Как закономерно организованную систему подсистем (фонетической, грамматической, словообразовательной, лексико-семантической и др.)
| Вид материала | Закон |
- Роль метафоры в развитии лексико-семантической системы языка и языковой картины мира, 385.15kb.
- Нейронные сети как механизм представления лексико-семантической информации, 376.06kb.
- Методика формирования звуковой стороны речи, как основы для обучения в школе Влияние, 379.94kb.
- Способы образования топонимов немецкого языка, 503.35kb.
- Программы практических курсов кафедры иберо-романского языкознания Для студентов романо-германского, 2711.01kb.
- Классификация ошибок, 93.06kb.
- Гендерные стереотипы лексико-грамматической персонификации 10. 02. 19 теория языка, 223.69kb.
- Л. М. Противостояние шиитских подсистем в иране, 136.88kb.
- Рекомендации по квалификации ошибок Грамматическая ошибка, 169.05kb.
- Классификация ошибок при проверке экзаменационных работ по русскому языку Грамматическая, 173.04kb.
Введение
Современная лингвистическая системология рассматривает язык:
- как закономерно организованную систему подсистем (фонетической, грамматической, словообразовательной, лексико-семантической и др.);
- как закономерно организованную совокупность однородных языковых элементов одного уровня, находящихся в отношениях и связях друг с другом, где каждый компонент существует в противопоставлении другим компонентам и характеризуется только ему свойственной функциональной релевантностью.
В хорошо организованных (жестко структурированных) системах и подсистемах (например, в фонологии, в отличие от лексики) существенное изменение одного элемента влечет за собой изменения в других точках системы или даже нарушение равновесия системы в целом. Лексико-семантическая система языка является не только наименее жесткой, но и наиболее подвижной и сложной по своей организации и структуре, где наблюдаются многочисленные случаи асимметрии формы и содержания, борьба консервативной тенденции (устойчивости) с факторами языковой эволюции (такими, как стремление к экономии, аналогии и регулярности).
В отличие от других систем лексика тесно связана с внешними, экстралингвистическими факторами. Она непосредственно отражает изменения, происходящие в окружающей действительности, что выражается как в отмирании слов (или их значений), так и в появлении новых слов и значений или в изменении последних. Именно лексика с ее многочисленностью элементов, многомерностью, открытостью, перекрещивающимися и взаимодействующими подсистемами, подвижностью смыслов и единиц является ядром коммуникативной системы, имя которой - язык и которая существует и функционирует в первую очередь в целях общения.
Когнитивная лингвистика, изучающая ментальные образы на уровне смыслового и вербального кодов, а также современная теория коммуникации, сделав ставку на “фактор человека”, позволили по-новому посмотреть на связи языка, мышления и коммуникации: мир отражается не языком, а мышлением, которое и создает структуры знаний (В.З.Демьянков, А.А.Кибрик, Е.С.Кубрякова, З.Д.Попова, И.А.Стернин, А.П.Бабушкин, Л.О.Чернейко и др.). Отражение мира в языке вторично, опосредовано мышлением.
Многочисленные концепты, не имеющие средств языкового выражения в национальной языковой системе (лакуны), существуют в национальной концептосфере и обеспечивают национальную мыслительную деятельность в той же степени, что и концепты, названные языковыми знаками национального языка [З.Д.Попова, И.А.Стернин, О.Н.Чарыкова: 1998, 23].
Наличие или отсутствие концепта никак не связано с наличием или отсутствием называющих его единиц, т.к. мыслительные образы, удовлетворяя потребности мышления, возникают как результат отражения действительности и зависят от нее, а не от языка. Языковые единицы актуализируют в речи только такие мыслительные образы, которые в данной лингвокультурной общности оказываются релевантными для общения. Если какой-то концепт в языке представлен лакуной, это свидетельствует не о его отсутствии в национальном сознании носителей языка, а именно о его коммуникативной нерелевантности.
