До сторіччя з часу написання роботи В.І. Леніна «Матеріалізм І емпіріокритицизм» Матеріали Міжнародної науково-практичної конференції 27-28 листопада 2008 Київ

Вид материала

Содержание

Методологическое значение работы ленина «материализм и эмпириокритицизм» для социального познания
Ивашкевич Л.С (г. Киев)
К вопросу о единстве диалектики, логики и теории познания
Книга в.и. ленина «материализм и эмпириокритицизм» и развитие физики в хх веке

Подобный материал:

1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 ... 29

Литература:

1. Бергман Дж. Почему в современной науке свирепствует эпидемия лжи // TJ. – 18(3), 2004. – p.104-109.ссылка скрыта

2. Ленин В.И. Материализм и эмпириокритицизм - ПСС. Т.18.

Зыбцев В.Н. (г. Макеевка)

МЕТОДОЛОГИЧЕСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ РАБОТЫ ЛЕНИНА «МАТЕРИАЛИЗМ И ЭМПИРИОКРИТИЦИЗМ» ДЛЯ СОЦИАЛЬНОГО ПОЗНАНИЯ

В последнее время в отечественном социальном познании сложилась специфическая ситуация, которая, с одной стороны, характеризуется ростом конкретных социальных и социологических исследований, а с другой стороны, отсутствием глубокой теоретико-методологической базы для их проведения, анализа и интерпретации результатов исследований.

Как отмечает известный украинский социолог В.Ворона: «…ми є свідками дуже поширеного сьогодні «акинного» методу в соціології – «що бачу, те й співаю». Або, що найгірше, «співаю те, за що платять» [1, с.4]

В этих условиях весьма полезным является переосмысление роли и места философско-материалистической методологии в познании общества, изложенной В.Лениным в его работе «Материализм и эмпириокритицизм». Сегодня являются актуальными принципы материализма, диалектики и внутреннего единства научного познания как такового, которые получили развитие у Ленина. В своем главном философском труде Ленин рассматривает неразрывную связь исторического и диалектического материализма, а также естественнонаучного и социального познания. Раскрывая их единство, Ленин писал: «материализм вообще признает объективно реальное бытие (материю), независимо от сознания, от ощущения, от опыта и т.д. человечества. Материализм исторический признает общественное бытие независимым от общественного сознания человечества. Сознание и там и тут есть только отражение бытия в лучшем случае приблизительно верное (адекватное), идеально точное его отражение. В этой философии марксизма, вылитой из одного куска стали, нельзя вынуть ни одной основной посылки, ни одной существенной части, не отходя от объективной истины…» [2, с.346]

В отличие от идеалистических конструкций материалистическое понимание истории дает надежный фундамент для познания закономерностей общественного развития в целом и отдельных его сфер. Ленин раскрыл не только сложную систему элементов, из которых состоит общество, но и выделил системообразующие структурные связи, обеспечивающие целостность всей общественной системы и возможность ее функционирования. Определяющим фактором в обществе является производство материальных благ и складывающиеся на этой основе экономические отношения. Это понимание есть не что иное, как теория и методология общественного познания, которая, на наш взгляд, может быть весьма продуктивной для исследования многих сфер социальной жизни, и которой не стоило бы пренебрегать. Ленинский подход к изучению общества исходит из того, что возможно научное социальное познание, предметом которого являются в первую очередь объективные законы функционирования и развития общества.

При этом, конечно же, следует иметь ввиду, что развитие общества подчиняется собственным законам, что делает несостоятельным простое перенесение на общество законов природы.

Общество, в отличие от природы, есть продукт исторической жизнедеятельности людей. Люди обладают сознанием, чего нельзя сказать о явлениях природы, поэтому познание общества имеет свою специфику.

Важным предметом социального знания является человек, его деятельность и культура.

Изучение культуры, т.е. достижений человечества в сфере материального и духовного производства, а также воспроизводства самого человека во всем богатстве его общественных связей и отношений, находится в прямой связи с человеческой деятельностью. Культура включает в себя не только результаты деятельности, но и саму деятельность, причем речь идет о деятельности в ее общественном смысле, когда содержание деятельности определяется объективными, исторически сложившимися условиями.

