудренные советским опытом и обвешанные советскими орденами "крепкие хозяйственники" в летах, как студенты перед экзаменом, ждали в приемной встречи с 35-летним вице-премьером, не понимая, почему они должны отчитываться и что-то просить у этого молодого человека академического вида, изъяснявшегося на непонятном для них языке - реформа, либерализация, рынок, приватизация, без всяких там госпланов и госснабов.
И ведь действительно это была революция. Проклятая и проклинаемая до сих пор многими соотечественниками, даже теми, кто осознавал, повторяя вслед за Станиславом Говорухиным, что так жить, как мы жили в СССР, нельзя, но в то же время отвергал и гайдаровские реформы, не понимая, что рынок и демократия - отнюдь не идеальные конструкции, имеют свои изъяны и проблемы, однако все остальные модели, включая плановую, просто-напросто еще хуже.
Среди "антигайдаровцев" оказалось и немало экономистов, которые вроде бы должны были видеть состояние "больного" и понимать неизбежность радикальной терапии. Не приняли же они "лечения по-гайдаровски" только потому, что сами претендовали на звание "главного российского реформатора", словно предчувствуя, что его обладателю суждено остаться в истории страны.
Среди частично стершихся (увы, время!) воспоминаний о том ночном разговоре 18-летней давности осталось тем не менее отчетливое ощущение, что и сам Гайдар уже тогда, в первые дни своего реформаторства, понимал двойственность как своего назначения, так и предназначения - сделать самую грязную и неблагодарную работу, выслушивая и терпя вместо благодарностей сплошную хулу, но и оставить о себе достойную и долгую память в грядущих поколениях, которым и должны достаться плоды трудов пусть и "мальчиков в розовых штанишках", зато снявших с себя розовые очки веры в коммунистическое "светлое будущее"...
Последнее интервью у Егора Гайдара я взял в июле этого года. Несколько выдержек из него.
- В период кризиса все говорят о том, что России нужны реформы, модернизация экономики. Не опасно ли говорить с нашим народом о реформах, когда дискредитировано само это слово?
- По этому поводу была активная дискуссия в конце 1993 - начале 1994 гг. Наши оппоненты говорили, что народ устал от реформ, что надо отдохнуть, а к реформам вернуться позже. Результатом стал дефолт 1998 года. Сейчас, когда мы столкнулись с самым жестким кризисом мировой экономики за последние 80 лет, очевидно, что приоритет - борьба с кризисом, минимизация его последствий. Но, когда мы выйдем из кризиса, мы должны снизить уязвимость российской экономики от того, что происходит на мировых рынках сырьевых товаров.
Я бы сказал так: кризис - это время, когда надо думать о реформах и готовить реформы.
- В последнее время то и дело слышишь о необходимости покончить с "нефтяным проклять ем" нашей экономики и провести модернизацию. На ваш взгляд, этот переход должен быть эволюционным, постепенным или же через серию радикальных реформ?
- Это действительно требует реформ. Насколько радикальными они должны быть, это вопрос оценки каждой конкретной реформы. Кризис продемонстрировал российскому обществу, российской элите, что реформы, позволяющие диверсифицировать российскую экономику, необходимы. Либерализация цен - тяжелая в политическом отношении мера, но технически она легко реализуема.
А вот упрочение прав частной собственности, улучшение качества судебной системы, сокращение уровня коррупции, общая реформа бюджетных расходов - все это технически очень непростые меры. Если вы хотите сделать экономику более устойчивой, диверсифицированной, менее зависимой от сырьевых рынков, вам нужно серьезное повышение качества институтов. Тяжелая задача, но ее придется так или иначе решать российским властям. Чем раньше они это поймут, тем будет лучше для страны.
- То есть первое условие - политическая воля? Но ведь политики с трудом идут на непопулярные меры, их заботят собственные рейтинги.
- А это потому, что они 10 лет жили в условиях реальных доходов населения. К этому легко привыкнуть. И от этого непросто отвыкнуть.
- Если не ошибаюсь, Черчилль сказал, что разница между политиком и государственным деятелем в том, что политик думает о ближайших выборах, а государственный деятель - о следующих поколениях.
- Совершенно точно. Когда реальные доходы начинают быстро падать, то у вас альтернатива: либо ужесточение репрессий - всех недовольных, всех несогласных в тюрьму, лагерь. Можно и так, но это путь к катастрофе, что подтверждено всем мировым опытом. Это путь к еще одной русской революции. Либо начинать медленно, постепенно демократизировать режим. Это путь непростой, необязательно проходить его за один месяц. Но его одолели многие страны, которые сейчас успешно развиваются. Испания - самый естественный, но отнюдь не единственный пример.
