Geum.ru

Тезисы выступлений

Вид материалаТезисы
Феноменология гуссерля и проблема идеального
Подобный материал:
1   ...   21   22   23   24   25   26   27   28   ...   67
с ход дальнейшего развития.

Критика Марксом абстрактного (гс-поудочного, (Ьрмлллного) мышления - зто сдно_ременно критика а6ст,;а"тмей -кизнг, полу.ающей ссое полное раззктгз не отс. ю капитэлз"а - г. отом подлинном "• арстве абстракции". Задо ,т до К.ВзПера его "формальной рациональностью" Маркс понял, что абстракция (в

00


виде "абстрактного труда", "абстрактных индивидов", "абстрактного богатства" и пр.) и есть "дух" современной цивилизации, ее порождающий принцип и способ существования. Однако в отличии от Вебера он усмотрел в господстве абстракции над жизнью не только признак технологического и экономического прогресса, но и свидетельство нарастающей дегуманизации общества - всего того, что затем получило название "кризиса" и "заката" культуры.

Однако не этой констатацией, ставшей затем общим местом, интересен Маркс. Признав несомненную победу абстракции на реальной жизнью, он не смирился с ней ни в теории, ни на практике. Собственно, борьба с абстрактным во всех его личинах и обличипх и составляет главный пафос его теоретической и практической философии. Целью этой борьбы является победа жизни над абстракцией, которая только и обладает достоинством конкретного. Синонимом этой конкретности является "свободная индивидуальность", преодолевшая все формы своего самоотчуждения и самоограничения, придающие человеческой жизни односторонний, абстрактный характер.

В теории, как известно, эта победа достигается "работой мысли", позволяющей осуществить переход от абстрактного к конкретному. Но можно ли победить абстракцию в теории, если она сохраняется в жизни? Как мыслить конкретно, живя в условиях господства абстракции? В какой мере указанный Марксом метод может служить науке, имеющей своим предметом общество, которое по общему признанию живет "духом" абстракции? Простое "сочетание многочисленных определений", каждое из которых является абстракцией, еще не даст конкретного. Из абстракции может сложиться только абстракция, абстрактная теория. И мне кажется, что под конкретным Маркс понимал нечто большее, чем просто сумму абстрактных определений, пусть и взятых в единстве.

Мыслить конкретно в условиях абстрактной жизни можно только в качестве критика этой жизни, находясь в оппозиции к ней. Конкретное здесь - это теоретическое воспроизведение целостности системы в голове не агента этой системы, а ее критика, осознающего исторически приходящий, особенный характер данной системы. Конкретно мыслит тот, кто находится вне границ системы, за ее пределами, не отождествляет себя с

97


ней, следовательно, помещает систему в более широкий, чем она сама - исторический - контекст. "... Наш метод, - писал Маркс, -показывает те пункты, где должно быть включено историческое рассмотрение предмета ...." (Маркс К., Энгельс Ф., Соч. Т. 46. Ч. 1. С.449), т.е. пункты, указывающие на границы его исторического существования. Конкретность - синоним не только целостности, систематичности теории (чем бы она тогда отличалась от любой позитивистской теории?), но и ее историчности, а значит критичности.

Абстрактен любой апологет любой общественной системы, конкретен ее критик, не признающий ни за одной из них права на вечное существование. Но и критика должна опираться на какое-то жизненное основание, на нечто реально существующее в действительности. Историческая критика предмета, посредством которой достигается конкретное в теории, может апеллировать, видимо, только к истории, понимаемой не как существование людей в том или ином социально организованном пространстве, а как их жизнь во времени, не имеющем конца, не могущем остановиться в каком-то пределе. История критична по отношению ко всему, что существует в ее пределах, и значит только она наделяет свои поражения свойством конкретности. Можно сказать и так: конкретным является то, что, обладает способностью жить в истории, в исторической жизни, наделено временностью; тоже, что существует вне истории, абстрактно. Восхождение от абстрактного к конкретному в реальной истории тождественно, следовательно, обретению эпохой, обществом, каждым человеком собственной исторической индивидуальности, отличающей их от других и позволяющий им соотносится друг с другом на уровне свой индивидуальности. Но это означает, что конкретное в истории может быть постигнуто не столько логическим, сколько герменевтическим путем.

