Генерал краснов. Монархическая трагедия. Блейз Честное слово генерала
| Вид материала | Документы |
| Сталин. Это, конечно, вполне возможно. Людвиг. |
- Убиты и… забыты, 789.98kb.
- Одним из героев Отечественной войны 1812 года был выдающийся русский генерал Барклай-де-Толли, 34.52kb.
- Петр Николаевич краснов всевеликое войско донское, 2433.88kb.
- Нет, вы слышали? В промсвязьбанке сезонное снижение ставок по автокредитам! Говорю, 19.58kb.
- Классный час на тему: «Что такое дружба?», 27.58kb.
- Честное слово банкиров и директоров, 32.15kb.
- П. Н. Краснов Нижеприведенный исторический очерк, 5150.09kb.
- Б. Обама тримає слово, 155.62kb.
- Основные вехи жизни и творчества, 364.91kb.
- Честное слово, 09. 10. 2007, 57.48kb.
Любая революция, октябрьская не исключение, основана на лжи, психозе и разрушении. Революция есть триединство этих “стихий”. И если про Керенского придумали чушь, будто он бежал из Гатчины в женском платье, то почему правдивостью должна отличаться легенда о “честном слове” второго лица известного похода, неудавшегося избиения младенцев в колыбели революции? “Честное слово” можно бы смело отнести его к богатой области советской мифологии, но существуют свидетельства, которые не позволяют так поступить.
Капитан К.Н.Пушкарев провёл с генералом Красновым почти четыре месяца с сентября по 25 декабря 1946г. в камере номер 7 внутренней тюрьмы на Лубянке, потом сумел выбраться из СССР в Финляндию. На основании его писем В.Г.Науменко сообщает в статье, посвящённой П.Н.Краснову: «Ставили ему в вину, во-первых, нарушение слова, им данного в 1917 году, при выпуске из тюрьмы в Быхове, что он не будет сражаться против большевиков. Пётр Николаевич говорил, что не считал себя обязанным соблюдать слово, данное большевикам; во-вторых, – в антисоветской борьбе в 1917-1919 годах, в поддержке Братства Русской Правды, в руководстве казачеством во Вторую мировую войну». Хотя Н.Н.Краснов-младший заверил атамана Науменко: «Словам Пушкарева можно верить. Он до освобождения просидел во Владимирской тюрьме. Честный и порядочный человек» [46, с.386], но сразу видно – корниловский Быхов не лезет ни в какие ворота. Свидетельство подпорчено, а кроме Быхова, есть ещё за что зацепиться. Александр Смирнов, изучавший тома следственного дела генерала Краснова, тоже поднимает вопрос о “честном слове”, и решительно отрицает его произнесение, рисуя издевательскую картину обещания Красновым, как он «больше не будет» и сводя к тому, что быть такого не могло. Следовательно, в следственном деле “честного слова” нет. Есть, например, 12 января 1947г., такое: «Являясь до конца преданным монархистом и служа Временному контрреволюционному правительству, я участвовал в вооружённом походе на Петроград с целью подавления революции и восстановления в России монархического строя» [62, с.333]. До ахинеи, в которой вынужден был сознаваться генерал, я дойду ещё не очень скоро, но ведь по идее следствие обязано было затрагивать “честное слово”, не в обвинительных пунктах, а как с бегством Керенского. Что, если «слова» там нет?
Я пытался найти злополучное обещание по первоисточникам – откуда оно вылезло. Читал писания большевиков в поисках указания на то, где, когда и кому оно могло быть дано – ведь легенда подавалась без всяких уточнений. В первую очередь я взялся за писанину Льва Троцкого. Обсмотрел следующие сборники его произведений.
Троцкий Л.Д. Дневники и письма. М.: Издательство гуманитарной литературы, 1994.
Троцкий Л.Д.История русской революции. М.: Терра, 1997. Т.2. Ч.1-2.
Троцкий Л.Д. К истории русской революции. М.: Политиздат, 1990.
Троцкий Л.Д. Литература и революция. М.: Политиздат, 1991.
Троцкий Л.Д. Моя жизнь. Иркутск: Восточно-Сибирское книжное издательство, 1991.
Троцкий Л.Д. Преданная революция. М.: НИИ культуры, 1991.
Троцкий Л.Д. Сталин. М.: Терра, 1990. Т.1-2.
Троцкий Л.Д. Сталинская школа фальсификаций. М.: Наука, 1990.
Троцкий Л.Д. Уроки Октября. Л.: Лениздат, 1991.
