Geum.ru

Михаил Мухамеджанов

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   15   16   17   18   19   20   21   22   ...   47

- Эк, куда хватил! – улыбнулся подполковник. – Может тебе еще и свое место уступить? Ладно, давай подумаем! Предложение и в самом деле заманчивое. Ну, ты и гусь! Два с половиной месяца вынашивать такую месть. Тебя обидеть, оказывается, все равно, что самому под поезд броситься. Надо же такое придумать! А с виду и не скажешь! Да, восток – дело тонкое!

На всю операцию, включая обсуждение и получение одобрения руководства, ушло трое суток. Весь отдел Василия Степановича взялся за ее осуществление с воодушевлением. ОБХСС привлекать не стали. На самом деле на это просто не хватило времени, вернее, его могли просто упустить.

Одновременно в семи местах были проведены «липовые» сделки с целью выявления преступников и получения неопровержимых улик их преступной деятельности.

В одной из них участвовал сам Ибрагим, который, наконец, привел очень важного и достаточно выгодного клиента. Добродушному, глуповатому старичку из Средней Азии потребовалось сразу несколько дипломов и пять комплектов прав на вождение автомобиля. Старичок оказался очень богатым и прижимистым дедушкой, который хотел сделать подарок своим многочисленным внукам. Поэтому он долго торговался, выпрашивая приличную скидку, увеличив количество требуемых документов и даже добавив к этому еще и два «белых» военных билета.

Руководство шайки долго совещалось, но потом решило удовлетворить желание старика. Они очень долго смеялись, узнав, что три диплома и два комплекта прав предназначались для его малолетних внуков, старшему из которых исполнилось только пять лет. Дело было весьма рискованное, но алчность взяла верх. Ввиду сложности и объема, руководство на себя взяла патронесса Владислава Екатерина Михайловна, сотрудница одного из отделений Сбербанка, по прозвищу «Мисс осторожность». Она сразу же потребовала участия в сделке самого Ибрагима, более того, чтобы именно он передавал старику документы и получал деньги. Тот от участия не отказался, но привел разумный довод, что документы и деньги должны передавать другие лица, официальные, иначе старик просто мог не поверить. Ведь они познакомились совсем недавно и только как земляки. «Мисс осторожность» согласилась, и сделка состоялась.

Все остальные шесть сделок, в которых принимали участие «проверенные» члены шайки, действующие уже под контролем уголовного розыска, так же были проведены успешно. Преступникам ничего не оставалось, как спасать свои «шкуры».

Подпаленная со всех сторон, шайка мошенников запылала ярким пламенем. В этот день в течение одного часа были арестованы все основные участники, в том числе группы лиц на двух государственных типографиях, все девять изготовителей печатей, штампов и бланков, ну и, конечно же, центральный совет шайки из семи человек. Аресты продолжались почти сутки и не только в Москве.

В результате этой операции было арестовано и задержано семьдесят шесть человек. Судебный процесс, как и предполагал Ибрагим, прошел быстро, «дружно» и почти незаметно. По крайней мере, громкой огласки дело не получило. Этому способствовало то, что раскрытие такой большой шайки явилось неожиданностью, а власти не захотели в канун октябрьских праздников афишировать такое столь неблагополучное состояние с организованной преступностью.

Отдел Василия Степановича все-таки отметили, наградив почетными грамотами, внеочередными отпусками и ценными подарками в виде часов с выгравированными на них благодарностями от министра Внутренних дел. Материальное вознаграждение работники отдела получили из рук Ибрагима, который и на этот раз не ошибся в своих прогнозах.


Когда Владислав и «Мисс осторожность» поняли, что наступила неожиданная развязка их деятельности, оба, естественно, пришли в ужас и оцепенение. Улики были налицо, что означало следствие, суд и сроки. Может быть, даже с конфискацией имущества, и никакой надежды на то, чтобы вырваться из крепких рук оперативников и правосудия. Казалось, наступил крах их всех надежд, как вдруг стало происходить что-то непонятное.

Вместо того чтобы составлять протоколы и производить положенные в этих случаях действия, оперативники вместе с потерпевшим дедушкой неожиданно вышли, оставив всех троих участников сделки одних. Владислав и «Мисс осторожность» удивленно посмотрели друг на друга и перевели взгляды на Ибрагима. Тот спокойно сидел и улыбался. Стало понятно, кому они были обязаны таким громким провалом. Владислав побледнел еще больше, а «Мисс осторожность», ощутив сверкнувший лучик надежды, со слезами бросилась пред Ибрагимом на колени.