Возможность закрепления в культуре объективного результата человеческой деятельности объясняется тем, что субъектом культурного творчества выступает не изолированный индивид, а индивиды, объединенные в определенную социальную и историческую общность.

Познавая эту сферу общественной жизни, нельзя упускать из виду связь деятельности и конкретной формы общественных отношений. Рассмотрение деятельности в отрыве от общественных отношений несостоятельно. Нельзя из взятой самой по себе деятельности объяснить сущность человека, структуру общественного строя, образ жизни, сознание людей и т.п.

Ведь в действительности деятельность детерминируется системой общественных отношений, в конечном счете – производственных отношений. Общественное разделение труда, производство, обмен, распределение, политика и право – все это не просто виды деятельности, а прежде всего различные проявления общественных отношений.

То есть диалектико-материалистическая теория познания, ее принципы используются в социальном познании с учетом своеобразия (специфики) общественной жизни и ее противоречий.

Литература:

1. Ленин В.И. Материализм и эмпириокритицизм //Полное собр.соч. – Т.18. – С.346.

2. Проблеми розвитку соціологічної теорії: Наукові доповіді і повідомлення Першої Всеукраїнської соціологічної конференції /Соціологічна асоціація України, Інститут соціології НАН України /М.О.Шульга (наук.ред) та ін. – К. – 2001.

Ивашкевич Л.С (г. Киев)

Наука как форма познания и как идеология

«Наука в лес не ведет, а из лесу выводит» – гласит народная мудрость. И хотя в этом выражении наши предки, очевидно, имели в виду совсем не ту науку, которая привычна нам, сегодня никому и в голову не приходит сомневаться, что эти слова – бесспорная истина. В сегодняшнем обществе наука имеет огромный авторитет – это факт. Однако, так ли это хорошо, как кажется с первого взгляда?

Чтобы понять сущность современной науки, нужно узнать и понять историю возникновения и развития науки, проследить, как она превращалась в необходимость и как она, в конце концов, овладела сознанием общества.

Наука родилась еще в Древней Греции из попытки древнегреческих мыслителей понять мир – природу и человека. Современному человеку трудно было бы увидеть в мыслях греков что-нибудь научное – они не ставили экспериментов, не проводили классификаций, их мысли не приносили никаких практических результатов и даже не становились общепризнанными. Древние греки решали совсем другие проблемы, чем решает современная наука – они искали объяснение взаимосвязи всего бытия мира, хотели познать всю природу в целом, как она есть, свойства отдельных процессов и веществ были для них неважны. Эта первая наука не была обязательной для существования греческого общества, она была «побочным продуктом» развития человека и формой его познания мира, своеобразным проявлением человеческого любопытства. Конечно, возможность возникновения этого любопытства появилась благодаря специфическим общественным условиям Древней Греции, и его удовлетворение до определенного момента продолжалось в классовом обществе чисто как способ утилизировать возникшее в результате разделения труда свободное время.

Совсем другое дело – наука 19 века. Здесь то, что раньше было интересом, стало необходимым условием развития общественных отношений. Толчком этому послужило развитие машинного производства и, соответственно, потребность создания новых, более эффективных и более дешевых машин. Здесь без теории было уже невозможно, и наука, соединившись с производством, а вернее, подчинившись его целям, превратилась из формы познания мира методом размышлений в форму познания мира методом конкретной, разделенной теоретической деятельности.

Конечно, сначала человечество исследовало те природные процессы и явления, которые непосредственно использовались в производстве: механическое движение, горение, особенности движения газов. Соответственно, первыми начали развиваться механика, физика и химия. Было ясно, что наука дает достоверные результаты, потому что они проверялись практикой – производством. И если о том, что магия или алхимия были формами науки, вели и продолжают вести споры, то о научности исследований 19 века ни у кого сомнений не возникает. Именно из-за тесной связи с производством наука достаточно быстро стала признанной в обществе, вытеснила религию и стала господствующей формой общественного сознания. Общество вышло на новый уровень отношения к природе.