А.Луначарский, К.Радек, Л.Троцкий, Силуэты: политические портреты. М.: Политиздат, 1991.
Архив Троцкого. Коммунистическая оппозиция в СССР. 1923-1927. М.: Терра, 1990. Т.1-4.
Во всех названных перестроечных переизданиях Троцкий мимоходом касался Краснова и не раскрывал своего участия в попытке ареста генерала. Тогда я попытал счастья со сборниками статей Троцкого времён Гражданской войны, изданными в 1926-м [69]. Статьи пригодились для главы «Гидра контрреволюции», а заодно я смог проверить справедливость уверений А.А.Смирнова, что в октябре 1919г. в «Правде» и «Известиях» Ленин и Троцкий не написали «ни словечка», «ни строчки» о повторном наступлении Краснова на Петроград и нарушении им честного слова.
В Ч.2 Т.17 сочинений Л.Д.Троцкого я встретил статью «Петроград», взятую из «Правды» №250 за 30 октября 1919г. Там председатель реввоенсовета вспоминает оборону столицы двухлетней давности. «...Наконец, казаки отступили к Гатчине, где находился красновский штаб. Керенский бежал, обманув Краснова, который, по-видимому, собирался обмануть его. Адъютанты Керенского и состоявший при нём Войтинский были покинуты им на произвол судьбы и взяты нами в плен, как и весь штаб Краснова». Троцкий не говорит о личном участии в пленении штаба. Взаимный обман с Керенским целиком соответствует версии Краснова, опубликованной 3 ноября в «Правде». Генерал не мог рассказать Троцкому правду о побеге даже за закрытыми дверьми. А Троцкий пишет дальше: «Два года спустя нам опять приходится обеспечивать Октябрьскую революцию на тех же Пулковских высотах. Неосмотрительно отпущенный на волю в 1917г., Краснов сражается ныне в войсках Юденича, под той самой Гатчиной, где он был взят нами в плен».
Важно, что не только сам Троцкий не написал, как Краснов был отпущен, но и в редакционных примечаниях уточнения нет. Троцкий упоминал Краснова в превеликом множестве статей и выступлений перед публикой с ноября 1917г. и января 1918г. на протяжении двух лет, и не сказал, не написал о честном слове ни в одном из случаев. Умолчания во всех перечисленных книгах нельзя назвать случайными. Для Троцкого «честного слова» генерала Краснова не существовало.
На вечере воспоминаний, посвящённом усопшему Ильичу, 23 апреля 1924г. Троцкий выступил с такими словами: «Владимир Ильич говорил: «Главная опасность в том, что добер русский человек». И когда отпустили генерала Краснова, кажется, один Ильич был против освобождения, но, сдавшись перед другими, махнул рукой...» [14, Кн.2, с.261]. Понятно, что на самом деле доброта – лучшее качество, какое может быть у человека или нации. А освобождение Краснова опять ничем не обусловлено.
Может, о честном слове рассказано у кого-то ещё, чтение советских авторов занятие пренеприятное, всех и не переберёшь. Тут будто бы на помощь приходит редакция издательства АСТ: «В мемуарах руководителей Октябрьского переворота о честном слове, данном Красновым, не говорится ни слова» [62, с.82]. Это не так. В изложении Краснова лохматый Антонов-Овсеенко не задерживается надолго, а именно он и Н.И.Подвойский – единственные руководители, написавшие о “честном слове” в мемуарах. В статье 6 ноября 1918г. (н.ст.) Сталин назвал Антонова и Подвойского главными помощниками Троцкого в те дни [69, Ч.2]. Овсеенко, секретарь ВРК, народный комиссар, арестовывавший министров Временного правительства, помогавший М.Муравьёву «по политической части», свидетель особой важности. Мемуары Овсеенко датированы 1933 годом, и потому именно сейчас самое время выйти в этом расследовании на человека, который является автором легенды о “честном слове”. Это Иосиф Сталин.
Начать можно со слов К.Новикова: «Известно, что по инициативе Ленина туда был послан будущий генсек Сталин, который оказался настолько напуган натиском казачьих войск (пускай и уставших от многолетних боевых действий), что своего испуга не простил Краснову и через три десятилетия» [П.Н.Краснов «Цареубийцы» М.:Панорама,1994]. Под мнимой известностью остаётся скрытым источник информации. Указанная инициатива Ильича не отображена в исторической литературе. Из множества советских мемуаристов, действительно посланных Лениным против Краснова, ни один не говорит о Сталине, даже в те годы, когда вспомнить его было бы ох как выгодно. Тем более нет документальных свидетельств, а молчание Сталина завершает перечень доказательств небытия Сталина на Красновском фронте.