- Умоляю!.. Все, что хочешь, только помоги! – начала оживленно шептать она. – У меня две дочери, их надо вырастить.

- Так, господа жулики! – резко прервал ее Ибрагим. – Жалобить меня не надо и бесполезно! Все, что вы заслужили, получите сполна, но кое-что сделать могу. Например, попросить, чтобы вам оформили явку с повинной, могу даже помочь с адвокатом. Суд это учтет, может, и срок уменьшит, но для этого требуется чистосердечное признание и еще кое-что. А именно, пока вы еще не за решеткой, придется возвращать мой долг, возмещать моральный ущерб и не только мне. Причем, именно сейчас и немедленно. Как вы понимаете, ордер на обыск ваших квартир, дач, гаражей уже подписан, и все, что будет изъято, уйдет в пользу государства, если, конечно, будет конфискация. А она, я думаю, будет. Потому что преступление совершено особо опасной группой. Чтобы у вас не было никаких сомнений, открою тайну следствия, о которой вы, правда, очень скоро узнаете. Вашей мерзкой организации больше не существует. Как раз сейчас идет массовый арест всех ваших членов совета, мастеров печатей, ну, конечно, в первую очередь работников правоохранительных органов, которые составляли ваш, так называемый, совет безопасности. Вам же, считайте, повезло. Ну, так как, давать вам время на раздумье? Минуты три, надеюсь, хватит?

- Не нужно! – ответила «Мисс осторожность», строго взглянув на окаменевшего Владислава. – Мы согласны!.. Сколько стоит ваш моральный ущерб? И как вам его выдать? Мы же арестованы.

- Ну что ж, для начала неплохо! – одобрительно улыбнулся Ибрагим. – Сумму долга знает Владислав, а вот сумму ущерба предлагаю определить самим. Да и об адвокатах тоже не забудьте, если, конечно, хотите. После возмещения долга и ущерба мне на вас обижаться будет даже грешно, поэтому я сдержу свое обещание, хотя вы мне, честное слово, и противны! А решение финансового вопроса дело техники. И не бойтесь, больше положенного я не возьму! А теперь быстро решайте, как и где? Если есть сомнения, нашего разговора не было.

Василий Степанович оторопел, когда Ибрагим вручил ему довольно внушительную сумму материального вознаграждения за проведенную операцию.

- Слушай, я в шоке! – сказал он, покраснев. – Как это тебе удалось? Уж больно страшно брать такие деньжищи. И ведь, что самое интересное, никто кроме тебя и меня об этом не знает. Ты просто ас! Ребята с ума сойдут.

- А вы им выдавайте не сразу, а постепенно, да еще оставьте про запас, - улыбаясь, учил его Ибрагим. - Думаю, пригодится. А потом, надо же когда-то начинать привыкать к хорошей жизни. У меня к вам огромная просьба. Хотелось бы, чтобы о моем участии в операции знало как можно меньше людей. Я дешевым тщеславием не страдаю. Лучше бы вообще меня не упоминать. Так, прохожу свидетелем, но лучше будет, если и этого не делать, только в крайнем случае. Идет?

«Мисс Осторожность» оценила материальный ущерб Ибрагима в двадцать пять тысяч рублей, не считая суммы его взноса за письмо замминистра. Она выдала ему эти деньги еще и потому, что он согласился, как обещал, передать ее сестре значительную сумму на дочек и адвокатов. Он прекрасно понимал, что таким образом сам нарушает законодательство страны, но деньги все равно взял, частично оправдывая себя тем, что, раз государство само толкает людей на преступление и не в состоянии защитить честных людей от мошенников, то и его следует немного наказать.

Все двадцать пять тысяч он принес Василию Степановичу для распределения вознаграждения каждого участника, считая справедливым его старшинство и то, что, если уж они обманывают государство, то между собой должны быть честными.

Василий Степанович согласился со всеми его доводами и попытался выделить ему половину суммы. Тот отказался, объясняя это тем, что рисковал со всеми на равных, и согласился на шестую часть.

Как пострадавшего, как он и просил, его нигде не упоминали, но слух о его способностях все равно достиг ушей руководства МВД. Ему настоятельно стали предлагать работу в оперативном отделе хотя бы в качестве консультанта, хотя все единодушно сходились на том, что ему «прямая дорога в аналитический отдел» министерства. Он вежливо и твердо отказался, ссылаясь на то, что желает остаться физиком.

Когда о его удивительных способностях узнали криминальные авторитеты, Ибрагим с удовлетворением отметил, что поступил правильно, не став даже внештатным консультантом милиции. Кадры МВД и в самом деле оказались слабее в «коленках», о чем говорила та быстрота, с которой его слава достигла бандитских ушей.

