Alexander Livergant Boris Kapustin, Frances Pinter, Andrei Poletaev, Irina Savelieva, Lorina Repina, Alexei Rutkevich, Alexander Filippov рассел бертран p 24 исследование
| Вид материала | Исследование |
- Итоговый отчет по российским предприятиям водоснабжения и водоотведения Подготовлено, 2739.43kb.
- Бертран Рассел история западной философии, 14496.15kb.
- < alexander kudryavtsev @ algo msk com, 68.19kb.
- Козлов Александр Сергеевич, 68.13kb.
- Священному Синоду Православной Церкви в Америке и одобренного Синодом 17 февраля 1971, 379.2kb.
- Alexander vaynshteyn, 366.39kb.
- Бертран Рассел. Мудрость запада, 2772.85kb.
- Выдающийся философ XX в. Бертран Рассел заметил: «Если вы не думаете о будущем, у вас, 105.1kb.
- Alexander Solzhenitsyn House of Russia Abroad in the Virtual reference service cucl., 73.13kb.
- А. Ю. Полунов православие в остзейском крае и политика правительства александра III, 157.3kb.
АНАЛИЗ ПРОБЛЕМ, КАСАЮЩИХСЯ СУЖДЕНИЙ
ЦЕЛЬЮ настоящей главы является формулировка проблем, а не их разрешение. Попытки их решения будут предприняты в последующих главах.
Первый вопрос: нуждается ли логика, а также теория познания в «суждениях» в той же степени, что и в «предложениях»? Мы можем здесь определить эвристически «суждение» как «то, что предложение обозначает». Некоторые предложения значимы, другие — нет; естественно, хотя возможно и ошибочно, предположить, что когда предложение значимо, существует то, что является его значением. Если таковое существует, оно является тем, что мы подразумеваем под словом «суждение». Поскольку «иметь одно и то же значение» является отношением, которое, несомненно, может быть установлено между двумя предложениями (например, между «Брут убил Цезаря» и «Цезарь был убит Брутом»), мы можем приобрести уверенность в некотором значении для слова «суждение», сказав, что если мы не видим другого значения для него, оно будет означать «класс всех предложений, имеющих то же значение, что и данное предложение».
Существует ли субстанциальное «значение», это еще вопрос, но определенно существует прилагательное «значимый». Я применяю это прилагательное к любому предложению, которое не является бессмыслицей. «Значимый» и «значимость» [significance] являются словами, которые мы применяем к предложениям, в то время как «значение» [meaning] — слово, которое мы применяем к отдельным словам. Это различие является не базисным, а конвенциональным. Когда суждение не значимо, будем звать его «бессмысленным».
Ни один естественный язык не содержит синтаксических правил, препятствующих построению бессмысленных предложений; так, предложение «четырехсторонность пьет отсрочку» не содержит грамматических нарушений. Тем не менее представляется очевидным, что
183
Анализ проблем, касающихся суждений
должна существовать возможность построить язык, обладающий следующими двумя особенностями:
(1) Каждое предложение значимо, если оно построено в соответствии правилами синтаксиса из слов, имеющих значение;
(2) Каждое значимое предложение состоит из слов, которые имеют значение и соединены в соответствии с правилами синтаксиса. Следует отметить, что значение слов и значимость предложений
тесно взаимосвязаны, если это не касается объектных слов. Другие же слова определяются при помощи значимости простейших предложений, в которые они входят.
Но хотя и возможно в хорошем языке задать синтаксические правила, определяющие значимость предложения, не следует предполагать, что понятие «значимости» является синтаксическим понятием. Напротив, нетавтологическое предложение значимо благодаря некоторому отношению к определенным состояниям личности, использующей данное предложение. Эти состояния являются «мнениями» и представляют примеры некоторой веры, убежденности, которая «выражается» предложением. Определяя отношение предложения к вере (последняя в общем является невербальной), нам следует помнить, что ложные предложения в той же мере значимы, как и истинные. И когда указанное отношение определено, следует показать, что наши синтаксические правила значимости таковы, что учитывают указанное обстоятельство.
Анализ убежденности как состояния ее носителя не включает понятий «истины» и «лжи»; поскольку мы рассматриваем убежденность с субъективной стороны, нам следует рассматривать предложения только как «выражающие» состояния тех, кто их употребляет. Но сказанное — только часть цели использования предложения в изъявительном наклонении; другая цель состоит в том, чтобы «указывать» на один или более факсов, которые вообще-то не являются состояниями личности, произносящей предложение. Коль скоро мы рассматриваем эту сторону предложений, мы сталкиваемся с их истинностью и ложностью — ведь только истинные предложения указывают на факты. На что «указывают» предложения, будет рассмотрено в главе XV, и с этой точки зрения, которую еще предстоит рассмотреть, мы имеем дело с проблемами, включающими «истинность» и «ложность».
