Диссертация на соискание ученой степени
| Вид материала | Диссертация |
- Диссертация на соискание ученой степени, 3188.43kb.
- Диссертация на соискание учёной степени кандидата юридических наук, 1614.07kb.
- М. С. Тарков Математические модели и методы отображения задач обработки изображений, 17.1kb.
- Диссертация на соискание ученой степени кандидата экономических наук, 2079.82kb.
- Диссертация на соискание ученой степени доктора психологических наук, 5248.42kb.
- Диссертация в форме научного доклада на соискание ученой степени доктора медицинских, 907.5kb.
- Диссертация на соискание ученой степени, 3924.03kb.
- Диссертация на соискание ученой степени, 2781.79kb.
- Диссертация на соискание ученой степени, 2577.32kb.
- Диссертация на соискание ученой степени, 2127.42kb.
2.2. Адвербиальная валентность временных форм глагола в русском языке
Для актуализации глагола, как было отмечено в предыдущей главе, необходимы его локализация и количественное определение. Поскольку момент высказывания всегда известен говорящему, то для актуализации времени необходимо определить момент соотнесения, который представляет собой точку на временной оси, и относительно данной точки локализовать и определить количественно понятие процесса с помощью адвербиалий времени. Мы предполагаем, что локализующее действие осуществляется при помощи адвербиалий времени, причём используются семантически разные группы адвербиалий времени.
Итак, рассмотрим разговорные высказывания в диалоге:
– Чем ты вчера занимался? – Я вчера читал книгу.
– Когда ты читал книгу? – Я её читал в пятницу?
– Как долго ты её читал? – Я читал с утра до вечера? (Русская разговорная речь, далее – РРР)
Эти три предложения имеют форму прошедшего времени, поэтому необходимо выражение момента события. Он обозначен адвербиалиями времени «вчера» и «в пятницу», с помощью которых происходит локализация действия, т.е. конкретное определение местоположения действия в целом в однонаправленном течение времени и прикрепление к какому-либо одному моменту или периоду. Причём если «в пятницу» способно функционировать с формами настоящего и будущего времён, то «вчера» в подобных высказываниях – только с формой прошедшего времени, что даёт основания для характеристики адвербиальной валентности, обусловленной временем глагола. Тем не менее, для количественного определения понятие процесса необходимо использовать другой тип адвербиалий времени, который выражает его длительность, т.е. промежуток действия. В третьем предложении количественное определение осуществляется с помощью адвербиалии времени «с утра до вечера». Учитывая типичность таких высказываний и неисчислимость их в речи, можно сделать выводы из их анализа.
Итак, можно выделить три группы адвербиалий времени подобно тому, как внешнее время делится на три разряда (хронография, хронометрия, хронология) [Гак 1997, с. 123]:
- Хронографические адвербиалии, определяющие длительность события, которая может быть определена абсолютно, в принятых единицах меры времени (всегда, каждый день, весь день, в течение двух часов, два часа), или относительно (с утра до вечера).
- Хронометрические адвербиалии, выражающие последовательность событий, которая также может быть абсолютной (по отношению к моменту речи: сегодня, завтра, вчера, теперь) или относительной (по соотнесенности с иным моментом: в тот день, на следующий день, накануне).
- Хронологические адвербиалии, указывающие на конкретно определённое время, место события во времени, дату. Это указание может быть абсолютным, то есть выраженным в принятой в данном социуме системе летоисчисления (в 2010 году) или относительным, определяемым по отношению к другому событию (через 50 лет после войны). (см. также работу: [Пронштейн 1981, с. 73])
Нужно сказать, что довольно часто в отдельную группу выделяют адвербиалии, выражающие частоту действия [Бидагаева 2004, с. 10; Duden 1995, с. 602; Helbig 1972, с. 311]. В этом вопросе мы солидарны с Е.В. Падучевой [Падучева 1988; 1992, с. 34; 1996, с. 167], В.Г. Гаком и Р.Л. Ковалевским [Ковалевский 2001], которые отличают адвербиалии, выражающие семантику частоты действия, от адвербиалий времени. Так, например, Е.В. Падучева различает лишь две группы адвербиалий времени: показатели времени, которые отвечают на вопрос «когда?», и показатели длительности – «в течение какого времени?» [Падучева 1988, с. 192; 1992, с. 34; 1996, с. 167].
На наш взгляд, адвербиалии, выражающие семантику кратности действия, отвечающие на вопросы «как часто?», «сколько раз?» и указывающие на определённую повторяемость действия по количеству (однажды, дважды, один раз, два раза и т.д.), образуют свою специфическую группу аспектуальных адвербиалий, поэтому в нашем исследовании они не рассматриваются, поскольку являются предметом особого изучения.
Тем не менее, адвербиалии, сочетающие одновременно семантику как времени, так и образа действия и отвечающие на вопросы «когда?» и «через какие промежутки времени?» (всегда, иногда, каждый день, по субботам и т.д.), относятся к первой группе адвербиалий, поскольку, как будет показано ниже, способны выражать узуальное значение временных форм.
Если адвербиалии времени, относящиеся к первой и третьей группе в нашей классификации, не имеют ограничений на сочетаемость с временными формами глаголов, и таким образом они носят универсальный характер, то у некоторых адвербиалий второго вида, наоборот, такие ограничения присутствуют. Это объясняется тем, что «лексический показатель при формировании высказывания может “задавать” временной план, требующий определённого выбора временной формы, – именно той, которая по своему временному значению соответствует значению обстоятельственного темпорального показателя. Так, если говорящий начал высказывание с обстоятельства вчера…, то далее он может употребить формы прошедшего времени или формы настоящего времени в функции настоящего исторического» [Теория функциональной грамматики 1990, с. 55].
Проанализируем следующие примеры, часть из которых создана в рамках мысленного эксперимента и не может соотноситься с реальным миром (звёздочкой обозначаются неправильные предложения):
– Чем ты вчера занимался? – Я вчера читал книгу. (РРР)
*– Чем ты вчера занимаешься? – Я вчера читаю книгу.
*– Чем ты вчера займёшься? – Я вчера прочитаю книгу.
*– Чем ты вчера будешь заниматься? – Я вчера буду читать книгу.
Понятно, что часть этих предложений/высказываний невозможна в реальной речи, однако из анализа «нормалий» и аномалий следует, что адвербиалия времени «вчера» имеет ограничения на сочетаемость с временными формами, нормально функционируя только в валентной связке с временной формой прошедшего времени, что связано с её семантикой, поскольку анализируемое наречие времени, выступая в качестве момента события, обозначает временной интервал, ограниченный рамками предыдущего дня [Ожегов 1981, с. 97; Толковый словарь русского языка 2001, 1, с. 187].