- Какие реформы вы считаете приоритетными? С чего бы начали вы?
- С либерализации средств массовой информации, с отмены цензуры на основных телевизионных каналах.
- Это что - экономический фактор?
- Конечно. Потому что это дисциплинирует власть.
- А в чисто экономической сфере?
- С точки зрения макроэкономики мы все в общем-то делаем правильно. Мы подняли процентную ставку, сейчас начали чуть-чуть ее понижать, мы изменили курс рубля, мы радикально изменили бюджетные перспективы. Пришлось за это заплатить - существенным снижением объемов промышленного производства, инвестиций, ВВП и ростом безработицы. Теперь с этими последствиями надо справляться, адаптироваться к новым реалиям. Выход: повышение эффективности работы компаний, предприятий на микроуровне. То есть надо понять, что период, когда можно было покупать "Челси", закончился.
- Приходилось слышать такое мнение: в силу тех антикризисных мер, которые мы проводим, Россия уходит с мировых рынков. В первую очередь имеется в виду откровенный протекционизм.
- Я считаю его вредным и неправильным. Правда, надо сказать, что этим занимаются все. То есть все договорились, что не стоит повторять опыт "великой рецессии", все под этим подписались, только никто ничего толком не делает. Нам не надо повторять худший мировой опыт. Давайте повторять лучший...
Страна Гайдара
(«Ведомости» 17.12.2009)
Егор Гайдар станет необычным героем для России. Большая (скорее всего) часть населения его не любит или даже ненавидит. Но все граждане живут в такой стране, которой без него бы не существовало.
Идеолог и лидер экономических преобразований 1990-х, Гайдар, исполнявший обязанности премьера немногим более года — с ноября 1991 по декабрь 1992 г., — стал даже не символом, а жупелом «лихих 90-х». Промышленное производство в 1992 г. составило 82% от уровня 1991 г. Уровень инфляции измерялся четырехзначными цифрами и превышал аналогичные показатели стран Восточной Европы в 1989-1990 гг. Число россиян, получавших доходы ниже прожиточного минимума, достигло 49 млн человек — это треть населения страны.
Имя Гайдара многие связывают с ломкой привычных устоев и резким падением собственного уровня жизни. Россияне не понимают (или не желают понимать), что без его «шоковой терапии», очистившей место и построившей фундамент рыночной экономики, было бы невозможно благосостояние последних тучных лет. Можно ненавидеть Гайдара за его ошибки. Можно восхищаться его смелостью и последовательностью.
Гайдару и его соратникам пришлось на деле, потом и кровью разрушать уже парализованный советский экономический механизм и основывать фундамент нового рыночного, не имея даже намека на подобный опыт у самих себя или за рубежом и понимая отсутствие альтернативы. Они осознавали, что время для постепенных и необременительных для жителей реформ упущено и стране угрожает голод, холод и разрыв транспортных и экономических связей. «Я сам мог объяснить, почему в 1992 г. их (реформы. — “Ведомости”) проводить нельзя. Не было стабильной поддержки в парламенте, не было дееспособных институтов власти <...> Шестнадцать центральных банков вместо единого, не было традиций частного предпринимательства, сильного частного сектора, как в Польше <...> Но плюс к этому у нас не было возможности ждать, ничего не делать и объяснять, почему ничего нельзя делать» (из книги «Государство и эволюция»).
Так или иначе им удалось трансформировать страну. И Гайдар войдет в историю как один из главных авторов этой беспрецедентной трансформации. Ответственности за все удачи и неудачи которой он с себя никогда не снимал.
На личные выпады Гайдар реагировал спокойно и с достоинством, продолжая работу, которую он считал необходимой. Летом 1992 г., накануне VI съезда народных депутатов, он подал заявление об отставке, которое было отклонено парламентариями, не желавшими брать на себя ответственность за положение в стране. Правительство получило еще полгода для преобразований. В декабре 1992 г., когда Гайдар ушел в отставку, ситуация изменилась настолько, что на пост премьера претендовали уже три кандидата. «Гайдару чуть-чуть не хватило времени, чтобы сломать предубеждение к себе, к своей команде и своей программе», — писал Борис Ельцин.