184
Анализ проблем, касающихся суждений
При анализе того, что я называю «пропозициональными установками», т. е. таких явлений, как мнение, сомнение, желание и т. п., которые естественно описываются сложноподчиненными предложениями, например: «Я думаю, что будет дождь», мы сталкиваемся со смесью эмпирических и синтаксических проблем. Судя по внешнему виду, синтаксическая форма «А полагает, что р» обладает спецификой в свете того факта, что содержит подчиненное предложение «Р». Событие, делающее «А полагает, что р» истинным, как кажется, является комплексом, содержащим подчиненный комплекс, и мы обязаны исследовать, нельзя ли как-то избежать подобной трактовки мнения.
Пропозициональные установки, puma facie1, бросают тень на два принципа, которые принимались многими математическими логиками, а именно на принципы экстенсиональности и атомистичности.
Принцип экстенсиональности состоит из двух частей:
L Истинностное значение любой функции от суждения зависит только от истинностных значений ее аргументов, то есть если р и g оба истинны или же оба ложны, тогда любое предложение, содержащее р, остается истинным либо ложным в случае подстановки q вместо р.
П. Истинностное значение любой функции от функции зависит только от области значений функции, т. е. если φχ истинно всякий раз, когда ψχ истинно, и наоборот, тогда любое предложение о функции φχ остается истинным либо ложным в случае подстановки уг вместо φ.
Ни один из этих принципов не выглядит истинным в отношении пропозициональных установок. Человек может полагать истинным одно суждение и не полагать другое; он может полагать, что некоторые бесперые двуногие не являются людьми без того, чтобы полагать, что некоторые люди — не люди. Таким образом, мы оказываемся вовлеченными в анализ мнения и других пропозициональных установок при попытке выяснить то, что выглядит чисто логической проблемой.
Принцип атомистичности был сформулирован Виггенштейном следующим образом (Логико-философский трактат, 2.02-01): «Каждое высказывание о сложных объектах можно анализировать как высказывание об их составляющих частях и как те суждения', которые ха-
1 На первый взгляд (лат.) — Прим. перев.
185
Анализ проблем, касающихся суждений
рактиризуют сложные объекты целиком». Данный принцип, если он справедлив, в отношении «А полагает, что р» означает, что p входит в это предложение не как целое, но только своими составляющими частями.
В приведенной выше форме значение принципа атомистичности не совсем ясно. Но существует техническая форма данного принципа, возможно, не строго эквивалентная витгенштейновской формулировке, но более легкая для обсуждения, более определенная и, следовательно (как я полагаю), более важная. В этой форме принцип утверждает, что все, что мы желаем сказать, может быть сказано предложениями, принадлежащими к «атомистической иерархии», которая будет определена в разделе С главы ХШ. Для логики важно знать, является ли принцип атомистичности истинным в его технической форме. Когда говорят об «истинности» принципа, имеют в виду возможность построить такой язык, что (а) каждое предложение в этом языке строится в соответствии с данным принципом, и (Ь) каждое значимое предложение из любого языка может быть переведено на наш построенный язык.
Итак, мы намерены обсуждать следующие вопросы в таком порядке:
I. Что подразумевается под «значимостью» предложения, и какие синтаксические правила мы можем предложить, чтобы определять, когда предложение значимо?
II. Есть ли какая-нибудь потребность в «суждениях» в противовес «предложениям»?
III. В чем состоит корректный анализ предложения «А полагает, чтор» и какой смысл имеет р, входящее в предложение «А полагает, что р»? (Сказанное о мнении можно распространить на другие пропозициональные установки).
IV. Можем ли мы сконструировать адекватный язык, в котором выполняется принцип экстенсиональности? Под «адекватным» мы подразумеваем такой язык, на который мы можем перевести любое значимое предложение любого языка.
V. Можем ли мы сконструировать адекватный язык, в котором выполняется принцип атомистичности?
186
ГЛАВА XIII ЗНАЧИМОСТЬ ПРЕДЛОЖЕНИЙ
а) Общие замечания
ВОПРОС о том, что делает предложение значимым, ставит нас перед различными проблемами.