Однако данные примеры иллюстрируют использование адвербиалии времени «вчера» в «плане речи», если же «вчера» функционирует в «историческом плане», то картина изменится. В качестве иллюстрации приведём следующие нормалии и аномалии:
Шёл я вчера по улице с работы и нашёл тысячу рублей.
Иду я вчера по улице с работы и нахожу тысячу рублей. (РРР)
*Пойду я вчера по улице с работы и найду тысячу рублей.
*Буду я вчера идти по улице с работы и находить тысячу рублей.
Итак, если в «плане речи» адвербиалия времени «вчера» употребляется в нормалии лишь с формой прошедшего времени, то в «историческом плане» эта же адвербиалия употребима с формами прошедшего и настоящего времени, и в этом случае мы имеем дело с вторичным временным дейксисом [Апресян 1986, с. 265-271]. В свою очередь для того, чтобы такое высказывание было нормалией необходимо указать на определённую точку отсчёта, в качестве которой и выступает наречие времени «вчера». Использование временной формы настоящего времени в контексте прошедшего времени, т.е. в переносном употреблении (вместо форм прошедшего совершенного и несовершенного) – принято называть «настоящим историческим» [Никитевич 1962, с. 206; Русская грамматика 1980, с. 632, Современный русский язык 1964, с. 168, Современный русский язык 2001а, с. 245, Современный русский язык 2001б, с. 499; Тимофеев 1999]. При этом в грамматиках обычно указывается, что в этом случае форма настоящего времени употребляется для живописного изображения событий прошлого [Русская грамматика 1980, с. 632, Современный русский язык 1964, с. 168, Современный русский язык 2001а, с. 245]. Однако естественно, что в значении настоящего исторического временная форма настоящего времени используется редко, что связано с семантикой этого грамматического времени, выполняющего очень частотную функцию в основном грамматическом значении.
В результате проведенных наблюдений можно выдвинуть такое предположение: частота функционирования адвербиалий времени с временными формами глаголов разная, причём семантика временных форм обусловливает определённые частотные характеристики употребления адвербиалий времени, а следовательно, можно предположить, что некоторые адвербиалии времени имеют высокую частоту употребления с временными формами глаголов, например, «вчера» с формой прошедшего времени, «завтра» с формами будущего и настоящего-будущего времени, «сейчас» с формой настоящего времени. Это позволяет сделать выводы относительно основного, категориального значения временных форм, поскольку основным значением мы будем считать такое значение, которое наиболее частотно, с наибольшей долей вероятности встречается в речи, высказываниях [Налимов 1979].
Для подтверждения этой гипотезы нами был использован метод статистической обработки полученных данных, в рамках которого было проанализировано 600 предложений с адвербиалиями времени в предложениях/высказываниях разных авторов. Определялась частота использования адвербиалий времени в валентной связке с временными формами глаголов. Данный показатель рассчитывался по следующей формуле:
f=q/n*100, где
f – частота, %
q – количество предложений, в которых встречается анализируемая адвербиалия времени с определённой временной формой.
n – общее количество предложений с анализируемой временной формой. Например, методом сплошной выборки с формой прошедшего времени было зафиксировано 245 предложений с различными адвербиалиями времени, в том числе с «вчера» 6 случаев. Следовательно, f = 6/245*100 2,45%. Этот показатель свидетельствует о предпочтениях в использовании тех или иных адвербиалий с временными формами. Данные статистического анализа обобщены в таблице 2.1, в которой приведены частоты использования адвербиалий (вчера, завтра, сегодня, сейчас, тогда, теперь) с временными формами русских глаголов.
Табл. 2.1
Статистическое представление адвербиальной валентности временных форм глагола (в процентах)
| Адвербиалии времени Временные формы | «вчера» | «завтра» | «сегодня» | «сейчас» | «тогда» | «теперь» |
| Настоящее | 1,00% | 2,00% | 2,00% | 10,00% | | 32,60% |
| Прошедшее | 2,45% | | 1,21% | 1,00% | 4,45% | 9,00% |
| Будущее | | 16,00% | 5,40% | 2,70% | | 13,50% |
| Настоящее-будущее | | 13,00% | 1,00% | 15,00% | | 42,85% |
Итак, по результатам статистического анализа «вчера» используется с формой настоящего времени в 1% случаев, с формой прошедшего времени – 2,45%. Из этого можно сделать следующие выводы: во-первых, «вчера» является наиболее типичной адвербиалией для формы прошедшего времени, поскольку её семантика подразумевает отнесение к прошлому, а следовательно, категориальное значение формы прошедшего времени – это выражение предшествования действия моменту речи или точки отсчёта, отнесение действия к плану прошлого. Во-вторых, с формой настоящего времени наречие «вчера» функционирует только в грамматической семантике «исторического плана».
Если в своём основном значении «вчера» ограничивает промежуток времени, в течение которого совершается действие днём, который предшествует сегодняшнему дню, то при использовании «вчера» в переносном значении временные рамки не ограничиваются предыдущим днём [см. семантику слова в словаре: Ожегов 1981, с. 97]. Для подтверждения этого приведём пример:
Вчера (= в недалёком прошлом) был студентом, сегодня — уже учитель. (РРР)
В этом высказывании «вчера» имеет значение «в недалёком прошлом», «недавно» ([см. семантику слова в: Толковый словарь русского языка 2001, 1, с. 187]), а значит, временные рамки предложения значительно расширились по направлению в прошлое.
Семантика адвербиалии времени «завтра» является как бы зеркальным отражением семантики адвербиалии времени «вчера». Рассмотрим высказывания реалии и «ирреалии» из разговорной речи:
*– Чем ты завтра занимался? – Я завтра читал книгу.
– Чем ты завтра занимаешься? – Я завтра читаю книгу.
– Чем ты завтра займёшься? – Я завтра прочитаю книгу.
– Чем ты завтра будешь заниматься? – Я завтра буду читать книгу. (РРР)
Как следует из приведенных реальных и ирреальных высказываний, адвербиалия времени «завтра», выступая в качестве момента свершения события, сочетается только с формами настоящего, настоящего-будущего и будущего времени, но никак не сочетается с прошедшим временем глагола. Естественно, что чаще всего данная адвербиалия времени используется с формами будущего времени (16%) и настоящего-будущего (13%) времени, что обусловлено её семантикой, которая связана с областью значения, которое может быть описано как «после-сейчас». Из сказанного следует, что временные формы будущего времени и настоящего-будущего времени глагола ориентированы в своём основном значении на область события, которое может свершиться через определённое время. Напротив, с временной формой настоящего времени наречие «завтра» встречается в только 2% случаев, что свидетельствует о том, что семантика данной адвербиалии нетипична для формы настоящего времени.