Новые, дополнительные аргументы, вносящие ясность в проблему соотношения языка и мышления (невербальность последнего, многообразие мыслительных форм отражения действительности, принципиальное разграничение мыслительных и речевых процессов) способствуют в настоящее время интенсивной разработке концепции языкового образа (картины) мира, создаваемого языковыми средствами - лексемами, устойчивыми номинациями, фразеологизмами, а также феноменом значимого отсутствия номинативных единиц - внутриязыковой лакунарностью. Национальная система концептов - основа языкового образа мира - включает как имеющие номинативное выражение концепты, так и концепты, не выраженные средствами национального языка.
Значимое отсутствие номинативных средств в языковом образе (картине) мира - лексическая лакунарность - представляет собой лингво-психологический феномен: в условиях одноязычной ситуации общения лакуны как бы не замечаются носителями языка, оставаясь за пределами “светлого поля” сознания. Область “бытия” лакун - потенциальная сфера языка, виртуальные единицы которой в случае формирования коммуникативной потребности актуализируются на уровне синтаксической объективации или окказиональной номинации, а также могут универбализоваться.
Предметом данного монографического исследования является потенциальная сфера лексико-семантического поля «Природа» в русском и эвенкийском языках в виде пробелов, незаполненных мест – лакун – в его лексическом пространстве.
Это потребовало решения следующих задач:
- Выявить лексические лакуны в поле «Природа» русского языка на фоне эвенкийского и эвенкийского языка «в зеркале» русского.
- Систематизировать и классифицировать выявленные безэквивалентные лексемы и лакуны.
- Определить место, роль и своеобразие лакунарности в исследуемых языках.
- Проанализировать сквозь призму лакунарности национальную специфику сравниваемых языков и культур.
Глава 1. Эвенкийский язык: состояние и перспективы (социолингвистический аспект)
На протяжении многих веков язык изучался разными науками с использованием самых разнообразных подходов, сводимых, в сущности, к двум основным положениям: 1) язык рассматривался либо как «система сигналов, сообразующихся с правилами, которые составляют его грамматику», либо как 2) «набор передаваемых через культуру моделей поведения, общих для группы индивидов» [Роджер, Белл 1980, 30]. Один из наиболее видных представителей социальной антропологии, Б. Малиновский, выдвинул тезис о том, что язык является одной из форм человеческого поведения. По его мнению, язык — общая норма речевой деятельности человека [Malinowski 1981, 63-65].
Позиция В. фон Гумбольдта, Э. Сепира и Б. Ли Уорфа сводится к утверждению, что язык является определяющим, движущим началом, что именно язык обусловливает формы, которые принимает культура, что в конечном итоге мышление индивидуума некоторой этнической и культурной общности зависит от языка. По мысли В. Гумбольдта: «В каждом языке оказывается заложенным свое мировоззрение... Каждый язык описывает вокруг народа, которому он принадлежит, круг, из пределов которого можно выйти только в том случае, если вступаешь в другой круг; язык народа есть его дух, а дух народа есть его язык» [Гумбольдт 1956, 46]. Немецкий философ Хайдеггер уточняет идею Гумбольдта: «Язык есть дом духа».
Современные отечественные исследователи уделяют значительное внимание разработке актуальных проблем диалектической взаимосвязи между развитием национальных языков и национальных культур. Они пытаются решать классическую проблему языка и культуры с позиций современных принципов языкознания - экспансионизма, антропоцентризма и экспланаторности: функциональные исследования проводятся на стыке социологии, философии, этнолингвистики, литературоведения, истории, антропонимики, этнографии, психолингвистики и др. наук.
Обращение к теме человеческого фактора в языке свидетельствует о важнейшем методологическом сдвиге, наметившемся в современной лингвистике, - о смене ее базисной парадигмы и переходе от лингвистики «имманентной» с ее установкой рассматривать язык «в самом себе и для себя» к лингвистике антропологической, предполагающей изучать язык в тесной связи с человеком, его сознанием, мышлением, духовно-практической деятельностью.