В официальной «Краткой биографии» Сталина написано: «Сталин принимал самое активное и руководящее участие» в организации «разгрома Керенского-Краснова» [26, с.68]. Там говорится, что Сталин руководил всем, но не сказано ни слова, чем именно Сталин занимался “в ночь” с 25 октября на 1 ноября. В сборнике биографий членов РВСР сообщается: «Непосредственно в дни восстания Сталин выполнял ответственное партийное задание – обеспечивал выход в свет центрального органа партии большевиков – газеты «Рабочий путь» » [58, с.375]. В «Краткой биографии» сказано, что рано утром 24 октября «Рабочий путь» приказал закрыть Керенский, но Сталин отстоял газету, и к 11 утра вышел новый номер [26, с.66] с передовой Сталина: «Власть должна перейти в руки Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов» [48, с.9]. Стало быть, газетой Сталин занимался и дальше, но с 25 октября для “великого вождя” это уже не солидно, как вердикт Троцкого: в 1917г. Сталин лишь писал тусклые комментарии к ярким событиям.
До того как Сталин наложил табу на упоминание Троцкого, его движение к фронту Краснова успело отметиться в большевицкой литературе. Оно началось с выступления перед Петроградским Советом 30 октября, где доклад Троцкого прервал чей-то голос: «Почему вы не там, где дерутся красногвардейцы?». Троцкий театрально крикнул: «Я отправляюсь сейчас же!» и сразу сошёл с трибуны, направляясь к своему автомобилю [59, с.220]. Раскольников записал слух, неустанно ходивший ночью 30 октября, что на автомобиле с Троцким на фронт приезжал Луначарский и был убит разорвавшимся снарядом, а Троцкий отделался потерей шляпы [57, с.251]. Подробно о встрече Троцкого с Красновым рассказал Еремеев [23]. Даже «Сталин выделил выдающуюся роль Троцкого в Октябрьские дни: организовал отпор казакам Краснова» [58, с.22].
Сталин ничем таким не отметился. В биографической хронике к Т.4 его «Сочинений» указано: «в ночь на 28 октября В.И.Ленин и И.В.Сталин посещают штаб Петроградского военного округа, где разрабатывают с военными работниками оперативный план разгрома войск Керенского-Краснова», 28 октября Сталин с Лениным подписывает постановление СНК о запрещении выхода «буржуазных газет» [63, с.441]. Подвойский в сборнике 1925г. издания писал, что Ленин пришёл в штаб округа с Троцким и Сталиным [15, с.41]. В несравнимо более подробной биографической хронике Ленина за все дни вооружённого восстания Сталин упоминается только в беседе 29 октября с М.П.Томским, когда обсуждался ход восстания в Москве, и Ленин поручил Томскому договориться с И.В.Сталиным о помощи Москве [11, с.15]. После этого дня имя Сталина впервые зафиксировано только в ночь с 8 на 9 ноября. Информационный вакуум вокруг Сталина обнаруживается и в 1042-страничном сборнике документов «Октябрьское вооружённое восстание в Петрограде» [48]. Сталин оставляет след в документах до 25 октября, в списке членов СНК 26 октября, а затем только 31 октября на заседании в Петроградском ВРК: там Сталин «разъясняет положение на фронте, указывает на недобросовестность переговоров с Керенским и заблуждающимися казаками», «отвечает, что Керенский предъявил ультимативное требование сдачи оружия». Это требование Керенский прислал вечером 30 октября (Бюллетень ПВРК №2).
«Тов. Зиновьев дополняет [Сталина], что была попытка со стороны левых с.-р. войти в сношение с казаками Керенского, но они были арестованы»
«Принято: Делегировать т.т. Зиновьева, Урицкого и тов. Уфимова в комиссию с делегатами полков для выработки условия переговоров с казаками Керенского» (Протокол заседания ПВРК 31 октября).