В «историческом плане» наречие времени «завтра» с формой настоящего времени используется крайне редко, и нами был зафиксирован лишь один такой случай:
Но не ведал Бульба того, что готовит бог человеку завтра, и стал позабываться сном, и наконец заснул (Н.В. Гоголь. Тарас Бульба).
Несмотря на то, что глагол «готовит» имеет форму настоящего времени, придаточное предложение «что готовит бог человеку завтра» обозначает событие в будущем с точки зрения релятивно-прошедшего, поскольку с помощью «завтра» действие переносится в сферу будущего положения дел. Таким образом, в этом случае мы имеем дело с семантико-грамматической транспозицией временной формы, что самоочевидно.
Отметим, что чаще всего в «историческом плане» адвербиалия времени «завтра» меняется на более подходящую для неё адвербиалию «следующий день», которая может сочетаться и с формой прошедшего времени. Вновь обратимся к примерам:
Весь следующий день посвящен был визитам; приезжий отправился делать визиты всем городским сановникам. (Н.В. Гоголь. Мёртвые души).
При кажущейся синонимичности адвербиалий «завтра» и «следующий день» заметна их функционально-валентная разница: каждая из них имеет свою типичную временную форму глагола в русском языке.
Подобно адвербиалии «вчера» также и адвербиалия времени «завтра» имеет переносное значение, которое может быть сведено к семантическому концентру «в недалёком будущем» [см. значение слова в: Ожегов 1981, с. 179].
Вчера был студентом, завтра (= в недалёком будущем) будет учителем. (РРР)
Если в своём основном значении «завтра» ограничивает промежуток времени, в течение которого совершается действие, тем днём, который следует за сегодняшним днём, то в переносном значении данные ограничения снимаются, о чем свидетельствует приведённое предложение (будет учителем и завтра, и послезавтра …).
Адвербиалия времени «сегодня» не имеет ограничений на сочетаемость с временными формами глагола, при этом характерно, что и даже частота использования с такими формами примерно одинакова. Так с формой настоящего времени она употребляется в 2% случаев, с формой прошедшего времени – в 1,21%, с формой будущего – в 5,4% и с формой настоящего-будущего – в 1%. Это свидетельствует о том, что адвербиалия времени «сегодня», во-первых, сочетается со всеми временными формами глаголов, во-вторых, в речи, высказываниях «сегодня» используется редко – относительно других адвербиалий времени (по нашим данным). О широте использования этой адвербиалии свидетельствуют примеры из разговорных диалогов:
– Чем ты сегодня занимался? – Я сегодня читал книгу
– Чем ты сегодня занимаешься? – Я сегодня читаю книгу.
– Чем ты сегодня займёшься? – Я сегодня прочитаю книгу.
– Чем ты сегодня будешь заниматься? – Я сегодня буду читать книгу. (РРР)
Естественно, что смысл этих грамматически правильных предложений различен, что связано с семантикой временных форм глагола. Так, например, если в первом предложении действие ограничено рамками начала сегодняшнего дня и моментом речи, то в третьем и четвёртом, наоборот, событие происходит от момента речи до конца дня. Во втором предложении наречие времени «сегодня» актуализирует глагол в рамках целого дня, что обусловлено семантикой данной грамматической формы, которая не может быть ограничена моментом речи и обозначает настоящее время в самом широком смысле, включая при этом момент речи. И только благодаря наличию адвербиалии «сегодня» действие ограничивается определёнными временными рамками, поскольку анализируемая адвербиалия времени выступает в качестве исходной точки – момента события.
Адвербиалия «сегодня» свободно используется в подавляющем большинстве случаев в «плане речи». По наблюдениям Е.В. Падучевой, в «историческом плане» «сегодня» заменяется на адвербиалию времени «в этот день» [Падучева 1996, с. 341]. Временные рамки, в которые заключает адвербиалия времени «сегодня» то или иное высказывание, могут и не ограничиваться сегодняшним днём, они могут расширяться в зависимости от интенции говорящего, обозначая в зависимости от контекста и день, и неделю, и месяц, и год и т.д. [см. семантику слова в: Ожегов 1981, с. 630; Толковый словарь русского языка 2001, 3, с. 171] Для подтверждения сказанного рассмотрим пример:
Вчера был учеником, сегодня (= теперь, в настоящее время) стал строителем. (из газеты)
Вполне очевидно, что здесь адвербиалия времени «сегодня» используется в переносном значении, и естественно, что в переносном значении она используется реже. В своём основном значении адвербиалия «сегодня» ограничивает промежуток времени, в течение которого совершается действие, настоящим, «нынешним» [см. семантику слова в: Толковый словарь русского языка 2001, 3, с. 171], «текущим днём» [Евгеньева 1970, с. 409].
Адвербиалия времени «сейчас» так же, как и «сегодня», может употребляться со всеми временными формами глагола, что обусловлено семантикой данной адвербиалии, так как она может выражать то, что происходит как непосредственно в момент речи, так и в ближайшее время до и после момента речи. При этом приглаголие «сейчас» не может указывать на будущий период времени, не включая момент речи [Мельчук 1995, с. 59]. С помощью адвербиалии времени «сейчас» получает конкретизированное выражение идея ближайшего будущего или прошедшего времени. Иными словами, «сейчас» указывает на момент, т.е. на точку и её ближайшую темпоральную окрестность, что можно проиллюстрировать на примере следующих диалогических высказываний:
– Чем ты сейчас занимался? – Я сейчас читал книгу.
– Чем ты сейчас занимаешься? – Я сейчас читаю книгу.
– Чем ты сейчас займёшься? – Я сейчас почитаю книгу.
– Чем ты сейчас будешь заниматься? – Я сейчас буду читать книгу. (РРР)
Как свидетельствуют примеры, темпоральные векторы приглаголии «сейчас» весьма разнонаправленны, при этом адвербиалия «сейчас» может обозначать как обычные, так и сверхдолгие интервалы [Падучева 1996, с.
131], тогда как промежуток времени, обозначаемый «сегодня», при употреблении в прямом значении ограничен текущим днём [см. семантику слова в: Ожегов 1981, с. 630]. Это обусловлено когнитивными процессами, поскольку «сегодня» у русских, по-видимому, начинается тогда, когда человек просыпается, а заканчивается тогда, когда человек засыпает.
Адвербиалия времени «сейчас» может использоваться и в «историческом плане», что подтверждает следующий пример из классической литературы:
Герой наш, по обыкновению, сейчас вступил с нею в разговор и расспросил, сама она держит трактир или есть хозяин… (Н.В. Гоголь. Мёртвые души).