Исходный тезис антропологической лингвистики состоит в утверждении, что язык есть конститутивное свойство человека, главное условие его самоидентификации. Мысль о конститутивном характере языка для человека как теоретическая идея была впервые сформулирована и разработана в лингвофилософской концепции В. Гумбольдта. Определить сущность человека как человека, по Гумбольдту, означает выявить силу, делающую его человеком. Язык и есть одно из таких «человекообразующих» начал. Человек становится человеком только через язык, в котором действуют творческие первосилы человека, его глубинные возможности. Язык есть единая духовная энергия народа, таящаяся в глубинах его сознания.
Способ представления, членения и номинирования действительности средствами языка всегда национально специфичен в силу различных факторов: социальных, культурно-исторических, этнопсихологических, экологических и др. Две национальные культуры никогда не совпадают полностью. Каждая состоит из национальных и интернациональных элементов. У людей, говорящих на разных языках, не одинаковы способы концептуализации, категоризации, классификации, структурирования и описания пространственных объектов, их свойств и отношений.
При этом национальная самобытность народа, окружающая его действительность обязательно находят свое отражение в национальном сознании, зачастую объективируясь в языке. В его лексической системе запечатлены общественно значимые и коллективно отобранные смыслы, обеспечивающие передачу необходимой информации от поколения к поколению. Неоспорима тесная взаимосвязь лексики и фразеологии с неязыковым содержанием культуры. Например, веками живущие оленеводством, охотой и собирательством амурские эвенки, обладают обширным лексиконом наименований оленей, диких животных и растений, а также явлений окружающего мира.
Однако далеко не все, что окружает человеческие коллективы, подвергается вербализации: наряду со словами в любой национальной языковой картине мира существуют многочисленные не объективированные средствами языка концепты – лакуны, «нулевые лексемы», соотносящиеся в системе языка с соответствующей невербализованной семемой (С. А. Аскольдов-Алексеев, Д.С. Лихачев, Ю.С. Степанов, Ю.А. Сорокин, И. Ю. Марковина, З. Д. Попова, А. П. Бабушкин, И. А. Стернин, Г. В. Быкова, В.Н. Рябов и др.). Лексемы актуализируют только такие концепты, которые в данном коллективе оказываются жизненно востребованными, т.е. коммуникативно-релевантными.
Открытия последних лет, сделанные в Приамурье археологами и этнографами, серьезно скорректировали схему этнокультурного развития региона за последние два тысячелетия. Появилась возможность реконструировать этногенез древнего аборигенного народа – амурских эвенков, с которыми непосредственно контактировали граждане Российской империи, заселившие в 1858 г. юг Дальнего Востока после подписания Айгунского договора. За полтора столетия сформировалась своеобразная этнокультурная среда Приамурья, которая способствует тесному контакту и общению русских и эвенков, принадлежащих к неадекватным локальным культурам. Это ставит проблематику межкультурной коммуникации в нашем регионе в ряд наиболее актуальных.
Лексикографическое сопоставление семантических пространств эвенкийского и русского языков, более столетия сосуществующих в этнокультурной среде Приамурья, позволяет увидеть не только общечеловеческое, универсальное, но и выявить специфическое (национальное) в построении концептов, их вербализации/невербализации, т.е. описать не только слова, но и обнаружить значимое отсутствие лексем – лакуны. Вслед за указанными лингвистами мы рассматриваем выявленные лакуны как национально-специфические (несовпадающие, разъединяющие) элементы в лексических системах языков и культурах русских и эвенков.
Любой язык всегда способен выразить культуру народа, говорящего на нем. Если изменяется культура, то одновременно модифицируется язык, если погибает культура, то и язык, как правило, становится миноритарным и маргинальным. Актуальность данного положения подтверждается современным кризисным состоянием традиционной культуры и языка амурских эвенков – части народности тунгусо-манчжурской группы, носителей уникальных говоров – зейского, джелтулакского и селемджинского.