Прежде всего, существуют известные правила синтаксиса естественного языка. Предложение «Сократ — человек» построено в соответствии с этими правилами и является значимым; но «является человеком», рассматриваемое как полное предложение, нарушает правила и является бессмысленным. (Я использую «бессмысленный» как противоположный «значимому»). Правила синтаксиса в естественном языке, очевидно, предназначены для того, чтобы предотвращать бессмыслицу, но они не способны в полной мере достичь своих целей. Как мы уже отмечали, «Четырехсторон-ность пьет отсрочку» — явная бессмыслица, но не нарушает ни одного правила русского1 синтаксиса. Ясно, что частью нашей настоящей проблемы должно быть создание лучших правил синтаксиса, которые бы автоматически предотвращали появление бессмыслицы. На ранних стадиях нашей дискуссии мы руководствовались только ощущением того, что должно быть значимо, но надеемся в конце концов прийти к чему-нибудь получше.
Существует один смысл слова «возможность», связанный с нашей настоящей проблемой. Мы можем сказать, что все утверждаемое значимым предложением обладает определенного вида возможностью. Мы определим ее как «синтаксическую» возмож-
1В оригинале — английского. — Прим. перев.
187
Значимость предложений
ностъ. Допускаю, что она уже логической возможности, но определенно шире, чем физическая возможность. «Луна сделана из зеленого сыра» — синтаксически, но не физически возможное предложение. Трудно привести бесспорный пример логической возможности, которая не была бы синтаксически возможной; пожалуй, «Этот предмет как красный, так и голубой» является примером, и, пожалуй, «Этот звук тромбона — голубой» тоже является примером.
На данном этапе не будем спрашивать, что именно возможно в случае, когда предложение значимо и ложно. Это не может быть предложением, поскольку оно действительно, не может быть и выражением «что данное предложение истинно», поскольку это просто другое ложное предложение. Итак, возникает проблема, но сейчас не будем продолжать ее обсуждение.
Вопрос «значимости» предложений является трудным и в известной степени запутанным. Возможно, в общих чертах поможет прояснить обсуждение поднятой проблемы следующий вывод, к которому я пришел.
Утверждение имеет две стороны: субъективную и объективную. Субъективно оно «выражает» состояние говорящего, которое может быть названо «мнением», и оно может существовать и без слов, даже у животных и детей, еще не овладевших языком. Объективно утверждение, если оно истинное, «указывает на» факт; если же оно ложное, оно предназначено «указывать на» факт, но это ему не удается. Некоторые утверждения, а именно те, что утверждают теперешнее состояние говорящего, которое сам говорящий отмечает1, «выражают» и «указывают на» одно и то же; но в общем эти две функции различны. «Значимость» предложения заключается в том, что оно «выражает». Поэтому истинные и ложные предложения в равной степени значимы, в то время как цепочка слов, которая не способна выразить какое-либо состояние говорящего, является бессмысленной.
В последующей дискуссии очерченная выше теория постепенно проступает, по моему мнению, как единственная теория, дающая ясное решение проблем, которые говорят сами за себя.
1 Например, таково предложение «Я думаю, что я думаю». — Прим. перев. 188
Значимость предложений
Вопрос о значимости больше связан с услышанными предложениями, чем с высказанными. Слышание значимого высказывания обладает эффектом, зависящим от природы высказывания, но не от его истинности или ложности; слышание того, что осознается как бессмыслица, не обладает данным эффектом. Верно, что фактическая бессмыслица может иметь такие эффекты, которые полагалось бы иметь только значимому высказыванию, но в таком случае слушатель обычно воображает значимость, которой слова, входящие в предложение, никак не допускают. Вообще говоря, мы можем сказать, что слышимое высказывание, которое слушатель интерпретирует как значимое, способно на такой эффект, на который явно не способно бессмысленное высказывание. Сказанное — одно из положений, которое должно родиться в голове в процессе поиска определения «значимости».
Проблема значимости, как было показано, является более трудной, чем это кажется при рассмотрении парадоксов. Ясно, что все парадоксы возникают в результате атрибутирования значимости предложениям, на самом деле бессмысленным. Парадоксы должны быть приняты во внимание при формулировке синтаксических правил, исключающих бессмысленность.