Понятно, что в данном контексте приглаголия «сейчас» синонимична наречию «тотчас», т.е. выступает в нетипичном для узуального употребления значении. Несмотря на это, анализируемая адвербиалия является времени более типичной для форм настоящего и настоящего-будущего времён глагола, поскольку частота использования с ними, по нашим данным, составляет 10% и 15% соответственно, тогда как с формой прошедшего времени «сейчас» используется лишь в 1% случаев, а с формой будущего – в 2,7% случаев. Таким образом, в речи данная адвербиалия используется достаточно часто, в особенности с временными формами настоящего и настоящего-будущего времени глагола. Это обусловлено как семантикой временных форм, так и семантикой данной адвербиалии времени, что и позволяет нам заключить, что основное значение временной формы настоящего-будущего – это выражение будущих событий в соотнесенности с моментом речи, поскольку при использовании приглаголии «сейчас» промежуток выражаемого глаголом действия обязательно включает в себя момент высказывания. Чаще всего адвербиалия «сейчас» выражает идею актуального настоящего или ближайшего будущего темпорального континуума.
Центральную оппозицию для «сейчас» составляет адвербиалия времени «тогда». Наречия времени «сейчас» и «тогда» не называют, а лишь указывают на время, которое могло бы быть названо известным образом, но оно совпадает, предшествует или следует за моментом речи и тем самым зависит от ситуации.
Как уже было отмечено, «сейчас» обозначает время, непосредственно предшествующее или непосредственно следующее за точкой отсчёта, моментом речевого акта, или абсолютным временем протекания действий, событий, явлений, процессов объективной действительности. Тогда как «тогда» − это область прошлого, и лексическим референтом «до-сейчас» является адвербиалия «тогда». Семантика адвербиалии времени «тогда» определяет её валентностные свойства: она свободно сочетается с глаголами прошедшего времени и представляет наиболее нейтральный способ указать на определённый момент времени в прошлом как в «историческом плане», так и в «плане речи». Рассмотрим это на примере следующих высказываний из русской классики:
– И об чём я молилась тогда, чего просила, не знаю; ничего мне не надобно, всего у меня было довольно (А.Н. Островский. Гроза).
Тогда весь юг, все то пространство, которое составляет нынешнюю Новороссию, до самого Черного моря, было зеленою, девственною пустынею (Н.В. Гоголь. Тарас Бульба).
Из этих предложений/высказываний следует, что наречие времени «тогда» выражает момент события в обоих предложениях, несмотря на то, что мы имеем дело с разными видами временного дейксиса: в первом случае представлен первичный временной дейксис «плана речи», т.е. в качестве точки отсчёта выступает момент речи, во втором – вторичный временной дейксис [Апресян 1986, с. 265-271], «исторический план» с размытым темпоральным значением. Даже при элиминации приглаголии «тогда» из первого или второго предложения грамматически они останутся совершенно правильными, однако смысл предложений заметно изменится, поскольку будет отсутствовать указание на момент события, который должен предшествовать точке отсчёта. В обоих случаях с помощью «тогда» выражается идея давнопрошедших событий, и особенно ярко данная идея получила своё выражение во втором предложении: при отсутствии «тогда» действие во времени оказывается одновременным другим событиям, а наличие данной адвербиалии определяет временную локализацию предложения. Можно предположить, что «тогда» является наиболее характерной адвербиалией времени для временной формы давнопрошедшего времени. Для подтверждения нашего предположения обратимся к анализу конкретного речевого материала из разговорных диалогов:
– Чем ты тогда занимался? – Я тогда читал книгу.
*– Чем ты тогда занимаешься? – Я тогда читаю книгу.
– Чем ты тогда займёшься? – Я тогда почитаю книгу.
– Чем ты тогда будешь заниматься? – Я тогда буду читать книгу. (РРР)
Первое, третье и четвертое предложения являются грамматически правильными, однако здесь выявляются два разных значения «тогда». Если синонимом слова «тогда» в первом предложении является «в то время», то синонимом слова «тогда» в третьем и четвертом предложениях является «в таком случае», т.е. слово «тогда» в этих высказываниях не сохраняет темпоральную семантику [см. значение слова в: Ожегов 1981, с. 711], приобретая значение, близкое к семантике конструкций «в этом случае, при этих условиях» [см.: Толковый словарь русского языка 2001, 3, с. 390]. Следовательно, здесь представлены два разных значения слова «тогда», и адвербиалий времени может считаться лишь «тогда» первого предложения. Итак, в «плане речи» наречие «тогда» употребляется лишь с формой прошедшего времени.
Подобно адвербиалии времени «вчера», приглаголие «тогда» в «историческом плане» может использоваться с глаголами прошедшего и настоящего времени. Для доказательства приведём следующие реальные и ирреальные высказывания из городской речи интеллигенции:
Шёл я тогда по улице с работы и нашёл тысячу рублей.
Иду я тогда по улице с работы и нахожу тысячу рублей. (РРР)
*Пойду я тогда по улице с работы и найду тысячу рублей.
*Буду я тогда идти по улице с работы и находить тысячу рублей.
Из приведённых высказываний следует, что в реальных контекстах адвербиалия «тогда» в русском дискурсе направляет вектор времени вспять, располагая точку события в прошлом, что может соответствовать формально прошедшему времени глагола, придавая высказыванию план речи – или же не соответствовать времени глагола, в результате возникает ситуация «плана истории», по Э. Бенвенисту, т.е. события приобретают изобразительный характер.
Несмотря на то что «тогда» является лексическим референтом прошлого, выявлено лишь 4,45% случаев использования данной адвербиалии времени с временной формой прошедшего времени. Самый высокий показатель частотности сочетаемости с временными формами зафиксирован у адвербиалии времени «теперь». Анализ предложений позволяет заключить, что «теперь» является наиболее типичной адвербиалией для форм настоящего, прошедшего и будущего времени и встречается в 17,14% случаях, а «сейчас» – в 5,31% случаях. Это коррелирует с данными «Частотного словаря русского языка»: на 1056382 словоупотреблений «сейчас» встречается 1210 раз, «теперь» – 1206 раз, а, например, «сегодня», «завтра», «вчера» – 497, 278, 204 раз соответственно [Частотный словарь русского языка 1977]. Интересно отметить, что частота использования «теперь» и «сейчас» в «плане речи», по Э. Бенвенисту, с временными формами значительно выше (по результатам анализа комедии «Ревизор» и трагедии «Гроза») и составляет 22% и 10% соответственно. Также как и адвербиалия времени «сейчас», «теперь» чаще всего сочетается с формами настоящего-будущего (42,85%), настоящего (32,6%) и будущего (13,5%) времён и реже с формой прошедшего времени (9%). «Сейчас» и «теперь» сближает не только частота их использования с временными формами, но и их семантика, поскольку очень часто данные адвербиалии времени являются взаимозаменяемыми.