Логичным продолжением развития науки было бы превращение ее из формы общественного сознания в форму общественной деятельности, то есть переорганизация общественной деятельности таким образом, чтобы каждый человек не просто потреблял результаты достижений науки, а сам творил науку – действовал по отношению к природе и обществу сознательно, а не наугад. Научные основания деятельности каждого члена общества открыли бы перед человечеством невиданные до сих пор возможности и впервые превратили бы человека в реального субъекта истории. Условием такого развития науки должно было стать познание ею всех форм движения материи, включая общественную форму, и возврат через их познание к вопросам об их взаимосвязи, о целостности мира. Именно наука обязана была стать указателем на пути человека к разрешению назревших социальных конфликтов и к дальнейшему развитию общества. Но этого не случилось – кризис капиталистических отношений и застой в развитии производительных сил, начавшийся в начале 20 века, привел к кризису в науке. Тех общественных изменений, которые привели бы к рождению новой формы науки, способной решать задачи общества на новом уровне, не произошло. Наука не получила простор для развития своего содержания, но, будучи очень развитой формой, исчезнуть она уже не могла. Она «законсервировалась» в своей старой, уже не продуктивной форме и, перестав находиться на острие преобразования общества, стала удобной площадкой для всяких реакционных идей. Например, немало есть ученых-биологов, которые совершенно «научным» образом доказывают правильность теории креационизма, ученых-физиков, которые отстаивают теорию происхождения Вселенной в результате «большого взрыва» - в каждой науке находится место для подобных теорий, то есть, фактически, для отката к предыдущим уровням познания.

И дело ведь не в том, что ученые стали нехорошими, а в том, что наука перестала быть преобразующей общество силой, стала приспосабливаться к данным ей условиям и оправдывать те общественные явления и процессы, которые уже давно не имеют права на жизнь. Вместо того, чтобы служить прогрессу общества, превращаясь из дела ученых во всеобщую форму познания, наука превратилась в идеологию, которая способна упаковать в «научную» форму даже самое антинаучное содержание. Человеку, одностороннему вследствие разделения труда и не способному разобраться в «достижениях» современной науки, остается только верить ученым на слово.

Иващенко И.А. (г. Киев)

К ВОПРОСУ О ЕДИНСТВЕ ДИАЛЕКТИКИ, ЛОГИКИ И ТЕОРИИ ПОЗНАНИЯ

«Ученым виднее, как они мыслят». Так аргументировал свою позицию в сочинении «Вера и наука» А. Богданов, один из росийских последователей философской школы Э. Маха. На первый взгляд, может показаться, что это утверждение не подлежит сомнению, ведь все-таки именно ученые, естествоиспытатели занимаются познанием мира, и кому же как не им быть ближе всех к истине касательно вопроса о способе мышления.

Но это только на первый взгляд. При более пристальном рассмотрении данного тезиса встает много вопросов как о роли ученых в процессе познания мира (действительно ли ученый выступает как субъект познания мира?), так и о том, всегда ли являются истинными научные решения вопроса о природе, закономерностях и действительном способе человеческого мышления.

И основание даного сомнения заключается даже не в том, что познание природы мышления не может сводиться к познанию каких-то либо физических структур, особенностей функционирования органа мышления, а прежде всего в том, что специальные науки функционально не могут этого сделать: ведь сам процесс познания тех же самых физиологических особеностей функционирования человеческого мозга – есть человеческое мышление в действии, и если оно будет направлено само на себя, то ничего другого уже не увидит. Так же, как и человек, когда рассматривает какой-то предмет с помощью глаз, не увидит их внутреннее строение, закономерности зрительного восприятия. Естественные науки при расмотрении природы мышления уже не будут естественными. Более того, история доказывает, что результаты их познания не всегда оказываются научными.

Но, несмотря на такое замечание, естественно-научные, «точные» методы познания продолжают претендовать на роль всеобщего выразителя законов развития мира, общества, и мышления. Философствующие естествоиспытатели не устают мечтать о создании собственной, нефилософской гносеологии и логики мышления, которая, по их утверждениям, будет привносить «онтологический аспект» в мышление под пристальным присмотром «господина факта». Такая логика, по их словам, не будет оторванной от жизни «игрой слов», а будет строгой наукой: однозначной, последовательной схемой связей между понятиями (фактами), чем-то вроде компьютерной программы. И самое главное, данная логика будет базироваться исключительно на данных наблюдений и экспериментов. Такие мечты о создании «новой» всеобщей логики культивировалась в свое время махистами и продолжают жить сегодня.