Об этой теневой стороне его жизни не знал никто, не догадывались даже его ближайшие друзья. И многие из них, у кого вдруг решались те или иные проблемы, даже представления не имели, что этим они были обязаны именно ему, Ибрагиму. Он, конечно же, не был лишен тщеславия, но, как бы ему ни хотелось его потешить, приходилось тщательно все скрывать, понимая и опасаясь, что это может быть неправильно истолковано.

К сожалению, в обществе всегда бытовало и бытует мнение, что дружба с людьми из спецслужб как бы «попахивает» чем-то нечистоплотным, даже омерзительным. Чекистов упорно считали «исчадием ада», «поставщиками бесплатной рабочей силы в Гулаг», а милиционерам присваивали позорные клички «менты», «мусора» и «волки позорные».

Однажды в разговоре с очень приятной, интеллигентной и умной девушкой, мнение которой ему было небезразлично, Ибрагим обронил, что знаком со многими сотрудниками органов и даже считает их своими добрыми друзьями. У девушки мгновенно изменилось отношение. Брезгливо поморщившись, она сказала, что в таком случае ей бы не хотелось приглашать его в приличное общество, где к людям этих профессий относятся с презрением и омерзением. Он попытался встать на их защиту, доказывая, что это самые нормальные, обычные люди, среди них много приличных и порядочных работников, но все было бесполезно. Она настаивала на своем и привела пример, когда ей было особенно омерзительно слышать о них.

- Ты представляешь! – возмущалась она. – Моя подруга пришла в дом одной высокопоставленной особы, чтобы подписать какие-то бумаги. Она работала референтом в министерстве среднего машиностроения. Так вот, пока она ждала, чтобы эта особа соизволила ее принять, ей захотелось в туалет. Оказывается, кегебешники установили там камеру слежения и подсмотрели за тем, как она меняла там, пардон, вату от месячных и не вымыла руки. Фу, мерзость, какая! И ты после этого хочешь сказать, что это приличные люди?

- Ты понимаешь, Катя! – ответил он. - Я считаю, что охрана этой важной особы поступила правильно и профессионально. Так оберегать своего подопечного – достойно особого уважения! И в том, что они за ней наблюдали, лично я не вижу ничего такого криминального и омерзительного. А если бы она, например, заложила в интимное место бомбу, чтобы взорвать охраняемую особу? Я, конечно, шучу, но остаюсь при своем мнении. Ведь эти люди в данном случае поступали как врачи. Для них было совершенно безразлично, кто находится перед камерой. А твоей подруге следовало бы мыть руки и, конечно же, с мылом

Девушка посмотрела на Ибрагима, как на умалишенного, и с тех пор стала его избегать.

В какой-то степени он ее понимал. В государстве, где от кошмарных, неправомерных действий спецслужб пострадало столько народа, иного мнения быть и не могло, но он оставался при своей твердой убежденности, что они необходимы, а во многих случаях без них просто не обойтись.

Этот случай и другие подобные окончательно убедили его в том, что своих связях нужно молчать, чтобы не предстать перед друзьями и знакомыми эдаким «влиятельным дельцом со связями в силовых органах», что могло, в конечном счете, разрушить дружеские отношения.

К дружбе он относился очень серьезно, и ему тоже хотелось иметь настоящих, добрых и верных друзей, как у Юры Гудмана. И он упорно начал их собирать, устраивая частые вечеринки и приглашая на них понравившихся людей. Когда его спрашивали, «зачем их так много», вначале он и сам не знал истинного ответа. Осознание пришло чуть позже. Привыкший к большим шумным сборищам своих многочисленных родственников, знакомых и соседей у себя на Родине, здесь в Москве он ощущал людской вакуум.

Природа не терпит пустоты, поэтому он заполнял ее случайными, совершенно разными по возрасту, темпераменту и интересам людьми.

Эти людские «винегреты» не приносили желаемого результата. Люди удивлялись друг другу и, чувствуя, что он не так прост, каким старался казаться, не спешили становиться его близкими друзьями.

Иногда его начинало охватывать отчаяние, и он с грустью начинал думать о том, что ему никогда не удастся создать такую же компанию, как у Гудмана. Не позволит та двойная жизнь, которой отдавалось так много времени и душевных сил. Его душа протестовала против этого обмана, но разум подсказывал, что иначе ему не выдержать в этом мире, а главное, не достигнуть заданной цели. Поэтому, как бы ему не хотелось, приходилось смиряться и становиться похожим на свою хитрую и коварную тетушку.