По словам И.А. Мельчука, «значения наречий «сейчас» и «теперь» самым существенным образом связаны с семантикой грамматических значений времени и вида: актуально-процессное vs. узуальное и т.п. «Сейчас» и «теперь» следовало бы рассматривать на фоне этих последних значений и в тесной связи с ними» [Мельчук 1995, с. 57]. Несмотря на то, что «сейчас» и «теперь» достаточно синонимичны, на что в частности указывают толковые словари [Ожегов 1981, с. 179; Толковый словарь русского языка 2001, 3, с. 377], однако синонимичность их не является абсолютной. Адвербиалия времени «теперь», также как и «сейчас» является многозначной. Для сравнения приведём использование «теперь» в двух разных контекстах:
И я теперь (= в настоящее время) живу у городничего, жирую, волочусь напропалую за его женой и дочкой… (Н.В. Гоголь. Ревизор).
Теперь введём следующее понятие. (научный доклад)
В первом примере «теперь» является адвербиалией времени, а во втором примере «теперь» имеет характер соединительного элемента, синтаксической скрепы, почти-союза [см. значение слова: Ожегов 1981, с. 706] и не может быть коммуникативно выделено, стоит преимущественно либо в начале предложения, либо после глагола. Следовательно, сравнивать представляется возможным лексемы «сейчас» и «теперь», но только в определённом значении, т.е. функционирующих в качестве адвербиалии времени.
«Теперь», также как и «сейчас», употребляется со всеми временными формами русского языка и может использоваться как в «историческом плане», так и в «плане речи» (по Э. Бенвенисту). Адвербиалия времени «теперь» свободно сочетается с глаголами в форме прошедшего времени в «историческом плане» и представляет наиболее нейтральный способ указать на определённый момент времени в прошлом в «историческом плане», что иллюстрирует следующий пример:
Поникнул он теперь головою, почуяв предсмертные муки, и тихо сказал… (Н.В. Гоголь. Тарас Бульба).
Вполне понятно, что адвербиалия в данном контексте высказывания придает изобразительность, переводя дискурс в план повествуемой истории. Если высказывание лишится данной адвербиалии, то план истории окажется либо размыт, либо даже снят, следовательно, данную адвербиалию можно признать своеобразным маркером историчности повествования.
Если же необходимо указать на ближайший промежуток перед моментом речи, то использование «теперь» затруднительно, поэтому она не сочетается с глаголами прошедшего времени в «плане речи», т.е. в дискурсе, который не повествует, а содержит конкретный речевой акт как факт или событие.
Вслед за И.А. Мельчуком, примем, что если адвербиалия «сейчас» не ссылается на состояние или события, предшествующие моменту речи и является, таким образом, нейтральной по отношению к прошлому, то адвербиалия времени «теперь», напротив, акцентирует сопоставление с прошлым [Мельчук 1995, с. 72]. Это можно заметить, например, в высказываниях газетной речи (заголовках), сопоставленных с классическим высказываниями:
Раньше было плохо, а теперь (*сейчас) – хорошо
Сейчас (*Теперь) и потом. (заголовки из газеты)
Не такою воображал он ее видеть: это была не она, не та, которую он знал прежде; ничего не было в ней похожего на ту, но вдвое прекраснее и чудеснее была она теперь (*сейчас), чем прежде. Тогда было в ней что-то неоконченное, недовершенное, теперь это было произведение, которому художник дал последний удар кисти (Н.В. Гоголь. Тарас Бульба).
Несмотря на то, что адвербиалия времени «теперь» способна сочетаться с временными формами глаголов будущего времени, она не может указывать на будущий период времени и события в нём, т.е. на период, следующий за моментом речи, но не включающий его. Иллюстрацией этому служит следующее высказывание:
В следующем столетии жизнь будет иной: тогда (но не *теперь) люди не будут больше умирать от голода. (из газеты)
Вполне понятно, что адвербиалия «тогда» не может быть синонимичной приглаголии «теперь» даже в вольном контексте.
Этим объясняется необходимость использования компонента «включающий момент речи или предшествующий ему» в компонентной структуре слова «теперь» при семантической дифференциации данных адвербиалий. Например, эта сема содержится в компонентной структуре семемы «теперь» в контексте высказывания
Ну, теперь мы сами доедем, – сказал Селифан (Н.В. Гоголь. Мёртвые души).
В отличие от адвербиалия времени «сейчас», «теперь» не выражает идею ближайшего будущего, т.е. не содержит такую сему.
Итак, адвербиалия времени «теперь» сочетается с глаголами в форме будущего времени и указывает при этом не на ближайший момент, а на промежуток времени, включающий и момент речи. Кроме этого, адвербиалия времени «теперь» используется с глаголами настоящего времени. Следует отметить, что, если адвербиалия «сейчас» указывает на точку и её ближайшее окружение, то «теперь» – на достаточно продолжительный промежуток времени, границы которого достаточно трудно точно определить, что и является её семной спецификой.
Вполне можно согласится с выводом А.П. Евгеньевой и С.Н. Плужниковой о том, что слово «теперь» чаще употребляется по отношению к настоящему, текущему времени, а слово «сейчас» – по отношению к данному, настоящему моменту [Евгеньева 1970, с. 540-541, Плужникова 1977, с. 123].
Итак, валентностные свойства временных форм глагола русского языка таковы, что с формой настоящего времени могут использоваться все проанализированные выше адвербиалии времени. Формы настоящего-будущего и будущего времён не способны «притягивать» к себе приглаголии «вчера» и «тогда», а также «теперь» в тех случаях, когда в будущий период не включается момент речи, а адвербиалия времени «завтра» не сочетается с формой прошедшего времени.
Подобные валентностные свойства временных форм глагола русского языка позволяют заключить, что основным категориальным значением формы настоящего времени в русском языке является «всевременность», поскольку с помощью данной формы можно обозначить события как актуального, так и узуального характера, а в интервал времени, в течение которого протекает действие, могут быть включены сферы прошлого и будущего. Тем не менее, промежуток, выражаемого глаголом действия в настоящем времени, обязательно должен включать в себя момент высказывания в «плане речи» или точку отсчёта в «историческом плане».