В одной из своих статей - "Гегель и герменевтика" -Э.В.Ильенков противопоставил логику Гегеля и герменевтику Гадомера в пользу, разумеется, первой. Последняя означала для него подмену мышления языком. Сегодня с этим трудно согласиться. Движение от абстрактного к конкретному, желание преодолеть силу абстракции в реальной жизни неизбежно приведет от логике к герменевтике. Маркс признавал "силу абстракции" в области теоретического мышления, считая , что ее

98


можно использовать для достижения конкретного знания, т.е. двигаясь чисто логическим путем. Однако критика системы (в случае Маркса - капиталистической) основанная только на логике, обнаружила свою недостаточность именно применительно к реальной жизни. Система, историчность которой доказана логически, продолжает жить на зло всякой логике. Победить обструкцию "силы абстракции" можно в теории (но и в этом случае победа выглядит весьма относительной), но не в жизни. Ибо никакая логика сама по себе не способна предать жизни (а значит и мышлению) конкретность.

Конкретное - продукт не логики, а истории: Маркс хорошо понимал это. Логика лишь воспроизводит конкретное в мышлении, но что деэть, если конкретное исчезло в самой истории, если история воспроизводит себя лишь в форме абстракции, в форме абстрактных институтов богатства и власти? Последнее и равносильно "концу истории". Можно ли вернуться в историю с помощью одной лишь логики - даже диалектической? Маркс стремился дополнить критическую работу мысли практической, или революционной критикой, но именно последнее обнаружило отсутствие всякой логике более полагаясь на инстинкт масс. Никогда и нигде революция не руководствовалась логикой конкретного, вдохновляясь абстрактными лозунгами и призывами. В абстрактном мире революция - тоже жертва абстракции. И, следовательно, нужно искать иные - нереволюционные - пути выхода из мира, ставшего абстракцией.

Гегелевский панлогизм сам есть продукт абстрактного мира: потому он и ведет в конечном счете к торжеству системы, подминающей под себя всю историю. Вместо истории воцаряется абсолютная система (у Гегеля - система мысли), которая на практике получила название тоталитарной. Мир, выстроенный на базе одной лишь логики (любой логики) - не конкретной (т.е. исторический), а тоталитарный мир. Речь идет не об отмене логики, а о необходимости ее дополнения какими-то иными формами жизни и общения, сохраняющими человеческую индивидуальность, а значит и способность людей жить в истории.

Вне истории любая общественная система, пусть и логически продуманная, реально организованная, сознательно упорядоченная во всех своих звеньях. - всего лишь абстракция, стремящаяся увековечить, абсолютизировать себя придать себе

99


форму всеобщности, исключающей дальнейшее историческое развитие.

Человек системы, не мыслящий себя вне ее, и есть абстрактный индивид. Действуя исключительно по логике системы, не пытаясь ни в сознании, ни в жизни выйти за ее рамки, дестанцировать себя от нее, он утраивает сознание ее особенности, конечности, историчности, а значит и конкретности. Но тем самым он утрачивает и свою связь с историей во всей ее конкретике, во всем богатстве и многообразии ее индивидуально-культурных порождений и форм. Отождествляя себя с наличной системой, он мыслит как система, реагирует на мир как система, не видит в нем ничего, кроме того, что задано системой. Короче, он всего лишь системная функция, а не "свободная индивидуальность", способная вступать в диалог и общение с другими историческими индивидуальностями, понимать их. Не выходя за горизонт того, что "уже есть", он лишается прошлого и будущего, выпадает из исторического времени, а значит утрачивает способность к конкретной жизни и мышлению. Восхождение к конкретному означает в таком контексте обретение способности к исторический (а не только социальной -экономической и политической) жизни, т.е. способности жить не только в пространстве, но и во времени. Как реально можно осуществить этот "выход в историю" - тема особого разговора. Во всяком случае, он намного сложнее чем "выход в космос". Очевидно, он возможен за пределами социально организованного пространства - в сфере свободного времени и коммуникаций, лишенной жесткрй внешней детерминированности и диктата всеобщих и необходимых правил. Обжиманием и обустройствам этой сферы заняты сегодня вся современная культура, в том числе и философия. И, видимо, нет иного способа сломить власть абстракции над человеческой жизнью, вернуть ей достоинство и качество конкретной жизни.

100


МАРЕЕВ С.Н. Москва

ФЕНОМЕНОЛОГИЯ ГУССЕРЛЯ И ПРОБЛЕМА ИДЕАЛЬНОГО

Для обозначения науки о первоосновах всякой науки Э. Гуссерль употребляет слово МззепзспагЫепге, т.е. "наукоучение". С. Франк как автор предисловия к русскому изданию "Логических исследований" по этому поводу замечает: "Слово "наукоучение", на котором я остановился при его переводе, отчасти неудобно тем, что оно исторически ассоциировалось с системой Фихте, к которой идеи Гуссерля не стоят ни в каком близком отношении" ( Гуссерль Э. Логические исследования. Часть 1. Пролегомены к чистой логике. Киев, 1995. С.