Без этого протокола нельзя было бы установить даже косвенного отношения Сталина к фронту Краснова. Документы указывали только на газету «Рабочий путь», декреты и постановления СНК, на Москву, на заседание ВЦИК 1 ноября вместе с Крыленко и Дыбенко [56, с.5,11], но не на борьбу с наступлением Краснова. На будущее надо учесть, что Сталин не был назначен для выработки условий переговоров, вмешательство Сталина в нейтрализацию Краснова вновь спадает. Второй том «Истории гражданской войны в СССР» (1943) окончательно убеждает, что из Петрограда Сталин не вылезал. 31 октября он принял делегацию от нескольких полков, солдат с фронта – их сведения Сталин использовал на заседании ПВРК [28, с.378]. Авторский коллектив «ИГВ» без опоры на документы заполняет времяпрепровождение Сталина с 27 октября приёмом делегаций от рабочих, комиссаров, рядовых солдат. – Принимал их прямо-таки десятками, поэтому ни одного названия завода, человеческого имени или наименования воинской части не приводится. Такова доказательная база тезиса: «Огромную работу вёл Сталин по подготовке гарнизона к отпору Краснову – Керенскому» [28, с.333].
Легенда срочно понадобилась Сталину, когда Краснова выбрали донским атаманом. Перед этим большевики много хвалились победой над третьим конным корпусом, о поражении Краснова сообщали, а через полгода его уже избрали атаманом Войска Донского. Понадобилось объяснять, как же такое случилось. По данным, которыми я располагаю, первым сделал это Сталин. Статья «О Донщине и Северном Кавказе (факты и махинации)», 1 июня 1918г. (н.ст.):
«<...>Или, наконец: почему заявление изгнанного казаками казачьего генерала Краснова, попавшего в плен советским войскам под Гатчиной в конце 1917 года и потом освобождённого Советской властью на честное слово, – почему его заявление считается “политическим актом большой важности”, а заявление, например, Крымского совнаркома, сплачивавшего вокруг себя сотни тысяч русского и татарского населения и трижды по радио объявившего о неразрывной связи Крыма с Российской Федерацией, – считается не имеющим политического значения?
Почему изгнанный казаками генерал Краснов пользуется особым покровительством украинско-германских правителей, а свободно избранный населением Крымский совнарком разбойнически расстрелян?.. Очевидно, дело тут не в подлинности “заявлений” и не в массах, поддерживающих эти “заявления”. Дело тем более не в понятии “самоопределение”, варварски истасканном и искаженном официальными грабителями. Дело просто в том, что “заявления” очень выгодны украино-немецким любителям империалистических махинаций» [63, с.108-109].
Этот участок статьи переполнен ложью. Не происходило дважды упомянутого изгнания казаками, Краснов на самом деле не попадал в плен «под Гатчиной», конец 1917 года дан невпопад, а выражение «на честное слово» употреблено впервые, именно Сталиным. Сталин включит его в обязательный антураж советской истории, возглавив СССР, и в итоге приведёт Краснова на эшафот. Сталин был верным ленинцем, а Ильич не хотел выпускать Краснова... Чеботарёв считает, что Троцкий должен был ощущать себя должником за благополучный уход из третьего этажа Гатчинского дворца. Чувства Троцкого теперь установлению не подлежат, но почему бы и нет, чьему-то рвению противостоял Ленин. Раз Сталин взял на себя выдвижение легенды о «честном слове», он мог быть замешан в эту историю.
Особую значимость имело то, что 29 мая 1918г. (через 12 дней после избрания Краснова атаманом) нарком Сталин был назначен по мандату Ленина «общим руководителем продовольственного дела на юге России, облечённым чрезвычайным правами» [63, с.419]. Он прибыл в Царицын 6 июня (н.ст.), и на фронте Краснов и Сталин сошлись близкими врагами. У биографов вождей, как всегда, словарный запас короткий: «Железная воля и гениальная прозорливость Сталина отстояли Царицын, не дали белым прорваться на Москву» [26, с.73].
Статья с «честным словом» вышла в «Правде» через два дня после назначения. Срок написания позволяет предположить, что у “гениального прозорливца” имелось достаточно времени навести справки о Краснове. До 29 мая Сталин писал статьи по Украине и Кавказу, федерациям и автономиям, совершенно не касаясь Донской советской республики. Конечно, Сталин мог успеть расспросить о Краснове ещё как только стало известно об избрании в донские атаманы, мог получить компромат на Краснова в подарок к назначению. Но нельзя абсолютно точно утверждать, что Сталин использовал чужие сведения. Характер продвижения легенды в литературе следующих лет заставляет думать, что с ноября 1917г. знал о ней только Сталин. Или он первый выдумал её между 29-м и 31-м днём мая 1918 года.
После статьи «О Донщине» Сталин не отступился от своей версии освобождения генерала. 13 декабря 1931 года он беседует с немецким писателем Эмилем Людвигом. Взятое интервью стало знаменитым, Иван Солоневич постоянно цитировал сказанное тогда т. Сталиным, что Разин и Пугачев были царистами [64, с.113]. А Краснова касается вот этот отрывок:
«Людвиг. За Вами десятки лет подпольной работы. Вам приходилось подпольно перевозить и оружие, и литературу, и т.д. Не считаете ли Вы, что враги Советской власти могут заимствовать Ваш опыт и бороться с Советской властью теми же методами?