Адвербиалии времени «всё ещё» и «до сих пор», выражая момент события, функционирует только с формой настоящего времени, что обусловлено семантикой данной формы, её сочетательными потенциями. Описание семной структуры семантики адвербиалий времени «всё ещё» и «до сих пор» может привести к таким выводам: приглаголия «ещё» опирается на такой компонент грамматической семантики, который сам опирается «на презумпцию перспективы прекращения текущей ситуации и констатирует её сохранение в обсуждаемом временном интервале» [Труб 1997, с. 218]. «Ещё» указывает на сохранение исходного положения дел в настоящее время, включая момент высказывания. Это же можно сказать и о приглаголии времени «до сих пор», которая также указывает на прошедшее состояние, включая при этом момент речи, а это значит, что действие в форме настоящего времени должно быть одновременным моменту высказывания.
Наиболее показательной в этом плане является адвербиалия времени «сию минуту», которая сочетается как с формой настоящего времени, так и с формой настоящего-будущего времени, поскольку обязательно требует включение момента высказывания.
Адвербиалия времени «сию минуту», можно сказать, указывает на определённую точку, совпадающую с моментом речи, следовательно, в семантике временных форм точка высказывания и точка соотнесения должны совпадать. Можно возразить, что словосочетание «до сих пор» также включает момент высказывания в качестве важной грамматической семы, однако стоит заметить, что эта адвербиалия подразумевает сопоставление с прошедшим, а значит, она не может функционировать с временной формой настоящего-будущего времени.
Исходя из всего вышесказанного, обоснуем нашу позицию относительно временной формы настоящего-будущего времени, высказанную в начале этой главы. Здесь следует повторить следующее: данная временная форма сочетается в «плане речи» (по Э. Бенвенисту) с адвербиалиями времени «сейчас, сегодня, завтра, сию минуту», а также «теперь» в тех случаях, когда в будущий период включается момент речи. Здесь же стоит отметить, что «теперь», что следует из данных таблицы 2.1, является наиболее характерной адвербиалией для исследуемой временной формы. Семантика «сию минуту, сейчас, теперь» предполагает, что у грамматического времени, согласующегося с данными приглаголиями времени, момент высказывания и точка соотнесения должны совпадать друг с другом, а семантика «завтра» предполагает, что у временной формы, функционирующей с данной адвербиалией, грамматическая сема момента события следует за моментом речи. Всё это позволяет сделать следующее предположение: временная форма настояще-будущего времени в русском языке является отдельной синтетической временной формой глагола, основное значение которой – выражение будущих событий в соотнесенности с моментом речи. Таким образом, распределение трёх точек шкалы Г. Рейхенбаха применительно к данному времени в русском языке будет иметь следующий вид:
S.R. E.
т.е. момент высказывания и точка соотнесения совпадают друг с другом, а момент события следует за ними.
Подводя итог всему вышесказанному, можно заключить, что проанализированные адвербиалии времени в «плане речи» (по Э. Бенвенисту) обозначают момент события и определяют продолжительность действия. Семантика адвербиалий времени и временных форм находятся в теснейшей взаимосвязи друг с другом, поэтому семантику последних можно определить, исходя из их валентностных характеристик, опираясь на семантику адвербиалий времени, которая имеет более конкретный характер, чем семантика временных форм глаголов. Беря за основу данный тезис, можно утверждать, что при описании семантики грамматических времён адвербиалии времени, находясь друг к другу в оппозиции, становятся своеобразными семантическими признаками, показателями, маркерами временных форм. Следовательно, выводы относительно семантики той или иной формы грамматического времени можно сделать исходя из того, обладает она или не обладает тем или иным признаком в своей компонентной структуре, что в свою очередь, может находиться в зависимости от валентносоотнесенных с данной грамматической формой времени адвербиалий времени.
Для наибольшей наглядности представляется возможным построить таблицу, матрицу сочетаемости временных форм глаголов и адвербиалий времени (табл. 2.3), в которой временная форма маркируется знаком «+» в том случае, если сочетается с определённой адвербиалией времени в «плане речи» (по Э. Бенвенисту). Мы исходим из понятия «оптимальная матрица», под которой, вслед за Ю.С. Степановым, понимается «…матрица, полностью отвечающая логарифмической формуле соотношения колонок и строк (количество строк должно равняться числу 2 в степени, равной количеству колонок, и наоборот)» [Степанов 2001, с. 196]. Ю.С. Степанов выводит следующую формулу:
log2m=k, или
m=2k, где m – количество компонентов, которые можно различать.
k – количество признаков.
В нашем случае адвербиалии времени являются признаками, а временные формы глаголов компонентами. Разумным представляется построить матрицу только для «плана речи» (по Э. Бенвенисту), поскольку, как было видно из примеров, именно в живой речи наиболее рельефно проявляется семантика временных форм глаголов. Это происходит потому, что в живой речи мы имеем дело с первичным временным дейксисом, а значит, момент речи в этом случае выступает в качестве точки отсчёта, а как упоминалось в первой главе, момент речи является исходным понятием для грамматической категории времени [Кржижкова 1962, с. 20; Никитевич 1962, с. 203; Тураева 1979, с. 46]. В этом случае мы способны выявить основные, инвариантные значения временных форм глаголов.
Итак, m=4, следовательно, k=2, тогда матрица должна бы иметь, например, следующий вид:
Табл. 2.2
Оптимальная матрица
| Адвербиалии времени Временные формы | «x» | «y» |
| Настоящее | + | + |
| Прошедшее | + | |
| Будущее | | + |
| Настоящее-будущее | | |
Это идеализированная ситуация, которая не отвечает реальной, поэтому нужно отметить, что оптимальную матрицу в нашем случае построить нельзя, поскольку достаточного количества адвербиалий времени с заданными параметрами не выявлено, поэтому матрица будет избыточной т.е. число строк в ней будет равно числу компонентов. Тогда таблица приобретает следующий вид:
Табл. 2.3
Матричное представление адвербиальной валентности временных форм глагола в «плане речи»
| Адвербиалии времени Временные формы | «сию минуту» | «завтра» | «вчера» | «до сих пор» |
| Настоящее | + | + | | + |
| Прошедшее | | | + | |
| Будущее | | + | | |
| Настоящее-будущее | + | + | | |
Как следует из таблицы:
- форма настоящего времени в дискурсах на русском языке сочетается с адвербиалиями «сию минуту», «завтра», «до сих пор»;
- форма прошедшего времени – с адвербиалией «вчера»;
- форма будущего времени – с адвербиалией «завтра»;
- особая форма настоящего-будущего времени – с адвербиалией «сию минуту», «завтра».
Из сказанного можно сделать вывод о том, что валентностные характеристики временных форм коррелируют с их семантикой, а это значит, что при описании семантики временных форм можно исходить из их валентностных характеристик, уточняя специфику функционирования языковых средств при построении реального дискурса на русском языке.
В первой главе было отмечено, что функцию адвербиалий времени могут выполнять также придаточные предложения времени. В этом случае временные формы употребляются для выражения относительного времени.