В основе такой утопической мечты лежит вполне реальный, «естественный» недостаток человеческого познания, который заключается в том, что познание самого предмета, его сущности, никак не возможно без абстрагирования. Практика человеческой деятельности такова, что познание некоторой отдельной вещи происходит путем вырывания ее из системы всеобщих связей, и познание последней происходит только со стороны, интересующей человека в данном случае. И сложность вопроса заключается даже не в том, что познать все связи предмета невозможно – т.к. это предполагает «дурную бесконечность» связей, и не в том, что сведение к сумме всех (гипотетически) познаных связей все равно не покажет внутреннюю сущность предмета, прежде всего из-за того, что внутренняя сущность предмета, единство предмета, как тождество противоположностей, недоступно как чувственно-созерцательному познанию, так и его рассудочной обработке. Формальная логика есть инструмент познания только внешней, чувственно-созерцательной стороны предмета, выраженной в словесной форме, в то время как сущность, чувственно непостижимая сторона предмета остается для формальной логики «вещью-в-себе». Ленин, соглашаясь с Гегелем, который говорил, что мышление «связанные в действительности моменты предмета рассматривает в их разделении друг от друга» [1, c.232], указывал: «Мы не можем выразить, изобразить движения, не прервав непрерывного, не упростив, не угрубив, не разделив, не омертвив живого»[1, c. 233]. Мышление, построенное на принципах формальной логики, в состоянии схватить отдельный предмет и зафиксировать его в понятии только в такой односторонности.

Но сама же эта практика открывает, указывает путь устранения данного недостатка. Развитие производства все больше «ускоряет» процесс превращения предметов, и количество самих превращаемых вещей, и тем самым формирует возможность постижения внутренней сути предметов как необходимость. В процессе производства выясняется, что вещи есть не некоторые абсолюты, а находятся в состоянии постоянного перехода, превращения в другие вещи. Этим вскрывается историческая несостоятельность формальной логики не только в области обьяснения мира, но и в практическом плане она становится явлением регресивным. «Зараженной» же действительностью теперь выступает диалектика, которая по принципу развития действительных вещей формирует и соответственный принцип познания, т.е. вещь, как исходный пункт познания никак не может быть равна самой себе в содержании понятия, ее единичная форма обязательно должна поддаваться уничтожению, превращению также и в мыслительной форме. Поэтому для адекватного отражения отдельного предмета, который одновременно «есть» и «не-есть», содержание понятия должно отрицать отдельность вещей и выступать как нечто общее. Это общее есть обнаружившее себя общее всех вещей при многократном превращении человеком одного предмета в другой. Оно (общее) не является каким-нибудь первоэлементом, «кирпичиком мироздания», а как раз наоборот является отрицанием такой «бытийности», оно есть «отрицание форм бытия, изменение их, и таким образом, утверждение всеобщего движения, материального движения» [2, c.198]. Поэтому категории диалектики и существуют во взаимосвязи в виде отрицания, и выражения по типу «конечное есть бесконечное», «свобода есть необходимость» таким образом являются единственной законной формой мышления, которая будет достаточно гибкой, динамической, чтобы обьяснить мир в развитии. Только так и решается проблема тождества (и нетождества) мышления и бытия, когда единство и различие понятия и предмета определяется не по форме (идеальной или материальной), а по содержанию самого понятия. Последнее в диалектической логике выведено из действительного превращения (развития) предметов, но при этом оторвано от каждого единичного примера такого превращения в логической форме, будучи конкретней всякого «бытующего» понятия конкретного. Это есть диалектика, как логика и теория познания, ибо логический процесс, как движение понятий, и гносеологический процесс, как раскрытие сущности предмета, открывается нам как один и тот же процес – диалектический процесс познания мира. И человек, обнаруживший эту диалектику, может не только теоретически возвратить предмет на его «место» в мировой системе связей, но и заменить его предметом, сделанным собственными руками.