И все же он верил, что обязательно найдутся те, кто поймут и по-настоящему оценят его благие намерения и чистые помыслы.

-6-

Ибрагим умел и никогда не боялся знакомиться случайно на улице, в метро, даже в самых неподходящих для этого местах, таких как, например, общественный туалет. А что тут такого?

Встретились люди, переждали сильный дождь, зацепились языками, понравились друг другу, и оказалось, что у них общие интересы. Один опаздывал на концерт в Гнесинку, другой в малый зал консерватории, следующий раз договорились идти вместе. Вдвоем как-то веселее, интереснее, послушать скрипку и обсудить можно будет. И ведь, что самое интересное, надолго стали приятелями, а потом и друзьями. Даже работать стали вместе и отдыхать. И не беда, что одному было двадцать, а другому за пятьдесят, когда познакомились, главное, дружба продолжалась почти тридцать лет, пока один не закрыл глаза другому.

И только потом мир узнал, кого хоронили с почестями на Новодевичьем кладбище, впервые назвав его настоящую фамилию и перечислив его громкие регалии. А все и началось-то с того, что один передал платок другому, заметив слезы на глазах седоватого мужчины. Двадцатилетнего тогда поразило, что такой мужественный и сильный на вид человек может плакать. Значит, случилось какое-то большое горе, и он оказался прав. Спустя какое-то время он узнал, что этот человек за два дня до их встречи потерял жену и дочь в авиакатастрофе и шел в консерваторию только потому, что его туда водила жена.


Отвезя пассажиров на Онежскую улицу, Ибрагим понял, что сегодня не его день, который не заладился еще с утра. Мало того, что пришлось его ухлопать на ветврача для повернувшего ногу Бада, еще и стальной конь начал выкидывать необычные фортели. Жадный до выпивки коновал, вероятно, снова перебрал, пришлось вправлять и бинтовать ногу лошади самому, а тут еще и двигатель начал троить так, что за машиной тащился шлейф, как на подбитом самолете.

Попытки что-то исправить на ходу, успехом не увенчались, нужно было возвращаться в таксомоторый парк и просить помощи у дяди Леши. Иначе к утру масло выгорело бы синим пламенем. В довершение ко всему еще и барахлил желудок, не желающий мириться с какой-то гадостью, перехваченный впопыхах перед ночной сменой. Развалины какого-то полуразрушенного здания как раз подходили для того, чтобы уединиться. Туалеты в России, как и все, находились в жутком дефиците.

Неожиданно он заметил, как из подъезда здания буквально вывалился немолодой, тучный и прилично одетый человек. Было видно, что ему нехорошо. Он тихо стонал от боли и хватался за грудь.

Ибрагим бросился к нему, подхватил за подмышки и осторожно усадил на поваленное дерево.

- Посидите здесь, а я вызову скорую помощь! – объявил он и сделал попытку броситься на улицу к ближайшему автомату.

- Благодарю вас! – остановил его незнакомец, отдышавшись. – Не надо скорой. Сейчас все пройдет.

Ибрагим взял его за руку посчитал пульс, дотронулся до головы и внимательно посмотрел в бледное лицо. Тот разрешил все это проделать, немного улыбаясь и отвечая добрым, благодарным взглядом.

- У вас, по-моему, серьезные проблемы с сердцем, - заключил Ибрагим. – Пульс дает сбои, слабый и учащенный. Вероятно, аритмия. Может, все же вызвать скорую? У вас есть валидол или нитроглицерин?

- Еще раз спасибо! – выдохнул незнакомец, улыбнувшись. – Скорой не нужно. Нитроглицерин я только что принял.

- Ну, что вы улыбаетесь? – строго сказал Ибрагим. – У вас действительно нелады с сердцем. Давайте, я вам помассирую мизинцы пальцев! Это должно помочь.

Он присел рядом, положил большие пухлые руки незнакомца к себе на колени и стал массировать его мизинцы. Тот сразу же стал розоветь.

- А вы, я вижу, доктор, - продолжал улыбаться незнакомец. – Ловко у вас это получается.

- Нет, я не доктор, – возразил Ибрагим. – Просто у моего дяди больное сердце, вот я и знаю, что делать в таких случаях. У него приступы бывали очень часто.

- А я думал, мы с вами коллеги, – произнес уже пришедший в себя незнакомец. – Я-то ведь врач, причем, даже профессор.