Часто различие между относительным и абсолютным временем видят в том, выступает ли в роли временного дейктического центра момент речи (абсолютное время) или какой-либо иной момент, другое действие (относительное время) [Богомолова 1948, с. 255; Бондарко 1971, с. 112; Гак 1986, с. 225; Гак 2000, с. 342; Касевич 1977, с. 76; Теория функциональной грамматики 1990, с. 13]. Однако можно предположить, что в «историческом плане» (по Э. Бенвенисту) мы имеем дело с относительным употреблением временных форм, поскольку в качестве временного дейктического центра в «историческом плане» выступает момент, отличный от момента речи. Это является относительно справедливым, но и сомнительным в том плане, что приводит к отождествлению «исторического плана» («вторичного дейктического центра, нарративного режима интерпретации») с относительным временем и «плана речи» («первичного дейктического центра, речевого режима интерпретации») с абсолютным временем. В принципе, такой подход находит своё отражение в теории синтаксического индикатива и релятива А. Белича, в соответствии с которой релятивным признается как собственно относительное время, например, при выражении одновременности действия в придаточном предложении по отношению к действию в главном предложении, так и то употребление времён, которое характеризуется отсутствием живой связи времени действия с настоящим временем речи.
Более точной, на наш взгляд, является следующая формулировка: если абсолютное время служит для выражения момента действия к моменту речи, то относительное время – момента одного действия к моменту другого действия [Блох 1983, с. 138; Крушельницкая 2002, с. 123; Москальская 1956, с. 255; Никитина 1966, с. 100; Admoni 1966, с. 184; Brugmann 1904, с. 569; Helbig 1972, с. 122; Jung 1968, с. 224; Moskalskaja 1983, с. 82; Schendels 1979, с. 48; Stahl 1907, с. 79 и др.]. Из этого следует, что действие может предшествовать другому действию, следовать за ним или они могут протекать в одно и то же время, т.е. совпадать по времени. Такие ситуации следует признать типичными, ведь ничто не мешает применить эту точку зрения к грамматической семантике.
Проанализируем темпоральные отношения действий в следующем высказывании на русском языке:
Отец Гоголя, Василий Афанасьевич, умер, когда сыну было 15 лет; но полагают, что сценическая деятельность отца, который был человек веселого характера и замечательный рассказчик, не осталась без влияния на вкусы будущего писателя, у которого рано проявилась склонность к театру (Словарь Брокгауза и Эфрона).
В данном случае придаточное предложение является точкой отсчёта, относительно которой происходит сравнение с временной формой в главном предложении. Временная форма «умер» выражает одновременность временной форме в придаточном предложении «когда сыну было 15 лет». Такая временная семантика является типичной для русского языка.
Предшествование действий друг другу может быть проиллюстрирована на примере следующего высказывания:
Рассердился старик, что до сих пор ничего не выслужил в Петербурге (Н.В. Гоголь. Ревизор).
Здесь действие в придаточном предложении предшествует действию в главном предложении, при этом предшествование одного действия другому выражается временной формой прошедшего времени «выслужил». Действие, выраженное глаголом «выслужил», произошло до действия в главном предложении, которое выражено глаголами в форме прошедшего времени «рассердился» Итак, действие в придаточном предложении имеет характер допрошедшего времени.
Другая типичная временная граммема (лучше назвать ее в духе Р. Якобсона – «таксисема»), включающая в себя грамматический компонент значения «следование действий», можно продемонстрировать в высказывании:
- Спасибо тебе, батько! Молчал, молчал, долго молчал, да вот наконец и сказал. Недаром говорил, когда собирался в поход, что будешь пригоден казачеству: так и сделалось (Н.В. Гоголь. Тарас Бульба).
Событие в придаточном предложении, выраженное фрагментом «что будешь пригоден казачеству», несмотря на то, что имеет форму будущего времени, относится к временному плану прошедшего времени и имеет характер послепрошедшего времени. Событие, выраженное фрагментом «будешь пригоден», произошло после действия в главном предложении, которое выражено глаголом в форме прошедшего времени «говорил». В данном случае момент высказывания совпадает с моментом речи, момент соотнесения, выраженный адвербиалией «когда собирался в поход», предшествует моменту речи, а момент события следует за моментом соотнесения.
Здесь мы имеем дело с грамматической категорией, которую Р.О. Якобсон назвал в своей классической работе «таксис». Если темпоральность характеризует событие относительно точки отсчёта, момента речи, то «таксис характеризует сообщаемый факт по отношению к другому факту и безотносительно к факту сообщения» (taxis characterizes the narrated event in relation to another narrated event and without reference to the speech time) [Якобсон 1972, с. 101; Jakobson 1957, c. 4; Jakobson 1971b, с. 135]. Поскольку термин «факт» в данной работе употребляется P.О. Якобсоном в нестрогом смысле, наряду с терминами «событие», «действие», «ситуация», то его мысль можно выразить так: таксис характеризует сообщенное событие со стороны его отношения к другому сообщенному событию без ссылки на акт речи. Таким образом, формально данная категория является синтаксической. Р.О. Якобсон выделил два вида таксиса: зависимый и независимый. В русском языке зависимый таксис выражен деепричастием, действие которого протекает одновременно с действием в главном предложении. Независимый же таксис чаще всего выражается придаточными предложениями времени, действие в которых выражает значение предшествования, одновременности, следования.
А.В. Бондарко же трактовал эти два понятия в теории функциональной грамматики. Если у Р.О. Якобсона таксис всегда представлен в тексте двумя формами: одной формой зависимого таксиса и другой формой независимого таксиса, то для А.В. Бондарко «зависимый таксис – это временное отношение между действиями, из которых одно является основным, а второе – второстепенным (сопутствующим). Независимый таксис предполагает временные отношения между действиями при отсутствии эксплицитной, формально выраженной градации основного и второстепенного действия (оттенки неполной равноправности элементов таксисного отношения возможны, однако они не имеют формального выражения и не является грамматическими значениями тех или иных форм или конструкций)» [Теория функциональной грамматики 1987, с. 239]. Вслед за В.С. Храковским, мы считаем, что «более целесообразно придерживаться узкой трактовки категории таксиса и трактовки зависимого и независимого таксиса в духе идей Р.О. Якобсона. В этом случае речь идет о группе однородных значений: одновременность, предшествование, следование, которые правомерно характеризовать как взаимоисключающие друг друга граммемы одной категории» [Храковский 2003, с. 37].