Гайдар продолжал считать себя ответственным за положение дел в России и после ухода с высоких постов. В ночь с 3 на 4 октября 1993 г., когда боевики оппозиции штурмовали телецентр, а силы правопорядка были деморализованы, он призвал москвичей выйти защитить Моссовет. Тысячи людей, пришедших тогда на Тверскую улицу, помогли сделать выбор колеблющимся силовикам. Став депутатом Госдумы и директором Института экономики переходного периода, он нередко критиковал многие действия власти (в частности, первую чеченскую войну), но никогда не скатывался на позицию «чем хуже — тем лучше» и всегда предлагал власти интеллектуальную помощь в трудные дни. Он консультировал правительство и Кремль до последнего момента, не деля страну на «Россию 1990-х» и «Россию 2000-х» или «Россию Ельцина» и «Россию Путина». В этом и заключалась высокая ответственность и осознание своей роли. Реформы были начаты им, все, что сейчас происходит в экономике, — их прямое или косвенное, правильное или неправильное, зависящее от воли многих других, гораздо менее умных или менее принципиальных людей следствие.
«Его в России было не с кем сравнить».
(«Ведомости» 17.12.2009)
ОЛЬГА ПРОСКУРНИНА
«Национальный герой», «один из величайших экономистов мира», «основатель современного экономического знания в России». Так отзываются сейчас о Егоре Гайдаре, который скоропостижно скончался в ночь на среду на 54-м году жизни
Последний вечер жизни Егор Гайдар провел за обсуждением будущей книги. Он хотел написать учебник по новейшей российской истории для старшеклассников и студентов. Разговор проходил в кабинете генерального директора госкорпорации «Роснано» Анатолия Чубайса. Разошлись друзья в начале одиннадцатого, и Гайдар поехал домой — жил он в стародачном поселке Дунино Одинцовского района Московской области. Дома работал до трех часов ночи.
Ранним утром домашние нашли его мертвым в рабочем кабинете — по предварительным данным, смерть наступила около четырех часов утра, причиной стала острая сердечно-сосудистая недостаточность, говорят, что оторвался тромб. Жена Гайдара Мария сразу позвонила Чубайсу, и он ринулся к ним, на дачу. «Для Чубайса Егор был лучшим, самым главным другом в жизни», — печально вздыхает зампред правления «Роснано» Андрей Трапезников. Он тоже виделся с Гайдаром накануне его кончины и говорит, что выглядел тот не очень хорошо: «Все-таки эта история трехлетней давности сильно ударила по его здоровью…»
Президент Альфа-банка Петр Авен, который общался с Гайдаром три недели назад на ежегодной встрече гайдаровского правительства, подтверждает: «Он не очень хорошо выглядел последние несколько лет — болел».
«Выжил чудом»
В конце ноября 2006 г. Гайдар был экстренно госпитализирован в Дублине — он был докладчиком на конференции «Ирландия и Россия» — с признаками сильного отравления. Ему стало плохо незадолго до выступления, три часа он был без сознания. Врачи так и не смогли определить, что за яд попал в его организм. «Я <...> понимаю, что выжил чудом», — писал Гайдар позднее в статье для «Ведомостей».
За месяц до этого инцидента в Лондоне радиоактивным полонием был отравлен Александр Литвиненко, бывший офицер ФСБ, советник опального российского предпринимателя Бориса Березовского. Гайдар обращал на это внимание в своей статье: «После смерти Литвиненко 23 ноября в Лондоне еще одна насильственная смерть известного россиянина, произошедшая на следующий день, — последнее, в чем могут быть заинтересованы российские власти. Если бы речь шла о взрыве или выстрелах в Москве, в первую очередь подумал бы о радикальных националистах. Но Дублин? Отравление? Очевидно, не их стиль. Значит, скорее всего, за произошедшим стоит кто-то из явных или скрытых противников российских властей, те, кто заинтересован в дальнейшем радикальном ухудшении отношений России с Западом».
Бывший первый заместитель председателя правительства России, соратник Гайдара по демократическому движению Борис Немцов вспоминает, как Гайдар консультировался с ним по поводу родного для Немцова города Сочи — куда поехать, какой пансионат лучше: «Несколько лет назад он полюбил этот город. Но когда разговор заходил про его здоровье, он скучнел и становился несловоохотлив».
Еще Немцов рассказывает, что у его друга была любимая присказка: «Давай поговорим, но только не про дедушку». «Не очень нравились ему эти разговоры, даже в Арзамасе, откуда Аркадий Гайдар был родом и где его считают национальным героем», — говорит он. Во время Гражданской войны и после нее Аркадий Голиков, будучи совсем молодым человеком и еще не придумав для себя литературный псевдоним Гайдар, жестоко подавлял крестьянские восстания на Тамбовщине и антисоветские выступления в Хакасии. Его сын Тимур, прототип главного героя книги «Тимур и его команда», сделал военную карьеру в мирное время, дослужился до контр-адмирала. А их сыну и внуку, Егору Тимуровичу Гайдару, выпала самая экстраординарная роль — он перевел Россию из развалин социализма в новые экономические отношения, предотвратив новую гражданскую войну в стране, вспоминает Немцов.