- Ну, и слава Богу, профессор! – улыбнулся Ибрагим. – Я вижу вам уже лучше, но все-таки рекомендую вызвать врача. Вы – врачи, между прочим, как сапожники, без сапог, о своем здоровье заботитесь в последнюю очередь. Все знаете, а сами лезете, черт знает куда. Гулять нужно по дорожкам, а не лазать по катакомбам. Поберечься бы надо!

- Хорошо, я это учту. Завтра же вызову врача.

- Не завтра, а сегодня, - строго возразил Ибрагим. - Неотложка работает круглосуточно. Давайте, я вас провожу до дома?

- Спасибо огромное! Но я живу далеко отсюда.

- Если не секрет, где?

- На юго-западе Москвы.

- А точнее.

- У метро «Университет».

- Ну, тогда нам почти по дороге, - улыбнулся Ибрагим.

- Если вы так будете любезны?

- Конечно, буду! Не оставлять же я вас в этом дворе, - сказал Ибрагим и повел незнакомца к своей машине.

- Так вы таксист? – спросил незнакомец.

- Да, еще и студент, - пояснил Ибрагим. – Подрабатываю только по ночам, но раз уж подвернулась такая оказия, заскочу в парк. Что-то машина барахлит, так что насчет денег не беспокойтесь. Подвезу бесплатно.

- Бесплатно не надо, все-таки я профессор.

- Будь вы хоть сам Ротшильд, я вас все равно довезу бесплатно! - прервал его Ибрагим. – Для меня вы, прежде всего, больной человек, которому нужна срочная медицинская помощь. Поэтому не возражайте, аккуратно садитесь в машину и не вынуждайте меня везти вас в больницу! А о деньгах поговорим после, когда довезу в сохранности до дома. Хотя слово сказано, и брать его обратно я не намерен.

- Ну, что же! Еще раз огромное спасибо! Но в долгу я тоже оставаться не хочу.

- Да что мы с вами торгуемся, как на базаре? Поехали?

Не успели они тронуться, как незнакомец вдруг вспомнил о портфеле, который потерял где-то в здании. Ибрагим быстро сбегал за ним, одновременно совершив, наконец, то, зачем забрался в этот двор, и они поехали.

- Я вам премного благодарен, Ибрагим! – улыбнулся незнакомец, прочитав табличку на торпедо автомашины. – Будем знакомы, меня зовут Алексей Захарович Белов. Я профессор и ректор медицинского института. Мне на самом деле хотелось бы отблагодарить вас, в крайнем случае, быть вам чем-то полезным.

- Очень приятно, Алексей Захарович! – ответил Ибрагим. – Спасибо, конечно, но думаю, ваша помощь мне понадобиться не скоро. Болеть я не собираюсь, да и некогда. Правда, ни от чего зарекаться не стоит, но Бог меня пока милует. А вы ректор какого медицинского института?

- Третьего.

- Что-то не знаю такого. Да знаю, медицинский факультет Патриса Лумумбы тоже.

- Это новый, на базе стоматологического.

- Понятно!.. Извините, а можно вас спросить, что вы делали в этом разрушенном здании? На жилой дом не похоже, это же, по-моему, какая-то бывшая школа?

- Правильно, это бывшая школа.

- Вы в ней учились?

- Нет, Ибрагим!.. Просто я подыскиваю здание для института.

- Ну и как, подошло?

- Вроде бы да, но мне таких зданий нужно еще несколько.

- Странно! – сказал задумчиво Ибрагим.

- Что странно? – спросил Белов.

- Странно, что именно вы, ректор, занимаетесь этим.

- А что, по-твоему, должен делать ректор? – переходя на «ты» и оживляясь, спросил Белов.

- Не знаю – снова задумался Ибрагим. – Ну, руководить институтом, лекции читать. Кстати, у вас же есть подчиненные, целый институт. Почему же вы сами больной лазаете по этим зданиям, да еще ночью?

- Вот и лазаю, как ты говоришь, ночью потому, что днем руковожу. А подчиненные на то и подчиненные, чтобы подчиняться. Инициативы от них не добьешься, а нужно, чтобы институт рос, креп и мужал. Потому и приходится все делать самому. Если не я, то кто?

- А зачем столько институтов? – изумился Ибрагим. – Если нужно больше специалистов, не проще ли увеличить количество студентов в двух уже существующих.

- Конечно, в чем-то ты прав, - стал еще более оживляться Белов. Было видно, что эта тема его очень волнует. – Как бы тебе объяснить, чтобы ты понял?

- Я вы расскажите, дорога-то длинная! Я постараюсь понять, только, пожалуйста, не волнуйтесь вы так!.. Иначе вас и правда, придется везти к врачу.