Малочисленные коренные народы Севера расселены на территории 22 республик и областей России. Они выделены в особую группу вследствие своей малочисленности, особого характера традиционного хозяйства, полукочевого и кочевого образа жизни, специфического, социального и культурного ее уклада. В этом качестве малочисленные народы Севера, их язык и культура представляют собой этническую ценность, в сохранении которой заинтересовано все мировое сообщество.
Постановлениями Правительства Российской Федерации № 22 от 11 января 1993 г. и № 997 от 7 октября 1993 г. утвержден перечень территорий, к которым в Амурской области относятся районы проживания малочисленных народов Севера:
-Зейский район (Бомнакский сельcовет)
-Селемджинский район (Ивановский сельсовет)
-Тындинский район (Первомайский, Нюкжинский,
Усть-Нюкжинский сельсоветы) (см. Приложение 1, таблица 1)
Село Бомнак основано в 1889 году (в переводе с эвенкийского “бом” – ущелье) и расположено в 227 км к северо-востоку от районного центра, на северном берегу Зейского водохранилища. Основное население - эвенки.
В Селемджинском районе в 50 км к юго-востоку от районного центра поселка Экимчан, на берегу притока реки Эльги, расположилось с. Ивановское, основанное в 1893 году как прииск Ивановский. В 1931 году образован национальный оленеводческий и звероводческий колхоз “Улгэн” (“Звезда”), ныне совхоз.
В 1929 году образовалось с. Первомайское, расположенное в 10 км от города Тынды, основное население которого эвенки. Село Усть-Уркима Тындинского района, основанное в 1935 году, находится в 152 км к северо-западу от районного центра, у впадения реки Уркимы в Нюкжу. К северо-западу от города Тынды - село Усть-Нюкжа, расстояние до которого 370 км. Основано в 1924 году как фактория, большая часть населения - эвенки и якуты. Село стоит у впадения реки Нюкжи в Олекму. В настоящее время здесь находится совхоз “Ленин Октон”.
В последние годы социально-экономическое положение и демографическая ситуация в районах проживания малочисленных народов Севера заметно ухудшились. Сократилась численность населения в результате естественной убыли и миграционного оттока, ухудшалось здоровье населения. Уровень обеспеченности населения врачами и средним медицинским персоналом, больничными койками значительно ниже, чем в среднем по области.
Падение объемов производства в традиционных отраслях экономики способствовало росту массовой безработицы среди коренных народов Севера. Снижался уровень доходов и жизни населения.
Проблемы экономического и социального развития коренных народов носят межрегиональный, комплексный характер. Пути их решения неразрывно связаны со всем комплексом проблем, тенденциями и перспективами развития Севера. В силу исторически сложившегося жизненного уклада именно малочисленные народы Севера испытывают наибольшие трудности за последние годы. Поэтому защита их прав на социально-экономическое и культурное развитие, содействие реализации их экономических, социальных и этнокультурных интересов выдвинулись в число важнейших направлений государственной политики на Севере. Статус их регулируется рядом документов международного, российского и местного значения (их более 170).
Среди коренных национальностей Севера нашей области основное население эвенки - 1269 человек (99,8%), эвены - 1 (0,1%), чукчи и ульчи по 1 человеку (0,1%), которые вместе составляют 46,8% всего населения районов проживания народов Севера. За 1990-2002 годы численность эвенков сократилась на 16,2%, главным образом за счет их механического оттока в другие районы области и за ее пределы.
Из общей численности народов Севера 34,0% составляют дети и подростки до 16 лет, 59,6% - люди трудоспособного возраста и 6,4% - старших возрастов.
Как в целом по области и большинству районов, так и у народов Севера в последние годы наблюдалась естественная убыль. В 1992-2002 годах число умерших среди эвенков превысило число родившихся на 78 человек. В расчете на 1000 человек населения коэффициенты рождаемости и смертности у эвенков составили в 2002 году соответственно 14,9 и 19,6 промилле (по области – 10,6 и 14,8). Уровень рождаемости и смертности превысил соответствующие показатели в целом по области соответственно в 1,4 и 1,3 раза. Основными причинами смертности эвенков были несчастные случаи и болезни системы кровообращения, доля которых составляла 48% и 24% соответственно. Детская смертность аборигенов намного выше, чем в целом по области (здесь и далее использованы данные Амурского областного комитета госстатистики «О реализации Федеральной целевой программы развития экономики и культуры малочисленных народов Севера в Амурской области» (по каталогу №1.7, 2003 г.).