Вместе с тем семантика таксиса не может быть сведена только к этим значениям [Теория функциональной грамматики 1987, с. 235]. Как полагает А.В. Бондарко, «семантика таксиса представляет собой временные отношения между действиями (в указанном смысле) в рамках целостного периода времени, всегда сопряженные с аспектуальной характеристикой компонентов выраженного в высказывании полипридикативного комплекса и реализуемые как: а) отношения одновременности/разновременности (предшествования-следования); б) отнесённость действий к одному и тому же периоду времени при неактуализованности различия одновременности/разновременности; в) связь действий во времени в сочетании со значениями обусловленности (значениями условия, причины, следствия, цели, уступки, обусловленности времени одного действия временем другого), модальными значениями и значениями характеризации» [Там же, с. 237]. Поэтому, несмотря на то, что временную сущность таксиса часто понимают в связи с категорией относительного времени [Гак 1986, с. 230; Гак 200, с. 349; Плунгян 2006, с. 29], относительное время Р.О. Якобсон определяет лишь как одну из разновидностей категории таксиса.
Проблема относительного употребления временных форм в лингвистике разрабатывалась достаточно давно. Ещё К. Бругман [Brugmann 1904, с. 569] и Й. Шталь [Stahl 1907, с. 79], а за ним А. Белич (цит. [по: Поспелов 1947]) подчеркивали необходимость разграничения прямого и непрямого („индикативного“ и „релятивного“) употребления форм времени.
О сущности абсолютных и относительных временных форм в русистике, в отличие от германистики или англистики, имеются две противоположные точки зрения. Одни учёные считают, что в современном русском языке, как, например, и в английском (немецком, французском и т.п.) существуют абсолютное и относительное употребление временных форм [Русский язык 2001, с. 607], абсолютные и относительные временные формы [Никитина 1966; Современный русский язык 1964, с. 171; Современный русский язык 1989, с. 490]. Следовательно, можно сделать вывод, что в русском языке существуют абсолютные и относительные временные формы, хотя формально они не различаются.
Другие же учёные ставят под сомнения факт существования в русском языке относительных временных форм, утверждая, что в русском языке «одни и те же формы времени выступают то в абсолютном, то в относительном употреблении, т.е. реализуют своё векторное категориальное значение как абсолютное или как относительное… Специальных форм относительного времени в русском языке — в сфере verbum finitum — нет» [Бондарко 1962, с. 33; Касевич 1977, с. 76; Плунгян 2006, с. 29; Теория функциональной грамматики 1990, с. 14; Современный русский язык 2001б, с. 493]. По нашему мнению, для целей настоящего диссертационного исследования наиболее продуктивной является первая точка зрения.
Третий тип адвербиалий времени – метафорические обороты, метафорические темпоральные актуализаторы. Их наличие обусловлено существованием разных способов измерения времени, а также тем, что «бытиё и время взаимно определяют друг друга» [Хайдеггер 1993, с. 392]. При этом тесная связь бытия и времени позволяет использовать обстоятельства места в качестве адвербиалий времени. Как, например, в высказывании:
Кутузов вынужден был продолжать отступательную стратегию. Но, уступая требованиям армии и общества, дал Бородинское сражение и на военном совете (= во время совета) в Филях принял нелегкое решение об оставлении Москвы.
Обстоятельства «Бородинское сражение» и «на военном совете в Филях» достаточно точно определяют и локализуют высказывание не только в пространстве, но и во времени. Основным условием использования подобных обстоятельств в качестве адвербиалий времени является наличие общих фоновых знаний, образующих систематику пресуппозиций, в которых пропозиция обретает смысл.
Кроме того, в языке нашла своё отражение также и тесная связь времени и расстояния, что можно проиллюстрировать на примере следующего высказывания:
Хотя враг иной раз наступал силами 300-500 танков, примерно за неделю боёв его максимальное продвижение на Центральном фронте не превысило 6-12 километров (Н. Яковлев. Из книги «Жуков»).
Адвербиалия времени «примерно за неделю боёв» теснейшим образом связана с определённым расстоянием «6-12 километров», которые вступают в специфические синонимические отношения в семантическом пространстве данного высказывания. Подобный способ исчисления времени-пространства достаточно распространён при передвижении в поезде или в машине и на бытовом уровне реализует идею Эйнштейна о том, что указанные формы существования материи образуют симбиотическое единство. Остановочные пункты в этом случае становятся маркерами времени, поскольку при движении с определённой скоростью время легко вычислить по пройденному пути. Такое представление времени является достаточно удобным, так как время, в отличие от пространства, не дано нам непосредственно в ощущениях; человек осознает и познаёт его посредством наблюдения последовательности событий, изменения тех или иных объектов реальности, смены ощущений и в конечном итоге способен постичь этот феномен в результате очень трудного философствования.
Ещё более тесной и однозначной оказывается связь между временем и внешним процессом. Так Н.Д. Арутюнова замечает, что «если социальные условия делают прочной и однозначной связь конкретного субъекта с определённым временем для жизни или года, то за именем закрепляется темпоральная семантика. Ср. вставать до петухов, любить до могилы (по гроб жизни)» [Арутюнова 2002, с. 364]. Это согласуется с мыслью М.М. Покровского о том, что «всюду, где условия жизни или внешняя природа связывают предметы и действия с определенным временем, имена, соответствующие этим предметам и действиям, или употребляются в качестве темпоральных имён, или даже переходят в чисто темпоральные слова» [Покровский 1959, с. 30].
Завершая данный раздел исследования, ещё раз укажем на то, что в качестве адвербиалий времени в русском языке могут выступать различные языковые единицы: наречия времени, придаточные предложения времени, метафорические темпоральные актуализаторы. Если последняя группа единиц представляет из себя особую группу адвербиалий времени, поскольку семантика подобных единиц на первый взгляд вне конситуации не соотносится со значением темпоральности, то первые и вторые имеют много общего. Во-первых, они могут выражать идею предшествования, одновременности и следования, следовательно, для их реализации в тексте необходима точка отсчёта; во-вторых, они могут выступать в качестве точки отсчёта в «историческом плане» нарративного текста, точки соотнесения и точки события в нём; в-третьих, они способны выражать продолжительность действия; в-четвёртых, они используются как в «плане речи», так и в «историческом плане» (по Э. Бенвенисту). Разница между ними заключается лишь в том, что деепричастные оборотов и придаточные предложения времени, в отличие от наречий, участвуют в таксисных отношениях. Таким образом, между ними достаточно много общего, что даёт основания говорить о некоторой синонимичности между ними.
Выше мы уже указывали на то, что семантика адвербиалий времени и временных форм глагола находятся в теснейшей взаимосвязи друг с другом, поэтому грамматическую семантику последних можно определить в полном объеме исходя из их валентностных характеристик. Предпримем попытку такого более полного системного описания семантики временных форм русского глагола.