Проблема закона исключенного третьего также связана с обсуждаемым вопросом. Обычно говорят, что каждое суждение является истинным или ложным, но мы не можем сказать, что каждое предложение истинно или ложно, поскольку бессмысленные предложения не относятся ни к тем, ни к другим. Если мы намерены применять закон исключенного третьего к предложениям, мы прежде должны убедиться в том, что предложения значимы, поскольку закон применим только к ним. Можно ли применять данный закон к произвольному предложению — это вопрос, который мы рассмотрим после того, как будет завершено обсуждение пропозициональных установок.
Прежде всего, рассмотрим прилагательное «значимый», а затем исследуем вопрос, существует ли то, что предложение «означает», когда он значимо. Слово «Цезарь» означает Цезаря; существует ли что-нибудь подобное в отношении предложений? Конкретнее, если
189
Значимость предложений
«р» — предложение, можем ли мы проводить различие между «р» и p так же, как делаем это в отношении «Цезаря» и Цезаря?
После этих предварительных замечаний давайте перейдем к детальному обсуждению вопроса.
Предложения бывают трех видов: истинные, ложные и бессмысленные. Следовательно, «ложно», когда приложимо к предложениям, не синонимично с «не истинно», поскольку бессмысленное предложение не истинно, но так же и не ложно. Поэтому мы должны различать «р — ложно» и «то, что "р — истинно'' — ложно», когда «р» — бессмысленное суждение. Второе предложение будет истинным, но не первое. Допуская, что «не-р» означает «р — ложно», будем иметь, еслир бессмысленно, «не-(р — истинно)», но не будем иметь «не-р». Будем говорить, что когда «р» лишено значения, таково же и «не-р».
Итак, если «р» представляет фразу, в отношении которой мы еще не решили, значима она или нет, ситуация выглядит следующим образом:
из «р — истинно» можно вывести «р», и наоборот;
из «р — ложно» можно вывести «р — не истинно», но не наоборот;
из «"р — ложно" — истинно» можно вывести «"р — истинно" — ложно», но не наоборот;
из «"р — ложно" — ложно» можно вывести «"р — истинно или бессмысленно", а из "р — не истинно" — не истинно» можно вывести «р — истинно».
Давайте проиллюстрируем сказанное примерами. Начнем с предложения «Это — красное», где «Это» — собственное имя. Давайте назовем это предложение «р». Теперь рассмотрим предложение «р — красное». Оно выглядит очевидной бессмыслицей, но если под «р» подразумевать написанную или напечатанную буквенную форму предложения, то о бессмыслице речь уже не идет, поскольку буквы могут быть красными. Сказанное легко понять, если принять различие между «р» и р, где «р» — предложение, а р — суждение, обозначаемое предложением; поэтому «р» может быть красным, но «р — красное» — бессмыслица. Давайте считать
190
Значимость предложений
p мыслью, а «р» — фразой, выражающей данную мысль. В таком случае предложение «р — красное» является бессмысленным. Если мы можем различать «р» и р, ситуация в целом становится ясной. Давайте теперь дадим собственное имя «Р» произнесению предложения «Это — красное». Тогда мы говорим, что Р означает р, что р — истинное и что Р означает истину. Давайте, далее, дадим имя «Q» произнесению предложения «р — красное». В таком случае ни одно высказывание формы «О означает с» не будет истинным1, а 0 не обозначает ни истинности, ни ложности2. Допустив еще раз, что существует различие между «р» и р, я предпочитаю говорить, что «р» означивает (signifies) р, а не «р» означает (means) р, поскольку «значение» больше подходит для единичных слов. В таком случае мы скажем, что «суждение» (если только существует такая вещь) есть нечто, «означиваемое» некоторой фразой, и что бессмысленные фразы не означивают ничего. Проблема, которая остается в таком случае, это — решить, какие фразы что-нибудь означивают, и что представляет из себя это «что-нибудь».
Все сказанное позволяет отвергнуть любые соображения, направленные против различения «р» ир, или по крайней мере придерживаться какого-либо подходящего различия между ними, на которое не могут влиять отвергнутые соображения. Вернемся к обсуждению этого вопроса прямо сейчас.
Различие между строчками слов, которые что-нибудь означивают, и такими, которые ничего не означивают, во многих случаях совершенно ясное. «Сократ — человек» означивает нечто, но «является человеком» — нет. «Сократ, выпив цикуту, попрощался со своими друзьями» нечто означивает, но «выпив цикуту, попрощался» не означивает ничего. В приведенных примерах слишком мало слов, чтобы возникла осмысленность, но слов может быть и излишне много. Например, «"Сократ является человеком" — является человеком» не означивает ничего. «Закон непротиворечия является
1 Поскольку то, что Q обозначает, должно быть заключено в кавычки. — Прим. перев.