Последние десятилетия проблемами сохранения национальных этносов озабочены как правительства и ученые отдельных государств, так и международные организации разного уровня и ориентации. Всему миру известна учрежденная ЮНЕСКО (июнь 1993 г.) «Красная книга языков», терпящих бедствие. В настоящее время в список аналогичной «Красной книги языков народов России» включен миноритарный маргинальный эвенкийский язык, который на сегодняшний день снижает свой социальный статус в пределах Амурской области, сужается сфера его употребления в качестве основного средства общения в среде носителей языка, количество которых стабильно уменьшается.
Уходят из жизни последние носители древних говоров уникального языка. Многие обряды и традиции, веками связанные с оленеводством, охотой, рыболовством и сбором дикоросов, утрачиваются безвозвратно. В результате выходят из употребления целые пласты лексики, в которой отражены и запечатлены национально значимые и передаваемые тысячелетиями смыслы, зафиксировавшие часть исчезающей культуры. Между тем до сих пор нет полных идеографического и системного словарей говоров амурских эвенков.
Стремительно меняющаяся ситуация последних лет свидетельствует о повсеместном вытеснении эвенкийского языка русским, минуя стадию двуязычия. Язык амурских эвенков в настоящее время погибает и нуждается в активной поддержке и документировании. Дети и молодежь почти не знают языка, этногенеза, традиций и истории своего народа. В школах не хватает учебной и методической литературы на родных говорах, мало художественных национальных текстов. Учебники, написанные в основном на полигусовском говоре эвенков Подкаменной Тунгуски, малопонятны амурским детям и требуют серьезной научной и методической адаптации.
Однако будущее у этноса есть: возрастная структура эвенкийского населения Амурской области благоприятна для его воспроизводства (см. Приложение 1, таблицы 2, 3).
Численность детей до 15 лет вселяет надежду на продолжение этноса, но при одном условии – если он сохранит язык и культуру. Однако обучение эвенкийских детей их родному языку (2 часа в неделю) не способствует языковому развитию подрастающего поколения. По данным облкомстата, на конец 2002 года в районах проживания малочисленных народов Севера действовало 5 дошкольных общеобразовательных учреждений (включая учреждение "школа-детский сад"), в которых воспитывалось 137 детей, на 9,3% меньше, чем на конец 2001 года.
На начало 2002/2003 учебного года в этих районах работало 5 дневных общеобразовательных школ с численностью учащихся 505 человек. Из общей численности учащихся численность народов Севера - 346 человек, из них изучали родной язык 287 человек (82,9%), что на 14,8% выше, чем в 2001/2002 учебном году. Все дети занимались в одну смену.
Дневная общеобразовательная школа Ивановского сельсовета Селемджинского района на начало 2002/2003 учебного года находится в аварийном состоянии, в ней обучается 75 детей.
На конец 2002 года в районах проживания малочисленных народов Севера работало 5 общедоступных библиотек с книжным фондом 30,7 тыс. экземпляров, действовало 5 учреждений культурно-досугового типа на 335 мест, что на 50 мест (13,0%) меньше 2001 года. 60% учреждений культурно-досугового типа и 20% библиотек требуют капитального ремонта, в аварийном состоянии находится 20% библиотек районов проживания малочисленных народов Севера (см. Приложение 1, таблицы 4, 5, 6, 7).
В целом сложившаяся этнокультурная ситуация в местах компактного проживания эвенков не содержит оптимистических прогнозов: малая численность, экстремальные условия обитания, удаленность, изоляция, дисперсность расселения, архаичный образ жизнедеятельности, низкая продуктивность традиционных отраслей хозяйствования, резкая модернизация жизни, техногенное разрушение среды обитания, неподготовленность к рыночным реформам.