Переход был болезненным, и автор российской «шоковой терапии» прекрасно понимал, что никогда не будет популярным политиком в своей стране. Однако Гайдар не побоялся взять ответственность за жизненно важные для страны реформы на себя и, по выражению его давнего соратника Михаила Дмитриева, нести на себе клеймо 1990-х всю оставшуюся жизнь.
Вчера это в своих соболезнованиях признавали и президент Дмитрий Медведев, и премьер-министр Владимир Путин, и соратники по реформам 1990-х — те же Чубайс и Немцов, первый зампред Центробанка Алексей Улюкаев, министр финансов Алексей Кудрин…
И даже давние оппоненты. «Он взял на себя ответственность за будущее страны, когда почти никто не знал, что и как делать. История новой России навсегда будет связана с его именем. С уважением, Григорий Явлинский», — говорится на сайте бывшего лидера партии «Яблоко», с которым Гайдар познакомился еще на экономическом факультете МГУ в конце 1970-х, а в начале 1990-х оказался его политическим противником.
Как Гайдар стал реформатором
«В начале 1980-х я работал во Всесоюзном научно-исследовательском институте системных исследований, который подчинялся Академии наук и Государственному комитету по науке и технике, — рассказывал Гайдар о первых шагах на поприще экономических реформ в интервью “Полит.ру” осенью 2006 г. — Институт был тесно вовлечен в процесс выработки решений в области стратегии экономической политики, в том числе в разработку долгосрочных программ развития Советского Союза. В институте была необычная для СССР свобода обсуждения экономической проблематики. На экономическом факультете МГУ представить ее было трудно. За ту стилистику научных семинаров, которая была у нас, там бы профессора немедленно уволили с волчьим билетом».
Авен, который работал тогда вместе с Гайдаром, вспоминает, что будущий идеолог российского либерализма явно выделялся на фоне тамошних молодых экономистов: «Он был, безусловно, самым сильным экономистом своего поколения, самым профессиональным и настоящим интеллектуальным лидером».
В середине 1980-х Егор Гайдар познакомился с молодым ленинградским экономистом Анатолием Чубайсом. Результатом этого знакомства стали известные в тогдашней прогрессивной научной среде семинары на студенческой турбазе «Змеиная горка» в Ленинградской области. Большинство творцов российской экономической политики 1990-х познакомились на этих полуподпольных семинарах, где обсуждались совсем уж невозможные для советской науки вещи: как рухнет социализм и ему на смену придут рыночные экономические отношения.
В конце 1980-х некоторые участники семинара ушли в политику — например, Алексей Головков возглавил секретариат депутата Верховного совета СССР Геннадия Бурбулиса. В сентябре 1991 г. Гайдар возглавил рабочую группу экономистов при Госсовете РФ, созданную Головковым и Бурбулисом для разработки проекта реформ в российской экономике.
«Формально разработка программы была поручена двум группам — гайдаровской и Евгения Сабурова, тогдашнего министра экономики РСФСР и вице-премьера. Антагонизма между группами не было, — вспоминает министр экономики в гайдаровском правительстве Андрей Нечаев. — Мы много общались, тем более что работали на соседних госдачах. Но наш вариант оказался более радикальным и продуманным. На первые две недели, два месяца, полгода было четко прописано, что делать, какие нормативные акты необходимо принять и т. д.». В то время Гайдар впервые увиделся с Ельциным — тот раньше получал его прогнозно-аналитические материалы, а теперь пригласил к себе, чтобы лично познакомиться, сообщает Нечаев.
«По сути, Бурбулис и Головков были единственными людьми в окружении Ельцина, которые могли по достоинству оценить личный потенциал Гайдара, — уверен Михаил Дмитриев (сейчас он возглавляет Центр стратегических разработок). — Гайдар на шаг, а то и больше опередил остальных в понимании проблем российской макроэкономики накануне распада СССР в контексте новейшего международного опыта. Сложность проблем, стоявших перед страной, он оценил и раньше, и серьезнее, и фундаментальнее, чем другие. Его в России просто было не с кем сравнить! И команда вокруг него сложилась наиболее подходящая для реформ. Ельцин сделал наиболее компетентный выбор в своей жизни. Егор оказался нужным человеком в нужное время и в нужном месте».