Литература:

1. Ленин В.И. Философские тетради. – Полн. собр. соч., т.29

2. Босенко В.А. Всеобщая теория развития

Игнатович В.Н. (г.Киев)

КНИГА В.И. ЛЕНИНА «МАТЕРИАЛИЗМ И ЭМПИРИОКРИТИЦИЗМ» И РАЗВИТИЕ ФИЗИКИ В ХХ ВЕКЕ

В книге «Материализм и эмпириокритицизм» есть глава V «Новейшая революция в естествознании и философский идеализм», в которой В. И. Ленин разбирает «вопрос о связи одной школы новейших физиков с возрождением философского идеализма» [2, с.266.].

В первом разделе этой главы «Кризис современной физики» Ленин приводит ряд цитат из книги А. Рея «Теория физики у современных физиков» и резюмирует: «…в философском отношении суть «кризиса современной физики» состоит в том, что старая физика видела в своих теориях «реальное познание материального мира», т. е. отражение объективной реальности. Новое течение в физике видит в теории только символы, знаки, отметки для практики, т. е. отрицает существование объективной реальности, независимой от нашего сознания и отражаемой им. …Материалистическая теория познания, стихийно принимавшаяся прежней физикой, сменилась идеалистической и агностической…» [1, с. 271].

В заключительном разделе главы, который называется «Сущность и значение «физического» идеализма», Ленин пишет: «Основная идея рассматриваемой школы новой физики – отрицание объективной реальности, данной нам в ощущении и отражаемой нашими теориями, или сомнение в существовании такой реальности. Здесь отходит эта школа от господствующего, по общему признанию, среди физиков материализма (неточно именуемого реализмом, неомеханизмом, гилокинетикой и не развиваемого самими физиками сколько-нибудь сознательно), – отходит как школа «физического» идеализма» [1, с. 322].

Таким образом, согласно В. И. Ленину, в начале ХХ в. в физике существовали материалистическая и идеалистическая школы. Рассмотрим, какое влияние на развитие физики в ХХ в. оказали эти школы.

Сегодня различают физику классическую и современную. Последняя появилась в ХХ в. в результате революции в физике, а ее основу составляют теория относительности и квантовая механика. Теперь спросим: созданием какой школы в физике – материалистической или идеалистической – являются эти теории?

Специальная теория относительности А. Эйнштейна выступила альтернативой теории неподвижного эфира Г. А. Лоренца, созданной в рамках классической физики. В теории А. Эйнштейна используются преобразования Лоренца, но дается более «экономное» описание фактов – без использования понятия эфира. В начале ХХ в. многие авторы писали, что теория Лоренца отошла на второй план в силу оснований философского характера. Уточним: в силу того, что не соответствовала махистской философии, получавшей все большее распространение среди физиков.

К пониманию электромагнитных процессов в теории относительности вполне применимы слова В. И. Ленина: «…Попытка мыслить движение без материи протаскивает мысль, оторванную от материи, а это и есть философский идеализм» [1, с.284]. Выступая против идеалистических воззрений, академик В. Ф. Миткевич задавал вопрос: могут ли два магнита (или электрических заряда) взаимодействовать без того, чтобы в области пространства, окружающем их, не происходил бы какой-нибудь физический процесс? (см. [10]) – вопрос, по сути, о возможности движения без материи. Его идейные противники (А. Ф. Иоффе, Я. И. Френкель, И. Е. Тамм, В. А. Фок, С. И. Вавилов и др.) объявили этот вопрос лишенным смысла (И. Е. Тамм сравнил этот вопрос с вопросом о цвете меридиана (см. [10, с.184-186])), чем открыто продемонстрировали свою приверженность идеалистическим воззрениям. Ведь В. И. Ленин писал: «Вопрос о том, что движется, идеалист отвергнет и сочтет нелепым…» [1, с. 282].

В общей теории относительности Эйнштейн, руководствуясь идеей Маха, попытался свести гравитацию к пространству-времени, т. е. построить теорию гравитации, не используя понятия материи.

Создатели квантовой механики (Н. Бор, Э. Шрёдингер, В. Гейзенберг и другие) руководствовались махистским принципом, согласно которому в теории должны фигурировать только принципиально наблюдаемые величины (для атома – числа колебаний и интенсивности спектральных линий). Такие же величины, как, например, скорость и положение электрона при его движении по орбите вокруг ядра атома, недоступны наблюдению и не должны входить в теорию. Устраняя ряд противоречий, они ввели в эту теорию положения об индетерминизме элементарных процессов, об отсутствии пространственных отношений в микромире (к движению микрочастиц неприменимо понятие траектории, а частицы точечны – не имеют размеров). Кроме того, неоднократно объявляли о неприменимости в области микропроцессов закона сохранения энергии – того самого закона, который в XIX в. считался «установлением основных положений материализма» [2, с.353].