Как известно, национальный образ жизни народа формируют, прежде всего, природные условия, животный и растительный мир. Природа предопределяет род труда людей (ремесла и промыслы), обычаи и традиции общества. В процессе практической деятельности нации вырабатываются нравственные критерии в осмыслении роли и места человека в мире – понимание добра и зла, красоты и истины, отношение к труду и т.д. Например, человек сравнивается с природными реалиями по каким-либо качествам (в русском языке – ясный сокол, лебединая поступь, вольный, как ветер; в эвенкийском языке – как глухарь токует (о болтливом человеке), ходит, как росомаха (о сплетнике), глаза лисицы съел (о страдающем бессонницей). Именно поэтому выявление и описание национально-специфических элементов (лакун) проводилось на материале лексико-семантического поля «Природа» русского и эвенкийского языков.
Поскольку биологическая и социальная сущность едина для всех людей, независима от расы, национальности и индивидуальности, то и механизм восприятия окружающей действительности универсален. В языковой картине мира это находит выражение в универсальности способа отображения действительности в виде системы знаков, обладающих общим содержанием для всех жителей данной территории. Вместе с тем человек воспринимает, воссоздает мир в виде знаковой системы, выработанной определенной этнокультурной общностью. Другими словами, объективную действительность люди видят сквозь призму конкретных национальных языков, которые по-разному членят действительность. Таким образом, в Приамурье языковая картина мира формировалась, с одной стороны, универсальными языковыми средствами, а с другой – единицами, закрепившими особенности национального мировосприятия как русских, так и эвенков.
Ученые предполагают, что язык возник раньше таких важнейших явлений в истории человечества, как искусство: декорированным деревянным и костяным предметам – более 25 тысяч лет, наскальной живописи около 14 тысяч лет (цит. по Мечковская 2001, 11). Ареал распространения красочных петроглифов древних эвенков – писаниц - охватывает огромную территорию (более 0,5 млн. кв. км) между Яблоновым, Становым, Буреинским хребтами и долиной реки Амур. Тысячелетиями кочевали здесь амурские аборигены на принципах разумного, экологически грамотного потребления и воспроизводства природных ресурсов, поддерживая равновесие с окружающей средой. Они по-своему – мотивированно, точно, оригинально дифференцировали окружающую действительность, давая названия бесчисленным природным объектам – сотням рек, ручьев, озер, долин, гор, вершин, хребтов, перевалов, населенных пунктов.
Информация о природных богатствах края, его топографических особенностях, ритуальных мифохудожественных памятниках наскальной живописи, исторических событиях и т.д. закодирована в языке древнего этноса. Например, название реки Селемджа в переводе с др. эвенк. означает железная. В бассейне именно этой реки современными геологами обнаружены железорудные месторождения. Онони – с эвенк. онен – рисунок. В долине Онони археологами исследованы и описаны более десятка писаниц с цветными наскальными рисунками. Река, по которой в 1650 г. Е.П. Хабаров вышел к Амуру, названа коренными жителями Урка, что означает дверь, а Якодокит – дорога к якутам.
Представители древнего этноса создали уникальную языковую картину мира, ядром которой стали сотни топонимов эвенкийского происхождения. Многочисленные географические названия, активно используемые современными амурчанами, представляют собой часть национальной системы концептов амурских аборигенов. Зашифрованная в ней предыдущими поколениями информация практически недоступна носителям русского языка. И потому слова Селемджа, Олекма, Онони, Бомнак, Хорогочи, Гилюй, Усть-Нюкжа и сотни других, как показали проведенные нами психолингвистические эксперименты, воспринимаются их массовым русскоязычным пользователем примерно как синтетические, выдуманные, ничего не обозначающие слова типа агабак, яждец, чалпиш, кулдом, жертус, тьюзгру, чунбих, жунцаф и др.