2 Поскольку Q обозначает бессмысленное предложение «р — красное». — Прим. перев.
191
Значимость предложений
желтым» представляет сходный вид бессмыслицы. Иногда могут возникнуть сомнения, как, например, в таком случае, как «Этот звук тромбона — голубой». Парадоксы возникают с предложениями, которые, как кажется, что-то означивают, хотя на самом деле — ничего. Простейший пример такого рода: «Я лгу». Данное предложение допускает бесконечное число означиваний, но ни одно из них не будет в точности тем, что мы задумали выразить. Если мы подразумеваем: «Я произнес ложное суждение в объектном языке», то мы лжем, поскольку предложение принадлежит метаязыку; также не проходит аргумент, что если мы лжем, мы говорим правду, поскольку наше ложное высказывание принадлежит к метаязыку, а мы говорим, что произнесли ложное высказывание объектного языка. Аналогично, если мы подразумеваем, что «Я произношу ложное суждение уровня л». Если попытаться сказать: «Я произнес ложное суждение первого уровня, или же второго, третьего, четвертого... и так далее до бесконечности», мы будем утверждать одновременно (если это только возможно) бесконечное число суждений, из которых 1-е, 3-е, 5-е... будут ложными, а 2-е, 4-е, б-е... — истинными.
Вопрос о том, означивают ли что-нибудь словесные формы, оказывается, таким образом, не всегда легким, но вне всякого сомнения некоторые словесные формы нечто означивают, другие — нет, и среди тех, которые нечто означивают, одни означивают то, что истинно, а другие — то, что ложно. Мы должны, следовательно, найти способ определения различия между строчками слов, которые бессмысленны, и строчками слов, которые что-то означивают; и в случае предложения, которое нечто означивает, нам следует установить, должно ли упомянутое нечто быть отличным от предложения или же значимость может употребляться просто в качестве прилагательного.
Если словесная форма означивает суждение, назовем суждение «значимостью» словесной формы. Предположим на минуту, что существует суждение, которое означивает значимое предложение.
В этой связи возникают два вопроса: (1) что подразумевается под «значимостью» словесной формы? (2) какие синтаксические правила могут быть заданы в случае, когда словесная форма значима?
192
Значимость предложений
Что подразумевается под «значимостью» словесной формы? Я употребляю слово «значимость» здесь в ограниченном смысле; ведь обсуждаемая значимость должна обеспечиваться суждением. Например, «Король Англии» представляет фразу, которая имеет значение в одном смысле, но не имеет «значимости» в том смысле, который я исследую. Для наших текущих целей то, что фраза означивает, должно быть чем-то истинным или ложным. То, что называем «значимостью», может быть названо «пропозициональной значимостью», которую следует отличать от других видов, но для краткости будем опускать слово «пропозициональный».
Достаточный, хотя не необходимый критерий значимости состоит в том, что перпептуальный опыт может быть вообразим, или же реально происходит так, что мы используем соответствующую ему фразу (или же противоречащую ей) в качестве утверждения. При определенных обстоятельствах мы можем сказать, выражая то, что мы воспринимаем, что «снег белый»; поэтому фраза «Снег белый» является значимой. При определенных перцептивных обстоятельствах мы можем сказать, что «снег не черный», поэтому фраза «снег черный» является значимой. Возможно, сказанное даст нам намек, что, в общем, «означивается» фразой, которая значима.
Когда мы говорим, что «снег белый», одна вещь делает наше высказывание истинным, а совсем другую вещь мы выражаем. То, что делает наше высказывание истинным, принадлежит к фактам физики, связанным со снегом, но мы выражаем состояние ума, а именно определенное мнение — или, позволяя лгать, желание, чтобы другие имели бы определенное мнение. Мы можем опустить это усложнение и предположить, что, утверждая слова, мы выражаем мнение. Но мы не утверждаем, что имеем мнение; мы утверждаем объект мнения. Существует ли такой объект мнения, который является тем, что утверждается фразой «снег белый»? Определенный опыт причинно влечет наше мнение, что снег белый; если данное мнение имеет объект, мы можем сказать, что выражаем тот факт, что, утверждая объект, верим в нечто (а именно в то, что снег белый). Я не утверждаю, что имею мнение по поводу объекта, что было бы другим утверждением, и оно могло бы быть истинным, даже если снег
193