О роли махизма и позитивизма в создании теории относительности и кванотвой механики писали многие западные авторы. Р. Мизес: «Всеобщая теория относительности выросла из взглядов Маха на принцип инерции, а при возникновении новой квантовой механики путеводной нитью были идеи Маха о том, что при построении понятий необходимо ограничиваться только отношениями между тем, что доступно наблюдению» (цит. по [8, с.31]). Дж. Бернал: «Преобладающее влияние на формулировку современных физических теорий имел позитивизм Эрнста Маха» [5, с.409]. М. Бунге: «…Обычные интерпретации квантовой механики, с которыми мы встречаемся, например, в классических трактатах фон Неймана и Дирака, а также в стандартных учебниках Бома, Ландау и Лифшица, соответствуют духу и букве раннего логического позитивизма…» [6, с.130].

Отметим, что А. Эйнштейн много лет критиковал квантовую механику с материалистических позиций. В статье «Элементарные соображения по поводу интерпретации основ квантовой механики» он писал: «…в основе моего понимания лежит положение, решительно отвергаемое наиболее крупными современными теоретиками: Cуществует нечто вроде «реального состояния» физической системы, существующего объективно, независимо от какого-то бы то ни было наблюдения или измерения, которое в принципе можно описать с помощью имеющихся в физике средств» [11, с.624]. Имеется много работ, авторы которых прославляют Эйнштейна как великого революционера в науке за его теорию относительности и высказывают удивление по поводу его неприятия квантовой механики, демонстрируя тем самым свою приверженность философии Маха.

Почему же с махизмом в физике мирились в СССР, где единственно истинной философией провозглашался диалектический материализм, а книга «Материализм и эмпириокритицизм» изучалась всеми студентами вузов?

Идеалистические воззрения в физике в свое время были подвергнуты критике с позиций диалектического материализма профессором Московского университета А. К. Тимирязевым (см. например [7–9]), академиком В. Ф. Миткевичем (см. например [10]) и рядом других физиков. Однако малограмотные философы во главе с А. М. Дебориным (А. А. Максимов, Э. Кольман, В. П. Егоршин, Б. М. Гессен и другие), игнорируя то обстоятельство, что в начале ХХ в. материализм в физике неточно называли неомеханизмом, а физиков-материалистов – «механистами», в середине 20-х гг. ХХ в. начали войну против «механической» физики – единственной тогда (и сегодня) альтернативы физическому идеализму. Заняв руководящие посты в различных учреждениях, деборинцы не одно десятилетие подавляли критику идеалистических воззрений в физике со стороны физиков-материалистов, объявляя механицизмом любые попытки введения в физическую теорию противоречащих махистским установкам положений – о существовании межатомной среды (эфира), траекториях движения микрочастиц, их размерах, форме и др. Не понимая значения диалектики как теории познания и метода, не имея необходимых знаний физики, деборинцы только разоблачали идеалистические воззрения ведущих физиков, однако были неспособны создать физические теории на основе диалектического материализма, чем создавали видимость ненужности этой философии для творческой работы физиков-теоретиков.

«Не заметили» деборинцы и такое обстоятельство, отмеченное Лениным. Приведя высказывание Уорда, который писал, что физики старой и новой школ исходят из одних и тех же опытных данных, употребляют по существу одинаковые абстрактные системы понятий, но различаются пониманием сущности познания, Ленин сделал заключение: «Действительно, различие обеих школ в современной физике только философское, только гносеологическое. Действительно, основная разница состоит только в том, что одна признает «последнюю» (надо было сказать: объективную) реальность, отражаемую нашей теорией, а другая это отрицает, считая теорию только систематизацией опыта, системой эмпириосимволов и т. д. и т. п.» [2, с. 295].