Это аномальное явление для языка россиян, который искони подпитывался и обогащался в условиях полиэтничности и многоязычия, можно устранить, если успеть системно описать язык амурских аборигенов, сохранив его и для будущих поколений этноса: дети до 15 лет составляют 40% коренного населения.
В условиях длительного дрейфа двух локальных культур шло взаимное влияние на оба языка – ассимиляция и подавление аборигенного (и потому миноритарного маргинального сейчас) и обогащение русского. Когнитологами установлено, что слово является средством доступа к концептуальному знанию, языковой знак - это своего рода «включатель» – он включает концепт в нашем сознании, активизируя в целом и «запуская» его в процесс мышления [Попова, Стернин 2002-а, 38-39].
В условиях межкультурной коммуникации в этнокультурной среде Приамурья в сознании русских коммуникантов многочисленные слова эвенкийского происхождения, отягощенные концептуальными и семантическими лакунами, как бы подавляют, обедняют мышление массового пользователя, создавая коммуникативный дискомфорт. Чрезвычайная привязанность человека к родному языку и объясняется тем, что у каждого народа существуют неповторимые ассоциации образного мышления (эндемические концепты разных типов), которые закрепляются в языковой системе в виде однословной номинации либо существуют на уровне универсального предметного кода и нередко выражены лакунами. Возникает вопрос - если исчезнет язык, системно до сих пор не описанный и не зафиксированный в словарях, а новые его поколения будут общаться на языке другой нации, русской, например, останется ли у них доступ к системе национальных концептов?
В результате большинство жителей Амурской области, ежедневно пользуясь эвенкийскими ойконимами, гидронимами, оронимами, не знают их значений, не соотносят с особенностями обозначенных объектов, в то время как носители эвенкийского языка эти топонимы хорошо понимают, объясняют и наравне с русскими активно употребляют. Уникальная концептосфера древнего амурского этноса малопонятна для русских коммуникантов и до сих пор не стала предметом внимания местных исследователей.
Следовательно, русскоязычные амурчане воспринимают собственную культуру как единственно возможную, имеющую право на существование, не оценивая при этом культурный вклад соседствующего этноса. Такую позицию в современной антропологии называют этноцентризмом. Для него характерны две особенности: 1) собственная культура воспринимается как нечто само собой разумеющееся; 2) собственная культура воспринимается как заведомо превосходящая культуры других народов (Г. Малетцке). Этноцентризм – глубоко укорененная в сознании человека и широко распространенная исходная позиция. Однако она противоречит концепту равенства всех людей, т.е. концепту, который сегодня лежит в основе общественной и политической этики и выражается понятием культурный релятивизм, согласно которому не существует высокоразвитых и низкоразвитых культур и языков. Данное исследование проведено с позиции культурного релятивизма.
При взаимодействии двух языков, культур нередко возникает непонимание, обусловленное различием в мировоззрении, национальной психологии, социальном статусе языкового коллектива, наконец, этноцентризмом. Такие национально-специфические расхождения в лексических системах языков и в культурах выявляются на различных уровнях и описываются зарубежными и отечественными исследователями при помощи термина лакуна. Не замечаемые в условиях одноязычной ситуации общения национально специфические – несовпадающие, разъединяющие – элементы (лакуны) легко обнаруживаются при лексикографическом сопоставлении лексических систем русского и эвенкийского языков.
Таким образом, в целом языковая ситуация в Амурской области является результатом действия трех основных факторов.
Первый фактор – активное воздействие русского языка, связанное с притоком приезжего населения на строительство БАМа, Зейской и Бурейской ГЭС; отсутствие средств массовой информации на эвенкийском языке; практика максимального обучения в школе на русском языке и минимального (2 часа в неделю) на родном, эвенкийском; создание системы интернатов для детей-эвенков, что привело к нарушению внутрисемейного языкового общения, в целом кризисная демографическая ситуация этноса; обилие смешанных браков,
Второй фактор - ослабление позиции национального языка вследствие разрушения традиционных языковых коллективов при укрупнении поселков. При этом жилищная проблема со дня основания и по сей день является одной из наиболее острых для территорий проживания коренных малочисленных народов Севера. Жилищный фонд районов проживания малочисленных народов Севера за 2002 год составил 38,8 тыс. кв. метров общей площади. На каждого жителя приходится 14,9 кв. м (по области - 17,8 кв.м). Уровень его благоустройства здесь существенно отстает от среднеобластного.