«Он умел убеждать, и Ельцин ему доверял», — лаконично заключает Авен.
В ноябре 1991 г. Гайдар был назначен заместителем председателя правительства по вопросам экономической политики, министром экономики и финансов в правительстве, председателем которого стал сам Ельцин. В течение последующего года Гайдар проводил в жизнь то, что было задумано: либерализацию розничных цен и внешней торговли, финансовую стабилизацию, массовую приватизацию госсобственности. Как и предполагали авторы реформ, отказ от государственного регулирования розничных цен спровоцировал их резкий скачок — зато прилавки российских магазинов стремительно заполнились продуктами и товарами первой необходимости.
Таким внешне противоречивым способом страна зимой 1991-1992 гг. была спасена от голода.
Институт благодарности
«Гайдару нравилось говорить с образованными людьми, общаться с единомышленниками, а не обращаться к обозленной толпе, — свидетельствует Немцов, который в начале 1990-х был нижегородским губернатором. — Я это воспринимал как необходимость. А ему было тяжело. Вряд ли он мечтал о карьере публичного политика, его привлекала работа финансиста и экономиста».
Давняя соратница Гайдара Ирина Евсеева рассказывала в интервью «Полит.ру», как в декабре 1991 г. телевизионщики предложили ей донести до Гайдара такую идею: «Давайте мы сейчас устроим Новый год. Это будет корабль, там будут сидеть все члены гайдаровского кабинета, и мы там будем обсуждать в шутливой, веселой форме, что происходит». Придя к Гайдару с этим предложением, она встретила яростный отпор: «Ты что?! Люди голодают. Ты вообще о чем говоришь?!»
А Немцову особенно запомнилось, как Гайдар кричал на него, требуя отпустить цены на бензин: «Я сопротивлялся. Тогда конкуренции на этом рынке не было, я хотел сначала разрушить монополию, потом уже отменить регулирование цен. Но Гайдар оказался прав: в итоге бензин стал пропадать с заправок, и летом 1992 г. я был вынужден отпустить цены».
В роли публичного политика — на посту сопредседателя «Демократического выбора России», а затем в «Союзе правых сил» (СПС) — Гайдару было нелегко. Окончательно он отказался от участия в политике в октябре 2008 г. Тогда политсоветы СПС, «Гражданской силы» и Демократической партии одобрили решения о роспуске своих партий и вхождении в новую правую партию, которая создавалась под наблюдением Кремля. Гайдар заявил, что понимает мотивы тех, кто хочет именно таким образом перестроить структуру СПС, но сам принимать участия в проекте не намерен, и написал заявление о выходе из партии.
Гораздо интереснее ему было руководить Институтом экономической политики (ИЭП) при Академии народного хозяйства СССР и Академии наук СССР. Как рассказывает Нечаев, ИЭП был создан в 1991 г. еще по решению президента СССР Михаила Горбачева в виде благодарности за аналитические записки и тексты речей, которые он периодически получал от Гайдара. В научных кругах ИЭП сразу же получил прозвище «гайдаровский институт» (сейчас его полное название — Институт экономики переходного периода, ИЭПП). С первых дней существования институт превратился в один из ведущих мозговых центров страны: все российские правительства так или иначе прибегали к его аналитическим услугам. Именно в ИЭПП были подготовлены все экономические реформы, начатые президентом Путиным в 2000 г.
«Я тревожусь за институт, — признается Нечаев. — В науке многое зависит от личности руководителя. А Гайдар был не просто руководителем, а лидером, идеологом, отцом родным. Он был энциклопедически образованным человеком с фантастической эрудицией и острым умом».
Влияние Гайдара во властных кругах постепенно угасало, сожалеет Дмитриев: «Своего пика оно достигло, когда Гайдару не было и 40. А в силу одиозности начала 1990-х для него возврат в большую политику был невозможен. И это не могло не сказаться на его психологическом состоянии — невостребованность, невозможность реализовать свой потенциал. Лишние люди из начала 1990-х — это трагические фигуры. Алексей Головков скончался в начале этого года, а сейчас не стало Гайдара — похоже, именно кризис оказался дополнительным дестабилизирующим фактором для них».
Похожее впечатление сложилось и у Немцова: «Егор был обеспокоен тем, что власти мало вменяемы и не очень адекватны в своей реакции на кризис и отношении к реформам. Но говорил об этом мягко и ненавязчиво. Он был твердым человеком, но интеллигентным».
В подготовке статьи участвовал
АНТОН ОСИПОВ