Игнорируя это различие двух школ в физике, философы деборинской школы шли на поводу у физиков-идеалистов, которые против любых попыток создания альтернатив махистским теориям выдвигали тот аргумент, что существующие теории соответствуют опытным данным. В то же время деборинцы требовали от физиков-материалистов не создания альтернативных теорий, а устранения идеалистических сторон существующих, тем самым некомпетентно указывая физикам-материалистам, в каком направлении следует развивать теорию.

Таким образом, в СССР постепенно сложился союз философов, называвших себя диалектическими материалистами, и физиков-идеалистов, союз, объективно направленный против диалектического материализма. Одним из следствий этого стали фальсификации как содержания книги «Материализм и эмпириокритицизм», так и истории физики.

Часто писали, будто Ленин в своей книге не касался сути физических теорий, а обсуждал только философские выводы из них, хотя он писал и о двух направлениях в физике, и о «шатаниях махистской физики» [2, с.308]. Часто писали, что появление идеализма в физике было обусловлено революционными открытиями конца ХІХ в. (рентгеновских лучей, электрона, радиоактивности и др.), но Э. Мах начал выступать против материализма более чем за два десятилетия до первого из этих открытий. Ложным является утверждение, будто механическая физика была метафизической: в кинетической теории материи частицы не мыслятся без движения, свойства целого (молекулы, атома) не складываются из свойств частей, а обусловлены взаимодействием частей, развитие этой теории происходило путем диалектического соединения анализа и синтеза: в целом – веществе (молекуле) – выделялись части (частицы), взаимодействием которых объясняли свойства целого. Писали также, будто классическая физика не могла объяснить новые явления, но теория Г. А. Лоренца объясняла все то, что объясняла теория Эйнштейна, а теория Дж. Дж. Томсона, исходившего из существования эфира и применявшего аппарат классической механики, объясняла квантовые постулаты. Наконец, часто утверждали, будто материалистическими или идеалистическими могут быть только философские толкования физических теорий, а сами физические теории всегда материалистичны, хотя Ленин писал: «Наука беспартийна в борьбе материализма с идеализмом и религией, это – излюбленная идея не одного Маха, а всех буржуазных профессоров…» [2, с.141].

Можно с сожалением констатировать, что идеи «Материализма и эмпириокритицизма» не были освоены физиками в ХХ в.

Это существенно затормозило развитие теоретической физики в ХХ в. по сравнению с XIX в. Если в XIX в. на основе представлений о том, что различные явления в газах обусловлены механическими движениями их невидимых частиц – молекул (как целого, а также внутренними) были теоретически найдены связи между тепловыми, оптическими, химическими, магнитными свойствами веществ, то поиски единой теории поля в ХХ в. не привели ни к чему. Когда электрическое, магнитное, гравитационное и другие поля, существующие вне атомов, нельзя рассматривать как различные формы движения одной формы материи (эфира), поиски связи между ними лишаются объективного основания и превращаются в манипулирование уравнениями, по сути, в попытки познания мира путем анализа уравнений.

Разумеется, дальнейшее развитие физики возможно только на основе идей диалектического материализма. Обметим, что в последние годы в бывшем СССР ширится борьба против физического идеализма – в Интернете появляется все больше критики идеалистических физических теорий, возрастает интерес к классическим теориям эфира.

Огромная работа по восстановлению материалистических воззрений в физике проделана В. А. Ацюковским. В книге «Материализм и релятивизм. Критика методологии современной теоретической физики» [3], посвященной 90-летию со дня выхода в свет книги В. И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм», им дана обширная критика идеалистических воззрений современной физики, а в книге «Общая эфиродинамика» [4] обобщены и существенно развиты достижения классических теорий полей и микрочастиц и заложены основы новой физики – механики эфира.

Книга «Материализм и эмпириокритицизм» великого революционера В. И. Ленина, стоявшего у истоков новой эры в истории человечества, еще послужит делу революции, в том числе и в естествознании. «От нее начнет свое летосчисление новая историческая эпоха, в которой сами люди, а вместе с ними все отрасли их деятельности, и в частности естествознание, сделают такие успехи, что это совершенно затмит все сделанное до сих пор» [1, с.359].

Blog

До сторіччя з часу написання роботи В.І. Леніна «Матеріалізм І емпіріокритицизм» Матеріали Міжнародної науково-практичної конференції 27-28 листопада 2008 Київ

Содержание