Жилищный фонд национальных сел сильно обветшал и совершенно не удовлетворяет сегодняшним требованиям. В большинстве населенных пунктов отсутствуют водоснабжение, центральное отопление, во всех населенных пунктах нет канализации. Оснащенность жилищного фонда водопроводом, центральным отоплением, газом не превышает 1-5%.
Третий фактор - упадок промышленности и, самое главное, традиционных форм хозяйствования. Производством промышленной продукции в 2002 году занимались подсобные производства совхоза "Улген" Селемджинского района, колхоза "Нюкжа" Тындинского района. Производство промышленной продукции осуществляется в небольших объемах и незначительном ассортименте. В 2002 году по сравнению с 2001 годом производство деловой древесины выросло в 4,2 раза, но объем ее составил 2,42 тыс. куб. метров; производство пиломатериалов снизилось с 0,32 тыс. куб. метров в 2001 году до 0,11 тыс. куб. метров в 2002 году. Производство мяса за год увеличилось в 1,5 раза и составило 6 тонн. Удельный вес промышленной продукции, производимой малочисленными народностями Севера, в общеобластном производстве колеблется от 0,08% в производстве мяса, до 0,25% - в производстве деловой древесины.
Производством сельскохозяйственной продукции в районах их проживания занимаются совхозы “Ударник” Зейского района, “Улгэн” Селемджинского района, ОГУП "Уркима”, муниципальное унитарное предприятие “Первомайская фактория”, колхоз "Нюкжа" Тындинского района.
Главную роль в хозяйствовании малочисленных народов Севера продолжает играть традиционная отрасль – оленеводство (см. Приложение 1, таблицу 8).
Как свидетельствуют данные облкомстата, на 1 января 2003 года поголовье оленей составило 6039 голов, сократившись по сравнению с началом 1991 года в 2,2 раза, в том числе в хозяйствах Ивановского сельсовета - в 3,5 раза, Бомнакского сельсовета - в 2,2 раза, Первомайского, Нюкжинского, Усть-Нюкжинского - в 1,9 раза соответственно.
Клеточное звероводство находится в состоянии кризиса, связанного в основном с нехваткой и резким подорожанием кормов и падением цен на продукцию звероводства. До 2000 года в сельскохозяйственных организациях разводили лисиц и песцов клеточного содержания. По состоянию на 1 января 2003 года только в Нюкжинском сельсовете сохранилось поголовье лисиц (8 голов).
Таким образом, лингвистическая проблема исследования, документирования и возрождения исчезающего этнического языка смыкается с проблемой сохранения эвенкийского этноса, экологии мест его проживания, сохранения и возрождения этнообразующей отрасли – оленеводства.
Полтора столетия проживая среди других народов Приамурья, автохтонный этнос смог создать, сохранить и передать русским уникальную языковую картину мира, объективированную как в вербализованной, так и неноминированной части концептосферы, выраженной совокупностью лексических лакун. Самобытные язык и культура амурских эвенков, способы и методы их традиционного природопользования представляют практическую ценность для мировой цивилизации. Культура коренных народов базируется на осознании единства человека и природы, несет в себе принципы разумного потребления ресурсов и бережного отношения к окружающей среде. Это отразилось на лексической разработанности сферы природного в языке эвенков.
Сформированные на основе уникального опыта генофонд, язык и культура, трагический процесс упадка и гибель которых мы наблюдаем сейчас, станут невосполнимой потерей не только для самого этноса, но и для мировой цивилизации в целом.