Сталин. Это, конечно, вполне возможно.
Людвиг. Не в этом ли причина строгости и беспощадности Вашей власти в борьбе с ее врагами?
Сталин. Нет, главная причина не в этом. Можно привести некоторые исторические примеры. Когда большевики пришли к власти, они сначала проявляли по отношению к своим врагам мягкость. Меньшевики продолжали существовать легально и выпускали свою газету. Даже кадеты продолжали издавать свою газету. Когда генерал Краснов организовал контрреволюционный поход на Ленинград и попал в наши руки, то по условиям военного времени мы могли его по меньшей мере держать в плену, более того, мы должны были бы его расстрелять. А мы его выпустили «на честное слово». И что же? Вскоре выяснилось, что подобная мягкость только подрывает крепость Советской власти. Мы совершили ошибку, проявляя подобную мягкость по отношению к врагам рабочего класса. Если бы мы повторили и дальше эту ошибку, мы совершили бы преступление по отношению к рабочему классу, мы предали бы его интересы. И это вскоре стало совершенно ясно. Очень скоро выяснилось, что чем мягче мы относимся к нашим врагам, тем больше сопротивления эта враги оказывают. Вскоре правые эсэры — Гоц и др. и правые меньшевики организовали в Ленинграде контрреволюционное выступление юнкеров, в результате которого погибло много наших революционных матросов. Тот же Краснов, которого мы выпустили «на честное слово», организовал белогвардейских казаков. Он объединился с Мамонтовым и в течение двух лет вел вооруженную борьбу против Советской власти. Вскоре оказалось, что за спиной этих белых генералов стояли агенты западных капиталистических государств — Франции, Англии, Америки, Японии. Мы убедились в том, как мы ошиблись, проявляя мягкость. Мы поняли из опыта, что с этими врагами можно справиться лишь в том случае, если применять к ним самую беспощадную политику подавления» [64, с.108-109].
Похоже, Сталин цитирует сам себя: «на честное слово» и не иначе. Ложь принимает формы анекдота: наступление на «Ленинград», «объединился с Мамонтовым», два года вооружённой борьбы, агенты Франции и Англии... Абсурд, от плохой памяти и неудобства говорить писателю дружественной Германии о том, кто стоял за спиной Краснова во время его атаманства?
Чеботарёв не задевает легенду о честном слове, потому что если бы и хотел, то не мог достоверно её опровергнуть. Но запомнил: 2 ноября Краснов «подписал обязательство не поддерживать связи с войсками» [74, с.177]. Под войсками подразумевались казаки третьего корпуса, но мало ли что мог взять Сталин за основание своей лжи?.. Вот Ленин ни о каком обязательстве ничего никогда не говорил, зато от него известно, что Краснова спрашивали, может ли он подписаться за Каледина (!), что Каледин не будет продолжать войны. Краснов «ответил, понятно, что не может» [40, Т.35, с.25]. Абсурд за нелепостью, ложь редкая среди многократно повторяемых, – это революция, какая она есть.
К 1933 году стали обязательными множество сталинских мифов. В.А.Овсеенко старательно записывает Сталина вторым организатором октябрьского переворота после Ленина, вторым лидером партии, гениальным вождём. Сообщая, что Керенского искали в подземных ходах под дворцом, Овсеенко не просто пишет: «сгинул», а – «переодевшись девицей». Здесь же он нашёл место для “честного слова”. Заканчивается ложь или продолжается, когда Овсеенко пишет о своём прибытии в Гатчину вместе с Муравьёвым? Для Краснова и Чеботарёва в Гатчине Антонова-Овсеенко нет, лохматого матроса сложно с кем-то перепутать. Почему не говорится о прибытии с Муравьёвым Троцкого, понятно – он исчезает из мемуаров по правилам 1933 года. Овсеенко будто бы видел толпу, где перемешаны казаки, солдаты и матросы; он пишет: «отсюда только что сбежал Керенский. Отсюда генерал Краснов проследовал в Смольный, где дал «честное слово» не поднимать оружие против Советской власти на условии свободного роспуска «по домам» частей его туземного корпуса» [2]. Третий конный корпус никакой не туземный, а удалить казаков из-под столицы было нужно большевикам не меньше, чем генералу.
Пропущено,